А.Красноперов - "Нет, ребята, все не так..." Часть первая. 1

Четверг, 10 Января 2008 г. 16:42 + в цитатник

Denis-K все записи автора

В Интернете публикуется впервые 10.01.2008 г.

Публикуется с разрешения автора

«НЕТ, РЕБЯТА, ВСЕ НЕ ТАК…»

«Цыганская песня и русский романс в творчестве Владимира Высоцкого»

(Опыт художественного исследования)

К каким порогам приведет дорога,

В какую ж пропасть напоследок прокричу…

(В.Высоцкий)

У поэта соперников нету

Ни в поэзии и ни в судьбе,

И когда он кричит всему свету –

Это он не о вас, о себе…

(Б.Окуджава)

НЕОБХОДИМОЕ ПРЕДИСЛОВИЕ

Основной текст данной работы был написан в мае 1998 года как курсовая работа для одного знакомого филолога-заочника. Этим объясняется и ее характер и чисто литературоведческая направленность, в общем, не свойственная автору. В дальнейшем неоднократно перерабатывалась и в 2003 году была опубликована в журнале «Луч» (№ 1-6, г.Ижевск). В связи с тем, что автор действительно считает «цыганскую тему» одной из основных в творчестве Владимира Высоцкого, а также с появлением новых материалов, возникла необходимость вновь вернуться к данной публикации и предпринять очередную, надеюсь, последнюю переработку.

Так как «цыганская тема» мало изучена в высоцковедении автору, в основном, пришлось опираться на фонограммы авторского исполнения В.Высоцкого, потому что именно в этом случае текст звучащий и текст опубликованный представляют совсем не одно и то же.

Кроме того, данная тема, на наш взгляд, очень важна для понимания того, как формировался Владимир Высоцкий от автора-исполнителя песен до большого поэта, используя при этом свое актерское образование и мастерство.

О творчестве В.С.Высоцкого написано достаточно много, в том числе и вполне профессиональных научных работ, посвященных различным аспектам его судьбы – и житейской, и литературной. Настоящая работа представляет собой попытку рассмотреть «цыганскую тему» именно как традиционную в русской поэзии 19-го века: от А.С.Пушкина до Я.П.Полонского. Эта тема перешагнула в век 20-й и здесь была подхвачена и развита Владимиром Высоцким.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Начнем с исторического факта: в начале 1810-х годов в Москву был завезен цыганский хор под управлением Ильи Соколова. Сделано это было в чисто развлекательных и увеселительных целях. Как любая экзотическая диковинка хор этот привлек к себе большое внимание и пользовался огромной популярностью. Грустные цыганские песни и искрометные пляски явились тем, чего так не хватало пресыщенному московскому и петербургскому обществу. На цыган ездили смотреть специально, а за пение платили отдельно и щедро.

Именно этот момент и можно считать моментом появления цыганской темы в русской поэзии, в литературе и в жизни. До того ее попросту не существовало. Попутно заметим (и позже постараемся доказать), что цыганская тема в дальнейшем интегрировалась в тему исконно русскую, а многие цыганские песни и романсы стали русскими народными песнями и романсами. Да и вообще «цыганочка» как жанр, интонация, музыкальный ритм давно стали символом России, наряду с той же «Калинкой» или «Подмосковными вечерами».

Одно из первых упоминаний цыганского находим в фривольной поэме дяди А.С.Пушкина В.Л.Пушкина «Опасный сосед». Поскольку данная поэма не имеет прямого отношения к нашей теме, отметим лишь, что она была написана в 1811 году и приведем здесь небольшой отрывок:

…Я все перескажу: Буянов, мой сосед,

Имение свое проживший в восемь лет

С цыганками, с блядьми, в трактирах с плясунами,

Пришел ко мне вчера…

Много внимания цыганской теме уделил в своем творчестве и А.С.Пушкин. Вольная цыганская песня, видимо, была созвучна свободолюбивой душе поэта и его достаточно бесшабашной жизни. Особенно Пушкин любил слушать пение цыганок Тани и Стеши (Т.Д.Дементьевой и С.С.Солдатовой), о чем можно найти свидетельства в мемуарной литературе. Да и сам Александр Сергеевич писал в письме П.А.Вяземскому от 2 января 1831 года следующее: «…Новый год встретил я с цыганами и с Танюшей, настоящей Татьяной – пьяной. Она пела песню, в таборе сложенную, на голос «Приехали сани»:

Давыдов с ноздрями,

Вяземский с очками,

Гагарин с усами,

Девок испугали

И всех разогнали и проч.»

Нам же кажется уместным привести здесь несколько фрагментов, так или иначе связанных с темой нашего исследования.

Итак, в 1820 году поэт создает стихотворение «Черная шаль», которое имеет подзаголовок «Молдавская песня»:

Гляжу как безумный на черную шаль,

И хладную душу терзает печаль.

Когда легковерен и молод я был,

Младую гречанку я страстно любил.

Прелестная дева ласкала меня;

Но скоро дожил я до черного дня…

Любопытно, что это стихотворение, посвященное любви, измене и расплате (кровавой и молниеносной!) вскоре действительно стало песней, о чем мы скажем позднее, говоря о творчестве совсем иного поэта. А пока же обратимся к поэме Пушкина «Цыганы», точнее, к примечаниям к ней. В этих примечаниях мы неожиданно находим подтверждение экзотичности цыган и всего цыганского для России:

«Долго не знали в России происхождения цыганов; считали их выходцами из Египта – доныне в некоторых землях и называют их египтянами. Английские путешественники разрешили наконец все недоумения – доказано, что цыгане принадлежат к отверженной касте индийцев, называемых п а р и а. Язык и то, что можно назвать их верою, - даже черты лица и образ жизни – верные тому свидетельства. Их привязанность к дикой вольности, обеспеченной бедностию, везде утомила меры, принятые правительством для преобразования праздной жизни сих бродяг – они кочуют в России, как и в Англии; мужчины занимаются ремеслами, необходимыми для первых потребностей, торгуют лошадьми, водят медведей, обманывают и крадут, женщины промышляют ворожбой, пеньем и плясками.

В Молдавии цыгане составляют большую часть народонаселения; но всего замечательнее то, что в Бессарабии и Молдавии… они отличаются перед прочими большой нравственной чистотой. Они не промышляют ни кражей, ни обманом. Впрочем, они также дики, так же бедны, так же любят музыку и занимаются теми же грубыми ремеслами…»

Вот они – русские цыгане! Позволим себе привести здесь еще одно небольшое стихотворение А.С.Пушкина, которое, на наш взгляд, имеет прямое отношение к процитированному выше отрывку, хотя написано в 1833 году под влиянием от прочтения одного из рассказов Сервантеса:

Колокольчики звенят,

Барабанчики гремят,

А люди-то, люди –

Ой, люшеньки-люли!

А люди-то, люди

На цыганочку глядят.

А цыганочка-то пляшет,

В барабанчики-то бьет,

И ширинкой алой машет,

Заливается-поет:

Я плясунья, я певица,

Ворожить я мастерица.

Не правда ли, как много сказано в этом стихотворении?! И как ярко, образно! А вот еще один штрих, когда мы говорим о цыганской теме в творчестве Пушкина. Это стихотворение обращено и адресовано тому самому Илье Соколову, о котором мы говорили выше, руководителю цыганского хора. Прошли годы, поседела его голова, но жива песня, жив танец, жива преемственность поколений:

Так старый хрыч, цыган Илья,

Глядит на удаль плясовую,

Под лад плечами шевеля,

Да чешет голову седую.

Продолжая мысль о цыганской теме в русской поэзии 19-го века, обратимся теперь к творчеству А.И.Полежаева (1804-1838). Жизнь его была трагической и короткой, поэтическая судьба трудной, а творческое наследие, дошедшее до нас, очень невелико, но именно у этого поэта мы находим строки, чувства и мысли, гораздо более соответствующие тематике нашей работы, чем это может показаться на первый взгляд.

Лишь относительно недавно была полностью опубликована его знаменитая (вольнолюбивая и фривольная, если не сказать больше!) поэма «Сашка». Написанная в 1825-1826 годах, она и послужила началом всех мытарств и несчастий А.Полежаева. Описывая попойки и гулянки своего юного героя, так свойственные молодости, автор приводит здесь прямое свидетельство того, что стихотворение Пушкина «Черная шаль», всего через 2-3 года после написания, уже бытовало в виде песни в среде цыган. Причем не как чужеродное заимствование, но как свое собственное.

Кричит… Пунш плещет, брызжет пиво;

Графины, рюмки дребезжат!

И вкруг гуляки молчаливо

Рои трактирщиков стоят…

Махнул – и бубны зазвучали,

Как гром по тучам прокатил,

И крик цыганской «Черной шали»

Трактира своды огласил;

И дикий вопль, и восклицанья

Согласны с пылкою душой,

И пал студент в очарованье

На перси девы молодой.

Здесь нам придется отступить от хронологического принципа изложения, чтобы показать, как эта самая пушкинская «Черная шаль» (не путать с известным романсом про темно-вишневую шаль!- А.К.) отразилась через много лет в творчестве Владимира Высоцкого. Именно на таких примерах, как нам кажется, можно говорить о поэтической преемственности.

Есть у Владимира Высоцкого одна малоизвестная песня, которая называется «Французские бесы». Она посвящена художнику Михаилу Шемякину и написана по следам одного их (Высоцкого и Шемякина) крутого пьяного загула по кабакам и прочим злачным местам Парижа. Загул этот был столь по-русски буен, непредсказуем и могуч, что в преамбуле к песне Высоцкий искренне надеялся «что такое более не повторится».

…Мы, как сбежали из тюрьмы:

Веди – куда угодно…

Пьянели и трезвели мы

Всегда поочередно.

И бес водил, и пели мы

И плакали свободно.

Пить – наши пьяные умы

Считали делом кровным.

Чего наговорили мы

И правым и виновным.

Нить порвалась, и понеслась –

Спасайте наши шкуры!

Больницы плакали по нас,

А также – префектуры.

Мы лезли к бесу в кабалу,

С гранатами под танки…

Блестели слезы на полу,

А в них тускнели франки…

Цыгане пели нам про шаль

И скрипками качали.

Вливали в нас тоску-печаль,

По горло в нас печали…

(1978)

«Цыгане пели нам про шаль…» Про ту самую черную, пушкинскую… Русские цыгане… в французском Париже… Вот она – поэзия и проза нашей жизни! Впрочем, к этим цыганам нам еще, возможно, придется вернуться в дальнейшем исследовании темы.

И вновь перед нами поэт А.И.Полежаев. Есть у него стихотворение «Цыганка», написанное в 1833 году, может быть, самом тяжелом в столь короткой жизни. Но собственные трудности и невзгоды прорываются у поэта лишь в самом финале этого стихотворения. И как же оно контрастирует по яркости, образности и силе жизнелюбия со многими описательно-бытовыми лирическими стихами, столь характерными, если говорить откровенно, для 19-го века. Увы, без обширной цитаты и здесь не обойтись:

Кто идет перед толпою

По широкой площади

С загорелой красотою

На щеках и на груди?

……………………………..

Вьются локоны небрежно

По нагим ее плечам,

Искры наглости мятежно

Разбежались по очам, -

И, страшней ударов сечи,

Как гремучая река,

Льются сладостные речи

У бесстыдной с языка.

Узнаю тебя, вакханка

Незабвенной старины:

Ты коварная цыганка,

Дочь свободы и весны!

Под узлами бедной шали

Ты не скроешь от меня

Ненавистницу печали,

Друга радостного дня!

Вот это отсутствие пессимизма в творчестве лучших поэтов 19-го века перешло потом и в поэзию ХХ века, и в творчество Высоцкого, в частности. Быть «другом радостного дня», несмотря ни на что – очень характерный мотив для его поэзии.

Отметим также, что кроме Пушкина и Полежаева, цыганской темы касались и многие другие поэты, в частности, Н.М.Языков и А.Н.Апухтин. Например, Языков несколько стихотворений посвятил Т.Д.Дементьевой, той самой Тане, чьи песни так любил слушать Пушкин.

Далее в своем исследовании мы переходим к группе русских поэтов, которые остаются в нашей памяти прежде всего как авторы народных песен, изначально, правда, написанных как стилизации на цыганскую тему. Имеется в виду творчество Е.П.Гребенки («Очи черные»), А.А.Григорьева («О, говори хоть ты со мной…» и «Цыганская венгерка»), И.С.Тургенева («В дороге»), более известном по первой строке «Утро туманное, утро седое…», и Я.П.Полонского («Песня цыганки»).

Попробуем остановиться на этих произведениях более подробно, потому что, во-первых, от них мы напрямую переходим к творчеству Высоцкого, а во-вторых, почти все вышеперечисленные песни он исполнял в собственной интерпретации, часто диктуя свою авторскую волю. На примере Высоцкого, на наш взгляд, очень интересно проследить, как видоизменяется (иногда до неузнаваемости!) поэтический текст, становясь народной песней или романсом.

Но прежде обратим внимание на тот важный факт, что Владимир Высоцкий всерьез интересовался музыкальной культурой прошлого. Вот что говорил известный российский коллекционер-филофонист Михаил Иванович Мангушев, ныне, к сожалению, покойный: «Высоцкий любил старые танго, романсы. Его волновали почти позабытые нынче имена Изабеллы Юрьевой, Юрия Морфесси, Георгия Виноградова, Константина Сокольского, старые мелодии. Слушал он их как профессионал, удивляя знанием дела, музыкальной эрудицией. Чувствовалось, что многое из услышанного брал в свой активный багаж – актерский и поэтический, хотя никогда никаких пометок не делал и о перезаписи не просил».

Канонический текст Е.Гребенки «Очи черные» весьма невелик по объему, что дает нам возможность привести его здесь полностью:

Очи черные, очи страстные,

Очи жгучие и прекрасные!

Как люблю я вас! Как боюсь я вас!

Знать, увидел вас я в недобрый час.

Ох, недаром вы глубины темней!

Вижу траур в вас по душе моей,

Вижу пламя в вас я победное:

Сожжено на нем сердце бедное.

Но не грустен я, не печален я,

Утешительна мне судьба моя:

Все, что лучшего в жизни бог нам дал,

В жертву отдал я огневым глазам.

(1843)

Как справедливо заметил автору данной публикации Л.Надель, тема «огневых глаз» была востребована и другими поэтами 19-го века. В частности, подобные стихи писали и Вяземский, и Лермонтов. А знал ли их Высоцкий? Как говорится, не исключено…

За сто с лишним лет бытования в народе от стихотворения Е.Гребенки остался лишь первый куплет, который к тому же стал припевом. В 60-х годах 20-века под гитару Высоцкого мы слышим совсем другое:

Как увижу вас, очи черные,

Мне мерещатся ночи темные,

Очи черные, очи страстные,

Очи жгучие и прекрасные!

По обычаю да по русскому,

По обычаю петербургскому,

Не могу я жить без шампанского,

Да без табора да без цыганского!

Поцелуй меня, ты мне нравишься!

Поцелуй меня – не отравишься!

Поцелуй меня, потом я тебя,

А потом вместе мы поцелуемся!

Магнитофоны зафиксировали еще одно исполнение Владимиром Высоцким романса «Очи черные» - своего рода «гусарский» вариант. Приведем здесь самое начало, которое представляется нам чрезвычайно важным, так как в дальнейшем Высоцкий использовал образы из «Очи черные» в своих собственных стихах и песнях:

Скатерть белая залита вином,

Все гусары спят непробудным сном.

Лишь один не спит – пьет шампанское

Возле табора да цыганского.

«Скатерть белая» и «цыганский табор» - это как раз те образы и мотивы, которых изначально не было в авторском тексте Е.Гребенки и которые органично вплелись в песню.

1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8