достаточно посмотреть
статью на портале философия.ру про сабж, чтобы увидеть, как многочисленные и уходящие далеко в прошлое попытки поставить точку в истории метафизики заканчивались тем, что блестящие и не очень умы, стоящие за этими попытками, либо вовсе не справлялись с задачей, либо будто бы вдыхали в тему новую жизнь, хотя бы на уровне нового захода к определению ее предмета.
хотя работа квентина мейясу «после конечности: эссе о необходимости контингентности» — это работа по онтологии (точнее, о том, что авторская онтология может сказать об эпистемологии), изложение с первых страниц намекает на метафизический посыл, и по ходу текста рассуждение пытается обозначить расстояние от метафизичности; кажется, что лишь где-то к концу 3/4 автор будто бы перестает стесняться незримого присутствия этого измерения и делает его явным. эссе посвящено критике посткантовского влияния на научное познание, обозначившее окончательный разрыв между вещами и тем, что мы способны думать о вещах — подход, кульминацией которого в некотором смысле стала феноменологическая редукция. по мнению автора, философия, не признающая способность человека делать надежные суждения о том, что находится за пределами «историчности» мышления, тем самым поставила себя в тупик, подложила свинью науке, ставшей своего рода новой религией, и открыла путь к новому догматизму. если человек может судить только о своем отношении к вещам, но не о вещах самих по себе, освобожденных о человеческой бытийности (и мышления), то каким образом человек может делать научно обоснованные утверждения о том, что существовало задолго до (и будет существовать после) возникновения человеческого мышления как такового? то, что, по мнению мейясу, является главным преткновением для современной посткантовской философии, не представляет никакой проблемы для науки как таковой.
чтобы освободиться от этого недоразумения (в прямом смысле), автор предлагает вернуть возможность абсолюта в мышление о предпосылках бытия и самого мышления. но как вернуть абсолют, не скатившись в метафизику, чтобы не ходить кругами? мейясу полагает необходимым (как бы иронично это не звучало) отказаться от необходимости принципа достаточного основания. иными словами, он делит все сущности на две категории: необходимые и контингентные. контингентность лучше понимать как не-необходимость, нежели случайность, потому что слово «случайность» содержит смыслы, искажающие явление, лежащее по ту сторону необходимости. автор видит проблему в том, чтобы объяснять существование вещей их необходимостью. эту проблему он рассматривает на примере онтологического доказательства существования бога декартом (что тоже несколько иронично, т.к. по тексту создается впечатление, что автору хотелось бы вдохнуть новую жизнь в картезианскую эпистемологию вместо кантовской). по мнению мейясу, философии следует принять в качестве основополагающей предпосылки (то есть абсолютизировать) необходимость существования только одного явления — контингентности; отсюда название работы. благодаря этому подходу, утвержадет мейясу, онтология, а следом за ней и философия в целом, не потеряет ничего, «кроме загадочности».
но что означает на практике признание контингентности в качестве единственного необходимого явления? мейясу рассматривает этот вопрос на примере проблемы юма. человеческое мышление научилось научным путем выявлять законы мироздания. но как доказать, что существует какой-либо закон, который не позволяет этим законам меняться в любой момент? это ключевой вопрос для рассуждений мейясу, потому что он прямым образом утварждает, что такого закона нет и не может быть, а значит, законы реальности действительно могут измениться в любой момент. он указывает, что в истории философии уже были попытки решения пробелмы юма, и все эти попытки как раз проводились через доказательство от противного — то есть, от контингентности. автор делает особенный упор на подход к доказательству канта, утверждающего, что если бы законы вселенной имели свойство меняться, мы бы, во-первых, это заметили, во-вторых, мышление не было бы возможно. подход к опровержению этой линии рассуждений — на мой взгляд, самое слабое место в эссе, но следует отметить, что его слабость соразмерна сомнительности опровергаемого аргумента. мейясу показывает, что идея частотности (частоты изменений) имплицитна рассуждению канта; между тем, попытка внедрить этот компонент, выраженный через математическое определение вероятности, бессмысленна, так как вероятность (частотность) — это количество благоприятных исходов ко всем исходам, а мы не знаем и не можем знать, что такое
все исходы, и потому нам просто-напросто не с чем сравнивать, чтобы судить о частоте изменения законов вселенной. мейясу, к слову, не решает путем своего подхода, который он обобщает как «спекулятивный материализм», проблему юма, но оптимистично сообщает, что дорога к этому теперь открыта.
вот стоило мне прочесть это эссе, как на следующей неделе я нашел в телеграме хороший паблик с мемами, через который вышел на философско-математический канал, который я теперь читаю с первого сообщения. в одном из первых же постов — ссылка на другую работу мейясу. видимо, я как всегда успел в ушедший поезд мейнстрима. вот и одно скандинавское издательство не только второй (первый) том ника ланда в печать отправило (интересно, как они адаптируют, и адаптируют ли, схемы и рисунки в конце оригинального издания? а тематический указатель будет? а он будет один на все предшествующие тома?), а следом готовят к публикации weird realism, хотя это не совсем то. скоро во всех утюгах страны короче. https://citoex.diary.ru/p219314232.htm
" src="https://secure.diary.ru/picture/1135.gif" />
