Варлам Тихонович Шаламов — русский прозаик и поэт советского времени. Создатель одного из литературных циклов о советских лагерях

Родился: 18 июня 1907 г., Вологда, Россия

Умер: 17 января 1982 г., Тушино

Русского поэта и писателя, узника сталинских лагерей Варлама Тихоновича Шаламова критики называют «Достоевским XX века». Его литература – страшное свидетельство советской истории. Исповедальная проза Шаламова трагедийна по своей природе, поэзия проникнута библейскими мотивами.

Варлам Шаламов родился в Вологде. Здесь, в доме на Соборной горке, он провел первые шестнадцать лет жизни. И всё же воспоминания о городе у него всегда вызывали болезненное чувство обиды. И вызывали эту обиду в первую очередь былые пережитые страдания, крайняя бедность и даже голод, на которые обрекла семью Шаламовых революция 1917 года. Отец, потомственный священник, бывший миссионер Русской православной церкви в США, лишился всех привилегий и пенсии за службу за границей.

А когда пришло время определяться с дальнейшей учебой, то вместо путевки в жизнь он получил от власть имущих «фигу под нос», а не направление в институт. Неудивительно, что Вологда на протяжении всей жизни ассоциировалась с чем-то плохим, злобным, недостойным внимания. И, тем не менее, в его творчестве есть вологодские мотивы – лирически завуалированная ностальгия по тому светлому, что бывает только в детстве.

Я забыл погоду детства,

Теплый ветер, мягкий снег.

На земле, пожалуй, средства

Возвратить мне детство нет.

И осталось так немного

В бедной памяти моей –

Васильковые дороги

В красном солнце детских дней,

Запах ягоды-кислицы,

Можжевеловых кустов

И душистых, как больница,

Подсыхающих цветов.

Это все ношу с собою

И в любой люблю стране,

Этим сердце успокою,

Если горько будет мне.

19 февраля 1929 года Шаламов был арестован за распространение завещания В. И. Ленина - "Письма к съезду" - и приговорен к трем годам лагерного заключения, которое и отбывал на Северном Урале, на Вишере.

В 1943 году - новый срок, 10 лет,- он назвал Бунина русским классиком -это было расценено как антисоветская агитация. Голод, холод, побои, унижения.

В июле 1956 года Шаламов был реабилитирован, вернулся в Москву, работал в журнале "Москва" внештатным корреспондентом, печатал очерки, зарисовки.

В 1957 году в No 5 журнала "Знамя" печатаются его стихи.

В 1961 году выходит первый сборник стихов "Огниво", в 1964-м - "Шелест листьев", в 1967-м - "Дорога и судьба"...

Но рассказы его возвращаются редакциями, они не устраивают их в рассказах Шаламова нет "трудового энтузиазма", есть лишь "абстрактный гуманизм".

Шаламов переживает это тяжело. То, за что заплачено столь высокой ценой- ценой жизни и крови,- оказывается ненужным обществу, не служит целям его нравственного очищения, обновления...

Только поэзия, только творчество поддерживают его дух - и немногие друзья. Но он работает активно. В 1971 году дописана повесть "Четвертая Вологда", в 1973 году - повести "Вишера", "Федор Раскольников", сборник рассказов "Перчатка", стихи, статьи, эссе.

Работал Шаламов до последних дней, даже в интернате, куда по местил его Литфонд в 1979 году. Несмотря на тяжелейшее состояние здоровья, он диктовал стихи, воспоминания.

Зиму он не любил никогда. Зимой он простужался, болел. Зима 1982 года,17 января, Шаламов умер. Журналы брали его стихи, в печатать не торопились.

О прозе и говорить не приходилось...

Но вернёмся к Вологде….

«Есть три Вологды: историческая, краевая и ссыльная.

Моя Вологда – четвертая.

«Четвертую Вологду» я пишу в шестьдесят четыре года от роду... Я пытаюсь в этой книге соединить три времени: прошлое, настоящее и будущее – во имя четвертого времени – искусства. Чего в ней больше? Прошлого? Настоящего? Будущего? Кто ответит на это?»

Сколько бы ни говорил Варлам Тихонович, что «после смерти матери с Вологдой покончено раз и навсегда», тоска по родине все же задевала его душу. Иначе как объяснить такие откровения: «Я думал, город давно забыт, и встречи со старыми знакомыми никаких эмоций – ни подспудных, ни открытых – у меня не вызывали. А вот теперь какие-то теплые течения где-то глубоко внутри. Я Вологду помню, но не очень люблю. Удивительно здорово, что ты видела дом, где я жил первые 15 лет своей жизни, и даже заходила в парадное крыльцо с лестницей на второй этаж, с разбитым стеклом на лестнице, просто сказка. Белозерский камень мне потому менее дорог, чем камень от собора, что на Белоозере я никогда не был, а у Собора прожил пятнадцать лет».

Это опять же из письма Сиротинской, которая, побывав в нашем краю с экскурсией, привезла в подарок своему другу пару камешков – с Белого озера и от Софийского собора. Впечатления от путешествия, которыми поделилась Ирина Павловна, и подтолкнули Шаламова на создание «Четвертой Вологды». И тогда «воспоминания хлынули потоком», значит, было что вспоминать, о чем говорить. И уже остывший, отошедший от всех обид Шаламов признается: «Я вологжанин в той части, степени и форме, в какой Вологда связана с Западом, с большим миром, со столичной борьбой. Ибо есть Вологда Севера и есть Вологда высококультурной русской интеллигенции».

Писатель Валерий Есипов: своим произведением Шаламов обессмертил город.

Ему нет аналогов. Вы не найдете «Четвертой Рязани» или «Третьего Саратова». Имя Шаламова сегодня на слуху не только в России, «Четвертая Вологда» переведена на несколько языков, были издания в Германии, Франции

«В любой люблю стране» - вот оно, истинное отношение к прошлому.

А помнила ли Вологда Шаламова, признавала ли писателя за своего сына, когда его имя начало появляться на страницах ведущих журналов и один за другим стали выходить сборники его стихов? Чтобы ответить на этот вопрос, обратимся к переписке Шаламова

В письме к Александру Солженицыну он пишет: «Вологда никогда не обращалась ко мне. В рассказах, которые я написал в тридцатых годах, были вещи и на вологодском материале - никто оттуда ничего не говорил, не писал. С 1957 года печатают мои стихотворения, указывая, что автор – вологжанин. Никаких рецензий в вологодской газете. В 1961 году выходит «Огниво» , имеет рецензии в нескольких городах, только не в Вологде».

Культурной Вологде следовало бы помнить, что именно здесь однажды было произнесено пророчество: «Вы будете гордостью России, Шаламов». Учительница литературы Екатерина Михайловна Куклина, сказавшая это юному Варламу при выдаче аттестата зрелости, интуитивно почувствовала, что в тихом провинциальном городке родился новый гений. И сегодня Шаламов-писатель, Шаламов-поэт, Шаламов-гений наконец-то возвратился на родину.

Москва В Вологодском областном архиве хранится письмо к Сергею Викулову, где Варлам Тихонович все же соблюдает политес: «Уважаемый Сергей Васильевич! Рад был получить Ваше сердечное письмо. Я действительно вологжанин и провел в Вологде целых шестнадцать лет – от рождения в 1907 году до окончания средней школы в 1923 году. Потом уехал в Москву и в Вологде был один или два раза (дважды - на похоронах отца в 1933 г. и матери в 1934 г. - авт.). Вологда – город моего детства и ранней юности. В этом смысле она со мной всегда. За приглашение приехать – благодарю. К сожалению, из-за болезни я не могу ездить по железной дороге или автобусом. Спасибо за добрые пожелания. Рад, что Вам нравятся мои стихи. С уважением В. Шаламов».

Как видим, связь все же была установлена. И посылки с книгами в Вологду ушли, и новые стихи с ожившими переживаниями появились.

Ушло почтовой бандеролью

С каким-то траурным клеймом

Все то, что было острой болью

И не бывало вовсе сном.

Скорей бессонницей, пожалуй,

Или рискованной игрой,

Затеянной метелью шалой

Земною зимнею порой.

Со мною, все еще мальчишкой,

Еще витавшим в облаках,

Ушло все то, что было слишком

И не удержано в руках,

Что было вырванной страницей

Из сердца, что меня потом

Чуть не направило в больницу,

В ближайший сумасшедший дом.

Все малолетнее, родное...

И так тревожен дальний путь,

Что сердце вздрагивает, ноет

И до утра не даст уснуть.

Имея довольно неуравновешенный характер, Шаламов все же не был воплощением равнодушия и озлобления, он умел сочувствовать поражениям талантливых коллег. Не к той ли же теме сочувствия и сожаления относится и эта коротенькая, единственная в своем роде, запись в дневнике: «27.1.71. Умер поэт Николай Рубцов от водки». И все.. Но в этом кратком «поэт» - многое: и признание заслуг Рубцова, и уважение к его личности, и осознание трагедии. Что до диагноза – «от водки», - так с момента гибели Николая Михайловича и недели не прошло, подробности его смерти Шаламов мог просто не знать. Хотя... не так уж он был далек от истины.

Валерий Есипов нашёл в архиве неизвестное стихотворение Варлама Шаламова о Николае Рубцове. По каким-то причинам публикация не состоялась в1 977 году, затем стихотворение затерялось среди многочисленных черновиков.

Я чётко усвоил, где «А» и «Б»,

И русской грамматикой скован.

Мне часто бывало не по себе

От робкой улыбки Рубцова.

За тот поразительный тотемский рай,

Отпущенный роком поэту,

За тот не вполне поэтический край,

В каком расположена Лета

Поэты, купаясь в горниле столиц,

Испытываются без меры.

И нету предела – глубин и границ,

И нету химерней химеры.

А как Шаламов относился к классикам вологодского происхождения! Сколько добрых слов у него высказано в адрес Николая Клюева, Игоря Северянина, Константина Батюшкова. На их произведениях формировались его литературные вкусы, с них он начал изучать поэзию, на них ссылался в поэтических эссе, на протяжении всей жизни не меняя к ним отношения. Это при его-то способности смотреть на вещи по-разному: сегодня так, завтра иначе.

Шаламов ценил дар, закрывал глаза на многое, если видел, что писатель искренен в своем творчестве, неподкупен и беспощаден ко лжи. «На свете есть тысячи правд, - писал он, - а в искусстве есть только одна правда – правда таланта»

В 1987 появились первые публикации его прозы, публикации стихов из колымских тетрадей ("Юность", "Сельская молодежь", "Аврора", "Литературная газета", "Дружба народов", "Литературная Россия"). "Новый мир" в шестом номере за 1988 год дал подборку из колымских рассказов. Оказалось, нельзя счастливо и благополучно идти вперед и вперед, оставив позади забытыми безымянные братские могилы на Колыме, Воркуте,Вишере... Оказалось - ничто не забыто, и голоса свидетелей преступлений - даже умерших - звучат во всеуслышание, требуя покаяния и искупления.

Дом Шаламова в Вологде

Главное место памяти Шаламова в Вологде – его родной дом, где прошли детство и юность (1907-1924 гг.) Это двухэтажное каменное здание, расположенное рядом с Софийским собором, было построено в начале ХIХ в. и предназначалось для церковного причта. Отец писателя Т.Н. Шаламов был священником Софийского собора и потому имел в этом доме служебную квартиру – три комнаты на нижнем этаже.

Музей Варлама Шаламова расположен в двухэтажном особняке в Вологде на улице Сергея Орлова дом №15 за Софийским собором. Изначально принадлежал Вологодской епархии и использовался как жилое помещение для служителей Софийского собора. В этом доме в 1907 году в семье священника родился Варлам Тихонович Шаламов, автор знаменитых «Колымских рассказов», где прожил до отъезда в Москву в октябре 1924 года. Экспозиция музея включает в себя документы эпохи, публикации автора, его личные вещи — полевую сумку и часы, переданные музею Ириной Павловной Сиротинской

Жизнь — от корки и до корки

Перечитанная мной.

Поневоле станешь зорким

В этой мути ледяной.

По намеку, силуэту

Узнаю друзей во мгле

Право, в этом нет секрета

На бесхитростной земле.

Камея

На склоне гор, на склоне лет

Я выбил в камне твой портрет.

Кирка и обух топора

Надежней хрупкого пера.

В страну морозов и мужчин

И преждевременных морщин

Я вызвал женские черты

Со всем отчаяньем тщеты.

Скалу с твоею головой

Я вправил в перстень снеговой.

И, чтоб не мучила тоска,

Я спрятал перстень в облака.

Жар-птица

Ты — витанье в небе черном,

Бормотанье по ночам,

Ты — соперничество горным

Разговорчивым ключам.

Ты — полет стрелы каленой,

Откровенной сказки дар

И внезапно заземленный

Ослепительный удар.

Чтоб в его мгновенном свете

Открывались те черты,

Что держала жизнь в секрете

Под прикрытьем темноты.

Могила Ваолама Шаламова на Кунцевском кладбище

из блога ирина палькевич