Очередную годовщину боя под Крутами Украина встречает весьма символично – в ожидании возможного российского вторжения. Старые исторические декорации возрождаются прямо на наших глазах. Украина вновь должна оборонять свою независимость. Россия пытается стать новым воплощением советской империи. Это хороший повод задуматься о восприятии прошлого, которое парадоксальным образом роднит нас с нашим противником. И современная Украина, и нынешняя Россия уверены, что в XX веке история обошлась с ними несправедливо. И Украина, и Россия стараются исправить эту несправедливость в XXI веке.
Обе страны ощущают себя этаким Рипом ван Винклем – легендарным литературным героем, который повстречал призраков, выпил с ними из кубка забвения и в результате проспал долгие годы. Пробудившись, Киев и Москва желают вернуться на историческую сцену и наверстать упущенное за время вынужденного сна.
С точки зрения украинского Рипа ван Винкля, ему пришлось осушить своей кубок забвения после поражения национальной революции 1917-1921 годов.
Познакомившись с призраком коммунизма, украинский герой был усыплен и не смог последовать за буржуазными европейскими нациями. За поляками, чехами, венграми, финнами, латышами, эстонцами и литовцами, получившими полноценный опыт государственности еще в первой половине XX века. Считается, что Украина на десятки лет выпала из нормального исторического процесса и потому отстала от более успешных стран региона. Советский период удобно рассматривать как принудительную историческую спячку. Как время, которое было украдено у нескольких поколений украинцев, обреченных на скудость, неустроенность и несвободу. Хотя фактически нынешнее украинское государство является порождением советской цивилизации, это не повод ее ценить: мы чувствуем себя обделенными и считаем, что заслуживали лучшей судьбы. Именно поэтому Украина с такой готовностью отказывается от опостылевших советских корней – а взамен старается нащупать преемственность с Центральной Радой, Гетманатом и Директорией, несмотря на всю эфемерность этих государственных режимов.
Наши семейные истории связаны с СССР несоизмеримо теснее, чем с проигранной национальной революцией. Но когда современный украинец вспоминает бой под Крутами и сопереживает защитникам УНР, это не столько ностальгия по реальному прошлому, сколько тоска по альтернативному настоящему. По миру, где Украина была бы не проблемным постсоветским осколком, а уютным национальным государством вроде польского, чешского или финского. Кажется, стоило отстоять украинскую независимость в 1917-1921 годах – и сегодня наша страна не отличалась бы от обустроенных стран ЕС, а Киев не уступал бы Праге, Варшаве и Хельсинки.
Впрочем, лучше поздно, чем никогда. Украинский разрыв с советскими ценностями, национальная эмансипация и движение на Запад воспринимаются как возвращение к жизни после длительного летаргического сна. Но на этом пути неизбежна встреча с пробудившимся северным соседом, которого обуревают похожие чувства.
По мнению российского Рипа ван Винкля, его кубок забвения был выпит на рубеже 1980-х и 1990-х. В роли призраков, соблазнивших соседского героя, выступили свобода и демократия. А российский сон продолжался примерно до второй половины 2000-х: вплоть до окончательного цементирования путинского режима, программной Мюнхенской речи и военного вторжения в Грузию. Москва убеждена, что во время пребывания в спячке она не могла выполнять свои естественные исторические обязанности, в результате чего окружающий мир повернул не туда и совершенно отбился от рук. События, произошедшие в этот период, видятся не закономерным историческим процессом, а уродливым отклонением от нормы.
Крушение просоветских режимов в Восточной Европе и роспуск Варшавского договора. Падение Берлинской стены и объединение Германии. Демонтаж однопартийной диктатуры в СССР и распад империи. Расширение НАТО в 1999 и 2004 годах. Антиавторитарные революции на постсоветском пространстве и евроинтеграционный выбор бывших советских республик…
Все перечисленное трактуется Россией как результат бесчестного усыпления сверхдержавы. И в идеале все это должно быть подвергнуто ревизии и пересмотру.
Нынешний кризис продемонстрировал глубину кремлевских исторических обид. Начав с привычных претензий к Украине, россияне уже предлагают Североатлантическому альянсу "собирать манатки и отправляться на рубежи 1997 года". И очевидно, умиротворить РФ путем частичных уступок не получится: успех программы-минимум лишь раззадорит Москву и подтолкнет ее к выполнению программы-максимум.
Вместе с окружающим миром подлежит ревизии и внутреннее российское пространство. Подобно тому, как Украина порывает со своим советским прошлым, Россия отказывается от собственного антисоветского прошлого. Эпоха относительного либерализма и демократии считается временем, украденным у одурманенной и усыпленной страны. Неважно, что именно в этот период строили свою карьеру нынешние российские элиты: включая и самого Владимира Путина, прошедшего путь от мелкого подручного питерского мэра до диктатора Российской империи.
Будучи порождением перестройки и бурных девяностых, Российская Федерация демонстративно отвергает эту часть самой себя. Идеи того времени предаются анафеме. Герои того времени объявляются злодеями. Сохранившиеся рудименты того времени – вроде общества "Мемориал", существовавшего с 1989 года – постепенно ликвидируются. Этот курс претворяется в жизнь почти так же последовательно, как украинская декоммунизация.
По иронии судьбы, именно сходство между нами и нашим врагом предопределяет остроту нынешнего украино-российского противостояния. И Киев, и Москва бросают вызов своей новейшей истории и пытаются наверстать упущенное – но могут преуспеть в этом лишь за счет друг друга. Чтобы украинский Рип ван Винкль добился желаемого, нужно помешать возвращению российского. Чтобы вернулся российский Рип ван Винкль, необходимо вновь усыпить украинского. И "сойтись где-то посередине" двум пробудившимся пришельцам из XX века точно не удастся.
https://stainlesstlrat.livejournal.com/4245708.html
