Вера (в психологии) [лат. veritas – истина, verus – истинный] –

1) особое состояние психики, заключающееся в полном и безоговорочном принятии человеком, его разумом и душой, фактов внутреннего и внешнего существования живого, истинного откровения; фиксируясь в идеях и образах, эти факторы могут стимулировать и направлять последующие деяния человека;

2) «признание чего-либо истинным с такой решительностью, которая превышает силу внешних фактических и формально-логических доказательств. Это не значит, что истины веры не подлежат никаким доказательствам, а значит только, что сила веры зависит от особого самостоятельного психологического акта, не определяемого всецело эмпирическими и логическими основаниями» (Вл. Соловьев).

Вера состоит не в чем ином, как в принятии возможности за действительность.

Вере всегда противостоит сомнение вообще или всеобщая возможность сомнения – скептицизм.

Представляется, что существует чувственная вера,

незаметно переходящая в чувственное знание (истинная вера) и ментальная вера,

которая в итоге приводит к искажённому восприятию действительности.

Чувственная вера – это иррациональное чувство, переживаемое индивидом как необъяснимая уверенность, убеждённость в том, что его представление о фрагменте реальности в виде идеального образа этого фрагмента во внутреннем мире человека, совпадает с самой реальностью.

Ментальная вера – это признание индивидом того, что его представление о фрагменте реальности в виде идеального образа в его внутреннем мире, порождённого ментальной интерпретацией воспринимаемого, совпадает с самой реальностью, что вызывает у человека сильные позитивные переживания своей целостности с миром и поэтому не требует дальнейших ментальных доказательств. Ментальная вера порождает эмоции, являющиеся энергией для воплощения в жизнь своего представления о реальности.

Существенным моментом веры является чувство единства с миром, однако разница в том, что в ментальной вере между реальностью и внутренним миром человека стоит посредник – разум – который интерпретирует опыт на основе определённой системы отсчёта, на основе определённого взгляда на мир.

Чувственная же вера – это непосредственное чувственное знание, возникновение которого не поддаётся логическому объяснению. Это можно назвать непосредственным восприятием других, более высоких, планов бытия.

Доверие – это психическое состояние, в силу которого мы полагаемся на какое-либо мнение, кажущееся нам авторитетным, и потому отказываемся от самостоятельного исследования вопроса, могущего быть нами исследованным.

Доверие отличается как от веры, так равно и от уверенности. Вера превышает силу внешних фактических и формально логических доказательств. Доверие же касается вопросов, находящихся в компетенции человеческого познания; доверяется тот, кто не хочет или не может решить или сделать чего-либо сам, полагаясь или на общепринятое мнение, или на авторитетное лицо.

Уверенность есть сознание собственной силы и состоит в доверии к истинности своего знания или правоте своего дела; доверие, напротив, проистекает из сознания слабости, неуверенности в себе, признания авторитета.

Доверие, как психическое состояние (чувство), преходяще.

Завоевать, внушить доверие трудно, а лишиться его можно в одночасье, мгновенно.

Основываясь на современных представлениях о формах веры, можно провести водораздел между верой и доверием как двумя различными формами веры, ибо в их основании лежат психологически разные акты. В основе доверия лежит специфическое, отношение субъекта к объекту, представленное субъекту как определенное переживание, предшествующее акту взаимодействия и предполагающее принципиальную не отождествляемость субъекта к объекта веры. Подлинная вера связана с актом принятия чего-то за истину без достаточного основания, что потенциально предполагает устранимость дистанции между субъектом к объектом веры и их отождествление, в отличие от доверия, где это принципиально невозможно. Поэтому подлинная вера возможна только в отношении сверхчувственной реальности, в отличие от доверия, которое возможно как в отношении сверхчувственных объектов, так и в отношении различных объектов предметной реальности. Доверие всегда предшествует акту взаимодействия с различными сторонами мира. Итак, доверие можно рассматривать в качестве специфической самостоятельной формы веры, которая имеет социально-психологическую природу и в качестве психологического феномена проявляется не только в сфере общения.  

Доверие, как социально-психологический феномен, рассматривается с точки зрения процесса целостного взаимодействия человека с миром.

Еще до преобразования действительности происходит процесс осмысления различных объектов мира с точки зрения их значимости, то есть ценности для субъекта. И отражает человек не все свойства объекта, о которых он знает, а лишь те, которые для него наиболее значимы, актуальны в настоящий момент.

Уже на уровне восприятия происходит наделение объектов мира значимостью, то есть ценностями и смыслами. Человек как бы «выносит» часть себя, своей сущности, своей субъективности за пределы себя самого в мир и наделяет «собой» объекты этого мира. Так происходит проникновение человека в мир, именно в этом смысле надо понимать «продленность» человека в мир. Но для осуществления акта взаимодействия с миром необходимым условием является удовлетворение базовой потребности в безопасности. Объекты окружающего мира должны быть не только значимыми, но и относительно безопасными, только в таком случае человек будет вступать с ними во взаимодействие, потому что только такой мир может вызывать у него доверие.

Доверие может быть осмыслено как исходное условие позитивности межличностных отношений и как исходное условие подлинного общения.

Исходя из принятых в настоящее время методологических подходов к изучению сущности человека, можно предположить, что доверие к себе есть рефлексивный феномен, позволяющий человеку занять определенную ценностную (пристрастную) позицию по отношению к самому себе и, исходя из этой позиции, строить собственную жизненную стратегию. Суть этой позиции заключается в наличии у человека отношения к своей собственной субъектности как значимой для него.

Чувство доверия, как и многое другое в психике человека, появляется очень рано, в том нежном детском возрасте, о котором человек ничего не помнит. Столь раннее появление многого, что впоследствии накладывает печать на всю нашу жизнь, нередко производит впечатление генетической предопределенности. Американский психолог и психотерапевт Эрик Эриксон рассматривал чувство глубокого (базисного) доверие в качестве фундаментальной психологической предпосылки всей жизни. Это чувство формируется на основании опыта 1-го года жизни ребенка и превращается в установку, определяющую его отношение к себе и к миру.

Данные о периодах развития ребенка достаточно легко и достоверно могут быть выделены непосредственными наблюдениями, и таких наблюдений, формализованных в виде книг, статей, теорий накоплено очень много. Они перепроверялись, сопоставлялись и к настоящему времени существование и суть этих периодов не вызывают сомнений. За каждым из них стоит определенное качество развития мозга, а, точнее, становления жизненного опыта на основе принципов адаптации личности.

Рассмотрим классическую периодизацию детского развития  Э. Эриксона. Эта периодизация интересна прежде всего тем, что не только дает описание отдельных периодов в жизни ребенка, но и указывает на те возможные ошибки в воспитании, которые неизбежно скажутся на развитии личности в целом. Так что, знакомясь с нею, вы, возможно, что-то проясните для себя и в собственных неудачах и комплексах, что позволит не совершить тех же ошибок в воспитании собственных детей. Эриксон расписал сою периодизацию на всю жизнь до старости человека, всего периодов 8. Однако нас интересуют периоды относящиеся непосредственно к детству, с ними и познакомимся подробнее. Сам автор назвал эти периоды «психосоциальными кризисами», потому, что каждому из них соответствует свой специфический конфликт с внешним миром. Если конфликт пройден успешно, то ребенок приобретает определенное свойство личности, опираясь на которое будет проходить и все остальные кризисные этапы. Если же конфликт не был «отработан», пройден так, как надо, то то или иное свойство характера, необходимое нам для всей дальнейшей жизни либо вообще не будет сформировано, либо сформируется в искаженном виде, оказывая специфическое влияние на все оставшиеся годы.

Первый период базового доверия (или недоверия) к миру. Он продолжается от рождения до 2 лет. У новорожденного еще нет никаких представлений ни о себе, ни о том мире, в котором он оказался. Зато у него есть определенный набор основных потребностей, без удовлетворения которых он не выживет: еда, тепло, присутствие мамы, общение. Если все это малыш получает по первому требованию, то у него формируется стойкое ощущение, что мир в котором он оказался – хорошее место, которому можно доверять. Наиважнейшее, или как говорят ученые – базовое чувство, без которого просто невозможно дальнейшее развитие личности. В этот период весь окружающий мир малыша сосредоточен в одном емком понятии – мама. И если он чувствует, что маме можно доверять, потому, что она накормит, успокоит, всегда будет рядом, не оставит его, маленького и беспомощного надолго одного, то в дальнейшем, подрастая, ребенок перенесет это чувство доверия и на остальных людей, на остальной мир. Так закладываются первые основы не только самооценки человека, но и его отношение к окружающему миру. Если же малыша оставляют подолгу плакать в кроватке (помните популярные в свое время книги доктора Спока, где он рекомендовал не поддаваться на «капризы» ребенка и не подходить к нему плачущему?), кормят строго по часам, которые установил не он, а кто-то «умный» за него, не носят на руках (чтобы не приучить), мало обнимают и целуют – то у ребенка возникает не только физический, но и эмоциональный дискомфорт. Не формируется такое важное ощущение надежности и незыблемости внешнего мира, мало того, из-за отсутствия чувства безопасности, мир этот начинает ощущаться, как нечто враждебное, от чего надо учиться защищаться. Именно это качество и ложится первым кирпичиком в фундамент личности будущего человека. Надо ли описывать, какое здание выстроится на подобном фундаменте? Итак, главное приобретение, которое ваш ребенок должен вынести из первого периода – базовое доверие к миру.

Второй период называют Периодом автономии (от 2 до 4 лет). Это знаменитая «фаза упрямства», фаза «Я сам», так хорошо знакомая родителям трехлеток. Но не надо думать, что это только лишь упрямство, малыш примеряет себя к миру взрослых, осваивает новые умения и навыки, так необходимые ему. Чем больше багаж этих навыков, тем чаще его охватывает первое чувство сомнения «А хорошо ли я делаю?». Считается, что именно в этом возрасте возникает первое чувство стыда.

Если в этот период родители стыдят и ругают малыша за испачканные штанишки, за разбитую чашку или за испачканную мордашку при попытке есть самому (поводов, за что именно ругать в этом возрасте, согласитесь, предостаточно!), то сильно тем самым раскачивают уверенность маленького человечка в том, что он что-то может сделать сам. К такому же результату приводят и чрезмерные требования к «правильности» поведения, которыми так грешат многие родители. Чувство стыда и ощущение собственной неумелости прочно ложатся в основу личности, характера и начинают пускать свои корни во всю дальнейшую жизнь. Хорошая, крепкая, или как говорят адекватная, самооценка с такими установками вряд ли уже разовьется. За этот нелегкий период ребенок должен научиться адекватно проявлять и контролировать свои чувства и поступки.

Период инициативы (от 4 до 6 лет). Это очень важный период самоутверждения личности. Малыши в этом возрасте крайне деятельны. И игра в этот период не просто игра – а важная школа взрослой жизни, создание своего мира, со своими законами и правилами. Ребенок этого возраста очень нуждается в поддержке и одобрении со стороны взрослых. Благодаря теплому эмоциональному отклику, поддержке он убеждается, что может достигнуть поставленной перед собой цели и на многое способен. Малыш примеряет на себя такое важное для всей дальнейшей жизни понятие «Могу – не могу». Если в качестве оценки своей деятельности ребенок получает лишь критику и замечания, то бурная активность сменяется пассивностью (зачем стараться, все равно все будет не так) и покорностью. Но пусть эта покорность не радует родителей – ведь качество пасовать перед трудностями и важными целями ваш малыш теперь пронесет через всю жизнь.

Главное приобретение этого периода (при условии благополучного его прохождения) – инициативность, уверенность в своих силах, умение добиваться цели.

Период активности охватывает период от 6 до 11 лет. Ребенок уже – школьник и это уже по-настоящему вводит его в социум. В этом возрасте ваш ребенок начинает сознательно работать «на результат», учится объективно (сравнивая с другими) оценивать себя и плоды своих трудов. В случае положительной оценки он начинает получать истинное удовольствие от удачно завершенного дела. Поддержка и поощрение взрослого в этот период важны особенно, причем это уже поддержка не только родителей, но и других взрослых, учителей, например. Именно на этой стадии развития мы сталкиваемся с наиболее распространенной ошибкой взрослых, которые стремятся чрезмерно нагрузить свое чадо, мол от этого будет только польза.

Основное приобретение этого периода – умение получать радость от хорошо выполненной работы, умение доводить начатое до конца.

Особенностью детей младшего школьного возраста является безграничное доверие к взрослым, главным образом учителям, родителям, подчинение и подражание им. Дети этого возраста полностью признают авторитет взрослого человека, почти безгранично принимают его оценки, перенося их на себя и присваивая их себе. Даже характеризуя себя как личность, младший школьник, в основном лишь повторяет то, что о нём говорят взрослые. Многочисленные исследования младших школьников позволяют сделать следующий вывод: между представлением о себе и условиями семейного воспитания существует прямая зависимость. В семье, где царит атмосфера теплоты и взаимного доверия, самооценка носит адекватный характер. В семьях неблагополучных, конфликтных, а также в тех, в которых проявляется гиперпротекция со стороны родителей, самооценка ребёнка носит заниженный характер. Завышенная самооценка формируется в семьях, где важную роль играет материальное благополучие, а характер взаимоотношений с ребёнком носит оттенок восторженности и чрезмерной гиперпротекции, проявляющейся в потворствующей степени удовлетворения потребностей, недостаточности требований-обязанностей, требований-запретов, минимальности санкций.

С позиции рассматриваемой теории развития общения в онтогенезе, возникновение доверия ребенка к другому человеку может определяться уровнем удовлетворения его коммуникативной потребности в процессе общения с этим человеком. Характер взаимоотношений детей с другими людьми зависит от того, насколько общение с ними соответствует уровню развития коммуникативной потребности, достигнутой данным ребенком. Если общение с партнером складывается так, что при этом удовлетворяется содержание коммуникативной потребности, то ребенок почувствует к нему симпатию, доверие, станет предпочитать его другим людям, которые требуют при контакте с ребенком либо больше того, на что он способен, либо намного меньше.

Для понимания доверия детей нельзя обойти вниманием исследования, посвященные проблеме стабильных и критических периодов развития и возникающих при этом психических новообразований.

Примечательно, что большая часть детей пяти лет имеет повышенные показатели доверия, а семи лет – низкие значения доверия. Резкое снижение доверия детей от пяти к шести годам позволяет говорить о том, что в данный период дошкольного возраста происходит существенное изменение в развитии личности ребенка.

Таким образом, результаты исследования показали, что установка детей дошкольного возраста по отношению к незнакомым взрослым, эмоционально-оценочная характеристика взрослых и уровень доверия к ним имеют определенные возрастные изменения. Переход от пяти к шести годам является наиболее определяющим в изменении доверия детей дошкольного возраста.

***

Понятие личности связывается со «свободой воли», или, более строго, с возможностью самостоятельно приспосабливаться к новым условиям, выбирая наиболее приемлемые для себя варианты поведения. Это подразумевает, что у личности есть способ, система оценки того, что для нее есть более приемлемо, что для нее хорошо, а что – плохо.

Теорема К. Геделя «О неполноте», строго доказанная Р. Пенроузом, приводит к выводу о невозможности создания программы поведения, способной самой приспосабливаться к новым условиям. Однако этим не утверждается невозможность создания искусственной системы адаптивного поведения, основанной на не программном подходе.

Если бы поведение задавалось некоей программой, которая заранее предусматривает как нужно реагировать при каких обстоятельствах, то легко можно представить ситуацию, чем-то отличающуюся от «обычной», когда предусмотренное поведение приведет не к успеху, а к неудаче. Для успеха в новых условиях необходима уже другая, заранее не известная программа.

Может ли быть создана программа, предусматривающая все возможные условия? Нет, конечно, это фактически и доказано Р. Пенроузом. Само выражение «все возможные» говорит об их бесконечном многообразии. Возможна программа, предусматривающая поведение только в уже известных условиях (что очевидно). Такие «жесткие» программы поведения зашиты у простейших животных (вплоть до насекомых, хотя у них уже есть механизмы оперативного видоизменения своих программ).

Итак, заранее невозможно создать программу (алгоритм) поведения, обеспечивающую приспособляемость к меняющимся условиям просто потому, что они еще пока не известны (и, тем более не известно как нужно в них реагировать). Поэтому поведение высших животных принципиально не алгоритмизируется в целом, они не есть биологические автоматы.

Что нужно для того, чтобы самому получить возможность приспосабливаться к новым условиям?

Во-первых, нужно уметь вообще распознавать, что условия – новые. Должен иметься распознаватель новизны ситуации. Причем умеющий распознавать не какую угодно новизну (ничто в мире не повторяется идентично), а реагировать только на ту новизну, что важна, значима, имеет смысл для понимания, приспособления к ситуации. И такому вот распознаванию нужно научиться: уметь распознавать эту важность.

Во-вторых, нужно как-то оценить результат поведения для организма: хорошо это для него или плохо. То, что хорошо должно впредь стать желательной программой поведения в новых условиях, а то, что плохо – программой избегания такого варианта поведения.

Единственное, что делает животных не автоматами, а умеющими самостоятельно находить наиболее для них подходящее поведение, есть личная система значимости, придающая позитивный или негативный смысл всему воспринимаемую и всем результатам собственного поведения.

Личная система значимости основывается на предрасположенностях развития организма, задаваемых наследственно и развивается в виде жизненного опыта каждой личностью, специализируясь для всех новых для нее условий и ситуаций.

Она отличается от всех других систем значимости представителей того же вида животных во-первых, индивидуальными предрасположенностями, передаваемыми наследственно, во-вторых, индивидуально приобретаемым личным опытом настолько, насколько этот опыт различен.

Самый главный принцип, который формирует направленность психических реакций в сторону или отрицания или принятия – это личная оценка того, что такое плохо и хорошо для личности, на основе развивающейся системы значимости. Базовым состоянием этой системы являются ощущение хорошо или плохо, которое представлено соответствующими центрами, – внутренними рецепторами этих состояний.

Все, что находится в психике и способное быть осознанным (это – важный критерий), связывается с одной из базовых оценок, и таким образом окрашено или положительным эмоциональным контекстом или отрицательным, что уточняет направленность, мотивацию, возможную в таком состоянии. Переключение внимания с одной психической активности на другую подчиняется универсальной формуле: активно то, что имеет наибольшую силу, выраженную как произведение новизны на значимость (модуляция детекторов нового системы значимости). И если такой отклик системы значимости, ассоциированной с данным переживанием, близок к максимальному, то внимание не сможет переключиться ни на что другое, пока новизна данного ощущения не спадет.

Никакая мысль, идея, представление не может завладеть вниманием, стать доминирующей в данных условиях, быть принятой к действию, если она имеет силу меньшую, чем ранее сформированная в текущем контексте восприятия.

Поэтому можно представить себе условную шкалу значимости от максимального отрицательного отклика системы значимости до максимального положительного отклика, на которой есть место для оценки любых мыслей, идей, представлений. Все, что попадает в отрицательную область, будет избегаться. Все, что оказывается на позитивной стороне, – будет приниматься для возможного варианта реагирования, т.е. будет составлено некое убеждение в его приемлемости для поведения. Это убеждение формируется и в дальнейшем корректируется жизненным опытом, каждый раз, в свою очередь, обновляя оценку значимости.

С опытом формируются хорошо проверенные варианты поведения, исход которых формирует отклик распознавателя «я знаю, что такой вариант будет верным в данных условиях!». Если такой оценки нет, хорошо известного, убедительного варианта нет, то возникает ситуация неуверенности, замедленности действий, задумчивости, попытка исследовать.

Таким образом, крайняя уверенность – вера – противостоит познанию.

Опыты с грызунами показали, что они разделяют с нами одну особенность, ранее, как считалось, свойственную только человеку разумному или, максимум, приматам: судить о степени собственной уверенности в том, что ты знаешь или о неуверенности в чём либо. Таков результат эксперимента, поставленного в американской лаборатории Cold Spring Harbor.

Учёные ведут речь о том интуитивном чувстве убеждённости (или отсутствии такового), которое сопровождает принятие решения, основанного на наших знаниях. Вы можете повернуть на перекрёстке в поисках определённой цели и спокойно продолжить путь, будучи уверенным, что выбрали правильное направление или можете двигаться, поминутно задавая себе вопрос – «А не ошибся ли я?»

Такое суждение о собственной уверенности, как считалось, есть универсальный человеческий опыт (и, может быть, ещё только человекообразных обезьян), одно из сложных свойств самосознания. Однако эксперимент на крысах показал, что формирование данного ощущения – куда более общее свойство мозга, которое присуще не только приматам, но и другим животным. Крысы не только могут рассчитывать степень уверенности в принятом решении, но и использовать её для изменения последующего поведения. Учёные полагают, что нашли механизм общий для всего животного мира, а не только для «сапиенсов».

То новое, что не превышает уже сформированную оценку, не способно ее заменить. Поэтому если есть убеждение, стоящее на самом краю позитивной оценки шкалы значимости, то его изменить очень трудно, почти не возможно. Такое крайней силы убеждение называют верой.

В самом начале развития шкалы значимости, ребенком почти все, воспринимаемое от родителей, принимается на веру, имеет пока еще ничем не превышенную значимость и внешне проявляется как период доверчивого обучения. Эволюционно это необходимо для передачи навыков от особей следующему поколению. В дальнейшем игровое моделирование, как механизм проверки на достоверность прежних убеждений, может потеснить прежнюю веру, если окажется, что навыки, полученные от родителей, приводят к негативным последствиям, а его собственный опыт экспериментирования приносит более позитивные результаты. Но такое возможно только когда вообще есть достаточная решимость проводить это экспериментирование.

Если родители давали очень хорошо согласующийся с реальностью опыт, при этом привносили в мир ребенка очень позитивные, близкие к максимуму переживания, то преодолеть это и начать двигаться по пути собственного познания становиться трудно. Мало того, склонность к доверию оказывается слишком высокой, и любые авторитеты в обществе воспринимаются с той же доверчивостью, что и родители, возможно, в течение всей жизни.

И наоборот, если родители дали мало позитивного, то их установки легко подвергаются сомнению и заменяются собственными убеждениями. Такой человек становится крайне недоверчив, во всем противопоставляет свои убеждения тому, что сформировано в культуре общества, он  асоциален и плохо уживается с людьми.

Обе крайности имеют плохие для адекватной адаптации в обществе последствия. Но в плане познания, в плане адекватности не обществу, а окружающему миру, вторая крайность имеет неоспоримые преимущества. Возможно, поэтому она реализуется в некотором количестве таких членов общества. Если доверчивость в детстве необходима для передачи от родителей базовых навыков, то для возможности постижения нового, которое неизбежно появляется в силу изменения условий окружения, необходим эффективный механизм формирования личного опыта, адекватного окружающему.

Для всех тех условий, которые ранее были связаны с максимумом позитивной оценки, для которых сформированы убеждения предельной силы, личное развитие понимания и приспособления к окружающему становится практически невозможны. Такие люди полностью полагаются на ту субкультуру общества, которая обеспечивают их своими представлениями. В этих рамках человек остается подчиненным в обществе тому, что авторитарно для него определяет его представления и полностью доверяет им.

Человек, склонный к доверчивости, может развить и свои собственные убеждения до силы предельной значимости, если в основе окажутся некоторые чрезвычайно важные, заманчивые идеи. И тогда он становится подчиненным этим собственным идеям. Предельно важная идея в условиях предельной уверенности в ее истинности (идея-фикс) оказывается постоянно доминирующей и своим контекстом определяет все остальное понимание человека так, что он не способен замечать и принимать все то, что противоречит ей. Мало того, он воспринимает эти противоречия с той агрессивностью и непримиримостью, которая развивается как навык (жизненный опыт) отстаивания самого важного в его жизни. У такого человека нет шанса понять достоверно положение вещей. При этом его представления или никогда и не были адекватны окружающему или сила убеждений не позволяет корректировать их с изменением окружающего.

Умеренные же в своей оценке убеждения с развитием жизненного опыта все более усиливаются с каждым подтверждением их адекватности окружающему, увеличивая уверенность и мастерство, что дается только жизненным опытом. Но эти убеждения могут при этом так же стать очень сильными, практически на уровне веры, что и происходит во многих случаях к старости. Теперь, даже если они перестали соответствовать изменившейся действительности, человек продолжает следовать им и своим авторитетом способен передать эти убеждения уже на уровне веры другим.

Возможно, срок существования человека оптимизировался в отношении того, чтобы срок продолжительности активной жизни оказывался не выше скорости изменения внешнего настолько, чтобы этот опыт становился прямым препятствием выживания в изменяющихся условиях.

***

Вера не совместима с познанием, в том числе вера в авторитеты. Знания формируются строго индивидуально по мере того, как человек проверяет сведения на своем личном опыте.

Во время первого столкновения с предметом появляется некая уверенность: позитивная, если опыт был удачным и негативная – при нежелательных последствиях, что определяет дальнейшую мотивацию в отношении этого предмета. Поэтому никакое знание не может быть без личного отношения к нему: негативного или позитивного, и сила этого отношения напрямую влияет на мотивацию поступков. Это – очень важно понимать. Фактически знание предмета – это совокупность прогнозов последствий взаимодействия с ним в разных условиях и обстоятельствах. Понятно, что разные люди, обладающие разными способностями, имеют не одинаковые (до противоположности) отношения – прогнозы.

Взамен первоначальной полной неопределенности возникают прогностические варианты возможных последствий. Если человек неискушен, то эта уверенность сразу может оказаться на уровне веры – предельной значимости (оценки смысла предмета для личности). И только последующие столкновения с предметом в реальности могут корректировать представления, оценки о нем. Так преодолеваются иллюзии восприятия, которые всегда сопровождают любое восприятие.

Если новый опыт причиняет неудобства, то возникает естественная мотивация обойти эти неудобства или найти приемлемые компромиссы. Верящий человек в этом случае способен очень изощренно находить способы оставаться с прежним знанием.

Никакое познание (приобретение личного знания, которые, в отличие от сведений – всегда сугубо личные, как в этом уже убедились) не возможно без личной опытной проверки сведения (утверждения, предположения). Но, эта проверка будет происходить в каких-то довольно узких условиях, доступных экспериментатору, и поэтому может не во всем быть избавлена от иллюзий восприятия, в том числе и иллюзий прогностических. Подтверждение же результата многими исследователями в разных условиях и методиках, делает его все более уверенным.

Те же, кто начинает «исследовать» нечто ранее не изученное, или вообще неопределенное, мистические, в принципе не могут приобретать знания об этом, соответствующие хоть чему-то в реальности. В этом – различие между мистикой и наукой: первая пытается познать, начиная с неопределенного, вторая же всегда начинает познавать с уже хорошо познанного в сторону непознанного.

Основываясь на вере, т.е. на убеждениях, имеющих максимально возможную значимость, невозможно скорректировать эти представления принципиально, если только не понизить их значимость, т.е. отойти от веры. А, значит, процесс познания становится невозможен. Становится возможным лишь все более дополнять предмет веры новыми особенностями, увеличивая неадекватность реальности.

Итак, вера – это 100% уверенность, связанная с высокой позитивной оценкой. И это сочетание является мощнейшей мотивирующей силой. 100% говорит всего лишь о том, что просто не существует прогностических вариантов, альтернативных основному утверждению. Любые сомнения не могут закрепиться из-за невозможности превзойти столь высокую значимость.

Вера – это всегда осознаваемое утверждение, хотя оно может и не быть определенным, и даже быть вообще неопределенным, не вербализованным (не представленным в виде каких-то определенных словесных или понятийных символов).

Вера возникает при авторитарном предложении сведений и, главное, готовых рецептов действия для определенных ситуаций. Вера всегда является следствием отношений типа лидер-подчиненный и присуща подчиненному. При этом лидер может быть не реально существующим, а мифическим.

У некоторого процента людей, подчас, детски-доверчивая готовность полагаться на авторитетные утверждения, закрепляет такие религиозные формы предельной уверенности как: «помолись и все будет хорошо, больше ничего делать не нужно». В данном случае для определенных ситуаций предлагается совершить вполне определенное действие, не прибегая к творческому поиску более оптимального в результатах потому, что эта вера – самое сильное среди конкурирующих убеждений.

В норме, при возникновении новой ситуации в важных случаях, начинается процесс осознания  и поиска новых решений. Но, в случае веры, предельно высокая значимость старого решения не позволяет перейти из накатанного автоматизма (вроде помолиться) к переосмыслению и творческому поиску оптимального решения. Даже при осознании важности нахождения нового решения, «силы воли» просто не хватает, чтобы эта необходимость смогла конкурировать с высочайшей значимостью старого автоматизма.

Источник...