В Германии некий кандидат в пасторы, отказавшийся от рукоположения, заявил своему епископу: «Возможно, я мог бы проповедовать по обычным воскресеньям, но я не могу проповедовать на Рождество и Пасху; я не могу проповедовать о мифах». И он был прав. Проповедовать о мифах нельзя. И когда один высокоученый профессор богословия в Германии на полном серьезе предложил вообще отменить празднование Рождества, это было вполне логично. В подобных случаях становится очевидной глубочайшая причина кризиса христианского служения: утрата живой веры, распад богословской ткани, который можно наблюдать во всех деноминациях христианского мира. Зачастую создается впечатление, что «христианские» страны мира охватила та же духовная эпидемия, которую греки перенесли в VI-V веках до н. э., и которая чуть позже началась в Индии. Вера отцов умирает, и на смену ей приходят философские умствования социально-политических идеологий. Богословие «смерти Бога» в Америке, агностицизм, открыто исповедуемый англиканскими священниками в Австралии, превращение sola fide (только верой) и theologia crucis (богословие креста) в безжизненные умствования в лютеранских кругах, новая герменевтика, уничтожающая Слово Божье («Мы утратили Слово Божье и никак не можем снова его отыскать», — как выразился ректор одного конгрегационалистского колледжа) — все это указывает на процесс распада, идущий во всем христианском мире и влекущий за собой не только бесчисленные личные трагедии, психические срывы и нравственные конфликты, но и развал церквей. Подобно великим трагедиям, постигавшим человечество в прошлом, этот процесс сопровождается странной эйфорией, свойственной всем смертельным болезням. То, что поистине может означать конец Церкви, воспринимается как чудесное обновление, невиданное возрождение Церкви и ее миссии в мире.

— Hermann Sasse, ‘The Crisis of the Christian Ministry’, Lutheran Theological Journal (Adelaide) May 1968, pp34-46.