Так пусть же каждый человек смотрит на себя, на то, что он собой представляет, и что ему должно делать, и на то, чего Бог требует от него — будь то править, повелевать и приказывать или, напротив, слушаться, служить и трудиться, — дабы исполнять обязанности своего положения со всякой верностью ради Бога. И пусть он будет уверен, что Бог уважает такую верность больше, нежели все труды и все благочестие монахов, которые так и не достигли этой внешней праведности; и которые не могут превозносить все свои дела и поступки с такой же искренностью, как ребенок или девочка-прислуга, исполняющие свои обязанности в соответствии с заповедью Божьей.

О, в каком блаженном мире мы бы жили, если бы только люди уверовали в это, и если бы каждый человек оставался на своем месте, всегда памятуя волю и заповедь Бога. Тогда вместо многочисленных печалей и скорбей, которые мы имеем ныне, ожидаем впредь, и которых заслуживаем, с небес на нас изливались бы всевозможные благословения и дары.

Превыше этого внешнего благочестия есть иное благочестие, не имеющее отношения к этой временной жизни на земле, но ценное лишь в очах Бога, ведущее нас в жизнь горнюю и сохраняющее нас в ней. Первое состоит из дел, которые в нынешней жизни должны совершаться промеж людьми — будь то нашими господами или нашими слугами, нашими ближними, или нашими родственниками. Оно получает воздаяние здесь, на земле, но и заканчивается вместе с этой жизнью, и пренебрегающие им сокращают дни свои на земле. Но последнее благочестие движется и парит высоко над всем земным и не имеет никакого отношения к делам. Ибо как оно может иметь дела, если все, на что способно наше тело, и что именуется делами, уже является частью первого благочестия.

Это последнее благочестие ныне именуется благодатью Божьей, или прошением грехов, о котором Христос говорит в этом и других Евангелиях, и которое является не земной, но небесной праведностью. Она не проистекает и наших дел и способностей, но является делом и даром Бога. Ибо то, человеческое благочестие вполне может уберечь нас от наказания и от рук палача и позволить нам наслаждаться земными дарами; но оно не может стяжать для нас благодать Божью и прощение грехов. И потому, даже если мы обладаем этим внешним благочестием, нам, тем не менее, нужно другое, гораздо высшее, которое одно только ценно в очах Божьих, которое освобождает нас от греха и порочной совести, и которое выводит нас из смерти в вечную жизнь.

— Эту проповедь Лютер произнес 3 октября 1529 года во время Марбургского диспута, на котором он и Виттенбергская партия встретились с южногерманцами и швейцарцами, чтобы преодолеть существовавшие между ними разногласия по вопросу о реальном присутствии Тела и Крови Христа в Вечере Господней.