В 23 км от Кириллова среди холмов и озёр расположилось село Ферапонтово. Оно совсем небольшое – 370 жителей. Выглядит вполне заурядно – деревенские домики,

стоящие вдоль улицы с разбитым асфальтом или забирающиеся на склоны холма.

Однако село включено в список самых красивых деревень России

и даже имеет свой герб (разработан О.Свириденко и утверждён 13 февраля 1996 года). На изумрудном щите  под червлёной башенной короной о двух зубцах изображён в серебряном одеянии  молящийся Ферапонт Белозерский и Можайский,

основатель главной местной достопримечательности – Ферапонтова Белозерского Богородице-Рождественского монастыря с собором, украшенным фресками Дионисия.

О жизни преподобного Ферапонта достоверных сведений не сохранилось. Пахомий Логофет, написавший житие преподобного Ферапонта, основывался на житии преподобного Кирилла Белозерского, написанного им же несколько ранее. «Вычислял» он сведения о Ферапонте примерно так: наверное, они с Кириллом ровесники, значит, родился в 1337 году; вероятно, имели сходное воспитание и образование, потому что любили побеседовать, следовательно, он тоже из боярского рода, например рода Поскочининых из Волоколамска (если бы был из Москвы, Кирилл и Ферапонт были бы знакомы и до монастыря); вместе пришли в Белозерье, значит, монастырь поставил в 1398 году; скорее всего, скончались с разницей в год-два, приблизительно в 1426 году. Но если учесть, что и житие Кирилла писалось по словам монахов, которые слышали это от других монахов, то достоверность дат и событий вызывает сомнения.

Принято считать, что монах Симоновского московского монастыря Кирилл отправился в Белозерье, чтобы основать новую обитель в месте, которое указала ему сама Богородица (подробнее об этом тут https://www.liveinternet.ru/users/1652032/post492603898 ). Сопровождал его  Ферапонт, знавший здешние места.

Место для будущего монастыря было найдено, монахи устроили землянку, поставили крест… Но через некоторое время Ферапонт ушёл. Считается, что расстались монахи полюбовно.

Прп. Ферапонт принимает благословение прп. Кирилла. Клеймо иконы «Преподобные Ферапонт и Мартиниан Белозерские, в житиях». 1732 г. Иконописец монах Феодосий (Музей фресок Дионисия)

Почему Ферапонт ушёл? Возможно, место ему не понравилось. В 15 верстах от землянки Кирилла на высоком берегу между двумя озёрами – Бородаевским и Паским – он «обрете... весьма красно место и угодно на жительство паче иных мест».

Если преподобный Кирилл шёл в эти места создавать монастырь, то Ферапонт мечтал пустынножительствовать в стороне от суеты и мирской, и монастырской среди умиротворяющей красоты. Так и прожил преподобный несколько лет в выстроенной им деревянной келье, свершая «подвиг отшельнический». Считается, что о создании монастыря он и не помышлял. Хотя выбранное им место оказалось непростым, «водораздельным»: из Бородаевского озера вытекает река Бородава, впадающая сейчас в Шекснинское водохранилище, на месте которого раньше протекала речка Шексна, впадающая в Волгу. Из Паского озера берёт начало речка Паска, которая через несколько других водоёмов впадает в Северную Двину. Правда, речки для судоходства не использовались, зато по ним шёл лесосплав.

Но монастырь, вопреки желанию преподобного, здесь всё-таки появился. К Ферапонту стали проситься люди, желавшие просто пожить рядом с ним. Появился и первый постриженик, крестьянин-рыбак из ближайшего селения. Предание сохранило его имя – Григорий. Потом за ним потянулись и другие. Пришлось строить кельи, трапезную, церковь. Первый деревянный храм был построен на выбранном Ферапонтом месте. 8 сентября 1409 года он был освящён во имя Рождества Пресвятой Богородицы. В конце того же века на его месте был выстроен каменный храм, который украсил фресками  Дионисий...

Первое время это был странный монастырь. В нём не было регулярных церковных служб, монастырских послушаний (их заменяли обычные крестьянские работы) и даже настоятеля. Ферапонт, будучи устроителем монастыря, отказался стать игуменом, а потом и вовсе покинул обитель по приказу князя Андрея Можайского, «возгоревшего желанием» иметь возле себя, в Можайске, такой же красивый монастырь. Видимо, слухи о красоте органично вписанного в пейзаж монастыря дошли до Москвы…

Новый монастырь Ферапонт устроил, подыскав красивое место в деревеньке Лужки на правом холмистом берегу Москвы-реки. Оно чем-то напоминало берега Бородаевского озера. И потом возглавил обитель, поэтому канонизирован преподобный как Ферапонт Белозерский и Можайский. А в облике двух Ферапонтовых монастырей до сих пор ощущается что-то схожее.

Ферапонтов Лужецкий монастырь

Хотя, конечно, в XIV веке монастыри выглядели иначе, каменных построек ещё не было. Но душа обители закладывается, наверное, в момент создания. И это во многом определяет её судьбу.

А Белозерскую обитель спустя 20 лет после ухода Ферапонта возглавил Мартиниан (в миру Михаил Стомонахов, уроженец деревни Сяма близ Кирилло-Белозерского монастыря), упросили его монахи Кирилловой обители. Почему не Ферапонтовой? Да их, наверное, и так всё устраивало.

Мартиниан очень старался обустроить монастырь по образцу Кирилловой обители. 

Был введён общежительный устав преподобного Кирилла, строгая дисциплина, чёткое расписание богослужений и обязательная общая трапеза. Мартиниан быстро привёл монастырь к финансовому процветанию, купив земли и крестьян на вклады феодальной знати (среди вкладчиков значились Андрей и Михаил Можайские, Василий III, Иван IV и другие). В обители появилось «книжное рукоделие». В ознаменование заслуг нового настоятеля Ферапонтов монастырь долгое время носил название Мартемьяновского.

Но и в облике, и в судьбе монастыря чувствуется некая противопоставленность Кирилло-Белозерской обители. Главный храм Кирилловского монастыря освящён в честь Успения Пресвятой Богородицы, а в Ферапонтовом – Её Рождества. Кириллов монастырь стоит в центре города в окружении домов, а Ферапонтов на отшибе, отделён от села рекой с мостиком. Кириллов монастырь поражает мощью, монументальностью – Ферапонтов красотой и изяществом, да и по размерам он значительно уступает своему подавляющему величием соседу. Кириллов стал неприступной крепостью, а Ферапонтов в 1614 году захватили польско-литовские грабители: из-за полного отсутствия каких бы то ни было укреплений он оказался лёгкой добычей (но монахи успели спрятать казну и наиболее ценные вещи, а потому лишились только деревянных келий и ворот; подмонастырская крестьянская слобода пострадала гораздо сильнее).

Не было и большой известности у Ферапонтова монастыря. Он считался отдалённым и малопосещаемым. Именно поэтому сюда отправили в ссылку патриарха Никона после его осуждения за превышение власти Собором восточных патриархов и лишения престола, сана и других привилегий в 1666–1667 годах.

Десять лет провёл он в стенах обители, ожидая, что вот-вот его вернут в Москву. Эта надежда поддерживала свергнутого патриарха в очень непростой ситуации. Одни монахи не могли простить Никону поражения церкви в борьбе за власть и влияние в стране, другие – отдаления людей от Бога из-за запрета «обмирщения» церкви. Поэтому на экс-патриарха всё время писались доносы, часто клеветнические, а жить и молиться ему приходилось при шатровой церкви, хотя сам Никон указом запретил шатровые храмы.

Зато его пребывание в монастыре значительно увеличило количество паломников. Простой люд любил или жалел патриарха и шёл в монастырь, чтоб взглянуть на него или хотя бы узнать новости о нём. Приходили посадские люди разных городов, монахи и монахини различных монастырей. Известен случай, когда в Ферапонтов под видом монахов проникли донские казаки, хотевшие освободить патриарха, а потом ограбить Кириллов монастырь – и с деньгами и Никоном двинуться на Москву. Патриарх не позволил.

Но кротким ссыльный не был. Лишения сана он не признавал, спорил со строителями новых келий, возводимых для него, с приставами, с ферапонтовскими властями по поводу самых разных житейских дел, часто добиваясь себе особых преференций. Никону были отданы пустоши, на которых он с «братией» (монахами, последовавшими за патриархом в ссылку) вырубил лес, распахал землю и завёл огороды. А ещё велел монахам устроить в Бородаевском озере свой остров (хотя в озере около 15 естественных островов).

С берега монахи возили камни и высыпали на глубину свыше 4 метров. Так среди озера возник остров в 24 м длинной и 10 м шириной, на котором был водружён большой крест с надписью: «Никон, Божией милостию Патриарх, поставил сей крест Господень, будучи в заточении за слово Божие и за Святую Церковь, на Беле-озере в Ферапонтове монастыре в тюрьме». Подобные же надписи им были сделаны на всех келейных столовых сосудах и приборах, мебели, книгах… Впрочем, что такое монастырская тюрьма, Никон узнает позже, когда его переведут в более богатый Кирилло-Белозерский монастырь. А ведь просил о переводе сам Никон. Сохранилось его письмо 1671 года, в котором он жалуется царю: «Я болен, наг и бос, сижу в келье затворён четвёртый год. От нужды цинга напала, руки больны, ноги пухнут, из зубов кровь идёт, глаза болят от чада и дыму. Приставы не дают ничего ни продать, ни купить. Никто ко мне не ходит, и милостыни не у кого просить... а поп один, и тот слеп, говорить по книгам не видит...» Никон, конечно, лукавил, поскольку на его содержание из казны отпускали весьма приличное количество провианта, а обслуживали его более двадцати человек. Жаловался он, видимо надеясь на помилование и возвращение в Москву, чего не случилось. В июне 1676 года его перевели в Кирилло-Белозерский монастырь…

А остров Никона существует и сейчас. Правда, восстановленный. Зовут его Чайным (одни объясняют название тем, что патриарх любил на нём чай пить, другие – на острове гнездятся чайки).

Кроме Патриарха Никона, ссыльными монастыря в разные периоды были митрополит Литовский и Киевский Спиридон-Савва, а также святитель Арсений Мацеевич, митрополит Ростовский, расправа над которым совершилась по воле императрицы Екатерины II.

В начале XVIII века Ферапонтов монастырь был небогат: ему принадлежали несколько сёл, около 60 деревень, 100 пустошей и 300 крестьян.

После екатерининского указа 1764 года о секуляризации принадлежащие монастырю земли с деревнями и крестьянами были переданы в Государственную коллегию экономии. Монастырь обнищал и был упразднён в 1798 году  указом Синода. Церкви стали приходскими, а остальные постройки использовались для хозяйственных нужд.

Ферапонтов монастырь, 1835 год.

Всероссийская известность пришла к Ферапонтову на рубеже XIX— XX вв. В 1899 году уроженец соседнего села Ципино  Иван Иванович Бриллиантов опубликовал книгу с длинным названием - «Ферапонтов Белозерский ныне упразднённый монастырь, место заточения патриарха Никона. К 500-летию со времени его основания. 1398—1898. С приложением очерка "Патриарх Никон в заточении на Белеозере". С 32 рисунками». В ней автор привлекает внимание общественности к бедственному состоянию ансамбля и особенно уникальных фресок монастыря. Книгу Бриллиантов отправил научным, общественным и церковным деятелям. И это сработало.

Ферапонтов монастырь, 1904 год

В 1903 году монастырь стараниями «игумении всея Руси» Таисии (Солоповой), настоятельницы Леушинского Иоанно-Предтеченского женского монастыря (позднее затопленного Шекснинским водохранилищем), писательницы и духовной дочери Иоанна Кронштадтского, возродившей к жизни многие монашеские обители,

был возобновлён как женский. Первой его игуменьей стала матушка Серафима (в миру Елизавета Николаевна Сулимова, 1859-1918).

Монахини понимали, что архитектура и фрески Ферапонтова монастыря нуждаются в сохранении, а поэтому ему требуется не ремонт, а реставрация. Они начали поиск средств. Популярные издания о Ферапонтовом монастыре, листовки для пожертвований, «кружечный» и «тарелочный» сборы, поиск меценатов и привлечение внимания высокопоставленных лиц, в том числе и самого императора Николая II, принесли свои плоды (один только сбор средств, прошедший в день памяти преподобного Ферапонта, 27 мая, принёс более 25 тысяч рублей).

Ансамблем Ферапонтова монастыря занялась Императорская Археологическая комиссия. Было определено время его строительства, составлены проекты реставрации и реконструкции памятника, определена их сметная стоимость, после чего в 1904 году начались реставрационные работы под руководством академика архитектуры П.П.Покрышкина. Впервые в стране проводились широкомасштабные работы по всему комплексу зданий. Под все церкви и палаты были подведены новые фундаменты, восстановлены своды, позакомарные покрытия собора Рождества Богородицы и церкви Благовещения.

В 1911 году вышла из печати монография В.Т. Георгиевского "Фрески Ферапонтова монастыря". Учёный доказывал, что фрески Рождественского собора написаны Дионисием. С этих пор Ферапонтов монастырь сделался подлинной достопримечательностью. Быть на Севере и не посетить Ферапонтово значило бы примерно то же, что ехать во Францию и не побывать в Париже. Кто только не перебывал здесь: представители дворянской знати, новгородские архиепископы, архитекторы, художники, историки искусства, музейные работники…

Богомольцы Ферапонтова монастыря в начале ХХ века

После революции 1917 года судьба обители складывалась очень драматично. С одной стороны, Ферапонтов монастырь сразу объявили монастырём-музеем благодаря ходатайству Комиссии по охране и реставрации памятников древнерусской живописи, основанной И.Э. Грабарём. Первым и единственным сотрудником музея стал Иван Иванович Бриллиантов, в обязанности которого входило описание икон, приобретение экспонатов и приём посетителей. Но с другой стороны, была арестована, а потом расстреляна игуменья Серафима (подробнее тут https://www.liveinternet.ru/users/1652032/post497700416 ), вскоре закрыли монастырь и запретили службу в церквях. В 1919 году музею выдали 2 миллиона рублей на реставрацию, а в 1922 в музее начала работу комиссия по изъятию церковных ценностей в пользу голодающих Поволжья.  В 1926 году решается вопрос о начале реставрации фресок собора Рождества Богородицы, а в 1931 году арестован и расстрелян Иван Бриллиантов, должность сотрудника музея упразднена…

Хранителем всех зданий монастыря-музея была назначена его бывшая послушница Любовь Кирилловна Легатова, числившаяся в штате как сторож и уборщица.

Получая крохотную зарплату, Л.К.Легатова как могла пыталась сохранять монастырь: занималась уборкой, поддерживала чистоту и порядок, принимала редких в эти годы гостей, добывала для них молоко и хлеб, устраивала на ночлег. Она прослужила на этом посту 17 лет, до конца 1948 года,  когда  уже глубокой старухой уехала из Ферапонтова.

Её сменил ещё один энтузиаст – Валентин Иванович Вьюшин. Инвалид войны, контуженный, без ноги, он был одновременно хранителем, сторожем и экскурсоводом, его знали все художники, реставраторы, писатели и учёные, которые приезжали в монастырь.

Он прослужил верой и правдой монастырю четверть века.

Эти два человека да ещё географическая отдалённость от крупных населённых пунктов и спасли Ферапонтов монастырь, позволили ему продержаться почти полвека до 1975 года, когда началось формирование современного филиала Кирилло-Белозерского историко-архитектурного и  художественного музея-заповедника – Музея  фресок Дионисия.

Нельзя сказать, что до этого времени о Ферапонтове вообще забывали. Раз в десять лет приезжала комиссия, которая констатировала удовлетворительное состояние зданий и фресок. Но при обследовании собора в 1959 году было отмечено аварийное состояние росписей в Никольском приделе. Намокание стен в месте примыкания к нему церкви Мартиниана привело  к отставанию штукатурки, разрушению красок и образованию на росписи сплошного налёта водорослей и плесени.

Процесс подклейки отставаний красочного слоя на изображении руки. 1980-е годы. Музей фресок Дионисия (с. Ферапонтово)

Решить проблему быстро не удалось. Вологодские реставраторы за две недели произвели расчистку фресок и укрепили их с использованием казеинового клея (в начале века для этих целях использовался вишневый клей). Но при высыхании стены казеин привёл к разрывам, скручиванию и утратам красочного слоя, а потом роспись снова затянулась микроорганизмами. Требовался новый подход к проведению реставрационных работ на уникальном памятнике – комплексный, с изучением состояния не только росписи, но и гидрогеологии, инженерных конструкций, микроклимата собора. Научно-методический совет по охране памятников культуры при Министерстве культуры РСФСР обратился с просьбой к ведущим реставрационным организациям страны разработать методику укрепления красочного слоя ферапонтовских росписей.

Когда решение было найдено, начинать опять надо было с самого начала: монастырская ограда была разрушена, крыши протекали, многие окна были выбиты. В собор с фресками то и дело заносило снег и дождь, в голосниках и на подоконниках гнездились голуби…

Удаление поверхностных загрязнений спирто-водным раствором через полиамидную бумагу. 2001 год. Фото: Музей фресок Дионисия (с. Ферапонтово).

Сейчас памятники Музея фресок  Дионисия включены в  Государственный свод особо ценных объектов культурного наследия  народов Российской Федерации (с 1997 г.), а сам музей входит в пятёрку лучших провинциальных музеев России. Архитектурный  ансамбль собора Рождества Богородицы с росписями Дионисия включён в  Список всемирного наследия ЮНЕСКО (с 2000 г.). С 1992 года территория Ферапонтова  монастыря и его окрестностей находится под защитой  национального парка «Русский Север».  В 2011 году проект «Беспроводная система контроля температурно-влажностного режима соборного комплекса Ферапонтова монастыря»  был отмечен дипломом Международного фестиваля «Интермузей-2011» в  номинации «Хранение как искусство».

Ну, пора на Ферапонтов монастырь и взглянуть.

Монастырь расположен на небольшой возвышенности между двумя озёрами: Бородаевским с западной стороны и Паским — с восточной. Бородаевское озеро, образованное растаявшей ледовой «рекой», – второе по  глубине в национальном парке (27 м), узкое и длинное, протянувшееся на девять километров, с многочисленными островами, – лежит значительно выше Паского, которое, напротив, имеет вид округлой чаши, но тоже с лесистым островком посередине.

К югу от монастыря, примерно в трёх километрах от села, видна высокая, поросшая густым лесом Ципина гора – моренно-напорный холм высотой  205 м над уровнем моря,  и Ильинский погост у подножия горы (о нём подробнее тут https://www.liveinternet.ru/users/1652032/post498621446/ ) , к северу тянется лес, а по берегам озёр там и сям виднеются деревни, луга, пашни.

Фото из Интернета

Между озёрами пробегает небольшая каменистая незамерзающая речка Паска, которая то разливается перекатами,

то прячется в зарослях прибрежного кустарника.

Как и много веков назад, путь к монастырю лежит через мостик над этой речкой.

А вот уже и купола впереди.

Ферапонтов монастырь сохранил комплекс построек дониконовского времени, он состоит из 4 церквей (6 престолов), колокольни, Казённой и Трапезной палат.

Келейные постройки не сохранились ни от мужской обители, ни от женской (они были деревянными двухэтажными). Небольшая территория обнесена невысокой оградой с двумя угловыми башенками и тремя воротами. 

В первую очередь, конечно, обращаешь внимание на Святые врата с двумя высокими башнями, они с 1650 года разделяют два мира – земной и монашеский. Разновеликие арки ворот служат для обыденного (узкий проход) и праздничного (широкий проход) входа в монастырь.

Высокие и стройные глухие шатры, очень похожие, но не одинаковые, – это главки Надвратной церкви с двумя приделами – Богоявления и преподобного Ферапонта.  Выглядят эти шатровые главы очень оригинально, напоминая католические готические соборы. Да и православная церковь с двумя равными главами – явление исключительное.

Шатры на восьмериках поставлены над серединой здания без всякой связи с системой перекрывающих храм сводов. Их вес передаётся на стены при помощи  разгрузочных арочек – приём, нигде больше не встречающийся.

Необычна церковь и внутри.

Оба придела слиты в один небольшой прямоугольный объём, вытянутый с севера на юг, с поперечной аркой посередине. Двухъярусный резной иконостас сохранился с XVIII века. В одной из монастырских книг есть запись об уплате мещанину Александру Шушерину «во оправлении в оном Ферапонтове монастыре над святыми вратами в церквях Богоявления Господня и преподобного Ферапонта иконостаса резного золочёного по договору во сто шестьдесят рублёв задатком в уплату денег тридцать рублёв».

С начала 50-х годов XIX века (когда монастырь был упразднён, а церковь была приходской) все живописные работы в монастыре выполнял белозерский купец Александр Акинин. Он расписал надвратную церковь с приделом, поновил или заменил иконы в иконостасах. А в 1875 году стенопись и иконы в надвратной церкви были «поправлены» устюжским живописцем Николаем Сулимовым в соответствии с пожеланием настоятеля отца Арсения (Разумовского), который хотел переосвятить храм Богоявления во имя пророка и крестителя Иоанна Предтечи. Но кирилловское духовное правление не нашло для того «особого основания». А вот сюжеты росписей, связанных с Иоанном Предтечей, остались.

Во время ссылки в монастыре патриарха Никона в 1666–1676 годах именно эта церковь была его домовой. Здесь вёл службу отправившийся в ссылку вместе с Никоном полуслепой поп Варлаам (так как сам бывший патриарх был лишён священнического сана).

Сейчас церковь действующая, с 1989 года в ней проходят богослужения. Рядом с входом расположена церковная лавка.

Считается, что надвратная церковь полностью сохранила все элементы своей изначальной архитектуры (но четырёхскатная крыша вызывает сомнение). Что за мастера строили эту церковь, неизвестно. Конечно, шатровые церкви не были редкостью в XVII веке. Но неповторимость и живописность этого храма заставляет сомневаться в типичности таких построек для ростовских мастеров (а именно им приписывает авторство академик С.С. Подъяпольский).

К Святым вратам примыкает с юга Казённая  палата (1530  год).

Это самый древний каменный памятник гражданской архитектуры XVI века из сохранившихся на Севере России.  Предназначалась палата для хранения денег и документов Ферапонтова монастыря – «великого государя жалованных грамот и заложных писем и всяких крепостей». Эти документы, а также монастырские описи находились здесь вплоть до закрытия монастыря.

Архитектура этой двухэтажной постройки под двускатной кровлей проста и монументальна – массивные стены, небольшие оконные проёмы, лишённые обрамлений. Говорят, что под сводом первого этажа устроены полати с дверью, выходящей на внутристенную лестницу к глубокой нише-тайнику.

Верхний ярус одно время служил книгописной мастерской, потом библиотекой музея, содержащей около 30 тысяч томов. А нижний ярус был сушилом.

Посетить здание нельзя, потому что с 2019 года оно передано возобновленному мужскому Ферапонтову монастырю во временное владение и пользование на 490 лет (очень удивил срок действия договора).

Но для проживания Казённая палата не приспособлена: нет водопровода, канализации, отопления. Да и жить в ней, по большому счёту, некому – вся братия возобновленного монастыря состоит из одного игумена Иосафа (Вишнякова). А монахов нет. Хотя два студента Вологодской духовной семинарии числятся пострижениками Ферапонтова монастыря. Но вернутся ли?

Ворота с надвратной церковью и казённая палата образуют парадный фасад. А в самом монастыре в центре располагается основной архитектурный ансамбль.

Все здания соединены друг с другом. Именно эти каменные соединения – паперти и перекрытия – позволили сохраниться древним постройкам, окружив их дополнительной каменной стеной.

Самой первой каменной постройкой Ферапонтова монастыря и самым древним каменным храмом Русского Севера является Собор Рождества Пресвятой Богородицы (1490 год), построенный на месте обветшавшего деревянного. Сейчас он выглядит вот так (на фото слева):

Перестройки  собора в ХVI-ХVIII веках  значительно изменили его облик: появились крытые паперти, примыкающие галереи, четырёхскатное покрытие над закомарами, изменилась форма окон и главы... К началу ХХ века здание собора расселось: фундаменты ослабли и местами выкрошились, трещины проходили по всем стенам, сводам и столбам, деревянный накат перекрытия подклета сгнил. Лучшие архитекторы и строители царской России очень старались сохранить внутреннюю часть здания, не особо заботясь о внешней. Ну и реставраторы конца ХХ века шли по этому же пути. И в результате ремонтно-реставрационных работ от первоначального облика мало что осталось.

Реконструкция Собора Рождества Богородицы

Из древних источников известно, что храм, выложенный из белого камня,  в основании был квадратным, поставленным на высокое основание и имел три входа, к которым вели высокие лестницы. Алтарный выступ появился позже,  с главами вообще ничего не понять (то ли, по замыслу, их было две, большая и маленькая, то ли была одна, а вторую пристроили, а потом убрали, то ли вообще глав не было). Храм был расписан фресками не только внутри, но и снаружи.

Три ряда кокошников (сейчас отсутствуют) имели орнаментальное украшение. Фасады вверху были орнаментированы поясами из балясин и керамических плит с растительным рисунком, внизу – поясом с тератологическим (звериным) рисунком (тоже увидеть уже невозможно).

Сейчас внешней красоты у храма нет. Считается, что основная красота внутри, где располагается Музей фресок Дионисия (о нём я расскажу отдельно).

По версии С.С. Подъяпольского, храм строили ростовские мастера, потому что в нём присутствуют черты оригинальной ростовской архитектуры, сохранившей черты раннемосковских каменных построек и украшенной реминисценцией резьбы по белому камню владимирского зодчества. У меня нет оснований не доверять мнению академика, но либо «ростовские мастера» - это условный термин, либо Ростов был населён огромным количеством зодчих, которые три века только и делали, что разъезжали по городам и весям, без устали строя храмы (каждый второй каменный храм XV – XVII веков в северных областях построен именно ростовскими мастерами). 

Вокруг Собора Рождества Пресвятой Богородицы началось формирование каменного ансамбля.

В 1530 – 1531 годах появилась Церковь Благовещения Пресвятой Богородицы с трапезной палатой.

Она была построена на вклад царя Василия III в связи с рождением наследника Иоанна IV после царского богомолья в Белозерье. О времени построения церкви сообщает резная надпись на белокаменной храмоздательной плите:

«Лета 7038-го (1530) почата бысть сиа церковь делати в имя пресвятыя Богородици честнаго еа Благовещениа с трапези при благоверном великом князе Василие Ивановиче всея Руси, при архиепископе ростовском Кириле, при игумене ферапонтовском Ферапонте. А съвершена бысть при сыне его при великом князе Иване Василевиче всея Руси. А свящеина же бысть при архиепископе Кириле при том же игумене Ферапонте лета 7040-го (1531) ноября 21 на празник пречистые Богородици честнаго еа Введениа».

Архитектура церкви необычна. Стройный одноглавый храм разделен на три яруса, сама церковь занимает второй. Верхний ярус – звонница. Церковь строилась «под колоколы», поэтому имела ярус звонов с сложно расположенными камерами-резонаторами и пятью арочными пролётами над тремя рядами кокошников.  Со времени постройки отдельной колокольни ярус был замурован и использовался как книгохранилище, куда вела скрытая лестница из алтаря.

Нижний ярус соединялся с подклетом трапезной и служил поварней и хлебней. Через систему внутристенных воздуховодов тёплым воздухом оттуда обогревался весь комплекс. Говорят, что сохранились узкие внутристенные лестницы, связывающие все уровни церкви и трапезной, но посетителей туда не пускают.

Трапезная, судя по всему, тоже подверглась значительной перестройке.

Наружный вид трапезной сейчас прост – квадратная в плане постройка, стены которой расчленены лопатками и прорезаны нишами бывших и существующих окон с наличниками из тонких валиков. Само помещение квадратное, в центре располагается массивный столб, на который опираются своды, выполненные редкостной по чистоте исполнения кирпичной кладкой.

Подклет трапезной можно посетить, потому что в нём расположена экспозиция «Монастырская вотчина. Мир крестьянских вещей».

Выставка рассказывает о быте крестьян, живших когда-то не только в окрестностях монастыря, которому принадлежали «два погоста, да 4 села, да 2 сельца, да 52 деревни», но и по всему  северо-западу. На выставке представлено более 800 экспонатов, разместившихся по периметру подклета и вокруг центрального столба.

С самого начала осмотра попадаешь в милый, уже утраченный уклад жизни, где с любовью расписывали детские саночки, украшали дуги и дверцы комодов, на праздник шили красный сарафан, а богатеи разъезжали по селу на двуколках.

Пищу готовили и хранили в различной по размеру и форме гончарной посуде: горшках варочных, пивных, растворниках, кринках, кувшинах, подойниках, топниках, латках, блюдах (по технологии изготовления посуда делилась на чернолощёную, обжиг которой производился в специальных печах с опилками, и обварную в молоке).

Ткани для всей семьи изготовлялись на домашних ткацких станках – кроснах, на них ткали и половики, и полотно, и каймы с орнаментами, которыми украшались полотенца и одежда.

Этот обязательный для каждой женщины атрибут старались украсить рисунками, резьбой или даже скульптурными элементами.

Особого навыка требовало браное ткачество, имеющее характерный выпуклый узор. Его создавали с помощью особых дощечек, «бральниц», обычно красными нитками.

Существовало множество инструментов, помогавших ткачихе подготавливать нити, измерять их длину, выдерживать узор.

Названия какие удивительные – воробы, турики, моты, вейки…

А это швейки – приспособления для ручного шитья.

Особое место в крестьянской избе занимала постоянная спутница женщины – прялка (пресница). В вологодской деревне девочку учили прясть с семи лет. Когда пряха подрастала, отец покупал ей или сам мастерил «взрослую» прялку.

Нередко она передавалась по наследству, переходя от бабушки или матери, бывала и свадебным подарком от жениха. По количеству и качеству спряденной нити судили о характере и достоинствах невесты, да и приданое создавалось обычно своими руками. Позором для девушки считалось прослыть «непряхой». Не случайно народная память сохранила обилие насмешливых пословиц и поговорок о нерадивых пряхах: «Привязала куделю – уже девята неделя», «У нашей пряхи ни одежи, ни рубахи», «Рано встала, да мало напряла», «У неряхи да непряхи нет и путной рубахи», «Пряха – так не ряха; ряха – так не пряха».

По художественному оформлению прялки делятся на резные, расписные и резные с раскраской. Удивляет то, что даже изготовленные в XIX– XX веках прялки украшены не христианскими символами, а языческими. Одни расписаны розетками, кругами – древнейшим языческим символом солнца. Другие – обережными животными. Вот эти чёрно-красные тонконогие лошадки и олени – мезенские, их ни с чем не спутаешь.

На выставке представлены и другие виды прялок: лаконичные веслообразные – вепские; с обязательными бусинами или монетами в прорезях – нюксеницкие; с древнейшим орнаментом крупной трехгранновыемчатой резьбы – вологодские; в тёмном колорите со сквозной резьбой ножки и лопасти – грязовецкие; непокрашенные, с широким донцем и мелкой резьбой – ярославские…

В фондах музея насчитывается более 2500 прялок, большая часть из них (2 тысячи) приобретена у вологодского коллекционера Михаила Васильевича Сурова. Хорошо, что они не все выставлены. Со временем начинает рябить в глазах – прялки-прялки-прялки. Из-за этого чуть не пропустила скромно стоящий у стеночки экспонат.

Это каменный Сиверский Идол (где-то с IV по XIвек), найденный в деревне Сиверово Суховерховского сельсовета Кирилловского района.

Считается, что это фаллический символ, посвящённый языческому богу плодородия Яриле.

Высота скульптуры около 1 метра. Видно, что она была разбита или распилена, а части хранились отдельно. На верхней части выбит квадрат, в который вписаны две буквы – В и А.

К сожалению, вместо разъяснений и описаний рядом с идолом размещён довольно пошлый фрагмент из произведения Юрия Коваля. А следовало бы рассказать о множестве камней разной величины и формы, которым в древности поклонялись жители этих мест. Некоторые из них до сих пор считаются святыми и лечебными, а другие, называемые «чёртовыми камнями», приносят несчастья, есть ещё следовики…

Впрочем, язычества на выставке хватает.

Немало славянских древних образов сохранили и вышивки. Есть образцы с архетипической, знаковой символикой – это орнаменты с рожаницами, берегинями, солнцеворотом, древом жизни, конями, птицами и мифическими животными.

Техника самая разная – и вышивки, и плетение, и вязание.

Рисунок можно было нанести и с помощью  набойных досок, которые делали из берёзы, груши, клёна, ореха. Узоры печатали по белому или окрашенному холсту.

Запомнился и этот экспонат – чемодан первой трети ХХ века с изображением чекиста, стреляющего из револьвера, а кругом цветы, цветы…

Провожает нас мужичок с гармошкой. Почему-то кажется, что поет он песню о красоте и гармонии мира, таинственной связи всего живого на земле…

В 1641 году к южной стене собора Рождества Богородицы была пристроена шатровая церковь преподобного Мартиниана, бывшего игуменом   Ферапонтова в XV веке. Его почитали в монастыре как второго основателя и в 1547 году канонизировали.

Церковь же решили построить после обретения нетленных мощей Мартиниана, на которые наткнулись случайно, копая могилу для погребения постриженика Ферапонтова монастыря и  ученика Мартиниана архиепископа Ростовского Иоасафа.

По преданию, гроб с телом игумена был вскрыт. При этом обнаружилось, что тело нетленно и пребывает в «благовонной воде», в то время как вокруг гроба земля была сухая. Видимо, не поняв, что, скорее всего, водой была бальзамирующая жидкость, настоятель велел её вылить. Монахи же отлили немного в сосуд, а потом этой «водой от Мартиниана» многих исцелили. Мощи же были перезахоронены, над ними поставили церковь (на фото справа).

.

Резная надпись на белокаменной храмоздательной доске сообщает о завершении её строительства 1 августа 1641 года. Построена церковь кирилловскими мастерами. Форма её проста и лаконична – небольшой куб с восьмигранным шатром и тонким барабаном.

Световое решение интерьера церкви уникально: размещённые только вверху окна направляют поток солнечных лучей на золотую раку Мартиниана, создавая эффект её свечения.

В медальонах раки содержатся фрагменты жития святого. К раке преподобного для поклонения  открыт свободный доступ.

На стенах фрагментарно сохранились росписи. В 1502 г. над могилой Мартиниана на внешней южной стене собора Рождества Богородицы иконописец Дионисий написал образ Богоматери Печерской с архангелами Михаилом и Гавриилом, святителем Николаем и припадающими  к ногам Богородицы основателями монастыря – Ферапонтом и Мартинианом. После строительства каменной церкви преподобного Мартиниана эта часть наружной росписи собора оказалась внутри, в арочном проёме северной стены новой церкви.

Видимо, и другие стены в церкви были покрыты росписями (кто расписал и когда – неизвестно). Сейчас сохранились два фрагмента. Святой Ферапонт рядом со своей землянкой, поставленной между двух озер.

И святые Ферапонт и Мартиниан, глядящие с горочки из-за речки на свой монастырь, одевшийся в камень уже после их ухода из земной жизни. Изображение редкое – святые изображены без нимбов.  А у монастыря современный вид, даже без деревянных келий.

В церкви с 1838 года находится двухъярусный барочный иконостас, изготовленный вологодским мещанином Николаем Милавиным. Резные царские врата не сохранили фигурок архангела Гавриила и Марии из сцены Благовещения.  

Но остались золотые коленопреклонённые ангелы на золотых облаках.

Странновато выглядит надпись «Безсмертная трапеза» над вратами.

А это искусная резьба, покрывающая врата.

Летом в церкви иногда проходят службы. Это желание верующих помолиться именно в церкви святого Мартиниана вызывает большую озабоченность сотрудников музея. Горящие свечи и дыхание прихожан повышают температуру в храме, имеющем общую стену с собором Рождества Пресвятой Богородицы, ту самую многострадальную стену, фрески на которой едва не погибли от бесхозяйственности и безответственности человеческой. Для сохранности фресок необходимо, чтобы температура за пределами Рождественского собора была ниже температуры внутри.

Завершает ансамбль монастыря трехъярусная колокольня XVII века.

На ярусе звона висят 17 колоколов. В шатре находится уникальный механизм боевых часов 1638 года. Говорят, на колокольню можно подняться. Но нам не предложили.

Стены и башни ограды – самые молодые постройки монастыря.

Вплоть до середины XIX в. ограда монастыря была деревянной, с четырьмя угловыми башнями, тоже деревянными. В её линию со стороны Бородаевского озера входили каменные погреба, гоственная  и  поваренная палаты. Кирпичная ограда появилась в 1870 году, когда монастыря уже не было, построили её на приходские деньги. От ограды XIX века сохранилась лишь южная часть, да и та с подпорочками-контрфорсами.

В 1980-х годах ограда была восстановлена на сохранившемся фундаменте по всему периметру.

А дренажные системы, похоже, остались от прежних времён.

Выглядит ограда декоративной, красиво обрамляющей монастырский комплекс. Ну и башенки новостроя перекликаются с куполами церквей.

Сразу у ворот встречает Бородаевское озеро.

Манит своими островами

и весёлыми криками купающихся. На берегу, прямо под стенами монастыря, уютно расположились горожане и туристы.

Разве можно упустить такую возможность? Спуск от обители быстрый.

Вот уже и мы присоединяемся к тем, кто не боится купаться в северных озёрах.

Хорошее завершение экскурсии.

Серия сообщений "Северная Фиваида":

Северная Фиваида

Часть 1 - Кириллов. Отель "Феникс" и его окрестности
Часть 2 - История Кирилло-Белозерского монастыря (начало)
...
Часть 13 - Кириллов. Сиверское озеро
Часть 14 - Ильинская церковь. Ципинский погост
Часть 15 - Ферапонтов монастырь
Часть 16 - Ферапонтово. Музей фресок Дионисия
Часть 17 - Горицы. Монастырь и гора Маура