"Быть или не быть?" сегодня не ключевой вопрос. Любители киевского режима сейчас двигают в массы тему о том, что "мораторий - это не дефолт" и предлагают "помериться определениями" из разных умных (и не очень) книжек.

Предлагаю правильный ответ на вопрос "Дефолт или не дефолт?"

Граждане бандеровцы, согласно Условиям украинских евробондов (желающие найдут сами соотв. документы на Ирландской Бирже) дефолтом, а также поводом для обращения в суд для взыскания долга, а также поводом для требования ускоренной выплаты ВСЕХ украинских евробондов считаются следующие события:

Пункт 8: Дефолтные События:

А. Невыплата долга по облигациям в срок. После 10 дней - дефолт

B. Невыплата купона или тела долга по ЛЮБОМУ из украинских евробондов. Т.е. например, если Киев решит не заплатить по каким-то облигациям, которые принадлежат сейчас какому-то конкретному кредитору, то в дефолте оказывают ВСЕ украинские облигации

C. Превышение размера госдолга. Если он выше 60% и Россия на этом основании предъявляет облигации к выплате - дефолт (это единственный случай когда есть мизерный шанс, что западные фонды не будут "ускорять" выплату)

D. Если МинФин Украины лишается (по любой причине) права выплатить долг. Сюда легко вписывается закон Рады. - это тоже дефолт

E. Мораторий на выплату долга. Объявление моратория (в любой форме) - дефолт

F. Если выплата долга по любой причине признается незаконной (например, Рада принимает закон что платить долги "агрессору" не надо) - дефолт

G. (так называемый "кэтч-ол клоз", т.е. условие, которое "ловит" любое другое хитрое движение должника): Если по какой-либо причине любое из обязательств должника становится "невалидным" или Должник пытается оспорить любое из обязательств, которое он имеет перед держателем облигации, то сама попытка оспаривания считается дефолтом.

Так что любое последующее движение в направлении невыплаты денег подпадает или под пункт D или под E или под F или под G, а если Москве вдруг захочется, то можно включить C, что сразу же приводит к цепной реакции по пункту B. И не надо думать, что Евробонды, которые сейчас у западных фондов имеют более щадящие условия. У них разве что пункта C нет, а все остальное наличествует.

Це Европа. Во всей красе. Все как на Майдане заказывали. Верховенство закона, развитый финансовый рынок по европейским стандартам и все такое.

Теперь к вопросу о том что после дефолта на Украину таки ринуться западные инвестиции.

Для того чтобы инвестиции "ринулись" нужно чтобы не было гражданской войны и ее риска - раз, чтобы был стабильный политический режим - два, чтобы произведенные товары было кому продавать - три. Со сбытом совсем швах - ЕС так и не открыл свой рынок, квоты мизерные (а зачем? они не для этого ввязывались в эту игру) , внутренний рынок будет нищим и голодным, а выход на РФ - фактически закрыт или очень затруднен, да и легче в самой России или РБ что-то сделать для выхода на рынок ЕАЭС. Так что фигвам будет, а не инвестиции. Разве что секс-туризм станет главной отраслью ВВП, это да, тут я даже спорить не буду.

PS
Все-таки даже в 90-е Россия не скатывалась до того днища на котором сейчас барахтается Украина. Российские ГКО были именно "российскими", а не "лондонскими" инструментами, что в общем-то и позволило сравнительно легко пройти дефолт 98 года. А Украине будет очень больно.

PPS
Несмотря на все хохлятские хитрики, как бы они ДЕФОЛТ ни называли: мораторий ли, невыплата ли, заморозка ли, прощение Украиной долгов (кому должна - всем прощает) либо выборочное погашение и прочее --- от этого ДЕФОЛТ юридически никуда не денется.

Украина вплотную подошла к дефолту, и это не может не радовать. Радость вызвана не злобной москальской кровожадностью, а лишь прагматичным желанием чтобы у жителей Украины отныне и навсегда термины "Майдан" и "ЕС" ассоциировались не с "кружевными трусиками", "зарплатами как в Европе" и "безвизовым режимом", а с более приземленными материями, например "доллар по 40" и "инфляция по 100". Вакцины иногда бывают болезненными. Если продолжать метафору, можно сказать, что штаны уже сняли и шприц готов к применению.

Для живущих вне Украины, важно отметить несколько аспектов, которые обычно упускают из вида сетевые и медийные аналитики. Вот на них мы будем концентрировать внимание.

Посмотреть полностью: http://politrussia.com/ekonomika/bankiry-dushat-ukrainu-372/

Оригинал взят у sayanarus в РОМАНОВЫ ВО ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЕ

Нашему МИДу на заметку.

Скоро будет печальная дата:

"26 мая 1637 года английские колонисты под командованием Джона Андерхилла атаковали деревню племени пеквот и сожгли заживо приблизительно 600 - 700 человек".

МИД должен обязательно выступить с заявлением по этому поводу.

Как и по поводу массы других скорбных дат.

Не забывать, что 19 февраля - день интернирования японцев в США, к примеру.

29 декабря - резня индейцев под Вундед-Ни.

Мы должны напоминать об этом постоянно - в официальных фейсбуках и твиттерах наших администраций. На английском языке тоже.

Кое-кто не покаялся как следует. А должен.

Да, у них линчевали негров. И не вижу в этом ничего смешного.

Члены Императорского Фамилии, находившиеся в 1918 г. в Ай-Тодоре и Кореизе. Собрание музея «Наша эпоха» (Москва).

Комиссар Задорожный


Душа чужая – всё-таки потёмки...
Пусть в этом разбираются потомки!
Георгий БОЙКО. Комиссар Филипп Задорожный.


Ко времени прихода к власти большевиков, в Крыму собралось немало Членов Императорской Семьи. Для надзора за ними сразу же после октябрьского переворота Севастопольский совет направил во дворцы, которые они занимали, нового комиссара Филиппа Львовича Задорожного.
Первым делом (было это в декабре 1917 г.) он отправился в Ай-Тодор, где находились вдовствующая Императрица Мария Феодоровна со своей дочерью, Великой Княгиней Ксенией Александровной (сестрой Государя), зятем Великим Князем Александром Михайловичем и их восьмерыми детьми.
По словам Г.В. Дерюжинского, комиссар «велел всем собраться в гостиной и разговаривал довольно грубо, обращаясь ко всем по имени в таком вот духе: “Эй, Ксения, поди-ка сюда!”»
Такое поведение не вызывало, конечно восторга, но, учитывая ту власть, которую он представлял, было вполне предсказуемо.
«Верзила в матросской форме», – так характеризовала его Великая Княгиня Ксения Александровна.
А вот мнение ее супруга, Великого Князя Александра Михайловича: «Здоровенный детина с грубым, но в общем не злым лицом».

Внешность его была действительно весьма характерной. «Высокий, довольно неуклюжий – описывал его скульптор – Г.В. Дерюжинский – с широким скуластым лицом и глубоко посаженными маленькими глазками, низким лбом и необычайно длинными руками».


Комиссар Филипп Львович Задорожный

«Это был убийца, – вспоминала Великая Княгиня Ольга Александровна, – но человек обаятельный. Он никогда не смотрел нам в глаза. Позднее он признался, что не мог глядеть в глаза людям, которых ему придётся однажды расстрелять. Правда, со временем он стал более обходительным».
После личного общения с комиссаром князь Ф.Ф. Юсупов в раздумье сказал: «Странный человек этот Задорожный. Не могу его понять, но, кажется, от него нельзя ждать ничего хорошего».
Позднее он подкорректировал это свое мнение: «…То, как он вел себя в Ай-Тодоре, могло быть показным, ради представителя Петроградского совета, который там с ним был».
Такого же мнения придерживался и его тесть, Великий Князь Александр Михайлович» «Понял я, что он нам сочувствует, хоть поначалу, по его словам, увлекся революцией… Расстались мы друзьями. Великим благом было для нас очутиться под такой стражей. При товарищах своих он обращался с нами жестко, не выдавая истинных чувств своих…»
Товарищи комиссара всё же подозревали его, открыто недоумевая: «И чего ты защищаешь этих буржуев?»
Подлинные обстоятельства пребывания Романовых под арестом, а также история их спасения от расправы до сих пор до конца не прояснены.
Сами Августейшие Узники, впрочем, как и нынешние исследователи, терялись в догадках.
Некоторые всё сводили к нестыковкам между совдепами: Ялтинским, предлагавшим немедленно расстрелять всех Романовых, и Севастопольским, более осторожным, ссылавшимся на необходимость получить четкое указание из Центра.
Такого мнения придерживалась, в частности, Великая Княгиня Ольга Александровна: «И всё же, несмотря на все его добрые намерения, спас нас не Задорожный, а то обстоятельство, что Севастопольский и Ялтинские советы не могли договориться, кто имеет преимущественное право поставить нас к стенке».
Так же думал и князь Ф.Ф. Юсупов, в качестве доказательства приводя слова самого комиссара: «Объяснил он, что хочет выиграть время, пока препираются о судьбе пленников кровожадные ялтинцы с умеренными севастопольцами, желавшими, в согласии с Москвой, суда».
Другие обращали внимание на саму личность Ф.Л. Задорожного. Утверждают, например, что в 1916 г. он служил в авиационном отряде, созданном Великим Князем Александром Михайловичем, который пользовался там большим авторитетом.
Некоторые факты действительно, как будто, свидетельствуют о существовавшем между этими людьми доверии. «Моя семья, – читаем в воспоминаниях Великого Князя, – терялась в догадках по поводу нашего мирного содружества с Задорожным…»
По просьбе своего бывшего подчиненного Александр Михайлович составлял ему письменные рапорты в Севастопольский совдеп с отчетами о поведении находящихся под арестом Великих Князей.
Открытый со всех сторон Ай-Тодор был опасен для аресованных своей доступностью, в то время, как Дюльбер, принадлежавший Великому Князю Петру Николаевичу, был, благодаря своим мощным стенам, прекрасно защищен. Здесь, по указанию комиссара, в феврале 1918 г. были сконцентрированы все Члены Императорской Фамилии.
«Он велел нам, – рассказывала о действиях комиссара княгиня З.Н. Юсупова, – держать людей на горе, где стоит флагшток, чтобы в случае опасности они могли ему сигнализировать».
Именно Великий Князь Александр Михайлович разрабатывал для Ф.Л. Задорожного план обороны Дюльбера, рассчитывая секторы огня, определяя места для установки пулеметов и прожекторов.


Матросы во дворе Дюльбера.

Постепенно Члены Императорской Семьи прониклись к Филиппу Львовичу доверием.
«Забота о нас Задорожного и желание его охранить нас от жестокости революции, – утверждала, например, вдовствующая Императрица, – приближают нас, людей, к Богу».
«Становилось всё очевидней, – вспоминал князь Ф.Ф. Юсупов, – цербер наш Задорожный предан нам душой и телом»
«Задорожный тоже на нашей стороне», – высказывалась весной 1918 г. в доверительной беседе княгиня З.Н. Юсупова.
В начале 1918 г. Г.В. Дерюжинский получил от вдовствующей Императрицы необычный заказ: изготовить бюст комиссара.
Весной 1918 г. князь Ф.Ф. Юсупов поселил Глеба Владимiровича в «Сосновой Роще», граничившей с одной стороны с Ай-Тодором, а с другой – с Дюльбером.
Молодые князья Юсуповы получили это имение (часть парка Чаир) в 1914 г. в качестве свадебного подарка от Великого Князя Александра Михайловича. Уже в следующем году архитектор Н.П. Краснов построил здесь охотничий и чайный домики с подземными галереями для незаметного прохода, чтобы не вспугнуть дичь.
«…Дом – вспоминал Ф.Ф. Юсупов – сельского типа, весь побеленный внутри и снаружи и с крышей из зеленной черепицы».
К настоящему времени ни одной из этих построек не сохранилось. Единственная память – популярный фокстрот 1930-х годов:
В парке Чаир распускаются розы,
В парке Чаир расцветает миндаль…

Именно тут, «во флигеле, отведенном для прислуги и кухни», Г.В. Дерюжинский и устроил свою мастерскую. Там же он и лепил бюст Задорожного.
В архиве скульптора уже в наши дни отыскалась фотография, на которой снят один из сеансов.


Г.В. Дерюжинский за работой над бюстом комиссара Ф.Л. Задорожного. Мастерская в юсуповском имении «Сосновая Роща». Весна 1918 г.

Вдовствующая Императрица, бывало, также заходила в мастерскую.
Во время одного из сеансов Ф.Л. Задорожный рассказал Г.В. Дерюжинскому о том, что «ему предложили эвакуироваться ввиду неминуемой немецкой оккупации, но он отказался».
Глеб Владимiрович поинтересовался: «Почему вы готовы рисковать своей жизнью ради Императорской Фамилии? Вы что, тайный монархист?»
«Нет, – ответил Задорожный, – я эсер, но я считаю, что ни у кого нельзя отнимать жизнь насильственно. Мне было поручено охранять их, что я и буду делать, пока не придет время передать их новому правительству целыми и невредимыми, а уж пусть оно решает, как с ними поступить».
Конечно, слова о ценности человеческой жизни на фоне той вакханалии террора, которую развязали большевики и те же эсеры в Крыму, не более, чем пустая отговорка, а вот ссылка на «поручение охранять» и на «передачу», когда «придет время», Романовых, кому следует, «целыми и невредимыми» – тут есть, над чем задуматься.
Хорошо бы только понять, кто отдавал приказ и с какой целью…
Несомненно, то была высшая политика надгосударственного уровня, выходящая далеко за пределы границ, доступных пониманию массового сознания…


Юсуповский дворец в Кореизе. Современный снимок.

Этой своей двойственностью Ф.Л. Задорожный чем-то напоминает другого «Многоликого Януса» – комиссара Константина Алексеевича Мячина / Василия Васильевича Яковлева (1886–1938), перевозившего в 1918 г. Царскую Семью из Тобольска в Екатеринбург. С той только разницей, что о Задорожном известно гораздо меньше, чем о Мячине/Яковлеве.
Еще сильнее эту неопределенность подчеркивали некоторые личностные черты Ф.Л. Задорожного. С одной стороны, он был похож «на человекообразную обезьяну в морской форме». С другой, «когда он улыбался, его лицо преображалось, становилось почти приятным. И у него была речь образованного человека».
Подметив эту «странность», Г.В. Дерюжинский во время одного из сеансов задал ему вопрос:
«Вы – простой моряк, а речь у вас очень интеллигентная. Почему?
Он признался:
– На самом деле я – морской офицер. Когда мне поручили теперешний пост, я решил надеть матросскую форму: офицеры теперь не пользуются слишком большой популярностью».

1 мая 1918 г. в Севастополь вошли немцы.


2 мая 1918 г. германский линейный крейсер «Гебен», в октябре 1914 г. бомбардировавший Севастополь, вместе с легким крейсером «Гамидие» вошли в городскую гавань. Покинутые своими экипажами русские корабли, были взяты под охрану немецкими моряками. На немецкой открытке – Памятник затопленным кораблям с хорошо видным на рейде «Гебеном».

Пришедшему к нему одному и германских генералов Великий Князь Николай Николаевич, в ответ на его слова о том, что он велит немедленно арестовать и расстрелять комиссара, бывший Главнокомандующий заявил что он «ни за что не позволит немцам арестовать Задорожного».
В воспоминаниях Г.В. Дерюжинского содержатся другие любопытные свидетельства, относящиеся также ко времени прихода немцев в Крым.
Задорожный, как это можно было предполагать, не скрылся. Однажды скульптор повстречал его ехавшим в бричке с винтовкой в руках и сидевшим рядом с металлическими коробками. Как оказалось, в них были некогда изъятые драгоценности.
«Он вернул их все до последней булавки, к изумлению владельцев, отказавшись от всякого вознаграждения». (Всё это больше походило не на экспроприацию, а на хранение, возможно даже залогового свойства…)
Не принял Задорожный и подарков, предлагавшихся ему вдовствующей Императрицей.
«Тогда Она и Великие Князья решили дать в Дюльбере обед в его честь».
Вскоре после этого, по словам Г.В. Дерюжинского, княгиня З.Н. Юсупова попросила его «отвезти Задорожного в Севастополь, где он собирался сесть на поезд, чтобы ехать к своей матери».
Благодаря сравнительно недавней публикации дневника вдовствующей Императрицы Марии Феодоровны, стала известна дата ее последней встречи с Ф.Л. Задорожным, а также и содержание самой этой беседы.
Произошло это в среду 19 сентября/2 октября 1918 г.: «Поднялась очень рано, потом пришла Ольга, и сразу за нею – Задорожный, которого мы так рады были снова увидеть. Долго беседовали с ним обо всем, что нам довелось пережить за целую зиму. Я сказала, что поначалу считала его омерзительным, настоящим палачом. Он рассмеялся и ответил, что ему пришлось делать вид, будто он таков, иначе его прогнали бы и заменили кем-нибудь похуже. Он не решался смотреть на меня, поскольку знал о том,, что меня собирались убить, и ему было так больно. Как же все-таки это трогательно! Я очень рада, что вновь смогла поблагодарить его за всё».
Как видим, Задорожный и не думал скрываться, вновь появившись в Ай-Тодоре как раз в то время, когда германская оккупация подходила к концу.
О дальнейшей судьбе комиссара ничего неизвестно.


Вид на Черное море со стороны Кореиза.

Что же касается исполненного Г.В. Дерюжинским гипсового бюста комиссара Ф.Л. Задорожного, то он демонстрировался на проходившей в октябре 1918 г. в Ялте выставке «Искусство в Крыму».
Недавно в одном из архивов исследователями было обнаружено письмо скульптора Ф.Ф. Юсупову:
«Феликс, выставка закрылась и мне необходимо вернуть тебе бюст. […] Мне необходимо с тобой повидаться, чтоб поговорить об одном деле – вкратце я хочу уехать искать счастье в Париж. Бюст Задорожного я хочу преподнести Императрице [Марии Феодоровне], так как она мне говорила, что желает его иметь… Моя просьба – может быть, возможно было бы, чтобы ты спросил у Ея Величества разрешения поднести ей бюст и попросить у нее благословения “искать счастья” за границей. Я мог бы отвезти письмо от нее к сестре – Королеве Английской».
Быть может, Мария Феодоровна и приняла дар, однако вряд ли забрала его с собой, отправившись в изгнание…

Продолжение следует.

"Людмила Алексеева (в девичестве Славинская) родилась 20 июля 1927 года в Евпатории в семье Михаила Львовича Славинского и Валентины Афанасьевны Ефименко. В интервью[5] новостному порталу Эстонского телевидения Алексеева рассказала о том, что эстонская бабушка воспитывала её в протестантском духе. С раннего детства Людмилы её семья обосновалась в Москве, вначале жили в бараке в Останкино, а в 1937 году переехали в центр Москвы в коммунальную квартиру, которая освободилась после ареста одного из ответственных работников Центросоюза — ведомства, в котором работал Михаил Славинский"

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%90%D0%BB%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0%B5%D0%B5%D0%B2%D0%B0,_%D0%9B%D1%8E%D0%B4%D0%BC%D0%B8%D0%BB%D0%B0_%D0%9C%D0%B8%D1%85%D0%B0%D0%B9%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%BD%D0%B0