Кроме руководства, на западный манер теперь именуемого теперь везде «топ-менеджеры», в любой организации есть круг сотрудников, являющихся её костяком. Не молчаливыми конягами, покорно тянущими воз, а теми профессионалами своего дела, умеющими адаптировать любой идиотский ведомственный приказ «Выполнить!» так, чтобы и работать можно было, и «топ-менеджеры» могли отчитаться НАВЕРХ, мол «Усё сполнено, гражданин начальник!».

Вчера у нас случилась неформальная сходка заведующих отделениями за кружкой хорошего чая (уважающие себя люди не пьют «пакетики») именно таких вот профессионалов нашей организации, о которой я периодически рассказываю глубокоуважаемой аудитории. Наше отделение, естес-с-сно, представлял я.

Обсуждение последних событий проходило в скорбных интонациях. И было нам, о чём задуматься.

Наша богоспасаемая организация (наверное, ОН её бережёт из чисто спортивного интереса или, как любимый повод для смеха) идёт в разнос, впрочем, как и вся система здравоохранения этой страны.

Горячей воды в здании нет уже скоро год, а спросить за это не с кого, поскольку происходит реорганизация, «в русле последних решений Партии и Правительства» о «необходимости укрупнений структур социального значения». То есть старое руководство уже несколько месяцев назад сменило место своей работы, новое руководство ещё «де-факто» не приняло властные полномочия над нашей организацией, а И.О. боятся собственной тени и прячутся по кабинетам, выходя из них только для того, чтобы съездить в Дирекцию ("Дирекция по обеспечению деятельности государственных учреждений здравоохранения административного округа г. Москвы") за новыми указаниями и нагоняями.

(Впрочем, вчера во всём здании целый день вообще не было НИКАКОЙ воды. Хорошо, что у неврологов стоит собственный кулер, не то "чайное совещание" не состоялось бы).

Параллельно с принципиальным отсутствием горячей воды и периодическим холодной, температура на данный момент в здании лишь на 4* выше чем «за бортом». По этой незамысловатой причине половина сотрудников уже предметно задумывается о больничном листе, а вторая половина носит зимние свитера и уже не реагирует на недоуменные вопросы посетителей: «А чо у вас тут так холодно?!». Лишь я, как сотрудник, отвечающий за пожарную безопасность, то есть несущий общественную нагрузку помнить, где висит план эвакуации, и где в здании пожарный выход, греюсь калорифером, выпущенный, судя по жестяной табличке с эмблемой советской олимпиады-80, более 30 лет назад, и одной спиралью накаливания, воняющей горячей асбестовой защитой. Так что мои наивные попытки спрятать его под письменный стол, чтобы не было видно в двух местах оголенного провода, замотанного почерневшим лейкопластырем, носит исключительно ритуальный характер.

Зато у нас проложили Интернет в каждый кабинет. Правда, компьютеров у нас на всё здание только пять штук: у И.О., у его секретаря, у нач.кадров, четвёртый у завхоза и пятый – в регистратуре. Зато наверх доложили о выполнении. Горячей воды год, как нет, компов – нет, а Интернет, спасибо Мосгорздраву и Дирекции, - есть! «Ставь птицу!»©

Но мы, в своём кругу, этот диссонанс с техоснащением одобрили, поскольку при появлении ПК мы сначала будем вводить данные осмотра в электронную карту, а затем, шариковой ручкой, – в традиционную картонно-бумажную (а её никто не отменял! В институте Склифосовского, как минимум, в прошлом году так всё и было, по словам одного тамошнего коллеги). Нам эта головная боль нужна? Нет. А появление компьютера нам её организует вмиг и гарантированно. Или же мы не знаем интеллектуального уровня наших руководителей, что просто невозможно. У меня, самого молодого из всех участников сходки, в прошлую пятницу было 23 года мед.стажа, остальные коллеги ещё более матерые врачи.

Кстати, плоды компьютеризации регистратуры лишнее подтверждение нашей правоты. Пока пациенты записывались сами, в записи сам чёрт ногу мог сломать, и руководство даже не совало в неё свой нос, («Только чтобы не было жалоб!»), а как только начались распечатки, И.О. разглядели нагрузку врачей, что обернулось катастрофой для всех сотрудников.

С позапрошлого вторника приём принял объемы катастрофические по последствиям для обеих сторон:
Участковые терапевты – обязаны принять 5 человек за час приёма;
Гинеколог – 5 человек за час приёма;
Хирург – 9(!) человек за час приёма;
Невролог, ЛОР, офтальмолог; кардиолог и иные специалисты – 6 человек за час приёма.

Граждане пациенты, вы действительно рассчитываете на «выздороветь» при таком потогонном графике работы врача? А наше руководство полагает, что главное – выполнить требования «Приказа №1000 МЗ СССР (приложение№59)» и «Постановления Правительства Москвы от 06.04 2010 года №290-ПП-нормативы на 1 чел. в год». Впрочем, у нашего начальства другого выхода нет, поскольку на него эти цифры спущены из Дирекции или даже может быть из самого МосГорЗдрава. Ведь не им работать в таком режиме. (Между прочим, всем известно, что Приказ №1000 отменён БГ знает когда).

И ещё о нормах. В последнюю декаду сентября заместитель по социальным вопросам мэра Москвы Собянина собрал всех председателей комиссий, именовавшихся раньше ВТЭКом, а теперь МСЭК, и матом долго, да подробно объяснял присутствующим, что «нечего заниматься благотворительностью!». Группы инвалидности при переосвидетельствовании с октября приказано ослаблять, а новым претендентам на инвалидность - максимально не давать. А уж о I группе инвалидности речь не идёт совсем. Будут определены квоты на них, и за их превышение врачей будут наказывать. Так поведал нам врач, заменявший председателя своей комиссии на том совещании. Как говорил Аркадий Райкин: «Семья есть? Привет семье!».

Попутно, из Дирекции пришло официальное (хотя и устное, что неудивительно) распоряжение о запрете на постановку ряда диагнозов, тем не менее, официально существующих в классификации МКБ-10. К примеру, офтальмолог более не правомочен выставить в талон, подаваемый в отдел статистического учёта диагноз «Близорукость слабой степени» для взрослого человека. Почему спросите вы? Нет диагноза – нет услуг, которые оплачивает врачу фонд ОМС, и из которых складывается зарплата врача. То есть, нет диагноза – нет зарплаты. А пациент признается «Практически здоровым»
И, вновь обращаясь к наследию великого Райкина: «Ежели с каждого взять по рублю… Так это же будет для государства БЕШЕНЫЕ ДЕНЬГИ!»

А что такое государство? Это чиновник, не производящий ничего, кроме вредительских по-сути инструкций, имитирующих его бурную и незаменимую деятельность, но желающий сладко жить за наш счёт, то есть на наши налоги, да ещё, по возможности, разворовывая деньги, находящиеся под его контролем, отпускаемые из бюджета на народнохозяйственные нужды. И при этом, разговаривающий с нами матом.

Почему ещё мы благословили отсутствие компьютеров в нашей организации. Потому, что пришла информация: когда будут установлены компьютеры, то в кабинеты будут поставлены камеры наблюдения, как в тюрьмах, чтобы отслеживать врача, находящегося «при исполнении» в режиме on-line, и вести видео и аудиозапись его приёма. После радостного коллективного перебора вариантов, ЧТО можно поместить в поле зрения камеры, чтобы отбить желание наблюдать за кабинетом у любого не-медика, выяснился факт готовности значительной части присутствующих уволиться, дабы избежать ситуации, когда «Большой Брат следит за тобой». Вот в кабинеты чиновников исполнительно-законодательно-судебной власти (в настоящее время это одна единая структура) поставить такое – руки не доходят, а в медицинские учреждения – самое оно!

От норм приёма и грядущего снятия-ослабления групп инвалидности у наших пациентов мы плавно перешли к спискам бесплатных лекарств. И вновь вздохнули. Горздрав ведь закупает для выдачи по бесплатным рецептам тем же инвалидам не тот препарат, который "помогает", а тот, который "пусть аналог, но дешевле". И я лишний раз убедился в правоте своей формулировки вопроса при назначении препаратов: "Вам лекарство по бесплатному рецепту или чтобы выздороветь?", поскольку не только у меня, но и у других специалистов, в других отделениях пациенты на "аналогах" резко стали чувствовать себя хуже. Зато руководство городским здравоохранением отчиталось Собянину "об экономии бюджетных средств при изменении схемы закупки лекарственных препаратов по системе ДЛО (Дополнительное лекарственное обеспечение)".

После этого поехидничали о собственных экстрасенсорных способностях, позволяющих в отсутствии препаратов, которые положено иметь согласно табеля оснащения лечебно-профилактических учреждений, оказывать помощь страждущим. А то ведь на все вопросы: "Где...?!?" и письменные заявки на следующий месяц ответ один: "У нас на это нет денег!" И крутись теща, как знаешь. Похороны назначены на послезавтра.

До чего мы договорились? Какой план противодействия приняли? It`s not your cup of tea. Мы на то и профессионалы, чтобы найти выход из ситуации, защитив при этом свои интересы. Да, именно свои. Альтруизмом, мальчики пубертатного возраста страдают, а мы – взрослые люди, которые хотят жить сообразно своей профессиональной ценности и кормить детей, а некоторые, ещё и баловать внуков. И на улице мы не окажемся. Ни без работы, ни с разными тряпочками на лацканах, поскольку общественная ситуация сейчас подпадает под афоризм Шекспира: «Среди гнилых овощей выбора нет».

Как говорят военные: «Кто не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую». Так что, учитывая факт сокращения доли российского бюджета на здравоохранение на 2013 год, параллель я полагаю ясна.