1890. 29 июля...

Скончался Винсент Ван Гог, всемирно известный нидерландский художник-постимпрессионист. «Печаль будет длиться вечно» — такими были его последние слова.

***
Словно от ветра прогнулись проспекты и улицы.
В воздухе запах абсента, в душе - эманация.
Солнце зависло, печет, издевается, щурится.
В кольте снотворное, в тюбиках - галлюцинация
Краской ложится на холст и бунтует фантазия.
[где-то в Голландии мельницы с крыльями быстрыми]
Жизнь не похожа на жизнь, как итог эвтаназия
В авторской версии вместо инъекции выстрелом -
Громкое эхо упало туманом в подсолнухи.
Над кипарисами звёзды, луна стали вечностью.
Лето с шестнадцатью солнцами замерло в воздухе...

Он, умирая, предвидел печаль бесконечную...

  Игорь Даньшин

Бог торговли против Слова Божия

В детстве он был мрачным и замкнутым, почти не общался с ровесниками, предпочитал одиночество. Учился плохо, школу бросил, не получив даже среднего образования. Из всех наук ему легче всего давались языки – английский, французский, немецкий.

«Моё детство было мрачным, холодным, пустым», – вспоминал Ван Гог. Желая, чтобы старший сын нашёл путь в жизни, отец устроил его на работу в гаагский филиал крупной художественно-торговой фирмы «Гупиль». Владельцем её был дядя Винсента. Что ж, он стал дилером. Вскоре его перевели в лондонский филиал компании. Нельзя сказать, что Ван Гог работал с энтузиазмом, но дела его шли неплохо. Искусство, живопись привлекали его.

Однако он был не создан для коммерции. Вскоре коллеги начали жаловаться на него – рекомендует посетителям не те работы, которые дороже, а те, которые считает более талантливыми. Замечания злят его. Да и в личной жизни он переживает потрясение.

Ван Гог снимал комнату в доме семьи Лойер. Это была богатая семья. Хозяйка дома, вдова священника Урсула Лойер, содержала школу для мальчиков. В доме царила тёплая, уютная атмосфера. И он влюбился в дочь хозяйки, девятнадцатилетнюю Евгению. Да и она флиртует с молодым голландцем. Но когда Винсент решился, наконец, сделать предложение, оказалось, девушка уже помолвлена с другим! Это страшный удар – его первое глубокое разочарование. Ещё недавно полный надежд, Ван Гог растерян. Он ощущает себя одиноким, обманутым. И уезжает из Лондона домой, к родителям.

Когда же возвращается в Лондон, его не узнать: подавленный, потерявший интерес к работе, живёт затворником, всё больше углубляется в изучение Библии. Становится фанатично верующим.

Семья пытается отвлечь его. Благодаря хлопотам дяди Винсента переводят в Париж. Все надеются, что в оживлённом городе Винсент избавится от тоски, но ничего подобного не происходит. Конечно, он посещает выставки в Салоне и Лувре, но во время рождественских распродаж – самое прибыльное время для фирмы – внезапно исчезает, запирается в своей комнате и вновь погружается в Писание.

Возмущённые акционеры увольняют нерадивого дилера. А Ван Гог совсем не расстроен этим. Его обуревает новое желание – нести Слово Божие людям, сострадать униженным и оскорблённым. Он хочет стать священником. Винсент возвращается в Англию, находит работу помощника пастора, произносит свою первую проповедь.

«Юноша не в себе»

На Рождество Винсент приехал домой. Родители тепло встретили сына. Они ещё надеялись, что он одумается и станет респектабельным коммерсантом или… Дядя Винсента помогает племяннику устроиться бухгалтером в книжный магазин в Дордрехте. А он, неблагодарный, трудится спустя рукава. Бухгалтерская работа ему явно не по душе. Людям, знавшим Ван Гога в ту пору, он казался человеком весьма необычным. «Это был странный жилец, – вспоминал хозяин дома, у которого Винсент снимал жильё, – часто не являлся к столу, слонялся по улицам. Обед считал излишеством. Питался очень скудно, несмотря на то что моя жена старалась ему услужить. Ночами бродил со свечой по дому. Другие мои жильцы шептались, что юноша не в себе. Мы всерьёз опасались, как бы он не устроил пожар. Когда возвращался домой из магазина, сразу усаживался за Библию. Всё делал выписки или что-то рисовал. Смотреть на него было жалко. Скромный до стеснительности, рот кривой, волосы рыжие, колтуном. Но вот когда брался за наброски, преображался. Даже красивым становился, можно сказать».

И вот в очередной приезд домой он объявляет родителям, что окончательно решил стать пастором. Семья смиряется и решает послать его в Амстердам к родственнику, адмиралу Йоганнесу Ван Гогу, ведь у того были знакомые среди учителей-богословов. Винсент горит желанием поступать на теологический факультет Амстердамского университета, но для этого ему надо сдать государственный экзамен, и в первую очередь латынь.

Дядюшка Йоганнес сводит его с Маурицем Мендесом Да Костой, известным учёным, преподавателем университета, и просит помочь молодому родственнику. «Наша первая встреча запомнилась мне, – вспоминал позднее Да Коста. – Молодой человек был угрюмый, неразговорчивый. Спутанные рыжие волосы, множество веснушек, плохие зубы. Внешне он выглядел непривлекательно. Но в разговоре быстро оттаял, и мы нашли общий язык. Правда, странности его удивляли меня. Он часто занимался самобичеванием. Колотил себя плёткой по спине за плохие мысли. А то решал, что вовсе не имеет права спать в постели, и бродил по улицам, пока дом не запирали. А потом укладывался спать в сарае, без подушки и одеяла. Даже зимой он не щадил себя. Часто из окна я наблюдал, как он идёт ко мне по мосту – без пальто, со стопкой книг в руках. Голова немного наклонена вправо, а на лице такая грусть, что не могу подобрать слов для описания. Увы, ничто не подсказывало мне тогда, что в Винсенте живёт талант великого мастера цвета».

С Да Костой Винсент занимался около года. Но постепенно становилось ясно, что, как бы ученик ни старался, экзаменов ему не выдержать. Сказывалось отсутствие среднего образования. Ван Гог и сам понимал это. Вскоре он прекратил занятия. Узнав о новой неудаче, отец выхлопотал ему направление в протестантскую миссионерскую школу недалеко от Брюсселя. Там Винсент занимался три месяца, но в стипендии ему было отказано, а скромные доходы отца Ван Гога не позволяли платить за учёбу.

«Я друг бедняков, как Иисус Христос»

Разочарования охладили горячее желание Винсента стать богословом. Но он загорелся другой идеей – нести веру в самые бедные слои населения. Он решает отправиться в Боринаж, заброшенный и нищий шахтёрский район на юге Бельгии. Заручившись поддержкой отца, служившего протестантским пастором, Винсент обращается к секретарю синода Евангельского комитета. Комитет назначает его помощником проповедника с испытательным сроком. Его направляют сначала в деревню Потюраж, а потом сроком на шесть месяцев в деревню Васмес.

С рвением приступает он к работе. Крайняя бедность местных жителей производит на него такое сильное впечатление, что он готов отдать им всё, что имеет. Один из очевидцев вспоминает: «Винсент Ван Гог прибыл в деревню прекрасным весенним днём. Познакомившись с бытом рабочих, он решил отдать им всю свою одежду. Раздал всё до последнего, так что не осталось ни рубашки, ни пары носков, кроме тех, что были на нём. Моя мать сказала ему: «Как же вы позволили себя так обобрать, господин Ван Гог?» А он ей в ответ: «Я друг бедняков, как и Иисус Христос». Матушка лишь развела руками: «Ей-богу, вы сумасшедший».

Однако церковное начальство не оценило жертвенность и благородство Винсента. Через полгода его уволили. В заявлении синодального комитета говорилось: «Господин Ван Гог не оправдал наших ожиданий. Если бы с безусловной преданностью и самопожертвованием, побуждающим его отдавать последнее имущество обездоленным, он обладал ещё и даром слова, его можно было бы назвать безукоризненным евангелистом. Но даром проповедника господин Ван Гог не обладает». Увы, Винсент был косноязычен, как и его отец.

Отчаявшись, Ван Гог пешком отправляется в Брюссель. Новое поражение так потрясло его, что на девять месяцев он погрузился в себя, ни с кем не встречался и не разговаривал. Когда же напомнил о себе брату Тео, оказалось, что теперь Винсент всерьёз занимается… рисованием.

«Огненная плавильня живописи» – определение, данное своему творчеству самим Ван Гогом в одном из писем к брату Тео. Оно выражает сущность творчества мастера. Всё оно, от самых ранних работ до последних, – предельный накал чувств, предельная температура. Как художник Ван Гог поработал всего десять лет. Но наследие, которое он оставил после себя, – это наследие гения. Кто же тогда понимал это?

Рисунки за кусок хлеба

Ван Гог по-прежнему был очень беден. Он почти нищий и живёт на деньги, которые ежемесячно перечисляет ему брат Тео, сотрудник фирмы «Гупиль». Винсент не пользуется транспортом, он везде ходит пешком, ест что попало. «По дороге, – пишет он брату, – мне удаётся иногда обменять мои рисунки на кусок хлеба. Но приходится ночевать и в открытом поле. Один раз я спал в брошенной телеге, к утру совсем побелевшей от инея, а в другой – на куче хвороста. И всё-таки в этой крайней нужде я чувствую, как ко мне возвращается былая энергия. Я говорю себе: я выстою. Снова возьму карандаш и буду рисовать!»

Тео верит в способности брата и помогает ему. Но родители настроены совершенно иначе. Неудачи Винсента они теперь списывают на его душевное заболевание. Им стыдно за него перед соседями, и старший Ван Гог вынашивает план поместить Винсента в лечебницу, подальше от чужих глаз. Тео раскрывает брату эти планы, и это новый удар для Винсента – он окончательно теряет доверие к отцу.

Тео старается ввести брата в круг художников. Он знакомит его в Брюсселе с голландским живописцем Антоном Ван Раппадом, и тот разрешает Ван Гогу работать в его мастерской. Но нехватка денег приводит к тому, что Винсент снова возвращается в деревню.

Он живёт отдельно от родителей, в пристройке при католическом приходе, чем вызывает возмущение отца-протестанта. Спит на чердаке под самой крышей, работает дни напролёт. Перед тем как лечь спать, обязательно зажигает трубку, которую докуривает в постели.

В те дни Ван Гог рисовал карандашом, мелом, но больше всего чернилами. Так же часто использует кисть и палитру. Он самоучка. Он вырабатывает свою манеру по репродукциям в книгах и журналах, больше всего его привлекает английская живопись.

В это время Ван Гог использует тёмные цвета, его фигуры непластичны и угловаты. Тео указывает ему на опыт импрессионистов, предлагая обратиться к светлым тонам, так как природе несвойствен чёрный цвет. Но Ван Гог в брабантский период считает, что тёмный цвет кажется прозрачным, если рядом с ним поместить ещё более тёмную краску. Таково видение художника, определившее его лучшие работы. Ведь цвет не существует сам по себе, он имеет значение только в окружении других красок и только так правильно воспринимается. Как иначе показать осенний ландшафт, крестьян и крестьянок за работой в поле и на их маленьких фермах. Вершина творчества Ван Гога в тот период – его картина «Едоки картофеля».

Ранних работ Ван Гога сохранилось мало. Те рисунки, которыми он расплачивался за жильё и еду в пансионах, были использованы хозяевами по назначению, которое они находили нужным, а потом… Работы сгорели в каминах, истлели от сырости на чердаках.

26 мая 1885 года произошло печальное событие – умер отец Ван Гога. Он упал замертво на пороге церкви. После похорон мать решает перебраться в Бреду. На чердаке дома она оставляет огромный сундук, доверху набитый работами старшего сына, как ненужный хлам. Госпожа Ван Гог и дочери боятся, что в картинах может завестись червячок, который потом испортит им мебель в новом доме.

Уговоры Тео не помогают. Матушка настроена решительно: «попустительствовать этому сумасшедшему, который свёл отца в могилу», она не собирается. И эти работы Ван Гога оказываются утраченными.

После смерти художника, когда к нему пришла слава, посланцы торговых фирм перерыли весь Брабант, предлагая большие деньги за его работы. Но нашли лишь несколько чудом сохранившихся полотен.

«Никто тогда не считал его великим мастером»

А сам Ван Гог в это время в Париже. Он отказывается помогать матери в переезде, их отношения окончательно разлаживаются. В Париже Винсент останавливается у Тео, который служит представителем фирмы «Гупиль» и живёт на Монмартре, мекке художников. Тео заведует художественной галереей, где вопреки воле начальства выставляет полотна своих знакомых молодых художников: Ренуара, Моне, Дега. Ван Гогу по душе эта компания. Вскоре Тео знакомит брата с торговцем красками Танги, у него в салоне Винсент встречает Поля Сезанна. Они понимают друг друга с полуслова, Ван Гог превозносит Сезанна выше всех остальных.

По совету брата он решает брать уроки в Парижской академии искусств и записывается учеником в частную студию знаменитого в Европе педагога П. Кормона. Здесь он знакомится с искусством импрессионистов. Его привлекает и японская гравюра. В работах Ван Гога этого периода почти полностью исчезают мрачные землистые оттенки. Появляются чистые голубые краски, золотисто-жёлтые, красные тона, вырабатывается характерный для мастера динамичный, как бы струящийся мазок.

«Ван Гог был хорошим товарищем, но очень замкнут, как все северяне, – вспоминал позднее один из учеников Кормона, – наша парижская общительность смущала его, он предпочитал уединение. Однажды я видел, как он рисовал женщину, сидящую на диване. Он завернул её в голубое покрывало, удивительно сочетавшееся с её золотистой кожей. Потом начал писать. Он делал это с необычайным рвением, бросая стремительными мазками краску на бумагу. Казалось, он загребает краску лопатой. Она так и струилась с его пальцев. Цветовая насыщенность картины была просто поразительной. Мы не могли найти слов, так это отличалось от классических приёмов».

Париж – это один из самых благополучных периодов в жизни Ван Гога. Он не так нуждается материально. Его картины начали продаваться, да и Тео по-прежнему спонсирует его. Он принят в круг парижской богемы. Его окружают единомышленники. «Он казался нам странным. Он, правда, говорил очень сбивчиво, на смеси французского, английского и голландского, – вспоминал один из завсегдатаев парижских мастерских, – но никто тогда не считал его великим мастером. Ну, способности, конечно, были, это замечали все».

Ван Гог тоже не считал себя великим мастером и не намеревался останавливаться на достигнутом. Импрессионизм нравится ему, но он хочет экспериментировать дальше. Подолгу рассматривает картины Рембрандта в Лувре, изучает технику Рубенса в галерее Медичи. На него большое впечатление производит японская резьба по дереву, просто и безыскусно передающая красоту природы.

Но этому относительному благополучию вскоре приходит конец. Тео решает обручиться с Иоганной Бонгер, девушкой из состоятельной голландской семьи. Винсент понимает, что в квартире на Монмартре он скоро окажется лишним.

На юг, на юг!

Его влекут солнце и яркие цвета. В 1888 году он переезжает в Арль. В Арле и в Оверни, где Ван Гог провёл последний год жизни, он создал свои главные произведения. Он пишет залитые солнцем пейзажи, но вдруг на их фоне появляются зловещие образы, заставляющие зрителя содрогнуться.

Цвет у Ван Гога в этот период настолько насыщен энергетически, что репродукции бессильны передать всю его мощь. Не случайно искусствоведы считают, что эти его картины нельзя смотреть больше, чем три или четыре за один раз. Они переполняют зрителя. Ночное кафе в Арле – и вот ты уже в нём, залитом жёлтым светом, с пустыми столиками и одиноким официантом, стоящим посередине. Над вами – прозрачное ночное небо, полное больших золотых звёзд. Оно – символ одиночества и вечности. А там внутри – пристанище порока, там нет ни любви, ни доброты, и можно сойти с ума от отчаяния.

«Я никогда не думал, что при помощи синего и зелёного так легко совершить преступление», – пишет Ван Гог о способностях цвета в одном из писем брату. В картине «Ночное кафе в Арле» он намеренно сталкивает розовый и красный, нежно-зелёный и тёмно-зелёный. Они передают динамику действия, весь ужас и страх, которые царят внутри западни, где каждый совершает своё преступление, продаёт душу или плоть, совершает сделку с дьяволом. Всю картину объединяет чёрный контур, как траурная лента, рамка удушающего отчаяния.

В Арле Ван Гог работал, как будто знал, что дни его сочтены. Внутренний огонь творчества сжигал его. На полотнах всё чаще появляются кипарисы – деревья смерти, – выписанные изумительным тёмно-зелёным цветом и крупными, заметными мазками. За семьдесят последних дней жизни художник пишет семьдесят картин, по одной в день. Самая последняя, законченная им в день смерти, – «Пшеничное поле с воронами». Чёрные птицы смерти над золотым морем жизни. Этой работой мастер простился со всеми и подписал себе приговор.

Никто не верил, что тщедушный рыжеволосый человечек из Брабанта способен на такое, что это гений с невероятной волей к исполнению собственного предназначения.

Но он добился своего и заплатил за это, как всегда, жизнью. Долгие годы нищеты, безденежья, унижения не могли не сказаться на его здоровье. Оно было сильно подорвано. Грандиозность замыслов, напряжённая работа и скудное физическое существование истощили мозг. Врождённая психическая неустойчивость перешла в сильнейшее расстройство. С точки зрения обывателей, коммерсантов, художников, проституток – всех, кто с успехом или без служил Мамоне, Ван Гог был, конечно, сумасшедшим.

За несколько недель до кончины в приступе болезни Ван Гог в мастерской бритвой отрезал себе ухо! И Винсента с обильным кровотечением доставили в лечебницу. Но есть и другая версия этого страшного события, недавно доказанная немецкими искусствоведами К. Хоффман и У. Зойрихт. Ухо Винсенту отсёк шпагой Гоген в пьяной драке в борделе из-за проститутки по имени Рашель. Сердобольный Ван Гог собирался на ней жениться, однако она для утех выбрала Гогена.

Рассказывали, что окровавленный Винсент дома перевязал голову, поставил перед собой зеркало, мольберт, взял кисти, холст и стал писать автопортрет «С отрезанным ухом и трубкой», потом сделал ещё один, «С забинтованным ухом». Оба хотел подарить Рашель. Но она не приняла картины, которые лет через двадцать могли сделать её миллионершей. На портрете шерсть на шапке художника топорщилась, как обнажённые нервы.

Врачи прописали Ван Гогу лечение, он почувствовал себя лучше. Но болезнь не отступала. 27 июля 1890 года в Сен-Реми-деПрованс во время работы на пленэре Ван Гог выстрелил себе в грудь из пистолета. Он самостоятельно добрался до лечебницы и умер спустя 29 часов от большой кровопотери. Его последние слова были обращены к брату Тео, примчавшемуся из Парижа. «Печаль будет длиться вечно», – прошептал Ван Гог и закрыл глаза. На сером, измождённом лице его, вспоминал Тео, внезапно проступило облегчение, как будто оно прояснилось, разгладилось после смерти.

Виктория Дьякова

Печаль будет длиться вечно...