Сколько же нашей энергии тратится на на ожидания от людей определенных поступков. Ждать чего-то хорошего или бОльшего от того, кто за целые годы не совершил и малого - абсолютно напрасное дело. Когда ты это понимаешь не только умом, но и сердцем, становится невероятно легко. Просто живешь, просто дышишь, просто претворяешь свои мечты в реальность и ничего ни от кого не ждешь. А жизнь в это время преподносит тебе нечаянную радость.


© Алина Ермолаева

Дела шли к декабрю. Сгущались тени.
Дождь провожал прохожих до метро.
— Скажи, как выжить в климате осеннем?
— Вдыхать любовь, а выдыхать добро.

Унылый двор мечтал о чём-то белом,
И время приближало этот сон.
— А если кашель вымотал, что делать?
— Тогда спасут шиповник и лимон.

Стемнело. Ночь была как проводница.
В многоэтажках лампочки зажглись.
— Какие планы на зиму?
— Влюбиться.
— В кого же?
— В вальс Чайковского. И в жизнь.







© Алеся Синеглазая

Уйди в тишину -
и поймешь, кому нужен.
Растают как дым
с кем когда-то был дружен
решат, что "того"
и начнут сторониться
иль просто плести
за спиной небылицы..
Останутся те,
для кого без условий
ты дорог и мил
хоть больной хоть здоровый,
Кто примет тебя
и в лохмотьях и в злате,
кому наплевать
на чины и печати.
кто помнит добро
и прощает огрехи
с кем можно делить
и беду и успехи
да просто делить
незатейливый ужин...
Уйди в тишину -
и поймешь, кому нужен.


© Маргарита Куроедова

Душевное страдание - это боль. Просто боль.
И ничего больше. Остаётся только терпеть, стиснув зубы. Поэтому все советы принять, понять, отпустить не приносят облегчения. И человек вежливо кивает, превозмогая боль. Или раздражается и кричит; это от боли. Попробуйте-ка утешить того, кого ранили в живот или палец дверью защемили и держат…


Так уж мозг устроен у человека. Там есть центр боли, Дом Страданий, как на острове доктора Моро. Там - скопление нейронов, отвечающих за боль.


Измена и предательство - это вас обухом по голове стукнули. Контузия. Подкрались и ударили по голове изо всей силы. И человек растерян, оглушён, дезориентирован, словно пьян. Ему больно! И он ничего не соображает сначала.


Разлюбили, отказались продолжать отношения, выгнали с работы, лишили чего-то важного - это как удар в солнечное сплетение. Дышать тяжело, даже невозможно порой. И человек ходит, согнувшись, опустив голову; ему больно!
Оскорбили, унизили - это как ожог. Как кислотой плеснули, вот какая боль потом. Она пройдёт. Но сначала очень больно, поэтому не сразу может человек собраться с мыслями и ответить. У него болевой шок.


А если утрата, если умер близкий или навсегда ушёл от нас, - это как руку оторвали. Такая вот боль. Самая сильная и долгая. И утешить нечем; слова могут только усугубить страдание. И обнять не всегда можно - иногда слишком больно обниматься с кем-то; как обниматься-то с оторванной рукой?…


Вот что такое душевное страдание. Это боль. Абсолютно такая же, как при травмах и повреждениях. Потому человек пьёт иногда; чтобы не так больно было…


Потом боль пройдёт. А память останется. Кто-то станет крепче, кто-то останется инвалидом навсегда. В точности как после травм.


И единственное спасение, когда больно, - быть с теми, кто понимает, что это очень больно. И не советует полегче все воспринимать и всех простить. Не об этом речь. Просто - больно. И надо ждать, пока заживёт…





© Анна Кирьянова

Берите с собой в Новый Год только нужное,
Объятия крепкие, звёзды жемчужные,
Перчатки и шапки, коньки и салазки,
Шкатулку, где спрятаны добрые сказки.

Старайтесь от хлама избавиться старого,
Всего почерствевшего, пыльного, ржавого,
От мелких обид и пустых огорчений,
Которые в дом заползают как тени.

Храните лишь то, что достойно хранения,
Душистые травы, имбирь и варение,
Запасы любви, веру в Деда Мороза
И самые светлые детские грёзы.

Так легче и радостней — жить и надеяться,
Встречать светлый праздник под шёпот метелицы,
Как зимний цветок расцветать понемножку,
Заваривать чай, гладить рыжую кошку.

Пусть ночью приснится воздушное, нежное,
Хрустальные замки, вселенная снежная,
И будут снежинки размером с горошину,
Берите с собой в Новый Год всё хорошее!

© Алеся Синеглазая

Я обожаю свое поколение — мы привыкли ни на кого не надеяться и ни от кого ничего не ждать.

Мы — самое закаленное и, не в обиду другим, самое прогрессивное поколение. Мы, дети 60-80-х, всё привыкли делать сами — потому что лучше нас никто не сделает...

Мир меняется с молниеносной скоростью, и мы становимся другими. Не лучше, и не хуже, просто не такими, как вчера. Поколению после появления доступного интернета сложно понять, что было до… Одним словом, детям 60-80-х посвящается…

Знаете, я обожаю своё поколение. Мы застали пластинки и бобины, перекручивали на карандаше кассеты и сидели под стационарным телефоном в ожидании звонка; ещё помним дискеты и диафильмы, но наравне с сегодняшними тинейджерами свободно осваиваем все новинки техники.

Мы ещё любим Высоцкого и Магомаева, но и не впадаем в истерику от современных ритмов. Более того, у нас и здесь нашлись «любимчики». Мы точно знаем, что в этом мире больше никогда не будет таких как Queen и Led Zeppelin, и никому до сих пор так и не удалось заменить нам утраченных Белоусова, Талькова и Цоя.

Это мы в детстве часами выглаживали колючую советскую школьную форму и красный галстук, а сегодня также трепетно заботимся о замшевой обуви. Нам никогда не понять, как на улице может быть скучно, ведь каждый из нас может сходу насчитать сотни забав «без ничего», десяток игр с мячом, штук семь развлечений с обычной палкой и консервной банкой, не говоря уж о наличии мелков и прочего «богатства».

Это мы разговариваем цитатами из книг, мультфильмов и кино, а в глубине души сочувственно смотрим на тех, кто спрашивает: «А откуда это?»..

Это для нас работала целая индустрия детских киностудий, и лучшие актёры изощрялись в умении петь, танцевать и изображать наших любимых героев — лишь бы мы росли нормальными людьми!

Мы ещё умеем дружить и не прощаем предательства.

Мы ещё помним, что любить человека — отнюдь не синоним слова «спать» с ним.
Мы пережили развал страны, 90-е, парочку мировых кризисов и несколько воин (особенно внутренних).

До нас, наконец, дошло, что наши родители делали для нас всё, что могли. Даже если не делали ничего.

Мы теперь уже точно осознали, что «круто» — это не клубы каждые выходные, не градусы в стакане, а здоровый цвет лица, крепкий сон и дорогие люди рядом.

Мы вручную рисовали «поля» в тетрадях, дрались исключительно «до первой крови» и уже многих похоронили. Мы — самое закаленное и, не в обиду другим, самое прогрессивное поколение. Нам повезло родиться ещё до того, как у детей отобрали свободу и право выбора. Мы привыкли никого не слушать, ни на кого не надеяться и ни от кого ничего не ждать.

Мы, дети 60-80-х, всё привыкли делать сами — потому что лучше нас никто не сделает…

Мы – поколение, у которого есть свой язык. Язык, по которому мы узнаём друг друга в любой стране, в любой ситуации. Язык цитат из советских фильмов. Фильмов, на которых мы выросли. Которые знаем почти наизусть, можем пересматривать бесконечно и каждый раз находить что-то новое. Мы можем забыть пин-код от банковской карты, пароль от компьютера, номер телефона важного человека, но эти фразы мы не забудем уже никогда. Вы же точно хоть раз говорили?

«А зачем нам кузнец, нам кузнец не нужен»
«Вы привлекательны, я чертовски привлекателен. Что зря время терять?»
«Я тебе один умный вещь скажу, только ты не обижайся»
«Кто возьмёт билетов пачку, тот получит водокачку»
«Пилите, Шура, пилите, они золотые»
«Какая гадость эта ваша заливная рыба»
«Ну, граждане алкоголики, хулиганы, тунеядцы, кто хочет сегодня поработать?»
«Страшную весть принёс я в твой дом, Надежда! Зови детей!»
«Кушать подано. Садитесь жрать, пожалуйста!»
«Киса, разрешите спросить вас как художник художника. Вы рисовать умеете?»
«Так вот, это сокровище вам не сдалось. Это мой крест! И нести его мне!»
«Оставь меня, старушка, я в печали»
«Инфаркт микарда. Вот такой вот рубец!»
«Надо было просто вовремя со своими женщинами разбираться и пистолеты не разбрасывать где попало»
«Георгий Иванович, он же Гога, он же Гоша, он же Юрий, он же Гора, он же Жора здесь проживает?»
«А что вы так на меня смотрите, отец родной? На мне узоров нету и цветы не растут»
«Штирлиц… а вас я попрошу остаться»
«А вдоль дороги мёртвые с косами стоят. И тишина...»
«Мы бодры, веселы… — Стоп, стоп! «Бодры» надо говорить бодрее. А «веселы» как? — Веселее!»
«Гриша, и шо я в тя такой влюблённый?»






(с) Ирина Мурьянова

Мой кот считает, что он собака,
Его не стану разубеждать,
Он научился давать мне лапу
И на пороге меня встречать.

Усатый любит, когда все дома,
Наверно, дом — для него весь мир,
Где даже запах — родной, знакомый,
Где счастье, радость, уют и мы.

Он зло всегда от меня отводит,
И по ночам охраняет сон,
Терпеть не может, когда уходят,
Еще когда звонит телефон.

Хвостатый знает, ведь он уверен,
Что есть только дом, только выход и вход,
А значит я целый день за дверью
Стою зачем-то как идиот.

Он любит спать на моих рубашках,
И я не стану его упрекать,
Нет, лучше я подарю однажды
Ему рубашек, штук шесть или пять.

Мой кот считает, что я ребёнок,
Котёнок, а может огромный щенок,
Он моет мою шевелюру спросонок,
А то, что мне тридцать — ему всё равно.

Сидит на коленях — и если мне грустно,
Любимую песню поёт до утра,
Уходит тяжёлое, горькое чувство.
(Всего лишь клубочек — а столько добра…)





© Алеся Синеглазая

Хороших не любят, хороших безжалостно ранят,
Хороших немного, но к ним почему-то не тянет,
А тянет к испорченным жизнью, дрянным и бездушным,
К таким, у кого хитрый прищур и взгляд равнодушный.

Нам с честными скучно, со лживыми жить интересней,
Сказалась дурацкая мода на грустные песни,
Мы в подлости ищем приметы изящной харизмы,
Так легче — на многие вещи смотреть через призму.

Раскроет глаза на ошибки когда-нибудь время,
Не с теми мы добрыми были, и злыми — не с теми,
Бросали уютных и тёплых, тянулись к холодным,
И думали после, что видно судьбе так угодно.

Наверное, это особенный сбой подсознания,
Твердим про себя: «Где любовь, там должны быть страдания»,
Вот так и живём, находясь между адом и раем,
Ругаем удачу. И вечно не тех выбираем.





© Алеся Синеглазая

Пастернак. Межсезонье. Питер.
Где-то кошка свернулась в клубок.
— Что по плану?
— Носить теплый свитер
И не гаснуть в пучине тревог.

Дни шуршали, по крышам ступая.
Были мысли светлы и легки.
— А потом что?
— Потом запятая,
Выходной. Чудеса. Огоньки.

Снилось улицам доброе, вечное.
Раздавалось в тиши эхо встреч.
— А на будущий год что намечено?
— План простой. Обнимать и беречь.

© Алеся Синеглазая

А люди ведь взрослеют не с годами,
Взрослеют от полученных уроков,
Когда проходят жизненный экзамен,
Сдаваемый без времени и срока.

Взрослеют в нескончаемых заботах,
Однажды поменяв «хочу» на «нужно»,
Когда с утра приходят на работу
И покупают что-нибудь на ужин.

Взрослеют люди, поздно или рано,
Под громовые страшные раскаты,
Узнав про безнаказанность обмана,
Про боль невозмещаемой утраты.

Так гаснет солнце, замолкают птицы,
И рушатся придуманные царства,
От этих ран не лечатся в больницах,
От этого в аптеках нет лекарства.

Жизнь бьёт чужих и близких без разбора,
Чтоб каждый понял мудрость вековую,
Нельзя в своих мечтах искать опору,
Нельзя за горизонт лететь вслепую.

А люди так мучительно взрослеют,
Следя за ростом цен, считая числа,
Как будто нескончаемо болеют
Простудой, начинающейся в мыслях.

И вроде бы до боли всё знакомо —
И небо, что на крыльях нас качало,
И тополя, растущие у дома,
Но только что-то главное пропало.

Взрослеют люди, рано или поздно,
Лицом к лицу с несчастьями столкнувшись,
И под ноги ложится пепел звёздный,
И зимний холод сковывает душу.

А люди незаметно вырастают,
Без письменной отчетности и сверки,
Когда судьба зачем-то посылает
На прочность бесконечные проверки.






© Алеся Синеглазая

Любовь не умирает никогда,
В ней множество оттенков и созвучий,
Так в разных состояниях вода
Становится и твёрдой, и летучей.

То зашуршит на улицах дождём,
То землю запорошит первым снегом.
В круговороте чисел и времён
Она не останавливает бега.

Когда умолкли в сердце соловьи,
И душу холодит сквозняк осенний —
Поверь мне, это всё не смерть любви,
А лишь одно из многих воплощений.

Похожее на смутное предчувствие,
Вплетённое в основу всех вещей,
Её неуловимое присутствие
Таинственно влияет на людей.

Любовь не пропадает в нас бесследно,
И даже через много-много дней.
То память потревожит тенью бледной,
То загорится ярче всех огней.

И если ты присмотришься внимательно —
Заметишь, как в какой-нибудь глуши,
Она прольётся музыкой мечтательной,
Аккордами проснувшейся души.

Приходит к нам любовь, её высочество,
И спутницей становится в судьбе.
Настанет срок — и вновь сквозь одиночество
Её шаги послышатся тебе.

Так в хмуром царстве холода и боли,
Из пустоты и вечной мерзлоты,
Послушные какой-то высшей воле,
Рождаются прекрасные цветы.

И ты увидишь — живо в нас как прежде
Всё то, что неподвластно декабрю.
Свои цветы, согретые надеждой,
Как оберег я миру подарю.





© Алеся Синеглазая

Такое время…
Двадцать первый век…
Без стресса жить никак не получается,
То стрелки постоянно рвутся в бег,
То цены в магазинах поднимаются.
Быстрее стал крутиться шар земной,
Всё за минуту сносится и строится,
То что-то проведут над головой,
То небо за бетонным блоком скроется,
Вокруг многоэтажные дома,
Сужается свободное пространство,
А на дворе то осень, то зима,
И нет какого-либо постоянства.
Такие наступили времена,
Среди людей как будто в волчьей стае,
Где наглость в высшей степени нужна,
Где доброту за слабость принимают.
Есть в мире предложение и спрос
И банки и долги по ипотеке,
Но есть ли справедливость —
вот вопрос,
Наверное, не в каждом человеке.
Идёт прогресс. И все за ним спешат.
Работа-дом — по замкнутому кругу,
Дешевле нам обходится душа,
Дороже —
коммунальные услуги.
Такое время… Двадцать первый век.
Мы с вами родились не в ту эпоху,
Живём как спим, не открывая век,
От вздоха и до будущего вздоха.
И что-то с прошлой датой не сошлось,
Другие появились в мире ценности,
Ведь речь не о далёком свете звёзд,
Все мысли —
строго в рамках повседневности.
Жизнь превратилась в гонку за успех,
Всё реже проявляется участье,
И не хватает, видимо, на всех
Простого человеческого счастья.






© Алеся Синеглазая

Святоотеческие поучения...

Что нам солнце, что нам лето, голубой морской прибой –
от заката до рассвета мы целуемся с тобой.
Я тебя не отпускаю, никуда не торопись.
Посмотри, луна какая – чисто божья живопись!
И не спрашивай откуда у меня в глазах тоска.
Жизнь – дарованное чудо не прочнее волоска.
Если с Белым разлучённый, без него решишь прожить,
вмиг на шею сядет Чёрный, на несчастье ворожить.
Всё отнимет, всех прогонит – ни любимых, ни родни,
на душе, как на иконе, только нехристи одни.
Что ни слово, то – отрава, что ни дело, то – порок.
Сбережёшь того, что справа – левый выйдет за порог.

Потому не отпускаю, ангел мой, не торопись.
Посмотри, луна какая – чисто божья живопись!..




© Ник Туманов

эти зимы давно никого не щадят.
эти ночи давно бесконечно морозны.
я бродил по безлюдным пустым площадям
и дарил обелискам увядшие розы.

уходили враги, покидали друзья.
никого не осталось. и собраны вещи.
если жизнь — это явь, кто в ней я?
что есть я?
почему без тебя этот мир стал зловещим?

слишком мало морали, но много воды.
и, чем меньше ответов, тем больше вопросов.
мне из мрака не выбраться. мой поводырь
отказался вести в обиталище взрослых.

оказались стихи просто мусоркой слов,
разгребая которую — по́ уши в чувствах.
я по-прежнему жив (говорят, пронесло!).
всё ещё на плаву (только ради искусства).

ледяные дожди в нежилых городах.
наступила зима непредвиденно резко.
каждый вечер, что я без тебя коротал, —
однотипный сюжет незаконченной фрески.

каждый день без тебя — календарный листок,
обрывая который калечится время.
изнемог,
измотался,
иссох
и издох.
стал пустой, словно фраза с пропущенной ремой.

говорят, нужно жить.
говорят, нужно ждать.
но блаженны ли те, кто вещает о счастье?
если всё пропадёт, то возникнет нужда
не прощать.
вместо этого просто прощаться.

эти зимы уже никого не спасут.
ледяными дождями земле не упиться.
на полотнах любви, обезумев, в мазут
перекрасил лазурь иллюстратор-убийца.

ничего не осталось.
в коробке из стен,
потолка и ковра на полу — слишком тесно.
ты — нигде и везде.
умирая весь день,
я молил об одном — никогда не воскреснуть.

эти зимы давно никого не щадят.
эти ночи давно бесконечно морозны.
я бродил по безлюдным пустым площадям
и дарил декабрям непрожи́тые слёзы.




(с) Игорь Врублевский

Я та, у которой "все хорошо"
И даже тогда, когда боль разъедает
И хочется просто уткнуться в плечо,
Но только вот рядом плеча не бывает.

Я та, о которой всегда говорят
Те люди, которые вовсе не знают,
Как много тех ран, что ночами болят,
Лишь видят улыбку, что их покрывает.

Я та, из разряда "смогу все сама"
И та, что никогда не покажется слабой.
И есть рядом люди, но по жизни-одна,
А хочется стать для кого-то той самой.

А хочется просто уткнуться в плечо,
Чтоб слезы не прятать, когда одиноко,
Чтоб кто-то заметил, что "все хорошо",
Так часто скрывает насколько все плохо...





(с) Мария Куткар

Терпения? Получишь чёрт-те что.
Все посулы пусты, как воздух в мятой банке
Ты просыпаешь мелочь из пальто,
Оно дырявое, надето наизнанку.
Прощения? Заслуженный урок.
Прощают сильные. А ты заложник слабых.
У этих низок болевой порог
И прошлым мягко шелестят кошачьи лапы.
Но ты же, бля#ь, творения венец.
Морковкой рыжий хвост и плечи коромыслом.
Забей и встань. И положи конец
Во всех известных и доступных телу смыслах.




© Городецкий Евгений

И я люблю.
Каждый из жалких дней.
И я люблю.
Метель, пустоту и лужи.
И да. Я этим не сделаю жизнь длинней.
Но сделаю глубже...


© Александра Ардова

Проверь написанное. Готово
Осталось время? Полжизни, да.
Играй Шопена, читай Толстого.
Люби бездумно. Сейчас. Всегда.
И делай это в носках, сорочках,
Уставшим, бедным, немолодым.
Мы — есть. И это не очень точно.
А остальное — подавно дым.


© Александра Ардова

Никогда не грусти без меня,посмотрев на Восток...
Лишь приснись мне,отчаянным шансом даруя надежду...
Ты прохладной ладонью рассыпь по дороге песок...
Чтобы путь обозначить к тебе,не назад и не между...

Я хочу раствориться как сахар в тебе навсегда...
Как малиновый чай,отогреть, отмолить пред Всевышним...
Отразиться в глазах твоих цвета из мяты и льда...
Оставаясь в тебе,позабыть свои страхи быть лишним...

Я же знаю на вкус твои слезы и запах волос...
А ты все мои шрамы на ощупь в своих сновидениях ...
Я всегда возвращаюсь к тебе,как твой преданный пес...
Всю дорогу мечтая уснуть у тебя на коленях...





© Шотландский Виски

Слушай Бог, я хочу попросить за одного человека…
Не святого паломника и не за старца в рубище…
Я хочу, чтобы ты там посмотрел у себя по сусекам …
И послал ему счастье, не сейчас, так хоть в будущем…
Ты сними с него клятвы, обеты, грехи, все, что нужно…
Пусть дождей поменьше над ним будет,сам посмотри…
Хотя если подумать,то это, наверное,все наружно…
А ты сделай так, чтобы у него не крошилось внутри…
И потом расскажи мне Бог, ну или дай весточку…
Что есть кто то, кто всегда спросит, что у него болит…
Пальцы целует, читает ему стихи из тетради в клеточку…
Дышит между лопатками, и молится, пока он спит…
Только прошу тебя Бог, ты как мужчина должен понять…
Я смотрю на него издалека и не успею подойти ближе…
Просто, нет сил,а я уже не смогу его больше терять…
А сам он, наверное, все свои раны и не залижет…
Ну, я понимаю Бог, скажешь, а что я взамен могу дать…
Вижу, что мудрый и веришь как мне слова эти дались…
Сам реши, что захочешь, бери за свою для него благодать…
Мне предложить уже больше нечего, одни шрамы остались…
Ты меня знаешь, я за себя никогда, ни о чем не просил…
Мне и на блюдечке как то ни разу ничего не досталось…
Хочешь, буду молиться тебе за нее пока хватит сил…
Только сделай счастливой честно,а не так чтоб казалось…





© Шотландский Виски

В один прекрасный день я все долги отдам,
Все письма напишу, на все звонки отвечу,
Все дыры зачиню и все работы сдам —
И медленно пойду к тебе навстречу.
Там будет мост — дорога из дорог —
Цветущая большими фонарями.
И на перилах снег. И кто б подумать мог?
Зима и тишина, и звёздный хор над нами!


© Лидия Чуковская