5 октября 1889, приурочив открытие кабаре к началу Всемирной выставки в Париже и завершению строительства Эйфелевой башни, Жозеф Оллер и его компаньон Шарль Зидлер пригласили парижан на открытие нового кабаре Мулен Руж на площади Бланш. Пытаясь расширить границы увеселительного района Монмартра, Оллер намеренно выбрал место для своего кабаре поодаль площади Пигаль и бульвара Рошешуар, где в то время процветало другое кабаре «Элизе-Монмартр». Название кабаре дала деревянная мельница с крыльями красного цвета, созданная декоратором Леоном-Адольфом Вилеттом. Красный цвет крыльев явно намекал на район красных фонарей.
Легендарное парижское кабаре открылось в октябре 1889 года: ровно через сто лет после Великой французской революции родился тоже великий французский канкан -- "Френч канкан", увековеченный вдохновенной кистью Тулуз-Лотрека. Некие господа Оллер и Зидлер -- люди явно германских кровей -- изобрели самое что ни на есть французское действо. Жозеф Оллер — каталонец, сын авантюриста, подобно отцу отправившийся на поиски счастья. Он оказался талантливым организатором, до открытия легендарного кабаре Оллер уже дал жизнь нескольким театрам, цирку и даже…"русским горкам", которые сейчас привыкли называть "американскими". Компаньоном Жозефа стал Шарль Зидлер, старожил Парижа, начинавший свою рабочую карьеру мальчишкой-подмастерьем, мойщиком кож. Старик Зидлер, несмотря на то, что постоянно пребывал в полупьяном состоянии, прекрасно знал мифы и обитателей прежнего Холма, и оказался незаменим в создании мифа нового Монмартра.
С тех пор и танец, и его первые исполнительницы -- Гулю (Обжора), Нини Патзанлэр (Лапки вверх), Грий Д’Эгу (Канализационная решетка), Мом Фромаж (Сырок) вошли в историю, а сам "Френч канкан" стал славой и фирменным знаком "Мулен Руж". Шелест нарядов, воздушность взлетающих юбок и брызги шампанского, посетители "голубых кровей", вроде английского короля Эдуарда VII -- безумные ночи "Красной Мельницы" волновали, будоражили кровь, вдохновляли, рождали легенды.





Оллер, каталонец лет пятидесяти, был сыном испанца авантюристического склада. В один прекрасный день Жозефу Оллеру взбрело в голову уехать из родного городка и попытать счастья в Париже. Надо сказать, до сих пор у него не было ни одной неудачи. На этот раз, однако, все считали, что его ждет провал. Оллер решил расширить границы увеселительных заведений Монмартра и открыл свое кабаре довольно далеко от площади Пигаль и бульвара Рошешуар, где процветали Брюан и "Элизе-Монмартр". Красные крылья "Мулен Руж" вертелись неподалеку от площади Бланш, на бульваре Клиши, 90, на месте бывшего кабаре "Рен-Бланш", снесенного четыре года назад. Какое безумие!


Môme Fromage


Да, безумие! Однако вечером весь Париж собрался в "Мулен Руж", чтобы полюбоваться звездами кадрили - Ла Гулю с Валентином Бескостным, Грий д'Эгу и Рейон д'Ор, Мари Касс-Нэ и Мом Фромаж, которых переманил из "Элизе-Монмартр" компаньон Оллера, Шарль Зидлер. Аристократы, люди искусства, литераторы, князь де Саган, Орельен Шолль, Эли де Талейран, Стевенс, Жервекс, князь Трубецкой, граф де Ларошфуко заполнили огромный, высокий, украшенный флагами зал, ярко освещенный огнями рамп, люстр и стеклянными шарами. Одна стена была зеркальной, и от этого он казался еще больше.

Nini "Pattes-en-l´air"


С того самого вечера, как открылось кабаре "Мулен Руж", Лотрек стал его завсегдатаем. У него даже был там свой постоянный столик. Отныне он и "Мулен Руж" неразлучны. Зидлер, приятель Портье, предчувствуя, что это будет именно так, повесил на пурпурной стене холла кабаре картину Лотрека "В цирке Фернандо: наездница".

"Танец в Мулен Руж". 1890 г. Анри Тулуз-Лотрек


В самом деле, ничто так не соблазняло Лотрека, как танцы в "Мулен-Руж". Теперь там каждый день можно было увидеть его небольшую фигурку. Все, что так нравилось Лотреку, что доставляло ему удовольствие в "Элизе" и "Мулен-де-ла-Галетт", отныне было сконцентрировано в новом кабаре. Здесь танцевали кадриль, здесь выступала прекрасная и наглая, как никогда, Ла Гулю в своем небесно-голубом атласном корсаже, в черной юбке шириной в пять метров и под звуки оркестра, не уступавшего по грохоту оркестру "Элизе-Монмартр", виртуозно вскидывала ногами свои шестьдесят метров кружев. "Выше, Ла Гулю! Еще выше!" - в экстазе кричали ее поклонники. Надвинув котелок на глаза или же сдвинув его на затылок, Лотрек рисовал среди шума, топота, в душной атмосфере кабаре, которое напоминает "ярмарку любви", место, где происходит "купля-продажа".

"Начало кадрили в "Мулен Руж". 1892 г.
Мулен Руж. Две танцующие женщины". 1892 г.



Публика не танцует. Она приходит сюда смотреть на кадриль, успехом которой не преминули воспользоваться Оллер и Зидлер. Мужчины, возбужденные зрелищем, легко попадаются на удочку женщин, которые охотятся за богатыми любовниками. Всюду женщины, женщины, женщины! Среди цилиндров, фетровых шляп, котелков и даже каскеток мелькают атласные корсажи - голубые, красные, зеленые, белые, желтые. "Милый, угости пивцом". Мишура, пестрота, роскошь дорогого публичного дома. Хлопают пробки от шампанского. От стола к столу переходит пьяный старик в продавленном цилиндре, с надетой на руку дамской подвязкой, с пышным розовым бантом. Публика веселится. "Красиво? А? Что? Великолепно…" На Монмартре веселье, веселье…

"Grille d'Égout"




Декольтированная до пупка, с черной муаровой ленточкой вокруг шеи, букетиком цветов в волосах дерзко проходит Ла Гулю - королева бала, королева торговок любовью. Прощаясь, она вильнула бедром, и перед взором зрителей мелькнули ее панталоны с вышитым алым сердцем.
Лотрек принялся за большое полотно - полтора метра на метр пятнадцать сантиметров - "Танец в "Мулен Руж". Это была его третья крупная композиция после картины "В цирке Фернадо: наездница" и "Танцев в "Мулен-де-ла-Галетт". Он изобразил публику "Мулен Руж", своих друзей - Гибера, Гози, фотографа Сеско вокруг Валентина Бескостного, танцующего со своей партнершей кадриль. Блестящий паркет отражает их движения, образуя поразительные арабески. Бесподобный вихрь!
Не успела картина Лотрека "Танец в "Мулен Руж" просохнуть, как ее купил Оллер. Зидлер повесил ее в холле, на правой стене, над стойкой рядом с картиной "В цирке Фернандо: наездница".

В "Мулен де ла Галетт". 1891 г.
"Интерьер кабаре (Уголок в "Мулен де ла Галетт")". 1892 г.



Первая афиша, объявлявшая об открытии "Мулен Руж", была сделана Жюлем Шере. В области рекламы в те времена процветала безвкусица, и пятидесятилетний Шере считался непревзойденным мастером афиши. Он любил изображать порхающих Пьеро и Коломбин - "этих аппетитных милашек" - в очаровательных, нарядных костюмах всех цветов радуги. "В жизни гораздо больше печалей, чем радостей, поэтому, - говорил он, - показывать ее надо приятной и веселой. Для этого существуют розовые и голубые карандаши". Его слащавые плакаты занимали первое место в коллекциях афиш, которые в то время были в большой моде. Чтобы добыть какую-нибудь новую афишу, коллекционеры не останавливались ни перед чем: они срывали их со стен, покупали у расклейщиков. Чуть ли не в каждом городе открывались французские, а то и международные выставки плакатов. Персональные выставки Шере (две из них состоялись в Париже - в 1889 и 1890 годах) неизменно пользовались огромным успехом.
В рекламе "Мулен Руж" Шере превзошел самого себя, и некоторые считали ее шедевром. Итак, Лотрек, принимая заказ, вступал на путь опасного соперничества, но он очень обрадовался предложению.

Афиша Шере, рядом фотография- Лотрек и Оллер


Для него, человека, который так стремился покорить публику - ведь он не упускал ни единой возможности выставить свои произведения и как раз в тот год выставлялся в Салоне свободного искусства, - это был заманчивый случай.
Афиша познакомит с Лотреком уличную толпу. Не второстепенное ли это, коммерческое искусство? Для истинного художника нет недостойной работы, ибо его талант или гений могут сделать благородным всякий труд. Даже такие художники, как Домье или Мане, не брезговали рисовать рекламные плакаты. Лотрек восхищался мастерством Шере. В этом году он видел также рекламу французского шампанского работы Боннара, художника, который был моложе его. Лотрек пришел в такой восторг, что немедленно познакомился с юным художником и сразу подружился с ним. Правда, с его точки зрения, у Боннара был серьезный недостаток - он очень деликатно, но решительно отклонял его приглашения выпить.
Лотрек горячо взялся за новую работу. Теперь в центре его внимания была Ла Гулю, которую он изобразил в профиль, танцующей на фоне зрителей. На первом плане он изобразил Валентина, противопоставив его серый и длинный силуэт округлостям форм белокурой эльзаски.

Рядом с афишей Лотрека просто програмка Мулен Руж тех лет




В конце сентября афиша была расклеена по Парижу и произвела огромное впечатление. Она поражала своей силой, свежестью композиционного решения, мастерством, броскостью. Рекламные экипажи, которые разъезжали по Парижу с этой афишей, осаждала толпа любопытных. Все старались расшифровать подпись художника. Лотрек уже три года назад окончательно расстался со своим псевдонимом Трекло, но подпись у него была неразборчивая. Отрек? Или Лотрек? На следующий день о нем уже знал весь город.

"Бал в "Мулен де ла Галетт". 1889 г.
"В танцевальном зале "Мулен де ла Галетт". 1889 г.





По вечерам, перебираясь из одного кабаре в другое - а в 1890-е годы они как-то разом и кучно открылись на Монмартре, - Лотрек во всех смыслах набирался впечатлений. Пожирая глазами отплясывавших канкан-галоп (по деликатному выражению Золя, "натуралистическую кадриль"), методично накачиваясь спиртным, ухмыляясь скабрезным куплетам, он успевал еще заарканить карандашным наброском того или иного курьезного персонажа - взбрыкивающую Ла Гулю, вихляющегося Валентина "Бескостного" или "озорного лебедя-шутника" Иветт Гильбер, "исполнявшую свадебные песни на похоронные мотивы". Острый и быстрый ум Лотрека, пока он еще не затуманился, торопил его руку, упрощавшую рисунок до карикатуры. Его утонченный вкус - наследство от аристократических предков (графы Тулузские известны со времен первых крестовых походов, а то и раньше), хотя и грешил экстравагантностью, а то и снобизмом, не выносил пошлости буржуа. И в любом случае он предпочитал ей простонародную вульгарность: она очаровывала его своей бесхитростностью и грубоватым наигрышем. Поэтому-то он и выбрал Монмартр и измерил все его злачные глубины. Вероятно, только павшему с высот аристократизма и было можно достать до самого дна. По словам биографа художника Анри Перрюшо, Лотрек "наслаждался этой атмосферой, где то ли животные чувства поднимались до магии искусства, то ли искусство опускалось до скотского уровня". Да он и сам частенько говорил: "Я - моральный самоубийца".





Увеселительные заведения и ресторанчики растут как грибы после дождя, и в каждом из них хозяева и утроители старались найти свою особинку. В кабаре "Элизе-Монмартр" посетители становились зрителями невероятно эротического танца, который стали именовать "эксцентрической кадрилью", а чуть позже, под влиянием творчества Эмиля Золя — "натуралистической". В эпоху, когда обнаженная женская лодыжка, заставляла трепетать мужскую половину общества, "натуралистическая кадриль" приводила в шок. Танцовщицы задирали выше колен свои батистовые кружевные юбки, на каждую из которых уходило 60 метров английского кружева, и делали скачок лицом к публике. На первых представлениях кадрили постоянно дежурил начальник полиции нравов, следивший, чтобы девушки на сцене не задирали юбки выше колен и не подмигивали публике в зале. Но как только страж нравственного порядка обращался спиной к сцене, танцовщицы приподнимали свои кружева еще выше, по самый срез перехваченного шелковыми подвязками чулка. Публика стонала от экстаза, до настоящего фирменного канкана оставался один шаг и он был сделан в Мулен-Руже.




http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9C%D1%83%D0%BB%D0%B5%D0%BD_%D0%A0%D1%83%D0%B6

http://impressionnisme.narod.ru/TULUZ_LOTREK/epizode_lotrek9.htm


http://h.ua/story/39492/

http://www.courier.co.il/?id=24340