Успех Третчикова был феноменальным. Его выставки в США, Канаде и лондонском «Хэрродсе» собирали сотни тысяч посетителей, затмевая выставки Пикассо и Ротко. Его репродукции, продававшиеся в отделах нижнего белья универмагов, висели в миллионах домов, становясь частью интерьера и духа эпохи.

В мире искусства редко встретишь фигуру столь  противоречивую, сколь и обаятельную. Владимир Третчиков как-то изрёк, что единственное различие между ним и Ван Гогом заключено в том, что Ван Гог голодал, а он – разбогател. И в этом афоризме – вся суть Третчикова: художник, бросивший вызов самим основам арт-истеблишмента и одержавший над ним пиррову, но оглушительную победу.

 

 

Автопортрет Владимира Григорьевича Третчикова

Его называли «самым богатым художником после Пикассо», и его жизнь напоминала яркий, порой кричащий, холст: скоростные автомобили, роскошные особняки, восторженная публика и люксы в лучших отелях мира. Но за этим фасадом успеха скрывалась не просто история коммерческого триумфа, а сложная, почти мифологическая сага о творце, который сумел уловить и воплотить дух своего времени, пусть и ценой отказа от признания со стороны искусствоведов.

Водяная лилия (1955)