"Тихий и светлый ангел"Дмитрия Мережковского |
Д.С. Мережковский.
Осенью 1907 года в Париж на имя Д.С.Мережковского приходит письмо от юной гимназистки из Тифлиса, написанное кружевным изящным почерком. Мережковский собирался было отложить его, как делал часто с письмами незнакомых поклонниц, но, пробежав глазами несколько строк, уже не смог оторваться. Он словно услышал голос, тихий, проникновенный и нежный. Своей корреспондентке он ответил, попросил рассказать о себе. Так между ними завязалась переписка.
Эпистолярный диалог с ней стал потребностью души, постоянной тягой к общению. Через год они встретились впервые, потом часто встречались в Петербурге, в Москве, на летних дачах четы Мережковских. Ее приняли и полюбили Зинаида Гиппиус и ее сестры, Дмитрий Философов и все их друзья. Девушку звали Ольга Флоренская, она была талантливой художницей, начинающей поэтессой, пробовала писать роман. Она училась в Москве в Строгановском училище и Школе живописи, в Петербурге у скульптора Л.В. Шервуда, в Школе ваяния и живописи в Тифлисе. Из современных ей художников Ольгу больше всего привлекал М.В.Нестеров, в то время автор картин на религиозные темы и росписей храмов. В акварелях О.А.Флоренской чувствуется его влияние, и можно предположить, что ее творчество развивалось бы по пути религиозного символизма и иконописи, как случилось с ее младшей сестрой Р.А. Флоренской. Свою сестру Ольгу Павел Флоренский отмечал как одного из немногих художников того времени, работавших в жанре миниатюры, собирался издать ее стихи и рисунки.
О своей жизни в период между двумя революциями Мережковские написали воспоминания, рассказав о времени и о своих «вечных спутниках». Однако Ольга Флоренская, несмотря на то важное место, что занимала она в их жизни, почти не упоминается в их мемуарах. Они словно берегут ее или отделяют от своих многочисленных знакомых, о которых рассказывают подробно. Возможно, это происходит оттого, что между ними и Ольгой незримо стоит ее брат Павел Флоренский, о котором сама З.Н.Гиппиус писать не решалась, в чем признавалась в своих воспоминаниях: «Об этом священнике кто-нибудь напишет в свое время. Мы знали его московским студентом-математиком (он писал в «Новом пути»). Потом встречались в Донском монастыре у его духовника, мятежного и удивительного еп<ископа> Антония. Но действительно узнали и поняли через сестру его, Ольгу. Она любила его, ездила к нему в Лавру, но никогда не была под его влиянием. Была близка нам, подолгу живала у нас."
Семья Флоренских.
На рубеже XIX и XX веков семья Флоренских жила в Тифлисе. Глава семьи А.И.Флоренский был инженером, высокопоставленным чиновником Министерства путей сообщения. Мать Ольга Павловна происходила из древнего аристократического армянского рода Сапаровых, у нее было много родственников, которые подолгу жили в большом и дружном доме Флоренских на Николаевской улице. Старший брат Ольги Павел, закончив Московский университет, вопреки желаниям родителей, мечтавших о научной стезе для сына, поступил в Московскую Духовную академию. Старшая сестра Юлия, которую в семье звали Люся, училась в Швейцарии и Германии. В Тифлисе вместе с Ольгой оставались ее сестра Елизавета (домашнее имя Лиля), брат Шура (Александр) и младшие Гося-Раиса и Андрик. Дома Ольгу звали Валя. В России тогда было принято давать детям «домашнее имя» кроме того, что получали они при крещении. Девочка рано научилась читать и писать, часто склонялась над листочком бумаги. «Валя, настоящая Валя», — говорили о ней старшие, вспоминая учительницу детей Флоренских, вечно погруженную в книги и тетрадки. Валя с детства любила рисовать. Больше всего она любила рисовать цветы.
В семье Флоренских на религиозные темы говорить было не принято. Конечно, тут соблюдали пост, отмечали церковные праздники, с уважением относились к религии. Но сама церковь не была в центре воспитания детей. Родители принадлежали к различным конфессиям: отец был православным, а мать крещена в армяно-григорианской церкви. Они с глубоким уважением и любовью относились друг к другу и избегали всего, что могло бы поколебать семейную гармонию. Поощряя разносторонние интересы детей, родители в то же время избегали разговоров на религиозные темы, воспитывая в детях терпимость и понимание. Но когда их старший сын Павел решил посвятить себя Церкви, религиозные вопросы помимо воли родителей вошли в круг интересов детей.
Неисповедимы пути Господни, но, вероятно, отметил Он семью Флоренских особой печатью. Юный Павел Флоренский услышал на своей «дамасской» дороге призыв свыше и выполнил возложенное на него «поручительство Господа». Его сестра Ольга также была необычайно мистически одарена. Но она искала свой собственный путь к Богу, Живому и Близкому. Для нее Его зримым и живым выражением была природа, цветы, горы и море — все, Им сотворенное, а Его проявление в себе она стремилась передать искусством. Бог и Красота были для нее нераздельны, тождественны, как едиными были Бог и Любовь, а все, что было нечистым, низменным, бездуховным, плотским, не было Красотой, а значит, Богом.
12 марта 1906года в Сергиевом Посаде, в домовой церкви Московской Духовной академии ее студент Павел Флоренский произнес пламенную проповедь, в которой призывал прекратить братоубийство и отменить смертную казнь. Первый публичный призыв, к тому же сказанный с амвона, произвел эффект разорвавшейся бомбы, ибо прозвучал в день, когда стало известно о казни на острове Березань лейтенанта Шмидта, тогдашнего кумира молодежи. Студент Флоренский был арестован и заключен в Таганскую тюрьму, из которой его освободили перед Пасхой по просьбе ректора Московской Духовной академии епископа Евдокима. Проповедь Флоренского «Вопль крови» была нелегально издана, мгновенно разошлась по стране, была горячо принята общественностью, и даже мать Флоренского не скрывала своей гордости сыном, а Ольга, как сообщает она в письмах брату, восторженно встречена в гимназии как «сестра того самого Флоренского».
Брат Ольги,Павел
В1907 году, в период пребывания Мережковских в Париже начинается эпистолярный диалог, а затем и дружба Дмитрия Мережковского с той, с кем его «разделяют три тысячи верст и четверть века разницы в возрасте». Для Мережковского его «серебряная влюбленность» в Ольгу — «нечаянная радость, неземная тайна земли, воспоминание души о том, что было с ней до рождения», чувство, которое пережило все фазы его символистского культа. Начавшись как предчувствие, ожидание, загадка, оно сменилось на жгучую ревность, чтобы уступить место лунной дружбе и, наконец, отеческой, братской любви-сочувствию, любви-заботе.
Знал ли Павел Флоренский о дружбе сестры с Мережковскими, которых считал еретиками и святотатями, сближения с которыми так тщательно избегал? Несомненно, знал, и вряд ли одобрял, однако прямо не вмешивался.
В 1907 году Павел Флоренский приехал на летние каникулы в Тифлис навестить родных, приехал не один, а со своим однокурсником и задушевным другом Сергеем Троицким. Тут, в доме Флоренских, Сергей и встретился с юной сестрой своего друга Ольгой. О своих чувствах он рассказал девушке позже, в письме, которое написал ей из Костромской губернии, куда после Тифлиса отправились они с Павлом. Друзья часто бывали здесь, в селе Толпыгино, где в местной церкви Воскресение Словущего служил священником отец Сергея. Вскоре между Ольгой и Сергеем завязалась переписка, о ней вскоре узнали родные девушки, которые благосклонно отнеслись к чувствам, возникшим между молодыми людьми. Но когда Сергей, резко изменив свои дальнейшие планы готовить магистерскую диссертацию в Духовной академии, оставил Сергиев Посад и уехал в Тифлис, этим поступком он нанес другу тяжелый удар.
Сергей Троицкий переехал в Тифлис, стал преподавателем русского языка и Закона Божьего в 1-й тифлисской мужской гимназии. Когда Ольга уехала на учебу в Москву, он писал ей письма, подробно рассказывая о своих чувствах, ее родных и друзьях. Сергей принимает в Ольге все: ее искусство, ее заботы, ее друзей Мережковских, к которым они вместе с Ольгой едут в 1909 году на их дачу под Петербургом. Нельзя сказать, что смотрины удались. Проницательная Зинаида Гиппиус понимает, что Сергей никогда не станет «нашим», тем не менее она благосклонно принимает избранника Ольги. Иное Мережковский. После отъезда Ольги и Сергея в Тифлис он переживает «попытку ревности», а затем после некоторого перерыва в письмах обращается к Ольге на «Вы», уверяет, что вовсе не в нее был влюблен, а в некое ожидание влюбленности, рассказывает о своих прежних увлечениях.
Летом 1909 года Сергей и Ольга обвенчались в Кукийской Александро-Невской церкви Тифлиса, дав обет быть вместе до гробовой доски. Сергей и Ольга были подобны друг другу, как две половинки одного целого, в своей схожести были идеальны и совершенны, а совершенство не жизненно, обречено на гибель.
Драма, которая грянула 2 ноября 1910 года в Тифлисе, была настолько «по ту сторону добра и зла», настолько необъяснима и мистична, апокалиптична и, как писал Мережковский, «страшна и таинственна», что мы, не вдаваясь в подробности происшедшего, скажем лишь, что в тот роковой день в здании 1-й тифлисской гимназии преподаватель русского языка Сергей Семенович Троицкий был заколот кинжалом гимназистом Шалвой Тавдгеридзе. Последними словами истекающего кровью Троицкого были: «Прощаю, прощаю его…»
Событие это потрясло Тифлис. По взбудораженному городу ходили слухи, что убийство произошло на почве национальной ненависти, говорили, что убийца был одержим бесами. Как бы то ни было, в той же церкви, где год назад свершилось венчание, 5 ноября 1910 года прошло отпевание Сергея Троицкого. Его хоронил весь город. Следуя его завету, Ольга и ее мать отправили на Высочайшее имя телеграмму, прося помиловать убийцу. Однако дело происходило в эпоху чрезвычайных мер и убийца был казнен. Со смертью Сергея для Ольги остановилась жизнь. Она неотвязно думала о том, что недолюбила, недоговорила, недосказала… У Ольги так сильна была «воля к смерти», как называет ее состояние Мережковский, что она стала таять, как восковая свеча. Мережковские настойчиво зовут ее переехать к ним насовсем в Петербург. Но для нее это невозможно.
З.Гиппиус, Д.Философов, Д. Мережковский.
В январе 1908 года скончался отец Ольги А.И.Флоренский, бывший основой семьи и дома. Незадолго до своей кончины он думал о том, что необходимо перебраться с Кавказа в Россию. Социальные протесты первой русской революции усугублялись на Кавказе межнациональными столкновениями.Но А.И.Флоренскому так и не удалось до своей кончины перевезти семью в Россию. Через год после гибели Троицкого умерла от брюшного тифа годовалая Аля, дочь старшей дочери Флоренских Юлии-Люси. Распался ее брак с М.М.Асатиани, соучеником и другом П.А.Флоренского по гимназии и университету, и она уехала продолжать учебу в Швейцарию. Обнаружился туберкулез, «семейная» болезнь Сапаровых, у среднего сына Флоренских Александра, учившегося в Петербургском университете. Старший, Павел, к этому времени женился, стал священником, его семья ждала первенца, он принял к себе и заботился о сестрах Лиле и Раисе, но все это было в Сергиевом посаде, так далеко от Тифлиса. Ольга учится на курсах рисования и скульптуры в Тифлисе, ездит к родителям Сергея Троицкого в Костромскую губернию, живет в Ханаля, поместье своей тети Е.П.Мелик-Бегляровой. В 1913 году она переезжает Петербург к Мережковским и поселяется в их новой квартире на Сергиевской улице.
Чего было больше в отношении Мережковских к «тихой и светлой» «девушке-женщине» Ольге — душевной склонности к ней самой или желания реванша в борьбе с ее братом? Почему, как признаются они в письмах, она нужна им больше, чем они ей? Удалась ли попытка заполучить душу сестры «самого умного и самого жестокого» их оппонента? Даже если такая попытка и была, то она не удалась. Ольга так и не стала «нашей», и Мережковский возвращает Ольге посланный ею в порыве юношеской признательности за любовь и дружбу нательный крестик, что могло означать причастность к «их» церкви. Между ними и ею так и остались мысленно ее брат и ее Сергей. Тем не менее Ольга Флоренская так и осталась одним из самых дорогих людей для мятежной и блистательной четы Мережковских, «близкой-далекой», как называла ее в своих воспоминаниях Зинаида Гиппиус.
В ее отношениях с Мережковскими назревает разрыв. Понять истинную причину происшедшего, то, в каких «призывах к крови» укоряет она своих наставников, сложно, но из ее писем можно заключить, что тяжелая полоса ее жизни связана с тем, что ей нестерпимо стало в кругу своих друзей, их мысли и чувства так и не стали частью ее. Весной 1914 года Ольга вернулась домой, в родной Тифлис. А 2 октября, через четыре года после того, как сомкнулась земля над могилой любимого супруга, душа Ольги отлетела, чтобы соединиться навечно с душой милого, тихого и светлого Сережи…
В эмиграции Зинаида Гиппиус собиралась писать об Ольге и их дружбе очерк. Однако замысел не реализовался. Помнил ли о ней, своем «тихом и светлом ангеле» Дмитрий Мережковский? Помнил ли поэт и человек о девочке-женщине, воплотившейся Вечной Женственности, столь близкой и недоступной, искомой и ускользающей, манящей и недосягаемой, чаемой и влекущей с вечной влюбленностью в нее? Помнил ли то, о чем таинственно и тихо промолчал в одном из своих стихотворений:
Как часто выразить любовь мою хочу,
Но ничего сказать я не умею,
Я только радуюсь, страдаю и молчу:
Как будто стыдно мне — я говорить не смею.
Но в близости ко мне живой души твоей
Как все таинственно, так все необычайно, —
Что слишком страшною божественною тайной
Мне кажется любовь, чтоб говорить о ней.
В нас чувства лучшие стыдливы и безмолвны,
И все священное объемлет тишина:
Пока шумят вверху сверкающие волны,
Безмолвствует морская глубина.
О.А.Флоренская. Автопортрет. 1911. Тифлис. Бумага, пастель
http://samlib.ru/f/florenskij_p_w/00nn.shtml
| Рубрики: | я ПОЭЗИЯ/Мережковский Дмитрий, Миллер Лариса, Мориц Ю. |
| Комментировать | « Пред. запись — К дневнику — След. запись » | Страницы: [1] [Новые] |
