Не то, что мните вы. Природа —
Не слепок, не бездушный лик.
В ней есть душа, в ней есть свобода,
В ней есть любовь, в ней есть язык.  
(Ф.И.Тютчев )

В сентябре 1844 года совет Петербургской академии художеств единогласно присвоил Ивану Константиновичу Айвазовскому звание академика. А еще через несколько дней художник был причислен к Главному морскому штабу в звании первого живописца с правом носить морской мундир. Ему было поручено написать виды русских портов и приморских городов — Кронштадта, Петербурга, Петергофа, Ревеля, Свеаборга, Гангута. С энтузиазмом  И. Айвазовский взялся за новую работу и в несколько месяцев выполнил ее.  В своем творчестве он прославил героические дела русского флота, славную оборону Севастополя и по мере сил откликался на все важнейшие события своего времени. Как певец моря, И Айвазовский всегда был одним из самых известных русских художников. Все ему было доступно, все готово было служить его искусству. Но к весне он почувствовал такое влечение на юг, в Феодосию, что ничто не могло удержать его. ни росшая с каждым днем слава, ни обеспеченный прекрасный заработок, ни всеобщее внимание и предупредительность. 

К этому времени И. К. Айвазовский побывал уже и за границей, где в короткое время стал самым знаменитым художником  Италии  Папа Григорий XIV приобрел картину И Айвазовского «Хаос» и поставил ее в Ватикане, куда удостаиваются быть помещенными только произведения первейших в мире художников. По этому поводу Гоголь шутливо говорил художнику: "Твой "Хаос" поднял хаос в Ватикане". О его успехах писали все газеты, но, будучи скромным и благородным, он приписывал все эти успехи не столько себе, сколько всему русскому искусству.
 

Хаос. Сотворение мира. 1841. Бумага, масло. 73 x 108. Музей армянской конгрегации Мхитаристов. Остров Св. Лазаря, Венеция  

Выдающийся английский маринист Дж Тернер, посетивший Рим в 1842 году, был настолько потрясен картинами И. Айвазовского («Штиль на море» и «Буря»), что посвятил ему стихотворение:

Прости меня, великий художник, если я ошибся,
Приняв твою картину за действительность
Но работа твоя очаровала меня,
И восторг овладел мною.
Искусство твое высоко и монументально,
Потому что тебя вдохновляет гений.

Не только в Италии, но и в других европейских странах, где И. Айвазовский выставлял свои картины, его всегда сопровождал невиданный успех. Русский художник-гравер Ф. Иордан, тоже бывший в то время за границей, отмечал: «Его слава прогремела по всей Европе... Даже самонадеянный Париж восхищался его картинами».


Автопортрет.  1874  Галерея Уффици. Флоренция. Италия
 
С 1845 г. Айвазовский жил в Феодосии, где был очевидцем военных маневров Черноморского флота, сам нередко участвовал в морских баталиях.  На окраине Феодосии он построил для себя дом и мастерскую и на всю жизнь поселился в этом небольшом черноморском городке. Трогательная любовь к своей родной Феодосии, плескавшееся у древних стен ее море — все давало художнику пищу для новых образов. Его ненасытную жажду творчества можно было утолить только вдали от суеты, да и стремление к независимости удерживало его в Феодосии. ..

Картина «Девятый вал» была написана в 1850  году, когда художнику было всего 33 года и он находился в самом расцвете творческих сил 

Завыла буря; хлябь морская
Клокочет и ревет, и черные валы
Идут, до неба восставая,
Бьют, гневно пеняся, в прибрежные скалы  

Чья неприязненная сила,
Чья своевольная рука
Сгустила в тучи облака
И на краю небес ненастье зародила?
Кто, возмутив природы чин,
Горами влажными на землю гонит море?...
(Баратынский  Е.А.)


Иван Айвазовский. Девятый вал. 1850. Холст, масло. Государственный Русский Музей, Санкт Петербург, Россия. 
http://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/f/fd...Wave_-_WGA00095.jpg?uselang=ru  большой размер 

Своим названием картина обязана распространенному мнению, будто бы каждый девятый вал во время шторма является особенно большим и страшным, превосходящим все другие. (Древние греки считали самой гибельной волной третью, римляне - десятую. В представлениях других мореплавателей самым сокрушительным был девятый вал).

На картине художник изобразил раннее утро после бурной ночи. Первые лучи солнца освещают бушующий океан и громадный "девятый вал", готовый обрушиться на группу людей, ищущих спасение на обломках мачт. За обломок мачты погибшего корабля цепляются четыре человека в восточной одежде, уцелевшие после кораблекрушения. Пятый старается выбраться из воды на мачту, ухватившись за падающего с нее своего товарища. Им ежеминутно угрожает гибель среди обрушивающихся на них валов, но они не теряют надежды на спасение. Восходящее солнце своим золотистым сиянием пронизывает водяную пыль, повисающую в воздухе, валы и пену, срываемую ветром с их гребней. Пусть неистовствует океан, пусть еще грозно вздымаются гигантские волны. Воля, мужество, вера человека окажутся сильнее стихии.
 

Девятый вал . Деталь.
   
Красочное великолепие раннего солнечного утра над волнующимся еще морем передано И. Айвазовским с замечательной смелостью и силой. Он соединил в одно целое золотистые, сиреневые, зеленые и синие тона. В картине все находится в движении, и зрителю порой кажется, что цвета эти сменяют друг друга вместе с вздымающимися и рушащимися волнами. В смене тонов перед ним то проносится облачный туман, согреваемый солнечными лучами, то взлетает просвечивающий зеленый вал, то тяжело спадает темно-синяя волна, скрывающая под собой холодную и мрачную глубину. Верхняя часть картины вся наполнена фиолетово-розовой мглой, пронизанной золотом низко стоящего солнца и расплывающихся, клубящихся, похожих на горящий туман облаков. Под ними хрустальное, зеленовато-синее море, высокие бурные гребни которого сверкают и переливаются всеми цветами радуги


  Девятый вал.   Деталь.
 
Яркая, мажорная красочная гамма картины звучит радостным гимном мужеству людей, побеждающих слепые силы страшной, но прекрасной в своем грозном величии стихии. 

..Волнуйся, восставай на каменные грани;
Он веселит меня, твой грозный, дикий рев,
Как зов к давно желанной брани,
Как мощного врага мне чем-то лестный гнев  
(Баратынский Е.А.)

Редкий и необычный в  живописи мотив, переданный к тому же романтически-воодушевленно, является, однако, вполне реальным. Писатель И.А. Гончаров, мастер изображения моря в русской литературе (вспоминавший в своем романе «Фрегат «Паллада» И. К. Айвазовского), писал о подобных же явлениях: «Бледно-зеленый, чудесный, фантастический колорит... Через минуту зеленый цвет перешел в фиолетовый; в вышине несутся клочки бурых и палевых облаков, и, наконец, весь горизонт облит пурпуром и золотом». . Сам художник говорил: «Движения живых струй неуловимы для кисти; писать молнию, порыв ветра, всплеск волны — немыслимо с натуры. Для этого-то художник и должен запоминать их».  Любопытно одно признание живописца. В 1844 году корабль, на котором он плыл из Англии в Испанию, попал в страшный шторм - после этого в европейской прессе появились сообщения о гибели к тому времени уже прославившегося художника. К счастью, эти сведения оказались ошибочными. Впрочем, поволноваться пассажирам судна действительно пришлось немало. Многие обезумели от страха - но не Айвазовский: в нем, по его собственному признанию, "страх не подавил способности воспринять и сохранить в памяти впечатление, произведенное бурею, как дивною живою картиной »

Я видел море, я измерил
Очами жадными его;
Я силы духа моего 
Перед лицом его поверил.  
(А. И. Полежаев)

Художник экспонирует картину «Девятый вал» сначала в Академии художеств в Петербурге, на следующий год - в Москве  Огромная популярность пришла к нему сразу же после показа, состоявшегося осенью 1850 года в Московском училище живописи, ваяния и зодчества. Поток  людей, желавших тогда взглянуть на "Девятый вал", не иссякал, многие ходили смотреть его по нескольку раз…  Но вскоре пришли другие времена, когда "страсти роковые" перестали пользоваться популярностью, уступив место "правде жизни". Айвазовскому немало досталось от новейшей критики, но даже ее апологет, В. Стасов, неизменно признавал, что "маринист Айвазовский по рождению и по натуре своей был художник совершенно исключительный".
 


 

В зале музея.
 

В непрерывном общении с морем - символом свободы, простора - прошла долгая и славная жизнь мастера. И море, то спокойное, то волнующееся или бурное, щедро дарило его неисчерпаемым богатством впечатлений. 
В 1898 году Айвазовский написал картину "Среди волн", которая  стала вершиной его творчества. Трудно, почти невозможно поверить, что Айвазовскому в пору создания этой картины шел восемьдесят второй год. Ничто здесь не говорит об усталости души или старческой слабости руки: мощная музыка этой работы, чарует и увлекает за собой зрителя. Это полотно стало как бы "второй серией" величественного образа, запечатленного художником в "Черном море". Там - начинается буря; здесь - она уже разразилась.
 

Черное море (На Черном море начинает разыгрываться буря). 1881. Холст, масло. Третьяковская Галерея, Москва, Россия. 
http://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/f/f6/Aivazovsky_-_The_Black_Sea.jpg?uselang=ru  большой размер

«Над бездной мечутся седые яростные валы. Они необъятны, в гневе рвутся ввысь, но черные, свинцовые тучи, гонимые штормовым ветром, нависают над пучиной, и здесь, как в зловещем адском котле, властвует стихия. Клокочет, бурлит, пенится море. Искрятся гребни валов. Ни одна живая душа, даже вольная птица, не смеет зреть разгул бури... Безлюдно... Tолько великий художник мог увидеть и запомнить этот поистине планетарный миг, когда веришь в первозданность бытия нашей Земли. И сквозь грохот и рев шторма тихой мелодией радости пробивается луч солнца, и где-то вдали брезжит узкая полоска света» (И.B. Долгополов).
 

Среди волн. 1898. Холст, масло. Картинная Галерея Айвазовского, Феодосия, Украина.
http://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/0/02/Ayvaz_sredy_voln.jpg?uselang=ru  большой размер

Художник изобразил бушующую стихию - грозовое небо и бурное море, покрытое волнами, как бы кипящими в столкновении одна с другой. Он отказался от обычных в своих картинах деталей в виде обломков мачт и гибнущих кораблей, затерявшихся в безбрежном морском просторе. Он знал много способов драматизировать сюжеты своих картин, но не прибег ни к одному из них, работая над этим произведением.  Композиционным стержнем картины  служит центральная вздыбившаяся волна с белоснежной пеной на гребне, насквозь пронизанная солнечным светом  Как и большинство произведений художника, картина «Среди волн» написана импровизационным методом.  Все в ней полно поэзии, особой музыкальной гармонии. Поразительно сочетание серебристо-серых, серовато-синих, сине-зеленых тонов. Краски палитры мастера легко и свободно ложатся на поверхность холста; слой их настолько тонок, что местами проступает белый цвет грунта. Такая, почти монохромная, живопись у Айвазовского вовсе не кажется однообразной - она словно светится изнутри глубоким внутренним светом. Невольно вспоминаются слова, задолго до этой картины сказанные о художнике Достоевским (к слову, Айвазовский публиковался в "Гражданине", который в 1870-е годы редактировал великий писатель): "Буря г. Айвазовского изумительно хороша, здесь он мастер - без соперников. В его буре есть упоение, есть вечная красота..."   Редкое, удивительное явление природы — радуга играет во влажном соленом воздухе в правом нижнем углу картины…

Работа над  картиной протекала  быстро и легко. Послушная руке мастера кисть лепила именно ту форму, какую хотел художник, и клала краску на холст так, как это подсказывал ему опыт мастерства и чутье большого художника, не исправлявшего раз положенного мазка   Картина была написана за 10 дней! Слух о том, что Айвазовский за десять дней создал колоссальных размеров картину, быстро распространился среди крымских художников. Многие приезжали для того, чтобы получить разрешение на копирование живописного произведения. Но, едва увидев полотно, забывали о своих намерениях. Каждый думал, что для создания такой работы требуется целая жизнь. Они об этом и сказали Ивану Константиновичу. Он ответил: «Вы совершенно правы, друзья мои. Вся моя предыдущая жизнь была подготовкой к картине, которую вы видите». Такое чувство, что сам автор осознавал, что эта картина по своему исполнению значительно выше всех предыдущих работ за последние годы. Именно эту картину он не вывозил из Феодосии, несмотря на то, что после того, как её закончил, активно устраивал выставки своих работ в Лондоне, Москве и Петербурге. Он завещал ее вместе с другими своими 45 полотнами «городу Феодосии, моему родному городу».


Автопортрет.  1898  Национальная картинная галерея. Феодосия

До глубокой старости, до последних дней жизни Айвазовский был полон новых замыслов, волновавших его так, будто это был не восьмидесятилетний многоопытный мастер, написавший шесть тысяч картин, а молодой, начинающий художник, только вставший на путь искусства. Для живой деятельной натуры художника и сохранившейся непритупленности чувств характерен его ответ на вопрос одного из друзей: какую же из всех написанных картин сам мастер считает лучшей. "Ту, - не задумываясь, ответил Айвазовский, - что стоит на мольберте в мастерской, которую  я сегодня начал писать…" В его переписке последних лет есть строки, говорящие о глубоком волнении, сопутствовавшем его труду. В конце одного большого делового письма в 1894 году имеются такие слова: "Простите, что пишу на кусочках (бумаги). Пишу большую картину и ужасно озабочен". В другом письме (1899): "Я очень много в этом году написал. 82 года заставляют меня спешить…" Он был в том возрасте, когда ясно сознавал, что время его истекает, но он продолжал работать со все возрастающей энергией… 

Равнина вод колышется широко, 
Обведена серебряной каймой. 
Мутится мысль, зубчатою стеной 
Ступив на зыбь расплавленного тока.
 
Туманный день раскрыл златое око, 
И бледный луч, расплесканный волной, 
Скользит, дробясь над мутной глубиной, 
То колос дня от пажитей востока.
 
В волокнах льна златится бледный круг 
Жемчужных туч, и солнце, как паук, 
Дрожит в сетях алмазной паутины.
 
Вверх обрати ладони тонких рук — 
К истоку дня! Стань лилией долины, 
Стань стеблем ржи, дитя огня и глины!

(Максимилиан Волошин.    1907.)