В 1909 году Н.Н. Врангель, коллекционер и первый исследователь портретной миниатюры в России писал: «Когда-то давно, в начале XVIII столетия увлеклись странной и фантастической прелестью миниатюры.

Всем показалось прекрасным, интересным и занимательным иметь дедушек, бабушек, братьев, сестер и любимых всех вместе на пространстве нескольких вершков. Спрятать в карман, в табакерку, вделать, в кольцо в ожерелье или держать взаперти в шкатулке тех, кто дорог. Ехать на бал, на войну, в далекую дорогу, быть у себя и в гостях — всегда и везде со своими близкими. И если вздуматься, то всегда можно достать и увидеть любимое лицо. Можно хранить и беречь, как талисман счастья, родные черты. И оправить портрет в серебро, в золото, украсить каменьями сзади прикрепить локон в виде буквы или монограммы.

Вот искусство, которое умерло, которое все в прошлом. Нежное и уютное, оно, как благоухание прежней эпохи. Умерло и поблекло, как старые жемчуга в железных тисках золотых оправ, унеслось, как ароматы старинных флаконов с духами.

Портрет Петра I на фоне Петропавловской крепости и Троицкой площади в Петербурге

Выцветают и бледнеют нежные краски на розово-желтом фоне слоновой кости. Гаснут, как вечерние отсветы солнца, яркие переливы щек, ясные контуры очертаний.

Подвергаются порче миниатюры: трескается кость, линяют краски и уходит жизнь. И нет способа удержать и закрепить навеки бледные видения прошлого.

Они исчезают, как сказки, давно забытые, меркнут, как дребезжащие звуки старинных клавесинов».