Про
больницу катастроф, ведущую историю аж с 1897 года и про наш самарский Томашев Колок, где на деньги купца Томашева в 1888 была построена психиатрическая больница, я вам уже рассказывал. Сегодня очередь ещё за одной клиникой, чья история насчитывает уже более сотни лет. И началась эта история, подобно целому ряду других в те давние времена, с благотворительности.
Жил да был в Москве в позапрошлом веке купец первой гильдии, владелец заводов, газет, пароходов © Козьма Терентьевич Солдатёнков. Человек, сами понимаете, небедный — абы кого в первой гильдии числить не будут. И вот, ближе к окончанию своего земного пути, завещал Козьма Терентьевич потратить восемь миллионов золотых рублей из своего немалого наследства на благотворительность. Два миллиона из них — чтоб построили такую больницу, в которой лечили бы, невзирая на чины, звания и религию.
И вот, спустя два года после смерти купца, в 1903 году, Московское городское управление, на чей счёт перешли деньги из завещанных, выделило десять десятин на Ходынском поле. Том самом, недоброй памяти, где в 1896 во время гуляний в честь коронации Николая II произошла страшная давка. В 1908 году больница была заложена, а в 1910 открыта. Первым её главврачом стал Федор Александрович Гетье, который не пожалел сил и средств на то, чтобы выучить докторов больницы в лучших по тем временам клиниках Европы.
Так сложилось, что история больницы все последующие годы была тесно связана не только с историей страны, но и с жизнью ряда её главных персон. Император с семьёй присутствовал на службе в храме иконы Божией Матери на Ходынском поле, что на территории больницы, в год его освящения, в 1911.
Лечился в этой больнице Владимир Ильич, до сих пор сохранилась палата-музей. Иосифу Виссарионовичу тут проводили операцию аппендэктомии. А поскольку народ в клинике был мудрый и понимал, что не может быть у вождя банального аппендицита, то оперировали осложнённый гражданской войной аппендицит. Доктор Розанов Владимир Николаевич, который и Ленина оперировал, извлекая пулю, послужил прототипом булгаковского профессора Преображенского. Помните, как тот звонил Самому — мол, выпишите мне такую бумажку... Да, чтобы окончательная бумажка. Фактическая. Настоящая. Броня! ! !
Сейчас больница, которой присвоено имя Сергея Петровича Боткина — крупнейшее многопрофильное лечебное учреждение Москвы. И меня, вместе с группой журналистов-медиков, пригласили с ней познакомиться. Рассказал о больнице её начмед Парфёнов Игорь Павлович,
сопроводив рассказ небольшой презентацией, которой я с вами поделюсь, чтобы было нагляднее — и в цифрах, и в картинках.
Одно из основных направлений больницы, как видите, хирургическое. Это и сложнейшие высокотехнологические операции, в том числе те, когда на специальном объемном принтере делаются модели, к примеру, фрагмента тазовой кости вместе с чашей тазобедренного сустава.
Это и тончайшие операции на коронарных сосудах, и нейрохирургические вмешательства. Именно благодаря им столь заметно снизилась смертность от инфарктов и инсультов в столице.
Благодаря им — и благодаря организации работы, которая имеет целый ряд тонкостей, со стороны не столь очевидных. Вот о них нам рассказал Зураб Антонович Багателия, замглавврача по медчасти в области онкологии, взяв на себя роль нашего гида по больнице.
Помнится, в институте мы проводили ряд занятий на военной кафедре — ведь вместе с дипломом доктора получали и офицерский военный билет, и погоны лейтенанта медицинской службы. И одним важным моментом, который пытались в нас вбить на той кафедре, был принцип медицинской сортировки. Вроде бы, блажь, как могло показаться на первый взгляд, но только на первый. Просто представьте ситуацию, когда на вас сразу обрушивается громадный поток раненых и больных — на фронте и в зоне боевых действий такое сплошь и рядом. Куды бечь, кого спасать, за что хвататься в первую очередь? А время идёт, и для кого-то оно уже на исходе. И самое правильное в такой ситуации — медицинская сортировка. Определить очерёдность оказания помощи, её направленность — кому сразу, кому чуть погодя, кому уже поздно, кто своим ходом, кто на носилках, кого тут лечить, кого сразу в тыл — и разрулить потоки пациентов. Всё, суета заканчивается и начинается работа.
Вот так и здесь. Была отлажена система доставки пациентов, когда уже на уровне диспетчеров скорой помощи знают, в какую больницу какой пациент будет доставлен. Была оборудована вертолётная площадка для совсем срочных дел.
В приёмном отделении больницы тоже всё отработано до автоматизма, до системы цветных коридоров: кого-то сразу в шоковые палаты, чтобы бороться сначала за жизнь, а потом уже приводить в порядок конкретный пострадавший орган.
Кого-то тут же на исследование и операцию: к примеру, при инфаркте или инсульте, чтобы сразу определить пораженный сосуд и заняться извлечением тромба или созданием обходных путей для тока крови.
Кого-то, чьё время терпит — вначале на детальное исследование, а потом на операцию.
Именно сочетание принципов правильной сортировки, распределения потоков, с мощным оснащением и грамотными кадрами, и даёт свои результаты. Ведь больница, фактически, находится на своего рода передовой — в условиях мегаполиса поток срочных и тяжелых пациентов с ней вполне сопоставим.
Тут же отработан опыт работы стационаров кратковременного пребывания — буквально пара-тройка дней, а то и короче. Причём это не только традиционная офтальмология, хотя именно тут делается масса подобных операций. Это и урология, и гинекология, и общая хирургия.
Особо отмечу: у больницы нет задачи побыстрее спровадить пациента. Нет, там, где это необходимо, он будет находиться долго, и лечить его будут вдумчиво. Опять же, не всегда, далеко не всегда организм быстро приходит в порядок. Но там, где есть возможность помочь быстро и не держать на койке просто так, дабы чего не вышло, его не будут.
Вот с такой больницей я познакомился вчера.
https://dpmmax.livejournal.com/752720.html
melicenta77, без чьей помощи и редакторского руководства я бы просто не смог обойтись, дала такую информацию:
