Lisalthea (Virginia_Woolf) все записи автора

Lisalthea (Virginia_Woolf) все записи автора

 

"Честно говоря, в школе я ненавидела Вирджинию Вульф. Я думала, что она самый скучный писатель на свете, и читала романы вроде «Джен Эйр» сестер Бронте. Перед фильмом мне пришлось сконцентрироваться на ее творчестве, и мне понравилось! Что касается костюмов, то все было не так просто. Знаете ли вы, что мой пластиковый нос был украден? Продюсеры ожидают его появления на одном из аукционов."

 

 

 Источник: http://afield.org.ua

 

 

Lisalthea (Virginia_Woolf) все записи автора

эх, не было тогда папарацци...

Lisalthea (Virginia_Woolf) все записи автора

и возможно сочиняет один из своих шедевров...

а вокруг тишина...или весело не громко щебечут птички...

 

-5_копеек- (Virginia_Woolf) все записи автора Миссис Дэллоуэй сказала, что сама купит цветы.

Так начинается одноименный роман Вирджинии Вулф. Эта же сакраментальная фраза предваряет некоторые главы романа Майкла Каннингема «Часы», книги, получившей самое широкое одобрение из всех, явившихся за последние годы обладателями Пулитцеровской премии и премии ПЕН-клуба Фолкнера по беллетристике.

Роман «Часы» – это выраженная в художественной форме дань уважения Вирджинии Вулф. Это изысканно написанная, калейдоскопическая работа, которая привлекает внимание мира постмодернизма к премодернистским тайнам любви, горя и трансцендентной тоски.

Источником вдохновения для Каннингема явились роман «Миссис Дэллоуэй», сама жизнь Вирджинии Вулф и ее самоубийство. Вирджиния Вулф пишет о «Миссис Дэллоуэй»: «Я принялась за эту книгу, надеясь, что смогу выразить в ней свое отношение к творчеству… Надо писать из самых глубин чувства – так учит Достоевский. А я? Может быть, я, так любящая слова, лишь играю ими? Нет, не думаю. В этой книге у меня слишком много задач – хочу описать жизнь и смерть, здоровье и безумие, хочу критически изобразить существующую социальную систему, показать ее в действии. И все же пишу ли я из глубины своих чувств?.. Смогу ли передать реальность?»

Вспомним в двух словах, о чем же роман Вирджинии Вулф. Светская дама, Кларисса Дэллоуэй, весь день проводит в хлопотах о предстоящем вечером приеме. Ее муж, Ричард Дэллоуэй, завтракает с влиятельной леди Брутн и обсуждает важные политические новости. Их дочь, Элизабет, пьет чай в кафе с очень несимпатичной учительницей истории, давно уже ставшей ее подругой, мисс Килман. В Лондон после долгого отсутствия возвращается из Индии Питер Уолш, когда-то влюбленный в Клариссу. Несчастный душевнобольной Септимус Смит выбрасывается из окна. Кларисса дает прием – нескончаемый поток приветствий, поцелуи, сплетни, новости. Это реалии двадцатых годов – начала века.

А о чем же роман Каннингема? Светская дама Кларисса Вогэн, которая с юности носит прозвище Кларисса Дэллоуэй или, проще говоря, миссис Д., весь день проводит в хлопотах о предстоящем вечером приеме, посвященном вручению литературной премии ее лучшему другу. Ее подруга Салли завтракает с влиятельным продюсером. Дочь Клариссы и Салли (да-да, именно так), Джулия, отправляется покупать ботинки с очень несимпатичной сорокалетней приятельницей. Герой дня, измученный СПИДом Ричард Браун, выбрасывается из окна в присутствии Клариссы. Кларисса же устраивает некое подобие приема…

Сама Вирджиния Вулф прекрасно отдавала себе отчет в том, что ее современники уже заражены вирусом опасной болезни, именуемой «разобщенность», что им знакомы приступы отчаяния, тоски, беспокойства, что они испытали ощущение затерянности в мире. Герои Каннингема заражены, кроме того, более опасными вирусами (буквально), и, как это часто присуще смертельно больному и его близким, испытывают более острые ощущения, а их впечатления более ярки. Но несмотря на это (а может, благодаря?) оба романа несут в себе философское утверждение гармонии жизни, необходимости глубинных связей между людьми. Это позиция обоих авторов: убедить нас, что все в мире взаимосвязано, все неслучайно. Радость жизни в обоих романах – это радость, философски побеждающая даже смерть (как бы затасканно это ни прозвучало). Смерть не приводит к распаду гармонии мира, а лишь сводит на одном отрезке пространства и времени нечто очень важное: связь времен, судеб, характеров и их взаимозависимость.

В романе Каннингема фигурируют три женщины, каждая из которых по мере сил и обстоятельств пытается вырваться из замкнутого круга навязанных ей обществом ролей. Преуспевающая писательница; отличная домохозяйка и преданная мать; ниспровергательница устоев – как однако неуверенно чувствуют они себя в этих амплуа, как тягостно и неизбежно.

В романе «Миссис Дэллоуэй» в наиболее концентрированной форме поставлены вопросы, которые не потеряли своей злободневности и сегодня. Именно эту тему продолжает и развивает Майкл Каннингем. Проблемы женской судьбы, осмысленные в социальном и философском контексте, поиск женщиной своего места в семье (или вне ее), в обществе, в космосе (не буквально), проблемы брака и его разновидности, воспитание детей. Взаимоотношения с мужчиной, вечное единоборство, жажда самовыражения и препятствия на этом пути. Это романы о том, какой он особый, творческий мир женщины и какова плата за внутреннюю независимость и возможность творить.

Евгения Дегтярь

Вот она Вирджиния..живая, невероятно, что можно слышать ее голос.

-5_копеек- (Virginia_Woolf) все записи автора

В тот день Прикетт Эллис, рысцой пересекая Динз-Ярд, нос к носу встретился с Ричардом Дэллоуэем, вернее сказать - в ту секунду, когда они разминулись, взгляд одного, незаметно брошенный на другого через плечо, из-под шляпы, оживился, и в нем блеснуло узнавание; они не виделись двадцать лет. Они вместе учились в школе. А что поделывает Эллис теперь? Юристом? Да, конечно, конечно, - он следил за этим процессом по газетам. Но здесь разговаривать неудобно. Может, он заглянет к ним нынче вечером. (Они живут все там же, в двух шагах, за углом.) Будет кое-кто из друзей. Может быть, Джойнсон. "Он теперь важная птица", - добавил Ричард.

- Вот и отлично, значит, до вечера, - сказал Ричард на прощание, - очень рад. - Он и правда был рад, что встретил этого чудака, ничуть не изменившегося со школьных лет: тот же круглолицый нескладный мальчик, весь утыканный предрассудками, но учился блестяще - получил премию Ньюкасл. Вот так-то, думал Ричард, шагая к дому.

А Прикетт Эллис, оглянувшись на его удаляющуюся фигуру, пожалел, что встретил его, вернее (потому что лично Дэллоуэй всегда ему нравился) - что обещал прийти на этот званый вечер. Дэллоуэй женат, устраивает приемы, совсем это не в его вкусе. И костюма приличного нет. Но время шло, и становилось все яснее, что раз он обещал и не хочет поступить грубо, то идти придется.

Но что за жуткое сборище! Джойнсон и правда явился, но сказать им друг другу было нечего. Он и мальчиком важничал, а теперь и подавно возомнил о себе - ничего интересного; а больше ни с кем из гостей Прикетт Эллис не был знаком. Но сразу уйти нельзя, надо хоть перекинуться словом с Дэллоуэем, а тот, поглощенный хозяйскими обязанностями, мельтешит среди гостей в своем белом жилете, вот и изволь стоять столбом и ждать. Просто с души воротит. Подумать, что взрослые люди, сознательные мужчины и женщины, проводят так чуть ли не все вечера! На его иссиня-красных бритых щеках пролегли морщины, и он стоял в гробовом молчании, прислонившись к стене. Он работал как лошадь, он много двигался, чтобы сохранить форму, и вид у него был крепкий и решительный, усы словно тронуты морозом. Но сейчас он досадовал, злился и в своем плохоньком вечернем костюме сам выглядел неряшливым, неказистым, нескладным.

Читать далее...

Lisalthea (Virginia_Woolf) все записи автора

 

И супруг Леонард Вулф:

-5_копеек- (Virginia_Woolf) все записи автора

Не менее ста стебельков тянулись с продолговатой цветочной клумбы, раскрываясь - почти над самой землей - веером листьев в форме сердца или загнутых язычков, и разворачивали на вершине чаши красных, синих, желтых лепестков, усыпанные густыми цветными пятнышками; а из красного, синего, желтого сумрака на дне чаши поднимался твердый прямой росток, шершавый от золотистой пыли и чуть закругленный на конце. Лепестки были достаточно крупные, чтобы чувствовать летний ветерок, и когда они колыхались, красные, синие и желтые огни набегали друг на друга, бросая на бурую землю невиданные отсветы. Краски ложились то на гладкую серую спинку гальки, то на раковину улитки в матовых бурых разводах; или вдруг, попав в дождевую каплю, взрывались таким половодьем красного, синего и желтого, что казалось, тонкие водяные стенки вот-вот не выдержат и разлетятся вдребезги. Но через мгновенье капля вновь становилась серебристо-серой, а цвета играли уже на мясистом листке, обнажая глубоко запрятанные нити сосудов, и снова улетали и разливали свет на зеленых просторах под сводами листьев в форме сердца или загнутых язычков. Потом налетал более решительный порыв ветра, и, взметнувшись кверху, цветные огни летели в глаза мужчин и женщин, которые гуляют в июле по Королевскому ботаническому саду.

Фигуры этих мужчин и женщин двигались мимо клумбы в каком-то странном хаотическом круговороте, почти как бело-синие бабочки, которые причудливыми зигзагами перелетали с лужайки на лужайку. Мужчина шел чуть впереди, небрежной, расслабленной походкой; женщина ступала более целеустремленно и только иногда оборачивалась, чтобы посмотреть, не слишком ли отстали дети. Мужчина держался впереди намеренно, хотя, может быть, и бессознательно: ему хотелось спокойно подумать.

"Пятнадцать лет назад я привел сюда Лили, - думал он. - Мы сидели где-то там, у озера, и я упрашивал ее стать моей женой, долго-долго, и было очень жарко. Над нами без конца кружила стрекоза, как ясно я помню эту стрекозу и еще туфлю с квадратной серебряной пряжкой. Все время, пока я говорил, я видел эту туфлю, и когда она нетерпеливо вздрагивала, я знал, не поднимая глаз, что ответит мне Лили; казалось, она вся в этой туфле. А моя любовь, моя страсть были в стрекозе; почему-то я думал, что, если она сядет вот там, на том листе, широком, с красным цветком посередине, если только стрекоза сядет на том листе, Лили сейчас же скажет: "Да". Но стрекоза все кружила и кружила; она так нигде и не села - ну конечно, и слава богу, а то разве гулял бы я здесь сейчас с Элинор и детьми?"

Читать далее...

Lisalthea (Virginia_Woolf) все записи автора

-5_копеек- (Virginia_Woolf) все записи автора

 

Джордж и Марта — большие дети. Они расхаживают пьяные по своему дому и скандалят. За них делается страшно, будто вот-вот придут их родители и накроют вечеринку в разгаре — настолько они выглядят детьми. Наверное, это от непосредственности Марты и от надутости Джорджа. Слишком непосредственности и слишком надутости. Марта Лиз Тейлор — сама отчётливость, сфотографированная молния, укол сетчатки — в каждом жесте, в каждом слове. Хочется сказать ей — "Только говори, говори что угодно, не останавливайся... И не уходи!" Глядя на них, сложно понять, как они оказались вместе, а в следующее мгновенье уже не понимаешь, как можно было допустить, что они не подходят друг другу. Также сложно понять и то, чего именно они пытаются добиться друг от друга: то ли любви и внимания, то ли войны и одиночества. И в этой пытке многократной рождается клинок булатный? Что же родится из этой серии приманок и отталкиваний? А пока зритель путается в чувствах и теряется в догадках, Джордж и Марта ждут гостей. Гостей, которых просил приласкать Папа.

-5_копеек- (Virginia_Woolf) все записи автора

Может, она вспоминала, как тринадцатилетней девчонкой пробиралась ночью в библиотеку. Играть в куклы, вышивать – скучно: маленькая леди любила читать. Там она столкнулась с подвыпившими кузенами. От насилия Вирджинию спасло только то, что хватило сил вывернуться и закричать – сбежался весь дом.

Её спасли книги. Общаться не могла ни с кем. Читала, читала и снова читала. В 1904 году появилась первая литературная рецензия в "Гардиан". Потом их были сотни – она сотрудничала с "Таймс" более тридцати лет. Вирджиния говорила:" Своей техникой письма, умением обращаться с формой я обязана тому, что в течение стольких лет писала для "Литературного обозрения" в "Таймс".

Сердечные, близкие друзья – братья и сестра. Почему смерть забрала Тобиаса, самого любимого? Ещё попытка самоубийства. На этот раз спасло творчество. Тончайшие нюансы, переливы настроения, страхи и радости скрытой внутренней жизни – всё это в романе писательницы "Волны".

"Сложно для восприятия", "слишком интеллектуально"... Слава пришла, но принесла много горечи. Вирджинию ругали, консервативные британцы пугались откровенных тем романов и рассказов. Само общество – блумсберийцы, – собравшееся вокруг писательницы, вызывало испуг. Если бы не поддержка мужа и сестры...

И вот война. Кошмары, галлюцинации по ночам. Чего ждать? Провести остаток жизни в лечебнице? Нет, в этот раз она доведёт дело до конца.

Вода всегда притягивала Вирджинию. Кажется, там, в глубине, нет никаких страданий и страхов...

P.S. Она была высокой, элегантной и хрупкой. Классическая красавица – однако производила впечатление человека не от мира сего. Опоздала родиться? Или пришла в мир раньше срока...

источник: People's History

-5_копеек- (Virginia_Woolf) все записи автора

• Почему женщины гораздо больше интересуют мужчин, чем мужчины - женщин? / "Своя комната"
  
  
   
• Женщина веками играла роль зеркала, наделенного волшебным и обманчивым свойством: отраженная в нем фигура мужчины была вдвое больше натуральной величины / "Своя комната"
   
  
   
• Давайте не будем принимать на веру, что жизнь полнее проявляется в том, что принято считать большим, чем в том, что принято считать малым.
   
  
   
• Дело не в красоте. И не в уме. А в том главном, глубинном, теплом, что пробивается на поверхность и рябит гладь холодных встреч мужчины и женщины. Или женщин между собою. Ведь бывает и так. Правда, тут что-то другое, не совсем понятное и ненужное ей, от этого ее защищала природа (которая всегда права); но когда какая-нибудь женщина, не девочка, а именно женщина ей изливалась, что-то ей говорила, часто даже какие-то глупости, она вдруг подпадала под ее прелесть. Из-за сочувствия, что ли, или из-за ее красоты, или потому, что сама она старше, или просто из-за случайности - дальний какой-нибудь запах, скрипка за стеной (поразительно как иногда действуют звуки), но вдруг она понимала, что, наверное, чувствовал бы мужчина / "Миссис Дэллоуэй"
   
  
   
• В основе всего лежит ревность, ревность - самое прочное из чувств человеческих... / "Миссис Дэллоуэй"
   
  
   
• Всю эту суетню - поездку в Англию, встречу с адвокатами - он затеял не ради того, чтоб на ней жениться, а чтоб не дать ей выйти за кого-то другого / "Миссис Дэллоуэй"
  
  
  
   
• Дешевизной бумаги, бесспорно, объясняется, почему женщины в литературе преуспели раньше, чем в каких-либо других профессиях / "Женские профессии"
   
  
   
• Понятно, когда вопросами пола занимаются биологи и медики, но, к моему неизъяснимому удивлению, женским полом интересовались все, кому не лень: эссеисты и ловкие писаки, молодые люди со степенью магистра искусств и люди без степени, все достоинство которых только в том, что они мужчины / "Своя комната"
  
  
  
   
• Рисовать картинки - конечно, праздный способ подводить итоги. Но, бывает, именно в минуту праздности, полудремы правда и выходит наружу / "Своя комната"
  
  
   
• Чувствовать за собой врожденное превосходство - скажем, богатство, или титул, или римский нос, или дедушкин портрет кисти Ромнея - фантазия человеческая неистощима на всевозможные уловки самовозвышения. Так и патриарху, чтоб ему и дальше подчинять себе других, дальше властвовать, жизненно необходимо ощущение, что огромная масса людей, фактически половина человечества, ниже его патриаршего высочества / "Своя комната"
  
  
   
• Потому Наполеон и Муссолини и настаивают на низшем происхождении женщины: ведь если ее не принижать, она перестает возвеличивать. Отчасти это объясняет, почему мужчинам так необходима женщина. И почему им так не по себе от ее критики / "Своя комната"
   

Lisalthea (Virginia_Woolf) все записи автора

-5_копеек- (Virginia_Woolf) все записи автора

    

                 

-5_копеек- (Virginia_Woolf) все записи автора Ну вот мы и собрались, и стоит вам окинуть взглядом зал, вы сразу убедитесь, что метро и трамваи, а отчасти и собственные экипажи, даже, смею думать, запряженные рысаками ландо из конца в конец прошивали для этого Лондон. И все же меня вдруг одолевает сомненье...

Если и в самом деле правда, как тут говорят, что по Риджентс-стрит закрыт проезд, и подписан мир, и не так уж холодно для такого времени года, и за такую цену и то не снимешь квартиру, и в гриппе самое опасное - осложнения; если я спохватываюсь, что забыла написать насчет течи в леднике и посеяла перчатку в поезде; если кровные корни вынуждают меня истово трясти руку, протянутую, быть может, не без колебаний...

- Семь лет не видеться!

- С самой Венеции.

- И где же вы теперь обретаетесь?

- Что ж, вечером мне вполне удобно, хотя, может быть, это слишком нагло с моей стороны...

- Но вы нисколько не переменились!

- Что ни говори, война есть война...

Если разум пробивают такие легкие стрелы и - по законам человеческого общежития - едва выпущена одна, уже наготове другая; если из-за этого кидает в жар, и вдобавок полыхает электричество; если чуть не каждое слово тянет, как водится, поправки, расшаркиванья и оговорки, расшевеливает желания, амбиции и тоску, - если все так, и плывут на поверхность шляпки, боа, фраки и жемчуг на галстуках, - неужто же мыслимо?

Что именно? В том-то и закавыка, что с каждой минутой труднее сказать, отчего, вопреки всему, я тут сижу, не умея даже припомнить, что именно и когда в последний раз это испытано мной.

- Процессию видели?

- Король, кажется, замерз.

Нет, нет и нет. Да, но что именно?

- Она дом купила в Мамзбери.

- Можно ее поздравить.
Читать далее...

Lisalthea (Virginia_Woolf) все записи автора

В 1909 году Литтон Стрейчи, один из членов "кружка Блумсбери", сделал Вирджинии предложение. Она прекрасно знала о том, что Литтон был гомосексуалистом, но приняла его предложение, поскольку высоко ценила его остроумие и интеллект. На следующий же день он, однако, отказался от своего предложения, впрочем как и сама Вирджиния. "Я был в ужасе от того, что она ведь могла бы попытаться меня поцеловать", шутил Литтон. Вирджиния и Литтон, не смотря на этот инцидент, остались хорошими друзьями, и именно Литтон предложил Леонарду Вулфу, писателю и политическому деятелю, поухаживать за Вирджинией.

Действительно, если судить по фотографиям, Литтон и Вирджиния много времени проводили вместе.

 

 

-5_копеек- (Virginia_Woolf) все записи автора

Лениво и отрешенно, плавно рассекая пространство крыльями, над самым куполом собора летит куда-то цапля. Высокое и светлое небо, ко всему безучастное, то скроется за облаками, то гонит их прочь, вечно новое и вечно неизменное. Озеро? Выплеснись из берегов! Гора? О чудо - солнце золотит ее склоны. Тает гора. И вот уже папоротники или белые перья, и нет конца, нет конца...

Жажда истины, предчувствие ее, неустанные поиски слова, вечная жажда (срывается и катится крик влево и вправо. В стороны разъезжаются колеса. Сталкиваются омнибусы, вздыбливаются железной грудой), - вечная жажда (двенадцать гулких ударов возвещают полдень; золотым дождем льется свет; кружатся стайки детей), - вечная жажда истины. Пламенеет купол собора; листья на деревьях будто монеты; тянется дым над крышами; лай, гомон, крик "Продается железо!" - истина?

Веером ноги, мужские и женские, черные и затянутые золотистой паутинкой (Такая сырая погода. - С сахаром? - Нет, благодарю. - Общество будущего), - вспыхивает огонь в камине, озаряет комнату красным светом, только чернеют силуэты и блестят глаза, за окном разгружают фургон, мисс Липучкинс пьет чай у конторки, зеркальное стекло витрины хранит меха...

Сирый сухой лист, кружит его ветер на перекрестке, гонит под колеса, серебром на нем капли, где-то приютится и снова бездомный, сметут с такими же в кучу, раскидают, рассеют по одному, взмывает он вверх и падает, прахом уходит в землю и возрождается - истина?

Грезишь у камина, глядя на белую мраморную плиту. Из ее матовой глубины проступают слова, наливаются чернотой, обретают форму, надвигаются. Упала книга; что же, пламя, дым, всполохи искр - или парение, кренится мраморная плита, проплывают внизу минареты, далекие моря, тонешь в небесной лазури, видишь мерцание звезд - истина? Ну что, теперь ты к ней ближе?

Лениво и отрешенно возвращается цапля; небо то скроет звезды под своим пологом, то раскроет их.

Lisalthea (Virginia_Woolf) все записи автора

здесь еще с любимой собакой.

-5_копеек- (Virginia_Woolf) все записи автора

Порою, очнувшись, слышишь, как тихо стукнула дверь. Это по дому, рука об руку, проходили они, что-то трогали, куда-то заглядывали, что-то искали здесь и там - два призрака.

"Это здесь", - говорила она. "И там тоже!" - подхватывал он. "И наверху", - чуть слышно вздыхала она. "И в саду", - шептал он. "Тише, - повторяли оба, - не разбуди их".

Но вы не будили нас. Нет. "Они что-то ищут: вот отодвигают штору, - скажешь себе и пробежишь глазами одну-две страницы. - Наконец-то отыскали", - вздохнешь с облегчением и сделаешь пометку на полях. Потом, устав от чтения, отложишь книгу, оглядишься: в доме никого, все двери настежь, блаженно воркуют лесные голуби, да с фермы доносится треск молотилки. "Зачем я здесь? Что ищу?" Руки мои пусты. "Может быть, наверху?" Там, на чердаке, яблоки. И снова вниз; в саду все недвижно, только книга соскользнула в траву.

Они нашли это в гостиной. И никто не увидел их. В окне отражались яблоки, отражались розы; зеленели в стекле листья. Едва они вошли, как яблоко чуть заметно повернулось золотистым бочком. Двери распахнуты, и вот уже что-то стелилось по полу, поднималось по стенам, оплетало потолок - что это? Руки мои пусты. По ковру скользнула тень пролетевшего дрозда; из бездонной тишины выплывало голубиное воркование. "Тут, тут, тут, - тихо выстукивало сердце дома. - Сокровище тут; комната..." Внезапно дом затих. Значит, они искали сокровище?

Но свет тотчас померк. Может, это в саду? Там тьма пряла свою пряжу, опутывала деревья, подстерегая заблудившийся солнечный луч. Хрупкий, легкий луч, холодно пронзавший сумрак, луч, томивший меня, все сиял за стеклом. Смерть - это стекло; смерть разделяет нас; сотни лет назад она первой увела с собой женщину, осиротила дом, наглухо завесила окна, наполнила комнаты тьмой. Он покинул дом, покинул ее, отправился на север, потом на восток, видел звезды, плывущие в южном небе; вернулся к холодному очагу у подножья холмов. "Тут, тут, тут, - радостно билось сердце дома. - Сокровище - твое".

Ветер бушует в аллее. Раскачивает деревья, гнет их. Лунные брызги осыпают сад, мечутся под дождем. Но из окна струится ровный свет. Свеча горит спокойно и ярко. Два призрака кружат по дому, распахивают окна, перешептываются, боясь разбудить нас, ищут свою радость.

"Здесь мы спали", - говорит она. "И целовались, целовались..." - подхватывает он. "Просыпались утром..." - "Деревья за окном в серебристом сиянии..." - "Наверху..." - "В саду..." - "Летом..." - "Снежной зимой..." В глубине дома одна за другой с тихим стуком закрываются двери, точно бьется сердце.

Все ближе они; замерли на пороге. Ветер налетает на дом, серебристые капли дождя бегут по траве. Тьма застилает нам глаза; мы не слышим шагов; не видим женщины, простершей над нами свой мглистый плащ. Он прикрывает рукой фонарь. "Взгляни, - шепчет он. - Как крепко спят. На их устах печать любви".

Приподняв серебряную лампу, они наклоняются, долго, пристально смотрят на нас. Долго стоят рядом. Налетает ветер; вздрагивает пламя свечи. Лучи лунного света пугливо скользят по полу, по стене и, скрестившись, падают на склоненные лица; они в глубокой задумчивости; вглядываясь в спящих, два призрака ищут притаившуюся радость.

"Тут, тут, тут", - ликует сердце дома. "Как давно..." - вздыхает он. "Снова ты нашел меня". - "Здесь мы спали, - шепчет она, - читали в саду; смеялись и рассыпали яблоки на чердаке. Здесь наше сокровище..." Свет лампы касается моих век. "Тут! Тут! Тут!" - неистово колотится сердце дома. Я просыпаюсь и восклицаю: "Так это ваше сокровище? Свет в душе".

(пер. - Н.Васильева)

-5_копеек- (Virginia_Woolf) все записи автора

-5_копеек- (Virginia_Woolf) все записи автора В колонках играет - 30 seconds to mars

Настроение сейчас - весенее, на улице так хорошо

 

мне кажется хороший рисунок, к сожалению не знаю автора.

 

 

Lisalthea (Virginia_Woolf) все записи автора

 

Экранизация одноименного романа Майкла Каннингема.Рассказ о жизни трех женщин трех эпох, внешне ничем не похожих.

Реально жившая знаменитая писательница Вирджиния Вулф (Николь Кидман) кончает жизнь самоубийством в 40-е годы, Лора Браун - домохозяйка 50-х (Джулианна Мур) тоже мечтает о самоубийстве, зачитываясь романом Вулф «Миссис Дэллоуэй», а живущая в современном Нью-Йорке Кларисса (Мерил Стрип) получила от своего умирающего от СПИДа друга прозвище «миссис Дэллоуэй», потому что напоминает ему героиню романа Вулф…

 

Виржиния Вулф тихо сходит с ума, ее мир разваливается на части, и собрать их воедино она не может. Лора Браун находясь в глубокой депрессии совершает попытку самоубийства, находясь на четвертом месяце беременности и в день рождения мужа. Кларисса Воган("миссис Дэллоуэй") осознает собственное бессилие перед болезнью и отчаянием некогда любимого человека и становиться свидетелем его смерти.

К слову:

«Часы» были  черновым вариантом названия романа Вулф «Миссис Дэллоуэй».
Николь Кидман за роль Вирджинии получила Оскар.
Перед съёмками Кидман прочитала все опубликованные письма Вирджинии Вулф, что помогло ей,как она сама считает, лучше вжиться в роль.
 

Lisalthea (Virginia_Woolf) все записи автора

 

 

 

 

 

 

 

Lisalthea (Virginia_Woolf) все записи автора

 

Адресованная мужу:(похожая была оставлена и сестре Ванессе)

 

"Я точно чувствую, что снова схожу с ума. Я чувствую, мы не сможем пережить еще одно из этих ужасных времен. И я не выздоровею в этот раз. Я начала слышать голоса и не могу сосредоточиться. Поэтому я делаю то, что, мне кажется, будет лучшим. Ты дал мне величайшее из возможного счастья. Ты был во всех смыслах всем, чем кто-либо может быть. Я думаю, что два человека не могли бы быть более счастливы, чем были мы с тобой до тех пор пока не началась эта ужасная болезнь. Я больше не могу сражаться. Я знаю, что разрушаю твою жизнь, что без меня ты сможешь работать. И ты будешь работать, я знаю. Ты видишь, я даже не могу написать это должным образом. Я не могу читать. Что я хочу сказать это, что я обязана всем счастьем моей жизни тебе. Ты был совершенно терпелив со мной и невероятно добр. Я хочу это сказать, все это знают. Если кто-то и мог спасти меня, это был ты. Я потеряла уверенность во всем, кроме твоей доброты. Я не могу разрушать твою жизнь дальше. Я думаю, два человека не могли бы быть более счастливы, чем были мы. В."

 

 В оригинале:

 

I feel certain that I am going mad again. I feel we can't go through another of those terrible times. And I shan't recover this time. I begin to hear voices, and I can't concentrate. So I am doing what seems the best thing to do. You have given me the greatest possible happiness. You have been in every way all that anyone could be. I don't think two people could have been happier 'til this terrible disease came. I can't fight any longer. I know that I am spoiling your life, that without me you could work. And you will I know. You see I can't even write this properly. I can't read. What I want to say is I owe all the happiness of my life to you. You have been entirely patient with me and incredibly good. I want to say that — everybody knows it. If anybody could have saved me it would have been you. Everything has gone from me but the certainty of your goodness. I can't go on spoiling your life any longer. I don't think two people could have been happier than we have been. V.

 

Lisalthea (Virginia_Woolf) все записи автора

Самое знаменитое и распространенное изображение Вирджинии.

 

Lisalthea (Virginia_Woolf) все записи автора

 

 

   Родилась 25 января 1882 года  в Лондоне в семье известного литературного критика сэра Лесли Стивена и Джулии Джексон. Вирджиния была третьим ребёнком Лесли и Джулии (в семье было трое детей Джулии от первого брака, дочь Лесли от брака с Минни Теккерей и четверо младших Стивенов: Ванесса, Тоби, Вирджиния и Адриан). Когда Вирджинии было 13 лет, она пережила смерть матери, что стало причиной первого нервного срыва писательницы. После смерти Джулии Лесли упивается жалостью в себе. Больше всех переживает смерть матери Вирджиния.
Старшая сестра Стелла в течение некоторого времени выполняет роль хозяйки дома, но вскоре умирает. Ванесса — следующая по старшинству — вынуждена заниматься домом, но в отличие от своей старшей сестры, даёт отпор отцу, который постепенно превращается в деспота. После смерти отца молодые Стивены перебираются в Блумсберри, где их дом становится цитаделью всего прогрессивного, молодые умы собираются для обсуждения, часто осуждения современного общества. Сестры Вирджиния и Ванесса были очень близки, в детстве они поклялись никогда не выходить замуж и жить вместе. Сообщение о том, что Ванесса принимает предложение Клайва Белла, сильно обидело Вирджинию. Это случилось через несколько дней после смерти её любимого брата Тоби — он заразился тифом во время совместного путешествия по Греции. Она осталась вдвоём с братом. В 1909 году неожиданно принимает предложение Литтона Стречи, который открыто заявлял о своей нетрадиционной ориентации. Но брак не состоялся. В это время Вирджиния начинает издавать свои критические статьи в журналах, продолжая дело отца. Идёт работа над первым романом.
В 1912 она выходит замуж за Леонарда Вулфа, писателя, журналиста. Брак стал союзом уважающих друг друга людей. В 1917 году супруги основывают издательство «Хогарт Пресс», откуда вышли в свет все произведения писательницы. Вирджиния сама набирала, редактировала тексты. Издательство, поначалу не приносившее доходов, стало надёжным источником доходов семьи Вулф. Леонард создал идеальные условия для работы им обоим, он всячески поддерживал Вирджинию. Головные боли, голоса, видения не оставляли Вирджинию, она пыталась убить себя несколько раз. Писательница была очень требовательна к себе и своим работам, переписывала романы десятки раз. Она прекращала вести дневник только во время болезней, дневники вышли отдельным изданием в 4 тома, также вышло 5 томов писем Вирджинии, которые она писала друзьям, сестре, Леонарду и, конечно же, Вите Саквил-Вест. Они познакомились в 1922 году, Вита сначала очень не понравилась Вирджинии, именно Вита искала встречи с писательницей. Впоследствии их объединяет нежная дружба, со стороны Вирджинии — любовь. Это чувство вместе с обидой, нанесённой изменами Виты, стали основой романа «Орландо», в котором главный герой превращается в женщину. Романы Вирджинии издавались не только в Англии, но и в Америке, собственная популярность мешала писательнице. С началом Второй мировой войны страх за мужа, который был евреем, стал причиной возвращения приступов и головных болей. Их лондонский дом был разрушен во время бомбёжки. Посчитав, что больше не может мучить Леонарда и что без неё ему будет легче, Вирджиния Вулф, оставив письмо мужу и сестре, утопилась в реке Оуз 28 марта 1941 года, неподалёку от их дома в Сассексе. Тело нашли дети через две недели после трагедии.