как он чиркнет тебе ладонью по ватерлинии - будет брешь 
за секунду, как ты успеешь сказать "не трожь" 
и такой проймет тебя ужас, такая пронижет дрожь, 
что руки не отнимешь и права не отберёшь, 
только и решишь обречённо - как же ты, чёрт, хорош 
как ты дышишь и говоришь 
как самозабвенно врёшь 
ну чего уж, режь 
как ты выбираешь смиреннейшую из ниш, 
неподъёмнейшую из нош, 
как ты месяцами потом не пишешь и не звонишь, 
только пальцами веки мнёшь, 
как они говорят тебе по-отечески - ну, малыш, 
перестань, понятно же, что не наш 
каждое их слово вонзается рядом с ухом твоим как нож 
эй, таких, как ты, у него четыреста с лишним душ 
двадцать семь, больше двадцати ни за что не дашь 
носит маечки с вечных лондонских распродаж 
говорит у подъезда "ты со мной не пойдёшь" 
только вот ты так на него глядишь, 
что уж если не здесь, то где ж 
если не сейчас, о господи, то когда ж 

Волшебная скрипка

Пушкин А.С. - У Лукоморья

Я укутаю в плед тебя, сонную,
Обниму и теплом убаюкаю,
Стану ночью безлунно-бездонною,
Горьким счастьем твоим, сладкой мукою…

Пахнет ландышем в мае бессонница,
Тишина, да и та – соловьиная…
Не жена ты моя, не любовница, -
Ты единственная и любимая.
Гнутся ветки к земле гуттаперчево,
Дождь вишнёво-сиреневый плачется,
А сердечко твоё так доверчиво
Словно зайчик в ладонь мою прячется…
Ты и спящая мне улыбаешься,
Ты и спящая мной зацелована,
Не раскаюсь, и ты не раскаешься
В том, что нашей весной околдована.
Всё свершается с ведома божьего,
Даже если нежданно-негаданно –
У всего, что дано нам хорошего,
Запах воска, молитвы и ладана.
Пролилась снова полночь признанием,
Невозможно губами согретого,
Каждым выдохом, каждым касанием:
Как мы жили с тобою до этого?
Ненаглядная, милая, сонная,
Уходящая в ночь акварельную,
Спи родная моя… утомлённая…
Я тебе нашепчу колыбельную.

© Copyright: Сказоч-Ник, Колыбельная, 2008

Свидетельство о публикации №1805141769

Здравствуйте, уважаемая редакция!

Меня зовут Оля Трофимова,

живу я в поселке Большое Климово.

Шестнадцать мне уже, считайте, взрослая,

с такими длинными была недавно косами,

пока не срезал мне одну куражась отчим,

сказал, что пошутил, был пьяным очень,

Живет мать с ним спокойно почему-то,

должна же, говорит, быть нужною кому-то,

Она от бати моего, наверное, устала,

когда тот напивался с кем попало.

и этот, Виктор Палыч, не любитель тоже,

- Не так же, как отец твой, не хватает ножик…

Чтоб сделать «химию» ездила в район

так в доме старом жили бы втроем,

но я сейчас в психической больнице

и все вокруг враждебные мне лица…

Звонким колокол ударом
Будит зимний воздух.
Мы работаем недаром -
Будет светел отдых.

Серебрится легкий иней
Около подъезда,
Серебристые на синей
Ясной тверди звезды.

Как прозрачен, белоснежен
Блеск узорных окон!
Как пушист и мягко нежен
Золотой твой локон!

Как тонка ты в красной шубке,
С бантиком в косице!
Засмеешься — вздрогнут губки,
Задрожат ресницы.

Веселишь ты всех прохожих -
Молодых и старых,
Некрасивых и пригожих,
Толстых и поджарых.

Подивятся, улыбнутся,
Поплетутся дале,
Будто вовсе, как смеются
Дети, не видали.

И пойдешь ты дальше с мамой
Покупать игрушки
И рассматривать за рамой
Звезды и хлопушки…

Сестры будут куклам рады,
Братья просят пушек,
А тебе совсем не надо
Никаких игрушек.

Ты сама нарядишь елку
В звезды золотые
И привяжешь к ветке колкой
Яблоки большие.

Ты на елку бусы кинешь,
Золотые нити.
Ветки крепкие раздвинешь,
Крикнешь: «Посмотрите!»

Крикнешь ты, поднимешь ветку,
Тонкими руками…
А уж там смеется дедка
С белыми усами!

А.Блок

Пожалей змею,

приласкай змею,

отогрей змею на груди.

Раздели с ней хлеб

и постель свою,

за змеёй три ночи ходи.

Ты купай змею во семи водах,

в молоке купай и в вине.

Полюби змею,

пересиль свой страх,

гладь змею по чёрной спине.

Защити змею от людей и вьюг,

от зверей и лютой жары.

Будь ей мать и дочь,

и жена, и друг,

и покорный раб – до поры.

До седьмой звезды, до седой луны,

до непрошеных тихих слёз…

Поцелуй змеи возвращает в сны.

Навсегда. Навечно. Всерьёз



Афтар:  http://www.stihi.ru/comments.html?2010/11/04/326

Плейкаст: http://www.playcast.ru/view/1713503/e7b8f979e32bcbd976b32a1ed78d9d1253e415cepl

Всё как раньше: в окна столовой
Бьётся мелкий метельный снег,
И сама я не стала новой,
А ко мне приходил человек.

Я спросила: "Чего ты хочешь?"
Он сказал: "Быть с тобой в аду".
Я смеялась: "Ах, напророчишь
Нам обоим, пожалуй, беду".

Но поднявши руку сухую,
Он слегка потрогал цветы:
"Расскажи, как тебя целуют,
Расскажи, как целуешь ты".

И глаза, глядевшие тускло,
Не сводил с моего кольца.
Ни один не двинулся мускул
Просветлённо-злого лица.

О, я знаю: его отрада -
Напряжённо и страстно знать,
Что ему ничего не надо,
Что мне не в чем ему отказать.

В глухих коридорах и залах пустынных
Сегодня собрались веселые маски,
Сегодня в увитых цветами гостиных
Прошли ураганом безумные пляски.

Бродили с драконами под руку луны,
Китайские вазы метались меж ними,
Был факел горящий и лютня, где струны
Твердили одно непонятное имя.

Мазурки стремительный зов раздавался,
И я танцевал с куртизанкой Содома,
О чем-то грустил я, чему-то смеялся,
И что-то казалось мне странно знакомо.

Молил я подругу: «Сними эту маску,
Ужели во мне не узнала ты брата?
Ты так мне напомнила древнюю сказку,
Которую раз я услышал когда-то.

Для всех ты останешься вечно чужою
И лишь для меня бесконечно знакома,
И верь, от людей и от масок я скрою,
Что знаю тебя я, царица Содома».

Под маской мне слышался смех ее юный.
Но взоры ее не встречались с моими,
Бродили с драконами под руку луны,
Китайские вазы метались меж ними.

Как вдруг под окном, где угрозой пустою
Темнело лицо проплывающей ночи,
Она от меня ускользнула змеею,
И сдернула маску, и глянула в очи.

Я вспомнил, я вспомнил — такие же песни.
Такую же дикую дрожь сладострастья
И ласковый, вкрадчивый шепот: «Воскресни,
Воскресни для жизни, для боли и счастья!»

Я многое понял в тот миг сокровенный,
Но страшную клятву мою не нарушу.
Царица, царица, ты видишь, я пленный,
Возьми мое тело, возьми мою душу!