И как раз сегодня мне показали
замечательную идею Яны Вагнер. Дальше — текст-тест-пост коллективного авторства, Яны и её комментаторов, цитирую:
Любопытная идея — классифицировать взрослых по книжкам, которые они сильнее всего любили в детстве. Кто-то ведь тонул в Льюисе Кэролле, сличая сумасшедшие переводы, и из них выросли сложно устроенные любители абсурда. А вот Милн и Линдгрен, например — идеальные авторы для рефлексирующих интровертов с хорошим чувством юмора.
Муми-троллей любят одиночки. Созерцатели. Путешественники. Скитальцы с сильной тоской по дому — дом ужасно им нужен, но это идеальный должен быть дом, поэтому недостижимый.
На
Детях капитана Гранта выросли люди по-хорошему наивные. Такой есть вид беззащитной наивности, когда человек уверен, что всякого злодея природа непременно обозначила хмурыми бровями и грубым голосом. А всех, у кого не так, — бояться не надо, потому что они хорошие. Пожалуй, касается вообще всех любителей Жюля Верна.
Отдельно для любителей
Таинственного острова дополнение: это книжка, в которой на пяти страницах описывают способ изготовления селитры. F потом ещё на пяти — как и из чего получаются кирпичи.
Читатель Жюля Верна — очень терпеливый человек. ОЧЕНЬ ТЕРПЕЛИВЫЙ. Думаю, он любит составлять списки. У него фотографии отсортированы, книги в библиотеке не абы как, а по принципу. Инструменты в коробочках и гвозди по размеру. На пикник он приезжает с дождевиком, компасом и миллиметровой картой местности.
Тимур и его команда — книжка про секс. Мальчики к Тимуру равнодушны, а девичьи сердца трепещут. Тимур и его команда — такие пионерские Сумерки. В общем, чувственная история. Сюда же предлагаю добавить и "Дикую собаку Динго" и, судя по некоторым комментам, "Динку" Осеевой.
Мэри Поппинс. Во-первых, она снова нравится девочкам, а не мальчикам. Потрясающая ролевая модель — женщина, которая сумела превратить свои странности в доблесть.
Во-вторых, это про умение наслаждаться абсурдом, сохраняя при этом строгое лицо.
Уленшпигель — страшная книга, взрослая. Ребёнок, назначивший её любимой, пожалуй, вырос реалистом. С детства живет с открытыми глазами, без иллюзий. И у него чертовски здоровая нервная система.
Карлсон для упрямцев и эгоцентриков. Для тех, кто уверен, что если на самом деле, всерьёз включить харизму, никакого возмездия не будет. Любители Карлсона до седых волос любят придуриваться и делают это талантливо. Им доступны детские радости. Но без нарциссизма не обошлось, конечно. А вот любители Малыша — люди нервные, печальные и ехидные.
Питер Пэн — про страх смерти. На каждой странице можно было просто написать "нехочуумирать, нехочуумирать, нехочуумирать". ...Или Питер Пэн — про страх жизни.
Пеппи Длинныйчулок — история про то, что папа и мама, пожалуй, дураки и всё делают неправильно, но я-то поднажму сейчас и они полюбят меня как миленькие. Пеппи любят те, чьи родители не справились. Пеппи также любят те, кто считает, что можно и вовсе без них.
Король Матиуш I — книжка, на которой вырастают сентиментальные интроверты, одержимые идеями гуманизма и всеобщего спасения, которые до старости носятся с затеей "Счастье для всех, даром".
Белый Бим Черное Ухо и
Бемби — истории для людей душевных, но выносливых. Умеющих отгораживаться. Человеку с тонкой кожей внутри книжки про Бима не выжить, он задыхается и рыдает. Пожалуй, те, кто способен перечитывать истории про убитую олениху и умирающую собаку, рано поняли, в чём смысл сочувствия. Важно не убегать, зажмурившись, не хлопаться в обморок и не пугаться чужого страдания. А трезво прикинуть, как и что. Чем помочь.
Думаю, из них вырастают сильные активисты благотоворительных фондов. Зоозащитники. Или просто добрые, но не сентиментальные люди.
Типичные поклонники
Муфты, Полботинка и Моховой Бороды — люди ироничные и самокритичные. И ещё они не умеют припечатать, зато долго потом отвечают перед зеркалом. Они любят вязаные шарфы, смешные варежки и патефоны. Опция взросления у них отключена от природы, поэтому они никогда не взрослеют.
Белый Клык: вы в курсе про всё плохое, но всё равно ждёте хорошего. Рассчитываете на справедливость. Если ты сильный, честный и тебе больно (думаете вы) — значит, ты прав и победишь. Чем кровавее страдаешь, тем круче будешь вознагражден, ну и так далее.
Собственно, весь Джек Лондон про это — делай что можешь и не будь дешёвкой. В жизни так, конечно, никогда не бывает. Но Лондон, как и Киплинг, обещают нам утопию, за это мы их и любим.
Ну и
Том Сойер. У Марка Твена основной мотив — ирония. Человек, любящий Твена, очень правильно устроен. у него принципы, но он ироничен и поэтому свободен. Ну то есть все киплинговые простые ценности на месте. Мужество, независимость, честность, свобода. Все дела. Но без этой ветхозаветной серьёзности.
Господи, как бы я хотела стать читателем Твена. Но я читатель Киплинга, мне от этого гораздо сложнее живется.
Любитель
Бориса Житкова одновременно желчен и наивен.
Из любивших
Доктора Айболита выросли те, кто вечно едет среди ночи на другой конец города и везёт кому-нибудь банку супа, пускает к себе пожить попавших в беду проходимцев и терпеливо слушает вас часами, когда вы пьяный плачете у него на кухне. Предлагаем назвать это "синдром Айболита"
Дорога уходит в даль — эту книжку любят юные гуманисты, и вырастают из них сторонники традиционных гуманистических ценностей, искатели и строители будничной справедливости. Склонные, впрочем, к самоиронии, и нисколько не склонные ни к патетике, ни к пафосу.
Два капитана. Тут, собственно, никаких дополнительных слов и не нужно. Два капитана — и есть диагноз. Могу предположить, что любителю "Двух капитанов" нужно жениться на любительнице "Дорога уходит в даль".
Ветер в ивах. Вам нравятся хорошие компании, из которых тем не менее в любой момент можно уйти по-английски. Книга для людей дружелюбных, но с большим интимным пространством.
Джералда Даррелла в детстве любили люди, живущие по принципу — дом там, где я.
Машина времени Герберта Уэллса горячо любима теми, в ком любопытство вечно побеждает инстинкт самосохранения.
Читатель
Незнайки — сангвиник, душа компании, при этом глубоко скрытый интроверт, по ночам разговаривающий со своей совестью. Сериал про Незнайку ещё и учебник по обществознанию: первобытно-общинный строй (Цветочный город), коммунизм (Солнечный город), поселение феминисток (Зелёный город) и капиталистическая Луна.
Из любивших в детстве
О.Генри вырастают люди ироничные. Циники, но с добрым сердцем, хотя им даже самим непросто в это поверить, всегда готовые начать всё сначала.
Робинзон Крузо любим, похоже, теми детьми, кто рос в поисках свободы и независимости, мечтал об одиночестве, сбежать от этих странных неумных взрослых и быть самим собой.
Детство Тёмы — книга для тревожных эмоциональных одиночек с мягким сердцем. Советуем читать "Детство", завернувшись в штору, — так уютнее.
Серебряные коньки — книга аккуратных детей, вырастающих в практичных взрослых, для которых лучше синица в руках. Живут с установкой: чтобы чего-то добиться, надо хорошо потрудиться, Емелю на печи и Тома Сойера с его способом покраски забора — осуждают.
Волшебная шапка — сказка для очень одиноких и странных детей с синдромом самозванца, у которых на/в голове есть воображаемый друг.
Нарния, Волшебник изумрудного города, Бесконечная история, Щелкунчик, Чёрная курица, Алиса и вообще все уходы детей в волшебный мир — это истории про побег. Иногда потому, что дома плохо, но совсем не обязательно, иногда это просто нетерпение. Желание скорее повзрослеть, например, и сделать что-то важное. Или просто выйти, наконец, из маленького мира в большой и увидеть — что там. Словом, много причин. Но в любом случае эти книги — про побег из этой жизни в другую. Через дверь в шкафу, дырку в полу, кроличью нору или книжку. В каком-то смысле, про детское чтение вообще.
А вы из всего перечисленного — что и кто?
https://leninka-ru.livejournal.com/245667.html
origan, 
