Вчера мы посмотрели в кинотеатре новый фильм «Варавва» (режиссер Евгений Емелин). Фильм хороший, но сильного впечатления не производит. Ещё одна фантазия на евангельскую тему про разбойника, которого предпочли евреи на суде Пилата, отвергнув Иисуса Христа.
Недавно я прочитал книгу Юлии Латыниной «Иисус» (историческое расследование). Она признаёт, что Варавва, которого «выбрали» иудеи на суде Пилата, тоже носил имя Иисус. Об этом историческом факте я прочитал в 1992 году в книге известного английского историка и богослова Фредерика Фаррара (1831-1903). На коллизии двух Иисусов я и построил сюжет своего романа-исследования о Христе «Чужой странный непонятный необыкновенный чужак», который был опубликован в 1998 году.
Кто же из двух Иисусов был Христом? Почему иудеи выбрали не проповедника любви Иисуса Назарея, а Иисуса Варавву – разбойника и убийцу? Этот вопрос я задавал во время недавнего посещения Старой Ладоги в вербное воскресенье.






Сценарий для фильма Евгений Емелин написал сам на основе романа Марии Корелли "Варавва" (1900 г.). Говорят, что этот роман был специально переведён для императора Николая II по его просьбе.
Существует немало литературных произведений с названием «Варавва». Например, роман Пера Лагерквиста. Снято немало фильмов про Варавву. Я смотрел один из них – с Энтони Куин 1961 года.

Я благодарен Юлии Латыниной за глубокий исторический экскурс и погружение в глубь веков. Её мысль понятна: во все времена религия использовалась властителями с целью управления народом. Или как говорил Карл Маркс: «религия – опиум народа».

Но если всё заключённое в религии обман, то почему так много умных людей, учёных с мировым именем, были людьми верующими? Неужели они были настолько простодушны, что повелись на обычную ложь?
Или в религиозных воззрениях есть нечто от истины (пусть искажённое, но есть)?!



Идея книги "Иисус" Юлии Латыниной проста: как и многие до неё, она пытается доказать, что Иисус был просто человек, а не Бог (Сын Божий).
Примерно так же думал и Лев Толстой.

Полагаю, глупо спорить о Боге, поскольку мы не знаем и не можем знать ЧТО ТАКОЕ БОГ.
Не надо путать веру с религией, а религию с церковью. Вера – это глубоко личное переживание Высшего. Религия – это способ отношения с Высшим. Ну а церковь (их много) каждая предлагает свой способ отношений с Высшим.
Объяснять религиозность наивностью, а фанатизм – глупостью, было бы упрощением. Всё гораздо сложнее.

Во время службы на флоте в 1979 году я некоторое время находился в госпитале и там прочитал брошюру академика А.Д.Александрова "Научный поиск и религиозная вера". Книга произвела на меня сильное впечатление. Я понял, что наука не отрицает веру, поскольку не существует без веры; нужно верить в то, что ты хочешь доказать.

Вряд ли кто-нибудь будет серьёзно утверждать, что религия делает человека хуже. Скорее, лучше. Поскольку призывает к добру, любви и прощению. Даже при том, что Добро лишь иногда побеждает, а Зло господствует, нельзя лишать людей веры в торжество Добра над Злом. Нельзя лишать человека надежды на лучшее будущее. Ведь жить без веры совершенно невыносимо. Вера придаёт силы жить, надеяться и творить.

Многие люди приходили к вере в Бога через личное ощущение связи с Высшим. И как можно их в этом разубедить? Сказать, что они заблуждались?..
Можно отвергать чужое учение, даже написанную кем-то историю, но невозможно отвергнуть собственный опыт жизни, личное переживание.



Коллега Юлии Латыниной писатель Дмитрий Быков последние несколько дней провёл в коме. А когда очнулся, заявил в эфире радиостанции «Эхо Москвы»: «Я пришёл в себя. Есть новости. Хорошие. Бог есть».
По словам Быкова, «бог есть, и он преимущественно занимается украшением мира». Писатель подчеркнул, что не выдумал бы подобное, такого не было в его подсознании и на побочные эффекты лекарств он не может списать это открытие.

Нечто подобное пережил и я в результате автокатастрофы в 1992 году. Я описал это в романе «Чужой странный непонятный необыкновенный чужак». И я не могу отказаться от пережитого мной, от полученного опыта, а также от веры в то, что стало моим спасением.

Библия — это книги пророков, которые пытались изложить на бумаге полученное от Бога откровение. Евангелие — благая весть со словами нового завета. Евангелисты попытались пересказать увиденное и услышанное, но вряд ли у кого-либо получится повторить притчи, как их рассказывал Иисус. Ведь убеждают не слова, а то, как они сказаны. Ситуация часто говорит гораздо больше о смысле изречённого, чем могут объяснить толкователи чужой мудрости.

Если проанализировать всё, то окажется, что своими словами люди различных религий в противоположных частях света пытались выразить одно и тоже. А именно — признание власти некой Силы над всем происходящим на земле.
Разве не доказательство истинности, когда независимо друг от друга люди приходят к одним и тем же выводам — необходимости любить, творить добро и непоколебимо верить во Всевышнего, каким бы именем его ни называли?!

Трудно не согласиться с критическим анализом Юлии Латыниной исторических источников христианства. Действительно, за две тысячи лет смысл потерялся в переводах, первоисточники искажались специально и ненамеренно, неугодные факты утаивали, неудобные рукописи вымарывали. Поэтому лучшим словом для разговоров на эту сложную тему двухтысячелетней истории будет именно слово «ВОЗМОЖНО …».

Вся история построена на мифах. Можно ли строить теорию, лишь доверяя источникам и историкам? Ведь их обобщения есть всё та же вера летописцам и случайно дошедшим до нас отрывочным фактам.
А если вдруг обнаружится рукопись двухтысячелетней давности, не имеющая автора, в которой будет утверждаться, что тело Иисуса Христа было спрятано учениками? Поверят этой рукописи или постараются забыть её?

Юлия Латынина пишет: «Особенно не повезло Иудейской войне и предшествовавшим ей событиям. Тут исчезло решительно всё: исчезла книга Юста Тивериадского, исчезла книга придворного историка Ирода Николая из Дамаска; исчезла специальная книга, которую Филон Александрийский посвятил преследованиям евреев при Тиберии; исчезла книга Антония Юлиана De Judaeis; исчез даже кусок Тацита, посвященный взятию Иерусалима».

Вольтер в „Послании римлянам“ писал: Ни один римлянин до времени Траяна не знал о существовании Евангелий, ни один греческий или латинский автор никогда даже не цитировал слова Евангелий; Плутарх, Лукиан, Петроний и Апулей, которые говорят обо всём, совершенно ничего не знают о существовании Евангелий.

«Без преувеличения можно сказать, что именно Вольтерова гипотеза и была рабочей для подавляющей части библеистики XIX и XX веков, — пишет Латынина. — Согласно этой гипотезе, никакого торжественного восшествия Иисуса в Иерусалим на осле, при криках народа, постилающего на его пути пальмовые листья и одежды, не было, крики группы поддержки «Осанна! Благословен Царь Израилев!» было не расслышать в десяти шагах, а погром меняльных столов в Храме был не замеченный никем мелкий перформанс. Даже и тело-то Иисуса никуда не пропадало: оно было похоронено за совершенной незначительностью в общей могиле. Иисус был «малоизвестный еврей родом из простонародья, распятый за богохульство во время императора Тиберия, мы не знаем, в каком году»[258 - Там же.]».

Утверждать, как действительно было в истории в глубине веков, невозможно. Можно лишь предполагать. Латынина признаёт: «Выяснить из текста Нового Завета, что именно происходило в Палестине в ту злосчастную Пасху при Понтии Пилате, так же трудно, как узнать у адвоката подробности уголовного дела, единственным источником сведений по которому является сам адвокат».

Латынина доказывает, что Иисус Христос был вовсе не таким, каким его почитают две тысячи лет. «Иисус Христос был. Сам факт его существования – не выдумка, не миф. Это доказывают сотни и тысячи дошедших до нас документов. Но насколько реальный Иисус соответствовал образу, старательно создававшемуся библеистами в течение без малого двух тысяч лет?»



Глеб Ястребов в своей рецензии на книжку Ю. Латыниной «Иисус» пишет:
«Идея, что Иисус был зелотом (антиримским повстанцем), часто всплывает у охотников за сенсациями, но очень редко – в науке. Её ввёл в оборот Реймарус (18 век) и особенно отстаивали Айслер (1920-е) и Брэндон (1960-е). Их доводы были отвергнуты подавляющим большинством учёных. Стало быть, если Латынина хочет низвергнуть консенсус, она должна ответить на высказанную критику».

Я изучал книгу известного английского историка и богослова Ф.Фаррара «Жизнь Иисуса Христа» в репринтном издании 1887 года (русский перевод профессора А.П.Лопухина). Книга поразила меня своей фактологией, и я воспользовался изложенными там сведениями при написании своего романа-исследования.

Русский перевод книги Ф.Фаррара, крайне критически принятый русским духовенством, использовался и Михаилом Булгаковым при создании романа «Мастер и Маргарита». Михаил Афанасьевич, в отличие от Фредерика Фаррара, всячески подчеркивает, что Иешуа Га-Ноцри – человек, а не Бог, поэтому он и наделён самой неблагообразной, не запоминающейся внешностью. Английский же историк был убеждён, что Христос «не мог быть в своей внешности без личного величия пророка и первосвященника».



Ни в коем случае не хочу уподобиться булгаковскому Берлиозу и не отрицаю сам факт жизни Иисуса из Назарета. Но для меня очевидно, что из жизни Иисуса Назарея сделали миф. Одно то, что четыре канонических Евангелия противоречат друг другу, уже говорит о многом. Только в двух из четырёх Евангелий говорится о рождении Христа, причём по-разному. Лука рассказывает о яслях и пастухах, Матфей – о волхвах, избиении младенцев и бегстве в Египет.

Каким же был реальный Иисус из Назарета?

В 2008 году я совершил паломничество по Святой Земле, чтобы проверить мои гипотезы и предположения на том самом месте, где когда-то родился и жил Иисус Христос. Я посетил Вифлеем и Назарет, провёл ночь в Гефсиманском саду, прошёл путь Христа на Голгофу.





В журнале «National geographic» я прочитал статью археолога Кристиан Роуми «В поисках Христа истинного». В 1991 году Джон Доминик Кроссан опубликовал бестселлер «Исторический Иисус», где доказывал, что настоящий Иисус был странствующим мудрецом, чей контркультурный образ жизни и подрывные изречения имели поразительное сходство с философией киников.

Некоторые учёные рассматривают личность Христа как революционера, которого интересовало в первую очередь не спасение душ, а смена режима.
Но для истинно верующего человека важна прежде всего заповедь любви к ближнему (в том числе и к врагам своим), истинность которой своей жизнью и смертью доказал Иисус.

Мне лично важна не божественная сущность Христа (о которой мы можем лишь догадываться), но человеческая. Мне интересно, каким был Иисус из Назарета, как он жил, кого любил, какую заповедь и какой пример нам оставил. Это важно, если мы хотим уподобляться Христу, а не только лишь поклоняться Богу.

Если утверждать, что Иисус не Сын Божий, то надо отменить христианство, конфисковать церковное имущество, снести все храмы, разогнать священников (что уже было в истории)...
Но не выплеснем ли мы с водой и ребёнка?

Фихте первый сформулировал, что в церковной традиции учение Христа было искажено, а подлинное христианство это как раз еретическое христианство. В исходном учении Христа не было идеи греха, оно потребовалось церкви для того, чтобы ввести идею закона и послушания. Церковь в какой-то момент заместила государство и она должна была стать аналогом государства. А чтобы стать аналогом государства, нужно было в саму религиозность ввести идею закона, подчинение паствы иерархам. И благодаря иудейской идее греха и грехопадения они были внедрены в христианство, где их изначально не было.

Доктор философских наук, профессор Игорь Иванович Евлампиев доказывает, что раннее христианство было совсем не таким, каким мы его знаем сегодня. В истории было не одно, а два христианства. Одно реализовано в церковной традиции, а другое – в виде различных гностических ересей.

Несмотря на то, что несколько лет назад Папа Римский Бенедикт XVI доказал, что Иисус родился не 25 декабря, и не в Вифлееме, а за три-четыре года до нашей эры, многие упорно продолжают верить в сказку о рождении Спасителя в хлеву, в дары волхвов и в Вифлеемскую звезду.
Бенедикт XVI в своей книге «Иисус из Назарета: рассказы о детстве» пишет: «Исчисление точки отсчёта в нашем календаре, основанном на рождении Иисуса, осуществлялось аббатом Дионисием Малым, который ошибся в своих вычислениях на несколько лет. Фактическая дата рождения Христа была на несколько лет раньше, чем принято считать».
Когда я был в Риме в 2010 году и посетил Ватикан, то передал в Библиотеку Ватикана лично Папе Бенедикту XVI свой роман-исследование об Иисусе Христе «Чужой странный непонятный необыкновенный чужак».





Мессианские ожидания народа Израиля были связаны с царём-освободителем, спасителем от власти римлян, а Иисус был совсем другой. Да, он был освободитель, но спасал не от чужих, а от самих себя. Иисус хотел своей жизнью доказать доступность и посильность человеку того счастья, которое сокрыто в любви. Зная, что Богу будут не столько следовать, сколько поклоняться, Иисус пытался показать пример нелицемерного исполнения заповедей, всей своей жизнью доказывая, что у людей достаточно возможностей приблизиться к Богу.

Не в том богоподобие Иисуса, что он творил чудеса, а в том, что не совершал греха и согласился умереть за других, хотя мог этого и не делать. Христос показал пример соблюдения заповедей, указав тем самым путь к Богу через божественную жизнь на земле. Если бы он показывал знамения, то выступил бы против своей задачи — доказать возможность человека в его физическом теле стать подобным Богу.

Латынина признаёт, что было два Иисуса. «Об этом свидетельствует сам Марк. Этого человека звали Варавва, и он «со своими сообщниками во время мятежа сделал убийство» (Мк. 15:7). И мятеж, и убийство имели место недавно: люди, приговорённые к высшей мере наказания, в Риме не ждали исполнения приговора на скамье смертников по двадцать лет.

Итак, согласно Марку, Пилат в одно и то же время осудил двух человек. Один из этих двоих был мятежник и террорист, который во время мятежа сделал убийство. Пилат, по просьбе иудейской толпы, его отпустил. Другой был мирный проповедник добра и любви, Иисус Христос. Пилат, по просьбе иудейской толпы, его распял».

«Иисус был казнен как лидер восстания, которое случилось в Иерусалиме в эту историческую Пасху 30 г.»[373 - S. G. F. Brendon. Указ. соч., p. 179.], – замечает Самуэль Брендон».
«Самуэль Брендон, которого мы тут часто цитируем, полагает, что восстание Вараввы не случайно совпало по времени с пребыванием в городе Иисуса. Он полагает, что Варавва был зилот, который пытался захватить Верхний город в то время, когда Иисус и его ученики пытались захватить храм. «Вовсе не удивительно, что Иисус мог скооперироваться с зилотами для подобной операции», – замечает Брендон[363 - S. G. F. Brendon. The Trial of Jesus of Nazareth, p. 176.]».



Кто же такой был Варавва?

«Варавва – это не имя, а прозвище. Варавва – это бар-Авва, «Сын Отца», - пишет Юлия Латынина. – «Как же звали человека по имени Сын Отца, который поднял восстание в Иерусалиме в тот момент, когда там проповедовал мирный Сын Бога?
Некоторые древнейшие списки содержат имя Вараввы. Его звали Иисус…
Таким образом, в ту роковую для мира Пасху в Иерусалиме было два Иисуса: один Иисус Сын Отца был злобный мятежник, который со своими сообщниками «во время мятежа сделал убийство», а другой был мирный Иисус Сын Бога, и он-то никакого восстания не поднимал, а к смерти был приговорён по злобному навету иудеев».

Так что же, Иисуса из Назарета оклеветали, чтобы освободить Иисуса Варавву?

Ни подлинных протоколов суда над Иисусом, ни донесений Пилата императору Тиберию у нас нет. Хотя по всем правилам Римской империи, протоколы должны были вестись.
Латынина рассказывает об издевательствах римских солдат над Иисусом, но ничего не пишет о том, почему Пилат решил распять Иисуса Назорея и почему освободил Варавву.



«Таким образом, мы имеем еще более невероятную и поражающую воображение картину: в то время как мирный Иисус Сын Бога командовал при входе в Иерусалим схватывать и избивать тех, «кто не хочет, чтобы я царствовал», мирно переворачивал столы храмовых менял и мирно заходил с немытыми ногами в запретные помещения – в это же самое время в том же самом Храме орудовал какой-то другой Иисус, Сын Отца, который во время мятежа учинил убийство; но оба Иисуса не имели отношения друг к другу, и – удивительным образом – первый во время своих проповедей даже не заметил деятельности второго», – пишет Юлия Латынина.

Латынина ни словом не упоминает о ситуации, когда Пилат предлагает народу Израиля решить, кого из двух Иисусов освободить по традиции на праздник Пасхи. Возможно, потому, что не может объяснить выбор народа с позиции той версии, которую пытается доказывать. Ведь если Иисус Назорей в своих методах ничем не отличался от Иисуса Вараввы, то почему же тогда народ выбрал Варавву?

А ведь это, на мой взгляд, главный вопрос христианства!

Лично я верю в доброго пастыря Иисуса из Назарета, который лечил людей, проповедовал любовь и всепрощение, ради своих убеждений пошёл на крест. Его путь — это путь любви!
Иисус Варавва, напротив, шёл путём ненависти, насилия и убийства.

Если бы идея Иисуса из Назарета была ложной, то вряд ли бы она смогла долго просуществовать. Жизнь Иисуса из Назарета не случайно стала точкой отсчёта нового летоисчисления. Люди умирают, а идеи продолжают жить, вновь и вновь торжествуя, когда находят своих приверженцев. И хотя жестокие законы этого мира продолжают господствовать, добро всё же иногда побеждает.

Бессмертны те, чьи дела и мысли помогают жить людям сегодня.
Люди признают тех великими, кто сумел своей жизнью воплотить великие идеи.
Действительно, лишь то учение всесильно, которое верно. Ни одна ложная теория не может просуществовать долгое время без своего создателя, и обычно исчезает с его смертью.
Вечны только те идеи, которые созвучны мыслям и чувствам людей живущих. Ведь если они находят отклик в душах миллионов, значит, что-то в этих идеях есть.

Идея истинна, если в ней отражаются правды многих людей. Только такие идеи находят место в тайниках души. А кто угадает, что сокрыто в душах миллионов, тот и поведёт их за собой. Ценности христианства вечны, потому что они выразили естественные и присущие каждому желания любить и творить добро.

Когда в результате катастрофы я оказался с переломанными ногами, один в чужом городе, без денег, без работы, брошен женой, без всяких надежд, у меня был выбор: либо мстить, либо простить. И я выбрал путь любви и всепрощения — тот, который проповедовал Иисус из Назарета.
А если бы я выбрал путь ненависти и мести, то, скорее всего, был бы уже мёртв.
От смерти меня спасла любовь Иисуса. Она вернула мне силы жить. Поэтому на основе своего личного опыта я берусь утверждать, что любовь спасает, а ненависть убивает.
Быть может, цель жизни состоит в том, чтобы научиться любить, любить несмотря ни на что!

Я убедился в этом, совершив паломничество в итальянский город Бари, посетив там Русское подворье и базилику Николая Мирликийского.





Мой роман «Чужой странный непонятный необыкновенный чужак» стал результатом опыта самоспасения, которым я хочу поделиться с другими. Ночью с четверга на пятницу в Пасху 1993 года был записан приводимый ниже отрывок, который для меня самого загадка.

«Я давно хотел поговорить с тобой. Вот и свиделись, слава богу. Я много слышал о тебе и о творимых тобой чудесах, но, к сожалению, сам никогда не видел, а потому не верю всем этим россказням. Задумал стать царём? Распустил слух, что являешься мессией, и думал, тебе поверят? Ты просто самозванец! Тебя даже соотечественники не приняли и хотели сбросить со скалы. Тогда ты пошёл морочить головы тем, кто тебя ещё не знает. Тебе что, мало было женщин, которые толпами увивались за тобой? Или не хватало почитания тысяч поклонников? Знаю, тебе захотелось власти. Для многих она соблазнительна, для слишком многих. Но власть — ревнивая сука, и всегда выбирает только одного — самого достойного. Я оказался не настолько коварен и кровожаден, чтобы обладать этой продажной тварью.

Вот ты распространяешь слюнявые заповеди вроде “возлюби врага своего” и при этом надеешься, что народ пойдёт за тобой. А народу не нужны бессмысленные призывы к любви, когда вокруг каждый за себя и все готовы перегрызть друг другу глотки. “Не делай добра, не получишь зла” — вот истина, которую я усвоил с детских лет, и никогда в ней не обманулся. Ты никогда не убедишь меня в том, что нужно любить врагов и благословлять проклинающих нас. Как с тобой поступают, так и сам поступай; тебя обманывают, и ты обманывай. “Око за око, зуб за зуб”, — сказано в Законе. Людей удерживает от преступления страх мести, а отнюдь не прощение. Если хочешь, подставляй другую щёку; я же не идиот, чтобы, когда у меня отнимают рубашку, отдать и верхнюю одежду. Ты сумасшедший или дурак, а может быть, действительно не от мира сего, если полагаешь, что добром можно победить зло. Глупец! Врага нужно ненавидеть. Это ясно даже ребёнку! А может быть, ты и впрямь сумасшедший, раз предлагаешь подставить левую щёку, когда тебя ударят по правой, да ещё благословить обижающих нас?

Ты говоришь не то, что на самом деле думаешь, и попросту дурачишь людей. Подумать только, сын плотника вообразил себя царём-освободителем! Смешно! Ну как ты можешь освободить народ? Своими плаксивыми россказнями о царстве небесном? Или, может быть, молитвами за проклинающих и гонящих нас? Глупость. Силу можно победить только силой, и ты это знаешь. Кому нужны твои призывы к любви? Это всё пустые и вредные сказки, потому что свободу можно завоевать с помощью крепких кулаков, а не через постыдное смирение. Я только не пойму, зачем ты обманываешь доверчивых людей? Ведь тебе же верят! Люди ждут мессию, надеются, что он освободит их. И вот появляешься ты, называешь себя спасителем и предлагаешь счастье через прощение и покаяние. Как можешь ты объявлять себя царём, если даже не знаешь, что есть благо для народа.

Народ — это стадо, и я знаю как надо обращаться с этим стадом. В результате любого объединения сильные начинают эксплуатировать слабых, поэтому во всяком сообществе возникает необходимость выделить вождя, способного сплотить свой народ. Да, народу нужны сильные лидеры, которые смогли бы взять на себя всю полноту ответственности и сделать людей счастливыми. Люди с трудом понимают собственное благо, и потому их нужно силой привести к счастью. А потом они скажут спасибо за то, что мы ограничили их свободу. Ведь для того чтобы достичь счастья, нужно чем-то пожертвовать. Однако никто не хочет поступаться своим благополучием. Люди скорее согласятся, чтобы пролилась чья-то чужая кровь, чем уменьшилась получаемая ими прибыль. Я и ты хотим принести людям свободу, но они скорее откажутся от свободы, нежели от своих доходов!

А ты так и не понял, что человеки ничтожные существа. Они не могут любить, ничего не требуя взамен. И даже если будут убеждать в своём бескорыстии, не стоит им верить, потому что каждый хочет не столько отдавать, сколько получать. Покажи мне хотя бы одного, кто отдал последнюю рубашку из-за любви к ближнему. Неужели ты не понимаешь, что никто не откажется от имеемых материальных благ ради посмертных воздаяний. Люди хотят реальных выгод здесь и сейчас, а не глупых выдумок о царстве небесном. Ты плохо знаешь людей, Иисус. Народу нужны не слова, а дела. Вид смерти и запах крови убеждает больше, нежели россказни о посмертном воздаянии претерпевшим до конца муки земные.

Люди более ценят сильных политиков, чем сладкоречивых проповедников. Но уж если ты взялся говорить что-то, чтобы привлечь людей на свою сторону, то, поверь мне, лучше обещать пусть даже вовсе несбыточное, но правдоподобное и земное, нежели царство небесное. Люди нуждаются в вере, а потому с готовностью верят тем, кто дарит им надежду на улучшение жизни в ближайшем будущем, даже если обещания эти неисполнимы и абсолютно нелепы. Ты же проповедуешь бессмертие и вечную жизнь. Но посмотри, как ведут себя люди перед лицом смерти, и ты поймёшь, почему они тебе не верят. Люди более всего ценят жизнь, и трудно их в этом упрекнуть. Но жизнь проклята смыслом, и без оправдания какой-либо целью она кажется никчёмной и пустой.

У нас с тобой одна цель — ты и я хотим видеть свой народ счастливым, вот только средства различаются. Если бы нам удалось встретиться раньше, то, возможно, мы могли бы объединить наши усилия и добиться желаемого. Ты славно умеешь затуманивать людям головы своими проповедями, и надо признать, приобрёл определённую известность. Кое-кто даже признаёт тебя мессией. Я тоже немало известен, хотя больше как разбойник, чем освободитель, — так, во всяком случае, меня называют первосвященник и римляне. Они приписывают мне грабежи на дорогах, хотя знают, что я воюю за освобождение своего народа. Моя борьба — это не бессмысленный терроризм, а право на применение силы, когда другие способы не дают желаемого результата. Я на всё готов ради завоевания власти! Меня ничто не остановит!

Сколько себя помню, я всегда был в конфликте с обществом. Даже в родной семье был чужим. Соплеменники изгнали меня за то, что я бунтовал против власти, призывая к борьбе за освобождение отечества. Я выучил писание, хотел служить Богу в храме, мечтая стать членом Синедриона или даже первосвященником. Но путь туда оказался для меня закрыт, только потому, что родился я не в семье фарисеев и род мой не принадлежит к священнической партии. Но я не меньше тебя люблю родину, и всегда был готов умереть за счастье людей, а потому завтра без страха приму смерть. Своему народу я всегда желал только добра, причём доказал это на деле, посвятив жизнь борьбе за освобождение от римского владычества, и ничуть об этом не жалею. Я выбрал смерть на кресте с самого первого дня, когда начал мою борьбу. С помощью террора я хотел принести народу свободу, оправдав тем самым ожидания мужей Израиля. Ты же своими проповедями отвлекаешь людей от борьбы, призывая к любви и смирению. Народ ждёт своего спасителя, и этим спасителем стану я!

Многие считают меня демагогом, но я лишь угадываю настроения большинства и выражаю то, о чём думает каждый. Люди слышат то, что хотят услышать, потому я говорю им ясные и понятные вещи. Твои же призывы труднообъяснимы. Куда ты зовёшь? Позабыть о земных сокровищах и жить в ожидании царства небесного? И это Истина, которую ты проповедуешь? Только ребёнок может поверить в такие сказки и уподобиться тебе. Людям нужно простое человеческое счастье. Но прежде всего свобода. А свобода завоёвывается силой. Поэтому нужно прогнать из страны чуждых завоевателей и сделать царём твёрдого и волевого человека. Только сильный правитель может обеспечить порядок, творить добро и вершить справедливость. В том и состоит любовь к своему народу, чтобы желать ему хорошего царя. А какой из тебя царь? Ты на себя посмотри — худой и немощный. Разве ты можешь стать правителем? Царь должен быть беспощаден к своим врагам, как я, например. Если бы мне удалось довести до конца свой план, то народ избавился бы от тирании римлян. Вот тогда бы настоящего освободителя и провозгласили царём. Разве я не прав, скажи? Не скажешь, потому что истина на моей стороне.

Не нужен ты никому со своими проповедями. Каждый сам за себя и всем друг на друга наплевать. Ты просто смешон. Люди приходили к тебе отразиться, но отнюдь не уподобиться тебе. Находясь рядом и глядя на тебя, как в зеркало, люди невольно сравнивали себя с тобой и видели, что они гораздо хуже, чем им казалось. Ведь каждый представляет себя лучше, чем он есть на самом деле. Поверь, правда никому не приятна. Более того, быть всегда правым небезопасно. Даже если ты никого не осуждаешь, то невольно изобличаешь людей в глазах окружающих. А ведь мы так зависим от общественного мнения! Твои поступки, призывающие к любви, добру и справедливости, только озлобили людей. На словах они, может быть, даже готовы согласиться с тобой, но в реальной жизни действуют по совершенно иным законам. Если бы ты, как и другие проповедники, ограничивался лишь словами, то, наверно, с твоими выдающимися способностями, действительно мог стать царём. Но ты ведь требуешь не только формально соблюдать закон, но и на самом деле исполнять его. Праведников за то и не любят, что они не просто говорят, но и живут по правде. А кому нужна твоя правда?!

Я тоже вначале думал, что людям необходима истина. Но это не так. Людям не нужна истина. Им лучше или ничего не говорить, или врать. Ложь для человека привычнее, а потому приятнее. Даже в благополучные времена люди не гнушаются лжи, а в тягостные врут с ещё большим удовольствием. Спасительный самообман дороже изобличающей правды. Представь, во что превратится жизнь, если люди всегда будут говорить одну только правду? Может быть, ты и знаешь истину, но не знаешь людей, Иисус. Они гораздо хуже, чем стараются казаться. Как ты думаешь, какое зеркало они предпочтут: льстящее их самопредставлению или правдиво отражающее реальность? Я, в отличие от тебя, не стремлюсь быть выше и лучше, а, наоборот, подчеркиваю, что такой же, как и они, греховный человек. И этим я им ближе. Рядом со мной люди видят, что они лучше, чем я, и это льстит их самопредставлению. Потому-то им более нравится преступник, нежели праведник. Ты приводишь людей в ярость, разоблачая их самообман. И потому, конечно же, между двумя зеркалами они выберут то, которое выделяет их несуществующие достоинства и подчеркивает фальшивые добродетели. То есть они предпочтут меня!

Все ждали, что ты принесёшь народу освобождение, а ты вызвал лишь разочарование. И поэтому люди возненавидели тебя. Если бы ты действительно желал счастья своему народу, то стал бы как все, а не пугал людей своим небесным происхождением. Ты лишь призывал любить, но сам никого не любил, подразумевая при этом какую-то странную, несвойственную людям любовь. А к людям нужно относится по-человечески: когда нужно — соврать, если необходимо — и возненавидеть; иначе они просто ничего не поймут. Те, кто ещё вчера шёл за тобой, завтра откажутся от тебя и обрекут на смерть, потому что ты не оправдал ожиданий народа, разоблачил людской самообман, не ответил на любовь женщин. Но ты знал, на что шёл! И потому закономерно, что вместо любви получил всеобщую неприязнь. Ты чужой своему народу, и сегодня убедишься в истинности моих слов, если не понял этого раньше. По обычаю на праздник Пасхи отпускают одного пленника. Так знай, народ отвергнет тебя, и выберет меня.

Ты, может быть, думаешь, я не верю в Бога? Да я знаю писание не хуже первосвященников, и долго свято соблюдал все заповеди, а также правила, установленные фарисеями. Но вскоре понял, что это пустое идолопоклонство, наполненное лицемерным соблюдением многочисленных ненужных ритуалов, дающее возможность служителям церкви существовать за счёт обмана доверчивых людей. Вначале я, как и все, верил, ходил в храм, однако вскоре убедился, что главное в храме — это торговля. Там, как и везде, делают деньги. Голуби и прочие святые вещи продаются для доверчивых простаков, стремящихся подкупить Бога и получить благосклонность церковников. Приобретая эти игрушки, наивные люди на самом деле содержат многочисленное семейство Анны и его приспешников. Каиафу, так же как и его тестя, интересуют прежде всего деньги — они всё готовы выставить на продажу. Многие стремятся стать священником лишь потому, что это выгодно. Быть святым отцом весьма доходное занятие, и потому далеко не каждый может войти в клан фарисеев. Но Бог не в лицемерных таинствах первосвященников. Бог во мне!

Народу нужен царь, и я стану им. Я взялся за оружие, чтобы осуществить миссию освобождения моего народа. И если бы мне удалось довести до конца дело всей моей жизни, то я стал бы царём, а впоследствии был признан потомками мессией, дабы сбылось предсказанное пророками. Что ж, пусть будет так — “и к разбойникам причтён”. Но я уверен, народ меня никогда не забудет, потому что я пожертвовал своей жизнью ради счастья людей. И если завтра предложат освободить одного из нас, то я молю Бога, чтобы он выбрал именно меня. Я хотел стать спасителем народа Израиля — и стану им! Надеюсь, Господь услышит мои молитвы и увидит искреннее желание блага своему народу. Я верю, верю, что моя миссия не окончена, верю — сбудется речённое в писаниях и Бог спасёт меня. Да минует меня чаша сия, Господи!

Дверь неожиданно открывается. Входят несколько римских воинов и вытаскивают под руки двух Иисусов — разбойника и проповедника. Слышится нарастающий гул огромной людской толпы, собравшейся неподалёку. Во власти этой толпы решить, кому жить, а кому умереть. Люди выберут того, кто им больше по нраву. Кого же они предпочтут?
От напряженного вслушивания в колеблющийся гул людских голосов начинает болеть голова.
Кто же, кто же? И тот и другой называет себя спасителем. Но кто из них указывает истинный путь? Кто из них Христос? Кто помазанник Божий?
Неужели Анна сказал правду, и народ отвергнет Иисуса Назорея и выберет Иисуса Варавву? Нет, этого не может быть! Не может такого быть, чтобы народ выбрал убийцу, отказавшись от проповедника! Неужели люди настолько слепы, что не смогут отличить добро от зла, а праведника от разбойника? Нет, не могу в это поверить. Назорей не сделал ничего плохого, всем нёс лишь добро, исцеляя больных и увечных. Не может быть, чтобы народ выбрал Варавву. Невозможно настолько одурачить людей, чтобы они на собственную погибель выбрали циничного лжеца, стремящегося во что бы то ни стало ценой чужих жизней захватить власть. А если всё-таки... Но почему, почему? Неужели нет справедливости?! А может быть, они выберут достойного себе?
Тишину взрывает громоподобный раскат.
— Вар-р-р-р-р-р-ву!
Резонанс от выплеснувшейся ненависти разрушает последнюю надежду, и от ощущения безысходности внутри всё немеет.
— Вставайте, разбойники. Вам повезло. Не придётся больше ожидать казни. Вас распнут прямо сейчас вместе с вашим царём …»
(из моего романа-исследования «Чужой странный непонятный необыкновенный чужак» на сайте Новая Русская Литература

Я попросил доктора богословия, профессора Русской христианской гуманитарной академии, настоятеля храма в Юкках протоиерея о.Григория Григорьева прочитать мой роман-исследование об Иисусе Христе и дать ему оценку. На Пасху 8 апреля 2018 года о.Григорий рассказал о своём отношении к роману "Чужой странный непонятный необыкновенный чужак".





Так что же вы хотели сказать своим постом? – спросят меня.

Всё, что я хочу сказать людям, заключено в трёх главных идеях:
1\ Цель жизни – научиться любить, любить несмотря ни на что.
2\ Смысл – он везде.
3\ Любовь творить необходимость.

Поздравляю со светлым праздником Пасхи!





А по Вашему мнению, ПОЧЕМУ ЛЮДИ ВЫБРАЛИ ВАРАВВУ?

© Николай Кофырин – Новая Русская Литература – http://www.nikolaykofyrin.ru