В колонках играет - Хоронько оркестрНастроение сейчас - мне хорошоМеломаном я никогда не была. Нет, кое-что мне нравилось, конечно, но активно музыку я не искала, так слушала, что попадется. А многое я терпеть не могла: джаз, блюз, русский шансон, блатняк, всякие дворовые и русские народные песни, а уж тексты песен, которые мне нравились должны быть о светлом, о чистом, о возвышенном, никак иначе! Какой "шумел камыш"! Какая "Мурка"! Ужас какой! безвкусицей и то не назовешь! Такие песни только алкаши слушают!
А еще я терпеть не могла звучание баяна и аккордеона. Я твердо знала, что на этих музыкальных инструментах играют пьяные дядьки на свадьбах, почти трезвые дядьки в переходах и еще какие-то странные люди в "Играй, гармонь". Мерзкий инструмент.
Как хорошо, что не сидел нигде в переходе Сергей Янсон -аккордеонист Хоронько оркестра! Как хорошо, что не шла я мимо с парой миллионов долларов! Точно осталась бы без денег и из перехода не вышла! От того, как он играет - сердце тает, как ванильное мороженное, а, растаяв, разлетается миллиардами бабочек!
Это Сергей Янсон. Конечно, потом я и других музыкантов, играющих на аккордеоне послушала. Вот Астор Пьяццолла безумно нравится. Но Янсона, все равно, люблю больше.
Я о Хоронько оркестре узнала случаянно и нашла их сайт только чтобы убедиться -там нет ничего интересного. Оркестр - да я терпеть не могу симфоническую музыку -слышала как-то по ТВ.
Зашла на сайт... очень странный сайт для симфонического оркестра -оформление в стиле ретро, песни с пугающими названиями: "Мурка!, "В камере", "Красотка", "Шумел камыш", "пей моя девочка", "Ты едешь пьяная" и т.д. Ну сразу мне стало ясно -блатняк! ФУ!!!! Только причем здесь оркестр?!
Выбрала одну песню с нейтральным названием "Матросы" -скачала. А пока песня закачивалась почитала, что о Хоронько пишут...
Вот это сопроводительный текст к альбому "Страшные песни":
Он наплевал на всё... Какое там к чёрту искусство... Он сам — искусство... Худые пальцы, зловещая опера, нос, длинный язык... Он учился у Жака Бреля — так ему кажется... Учился у него летать на самолётах, плевать в стакан и хорониться рядом с Полем Гогеном... Он ненавидит Вертинского, потому как кроме этого самого злого Вертинского вряд ли кто так нагло и отчётливо прорисовал любовь... Он очень скандальный — бить посуду в пьяном угаре — его любимое занятие, а потом плакать в луже со стихами на зубах. Художник.... Он ничего не понимает в музыке, не понимает даже, существует ли она... Похоже, он сумасшедший... Длинный и больной он рвёт сцену в лохмотья — а потом в зале истерики, у них течёт слюна и они перестают верить в то, что час назад их поменяли... Он их поменял... Он современный, как яйцо Фаберже, потому как, кроме него никто так не может... Он наплевал на всё... И оркестр его плевал на всё... Угождать другому — значит умирать на месте... Они угождают, но только себе... Орут, поют, играют на дудках и не только, волочат по сцене мокрую музыку. Их зависимость от неё настолько велика, что героин отдыхает... Что это — никто не знает, потому как только глаза способны ответить и уши готовы измяться... Скорее всего, это музыкальный порок. Это не внезапный ответ на все вопросы, а наивная прививка, которая будет лечить вечно. Террорист он, этот Хоронько со своим оркестром. Поёт, как волк, живёт, как волк... И когда на Луне у них будет концерт, никто не удивится...
-
