Страх останавливает мысль
верней остановить стремится
мысль притормаживает жизнь
она то тянется то мчится
прямоугольников и призм
торжественно-бесшумный поезд
страх останавливает жизнь
как недописанную повесть
одной строки не дописав
поспешно вымарав другую
страх останавливает жест
но мысль не держится на месте
курлы-мурлыкает подъезд
о будапеште-бухаресте

а что зачеркнуто пером
гласило "финиш это фетиш,
он полустанок за бугром
его так сразу не заметишь"
и следует поклон земной
тому что пляшет за спиной
дрожит натянутый состав
напряжено но недвижимо
и полотенца разостлав
творят молитву пассажиры...

https://koznodej.livejournal.com/2728374.html

music

https://koznodej.livejournal.com/2728032.html

https://koznodej.livejournal.com/2727913.html

https://koznodej.livejournal.com/2727485.html

https://koznodej.livejournal.com/2727297.html

https://koznodej.livejournal.com/2726958.html

Жаль, что все спортсмены (и профессионалы, и любители) никак не могут порадовать в один день, прихватив комментаторов и болельщиков.

https://koznodej.livejournal.com/2726813.html

https://koznodej.livejournal.com/2726428.html

Медные скакуны, египетские сфиннсы, гранитные колонны вдруг омертвили Санкт-Петербург, упокоили, как надгробия, отбросили в прошлое.

Мраморные боги с отбитыми носами, со вздетыми культяпками рук, с причинными местами, заляпанными варом, грязью ( мухи роились над фиговыми листьями, над женской неприкрытостью), не почувствовавшие ни битья, ни уродования, ни истязания, ни осквернения, улыбались прекрасными лицами.

Не виноватые ни в чем, как только могут быть невиноватыми склепы, стыли на Невском дома с отбитыми карнизами, с фанерою в проемах окон, с черными трубами печек, торчащими между колонн. Белые ночи не серебрили - притеняли тяжелым сизым свинцом непонятно для чего взгроможденный город.

https://koznodej.livejournal.com/2726243.html

https://koznodej.livejournal.com/2725971.html

Как в погреб за консервацией
спускаются в эмиграцию
в какой из них патиссоны
в которой огiрки

шеренги стеклянных банок
зародыши иностранок
вот стираные кальсоны
и вязаные носки

покамест не до роллс-ройсов
сначала трудоустройство
а после мы им покажем
какие из нас гайто

за нами егор и афиша
мы всё что надо подпишем
и булку на хлеб намажем
и всюду совьем гнездо.

https://koznodej.livejournal.com/2725746.html

ПЕНСИОНЕРЫ

В эти же дни почти сорок лет назад, у себя в городе, на выходе из главпочтамта повстречалась мне С. Пермакова, богемная тётя, выглядевшая моложе своих лет.

Что делал?

Отослал второе письмо в "Известия". С уведомлением. На первое не ответили, хотя обязаны.

А шо за письмо?

В поддержку Сахарова. Вам бы тоже не мешало бы.

Фригидное кокетство сползает с кукольной мордочки как воск, С. Пермакова стареет на глазах - сквозь дефицитную пудру "Ланком" на меня смотрит её батя, сталинский опер, хитрющий до абсурдного.

Обожди!.. а шо с ним такое?

Травят приличного человека, ради нас страдает, а мы - скоты, в рот набрали...

Обожди, не ругайся! А шо - разве он про нас разной чепухи не говорил американцам, не?..

Москва, двадцать первый век, мой собеседник - бытовой алкоголик, полу-наркоман, эксгибиционист и нереализованный гей, сквозь зубы отвечает на мою конструктивную критику человеческих пороков в лицах: ну вы же там про нас всякую городите и вывешиваете, думаете, нам приятно?

Вам лишь бы ляпнуть, а мы здесь живем, это наша жизнь, наша...

Да кто это "мы", когда самая задрипанная хата была оборудована тайниками, куда члены семьи, стар и млад, прятали друг от друга "ценности" и компромат от сталинских облигаций до порнушки ч/б, не говоря уже про нестандартную родню, вся жизнь которой сплошная тайна беззакония?

Как только человек перестает говорить себе "вот я ишак" в единственном числе, его голос автоматом сливается с хоровым обещанием от имени коллектива: отребью человечества cколотим крепкий гроб! гроб — огурчик, отборный, любительский...И не важно, кого из "них" они имеют в виду.

Сказано же: за свет и мир мы боремся, они — за царство тьмы.

26. XII. '16

https://koznodej.livejournal.com/2725491.html

https://koznodej.livejournal.com/2725318.html

В Екатеринбурге мать убила двух родных сыновей и дочь, сообщив родственникам, что в детей вселились бесы.

https://koznodej.livejournal.com/2724951.html

https://koznodej.livejournal.com/2724694.html

ПАНИКА

Сорок лет назад такое было невозможно даже представить, не то, что пережить. Такое не могло произойти ни с кем, кроме персонажа истории, за которую автора подняли бы на смех.

Тем не менее, что-то же со мной происходило. Именно со мной, и как раз тогда – морок лет назад, закадровым голосом произнес Демьяненко, наслаждаясь безлюдьем. Кроме него в кафе не было ни души. Изредка внизу щелкала касса и звучало восточное имя слуги. А в верхнем зале было пусто, как когда-то, по рабочим дням, пустовали самые модные заведения.

Самые модные, повторил Демьяненко, глядя на свои ботинки, один из которых протекал, несмотря на новизну фасона. Демьяненко грешил на боковую молнию. Это устройство казалось ему идиотским излишеством. Если оно придумано, чтобы владелец не смог повеситься на шнурках, зачем тогда оставлять шнурки. Их тоже можно заменить муляжом – для полного безумия. В одном рассказе преступник разоружает шерифа, угрожая "пистолетом", который он вылепил из мыла.

В другом детективе частный сыщик тычет в спину грабителю курительную трубку, и тот бросает оружие, приняв её за ствол пистолета. Ну нельзя забывать, как ослепляет брызгалкой мима-контрабандиста конопатый американский турист. Как же – "Попутного ветра, "Синяя птица", - поежился Демьяненко, глядя в пустую тарелку так, словно её можно отодвинуть взглядом. Он уже забыл, что в ней было, хотя прошло каких-то пятнадцать минут. Зато он прекрасно помнил и погоду, и фасад старомодного кинотеатра в центре республиканской столицы, куда занесли его сердечные дела.

К чему я только что всё это перечислил, произнес он вполголоса, и тут же добавил томным закадровым голосом: как будто мне поручили написать фельетон о шаблонах буржуазного кинематографа.

Ему не хотелось всматриваться в картинку из прошлого, но она уже заслонила реальность, послышался щебет птиц, и та особая свежесть, какая бывает в апреле после короткого дневного дождя. Крупные виноградины дождевых капель на досках скамьи, часть которых уже смахнула платком его спутница. Платок, снятый утром при нем с трубы в санузле, был перепачкан тушью для ресниц.

Сквер перед кинотеатром был овальной формы. Скамейка, та, что напротив, была свободна. До сеанса оставалось минут двадцать. Видимо фильм не пользовался успехом, несмотря на производство США.

Впереди были целые сутки, но ему почему-то казалось, если фильм окажется слишком длинным, он опоздает на поезд, даже если тот отбывает в девять вечера завтра.

Спутница начала хвалить рукопись романа, чей автор предлагает ей уехать вместе с ним, будучи уверен, что после публикации на Западе его точно отпустят.

Демьяненко искоса поглядывал на спутницу. Одежда, дорогая и опрятная, сидела на ней как на иностранке, вернее, как на играющей иностранку актрисе, которую за умение это делать, есть кому одевать…

Демьяненко не решился продолжить скабрезную мысль. Сколько бы не было лет впереди, а сальности делают человека старше, то есть слабее. С некоторых пор он стал замечать и это.

За несколько лет бессмысленной, но и бесперебойной страсти он ни разу не поинтересовался, кто помогает ей обновлять гардероб, шагая в ногу с модой в хорошей обуви по сезону. Состоятельный господин-товарищ, или бабушка, узнающая во внучке себя в молодости.

Молодость начинала выдыхаться. Изящество спутницы оборачивалось хрупкостью, за которой маячила преждевременная дряхлость – массовый недуг нашего поколения.

Демьяненко увидел себя покидающим кинозал под руку со старухой, и очнулся. Ему показалось, что он слышит звонок в фойе кинотеатра. Два зеленых билетика выросли до размера железнодорожных, но он был рад, что уедет один.

Над рядами откидных стульев парил лирообразный балкон, как они выяснили у билетера, недоступный. Зал был заполнен на треть. "Новости дня" они просидели, зажмурив глаза.

Американский фильм начался совсем не по-американски. На скамейке в парке сидели три старика, возможно их играли знаменитые в прошлом актеры, но все трое были безнадежно стары. Один из них чем-то кормил голубей, а двое других говорили, что голуби переносят заразу. "Крылатыми крысами" их в ту пору еще никто не называл.

Затронув "крылатых крыс", Демьяненко встрепенулся как пассажир в зале ожидания. Снизу прозвучало уже знакомое ему восточное имя. Заканчивалось оно, правда, на гласную букву, как в романах Дюма.

А тот писатель так никуда и не уехал. Рукастый тип. Работал – зимой в городе, с весны до осени шабашничал. Потом, уже в перестройку, с ним что-то случилось.

Что-то случилось, повторил Демьяненко, фиксируя неприятную тяжесть в животе. Последние полгода он худел подозрительно быстро, с надеждой глядя на шкалу домашних весов – миновало или продолжается.

В середине картины, он это помнил точно, один старик умирал. Остальные выходили сухими из воды. Спутница смотрела с азартом, вероятно обдумывая комментарий.

Выйдя сквозь боковую дверь на улицу, Демьяненко ужаснулся сходству овального сквера с тем местом, где кормил голубей на экране пожилой американский артист.

Демьяненко ужасно захотелось ополоснуть лицо холодной и теплой водой поочередно. Он давно приметил белую дверь в левом конце зала, с массивным золотым набалдашником вместо ручки – совмещенный туалет.

Скорыми шагами он проник внутрь и, не оглядываясь, склонился над раковиной, прижимая к глазам обе ладони.

Когда ему полегчало, он увидел другую дверь, так же приоткрытую как та, что служила главным ходом, метнулся в кабину и заперся изнутри. Спустив воду, Демьяненко выскочил с одним желанием, скорее оказаться за дверью, а потом на улице.

К своему ужасу, он оказался не в зале, где висели его пальто и шапка, а копии той кабины, откуда он только что вырвался. Даже музыка, назойливая, но невнятная, играла та же самая. Демьяненко машинально проверил застежку на брюках.

Куда же делся выход, вполне серьезно подумал он, безнадежно теряя связь с реальностью. Распахнув дверь рывком, он, вместо могил, болот или зарослей, увидел раковину, зеркало и всё тот же зал на втором этаже за порогом основной двери, которую он оставил открытой.

Кабины-близнецы! – вздохнул Демьяненко. – Я просто не запомнил, в какую дверь мне надо выходить.

Но за столиком уже было пусто.

https://koznodej.livejournal.com/2724338.html

ОТРАЖЕННАЯ ГИПЕРБОЛА

ФЕЛЬЕТОН


САМОЕ Молодое Общество Гениев, чей лозунг — Смелость, Мысль, Образ, Глубина, а основа творчества — Сжатый Миг Отраженной Гиперболы, издало свой манифест.

Говорят, его всенародно огласили где-то возле памятника.

Манифест как манифест. Он исправно возвещает новую эру в искусстве и приводит свод правил, в результате реализации которых искусству будет хорошо. Оно зацветет и заколосится.

Сокращенно общество называется "СМОГ", а манифест подписан их конституционным монархом, или, говоря проще, "Главным Теоретиком Смогизма".

Главный Теоретик сразу берет зубробизона за рога:
"Современное искусство зашло в тупик, повернуть назад и найти выход оно не может. Оно настолько продышалось парами иностранной литературы и искусства, что превратилось в эпигонское. Национальное искусство умерло. Мы его должны и обязаны воскресить".

Это очень тонко подмечено. Действительно, настолько продышалось иностранными парами, что пора открывать форточку. Куда ни глянь — кругом заграничные эпигоны. Если картинка на Пикассо не похожа — никакой выставком не купит. А в кинематографе? Все должно быть, как у Феллини. Иначе и снимать не будут. Или взять издательства. Кошмар! Один солидный издатель уговаривал меня написать ему что-нибудь в духе Кафки.

— Напиши, кормилец! Миллионным тиражом бухнем! Будь эпигоном, напиши!

А недавно в клубе один автор ну просто плакал на груди у другого:

— Васссся, ты мне эппигон? Давай еще по одной...

Очень толково подметил Главный Теоретик насчет паров. Конечно, в самый раз призадуматься.

"Каждый человек, — докладывает манифест, — переживает разлад с общественной жизнью, с миром, с самим собой. Поэтому мы должны отображать этот разлад, эти терзания, думы<.> Вернее, не отображать, а выражать. Настоящее искусство не отображает, а выражает".

Тут Главный Теоретик прямо как в воду глядел! Лев Толстой (учебник для 8-го класса средней школы) чуть было не додумался до этого. Еще бы усилие — и понял бы, что к чему! Правда, Достоевский вот-вот было подошел в своей кинокартине "Идиот" к мыслям Главного Теоретика, но картина кончилась, и старик так и остался за кадром.

Недаром в манифесте прямо говорится, что СМОГ затмил все предыдущее четкостью мысли. То, что у них неописуемая четкость мысли; не должно никого удивлять, поскольку корнями своими СМОГ уходит не в какого-нибудь Толстого или Достоевского, а в самого бухгалтера Берлагу, представителя довольно-таки четкой науки.

Вот что пишет Главный Теоретик Смогизма:

"Основные методы выражения смогистов — это раздвоение личности, сумеречное состояние души, экзистенции разума".
А вот чему учили великого бухгалтера знающие люди:

"Возьмите, например, меня. Тонкая игра. Шизофренический бред, осложненный маниакально-депрессивным психозом. И притом, заметьте. Берлага, сумеречное состояние души. Вы думаете, это мне легко далось? Я работал над источниками. Вы читали книгу профессора Блейлера "Аутистическое мышление"?"

Милые Главные Теоретики! Вы читали книгу Ильфа и Петрова "Золотой теленок"? Я понимаю, что Толстого вы могли не читать — он пишет длинно. Блейлера — бог с ним, я его и сам не читал. Но про своего идейного прародителя прочитать надо было. Здесь одной необузданной гениальности мало.

Но все-таки вчитываемся в манифест:

"Все — от Блока до Вознесенского и его эпигонов — отвержены нами. Не смотрите сквозь роговые очки, поклонники!"
Вы знаете, все это было. Первая фраза была у футуристов, когда Блок еще отставал от Вознесенского в деле популярности, и звучала так: "Сбросим Пушкина с парохода современности". Вторая взята вами непосредственно из учебника трамвайной философии: "А еще очки надел!" Конечно, подобная связь с жизнью делает вам честь и даст вам возможность быстро пополнить свои ряды за счет лиц, не пользующихся очками по идейным соображениям.

В манифесте доказывается, что в течение трех лет СМОГ завоюет искусство. Допустим, что это так и произойдет. Допустим, что он завоюет вообще психологию. Но для этого он должен посулить человечеству что-нибудь более существенное, чем Сжатый Миг Отраженной Гиперболы.

Я не читал произведений смогистов, не видел их картин и не слушал их музыки.

По-моему, этого добра просто еще нет. Но сочинения, основанные на раздвоении личности, сумеречном состоянии души и "экзистенции разума", мне попадались. Попадались мне также диктанты с ошибками. Встречал я на своем жизненном пути и теоретиков, и практиков и слушал разные разговоры и речи, касающиеся немедленных коренных преобразований не только искусства. Эти речи я до сих пор выгребаю из ушей большой лопатой и очень дорожу указанным шанцевым инструментом.
И я люблю встречать молодого, веселого и вместе с тем серьезного и образованного человека, чтобы покалякать с ним о жизни. Я всегда хочу встретить молодого человека, чья интеллигентность просто не позволит ему болтать несусветную чепуху вроде того, что возродить национальное искусство можно только при помощи раздвоения личности и сумеречного состояния души.

Я знаю одного стихийного смогиста, который смог схватить не отвлеченного быка за рога, а конкретную корову за вымя. И вымя ему попалось довольно продуктивное. По крайней мере более производительное, чем у какой-нибудь заштатной буренки. Он тоже треплется насчет "экзистенции". Когда он начинает создавать свои далеко идущие произведения, он включает магнитофон с записью хорала шестнадцатого века. Для вдохновения. Если на него никто не смотрит — он так обходится, и без хорала. А ваяет он портреты жен начальников.

В национально-экзистенциалистском вкусе. Некоторые дамы обожают изображаться в этом вкусе. Они хотят быть загадочными и одухотворенными. У них раздвоение личности. С одной стороны — Варвара-великомученица, а с другой — Бриджит Бардо. Очень современно. К этому надо прибавить, что ваятель-созидатель просто плохо знает анатомию и рисунок, но эту его особенность можно отнести, если хотите, за счет сумеречного состояния души.

Только вы к нему не ходите, голуби! Он уже имеет свой кусок и ни за что не свяжется с неапробированными босяками.
Вот как обстоят дела на фронте гибнущего искусства. А рассказал я о скульпторе потому, что, когда он был маленький, он тоже канючил насчет смерти национального искусства и гибели от заграничного влияния. Но потом он съездил заграницу, и все прошло.

Вы пишете, что смогистов объединяет "любовь к подлинной жизни, до восемнадцатого века не тронутой дарами цивилизации". Вы знаете, фарцовщики, продающие старые иконы, упирают на то же самое. А упомянутый здесь мастер удоев не зря пользуется хоралом, выломанным из суздальской обедни. Это — юродство. Довольно древний способ пропитания.

Все это — дешевка, милые Главные Теоретики. Ничего вы не завоюете. Просто те из вас, которые талантливы или просто трудолюбивы, будут заниматься искусством или еще чем-нибудь, которые не талантливы и не трудолюбивы — приспособятся к тому-сему, женятся или выйдут замуж. И будут у них дети. И если дети получат скверное образование — они тоже со временем соберутся возле памятника Вознесенскому и будут кого-нибудь кидать с "парохода", извините, с "звездолета современности", упирая на то, что национальное искусство умерло и в самый раз его оживить. А если они получат хорошее образование, они никогда не скажут такой глупости. Потому что они будут ценить не моду, а сущность. Потому что они будут всячески избегать малограмотных деклараций, ибо я надеюсь, что они будут интеллигентными людьми.

Теперь смотрите, что вы делаете.

Можете не сомневаться, что у людей консервативных, невежественных и пугливых вы вызываете только настороженность. А у тех, кто вас всерьез не принимает — поскольку не за что, вы вызываете насмешку. Единственное, что вы можете получить от тех и от других — несколько колючек в бутафорский терновый венец, который вы будете показывать своим знакомым.

Этот фельетон можете расценивать как рекламу. Лишь бы говорили, а что — неважно.

Но вы на это обстоятельство все-таки не надейтесь. Мода проходит — Пушкин остается. До сих пор изучают! А если я и пишу этот фельетон, так совершенно из других побуждений. Как-то покойный Михаил Светлов, тщательно разобрав стишки одного самоуверенного и обидчивого молодого человека, сказал ему:

— Мальчик! Я же забочусь о твоей старости!.
.
Это были хорошие, правильные слова, о которых можно долго и полезно разговаривать.

Не надо деклараций. Надо просто учиться. Потому что ваш "Сжатый Миг Отраженной Гиперболы", размешанный на "Жизни, не тронутой Дарами Цивилизации " — это абракадабра.

Хотя бы потому, что сами вы уж такой дар современной цивилизации, что на сегодняшнее число дальше некуда...

Леонид ЛИХОДЕЕВ

"Комсомольская правда, 20 июня 1965 (№ 143), с.2.

https://koznodej.livejournal.com/2723879.html

МОЙ СВЯТОЧНЫЙ ПОЛИВ

Рождество на западный манер - радиоточки в универмагах транслируют кристмас сонгс, вытягивая под видом дешевизны лишние рубли у обывателя, зачастую увидевшего первый телевизор лет пятнадцать назад.

Под мелодии Бинга Кросби и Нэт Кинг Кола легко подвергается ревизии прожитое человеком, которому они ни о чем не говорят, включая пять поколений его предков.

Но еще глаже проходит такой пересмотр и перекрой под фыркающий электроорганчик со звуком до “ионики” советских ВИА, под звяканье виброфона из сюжетов кинохроники не на тревожные темы, например “в Кустанае открылся первый универмаг...”.

Потому и всосали у нас этот самый “лаундж”, функциональную обывательскую музыку пятидесятых-шестидесятых годов, устав притворяться отчаянными рокерами и психонавтами, потому что аромат золотого детства, запах пеленки зловонной в отделе смердящих саванов смягчает драматизм выбора и покупки.

Вспомнили фонограмму советского “Карлсона”, подняли архивы “Ну, погоди!”. И все это как всегда пригодилось для самоутверждения людям без твердого прошлого. Под реанимацию “лаунджа” первыми оживились сопляки хрущевской поры, сперва с оглядкой, тупо продолжая яриться на сумасшедший “серф” и “твист”, королями которого они, ныне седые и беззубые, были в худом своем прошлом на гороховой диете от Никиты.

Переход давался с трудом - а вдруг это розыгрыш, а вдруг над нами, над нашей послевоенной бедностью издеваются, и куда девать многолетний бред про детство, прошедшее якобы под грохот сплошного рока-а-билли?!

Но советский человек сам себе политинформатор и пропагандист, он знает силу самовнушения и верен формуле “убеди себя и тебе поверит коллектив”.

Убеди себя, что так и было - под Джина Винсента это несколько фантастично, а в Мартина Денни с его “ксилофонцем” вполне правдоподобно - торшер, чеканка, коммуналка, отмотанный с немытой шеи Шпаликова шарфец, в общем “Восставшие из ада - двадцать второй партсъезд”.

После двух десятилетий пыток синтезаторной кашей “классического” рока последние хрущевские мальчики оказались готовы заглушить его чем угодно, только бы это не был очередной “минстрел ин зэ галлери”.

Поэтому если бы западные дельцы-перезасадчики старого материала воскресили, скажем, ритуальные барабаны каких-нибудь племен, наши короли твиста тут же бы выдумали себе папу с тамтамом, который он привез со спецзадания из Африки, и так колотил в него на День Победы, что весь двор отплясывал, как людоед, забыв про танцы своей Родины.

Merry Xmas!

24. XII. '15

*

Booker T. & The M.G's | Winter Wonderland

https://youtu.be/k8uYbzU3hAs

https://koznodej.livejournal.com/2723839.html

https://koznodej.livejournal.com/2723416.html

Thomas Randolph Bell (January 26, 1943 – December 22, 2022)


Семидесятые это Том Белл и Линда Крид. Разумеется, семидесятые реальные, а не сфабрикованные мудрецами советского гетто, подобно монстру Франкештейна, из откопанных где получится останков.


Philly Sound, самое (после кантри) презренное по мнению здешних знаек музыкальное течение с центром в США, покорило весь мир, прямо или косвенно влияя на психологию и образ жизни сразу нескольких поколений, чаще всего не подозревающих, кто управляет их поведением во сне и наяву, в постели и на танцплощадке. Какая музыка на самом деле сопровождает иллюзорные выигрыши и рекорды в полностью придуманном мире, где "среди бегущих первых нет и отстающих".


Имена этих стратегов непобедимой империи соула по-прежнему принято произносить сквозь зубы, как произносит имена победителей учитель истории, не довольный исходом сражения: O'Jays, Stylistics, Билли Пол, Кенни Гембл, Лион Хафф, Линда Крид и, конечно, Том Белл.


Плюс еще полсотни гениев и специалистов, с чьей помощью любой товарищ в ослиной шкуре мог почувствовать себя одним из Young Americans без ведома парторганизации.

https://koznodej.livejournal.com/2723110.html