Когда вместо отца приходит сын

хвалить музон что вывесил коллега

мне видится изгнанник-дворянин

горланящий про вещего олега

будь верен социальному слою

закованному в капсуле совдепа

ведь белый офицер везде в строю

пускай не нужен он кому-то где-то

я помню как знакомил вас отец

для выгоды отечества престижа

а то что ты заходишь - молодец

жаль старику придти мешает грыжа

хвали его кровинушка хвали

будь в сорокет четырнадцатилетним

глаза таращи и царя храни

парадом наступающим последним

я помню он знакомил вас при мне

выпускника и скромного студента

попукивало что-то в тищине

под голубей крутого амбиента

студент тогда вас помнится спросил

а как у вас амиго в плане гроба

и некто третий вас благословил

улыбкой перекошенной до гроба.

Ушёл из жизни Сергей Юрьевич Соколкин (23 сентября 1963—3 ноября 2021), писатель, поэт, заслуженный работник культуры Российской Федерации, один из тысяч защитников Дома Советов в "чёрном октябре" 1993-го.

Нет дыма без огня

но нет огня без дыма

начало ноября

пылающим незримо

крестом озарено

он виден утром рано

картинкой из кино

про зверства ку-клукс-клана...

невозгораемость

телес та благодарность

за belsen was a gas

и прочую бездарность

бензином пропотев

в натопленном сарае

не загорается

всего лишь загорает

и чем её поджечь

ту елочку-невесту

пожарный занавес

семейного асбеста

хорошим тоном

было не жалеть

какая разница - ожог обморожение

заведомо проиграно сражение

она не выгорит - крест виден на заре

прозрачный в непрозрачном ноябре.


*

Адаменко пережил Леонида Ильича, при котором был у нас замечен, востребован, стоил денег, а потом, так же надолго, уценился, разонравился, фактически стал забыт. Превратившись в "дина рида", которого никто, прекрасно в курсе кто это такой, не замечает.

Он пережил и Андропова, когда его, если честно, слушали только мы с Сермягой.

Как ни странно, "поросячий ротик", не вызывал ностальгии у непосредственных современников - свидетелей его триумфа, которых сейчас впору на том свете с фонарем искать.

Не то что бы устарела его капитальная любовная лирика, нет - капитально состарились "дубравки", заменить которых было некому.

Кабы не наше назойливое бравирование французским нафталином, сперва в застольях, а потом и в эфирах "Трансильвании" и "Кадавров", нынешнее поколение предпенсионного возраста вообще бы не знало, кто это такой.

В интересах истины необходимо напомнить, что ни Адамо, ни Делон никогда не были в совдепе "секс-символами", временно занимая нишы Андрея Губина и Харитонова - тоже Андрея.

Уточняя грубо, "бабам такие не нравились". Мне ли не знать.

Изучая в юные годы поколение "что не запись - Азнавур, да Адамо", я упивался застенчивостью всех этих "глупых красавиц" обоего пола - бравировать им было практически нечем, в виду стоеросового незнания "о времени и о себе" практически ничего озорного, веселого и эпатажного.

Особенно жалок был тип мужичка, который в юности был похож на Адамо. Без бороды. Или на Рафаэля?

Стоп, папаша. На "рафаэля" или на "адамо".

А и на "адамо", и на "рафаэля".

На кого именно - дед уже и сам не помнит. Но "рафаэль" предпочтительней, потому что близость к ЛГБТ в наши дни, в последние дни чьей-то жизни, омолаживает.

Исчерпав рифмы к ноябрю

покинув сцену

на фотографию смотрю

как через стену

на ней такая же стена

за ней другая

понять обрыгана ль она

не помогает

зеркальный пол и потолок

живут богато

петлею свернутый шнурок

в руке прелата

кому-то вздумалось извлечь

нелепый образ

а за окном чужая речь

играет кобза

возможно это кинокадр

на месте съемки

пугает не его рука

а вид тесемки

монах монахиню корит

за постояльцев

а лента плавает скользит

в застывших пальцах

и время разом с ней ползет

в змеином темпе

под окнами горланит взвод

про русский лемберг

в каком-таком монастыре

происходило

слов в наступившем ноябре

нам не хватило

как желтых листьев в тополях

глухонемых

которые пересчитав

хватаем мы

пока они устав шептать

летят к земле

и будут молча прирастать

к ней в феврале

нет места шелесту в листве

в последнем взгляде

отныне только скрип ветвей

и перекладин.

На видео, снятом жителем села Чалда Гергебильского района, видно большое количество использованных одноразовых шприцев и систем для внутривенных инъекций.

Перешагнув возрастной рубеж

люди делятся тем что им дорого

ну в дорого то что памятно

чем поделились с ними когда-то

те кого уже нет

те кого мы или вы не застали

многое потеряв

кто что запомнил

тот с тем и носится

думая с кем бы ему поделиться

перемежая "питерский панк"

с "городом русских моряков"

нам не давала покоя курносая тётка

то и другое казалось ей самое то

назойливый евнух

уроки орального пения

не знал кому дать

кому бы напомнить:

как молоды мы были

неделями не мыли

а матери с отцами

не мыли месяцами

спешат поделиться

дурной подавая пример

стандартным набором

синхронных просмотров

прослушиваний и прочтений

но это лишь полбеды

с какого-то мига

в размеренной речи

мерещится лай

симптом превращенья

гекубы в собаку

на теннисном корте

зубами хватая мячи

как будто нырнула в крыму

человеком в бикини

а на берег вышла из пены морской

походкою пса

и больше не ноет

давай заведем себе песика

и не извиняется - кашель

а лает и лает и лает

порой так и просится в хор

хвостатых поющих

на камеру хором:

как молоды мы были

неделями не мыли

не тратили шампунь

а бабушки с дедАми

не мыли их годами...

запомнили?

еще раз три-четыре.

*

Покойница гоняла пауков

а он её вышучивал ворча

как это делает актер мягков

играя благородного врача

мягков и летов градский и гензбур

таким осенний был иконостас

позвякивал семейный абажур

и скрежетал старинный медный таз

но в хижине куда их занесло

пожалуй было нечему скрипеть

и тетерев сквозь мутное стекло

разгуливал в невидимой толпе

густела новогодняя толпа

приветы благодарная москва

передавала время торопя

невидимые прут тетерева

распихивая граждан как жандарм

воскресший на подмогу мусорам

и если в песне слышалось aux armes

привычно подсказав et cetera

а он кивая буйной головой

показывал ей фигу под столом

не ведая как немец под москвой

какой им угрожает перелом.

Словно клич "хей, мамбо"

в недрах русских пещер

спирохета рембо

трепонема бодлер

и в испорченном дедом

бачке санузла

в унисон дням победам

журчат цветы зла

помню строить ребята

рвались Устилимск

ну а тут непонятно

для чего они им

порнографии море

секс насилие срам

нет не о Саматлоре

нынче грезится вам

огрубела старуха

испохабив турнюр

ну зачем тебе шарль-сифилитик

артюр

среди южинских кадров

подыщи себе пня

одних лет с сузи кватро

лебезил семеня.

Нервы. Нервы сдают

это верно

товарищи сетуют

даже те у кого не клюют

называют светличную светою

те же песни поют

что и муха

над ней занесенной газетою

раньше денег прося

восхищала чужая ученость

как живот на сносях

выпирает сквозь грим обреченность

будто в старом кино

среди ночи соседушка

мотоциклеткой

круглосуточно водит оно

железякой по прутикам клетки

уважаемый чел или кекс

чей воистину статус огромен

прерывая супружеский секс

проклинает приделанный нами

не Анубис не Тот

не герой в лексиконе поэта

а вот именно тот

и вот этот вот этот вот этот

а старуха сопит

не сплясав до конца рок-а-билли

и змеюка шипит

это вы его так окрестили.

Чтобы радовал кто-то

фанатов семью

есть красивые фото

от души интервью

экстатично разинув

пенсионную пасть

этот славит россию

тот спецслужбы и власть

за кулисами где-то

оратор другой

проклинает всё это

как боярин нагой

словно глаз полифема

мигает маяк

у красоток проблема

уберечь себя как

от безжалостных стрелок

что скользя по табло

оперируют немо

как в романе ланкло

что дано от природы

превращая его

в горбуна-антипода

из романа гюго

капремонт не поможет

как всегда ни одной

и увядшая кожа

не воскреснет листвой

не слетит листопадом

чтобы вновь зеленеть

и покажется адом

социальная сеть

есть особая зелень

от неё не уйдешь

в тишину богоделен

бредет молодежь

бесконечный застенок

в нем лишая ума

запирает лишенок

беспощадная мать

и считая по пальцам

обреченных овец

предлагает покаяться

спокойный отец.

Тронутый едва заметной ретушью

подмосковный ласковый пейзаж

по ебалу водит мокрой ветошью

как в "дневном сеансе" сабодаш

словно папуасы в анекдоте

заливая всенощный костер

молча выговаривает тётя

ты зачем сюда меня припер

мне одной моих хватает весел

пооблезнут - новые срублю

мир народных промыслов ремесел

я такие вещи страсть люблю

сколько наговорено такого

в дебрях подмосковьх лесосек

в трифоновской прозе казакова

не отыщет русский человек

в городе не то полно вонищ тут

ежели отъехать на сто верст

вмиг церковку древнюю отыщут

и легко поется вессель хорст.

Наша жизнь это танцы

в исполнении Шеи

пусть плюют иностранцы

предписания здешних кощеев

соблюдают у нас

на родном дирижабле

перевод просто класс

называется "пьяный корабль" и

как бы ни был хорош

чей-то дедовский лапоть

повзрослев молодежь

обязательно учится плавать

надоест танцевать

говорим интересные речи

и курортная мать

над тобой загорелые плечи

за спиной у неё

птеродактиль парит крылышкуя

и родня всей семьей

над тобою склонилась воркуя

над тобою и мной

зачатым в столичных пещерах

каждый том подписной

где мечтала она о торшерах

о приличной тахте

мужике с кандидатской надбавкой

бороде кое-где

припанкован английской булавкой

тихо вырастет сын

как ребята растут по секрету

и в любви средь осин

объяснится сановному шкету

тот устроит его

как когда-то устраивал дядя

и водитель легко

самолет там где надо посадит.

Когда старик моих лет перевешивает доклады начальства без комментариев, это означает, что он перестал "вмонтирывать" себя в сюжеты, как это было принято у любителей видео - "о! и я, помню, так же, с марусей на сеновале".

Пожилой человек просто любуется тем, что ему до сих пор не разонравилось, завидуя белой завистью белого человека "классному мужику", потому что тот такой же белый, как наши отцы и деды.

Качаются ветви кончаются рифмы

встречаются марки провинции Ифни

в альбоме у старца который на месте

как голос кобзона сюжет о норд-весте

шатаются доски болтаются кисти

кивают березки в замедленном твисте

и словно страна африканского рога

в кроссворд не влезает район кондопога

спиваются барды меняются парты

метнув из окна непристойные карты

старик надевает дежурные шорты

шагают навстречу такие же морды

конечно не те но они и не эти

наверное дети а те на том свете

по моде одеты и нету акцента

и тянется день как застрявшая лента

свивается на пол скользя серпантином

как будто змея над поверженным сыном

услужливый зять будто песенку майка

бубнит - вам идет эта новая майка.