Актер Ильи Полежайкина из «Папиных дочек» Михаил Казаков оказался в центре внимания в 2020 году, когда сломал обе ноги. После этого артист столкнулся с настоящим семейным кризисом: жена нашла себе нового мужчину и бросила его в больнице. Однако лишь недавно Казаков признался, что в их браке изначально не было верности: супруги несколько лет жили в свободных отношениях. Как это повлияло на самого Михаила и на его детей?

Подробнее..

https://kulturologia.ru/blogs/050824/60935/

Все мы знаем Михаила Казакова как актера «Ералаша» и обаятельного пухляша Полежайкина из сериала «Папины дочки». Казалось, что впереди у харизматичного актера блестящее будущее и беззаботная жизнь, однако на деле все оказалось куда мрачнее. В прессу попали детали из жизни Казакова, и теперь к артисту начали добавлять такие слова: «убийца», «инвалид», «разведенный». Когда судьба актера так резко сменила вектор, как сейчас живет и чем занимается 36-летний Михаил?

Подробнее..

https://kulturologia.ru/blogs/040224/59008/

Культура отмены стремительно набирает обороты на западе в последние годы. Все неугодные, будь то публичные личности или бренды, подвергаются не просто критике, а скорее бойкоту со стороны общества. Тем самым, репутация отмененного очерняется, а его будущее в медийном поле ставится под большой вопрос. Культура отмены – это, может, и жестокое, но зачастую справедливое явление. Однако, в России оно пока не успело обосноваться, хотя кандидатов на отмену у нас достаточно. Так кто из российских звезд был бы отменен в числе первых?

Подробнее..

https://kulturologia.ru/blogs/031223/58300/

В 1971 году Михаил Козаков, покинувший «Современник» вслед за Олегом Ефремовым, в качестве режиссёра-стажёра ставил на сцене МХАТа пьесу Зорина «Медная бабушка» — о жизни Пушкина. Пьеса про одиночество гения, про «зависеть от царя, зависеть от народа...», про деньги, так много значившие в жизни поэта... Чтобы достать денег, в том числе и для издания «Медного всадника», поэт пытается продать «медную бабушку» — статую императрицы Екатерины Великой, подаренную ему когда-то тестем в качестве приданого жены...

На главную роль Козаков пригласил Ролана Быкова.

Быков, уже давно состоявший в штате Мосфильма и не игравший в театре около десяти лет, не смог отказаться от своей давней мечты.

До Ролана на эту роль пробовалось много актеров — Александр Кайдановский, Олег Даль, Всеволод Абдулов — но... Пушкин не получался. А Быков сделал то, что у актеров считается невозможным. Он сыграл Гения.

Однако министр культуры Фурцева, даже не посмотрев спектакль, а только взглянув на грим, сказала:

— Что вы нашли в этом уроде? Других, что ли, нет актеров на Пушкина?

Прогон спектакля на сцене не разрешили, просмотр шел в фойе, но Быков был настолько блистателен, что понравился даже придирчивым пушкинистам — Цявловской, Эйдельману, Непомнящему и Файнбергу.

Валентин Непомнящий потом писал:

«Непонятно, как играть гения, тем более Пушкина. Но перед нами был гений и… Пушкин. Как это у него получалось, постигнуть было совершенно невозможно. Ни ярких сценических приемов, ни остроумных режиссерских ходов, из тех, что должны «помочь» артисту выразить невыразимое, ни эффектных актерских «штучек», имеющих ту же цель, — ничего! В этом было что-то нездешнее, мы не понимали, где мы. По лицу Татьяны Григорьевны Цявловской, изучавшей Пушкина полвека, лились слезы; семидесятилетний Илья Львович Фейнберг был порой похож на мальчика, наблюдающего канатоходца; в глазах Натана Эйдельмана сияло счастье узнавания; а у меня, наверное, лицо было просто дурацкое: не склонный к мистическому фантазированию и визионерству, я, тем не менее, почти физически ощущал себя в каком-то другом пространстве — так летают во сне».

Однако худсовет МХАТа целиком проголосовал против.

Первым встал и ушел с места Массальский, а Тарасова, обращаясь к пушкинистам, сказала:

— Понимаете, товарищи, это же Пушкин! — начала она. — Ну, как вам объяснить это явление? Вот я, скажем… Если бы я увидела Пушкина, я бы сразу в него влюбилась.

— Вы бы, Алла Константиновна, влюбились в Дантеса, — сказал Козаков.

В итоге во МХАТе решено было ставить «Сталеваров» — производственную пьесу о жизни одного цеха, а постановку «Медной бабушки» закрыли.