Большой_Вовочка все записи автора Смотрите ранее: Записки старого ловеласа. Ч.1 "Женская натура"

Бес в ребро или записки стареющего ЛОВЕЛАСА

На вечеринке, в углу дивана тебя увидел, и вот, что странно - влюбился сразу, так покаянно, что горло стиснуло от тоски. Я знал, что звали тебя Кармелой. Ты пахла ладаном и омелой. Ты ничегошеньки не умела, когда мы стали с тобой близки… Мы в нашей зимней невинной сказке изобретали такие ласки!.. Я отдавал себя без опаски тому, что вырвалось изнутри. А это было сродни недугу, мы дня не мыслили друг без друга, и замыкались в объятьях круга… был круг объятий неповторим... Мы днём катались на санках с горок, когда же солнце ныряло в морок, мы на автобусе в двадцать сорок спешили в наш небольшой мирок. Мы пили кофе, мы ели суши. И мы дурачились, чтоб не скучно. Ты тихо пела. Я нежно слушал, писал о счастье немного строк… А ты любила стихи и песни. И жизнь казалась нам, хоть ты тресни, куда значительней, интересней когда бросали судьбу на кон. Мы записались на курсы сальсы, и я легонько тебя касался… И нескончаемым мир казался когда я падал в тебя, как в сон…

Пришла весна. Всё у нас непросто. Ты надеваешь пиджак «Лакоста». Ты куришь нервно. Ты дышишь остро. Меня ревнуешь к любой из дур. Ты обожаешь солёный крекер. В свои семнадцать ты носишь брекет. Тебя как кошку влечёт к аптеке на терпкий запах крутых микстур. Ты заражаешь тоской и сплином. Меня списали друзья в кретины, за то, что стал для тебя повинным во всех известных тебе грехах. И хоть я в сексе твой самый первый, ты размагнитила напрочь нервы. И, видно, бог в тебе метит стерву больными ранками на руках. Ты красишь хаер, как красят панки. Ты пьёшь микстуру из синей склянки. Приходит доктор и лечит ранки, в анамнез вписывает: Amok. И так выходит обыкновенно - ты режешь вены. Ты строишь стены. Ты так боишься моей измены, что запираешься на замок. В окно кричишь, что я мало значу. Потом звонишь, извиняясь плачешь, и шепчешь в трубку: «любимый мальчик…» и я не знаю, как дальше быть. А происходит такое часто. Давно пора бы сказать мне: Баста! Но я прилип к тебе, словно пластырь и не умею других любить... © Ник Туманов

АЛЕКСЕЙ ПОРОШИН:

…А я неуклюж с тобой, как большая панда,
как старый баркас на фоне изящной яхты.
И вечно с тобой ребята твоей команды,
и вечно с ними в каких-то чужих краях ты.
Они-то мальчишки, и все, как один, верзилы,
в роскошных тату и с цепями на четверть пуда.
Ты кошечка-пусси. Я рядом с тобой Годзилла.
Триасовый ящер с назойливой верой в чудо.

Понятно, что всё нелепо, но всё же верю.
И теплится где-то в сердце - а вдруг, а если?!
В колонках душевно плачет Мэрайя Керри,
а я в старом кресле, помятый, как Элвис Пресли…
…Но сколько подобным мыслям не отдавайся,
не светит мне стать нужнее, чем те мальчишки.
И жаль, что в продаже отсутствует тип девайса,
который бы мог отслеживать эти фишки.

Который бы мог увидеть анфас улыбки,
и мысли того, кто трёт тебе спинку в ванне…
Швырнёшь мне смычок, прикажешь - сыграй на скрипке.
А я не умею даже на барабане.
И мне не по сердцу записывать эти ноты
и плакать с листа, проглатывать соль бемолей.
А ты для меня, как обруч стальной гарроты.
Ну, что за любовь в кромешной пучине боли…

ЭЛЕОНОРА СЧАСТЛИВАЯ:

Она приходит котёнком на мягких лапах,
ложится рядом, свернувшись клубком у ног.
И твой от этого клинит сердечный клапан
на самой нежной из всех кардиальных нот.
И ты готов убежать с ней за сто Ростовов,
как верный Шарик за ней волочиться вслед.
Но как девчонка могла полюбить такого,
при дикой разнице вкусов, проблем и лет?

На кой ей сдался - пойди, по себе найди ты.
Седой зануда, эх, чёрт бы тебя побрал.
Несчастный Гумберт, создавший свою Лолиту
с чужого, как будто ангельского, ребра.
Она - смешная Алиса среди безумцев.
Ей быть с тобой - пропадать, ты и сам не рад…
Уйдешь один с обещанием не вернуться,
колёсами рвать артерии автострад.

***
А ты приходишь котёнком на мягких лапах,
запрыгнув взбалмошно в кресло с ногами вмиг.
Ты можешь, глупая, душу всю исцарапать,
ему не по чину дебри твоих интриг.
Ему эта непосредственность не по средствам,
твоё баламутство вряд ли его игра,
ведь в дочки почти годишься, нашлась, невеста.
А ты говорила - твой седоватый граф.

А ты утопала в каждом его молчанье,
в сердечном цокоте. Девочка, оглянись…
на кой он нужен, ревешь по нему ночами
безумным зайцем в ряду королев-Алис.
И пишешь стихи в строку по его манере,
про псевдолюбовь, философов и творцов.
Ему с тобой - неприлично, по крайней мере…
Прочти Набокова на ночь - и сладких снов.

***
А он говорит себе - уезжай, так надо.
Она говорит себе - засыпай, уймись…
И каждому так охота остаться рядом,
но время калечит Шариков и Алис,
Лолит и Гумбертов, зайцев, занудных графов…
Не можешь иначе? - Ну что же, сминай и рви.
Сойдет всё это за промахи биографий,
и мало толку с неравной такой любви.

**********

АЛЕКСЕЙ ПОРОШИН:

C неравной любви, конечно же, мало толку.
И выглядит дико - мимозою в декабре.
Он сбросит костюм, наденет ливайс, футболку
и будет терзать гитару в своей норе.
Вокруг него ровесниц полно, несметно.
Сигай, как в омут, накроешься с головой.
Но речь о душе, а душа, как ни кинь, бессмертна.
И ей наплевать на возраст её и твой.

Друзья смеются - зачем тебе это надо,
уймись, обломись, развейся, попей вина.
Но он ныряет в бездонность родного взгляда,
и в сердце его бушует её весна.
И он готов бежать на любимый запах,
на звуки голоса, строки её стихов…
Она приходит котёнком на мягких лапах,
и он целый мир убить за неё готов.

***

А сам-то ты как, считаешь, что всё нормально?
Не лезь к девчонке, ведь ты для неё старик.
Подумай, всё это грязно и аморально.
Уйди, отвали, в безвестность, в досаду, в крик.
Сожги мосты, порви все стихи и нити,
сломай навсегда судьбу, но не ей, себе.
Без глупых слов, прозрений, рывков, наитий,
уйми эту гонку, за счастьем безумный бег.

Не думай о разных сложностях и этапах,
уйди просто так и увидишь, как был неправ.
…Она приходит котёнком на мягких лапах
и тихо смеётся - ты мой седоватый граф…
Подумай про свой цейтнот и провал в карьере,
про жизнь не в свои года по чужим часам.
Ведь ей с тобой - неприлично, по крайней мере…
Прочти Набокова на ночь - и думай сам.

***
Он воет ночами, в вены свои вгрызаясь.
Она пишет в строчку и плачет. Не спит и пьёт.
Он шепчет глухо - приди, мой безумный заяц…
И кто её знает, может, ещё придёт…

ЭЛЕОНОРА СЧАСТЛИВАЯ:

Ушел один с обещанием не вернуться,
в душе с досадой и в сердце с её весной.
Так надо было? Тебе ли, седой безумец?
Твоей Алисе, наивной и молодой?
Хоть раз представь с ней мальчишку - гора амбиций,
смазливый взгляд и ветрище в башке пустой.
Беги, беги… с обещанием возвратиться.
Сбегай сто раз, а в сто первый - очнись и стой.

Не будет счастья. Ни ей, ни тебе не будет.
Пойми, придурок, друзьям не себя казнить.
Легко лепить безразлично-чужие судьбы,
советом нужным вываливая в грязи.
Ну что, готов? Разгоняйся, вали, растяпа.
Пускай весь мир под колёса своих рутин.
А ей опять, словно кошке на мягких лапах,
бежать к тебе… чтобы этот ваш мир спасти.

А ты соврёшь, что не нужен, не ждешь, не веришь.
Что мир его зазеркален со всех краёв,
и мал для двоих, и заперт, а ключ потерян…
Соврешь себе - не поверив, сорвёшься в рёв,
в звериный гнев, обезумевшею девицей.
/Смотри, герой, что выходит с таких Алис!
С ней можно, запросто, сбрендить и застрелиться,
сойти с катушек, взлетая с высотки вниз…/

Потом придешь, и так бережно залатаешь
на сердце дыры, прорехи в больной душе.
Подумай только, зачем ты ему такая ж,
как толпы его ровесниц и ворожей?
И всё как прежде, подруга, и всё ab ovo,
по тем же тропам, дорогам, краям, миркам…
Всё круто и амораль… но ты что, готова,
на мягких лапах в осколки кривых зеркал?....

АЛЕКСЕЙ ПОРОШИН:

Нелеп наш безумный мир, даже век корыстен.
А день без неё и хмур и, увы, безлик.
Но, даже идя путём безупречных истин,
куда б ты ни шёл, повсюду сплошной тупик.
А боль заполняет поры и тянет жилы,
раскрашены чёрно-серым недели, дни.
И жажда внезапной встречи, покуда живы,
и жажда полёта в небо, когда одни.

Гранитной плитой упало маренго ночи,
и месяц завис над миром сухим коржом.
А ты, истекая кровью, и жить не хочешь,
себе отрезая крылья тупым ножом.

***
Она, задохнувшись болью, глотает слёзы.
В камине - обрывки писем, стихов зола.
И стонет душа, устав от бездушной прозы
чужих пересудов, мнений, обид и зла.
Сполохи в камине змеятся, как саламандра…
Ей чудится голос и ласки любимых рук.
Она повторяет имя его, как мантру,
в душе проклиная сверстников и подруг.

И ноги закутав пледом в густых потёмках,
она, вспоминая радость его тепла,
лежит на софе несчастным больным котёнком…
И капает кровь с порезанных мягких лап.

ЭЛЕОНОРА СЧАСТЛИВАЯ:

Гранитной плитой упало маренго ночи,
а месяц не вышел в сонные небеса,
запутавшись в проводах неуклюжим носом,
как путался ты в безумных её глазах.
И выйдет банальней - без криков, без слёз и сплетен.
Сплетёшь из обрезков памяти новый день
вязанкой немноготочий и междометий,
отбившись от пересудов чудных людей.

И, может быть, в самый трудный из всех моментов,
когда не до слов, и более - не до рифм,
ты станешь изысканнейшим ингредиентом
в роскошном меню одной из матёрых нимф.
Но всуе порыв забыть и забыться,
если кромсаешь крылья, чтоб к ней не суметь вспорхнуть…
И каждый раз подыхаешь, чтоб вновь воскреснуть.
И каждый раз вместе с нею летишь ко дну…

***
Нелепа, смешна, безбашенна, одинока,
на старой софе, в рубашке с его плеча,
ты будешь глушить коньяк, ожидая срока,
когда тот коньяк заглушит твою печаль.
Когда скрип двери разрушит молчанье спальни,
в которой ты тет-а-тет со своей мечтой,
скрутившись в комок, бесстыже и аморально,
себя доведешь до спазма одной рукой.

И, может быть, в самой странной из всех фантазий,
вогнав последний осколок в подушки лап,
сбежишь подальше, сама по себе шатаясь,
другим открывая сердце о край стола.
Но всуе порыв забить и забиться в угол -
не раз пыталась, и знаешь всё наперёд…
Вернёшься?...Увы….Хоть будет чертовски глупо…
А кто его знает, может быть, он придёт…

АЛЕКСЕЙ ПОРОШИН:

Но ты не идёшь туда, где тебя заждались,
ломаешь sim-карту в пальцах и ждёшь звонка.
И сердце тебя уносит в ночные дали,
и кожу твою ласкает её рука.
Глаза её смотрят в душу, моля и внемля,
синхронно стекают слёзы из глаз твоих,
но снова и снова ты падаешь с ней на землю
с небес, на которых нет места для вас двоих.

Неистово ранят домыслы, слухи, сплетни,
неверие в счастье, радость и миражи.
И день без неё всегда для тебя последний.
Последний глоток надежды, доколе жив.
И нету в твоих поступках ни грамма фальши,
ты думаешь - всё пройдёт… А её спросил?
Беги же за ней, хватай, уноси подальше!
И падайте вместе, покуда хватает сил.

***
Она не ломает руки, не режет вены,
устав от разлуки, горечи, клеветы.
Она заперта в холодных, угрюмых стенах,
несчастная узница в замке своей мечты.
Свернувшись клубочком, безумно родной котёнок,
теряя надежду и веру в добро и свет,
лежит на софе и всхлипывает спросонок,
сбивая в комок намокший слезами плед.

Глупышка, беги к нему, задыхаясь,
плача, лети на маяк, на самый высокий мыс,
целуйтесь взахлёб, вы вместе, а это значит…
Вы вместе. Не стоит искать потаённый смысл.

***
Он в сумерках ночи выходит курить у трапа,
она ждёт в каюте, в волнении чуть дыша,
затем прибегает котёнком на мягких лапах
прижаться к тому, у которого есть душа…