1896 год - год, когда, по большому счету, решалась судьба империи. Легкое головокружение от успехов на Дальнем Востоке (чифусская военно-морская демонстрация 1895 г.) постепенно начало проходить, вопрос с Проливами никак не решался и все шло к тому, пто приказа начать операцию по овладению Босфором не будет, а тут в Петербург потоком пошли новости о растущих воено-морских амбициях Японии. Военно-морская верхушка Империи раскололась на две группировки. Одна из них, во главе с адмиралом Н.М. Чихачевым, управляющим Морским министерством, ратовало за концентрацию усилий на создании мощного флота на Балтике, способного противостоять растущему кайзеровскому флоту.
Другая группировка, поддержку которой оказал великий князь Александр Михайлович (он подал записку императору "Соображения о необходимости усилить состав русского флота в Тихом океане"), настаивала на переносе центра усилий по наращиванию морских вооружений на Дальний Восток, ограничившись на Балтике обороной.
Великий князь так прямо и писал Николаю II, что
Какими бы силами на море Россия ни обладала против Германии, участь войны этих государств всегда будет решена только на сухопутном театре войны. Флот на Балтийском море может играть только вспомогательную роль. Главной его задачей явится недопущение неприятельского десанта, для чего необходимо иметь флот, по крайней мере, равный германскому и шведскому флотам, вместе взятым, или ограничиться минным флотом, опирающимся на шхеры и малодоступные места. Создавая равносильный Германии флот, нам необходимо отказаться от Черноморского и Тихоокеанского флотов, между тем как постройка минного флота с соответствующим количеством минных крейсеров и истребителей и укрепление важнейших пунктов Балтийского побережья обеспечит его от попытки высадить десант, так как дело это будет сопряжено с большим риском, который будет тем больше, чем больше посланный десант. Так как, с одной стороны, для России необходимо владеть Тихим океаном и Японским морем, а достигнуть этой цели можно только океанским флотом, а с другой стороны — оставить берега Балтийского моря беззащитными невозможно, то единственное решение, к которому можно притти, это признать, что задачи Балтийского флота — исключительно оборонительные и достигаются в полной мере минным флотом, имеющим по всему побережью вполне организованные разного рода станции. Что же касается броненосцев типа береговой обороны, для усиления артиллерии приморских крепостей, то таких судов строить вовсе нежелательно, ибо, имея многочисленный минный флот, он с успехом справится со своей задачей и без наличия броненосцев береговой обороны, стоимость которых могла бы с большим результатом пойти на тот же минный флот Кстати, так думал не только великий князь. Еще раньше, в августе 1895 г., докладную записку Николаю II отправил управляющий Балтийским заводом капитан 2-го ранга М.И. Кази, в которой обосновал необходимость усиления русского военно-морского присутствия на Дальнем Востоке. Также флаг-капитан императора Н.Н. Ломен предложил усилить эскадру на Тихом океане для противостояния растущей морской мощи Японии. Чихачев же полагал, что такой вариант развития событий недопустим, ибо
наш главный соперник, который скорее всего может сделаться самым опасным нашим врагом — Германия, последствием неудачной войны с которой может быть отторжение всей западной окраины. На океанах мы и теперь сильнее Германии и должны сохранить за собой и стараться развить это преимущество, так как этим путем мы можем нанести ее громадной торговле и зарождающимся колониям неисчислимые потери, отвлекая в то же время от своих границ значительную часть ее силпоскольку минная оборона Балтики, по мнению Чихачева, представлялась делом
вполне мечтательным, не проверенным никаким опытом. Увлечение миноносцами, несмотря на усовершенствование последних лет, значительно понизилось, и за ними установилось значение оружия не самостоятельного, а вспомогательного. Уничтожая в Балтике активную боевую силу, мы собственными руками передаем в руки противника преимущество, которого он иначе мог бы достигнуть лишь путем отчаянной борьбы и громадных потерь, и в то же время обесцениваем свои.. Мнение Чихачева и ряда других адмиралов "старой школы" неожиданно поддержал могущественный и влиятельный министр финансов С.Ю. Витте.
В своем мнении по поводу записки Александра Михайловича он писал, что
при сопоставлении морских сил России и Японии не следует, по моему мнению, упускать из вида резкие различия в географическом положении, очертании и протяжении этих двух стран. Япония представляет собой государство островное, с очень сильно развитой береговой линией и с многочисленными и удобными гаванями и притом открытыми круглый год для плавания. Морской флот Японии свободно может переходить из одних морей, омывающих берега Японии, в другие и являться там, где этого будут требовать интересы государства.
Россия, напротив, при огромной площади имеет береговую линию сравнительно весьма малого протяжения; если не считать значительной части берегов Ледовитого океана как недоступных для плавания, то окажется, что большая часть границ России принадлежит к числу сухопутных, а не морских. Моря, омывающие берега России, большей частью закрытые; даже Японское море у берегов Восточной Сибири имеет очень невыгодно расположенный южный выход в океан, преграждаемый японским островом Цусимой. Значительную часть года моря у берегов России скованы льдом. В Тихом океане, где нам приходится соперничать с Японией, мы располагаем только одним портом — Владивостоком и притом замерзающим ежегодно на продолжительное время.
При таких условиях Россия по необходимости должна быть рассматриваема не как государство морское, а как континентальное. И врагам своим она может быть страшна не морскими силами, а сухопутным войском, на содержание коего и отпускаются ежегодно весьма значительные суммы Поэтому, считал министр финансов,
континентальное государство Россия, предвидя возможность столкновения с островным государством Японией и готовясь на сей случай, не должно в своих мероприятиях слепо следовать за Японией, развивая главным образом морские силы России на Тихом океане, а должно строго сообразоваться с теми условиями, в коих находится Россия, т. е. с ее географическим положением, очертанием берегов, физической природой страны и проч., и соответственно сему принимать меры к обеспечению возможности быстрой мобилизации ее сухопутных сил на Дальний Восток Исход спора решил император, который встал на сторону Александра Михайловича и других фрондеров (впрочем, если верить запискам великого князя, император и его супруга сами предложили ему организовать эту фронду и тем самым добиться отставки Чихачева. Любопытнй поворот, о котором я, к своему сожалению, не знал, ибо, в таком случае, появляется возможность объяснить нерешительность Николая в вопросе о Проливах в 1895/1896 гг. - у него уже тогда были другие планы). Еще в апреле 1896 г., в разгар скандала, он имел крупный разговор с Чихачевым, о котором потом писал в своем дневнике, что
за докладом с Чихачовым имел с ним крупный разговор по поводу книжки Сандро «о мерах по усилению нашего флота в Тихом океане». Он опровергал его доводы, а я их защищал В общем, интрига, разыгранная императором при поддержке великого князя, имела успех. Чихачев подал в отставку и ушел, на его место встал адмирал П.П. Тыртов, поддержавший мнение Александра Михайловича, и поворот на Восток стал решенным делом. Однако Витте денег так и не дал - кстати, на Босфорскую операцию он денег тоже не дал имея свои планы и свои виды на внешнюю политику, в т.ч и на дальневосточную. Характеризуя Витте как политика и государственнго деятеля, барон Врангель-старший писал, что
государственным человеком в европейском смысле Витте назвать нельзя, ибо ни установленного плана, ни цели у него не было. В общей политической обстановке он не разбирался, а без этого государственным человеком быть нельзя. В тактике можно и должно быть оппортунистом, но цель должна быть твердо намечена. Витте цели не имел и даже ее не искал. Его цель была власть; он ее достиг, и этого с него было достаточно. Он был не государственный муж, а временщик; очень умный, очень работоспособный и особенно ловкий человек, даже гигант, если хотите, но гигантом казался лишь оттого, что был окружен ничтожными пигмеями... Ошибка на ошибке и ошибкой погоняет, а общий итог поворота был весьма и весьма печален - первый большой гвоздь в гроб империи был вбит по самую шляпку.
major_colville:
naval_manual Вопросы методологии. Почему факты не могут заменить логику и в особенности комментари в обсуждени самого текста, попутно освежив свою память по данной проблеме.
