"Красная звезда": 1943 год.
"Красная звезда": 1942 год.
"Красная звезда": 1941 год.



Д.Ортенберг, ответственный редактор "Красной звезды" в 1941-1943 гг.

Главные события войны по-прежнему происходят на Юге. Но это не значит, что мы имеем право забывать о других фронтах, хотя там относительное затишье. И прежде всего о блокадном Ленинграде.



13 октября Николай Тихонов писал мне: «В ближайшие дни пришлю Вам статью «Заметки о горной войне». В конце месяца я напишу «Ленинград в октябре» и дам что-нибудь отдельно о городе в связи с юбилеем Октября. В эти дни Ленинград, естественно, будет в центре внимания. Все невольно обратят свое воспоминание в сторону приневской столицы, с которой столько связано замечательного в жизни нашего народа. Немцы, вероятно, сделают что-нибудь, чтобы испортить праздник, как это было в прошлый год...»

Через несколько дней мы получили статью. К ней была приложена записка Николая Семеновича. Он волновался. «Это, — писал он мне, — может быть, и не пойдет, так как Вы на такую тему всегда найдете в Москве специалиста, но прочтите, так как мне очень хотелось такую статью написать и я не поборол искушения».

Прочитал я его «Заметки о горной войне». Статья, чисто военного содержания, оказалась очень интересной и нужной. В ней был настолько точно обрисован кавказский театр военных действий, так грамотно и подробно рассмотрены особенности горной тактики, что даже наши въедливые редакционные специалисты никаких замечаний не сделали. Когда же мне принесли верстку статьи, занявшей полный подвал, я увидел подпись «Полковник Н.Тихонов». Это кто-то из редакционных работников для придания ей большего веса добавил к имени писателя его воинское звание. Такой случай у нас уже был. Как-то Петр Павленко прислал военный очерк и подписал его «Полковник П.Павленко». Ну что ж, решили мы, если Петру Андреевичу этого хочется — пусть так и будет. Но хочет ли этого Тихонов? Подпись «Николай Тихонов», подумал я, достаточно авторитетна, и снял «полковника».

А сегодня опубликована статья, вернее, очерк Николая Тихонова «Ленинград в октябре 1942 года». Прекрасно, зримо написанный осенний пейзаж блокадного Ленинграда. Осенние тревоги: теплый западный ветер гонит волны Невы назад, от взморья, — как бы ко всем бедам не прибавилось наводнение. И осенние заботы: надо думать о сохранении овощей, о дровах на зиму, об отоплении домов, о чистке труб, о ремонте бомбоубежищ, крыш…

Тихонов рассказывает об одном удивительном «банкете», где стол не отличался обилием, но пелись песни и произносились речи, краткие, но горячие. Это празднуют... водопроводчики Фрунзенского района Ленинграда, завоевавшие первое место в городе в подготовке жилищ к зиме. И среди них семнадцатилетняя девушка и четырнадцатилетний Витя Федоров, который дал воду в три больших дома. Есть рассказ и о ленинградских детях, среди которых за блокадный год стало немало сирот: о них заботятся бойцы, эта забота перешла в трогательную привязанность.

С болью в сердце писатель рассказывает о трагедии, взволновавшей весь Ленинград, — гибели Георгия Журбы, комиссара 45-й гвардейской дивизии полковника Краснова. Журба был коренным ленинградцем, пошел добровольно в ополчение. Хоронили его в пасмурный день торжественно, как хоронят героя. Не дожил Журба до радостного дня присвоения дивизии звания гвардейской. Но был он настоящим гвардейцем, и имя его поведет в бой, как водил он сам много раз. В первый раз блестели слезинки на суровом лице полковника Краснова, попрощавшегося со своим боевым другом... Сын Ленинграда отдал жизнь за родной город…

Завершил очерк Николай Семенович своими мыслями о праздновании приближающейся годовщины Великого Октября.

«Напрасно враг хотел сокрушить твердыню нашей славы. Напрасно в прошлом году он устроил дикую бомбежку в самый канун Великого праздника и дикий обстрел в день 7 ноября. Ленинградцы презирали его бессильную злобу. Пусть что хочет придумывает враг и в этот год — Ленинград будет праздновать великий день, весь от мала до велика, и еще выше взовьется красное знамя над его непобедимой твердыней...»

* * *

Не могла не заинтересовать читателя и корреспонденция нашего нового ленинградского спецкора Николая Шванкова «На Пулковских высотах». Он рассказывает о том, что немцы не раз пытались прорваться к Пулкову — ключевой позиции ленинградской обороны, но каждый раз были биты. Пулково остается неприступным. В бессильной злобе фашисты обрушили на Пулково ливень снарядов и бомб. Они не пощадили ни астрономическую обсерваторию, основанную выдающимися русскими учеными свыше ста лет назад, ни исторические здания, ни фонтаны, ни тенистые деревья парка. Руины Пулкова отчетливо видны на фотоснимках нашего корреспондента М.Пригожина, помещенных под статьей.




Наш спецкор писатель Лев Славин, побывавший вместе с Михаилом Светловым на Пулковских высотах, рассказал мне, что, когда поэт увидел здесь пушку с «Авроры», он произнес такую афористическую фразу:

— Подумай! Сама Октябрьская революция стреляет по немцам…

* * *

В сегодняшнем номере газеты опубликована статья майора Н.Исаева «Чему учит боевая жизнь». У нее подзаголовок «Заметки политработника». Автор — бывший комиссар полка, ныне заместитель командира полка по политической части, в недавнем прошлом батальонный комиссар, а теперь — майор.

Политическим работникам, в соответствии с Указом об установлении в Красной Армии полного единоначалия, присваиваются общие для всех командиров звания. Встречаю своих знакомых дивизионных и корпусных комиссаров — многие из них вот-вот наденут полковничьи или генеральские знаки различия. В редакции тоже составляются списки для присвоения командирских званий нашим работникам. Больше всех довольны те писатели, у которых были интендантские звания. Вспоминаю, что еще на Халхин-Голе из всех писателей, работавших в «Героической красноармейской», только у Ставского были комиссарские петлицы; остальные, в том числе Славин, Симонов, Лапин, Хацревин, ходили в интендантских званиях, неизвестно кем, когда и почему установленных для литераторов. Нередко они сами подтрунивали друг над другом, вспоминая злую тираду Суворова о корыстолюбивых интендантах. Иногда их даже принимали за военных врачей или интендантов, носивших, как известно, петлицы и околыши такого же цвета, и требовали скорой помощи раненым или отчитывали за перебои с пищеблоком, и нашим писателям приходилось доказывать, что они в медицинской науке разбираются не больше, чем в пищеблоках, каптерках и других интендантских делах. С этими званиями они пришли в «Красную звезду». Но здесь мы самовольно заменили им зеленые петлицы на красные, комиссарские... А теперь все эти проблемы разрешены.

Но вернусь к статье Исаева. Он ставил очень острые, животрепещущие вопросы политической работы в массах, доказывал, что эта работа должна вестись беспрерывно. Многие политработники, отмечает он, занимаются работой с людьми главным образом перед боем и после боя. На опыте своего полка, его трехмесячных боев в верховьях Дона он показал, к каким отрицательным последствиям это приводит. Был случай, когда из-за паники наши подразделения оставили высоту, только что завоеванную немалой кровью; некому было рассеять эту панику — политработники, подготовив бой, во время его не были с бойцами... Выводы майора: политработа не терпит сезонности. Она должна вестись непрерывно... И перед боем, и после него, а в особенности в момент наибольшего боевого напряжения. Политработник не имеет права ни на секунду упускать нити, связывающие его с красноармейской массой. Он обязан пристально следить за настроением людей и живо реагировать на него.

* * *

В номере — очерк Василия Ильенкова «Старый солдат» — о встрече в прифронтовой деревне со старым солдатом Степаном Дмитриевичем, в прошлом шахтером. Этот семидесятидвухлетний старик, отправивший на войну двух своих сыновей, сам был испытанным воином. Прошел действительную службу, воевал в русско-японскую войну, в первую мировую — под Перемышлем, знал, почем фунт солдатского лиха.

Писатель слушал его рассуждения о войне, о немцах, особенно примечательны были взгляды ветерана на роль командира. Ильенков передал их, сохранив колорит солдатского языка:

«— Значит, побьем все-таки, Степан Дмитрович?

— Да ведь если я тебе скажу: побьем, то это одни мои слова. А слова — вода. На факте дело надо показывать, дитенок миленький! Ежели бы я молодой, как под Перемышль ходил, то я бы показал по существу команды. Эх, ежели бы мне дали голос. Я бы его сбоку! От командира большое значение. Был у нас один, все, бывало, кричит, а без толку, и рота его, как куры мокрые. А наш был командир — орел! Солдаты им были довольны, подход к ним хороший имел. Строгость соблюдал и насчет перекурки было свободно. Солдаты его сильно уважали. Бывало, как скомандует, — все за ним... С солдатом надо умеючи воевать, тогда он какую хочешь крепь возьмет... Как кошка будет царапаться. И тогда тебе все четыренадцать королевств нипочем…

И продолжал:

— Вот как-то сидели мы летом, обсуждали своим умом, как бы немцу дать трепыховку, и вваливается тут ко мне в избу, вот прямо на эту скамью, лейтенант... Молоденький, а весь в крови. Одиннадцать ран получил. Ну, попоил я его молоком, а сам гляжу на него, и душа моя радуется: есть в России орлы! Рана для солдата — почет. Таких бы вот командиров побольше. Тогда мы будем наскрозь непобедимые...»

Читал я этот очерк и был уверен, что его все с интересом прочитают…

Дорогой для нас человек, писатель Вячеслав Шишков прислал очерк «Гость из Сибири». Кратко о его сюжете. Из Сибири прибыл эшелон с подарками для фронтовиков. Из эшелона на встречу с бойцами вышел высокий дюжий старичина Никита. Встреча состоялась на полянке среди леса, куда после горячих боев была выведена на отдых рота старшего лейтенанта Деборина.

Есть в очерке живые жанровые сценки. Колоритные диалоги. Пейзажные зарисовки. Точные портретные характеристики. Словом, емкий по содержанию очерк, в котором видна и рука и душа большого писателя.

Не буду его пересказывать, приведу лишь один очень колоритный абзац:

— И вот, ребята, — говорит дед Никита, бывалый вояка с медалями и двумя Георгиями на груди, — имейте в виду, на войне допрежь всего на врага озлиться надо, лютость в сердце чтоб жила. Да вот вам, слушайте. Как-то у нас, это еще в далекое время было, в селе съезжий праздник начался, чужих парней много понаехало. Напились, драться стали. Возле церкви на горе войнишка идет у них, пластаются стенка в стенку, человек по полсотни с каждой стороны. А мы, мужики, на завалине под рябинами сидим, разговоры разговариваем, балакаем. Глядь-поглядь: выскочил из соседней избы да шасть к нашей беседе парень пьяненький, Кешка. Силач, верзила, а в обыкновенной жизни — что твой теленок, кроткий, незлобивый. Кричит мне: «Дедушка Никита, дай мне по морде со всех сил!» — «Нет, не дам, отвечаю, ты мне худа никакого не сделал». А он: «Дай, тебе говорят! А то я шибко смирный, а мне беспременно озлиться надо: нешто не понимаешь — наших бьют...» Видит, что я не в согласьи, он к другому, он к третьему, нет, никто не желает обижать его, уж очень хороший парень-то. Он к Силантию, даром что его не любил: «Дядя Силантий, ну хоть ты дай мне в морду самосильно, в ножки поклонюсь тебе. Ну дай, ну дай ради Христа!» А Силантий рад, встал, развернулся, хрясь парня в ухо. Кешка едва устоял, крикнул: «Ну спасибо тебе, дядя Силантий, хорошего леща дал мне, спасибо!.. Теперича я в ярь вошел, теперича воевать могу... Всем башки сверну да на березы закину!» Тут Кешка наш плюнул в горсть, выпучил глаза да к войнишке ходу. Всех погнал там, всех побил. Вот вам... Раскусите-ка, ребята, сказ-то мой».

Я и решился на столь обширную цитату, чтобы раскрыть главную идею очерка, столь образно выраженную писателем. Она — яснее ясного!



* * *

# Н.Тихонов. Заметки о горной войне // "Красная звезда" №248, 21 октября 1942 года
# Н.Тихонов. Ленинград в октябре 1942 года // "Красная звезда" №255, 29 октября 1942 года
# Н.Шванков. На Пулковских высотах // "Красная звезда" №238, 9 октября 1942 года
# Н.Исаев. Чему учит боевая жизнь // "Красная звезда" №255, 29 октября 1942 года
# В.Ильенков. Старый солдат // "Красная звезда" №256, 30 октября 1942 года
# В.Шишков. Гость из Сибири // "Красная звезда" №258, 1 ноября 1942 года

______________________________________________________________
Источник: Ортенберг Д.И. Год 1942. Рассказ-хроника. — М.: Политиздат, 1988. стр. 394-398

http://0gnev.livejournal.com/435111.html

"Красная звезда": 1943 год.
"Красная звезда": 1942 год.
"Красная звезда": 1941 год.



Д.Ортенберг, ответственный редактор "Красной звезды" в 1941-1943 гг.

Еще 23 ноября Юго-Западный и Сталинградские фронты с выходом у Калача и Советского замкнули кольцо окружения немецкой группировки. Но слово «окружение» все еще не фигурирует в официальных сообщениях. Значит, и нам не дозволено распространяться на эту тему.



Как раз в те дни я встретил в Ставке Жукова. Спросил его, как, мол, нам, газете, быть? Что сказать читателю? Ведь любой, кто возьмет в руки карту и проведет карандашом линию через освобожденные пункты, объявленные в сводках, в том числе у Калача и Советского, сразу увидит, что окружение вражеской группировки стало действительностью. Георгий Константинович вначале ответил шуткой:

— А зачем вам писать, если ваш читатель до этого дойдет своим умом? — А потом добавил: — Пусть покрепче завязнут... Потерпите...

«Терпенье, — писал Гейне, — второе мужество». Но этого мужества, признаюсь, нам не хватило, и мы решили обойти запрет. А сделано это было таким образом. Еще 27 ноября мы напечатали, как уже говорилось, статью Эренбурга «Наступление продолжается». Там и было впервые сказано, что враг окружен. Затем это слово — «окружение» — появилось в очерке Тихонова. В репортаже наших спецкоров оно тоже часто встречается, но здесь речь идет лишь об окруженных отдельных гарнизонах. Разумеется, это не дает четкого представления о битве. Но полным голосом впервые об этом сказал Гроссман.

«Сталинградское наступление» — так называется его очерк.

Писатель видел начало наступления с НП дивизии. А затем, шагая вместе с наступающими войсками, выразительно описал все, что встретил на этом пути. «Мы едем по следам наступавших танков. Вдоль дорог лежат трупы убитых врагов, брошенные орудия, замаскированные сухой степной травой, смотрят на восток. Лошади бродят в балках, волоча за собой обрубленные постромки, разбитые снарядами машины дымятся сизыми дымками, на дорогах валяются каски, гранаты, патроны... Все дороги к Волге полны пленных... Медленно, отражая своим движением все изгибы степного проселка, движется колонна, растянувшаяся на несколько километров»...

Наш спецкор в одних шеренгах с бойцами. «Вечером мы продолжаем наш путь. Идут войска, колышутся черные противотанковые ружья, стремительно проносятся пушки, буксируемые маленькими сильными автомобилями. С тяжелым гудением идут танки, на рысях проходят кавалерийские полки. Холодный ветер, неся пыль и сухую снежную крупу, с воем носится над степью, бьет в лицо. Лица красноармейцев стали бронзово-красные от жестокого зимнего ветра. Нелегко воевать в эту погоду, проводить долгие зимние ночи в степи под этим ледяным всепроникающим ветром, но люди идут бодро, подняв головы, идут с песней».

А теперь об окружении. Написал Гроссман о нем так:

«Успех велик, успех несомненен, но все живут одной мыслью — враг окружен, ему нельзя дать уйти, его нужно уничтожить».

Что ж, откровеннее об окружении противника не скажешь! А завершает Гроссман эту мысль словами: «Не должно быть ни тени легкомыслия, преждевременного успокоения». Да, не откажешь Василию Семеновичу в умении трезво оценивать обстановку. А ведь нам, издали, тогда казалось: задача, которую поставила Ставка перед Сталинградскими фронтами уже после того, как кольцо окружения замкнулось, — расчленить и уничтожить немецкую группировку, будет выполнена в короткие сроки. Но сделать с ходу это не удалось — и в связи с усилением сопротивления врага, и в связи с недостатком наших сил. В сообщениях спецкоров все чаще появляются строки: «Противник сопротивляется крайне упорно, отступая, создает на выгодных рубежах опорные пункты, зачастую переходит в контратаки».

Трудности, с которыми сталкиваются наши войска, более подробно раскрываются в передовой статье «Умело организовать бой в ходе наступления»:

«Враг стремится во что бы то ни стало привести себя в порядок, остановить наше продвижение. Он совершает перегруппировки, вводит резервы, спешно воздвигает новые оборонительные сооружения. На многих участках его оборона имеет большую глубину с многочисленными укрепленными рубежами. Нашим войскам приходится снова и снова преодолевать сильные преграды. Прорвав одну линию обороны, нужно безостановочно пробиваться дальше, чтобы на плечах отходящего противника ворваться на следующие его рубежи»...

Я читаю главу о Сталинградской битве в книге А.М.Василевского «Дело всей жизни», написанную после войны, и вижу, что все из того, что было опубликовано тогда в газете, тоже не противоречит тому, что писал маршал. Александр Михайлович прямо пишет, что одна из причин, почему мы вынуждены были приостановить движение, — упорное сопротивление противника; очевиден был просчет, который допустили в Генштабе при определении численности окруженных войск врага; их оказалось больше, чем мы предполагали.

Наш спецкор Константин Буковский передал небольшую корреспонденцию «Награждение на передовых позициях». Об этом мы немало писали, но история этой публикации неординарна. Наши полки преследовали противника. Задача состояла в том, чтобы отрезать врагу пути отступления. Она была возложена на танковый десант во главе с подполковником Невжинским. Задачу он выполнил отлично. В это время в блиндаже командира дивизии находился командующий фронтом. Он тщательно следил за действиями десанта. Узнав о его боевом успехе, комфронта приказал:

— Попросите ко мне подполковника Невжинского.

В блиндаж вошел плотный, коренастый танкист. Командующий поднялся ему навстречу, крепко пожал руку и сказал:

— Спасибо, подполковник. Расстегните-ка шинель.

Наступила полная тишина. Комфронта достал из футляра орден Красной Звезды, привлек к себе Невжинского и приколол ему орден на левой стороне груди. Обветренное лицо танкиста дрогнуло. Он по-солдатски вытянулся:

— Благодарю за награду. Постараюсь оправдать ее перед Родиной...

В корреспонденции по причинам, о которых я уже писал, не назван фронт и, естественно, имя командующего — это был К.К.Рокоссовский...

* * *

Спецкоры пишут, главным образом, о материалах, которые посвящены войскам, ведущим наступление. Не прекращаются публикации и о тех, кто защищал Сталинград на его улицах, в кварталах, домах. Им сегодня посвящена передовица «62 армия» — ее воинам, командующему генерал-лейтенанту В.И.Чуйкову. О боях 62-й армии за город на Волге Василий Иванович, будучи уже маршалом, после войны написал книгу. В силу своего характера, он был сдержан в оценках действий своих войск, тем более собственных. Но «Красная звезда» всегда стремилась в полный голос говорить о ратных заслугах наших воинов — от солдата до командующего. Поэтому она писала в передовой:

«...62 армия — одна из самых юных по возрасту и уже самых заслуженных по своему воинскому умению...

Она пришла к Сталинграду в те дни, когда лишь тоненькая цепочка наших войск преграждала вражеским дивизиям путь в город. Способность к молниеносному маневру — вот первое, что показала 62 армия в то критическое время. Только гибкая маневренность могла спасти тогда положение. И армия искусно перебрасывала свои батальоны, полки по фронту, не боялась снимать части с одного участка и направлять их туда, где они были более необходимы именно в этот момент. Армия умело затыкала бреши, в которые уже готова была хлынуть вражья сила, ломала клинья неприятеля, заставляла его лихорадочно метаться по всем направлениям перед только еще создававшейся линией городской обороны...

Отражая атаки противника, части 62 армии сами атаковали его, делали смелые вылазки, забирали инициативу в свои руки и принуждали врага к обороне. 62 армия навеки оставила в истории военного искусства не только образцы ведения активной обороны, но и саму себя в целом как необычайный воинский организм, выработавший совершенные, еще никогда не применявшиеся формы уличных боев... Проходя суровую школу военного опыта, молодая армия одновременно создала своими действиями университет городских боев».

Заключительные строки передовой статьи:

«Слава 62 армии переживет века. Пройдут годы. Зеленой травой зарастут развороченные снарядами поля сражений, новые светлые здания вырастут в свободном Сталинграде, и ветеран-воин с гордостью скажет:

— Да, я сражался под знаменами доблестной шестьдесят второй!»

После Сталинграда 62-я армия, преобразованная в 8-ю гвардейскую, прошла славный путь до самого Берлина. Но не будет преувеличением, если скажу, что Сталинградская битва была в созвездии ее побед самой яркой звездой!



* * *

# И.Эренбург. Наступление продолжается // "Красная звезда" №279, 27 ноября 1942 года
# Н.Тихонов. Ленинград в ноябре // "Красная звезда" №280, 28 ноября 1942 года
# В.Гроссман. Сталинградское наступление // "Красная звезда" №282, 1 декабря 1942 года
# Умело организовать бой в ходе наступления // "Красная звезда" №283, 2 декабря 1942 года
# К.Буковский. Награждения на передовых позициях // "Красная звезда" №283, 2 декабря 1942 года
# 62 армия // "Красная звезда" №282, 1 декабря 1942 года

______________________________________________________________
Источник: Ортенберг Д.И. Год 1942. Рассказ-хроника. — М.: Политиздат, 1988. стр. 429-432

http://0gnev.livejournal.com/434850.html

Наступление наших войск под Сталинградом и на Центральном фронте продолжается. В ходе боев немцы несут большие потери в людях и технике. Воины Красной Армии! Смело и решительно преодолевайте сопротивление врага, наносите ему сокрушительные удары!

Василий Гроссман, "Красная звезда", СССР (№282 [5346]).



Статья опубликована 1 декабря 1942 года.



По Волге идет лед. Льдины шуршат, сталкиваясь, крошатся, лезут друг на дружку. Этот сухой, напоминающий шуршанье песка шопот слышен за много саженей от берега. Река почти вся сплошь покрыта льдом, лишь изредка в белой широкой ленте, плывущей среди темных бесснежных берегов, видны пятна воды. Белый волжский лед несет на себе стволы деревьев, бревна. Вот на ледяном холме сидит насупившись большой черный ворон. Вчера здесь проплыл мертвый краснофлотец в полосатой тельняшке. Матросы с грузового парохода сняли его. Мертвый примерз ко льду. Его с трудом оторвали. Он словно не хотел уходить с Волги, где воевал и погиб.



Странно выглядят волжские пароходы и баржи среди льдов. Ветер подхватывает черный дым пароходных труб, стелет его над рекой и рвет в клочья на поднимающихся дыбом льдинах. Тупые, широкие носы баржей медленно подминают под себя светлую ленту; темная вода за кормой снова покрывается идущим от Сталинграда льдом. Никогда еще в такую позднюю пору не работали волжские пароходы. «Это наша первая полярная навигация», — говорит капитан буксирного парохода. Нелегко работать во льдах, часто рвутся буксирные канаты, матросы рубят молотами тяжелые тросы, балансируя, перебегают по зыбким колеблющимся льдинам. Капитан с длинными седыми усами, с темнокрасным от ветра лицом кричит осипшим голосом в рупор. Пароход, покряхтывая от напряжения, подбирается к затертой льдом барже. Но день и ночь работает эта переправа — везут баржи боеприпасы, танки, хлеб, лошадей, и если грозная переправа, переправа огня там наверху, у города, обеспечивает сталинградскую оборону, то эта, нижняя переправа обеспечивает сталинградское наступление.

Девяносто дней штурмовали немцы дома и улицы, заводы и сады Сталинграда. Девяносто дней отражали наши дивизии невиданный натиск тысяч немецких орудий, танков, самолетов. Сотни жестоких атак выдержали бойцы Родимцева, Горохова, Гуртьева, Сараева. Их волей, их железными сердцами, их большой кровью отбивал Сталинград натиск врага. Все тесней сжималось кольцо вокруг нашей обороны, все трудней становилась связь с луговым берегом, все упорнее становились удары. Тяжелым месяцем в обороне города был август. Тяжелее было в сентябре, еще бешеней стал напор немцев в дни октября. Казалось, нехватит человеческих сил, чтобы устоять в огне, бушевавшем над городом. Но красноармейцы выдержали — может быть для этого понадобились сверхчеловеческие силы. Но нашлись в грозный час в нашем народе эти сверхчеловеческие силы. Рубеж волжской обороны не был пройден врагом. Пусть же наше наступление будет достойно сталинградской обороны, пусть оно будет живым, грозным огневым памятником тем, кто пал, обороняя Волгу, Сталинград.

Когда мы переправлялись через Волгу, мимо нас пароходы буксировали баржи, полные пленных. Они стояли в худых зеленых шинелишках, в белых высоких шапках и, притоптывая ногами, терли замерзшие руки. «Вот они и увидели Волгу», — говорили матросы. Пленные угрюмо смотрели на воду, на шуршащий лед, и по лицам их было видно, что мысли у них невеселые, как эта черная зимняя вода. Все дороги к Волге полны пленных — их видно издалека на ровном просторе темной, бесснежной степи. Идут колонны по 200—300 человек, идут небольшие партии в 20—50 пленных. Медленно, отражая своим движением все изгибы степного проселка, движется колонна, растянувшаяся на несколько километров. В ней свыше 3.000 пленных. Эту огромную толпу конвоируют несколько десятков бойцов. Отряд в 200 человек идет обычно под охраной двух-трех бойцов. Пленные шагают старательно, некоторые отряды даже держат равнение, идут в ногу. Некоторые пленные довольно хорошо говорят по-русски. Они кричат: «Войны не надо, домой надо, конец Гитлеру». И конвоиры, усмехаясь, говорят: «Как вышли наши танки им в тыл да все дороги перерезали, так закричали сразу — войны не надо, а раньше небось не кричали, стреляли да в деревнях стариков пороли». А пленные все движутся, движутся, едут толпами, погромыхивая котелками, флягами, подпоясанные веревками, кусками проволоки, накинув на плечи пестрые одеяла.

N соединение начало наступление туманным утром. Был легкий морозец. Тишина, которая в тумане кажется особенно совершенной, в назначенную минуту сменилась ревом пушек, протяжным и грозным гулом гвардейских минометных батарей. И едва замолкла канонада, как из тумана появились наши танки. Тяжелые машины стремительно взбирались на крутые склоны холмов, пехотинцы сидели на танках, бежали следом за ними. Туман скрывал движение машин и людей, с наблюдательного пункта были видны лишь мутные вспышки орудийной стрельбы. Центральную высоту штурмовал батальон лейтенанта Бабаева. Первыми ворвались на гребень высоты заместитель Бабаева лейтенант Матусовский, лейтенанты Макаров и Елкин, бойцы Власов, Фомин и Додохин. Старший сержант Кондрашов ворвался во вражеский дот и прикладом винтовки стал бить пулеметчиков. Немцы подняли руки.

Когда туман рассеялся, с командного пункта видно было, что центральная высота от низа до самого гребня колышется движением серых русских шинелей. Одно за другим замолкали тяжелые вражеские орудия, стоявшие в лощинах и на обратных скатах холмов. И когда зазуммерили полевые телефоны, когда связные прибежали с донесениями от командиров рот и батальонов о том, что три господствующие высоты взяты штурмом нашей пехотой, в прорыв двинулись танковые и моторизованные полки. Мы едем по следам наступавших танков. Вдоль дорог лежат трупы убитых врагов, брошенные орудия, замаскированные сухой степной травой, смотрят на восток. Лошади бродят в балках, волоча за собой обрубленные постромки, разбитые снарядами машины дымятся сизыми дымками, на дорогах валяются каски, гранаты, патроны.

Коричневая степная земля стала кирпично-красной от крови. Поток пленных не иссякает. Их обыскивают раньше, чем отправить в тыл. Смешно и жалко выглядят груды деревенских бабьих вещей, которые обнаруживаются в мешках и карманах этих ворюг. Тут и старушечьи платки, и сережки, и нижнее белье, и юбки, и детские пеленки, и пестрые девичьи кофты. У одного солдата нашли 22 пары шерстяных чулок, у другого — четыре пары совершенно рваных женских галош. Чем дальше мы едем, тем больше брошенных машин, пушек. Все чаще встречаются едущие в тыл трофейные машины. Тут и грузовики, и изящные малолитражки, и бронированные транспортеры, и штабные машины. Мы в’езжаем в Абганерово. Старуха-крестьянка рассказывает нам о трехмесячном пребывании оккупантов:

— Пусто у нас стало. Курица не заквохчет, петух не закричит. Ни одной коровы не осталось. Некого утром выгонять, некого вечером встречать. Всё подчистую грабители эти подобрали. Мы громко разговаривать отучились, все шопотом, а чуть что голосом скажешь, сейчас из хаты гонят, да еще по шее накладут. Всех стариков, поди, у нас перепороли — тот на работу не вышел, тот зерна не сдал. В Плодовитой, там старосту четыре раза пороли, сына моего калеку угнали, с ним девочка и мальчонка. Вот четвертый день плачем. Нет их и нет.

Станция Абганерово вся полна захваченных трофеев. Тут стоят десятки тяжелых пушек и сотни полевых орудий. Их обращенные в разные стороны стволы словно растерянно озираются, длинными вереницами стоят захваченные автомобили с эмблемами дивизий. Станционные пути забиты захваченными нами эшелонами. На сборных товарных составах можно прочесть названия многих городов и стран, захваченных гитлеровцами. Тут и французские, и бельгийские вагоны, и польские, но на каком бы языке ни была сделана надпись, на каждом вагоне жирно выпечатан черный имперский орел — символ рабства и насилия. Стоят эшелоны, груженные мукой, кукурузой, минами, снарядами, вагоны с эрзац-валенками, с технической аппаратурой, с прожекторами. Жалко и нище выглядят санитарные теплушки с наспех сколоченными нарами, покрытыми грязным тряпьем. Бойцы, покряхтывая, выносят из вагонов бумажные мешки с мукой, укладывают их на грузовики.

Вечером мы продолжаем наш путь. Идут войска, колышутся черные противотанковые ружья, стремительно проносятся пушки, буксируемые маленькими сильными автомобилями. С тяжелым гуденьем идут танки, на рысях проходят кавалерийские полки. Холодный ветер, неся пыль и сухую снежную крупу, с воем носится над степью, бьет в лицо. Лица красноармейцев стали бронзово-красные от жестокого зимнего ветра. Не легко воевать в эту погоду, проводить долгие зимние ночи в степи под этим ледяным всепроникающим ветром, но люди идут бодро, подняв головы, идут с песней.

Это сталинградское наступление.

Настроение армии исключительно хорошо. Все — от генералов до рядовых бойцов — живут ощущением великой ответственности, великого значения происходящего. Дух суровой, трезвой деловитости лежит на всех действиях и поступках командиров. В штабах не знают отдыха, исчезло понятие дня и ночи. Высшие командиры и начальники штабов работают четко, серьезно, напряженно. Слышны негромкие голоса, отдающие короткие приказания. В штабах царит подтянутая деловитость. Успех велик, успех несомненен, но все живут одной мыслью — враг окружен, ему нельзя дать уйти, его нужно уничтожить. Этой ответственной и трудной задаче посвящены вся жизнь, каждое дыхание людей Сталинградского фронта. Не должно быть ни тени легкомыслия, преждевременного успокоения. Мы верим, что сталинградское наступление будет достойно великой сталинградской обороны. // Василий Гроссман. АБГАНЕРОВО. 30 ноября. (По телеграфу).


*****************************************************************************************************************
СЕВЕРО-ЗАПАДНЕЕ СТАЛИНГРАДА. 1. Военная техника противника, разгромленная нашими войсками. 2. Бойцы части, которой командует полковник Шехтман, занимают населенный пункт.


Снимки спец.фотокорр. фотохроники ТАСС Э.Евзерихина






*****************************************************************************************************************
АНТИФАШИСТСКИЙ МИТИНГ РАБОТНИКОВ ИСКУССТВ И ЛИТЕРАТУРЫ


29 ноября в Москве в Колонном зале Дома Союзов состоялся антифашистский митинг работников искусств и литературы.

На митинг собралось более двух тысяч представителей русской, украинской, белорусской, азербайджанской, грузинской художественной интеллигенции. Бурной овацией встречают собравшиеся предложение избрать в почетный президиум товарищей Сталина, Молотова, Ворошилова, Кагановича, Калинина, Андреева, Микояна, Жданова, Хрущева, Берия, Шверника, Маленкова, Щербакова, Вознесенского.

Митинг открыл писатель академик А.Н.Толстой.

На митинге выступали: заслуженный деятель искусств РСФСР композитор Д.Д.Шостакович, президент Академии архитектуры В.А.Веснин, народная артистка СССР В.В.Барсова, заслуженный деятель искусств РСФСР художник А.М.Герасимов, председатель Комитета по делам искусств при СНК СССР М.Б.Храпченко, народный артист СССР И.М.Москвин, украинский писатель Микола Бажан, народный артист РСФСР Н.К.Черкасов, народная артистка СССР Л.П.Александровская, азербайджанский писатель Самед Вургун, заслуженный деятель искусств РСФСР, кинорежиссер И.А.Пырьев, заслуженный деятель искусств УССР А.П.Довженко, народный артист РСФСР И.Я.Судаков.

— Много горя принес человечеству фашизм, — говорит в своем выступлении Шостакович. — Задачей всего человечества является полное его уничтожение и создание таких условий жизни, при которых фашизм ни при каких обстоятельствах не мог бы возродиться.

Гитлеризм — враг искусства. Он несет человечеству рабство, голод, смерть. А искусство не может существовать там, где человечество порабощено, где человеческое достоинство попрано, где человек сведен к положению раба. Так неужели же мы, работники искусства, можем равнодушно взирать, как жестокий вандал наступает на горло нашим музам? Не бывать этому!

Обвинительным актом фашистским громилам прозвучала речь В.А.Веснина:

— Летом этого года мне пришлось побывать в Истре. Я направился к таким знакомым мне стенам Ново-Иерусалимского монастыря, и еще издали передо мной развернулось зрелище, наполнившее меня болью и ужасом: замечательный собор, этот уникальный памятник русского зодчества, стоял обезглавленный.

Русское зодчество представляет собою величайший вклад в мировую художественную культуру. На протяжении многих веков русский народ создал архитектурные ценности, вошедшие в золотой фонд человеческой культуры. Разрушая памятники русской архитектуры, немецкие захватчики поднимают преступную руку не только на священное достояние русского народа, но и на одно из высоких проявлений мировой культуры всех времен и народов.

Кара не за горами, возмездие будет сурово! Ее не избежать ни Гитлеру, ни его гнусным приспешникам!

С волнением слушают собравшиеся рассказ народной артистки СССР Л.Александровской о зверствах, чинимых гитлеровцами на ее родине — Белоруссии.

— Наша родная Белоруссия разоряется немецкими оккупантами. Минск и Брест, Гомель и Витебск, Могилев и Орша, Гродно и Полоцк превращены в развалины. У нас была Белорусская Академия наук. В Минске был университетский городок, которым мы так гордились. В Минске была государственная библиотека имени Ленина с двухмиллионным книжным фондом. У нас было 32 театра, тысячи школ и дворцов пионеров. Все это уничтожено гитлеровцами и превращено в пепелище. Немецкие палачи физически истребили больше 700 тысяч белоруссов. Огромное количество белорусских мужчин и женщин они угнали в Германию на каторжные работы. Белорусская интеллигенция осталась верной своей великой родине, своей партии Ленина—Сталина. В дни отечественной войны белорусские писатели создали новые художественные произведения. Белорусские композиторы написали новые симфонии и песни. Все лучшее, что создано белорусской культурой, служит фронту. Добрые вести идут со Сталинградского и Центрального фронтов. Немец уже почувствовал, что значит воевать с великой и непобедимой Россией. Сбываются пророческие слова нашего Сталина: «Будет и на нашей улице праздник». Сбудутся наши надежды на скорое освобождение родной Белоруссии.

С яркой речью выступает азербайджанский поэт Самед Вургун:

— Немецкие империалисты грабят и воруют культурные ценности братских народов Украины, Белоруссии и великого русского народа. Многовековая русская культура, передовая культура народов нашей страны сыграла и сыграет огромную и благородную роль в развитии национальных культур, в том числе азербайджанской.

Фашистские палачи жадно стремятся к богатствам народов Кавказа, хотят разворовать и уничтожить их культурные ценности, как уничтожили они священное наследие Льва Толстого, Чайковского, Тараса Шевченко.

Красная Армия, сыны свободолюбивого Кавказа — азербайджанцы, грузины, армяне и другие народы не отдадут Кавказ на поругание и разорение фашистским варварам.

Пламенная ненависть и гнев против немецких захватчиков звучит в речи кинорежиссера и писателя Александра Довженко, который восклицает: Как бы нам ни было трудно, как бы ни было горько, не долго гулять грабителям по нашей земле! Никогда им не погасить свет в душе нашего народа. Мы верим в нашу победу, как в историческую неизбежность, и эта вера никогда не оставит нас.

С исключительным воодушевлением участники митинга приняли приветствие товарищу Сталину. В течение нескольких минут в зале не умолкали бурные аплодисменты. Гремела овация в честь великого вождя советского народа.

— Мы даем Вам слово, товарищ Сталин, — говорится в приветствии, — создавать все новые и новые художественные произведения, которые будут воодушевлять наш народ на беспощадную борьбу с фашистскими оккупантами, звать его на священную борьбу до конца, до победы. Перед лицом мирового общественного мнения мы раскроем подлую сущность фашистских изуверов и грабителей. Мы, очевидцы и участники этой борьбы, сделаем все, чтобы она окончилась победоносно, чтобы в художественных произведениях воспеть славу и подвиги героев и сказать нашим соратникам, нашим потомкам правду о великих днях борьбы.

С большим под’емом было принято обращение к художественной интеллигенции всех свободолюбивых стран мира.

— Участники антифашистского митинга советской художественной интеллигенции, — говорится в обращении, — призывают художественную интеллигенцию всех свободолюбивых стран итти в первых рядах борцов против фашизма, помогать народу и армиям своих стран в борьбе, великой силой художественных образов подымать все новые и новые ряды борцов для ускорения нашей общей победы.

В адрес митинга поступили многочисленные приветствия из-за границы, в том числе от Голливудской организации писателей, Чикагского общества культурной связи с СССР, Британской ассоциации развития наук, Лондонского общества культурной связи с СССР, от представителей шведской интеллигенции и т.д.

Митинг транслировался по радио. (ТАСС).

________________________________________________
В.Гроссман: Сталинградская быль ("Красная звезда", СССР)
В.Гроссман: Сталинградская битва ("Красная звезда", СССР)**
В.Гроссман: Сталинградская армия ("Красная звезда", СССР)**
В.Гроссман. Сталинградская переправа ("Красная звезда", СССР)
В.Гроссман: Направление главного удара ("Красная звезда", СССР)

Газета "Красная Звезда" №282 (5346), 1 декабря 1942 года

http://0gnev.livejournal.com/434637.html

Героическая Красная Армия сломила вражеский натиск на Москву, отбросила гитлеровских захватчиков от столицы, полностью освободила районы Московской области от немецко-фашистских оккупантов. Бойцы и командиры Красной Армии! Продолжайте гнать немецких бандитов с советской земли, преследуйте и уничтожайте живую силу врага, крушите его технику!.

"Правда", СССР (№27 [8798]).



Статья опубликована 27 января 1942 года.



Доблестные воины Красной Армии вышибли последних немецко-фашистских захватчиков из пределов Московской области. Над всеми городами и селами нашего родного Подмосковья вновь гордо реет советское знамя.



Здесь, под Москвой, кровожадный палач Гитлер, вероломно бросивший свои разбойничьи орды на нашу родину, рассчитывал нанести решающий удар. Но не сбылись эти планы врага. Здесь, под Москвой, мудростью великого Сталина, неувядаемым героизмом славных советских воинов, выдержкой и решимостью защитников столицы, непреклонной волей всего советского народа было положено начало разгрома немецко-фашистской армии.

Дважды немцы пытались наступать на советскую столицу, дважды они концентрировали ударный кулак из танковых и механизированных дивизий для захвата Москвы. В начале октября Гитлер собрал все свои резервы, множество танков и авиации и начал наступление на Москву, заранее расхваставшись, что еще задолго до начала зимы советская столица будет в руках немцев. Но Гитлер жестоко просчитался. С величайшим героизмом советские люди дрались на подступах к Москве, задержали врага, заставили его остановиться.

Раз’яренный неудачей своего плана, Гитлер в середине ноября начал второе генеральное наступление на Москву. Немцы вновь собрали десятки дивизий, почти все свои танки, артиллерию и, не считаясь ни с чем, стремились еще до зимы разделаться с советской столицей. Наступили трудные и суровые дни и недели в жизни нашей столицы, в жизни всех советских людей. Днем и ночью сооружались баррикады, порой без отдыха и сна рабочие трудились на фабриках и заводах, изготовляя оружие для тех, кто дрался на передовой линии.

Днем и ночью смелые сталинские соколы сторожили в воздухе над Москвой и вокруг Москвы, сбивая фашистских стервятников, не давая им прорваться к Москве. Нашим войскам на подступах в Москве приходилось выдерживать яростный натиск гитлеровских орд. Наши воины дрались, не зная страха, презирая смерть, смело идя на смерть во имя жизни нашей родины, во имя победы над коварным и ненавистным врагом.

Многие тысячи русских людей временно подпали под иго немецких оккупантов. Счастливая и цветущая московская земля обагрилась кровью невинных жертв немецко-фашистских палачей. Дни и ночи не стихали стоны замученных, истерзанных и обездоленных людей.

Гитлеровские разбойники творили бессмысленные разрушения, превращая в груды пепла тысячи домов и хозяйственных построек. Они взорвали замечательный памятник русского зодчества — храм Новый Иерусалим, сожгли Бородинский музей, разрушили в г. Клину дом, где жил и творил русский композитор Чайковский. Гитлеровцы уничтожили и сожгли в Московской области 760 школ, свыше 160 больниц, сотни детских яслей, более 800 изб-читален, клубов, кинотеатров и библиотек.

В ответ на зверства и насилия, злодеяния и виселицы советские люди уходили в лес в партизанские отряды, взрывали мосты, склады, нарушали коммуникации врага, уничтожали фашистских солдат и офицеров, как бешеных псов. Большевики Подмосковья становились вожаками партизанских отрядов, они с честью несли великое знамя народного мщения.

Наши воины, отбивавшие яростные атаки врага на фронте, наши люди, готовившие оружие на фабриках и заводах, наши партизаны, боровшиеся с врагом в его тылу, — все помнили великий призыв товарища Сталина, прозвучавший 7 ноября на Красной площади: вперед, к победе! В дни самых суровых испытаний, в минуты наиболее грозной опасности бойцы на фронте и рабочие в столице знали: Сталин с нами, он здесь же, в Москве, он кует грядущий разгром врага, грядущую победу над врагом. И это сознание удесятеряло силы, вливало новую бодрость в сердца, вдохновляло людей на подвиги отваги, мужества и героизма.

«Что говорить, трудные дни переживала Москва, а вместе с нею и вся страна. Враг на одном фланге захватил Яхрому, на другом подходил к Кашире. Но и в эти трудные дни наш народ, наша армия ни на минуту не сомневались в том, что враг будет остановлен, отброшен и разбит.

Не сомневались, товарищи, ибо крепко верили в свои силы и в силу гения нашего вождя и полководца товарища Сталина» (А.С.Щербаков).

Товарищ Сталин с гениальной прозорливостью разработал и осуществил грандиозный план контрнаступления против врага, рвущегося к родной нашей Москве. Вождь народа и Красной Армии руководил выполнением этого плана, создав все условия для мощного удара наших войск по фашистским разбойничьим ордам.

Второе наступление гитлеровских полчищ на Москву потерпело полное крушение и завершилось разгромом десятков немецких дивизий. Под ударами наших войск немцы побежали, бросая на своем пути танки, орудия, автомобили, вооружение, боеприпасы, устилая дорогу на запад тысячами трупов немецких солдат и офицеров. Наши войска, не останавливаясь, преследуют врага, преодолевая его сопротивление, разрушая укрепленные гнезда, выгоняя его из деревень и городов.

В неугасимой памяти народной вечно будет сверкать великая эпопея защиты Москвы, исключительная твердость духа, проявленная массами, стойкость и самопожертвование тысяч людей во имя спасения родной земли.

Народ никогда не забудет генерала Ивана Панфилова, павшего в борьбе с врагом. Пусть знает весь советский народ священные имена, которые будут передаваться из поколения в поколение, как символ преданности родине, как вершина человеческой богатырской силы. Это — 28 гвардейцев из дивизии имени генерала Панфилова, которые провели неслыханный в истории бой с танками. Они занимали рубеж, на который двинулось несколько десятков немецких танков. Гвардейцы подбили 18 танков противника, они все пали смертью храбрых в бою, но не отступили ни на шаг. Среди них были русские, украинцы и казахи — живое воплощение ленинско-сталинской дружбы народов Советского Союза. Вот их имена: Василий Георгиевич Клочков, Иван Евстафьевич Добробабин, Иван Алексеевич Шепетков, Абрам Иванович Крючков, Гавриил Степанович Митин, Аликбай Касаев, Григорий Алексеевич Петренко, Нарсутбай Есибулатов, Дмитрий Митрофанович Калейников, Иван Моисеевич Катаров, Григорий Михайлович Шемякин, Петр Данилович Дутов, Николай Митченко, Душанкул Шапоков, Григорий Ефимович Конкин, Иван Демидович Шадрин, Николай Москаленко, Петр Кузьмич Емцов, Даниил Александрович Кужебергенов, Дмитрий Фомич Тимофеев, Николай Игнатьевич Трофимов, Яков Александрович Бондаренко, Ларион Романович Васильев, Николай Болотов, Григорий Безродный, Мустафа Сенгирбаев, Николай Максимов, Николай Ананьев.

Вечная, бессмертная слава героям!

Сокрушительный удар нанесла немецким полчищам под Москвой наша доблестная Красная Армия. В разгроме немцев под Москвой принимала участие вся наша великая отчизна. На Урале и в Поволжье, в солнечных советских республиках Средней Азии и Закавказья и в суровой Сибири, везде, где бьется сердце советского патриота, миллионы людей, затаив дыхание, следили за каждым шагом великой исторической битвы под Москвой. Все республики, края и области посылали доблестной Красной Армии, защищавшей Москву, своих храбрых воинов, снабжали ее оружием, боевым снаряжением, продовольствием, любовно отправляли множество подарков на фронт.

Теперь, когда немецкое зверье выброшено из пределов Московской области, народ стал залечивать тяжелые раны, восстанавливать советскую жизнь в городах и селах. Уже восстановлены хлебопекарни, электростанции, водопровод, торговля. Наголодавшееся население получило хлеб.

Важнейшей задачей является — быстро восстановить промышленность и сельское хозяйство, хорошо подготовиться к весеннему севу. Вновь вступают в строй сотни мелких и средних предприятий и промысловых артелей. Они будут давать все больше продукции для фронта и предметов широкого потребления для населения. Колхозники всей Московской области усиленно готовятся к весеннему севу, ремонтируют тракторы и весь сельскохозяйственный инвентарь. Большую помощь разграбленным и опустошенным немецкими захватчиками районам должны оказать восточные районы Московской области. Скоро опять зазеленеют колхозные поля, и вновь зацветет свободная трудовая жизнь на земле, освобожденной от гнусных немецких захватчиков.

Враг еще силен. Предстоят упорные бои. Чтобы ускорить разгром немецко-фашистской армии, все советские люди должны работать не покладая рук, давать фронту еще больше оружия, боеприпасов, продовольствия.

Недалек час, когда и наша родная Смоленщина, и Белоруссия, и Украина, и все земли советские будут вновь свободными. Тому порукой героическая битва за Москву, которую выиграла наша доблестная Красная Армия под водительством величайшего полководца товарища Сталина!



Историческая битва за Москву войдет в мировую историю как начало гибели и полного уничтожения гитлеризма — этой страшной чумы, представляющей смертельную угрозу для человечества.
_____________________________________________________
На запад от Москвы ("Красная звезда", СССР)***
Фашистские зверства в подмосковной деревне* ("Красная звезда", СССР)**


**********************************************************************************************************************************
Слава доблестным воинам Красной Армии, освободившим московскую землю от немецких захватчиков!


МЕТЕЛИЦА

Вдоль по улице метелица метет...
(Русская народная песня)

* * *

Ветер гуляет в ночи.

С гиком и свистом несется он по широким просторам, вздымая холодные снежные волны, густо забрасывая дороги жестокими сугробами...

В Москве, на Охотном, в вестибюле станции метро висит копия знаменитой картины Верещагина — потрепанная гвардия Бонапарта отступает в снежную бурю из-под Москвы.

Москвичи подолгу останавливаются у картины.

О чем думают москвичи, глядя на изорванные, запушенные снегом мундиры наполеоновских солдат?

Глядя на французов 1812 года, они думают о немцах образца зимы 1942 года.

Они вспоминают напечатанную на-днях в газете короткую заметку:

«Воспользовавшись пургой, немцы глубокой ночью покинули населенный пункт Н.».

Гудит зимний ветер. Свистят пули. Воют немецкие газеты:

«Наши солдаты на Восточном фронте терпят страшные лишения».

Гудит ветер. Свистят пули. Ноет берлинское радио:

«Наши солдаты в России переносят неимоверные страдания».

Лишения и страдания. Страдания и лишения.

Вот слова, которыми ныне пестрят немецкие газеты, письма германских солдат на родину.

Глядя на верещагинскую картину, москвичи думают о другом. Им кажется — ярко вспыхивают краски на полотне. Оживают фигуры измотанных солдат. Нет, это не французы. Это — немцы.

И чудится — картина раздроблена на части: вот этот кусок из-под Волоколамска, вот этот напоминает Малоярославец, вот этот — Калугу.

А вот этот — иллюстрация к той газетной заметке, как в пургу глубокой ночью немцы покинули Н.

Новый Верещагин, советский художник, вскоре встанет к мольберту и сочными красками взволнованно и страстно расскажет о позорном конце врага.

Тяжело раненный враг еще продолжает цепляться за каждый аршин земли, за каждый вершок жизни. Спасая свою потрепанную шкуру, он еще бросается в бой.

Под напором наших частей немцы вынуждены менять уютные «зимние квартиры» на слишком свежий морозный воздух.

Они идут в пургу, натыкаясь на сугробы. Буйный ветер толкает их в лицо и спину.

Они жалуются на лишения?

Хорошо!

Они говорят о своих страданиях?

Прекрасно!

Пьяный, обезумевший от крови громила ворвался в чужой дом. Хозяин русского дома оказался не петэном и не лавалем. Не хлебом-солью, не низким поклоном приветствовал он громилу. Он встретил его так, что непрошенному гостю небо показалось в овчинку. А, как известно, такая овчина мало греет...

От ран и холода громила, потеряв свою блиц-молодецкую внешность, застонал. Он обижен — его, громилу, плохо приняли.

Оп сетует на то, что Волоколамск — не предместье Парижа. Что в окрестности Москвы нет Компьенского леса.

Подмосковные леса по-иному разговаривают с немцем — на прекрасном и суровом русском языке...

Вслед уходящим немцам, точно буйная метель, несется проклятие русского народа — за замученных людей, за истерзанную землю, за сожженные города и села.

Догоняя немцев, несется метель горячих пуль и снарядов.

И ежедневно Красная Армия сокращает число немцев, способных жаловаться на свои невзгоды и лишения в России…

А что немцу смерть — это русскому здорово! // Г.Рыклин.


**********************************************************************************************************************************
ЗАЩИТНИК МОСКВЫ


Оно приходит неожиданно — несчастье.
В разгаре боя вдруг оборвалась,
Оставив штаб отрезанным от части,
С большим трудом налаженная связь.
Порвался провод и умолк запутан!
А немцы — рядом.
Немцы жмут как раз.
— «Восстановить, не медля ни минуты! —
Сержанту Новикову
отдан был приказ.
И он прошел окольною тропою,
Он понимал, что он не чародей,
Но в этот час он был властитель боя, —
В его руках
была судьба людей.
Он отыскал разрыв и поднял провод.
Соединил отдельных два конца.
Колючая, певучая, как овод,
Шмыгнула пуля возле храбреца.
И началось.
Запело, засвистало.
Посыпал густо вражеский свинец,
«Не отступлюсь!
Во что бы то ни стало
Налажу связь!» —
в ответ решил храбрец.
А немцы шли, блестя стальными лбами
(Их гнал в атаку смертный перепой).
Тогда он стиснул два конца зубами
И принял бой,
неравный, дерзкий бой.
Его нашли, когда уже смеркалось.
В руках — винтовка, поднятый прицел.
В зубах был провод.
Связь не прерывалась.
Вблизи валялась груда вражьих тел.
Он тихо умер.
Чуть назад отпрянув,
Прижавшись к ели и оледенев.
Но на лице его спокойном и упрямом
Не ужас был, а ненависть и гнев.

Сергей ВАСИЛЬЕВ.
1-я Московская мото-стрелковая Гвардейская дивизия.

______________________________________________
П.Лидов: Таня ("Правда", СССР)**
А.Кривицкий. О 28 павших героях* ("Красная звезда", СССР)**
Беспощадно истреблять фашистское зверье! ("Правда", СССР)***
В.Ильенков: Партизаны Подмосковья ("Красная звезда", СССР)
В подмосковной деревне, откуда выбиты немцы* ("Известия", СССР)**

Газета "Правда" №27 (8798), 27 января 1942 года

http://0gnev.livejournal.com/434384.html

Героическая Красная Армия сломила вражеский натиск на Москву, отбросила гитлеровских захватчиков от столицы, полностью освободила районы Московской области от немецко-фашистских оккупантов. Бойцы и командиры Красной Армии! Продолжайте гнать немецких бандитов с советской земли, преследуйте и уничтожайте живую силу врага, крушите его технику!.

"Правда", СССР (№27 [8798]).



Статья опубликована 27 января 1942 года.



Доблестные воины Красной Армии вышибли последних немецко-фашистских захватчиков из пределов Московской области. Над всеми городами и селами нашего родного Подмосковья вновь гордо реет советское знамя.



Здесь, под Москвой, кровожадный палач Гитлер, вероломно бросивший свои разбойничьи орды на нашу родину, рассчитывал нанести решающий удар. Но не сбылись эти планы врага. Здесь, под Москвой, мудростью великого Сталина, неувядаемым героизмом славных советских воинов, выдержкой и решимостью защитников столицы, непреклонной волей всего советского народа было положено начало разгрома немецко-фашистской армии.

Дважды немцы пытались наступать на советскую столицу, дважды они концентрировали ударный кулак из танковых и механизированных дивизий для захвата Москвы. В начале октября Гитлер собрал все свои резервы, множество танков и авиации и начал наступление на Москву, заранее расхваставшись, что еще задолго до начала зимы советская столица будет в руках немцев. Но Гитлер жестоко просчитался. С величайшим героизмом советские люди дрались на подступах к Москве, задержали врага, заставили его остановиться.

Раз’яренный неудачей своего плана, Гитлер в середине ноября начал второе генеральное наступление на Москву. Немцы вновь собрали десятки дивизий, почти все свои танки, артиллерию и, не считаясь ни с чем, стремились еще до зимы разделаться с советской столицей. Наступили трудные и суровые дни и недели в жизни нашей столицы, в жизни всех советских людей. Днем и ночью сооружались баррикады, порой без отдыха и сна рабочие трудились на фабриках и заводах, изготовляя оружие для тех, кто дрался на передовой линии.

Днем и ночью смелые сталинские соколы сторожили в воздухе над Москвой и вокруг Москвы, сбивая фашистских стервятников, не давая им прорваться к Москве. Нашим войскам на подступах в Москве приходилось выдерживать яростный натиск гитлеровских орд. Наши воины дрались, не зная страха, презирая смерть, смело идя на смерть во имя жизни нашей родины, во имя победы над коварным и ненавистным врагом.

Многие тысячи русских людей временно подпали под иго немецких оккупантов. Счастливая и цветущая московская земля обагрилась кровью невинных жертв немецко-фашистских палачей. Дни и ночи не стихали стоны замученных, истерзанных и обездоленных людей.

Гитлеровские разбойники творили бессмысленные разрушения, превращая в груды пепла тысячи домов и хозяйственных построек. Они взорвали замечательный памятник русского зодчества — храм Новый Иерусалим, сожгли Бородинский музей, разрушили в г. Клину дом, где жил и творил русский композитор Чайковский. Гитлеровцы уничтожили и сожгли в Московской области 760 школ, свыше 160 больниц, сотни детских яслей, более 800 изб-читален, клубов, кинотеатров и библиотек.

В ответ на зверства и насилия, злодеяния и виселицы советские люди уходили в лес в партизанские отряды, взрывали мосты, склады, нарушали коммуникации врага, уничтожали фашистских солдат и офицеров, как бешеных псов. Большевики Подмосковья становились вожаками партизанских отрядов, они с честью несли великое знамя народного мщения.

Наши воины, отбивавшие яростные атаки врага на фронте, наши люди, готовившие оружие на фабриках и заводах, наши партизаны, боровшиеся с врагом в его тылу, — все помнили великий призыв товарища Сталина, прозвучавший 7 ноября на Красной площади: вперед, к победе! В дни самых суровых испытаний, в минуты наиболее грозной опасности бойцы на фронте и рабочие в столице знали: Сталин с нами, он здесь же, в Москве, он кует грядущий разгром врага, грядущую победу над врагом. И это сознание удесятеряло силы, вливало новую бодрость в сердца, вдохновляло людей на подвиги отваги, мужества и героизма.

«Что говорить, трудные дни переживала Москва, а вместе с нею и вся страна. Враг на одном фланге захватил Яхрому, на другом подходил к Кашире. Но и в эти трудные дни наш народ, наша армия ни на минуту не сомневались в том, что враг будет остановлен, отброшен и разбит.

Не сомневались, товарищи, ибо крепко верили в свои силы и в силу гения нашего вождя и полководца товарища Сталина» (А.С.Щербаков).

Товарищ Сталин с гениальной прозорливостью разработал и осуществил грандиозный план контрнаступления против врага, рвущегося к родной нашей Москве. Вождь народа и Красной Армии руководил выполнением этого плана, создав все условия для мощного удара наших войск по фашистским разбойничьим ордам.

Второе наступление гитлеровских полчищ на Москву потерпело полное крушение и завершилось разгромом десятков немецких дивизий. Под ударами наших войск немцы побежали, бросая на своем пути танки, орудия, автомобили, вооружение, боеприпасы, устилая дорогу на запад тысячами трупов немецких солдат и офицеров. Наши войска, не останавливаясь, преследуют врага, преодолевая его сопротивление, разрушая укрепленные гнезда, выгоняя его из деревень и городов.

В неугасимой памяти народной вечно будет сверкать великая эпопея защиты Москвы, исключительная твердость духа, проявленная массами, стойкость и самопожертвование тысяч людей во имя спасения родной земли.

Народ никогда не забудет генерала Ивана Панфилова, павшего в борьбе с врагом. Пусть знает весь советский народ священные имена, которые будут передаваться из поколения в поколение, как символ преданности родине, как вершина человеческой богатырской силы. Это — 28 гвардейцев из дивизии имени генерала Панфилова, которые провели неслыханный в истории бой с танками. Они занимали рубеж, на который двинулось несколько десятков немецких танков. Гвардейцы подбили 18 танков противника, они все пали смертью храбрых в бою, но не отступили ни на шаг. Среди них были русские, украинцы и казахи — живое воплощение ленинско-сталинской дружбы народов Советского Союза. Вот их имена: Василий Георгиевич Клочков, Иван Евстафьевич Добробабин, Иван Алексеевич Шепетков, Абрам Иванович Крючков, Гавриил Степанович Митин, Аликбай Касаев, Григорий Алексеевич Петренко, Нарсутбай Есибулатов, Дмитрий Митрофанович Калейников, Иван Моисеевич Катаров, Григорий Михайлович Шемякин, Петр Данилович Дутов, Николай Митченко, Душанкул Шапоков, Григорий Ефимович Конкин, Иван Демидович Шадрин, Николай Москаленко, Петр Кузьмич Емцов, Даниил Александрович Кужебергенов, Дмитрий Фомич Тимофеев, Николай Игнатьевич Трофимов, Яков Александрович Бондаренко, Ларион Романович Васильев, Николай Болотов, Григорий Безродный, Мустафа Сенгирбаев, Николай Максимов, Николай Ананьев.

Вечная, бессмертная слава героям!

Сокрушительный удар нанесла немецким полчищам под Москвой наша доблестная Красная Армия. В разгроме немцев под Москвой принимала участие вся наша великая отчизна. На Урале и в Поволжье, в солнечных советских республиках Средней Азии и Закавказья и в суровой Сибири, везде, где бьется сердце советского патриота, миллионы людей, затаив дыхание, следили за каждым шагом великой исторической битвы под Москвой. Все республики, края и области посылали доблестной Красной Армии, защищавшей Москву, своих храбрых воинов, снабжали ее оружием, боевым снаряжением, продовольствием, любовно отправляли множество подарков на фронт.

Теперь, когда немецкое зверье выброшено из пределов Московской области, народ стал залечивать тяжелые раны, восстанавливать советскую жизнь в городах и селах. Уже восстановлены хлебопекарни, электростанции, водопровод, торговля. Наголодавшееся население получило хлеб.

Важнейшей задачей является — быстро восстановить промышленность и сельское хозяйство, хорошо подготовиться к весеннему севу. Вновь вступают в строй сотни мелких и средних предприятий и промысловых артелей. Они будут давать все больше продукции для фронта и предметов широкого потребления для населения. Колхозники всей Московской области усиленно готовятся к весеннему севу, ремонтируют тракторы и весь сельскохозяйственный инвентарь. Большую помощь разграбленным и опустошенным немецкими захватчиками районам должны оказать восточные районы Московской области. Скоро опять зазеленеют колхозные поля, и вновь зацветет свободная трудовая жизнь на земле, освобожденной от гнусных немецких захватчиков.

Враг еще силен. Предстоят упорные бои. Чтобы ускорить разгром немецко-фашистской армии, все советские люди должны работать не покладая рук, давать фронту еще больше оружия, боеприпасов, продовольствия.

Недалек час, когда и наша родная Смоленщина, и Белоруссия, и Украина, и все земли советские будут вновь свободными. Тому порукой героическая битва за Москву, которую выиграла наша доблестная Красная Армия под водительством величайшего полководца товарища Сталина!



Историческая битва за Москву войдет в мировую историю как начало гибели и полного уничтожения гитлеризма — этой страшной чумы, представляющей смертельную угрозу для человечества.
_____________________________________________________
На запад от Москвы ("Красная звезда", СССР)***
Фашистские зверства в подмосковной деревне* ("Красная звезда", СССР)**


**********************************************************************************************************************************
Слава доблестным воинам Красной Армии, освободившим московскую землю от немецких захватчиков!


МЕТЕЛИЦА

Вдоль по улице метелица метет...
(Русская народная песня)

* * *

Ветер гуляет в ночи.

С гиком и свистом несется он по широким просторам, вздымая холодные снежные волны, густо забрасывая дороги жестокими сугробами...

В Москве, на Охотном, в вестибюле станции метро висит копия знаменитой картины Верещагина — потрепанная гвардия Бонапарта отступает в снежную бурю из-под Москвы.

Москвичи подолгу останавливаются у картины.

О чем думают москвичи, глядя на изорванные, запушенные снегом мундиры наполеоновских солдат?

Глядя на французов 1812 года, они думают о немцах образца зимы 1942 года.

Они вспоминают напечатанную на-днях в газете короткую заметку:

«Воспользовавшись пургой, немцы глубокой ночью покинули населенный пункт Н.».

Гудит зимний ветер. Свистят пули. Воют немецкие газеты:

«Наши солдаты на Восточном фронте терпят страшные лишения».

Гудит ветер. Свистят пули. Ноет берлинское радио:

«Наши солдаты в России переносят неимоверные страдания».

Лишения и страдания. Страдания и лишения.

Вот слова, которыми ныне пестрят немецкие газеты, письма германских солдат на родину.

Глядя на верещагинскую картину, москвичи думают о другом. Им кажется — ярко вспыхивают краски на полотне. Оживают фигуры измотанных солдат. Нет, это не французы. Это — немцы.

И чудится — картина раздроблена на части: вот этот кусок из-под Волоколамска, вот этот напоминает Малоярославец, вот этот — Калугу.

А вот этот — иллюстрация к той газетной заметке, как в пургу глубокой ночью немцы покинули Н.

Новый Верещагин, советский художник, вскоре встанет к мольберту и сочными красками взволнованно и страстно расскажет о позорном конце врага.

Тяжело раненный враг еще продолжает цепляться за каждый аршин земли, за каждый вершок жизни. Спасая свою потрепанную шкуру, он еще бросается в бой.

Под напором наших частей немцы вынуждены менять уютные «зимние квартиры» на слишком свежий морозный воздух.

Они идут в пургу, натыкаясь на сугробы. Буйный ветер толкает их в лицо и спину.

Они жалуются на лишения?

Хорошо!

Они говорят о своих страданиях?

Прекрасно!

Пьяный, обезумевший от крови громила ворвался в чужой дом. Хозяин русского дома оказался не петэном и не лавалем. Не хлебом-солью, не низким поклоном приветствовал он громилу. Он встретил его так, что непрошенному гостю небо показалось в овчинку. А, как известно, такая овчина мало греет...

От ран и холода громила, потеряв свою блиц-молодецкую внешность, застонал. Он обижен — его, громилу, плохо приняли.

Оп сетует на то, что Волоколамск — не предместье Парижа. Что в окрестности Москвы нет Компьенского леса.

Подмосковные леса по-иному разговаривают с немцем — на прекрасном и суровом русском языке...

Вслед уходящим немцам, точно буйная метель, несется проклятие русского народа — за замученных людей, за истерзанную землю, за сожженные города и села.

Догоняя немцев, несется метель горячих пуль и снарядов.

И ежедневно Красная Армия сокращает число немцев, способных жаловаться на свои невзгоды и лишения в России…

А что немцу смерть — это русскому здорово! // Г.Рыклин.


**********************************************************************************************************************************
ЗАЩИТНИК МОСКВЫ


Оно приходит неожиданно — несчастье.
В разгаре боя вдруг оборвалась,
Оставив штаб отрезанным от части,
С большим трудом налаженная связь.
Порвался провод и умолк запутан!
А немцы — рядом.
Немцы жмут как раз.
— «Восстановить, не медля ни минуты! —
Сержанту Новикову
отдан был приказ.
И он прошел окольною тропою,
Он понимал, что он не чародей,
Но в этот час он был властитель боя, —
В его руках
была судьба людей.
Он отыскал разрыв и поднял провод.
Соединил отдельных два конца.
Колючая, певучая, как овод,
Шмыгнула пуля возле храбреца.
И началось.
Запело, засвистало.
Посыпал густо вражеский свинец,
«Не отступлюсь!
Во что бы то ни стало
Налажу связь!» —
в ответ решил храбрец.
А немцы шли, блестя стальными лбами
(Их гнал в атаку смертный перепой).
Тогда он стиснул два конца зубами
И принял бой,
неравный, дерзкий бой.
Его нашли, когда уже смеркалось.
В руках — винтовка, поднятый прицел.
В зубах был провод.
Связь не прерывалась.
Вблизи валялась груда вражьих тел.
Он тихо умер.
Чуть назад отпрянув,
Прижавшись к ели и оледенев.
Но на лице его спокойном и упрямом
Не ужас был, а ненависть и гнев.

Сергей ВАСИЛЬЕВ.
1-я Московская мото-стрелковая Гвардейская дивизия.

______________________________________________
П.Лидов: Таня ("Правда", СССР)**
А.Кривицкий. О 28 павших героях* ("Красная звезда", СССР)**
Беспощадно истреблять фашистское зверье! ("Правда", СССР)***
В.Ильенков: Партизаны Подмосковья ("Красная звезда", СССР)
В подмосковной деревне, откуда выбиты немцы* ("Известия", СССР)**

Газета "Правда" №27 (8798), 27 января 1942 года

http://0gnev.livejournal.com/434384.html

Наступление наших войск под Сталинградом и на Центральном фронте продолжается. В ходе боев немцы несут большие потери в людях и технике. Воины Красной Армии! Смело и решительно преодолевайте сопротивление врага, наносите ему сокрушительные удары!

Николай Тихонов, "Красная звезда", СССР (№282 [5346]).



Статья опубликована 1 декабря 1942 года.



(К 8-летию со дня злодейского убийства С.М.Кирова)

Кавказ, Волга, Ленинград! С особой силой звучат сегодня эти названия. В ущельях, уже белеющих снегом новой зимы, среди дымящихся развалин Сталинграда и у стен второй год отражающего атаки врага — Ленинграда идут непрекращающиеся бои. Боевые легенды прошлого сверкают сквозь пороховой дым новых битв. Рождаются новые легенды о доблести героев, идущих сейчас в наступление на врага. И на Кавказе, и на Волге, и в Ленинграде — на всех фронтах бойцы вспоминают сегодня величественный образ прекрасного сына родины, борца за ее свободу, воина и трибуна, вождя и полководца, Сергея Мироновича Кирова.



Он был рожден для борьбы и победы. С молодости боролся он против врагов народа огненным словом и железной рукой.

…Киров на Кавказе. Он пытливо оглядывается вокруг, и ничто не ускользает от его внимания. Он изучает быт и нравы горцев. Он знает их горе, их нужды и стремления. Он поднимает их на борьбу. Когда в 1912 году после так называемых Золкинских событий, разбитые в открытом бою горцы ушли в горы, он проник в верховья Малки, отыскал у подножья Эльбруса партизан и помог им. Он тогда уже предвидел особую важность партизанского движения, так широко организованного им в годы гражданской войны.

Обладая широким кругозором, прекрасно изучив сложную обстановку Северного Кавказа, он в 1918 году организовал отряды чеченцев, осетин, ингушей, кабардинцев, балкарцев, казаков, отряды железнодорожников и городских рабочих для борьбы с контрреволюцией. И он поднял в бой этих горных орлов. Сам не боявшийся никакой опасности, он требовал от них такого же бесстрашия. Посылая на смертельную опасность горца, он увидел след смущения на его лице. Угроза безымянной смерти смутила храбреца. Киров тепло и дружески твердо говорит ему: ехать надо, поезжай, а убьют, ну, что ж, я скажу по тебе хорошую речь. Хочешь, скажу сейчас?

— Скажи, — говорит горец. И он слушает под свист ветра тихую речь, он стоит неподвижно, он ловит слова о нем, большие, настоящие слова о сильном воине, о храбреце, о герое революции. Киров говорит с суровой нежностью. Горец протягивает ему сухую, жилистую руку джигита.

— Спасибо, — говорит он, — я поехал. Очень хорошо ты сказал. За такое слово умереть не жаль.

Киров знал, как тронуть сердце воина. Оттого с такой братской преданностью в роковой час сражения Асланбек Шерипов повел своих чеченцев на выручку красноармейского отряда под слободой Воздвиженской, оттого с такой неутомимой доблестью сражались горцы, отрезанные временно от Красной Армии в своих неприступных горах.

Реакционеры ссорили ингушей и осетин, разжигали вражду племен, чтобы воспользоваться раз’единенностью горцев. Киров сам встал между двух окопов, на поле у Базоркино, под пулями, и добился того, что не только примирил враждующих, но породнил их на другом ратном поле — против общих врагов.

Все надо было организовывать наново. Нехватало оружия, боеприпасов, он стал организатором, добывая из-под земли винтовки и пулеметы и патроны.

2.

Когда одиннадцатая армия под ударами превосходящих сил врага, таявшая от тифа, от переутомления, вынуждена была отступить к Астрахани, через безлюдные морозные степи, Киров не сводил глаз с Кавказа и с его защитников, отражавших набеги белых, которые зверствовали в селениях и аулах. Он знал, что, если отвлечь конные силы Шкуро и деникинскую пехоту от севера, измотать их долгой бесплодной борьбой в горах Осетии, Кабарды, Чечни и Ингушетии, они не смогут обрушиться на Царицын.

И белые завязли в горах. Напрасно они преследовали горские неуловимые отряды, напрасно хотели истребить партизан в камышах Кизляра. Пришел час, и горские отряды и группы «камышан» ударили по тылу врага и поставили его между двух огней, помогая наступлению обновленной одиннадцатой армии.

В Астрахани было трудное и сложное положение. Одно было ясно Кирову, что только изменник может думать о сдаче города. Астрахань была воротами Кавказа. Падение Астрахани открыло бы врагу путь на Восток, дало бы возможность соединиться силам Деникина и Колчака, открывало путь к Царицыну, к Верхней Волге. Астрахань в руках Деникина сделала бы возможным общее наступление белых, отрезав Кавказ и юг от центра.

Бессонными ночами, сидя в своем кабинете в штабе, Киров должен был не только изыскивать способы борьбы с заговорами белых в городе, находить средства борьбы на фронте, снабжать его, держать под неусыпным контролем море и морские подходы, формировать новые части, но и налаживать транспорт, добывать горючее, воодушевлять рабочих, измученных голодом и долгой, тяжелой борьбой, не забывать подпольщиков, там, в далеком Баку, партизан в горах.

Он знал, как трудно ковать победу. Тогда он сказал: «Нам нужно иметь не только красный фронт, но в придачу к нему и красный тыл!» В самые трудные дни напряженных боев он бросил лозунг: «Пока в Астраханском крае есть хоть один коммунист, устье реки Волги было, есть и будет советским».

И люди работали на оборону, забыв усталость и недоедание. Из старых ям черпали остатки мазута и нефти — черную грязь и добывали из нее жидкое топливо. Так набрали несколько тысяч пудов. Из Баку наладили привоз на шаландах бензина для самолетов.

Киров шел к морякам на корабли, сам готовил их в экспедиции, следил за их вооружением, он говорил с летчиками, летавшими, как тогда говорили, «на гробах». И эти «гробы», оставляя в воздухе дымный грязный след от жуткой смеси, на которой они летали, обращали в бегство вражеские самолеты.

Он лично руководил многими операциями. Он наладил правильную разведку, чтобы быть в курсе действий и планов противника. Он снял моряков с кораблей, когда нужно было ударить на белые отряды генерала Толстого, и белые были сброшены в море. Он сдерживал панику на фронте, когда она возникала, и отходившие части поворачивались и шли в такую контратаку, что белые отступали, неся огромные потери. И он никогда не терял из виду подготовки к наступлению решительному, к прорыву и уничтожению белого фронта. Он готовил резервы и неустанно следил за повышением боеспособности армии.

Никакая трудность его не пугала. Никакая опасность не страшила. Неизменно добродушный, но грозный в гневе и в бою, он находил самые теплые слова в беседах с бойцами. Память у него была удивительная. Он без записи знал все расположение наших сил и их состояние.

Он лично составлял листовки и обращения к населению. Он умел руководить, извлекая из опыта все, что могло вести к успеху, способствовать победе. Задача руководителя, — однажды сказал он, — очень хорошо учитывать последствия каждого своего шага. Умереть не так трудно — мы все готовы умереть за революцию, но если нам придется умирать для торжества революции, надо свою жизнь продать подороже. Вся партийно-массовая политическая работа была в его руках, так же, как и военно-оперативная. Он не отделял эти два главнейшие элемента в боевой жизни армии.

И вот наступил день, долгожданный день удара на юг, разгрома белых. Накануне наступления, подготовив его в полной секретности, Киров приехал к бойцам и ночью выступил перед полками. Все понимали значение происходящего. Бойцы слушали, затаив дыхание.

И полки, предводимые Кировым, двинулись на Кавказ. С боями прошли они к Тереку на соединение с теми силами горских и русских партизан, что долго вели борьбу с белыми, отвлекая их силы от севера. Лучшая конница белых, отборные части их полегли на Кавказе, и Деникин не мог быть ни минуты спокоен за свой тыл. Прекрасно разработанный план операции приводит к разгрому всех белых сил не Тереке и дает возможность подготовить Красную Армию к броску, дальше — на освобождение Баку.

Киров неутомим. Его энергия неиссякаема. Он вникает в сотни деталей. Он ясно видит трудности, стоящие перед народами Кавказа, и говорит откровенно и сурово, на чистоту: «Не нужно скрывать, — нужно сказать прямо, что мы сейчас находимся в состоянии ужаснейшего обнищания, ужаснейшей нужды во всех отношениях… Голод, нужда дошли до крайних пределов. Не могу не вспомнить здесь той картины, которую мы видели в глухом Дагестане или здесь, на Тереке: когда женщине нужно было выйти за водой, то об’являлось, чтобы мужчины сидели дома, не выходили на улицу, ибо женщины выходили за водой в чем мать родила, — им нечем было прикрыть свою наготу...» Киров дальше говорил: «Многомиллионный народ, открывший новые горизонты, как бы он ни устал, он хочет жить и радоваться, он идет к счастью, и ничто не ввергнет его в анархию!»

И Кавказ, освобожденный от белого ига, начал мирную жизнь и работу. Последней боевой операцией, проведенной Кировым на Кавказе, была организация замечательного перехода частей Красной Армии через Мамисонский перевал в Грузию, в период ликвидации восстания грузинских меньшевиков. Этот перевал считался непроходимым. Но Киров доказал, что Красная Армия может пройти всюду. В метели, среди обвалов и лавин, по глубочайшему снегу части под его руководством благополучно перешли кручи и спустились в ущелье Чанчахи. Лошадей скатывали на бурках.

3.

И в мирные годы нашего великого строительства, уже в Ленинграде, неустанно следя за ростом вооруженной мощи Красной Армии, Киров уделял много времени созданию сильного морского Балтийского и Северного флотов. На морском параде в Кронштадте в 1926 году он сказал: «Главные ворота к великому городу Ленина должны быть хорошо защищены, должны иметь крепкие замки, должны охранять спокойствие в стране, чтобы ни одна сила не могла их распахнуть». И площадь, полная моряков, поднявших вверх винтовки, дружно ответила: «Мы на страже!»

Укреплению обороны Ленинграда Киров уделял много времени. Он бывал и в частях на берегу, и на фортах, и на кораблях в море, на боевых ученьях и маневрах. В январе 1934 года на пятой областной и второй городской Ленинградской партконференции Киров уверенно сказал: «Пусть знают все, кто хочет поправлять свои безнадежные дела за счет Советского Союза, что мы сумеем организовать полный разгром противника на фронте».

С того времени в строй нашего Балтийского флота вошли мощные корабли, вооруженные первоклассной техникой. Труды Кирова не пропали: балтийские моряки, как и их товарищи на берегу — бойцы Красной Армии, стали доблестными защитниками завоеваний Октября, защитниками великого города Ленина. Смертельная борьба с немецкими оккупантами выдвинула из их рядов множество героев, продолживших героические традиции ветеранов гражданской войны.

Сегодня вся наша страна снова в бою. Снова на берегах Волги гремят пушки и в предгорьях Кавказа грохочут танки и в ущельях действуют горцы-партизаны — сыновья партизан восемнадцатого года, снова балтийцы идут в грозное море к вражьим берегам, и красноармейцы на подступах к городу Ленина уничтожают врагов нашей независимости и свободы.

И за плечом бойца стоит образ бесстрашного воина и полководца, Сергея Мироновича Кирова, того, что держал оборону Астрахани, воевал на Тереке, громил врага в горах и направил через орлиные высоты своих не знавших преград храбрецов. Он не знал отдыха, он день и ночь готовился к бою, бился умело и смелостью своей добывал победу. В борьбе с врагами партии и родины, в борьбе за счастье народов Советского Союза Киров провел всю свою жизнь и умер на боевом посту, сраженный пулей злодея, подосланного врагами. И мы, вспоминая весь мужественный, кристально чистый облик Кирова, трибуна, воина, особо отмечаем его черты полководца, поучительные для участников сегодняшней борьбы, вдохновляющие бойцов в самом страшном сражении, какое знало человечество. И горец, и казак с Терека и Кубани, и балтийский моряк, и волжский сталинградский богатырь с единым чувством огромной любви обращаются сегодня к памяти великого большевика и патриота, родного Мироныча. // Николай Тихонов.

________________________________________________
Н.Тихонов: Киров с нами!* ("Красная звезда", СССР)*
Сталин: Стоять насмерть! ("Time", США)
Сталин - человек 1939 года ("Time", США)
Красная диктатура ("Journal de Gen`eve", Швейцария)

Газета "Красная Звезда" №282 (5346), 1 декабря 1942 года

http://0gnev.livejournal.com/434146.html

"Красная звезда": 1943 год.
"Красная звезда": 1942 год.
"Красная звезда": 1941 год.



Д.Ортенберг, ответственный редактор "Красной звезды" в 1941-1943 гг.

Появился репортаж нашего корреспондента по Северо-Кавказскому фронту под заголовком «В районе Нальчика». «Ожесточенная схватка завязалась вчера на водном рубеже, — пишет корреспондент. — Наши части отразили подряд четыре атаки немцев, но потом под давлением численно превосходящего противника отошли на новые позиции»... Это означало, что немцы форсировали реку Баксан, овладели Нальчиком и прорываются к Орджоникидзе и Грозному. Другой репортаж, под названием «Северо-восточнее Туапсе»: «Несколько недель назад немцы начали наступательную операцию, ставя своей задачей преодолеть предгорья и прорваться к Черному морю в районе Туапсе».



Еще одно тревожное сообщение: «К югу от Сталинграда». Это — уже степи Калмыкии. Еще в августе враг захватил Элисту и ныне пробивается к низовьям Волги. Информации об этом до сих пор не было, даже об оставлении Элисты ничего не сообщалось. Только сегодня появилась первая корреспонденция Коротеева с этого участка фронта. Как рассказывает спецкор, в этом районе нет сплошной линии фронта с окопами, ходами сообщений, проволочными заграждениями, противотанковыми рвами. Прорыв к Астрахани не исключен.

Естественно, наибольшее наше внимание — Сталинграду. После захвата Тракторного завода и выхода немцев к Волге бои приняли еще более яростный характер. Пленные показывают, что Гитлер отдал приказ в несколько дней овладеть Сталинградом. Эренбург, который многое знал, что делается за кордоном — и у наших союзников, и у немцев, — по всевозможным радиоперехватам, говорил, что в немецких газетах каждую ночь оставляли две колонки для сообщения о взятии города.

А наши войска все упорнее сражаются за каждую пядь волжской земли. К Сталинграду подтягиваются новые силы, но об этом пока мы не сообщаем. Вот только в репортаже промелькнула фраза об отваге и доблести вновь прибывших в Сталинград воинов.

В эти грозные и трудные дни не угасала вера, что мы выстоим, что немцам не прорваться через Кавказские горы, не овладеть Сталинградом. И хотя обстановка сейчас на фронтах опасна, мы в передовой статье пишем:

«Красная Армия не выдаст свой народ, свою Родину на поругание врагам. Как бы ни была тяжела борьба, как бы ни далеко продвинулись немцы в глубь советской страны, сомнение не закрадется в наши души. Мы твердо верим в свою конечную победу и должны, забыв обо всем, кроме борьбы с врагом, стиснув зубы, добиваться приближения ее часа».

Пламенные строки Некрасова переадресованы в передовой советским воинам:

Не может сын глядеть спокойно
На горе матери родной,
Не будет гражданин достойный
К отчизне холоден душой.
Ему нет горше укоризны...
Иди в огонь за честь отчизны,
За убежденье, за любовь...
Иди и гибни безупречно,
Умрешь не даром... Дело прочно,
Когда под ним струится кровь.

Со страниц газеты не сходят имена героев Сталинграда. С каждым днем их все больше и больше. Почти в каждом номере упоминается имя генерала А.И.Родимцева, командира 13-й гвардейской дивизии.

В Сталинград Гроссману ушла телеграмма: «Срочно шлите очерк о дивизии Родимцева». В данном случае слово «срочно» означало, что задание это для спецкора первоочередное. Мы не ждали от Василия Семеновича очерка через два или три дня. Мы знали, что ему необходимо время, чтобы все посмотреть, понять, почувствовать. Да и писал он не быстро, хотя приучил себя работать в любой обстановке.

На второй или третий день Гроссман прислал мне письмо:

«Тов. Ортенберг, завтра предполагаю выехать в город... Так как переправа теперь вещь довольно громоздкая, то путешествие сие займет у меня минимум неделю. Поэтому прошу не сердиться, если присылка работы задержится. В городе предполагаю побеседовать с Чуйковым, командирами дивизий и побывать в передовых подразделениях…

Если моя поездка в город сопряжется с какими-либо печальными последствиями — прошу помочь моей семье».

Это письмо, особенно последние строки, скажу прямо, произвело на меня тревожное впечатление. Если уж Гроссман, человек истинной храбрости, немало хлебнувший всего на фронте, заговорил о «печальных последствиях», можно представить себе, что происходит на переправе и в самом городе.

Опасность, понятно, не могла остановить писателя. Он считал своим долгом быть там, где идет бой, чтобы видеть его своими глазами, рядом с теми, кто с оружием в руках сражается с врагом. Мне рассказывали, как возмутился Гроссман, когда корреспондент одной из газет во фронтовом корпункте сказал, что не обязательно, мол, самому, лезть в город и рисковать жизнью, достаточно материалов оперативного отдела штаба, бесед с людьми, приезжающими из Сталинграда. Писатель Леонид Кудреватых — корреспондент «Известий» — был свидетелем этой яростной перепалки и записал слова Василия Семеновича:

— Никто из нас не имеет права писать о Сталинградской битве, если не побывает в городе сам. Нет морального права рассказывать о боях, которых ты не видел.

Околачиваться во фронтовых и армейских тылах, добывать в тылу материал из вторых или третьих рук считалось у нас в редакции большим грехом. Особенно непримиримым был в этом отношении Алексей Сурков. В одном из своих писем, отчитываясь за фронтовые дела, он с привычным юмором писал:

«Ну, что я могу сообщить о своих солдатских «подвигах»? Из окружения с боем солдат не выводил. Доты своим телом не прикрывал. Чего не было, того не было. Просто я всю войну проездил на попутных полуторках и в теплушках, набираясь там, главным образом, мудрости о войне. Старался не задерживаться в расположении фронтовых и армейских штабов, черпая вдохновение в оперативных отделах. Стремился по возможности скорее добраться до полка и батальона, где, собственно, и делалась история войны в первой инстанции... Вообще же, находясь на полковых и батальонных НП или заползая в окопы переднего края, чтобы побеседовать с солдатами и офицерами, приходилось делать то, что делали они...»

Свою позицию в этом Алексей Александрович даже изложил в сатирических стихах. Зашел как-то он ко мне и вручил стихотворное послание с длинным, в первой своей части заимствованным у Жуковского названием — «Певец во стане русских воинов, или Краткий отчет об очередной командировке вашего собственного корреспондента». Есть в нем строки о том, как редактор, узнав, что «спецкора на месте нет», среди ночи разыскивает его и срочно отправляет на фронт:

...Пускай тогда до Берлина
Был путь далек и тернист,
К Валуйкам был мощно двинут
Разбуженный журналист.
Был лих измышлять заданья
Редактор тот, супостат...
Вот в сумке шуршит предписанье,
И литер, и аттестат.
Мчит «газик», и снег летучий
Вбивается в жесткий тент.
На «утке» ныряет в тучи
Ваш собственный корреспондент.
Пробив черту горизонта,
«Пробрив» овраги и лес,
В районе Н-ского фронта
Он сваливается с небес.

Если не считать шпильки редактору-«супостату», как будто ничего особенного в стихах нет. Но вот читаю вторую главу:

Болтая и споря яро,
Укутана в дым и шум,
Пасется в штабе отара
Властителей наших дум.
Ведут дебаты и споры
И в завтраки и в обед
Скучающие собкоры
Всех агентств и всех газет.
В АХО добывают водку
И ссорятся из-за пайка.
А вечером щиплют сводку,
Как жирного индюка...
По ветру настроив лютни,
В сироп макают перо
Собкоры из ТАСС и трутни
Из улья Информбюро.
Зовутся фронтовиками
Вдали от солдатских дел.
У них всегда под руками
Оперативный отдел...
В Москве же приладят каски
К свинцовым своим башкам
И будут рассказывать сказки
Доверчивым чудакам...
От этой дешевой фальши,
Как от зачета студент,
Пугливо бежит подальше
Наш собственный корреспондент.
Он птахой порхнул с порога,
Над ним небосвод, как зонт.
От штаба ведет дорога
Туда — на войну, на фронт.

Остановился я на этой главе и с укором посмотрел на Суркова:

— Алеша! Очень злые и жестокие слова. Вот так, всех огулом? Ты что же нашего брата позоришь. Справедливо ли?..

Сурков сразу же отпарировал:

— Во-первых, не всех. Тот, кому это адресовано, сразу себя найдет. Жестокая справедливость. А Крикун из «Фронта»? Еще с большим перцем.

Действительно, выведенный Корнейчуком в пьесе «Фронт» газетчик Крикун как раз такого типа человек. Драматург вложил ему в уста именно то, о чем говорил Гроссман и о чем написал Сурков: «С радостью я был бы на передовой, но как спецкор по фронту должен быть, к сожалению, при штабах...» И опубликовано это было в «Правде», а затем и прозвучало со сцены МХАТа и других театров…

— У меня, — продолжал Алексей Александрович, — тоже сатирическое заострение и укрупнение. Но ты читай дальше. Там кое-что объяснено:

Пропел я это начало
(Быль молодцу не укор!),
И вроде как полегчало
На сердце моем с тех пор,
И вроде как оборвалась
Моей жестокости нить.
Хотя бы и полагалось
Еще кой-кого казнить.
Предчувствую я заране —
Блюстители скажут мне:
«Как смел ты о всякой дряни
Писать на святой войне?
Наместо баталий дивных,
Как смел ты, жалкая тварь,
Воздвигнуть свалку противных,
Похожих на маски харь?»
Обстрелян вопросов градом,
Отвечу я, не таясь:
«Нередко с доблестью рядом
Гнездятся плесень и грязь.
Святое мы не порочим,
Но нам ли таить грехи?
А о святом, между прочим,
Писали и мы стихи.
Что в нашей жизни отлично
И дряни какой процент —
Об этом знает прилично
Ваш собственный корреспондент.
Кто песне своей заранее
Лишь доблесть дает в удел,
Тот сам расчищает дряни
Дорогу для грязных дел».

Тогда эти стихи не были напечатаны, да и Сурков не предназначал их для публикации — они касались журналистской кухни, главным образом редакционного люда. Но есть там и общезначимые вещи. Поэтому и включил их поэт в послевоенное Собрание своих сочинений. А потом подарил мне и написал густыми чернилами: «Это — твое».

Читаешь последние строки этого стихотворения и ловишь себя на мысли, что для нашего брата — газетчика они, эти строки, и особенно последние, актуальны и сейчас.

* * *

Вернусь, однако, к сталинградским делам.

Гроссман вместе с Гехманом переправились на правый берег через кипевшую от разрывов снарядов и бомб Волгу. Прибыли они в «трубу» — так называлось подземелье, где расположился в нескольких десятках метров от передовой линии штаб дивизии, показали Родимцеву редакционную телеграмму. Потом спецкоры мне рассказывали, что Родимцев, прочитав ее, вроде смутился. Был и рад и не рад. С одной стороны — приятно, что о тебе скажут добрые слова, а с другой... Он шутя заметил:

— Знаете, я человек суеверный. Помню, у вас была статья о Доваторе. В тот же день его убило. Была фотография Панфилова. Его тоже в тот же день убило…

Между прочим, суеверным был и сам Гроссман. Написав свой очередной очерк, он обращался к Гехману, с которым часто путешествовал по фронту:

— У вас, Ефим, рука легкая. Возьмите мой материал и своими руками заклейте пакет и отправьте в Москву. Потом поезжайте на полевую почту. Если пришла газета, не давайте ее мне сразу, раньше сами посмотрите, есть ли я там?

Думаю, все же не в суеверии было дело. Я знаю, что, когда приходила газета с его очерком, писатель буквально менялся на глазах. Радовался. Перечитывал свой очерк, проверяя на слух, как звучит та или иная фраза. Он, опытный писатель, преклонялся перед печатным словом. Для него появление наборного оттиска было вторым рождением очерка…

Пробыли они в дивизии Родимцева три дня. Гроссман и раньше не раз бывал здесь. Сейчас он добирал материал, кое-что проверял, уточнял. Побывал в полках, ротах, на огневых позициях в разрушенных зданиях и подвалах, где обосновались и сражались бойцы. Присмотрелся к работе штаба, самого Родимцева. И только тогда спецкоры возвратились на левый волжский берег. Потом в редакционном кругу писатель рассказал о таком эпизоде:

— Помню непоколебимое спокойствие Гехмана, которого, видимо, бог забыл наградить чувством страха. Октябрьской ночью мы должны были из знаменитой родимцевской «трубы» в Сталинграде на лодке переправиться через Волгу. Родимцев, прислушиваясь к грохоту, сотрясавшему подземелье, озабоченно покачивал головой и говорил: «Выпейте, товарищи, на дорогу, уж слишком там жарко на воде». Гехман, пожав плечами, ответил: «Спасибо, не хочу, я на дорогу лучше съем еще кусочек колбасы». Это было сказано с таким спокойствием и колбаса съедена с таким аппетитом, что Родимцев и все кругом рассмеялись.

Наконец мы получили великолепный очерк Гроссмана «Сталинградская битва», занявший в газете почти целую полосу. В тот же день он был поставлен в номер, а на второй день его перепечатала «Правда».

А в Сталинград ушла телеграмма Василию Семеновичу, в которой было немало добрых слов, хотя я и знал, что Гроссман тяготился, когда его хвалили, все время говорил, что главное еще не сделано.

Этот очерк хорошо помнят многие фронтовики и особенно сталинградцы. Я позволю себе привести только строки, посвященные Мамаеву кургану, священная слава которого тогда только восходила:

«Пока Елин победоносно занимал здание за зданием, другие два полка штурмовали курган, место, с которым многое связано в истории Сталинграда, — оно известно со времен гражданской войны. Здесь играли дети, гуляли влюбленные, катались зимой на санях и на лыжах. Место это на русских и немецких картах обведено жирным кружком. Когда его заняли немцы, то генерал Готт, вероятно, сообщил об этой радости радиограммой германской ставке! Там оно значится как «господствующая высота, с которой просматривается Волга, оба берега и весь город». А то, что просматривается, то и простреливается. Страшное это слово — господствующая высота. Ее штурмовали гвардейские полки.

Много хороших людей погибло в этих боях. Многих не увидят матери и отцы, невесты, жены. О многих будут вспоминать товарищи и родные. Много тяжелых слез прольют по всей России о погибших в боях за курган. Недешево далась гвардейцам эта битва. Красным курганом назовут его. Железным курганом назовут его — весь покрылся он колючей чешуей минных и снарядных осколков, хвостами-стабилизаторами германских авиационных бомб, темными от пороховой копоти гильзами, рубчатыми, рваными кусками гранат, тяжелыми стальными тушами развороченных германских танков. Но пришел славный миг, когда боец Кентя сорвал немецкий флаг, бросил его оземь и наступил на него сапогом».



* * *

# В районе Нальчика // "Красная звезда" №256, 30 октября 1942 года
# Северо-восточнее Туапсе // "Красная звезда" №254, 28 октября 1942 года
# Отстоим свою Родину! // "Красная звезда" №256, 30 октября 1942 года
# В.Гроссман. Сталинградская битва // "Красная звезда" №253, 27 октября 1942 года

______________________________________________________________
Источник: Ортенберг Д.И. Год 1942. Рассказ-хроника. — М.: Политиздат, 1988. стр. 388-394

http://0gnev.livejournal.com/433683.html

За советскую отчизну идут в бой сыны всех народов Советского Союза. Да здравствует Красная Армия — армия братства и дружбы народов СССР! Из лозунгов ЦК ВКП(б) к 25-й годовщине Великой Октябрьской Социалистической Революции

"Красная звезда", СССР (№256 [5320]).



Статья опубликована 30 октября 1942 года.



За 25 лет существования советской власти трудящиеся СССР превратили свою страну в мощную социалистическую индустриальную и колхозную державу. Не было большего «чуда» в истории человечества, чем сказочный расцвет нашей родины за последние четверть века.



В сердцах советских патриотов слово родина будит самые благородные и чистые чувства. Родина — это земля, которую до нас возделывали наши предки. В этой земле — сила, пот и кровь многих поколений. Родина — это наши вольные, полноводные реки, серебристые озера, бурные моря, синее небо над головой. Родина — это красавцы города, воздвигнутые нами, нашими отцами и прадедами, это мощные заводы и фабрики, шахты и рудники, необ'ятные колхозные поля, цветущие сады, колосящиеся нивы. Родина — это яркое созвездие имен великих людей — титанов мысли и дела, гениев науки, литературы, философии, искусства, рожденных в течение столетий народами нашей страны. Родина — это Ленин и Сталин, партия большевиков, вызвавшие к жизни творческие силы миллионов людей.

Еще полтора года тому назад мы жили в мирной обстановке, и каждый, кто оглядывался вокруг себя, видел, каких великих результатов добилось советское государство за время своего существования. Мы видели жизнь такой, какой она издавна представлялась воображению лучших борцов за благоденствие и справедливость на земле. Наши люди росли сильными, свободными, радостными. Перед советским человеком, входившим в мир, открывались широкие пути-дороги к истинному счастью. Весело смеялись дети, увлеченно, со всем пылом своих молодых сердец, работали, учились юноши и девушки. Старики молодели и в трудовом коллективе страны как бы начинали жить сызнова. Глазами, полными гордости, смотрели счастливые матери на своих ребят. Мы пели: «Человек проходит, как хозяин необ'ятной родины своей». И эти слова были наполнены огромным смыслом. Но и после того, как вероломная гитлеровская Германия напала на нашу страну и мы временно потеряли значительную часть территории, советский народ попрежнему остался хозяином своей родины, и это священное право он отстаивает в кровопролитных битвах.

От исхода нашей борьбы с немецко-фашистскими захватчиками зависит судьба завоеваний Великой Октябрьской социалистической революции, существование советского государства, свобода и независимость нашей родины. На полях сражений отечественной войны оружием решается вопрос о жизни и смерти народов советской страны. Призывным набатом звучат октябрьские лозунги ЦК ВКП(б): «Трудящиеся Советского Союза! За 25 лет советской власти вы создали могучую социалистическую индустриальную и колхозную державу. Всеми силами защищайте плоды своего многолетнего труда!».

Гитлеровские империалисты хотят разрушить все, что создано за четверть века советской власти, поработить народы СССР, превратить нас в рабов немецких баронов. Сколько горьких, заунывных песен, сколько страшных былин сложили когда-то народы, порабощенные врагами и лишившиеся родины. Тоскою веет от них, даже в наше время, хотя века прошли с тех пор, как пелись эти песни. Кто не знает печальных сказаний старых кобзарей Украины, потоптанной иноземцами! Каким отчаянием звучат древние армянские былины о родине, истерзанной вражеским нашествием! Современные рабы фашистских варваров лишены даже права петь.

Но Красная Армия не выдаст свой народ, свою родину на поругание врагам. Как бы ни была тяжела борьба, как ни далеко продвинулись немцы в глубь советской страны, сомнение не закрадется в наши души. Мы твердо верим в свою конечную победу и должны, забыв обо всем кроме борьбы с врагом, стиснув зубы добиваться приближения ее часа.

Шестнадцать месяцев отечественной войны неопровержимо показали всему миру, что советский строй, созданный Октябрьской революцией, является самым прочным в мире, что осуществленная под руководством партии большевиков социалистическая индустриализация и коллективизация сельского хозяйства спасает ныне нашу родину в борьбе против немецко-фашистских захватчиков. Немцы рассчитывали на слабость советского строя. Им казалось, что «после первого же серьезного удара и первых неудач Красной Армии откроются конфликты между рабочими и крестьянами, начнется драка между народами СССР, пойдут восстания и страна распадется на составные части, что должно облегчить продвижение немецких захватчиков вплоть до Урала. Но немцы и здесь жестоко просчитались. Неудачи Красной Армии не только не ослабили, а наоборот, еще больше укрепили как союз рабочих и крестьян, так и дружбу народов СССР» (Сталин).

Эта дружба с особой силой проявилась на полях сражений. Плечом к плечу идут на общего своего врага люди всех национальностей, населяющих Советский Союз. В знойном Узбекистане колхозники знают, что если немец не грабит их кишлаки, то это потому, что за тысячи километров, далеко на западе русские и казахи, белоруссы и калмыки героически отбивают натиск врага. И в то же время жители Калинина или Москвы с восхищением произносят имя узбека Мамадали Мадаминова, истребившего восемьдесят четыре немца. Кто не помнит волнующего события, происшедшего однажды, когда группа бойцов-казахов переправилась через реку на берег, занятый раньше немцами. Вступив на клочок освобожденной украинской земли, казахи прильнули к ней губами. Они целовали родную им Украину, и боец-большевик Умурзаков крикнул своим землякам на казахском языке: «Вперед, за родину, за Сталина!» Будущие поколения навеки сохранят в своей памяти эту величественную картину боевой дружбы советских народов. На наших октябрьских знаменах начертано: «За советскую отчизну идут в бой сыны всех народов Советского Союза. Да здравствует Красная Армия — армия братства и дружбы народов СССР!».

Где бы ни дрался наш боец, к какой бы национальности он ни принадлежал, в его сознании лучится одна мысль, одно чувство — он сражается за великую, любимую родину-мать, за свой Советский Союз. На любом языке наших народов могут быть повторены сегодня благородные и прекрасные слова русского поэта Н.А.Некрасова:

Не может сын глядеть спокойно
На горе матери родной.
Не будет гражданин достойный
К отчизне холоден душой.
Ему нет горше укоризны...
Иди в огонь за честь отчизны.
За убежденье, за любовь...
Иди и гибни безупречно.
Умрешь не даром... Дело прочно.
Когда под ним струится кровь.

В обстановке тяжелых, ожесточенных боев встречаем мы 25-ю годовщину Великой Октябрьской социалистической революции. Немецкие разбойники занесли окровавленный нож над нашей страной. Они, эти гитлеровские мерзавцы, хотят превратить ее в дымящиеся развалины, чтобы водрузить на руинах свое черное, проклятое знамя варварства и рабовладения. Только дальнейшее укрепление стойкости, дисциплинированности наших войск и повышение их военного мастерства, только мобилизация всех сил народа на поддержку фронта спасут нашу страну от разграбления и порабощения. Накануне дня славного юбилея советского государства мы снова и снова напоминаем себе об огромной ответственности живущего ныне поколения советских людей за судьбу их отчизны, за судьбы великих октябрьских завоеваний и будущее всего человечества.

Всей нашей мощью защитим плоды многолетнего труда миллионов тружеников советской земли! Октябрьские лозунги зовут нас: все силы народа и Красной Армии — на разгром ненавистного врага. Отстоим свою родину!
_____________________________________
Остановить врага!* ("Известия", СССР)***
И.Эренбург: Стой и победи!* ("Красная звезда", СССР)


**************************************************************************************************************************************************
Произвол гитлеровских грабителей в оккупированных советских районах


СТОКГОЛЬМ, 29 октября. (ТАСС). В гитлеровской газете «Гамбургер фремденблат» помещена статья, которая дает представление о диком произволе и грабежах, чинимых гитлеровскими оккупантами в оккупированных советских районах. Газета описывает прибытие в одну казачью станицу, захваченную гитлеровцами, «сельскохозяйственного руководителя» с несколькими помощниками и полицейскими. Расставив полицейских на постах для «охраны» запасов, гитлеровский грабитель начал, как выражается газета, «ориентироваться в своих владениях, занимающих территорию в 55 тыс. га с 20 колхозами и рисовым совхозом».

Как встретило население гитлеровского надсмотрщика? Об этом свидетельствует тот факт, что «население, — по признанию газеты, — отказалось работать, хотя уборка была весьма спешной. Скот крестьяне угнали в леса, сельскохозяйственных орудий не осталось». Но, как говорит газета, «сельскохозяйственный руководитель не был новичком и располагал опытом, приобретенным на Украине». Свой опыт в грабеже и разбоях гитлеровский надсмотрщик начал применять в станице. Он, — пишет газета, — «приступил немедленно к конфискации запасов, начал реквизицию молока и яиц; взял на учет все запасы населения и сообщил об этом органам, ведающим снабжением армии». Газета признает, что в ответ на этот разбой население начало борьбу против немецких насильников. «Внезапно случился прорыв плотины, затопившей несколько сот гектаров рисовых полей. Начались, таким образом, немедленно неприятные сюрпризы».


**************************************************************************************************************************************************
Воины Красной Армии! Строжайший порядок и железная дисциплина — залог нашей победы над врагом. Всемерно крепите дисциплину и порядок в нашей армии! Из лозунгов ЦК ВКП(б) к 25-й годовщине Великой Октябрьской Социалистической Революции


Северо-восточнее Туапсе

ДЕЙСТВУЮЩАЯ АРМИЯ. 29 октября. (По телеграфу от наш. корр.). Ни днем, ни ночью не прекращаются активные боевые действия наших частей северо-восточнее Туапсе. За последние дни ряд высот и долин очищен от врага, некоторые немецкие гарнизоны окружены, и наши части постепенно уничтожают их. У окруженных вражеских частей иссякают продукты, боеприпасы.

Бойцы одной нашей части перехватили следующее донесение немецкого майора: «Запас сухарей израсходован, консервы на исходе. В батальоне много раненых — нечем оказать помощь...» Подразделения наших гвардейцев под командованием тов. Павловского быстро разрешили все эти вопросы. Они пошли в атаку после того, как окруженный батальон отказался капитулировать, и в упорном трехчасовом бою почти полностью истребили немцев. Оставшиеся в живых солдаты и офицеры захвачены в плен.

Вчера N часть сломила сопротивление еще одного окруженного немецкого гарнизона. Уничтожено 200 вражеских солдат и офицеров, захвачены пленные и трофеи. В этом бою отличилась рота под командованием лейтенанта Коротченко. Под покровом утреннего тумана она зашла в тыл вражеской группе и оттуда предприняла атаку. Ворвавшись в расположение немцев, рота нарушила их огневое взаимодействие. В это время часть пошла в атаку, и сопротивление врага было сломлено. Другая наша часть в упорном бою очистила от немцев важную балку, по которой проходила коммуникация врага.

Сегодня с утра советские войска продолжают развивать успех. Контратаки немцев успешно отбиваются.


Слет снайперов в районе Моздока

ДЕЙСТВУЮЩАЯ АРМИЯ, 29 октября (По телеграфу). Прямо с передовых позиций собрались на слет лучшие снайперы N соединения, действующего в районе Моздока. Здесь за последнее время советские снайперы истребили более трех тысяч вражеских солдат и офицеров.

— Я поклялся, — сказал на слете опытный снайпер тов. Кулага, — до последнего дыхания уничтожать проклятых фашистских оккупантов, беспощадно мстить им за все муки, причиненные нашей родине. Снайперская винтовка крепко помогает мне выполнять мою клятву.

С интересом слушали собравшиеся выступление одного из лучших снайперов старшего сержанта Проскурина, награжденного орденом Красного Знамени. На его боевом счету 76 уничтоженных солдат и офицеров противника, в том числе два немецких снайпера. Тов. Проскурин обучил меткой стрельбе четырех бойцов, которые в свою очередь уже истребили 117 фашистов. О том, как хитро действует Проскурин, рассказал на слете снайпер Бычков:

— Однажды Проскурин привязал к спусковому крючку шпагат и стал тянуть издалека. Самозарядная винтовка, направленная на блиндаж немцев, стреляла, отвлекая их внимание. А Проскурин и его напарник в это время ловили фашистов на мушку.

Главное внимание выступавших было обращено на то, как надо действовать снайперу в горных районах: маскироваться, выбирать и готовить запасные позиции, терпеливо выслеживать врага.

Слет принял обращение ко всем бойцам и командирам частей, действующих на Северном Кавказе. Лучшим снайперам были здесь же вручены награды Военного Совета — именные снайперские винтовки. Их получили снайперы Кулага, Проскурин, Шашин, Власов, Федосов, Лебедев, Кулев, Шапошников и другие.


Захват «языка» в лесу

КАЛИНИНСКИЙ ФРОНТ, 29 октября. (По телеграфу от наш. корр.). Лесными тропками по болотам пробрались разведчики под командой старшего лейтенанта Дедова в тыл противника. Они пришли сюда с задачей — захватить «языка». На рассвете они достигли большака, идущего через лес.

Здесь старший лейтенант разбил разведчиков на две партии. Одну из них он расположил в засаде полукольцом, примыкающим к дороге, а другую — с противоположной стороны. Вторая партия должна была по сигналу напасть на немцев, которые появятся на дороге, и заставить их сойти в лес, прямо в приготовленное для них полукольцо.

По большаку прошло несколько автомашин с немецкими солдатами. Старший лейтенант пропустил их. С такой силой вступать в бой было бесполезно, поскольку требовалось поймать «языка». По этим же соображениям был пропущен и немецкий обоз, охраняемый большим отрядом хорошо вооруженных солдат. Так разведчики пролежали неподвижно около четырех часов.

Наконец, показалась одиночная подвода, на которой сидели два немца. Когда она поравнялась с засадой, старший лейтенант дал сигнал. Группа разведчиков, возглавляемая красноармейцем Парамоновым, напала на повозку. Как и предполагал старший лейтенант, немцы тут же соскочили с повозки и бросились в лес, т.е. к группе сержанта Чередова, засевшей там сплошным полукольцом. Тут их обоих быстро изловили и обезоружили наши разведчики.


Подготовка к зимним полетам

ДЕЙСТВУЮЩАЯ АРМИЯ, 29 октября. (От наш. корр.). В N авиаполку развернулась подготовка к полетам в условиях зимы. Материальная часть самолетов осмотрена и приведена в образцовое состояние.

Хорошо подготовлено также вооружение. Произведена полная разборка пушек и пулеметов с проверкой всех стрелковых установок, прочисткой воздушной перезарядки и пневмоспусков. Тщательно проверена исправность механизмов и электропроводки бомбового вооружения. Заменена смазка запасных частей стрелкового оружия. Улучшена подача боеприпасов к пулеметам.

Опыт показал, что низкая температура оказывает большое влияние на аккумуляторы, уменьшая их емкость. Чтобы предотвратить это явление, аккумуляторы утеплены. Электропроводка каждого самолета очищена от излишней смазки и влаги. Произведен профилактический осмотр приборов.

Состоялись занятия летчиков и техников на тему «Особенности эксплоатации самолетов «В условиях зимы».


Советский госпиталь в тылу врага

ДЕЙСТВУЮЩАЯ АРМИЯ. 29 октября. (Спецкорр. ТАСС). Вырвавшись с кровопролитными боями из 23-дневного вражеского окружения, Н-ское подразделение вынуждено было оставить в немецком тылу в предгорьях Северного Кавказа сорок два тяжело раненых бойца и командира. Лечить и охранять их поручили молодому врачу Сагиту Денмухамедову и нескольким санитарам. Помогали местные жители.

Первое время необычайный госпиталь укрывался в предгорном селе. Партизаны и жители снабжали его отбитыми у немцев продовольствием и медикаментами. Комсомолки стирали белье, заготавливали бинты, дежурили у постелей раненых. Потом, когда в это селение ворвалась немецкая часть, раненых пришлось спешно эвакуировать в горы. Три недели спустя после ухода последних эшелонов подразделения поправившийся лейтенант Кострук захватил с собой наиболее выздоровевших бойцов и повел их через горы в расположение наших войск. На восстановление здоровья остальных раненых потребовалось еще полмесяца.

Советский госпиталь в тылу врага просуществовал тридцать пять дней. Благодаря самоотверженной заботе военврача — сына казахского народа Сагита Денмухамедова большинство раненых вернулись в строй. Сейчас они стойко дерутся с фашистами в горах Северного Кавказа.


НАВСТРЕЧУ 25-й ГОДОВЩИНЕ ОКТЯБРЯ

МОСКОВСКИЙ ВОЕННЫЙ ОКРУГ, 29 октября. (От наш. корр.). В связи с приближением 25-летия Октябрьской революции в частях гвардейского соединения, где начальником политотдела тов. Сорокин, широко развернулась агитационно-пропагандистская работа. Лекторы политуправления округа Осипов и Степанян прочитали доклады для красноармейцев и начсостава о текущем моменте. Состоялись также доклады на тему «Отстоим завоевания Октября».

Деятельную подготовку к празднику развернули клуб и ленинские комнаты. Готовится наглядный агитационный материал для оформления фасадов красноармейских общежитий, оборудуется витрина отличников, подготавливаются специальные номера боевых листков.

Несколько дней назад закончились смотры красноармейской художественной самодеятельности частей. Лучшие номера включены в программу праздничного вечера. В клубе оборудуется выставка, отображающая жизнь и боевую учебу частей. Демонстрируются лучшие советские кинокартины. На-днях состоялся просмотр бойцами и командирами кинокартины «Яков Свердлов». В дни октябрьских празднеств организуется просмотр кинофильма «Как закалялась сталь».


В комсомол вступают лучшие

В N гвардейском соединении значительно увеличился приток бойцов и младших командиров в комсомол. За последние два месяца здесь приняты в ВЛКСМ 364 человека.

В части, где секретарем комсомольского бюро тов. Левандовский, за короткий срок принято 104, в другой части, где секретарем бюро Игнатьев, — более 70 красноармейцев и младших командиров.

Комсомольцами стали лучшие курсанты учебных подразделений Шевченко, Гремин, Токаев, Кузнецов, Голубев и другие. Всем принятым в ВЛКСМ вручены комсомольские билеты.


**************************************************************************************************************************************************
Танк «Суворов» снова идет в бой


Танк «Суворов» был доставлен для капитального ремонта в пролет огромного цеха Н-ского завода. Вместе с ним прибыл на завод и экипаж боевой машины — танкисты-орденоносцы Кораблев, Солонин, Борисов и Козинец. Из их рассказов коллектив узнал о боевой жизни комсомольского экипажа суворовцев.

Танк «Суворов» был среди первых пяти мощных «KB», прорвавших немецкую оборону под пунктом С. В огневых схватках с врагом он уничтожал немецкие блиндажи, выводил из строя фашистские ДЗОТ’ы и артиллерию противника, а потом подорванный на минах шесть суток выдерживал осаду врага. По танку били немецкие пушки, на него пикировали фашистские бомбардировщики, но «Суворов» жил. Его отважный экипаж перехитрил врага: в отрытом под танком окопе происходил ремонт поврежденных гусениц. Наконец, взревел мотор, и, приминая кучи выброшенной снарядами и бомбами земли, «Суворов» на глазах у растерявшихся фашистов вышел из осады.

Рассказы танкистов о смелых рейдах воодушевили рабочих. Коллектив цеха решил досрочно, сверх октябрьского задания, произвести ремонт машины. Рядом с установленным в пролете танком появился плакат:

«Обязуемся закончить ремонт танка «KB» «Суворов» к 28 октября. Посвящаем свою работу 25-летию Великого Октября».

Закипела работа. Стахановцы Шумилин, Рекс, Быковский и другие почти не выходили из цеха. А рядом с ними танкисты тщательно проверяли монтаж каждого узла, каждый сварной шов на броне. Ремонт машины шел строго по часовому графику.

Днем 27 октября ремонт был полностью закончен, а в ночь на 28 танк прошел большой испытательный пробег.

Обязательство, взятое в предоктябрьском соревновании, выполнено. «Суворов» и его экипаж готовы к новым боям за родину. (ТАСС).

____________________________________________
А.Толстой: Родина* ("Правда", СССР)
П.Трояновский: Во имя родины* ("Красная звезда", СССР)
Выполним свой долг перед Родиной! ("Красная звезда", СССР)***

Газета "Красная Звезда" №256 (5320), 30 октября 1942 года

http://0gnev.livejournal.com/433408.html

Наши войска на Центральном фронте перешли в наступление и освободили от немцев свыше 300 населенных пунктов. Противник несет большие потери в живой силе и технике. Наступление продолжается. Крепче удары по врагу!

А.Кривицкий, "Красная звезда", СССР (№281 [5345]).



Статья опубликована 29 ноября 1942 года.



Гвардия! Само это слово — твердое и решительное, как удар меча, рождает в нашем сознании освященное веками представление о могучей воинской силе. Советская гвардия возникла в огне отечественной войны. Снежной зимой 1941 года на полях сражений впервые появились наши воины, получившие право носить это высокое имя. Гвардейцы Красной Армии завоевали его не на плац-парадах, не на мирных учениях, а в кровавых битвах с жестоким и сильным врагом.



Молодая советская гвардия вышла на подвиги за Россию, за землю предков, обильно политую их потом и кровью. И когда думаешь о неслыханных испытаниях, сквозь которые непоколебимо прошел народ за столетия своего исторического развития, то в воображении вновь и вновь встает его верный оруженосец — русская гвардия. На каждой странице русской военной истории мы видим неблекнущие картины гвардейской доблести.

Боевые традиции русской гвардии служат советским гвардейцам источником величайшего мужества. В ратном труде своих далеких предков, превыше всего помышлявших о благе родины, наши гвардейцы находят высокие примеры верности воинскому долгу, народу.

Перевернем страницы истории русской гвардии… Во времена Петра I были образованы Преображенский и Семеновский полки — родоначальники нашей гвардейской силы. Первого русского гвардейца звали Петр Бухвостов. 30 января 1683 года к царю Петру явился ладный парень — косая сажень в плечах. Был он конюхом, а мечтал о воинских подвигах и пришел добровольно служить. С него Петр и повел список своей регулярной гвардии и приказал впоследствии отлить в честь первого гвардейца его бронзовый бюст.

Туманной осенью 1700 года Преображенский и Семеновский полки спасли русские войска от разгрома под Нарвой. Прославленные драбанты Карла XII, создавшего сильнейшую регулярную армию в Европе, вынуждены были уступить мужеству первых русских гвардейцев. Это было боевое крещение птенцов Петра, и они показали себя орлами. Когда обрушился мост через реку Нарову, по которому должна была пройти русская армия, семеновцы и преображенцы стали у переправы железной стеной и не сдвинулись ни на шаг назад, до тех пор, пока остальные войска не успели починить мост и перейти на противоположный берег. Карл XII бросил большие силы на эти два полка. Он понимал, что именно в этот момент получает возможность разбить всю русскую армию, и потому сам примчался к месту переправы. Как ни силен был натиск неприятеля, как ни превосходил он гвардейцев численностью и военным опытом, они выдержали все атаки. Битва была отчаянной, кровь лилась рекой, но гвардейцы, «возлюбленные чада Петра», не дрогнули и сделали свое дело, прикрыли отступление русской армии. С той поры Петр повелел гвардейцам носить вместо зеленых чулок красные в знак того, что они сражались у переправы, стоя по колено в крови. Так русская гвардия выступила на поля сражений. Дело под Полтавой… Бои на берегах Прута… Штурм города Фридрихштадта — так начался победоносный путь гвардейцев — красы и гордости нашей армии.

Новые страницы военной истории русского государства украшены подвигами знаменитых лейб-гренадер в прусских походах Семилетней войны. Бой у городка Гросс-Егерсдорф сбил спесь с чванливого Фридриха II. В сиянии гренадерских штыков померкла раздутая слава прусской кавалерии Зейдлица, считавшейся в Европе непобедимой. Именно тогда начался закат «косой атаки» Фридриха, пугавшей современные ему армии своей неотвратимостью. Удар по одному из флангов неприятеля — «косая атака» в линейном боевом порядке — неизменно приносил пруссакам победу. Но в сражениях с русскими этот прием потерпел крах. У Гросс-Егерсдорфа на угрожаемый фланг стали лейб-гренадеры, и об их стойкость разбилось вражеское наступление. Кавалерия Зейдлица — эскадроны несущихся полным галопом драгун — поворачивала обратно под сосредоточенным огнем саженных гренадер. Кони поднимались на дыбы и сбрасывали всадников. Только что сбитая в правильные квадраты лавина кавалеристов рассыпалась и, опустошенная, в беспорядке мчалась назад. А ей вслед неумолимо двигались российские гренадеры — исполины-усачи в голубых епанчах и черных кожаных шапках. Они шли, чтобы схватиться с прусской пехотой и подмять ее под себя.

Бой под Гросс-Егерсдорфом развеял легенду о непогрешимости тактики Фридриха и силе его войск. А в следующем году русские гренадеры дали миру новые доказательства того, что близок конец прусского могущества на европейском континенте. Во главе испытанных полков гренадеры вступают в Кенигсберг. Стоит суровая зима, и население города восторженно встречает запорошенных снегом великанов-гвардейцев с оледеневшими усами. Русское командование доносило тогда в Петербург: «Прусские жители, видится, рады приближению гвардии, ибо ежедневно из всех мест и городов приходят магистраты и старшины просить дабы предварительно приняты были в покровительство державы российской. Оное им не отказывается; да, конечно, и они к раскаянию о том причины иметь не будут». И вскоре гвардейцы-гренадеры стояли в торжественном карауле при официальном церемониале перехода жителей Кенигсберга в русское подданство. Известно, что одним из первых принес тогда новую присягу знаменитый философ Эммануил Кант, занимавший ученую должность в Кенигсбергском университете.

Русская гвардия совершает свой победоносный боевой марш в глубь Пруссии. Возле деревни Цорндорф происходит сражение, после которого сами офицеры Фридриха, скрепя сердце, признали непревзойденные воинские качества противника. Снова пруссаки идут в «косую атаку», снова не желающая расстаться с тенями своих былых побед скачет кавалерия Зейдлица на фланг русского боевого порядка. И опять гренадеры вместе с гвардейцами-кексгольмцами, названными так по имени взятой ими финской крепости Кексгольм, ощетиниваются штыками. И опять сомкнутые карре гвардейцев извергают смертоносный огонь на врага. Не меньше половины русских гвардейцев полегло на поле брани, грудью встретив около 50 эскадронов тяжело вооруженных неприятельских всадников. Но оставшиеся в живых, словно вкопанные в землю, стояли недвижимо и принудили прусскую кавалерию показать спину.

Фридрих мечется в отчаянии. Сквозь дым сражения он уже видит свою судьбу. Еще одна неудача окончательно подорвет его престиж в Европе и низринет в бездну. Он делает последнюю попытку спасти положение и переносит очаг боя на другой фланг. Но русская гвардия упреждает движение фридриховских батальонов. На этот раз удар наносит кавалерия.

Вихрем выносятся вперед русские лейб-кирасиры. Они скрываются среди пламени разрывов прусских ядер, и когда дымовые тучи, стелющиеся по земле, рассеиваются, король Фридрих уже не видит всей первой линии своей пехоты. Она как бы исчезла с поля, потоптанная и изрубленная русской конной гвардией. Прусское знамя волочит за собой рослый кирасир, скачущий к палатке фельдмаршала Салтыкова. Бегом в наступление ринулась гвардейская пехота. Раздавленные пруссаки беспорядочно отступают.

Полная победа остается за русскими. Но Фридрих не может примириться со своим позором. Он пытается взять реванш хотя бы на бумаге. В «Журнале о военных действиях российской гвардии из СПБ ведомостей — 1757 и 1758 гг.» сказано: «Берлинские газеты напротиву того, совсем не вступая в подробности о сей баталии, ищут уверить свет, якобы совершенная на их стороне победа осталась. Но нужда, для которой составляются толь бесстыдные лжи, ведома нам. Там ищется провести своих союзников, дабы с одних, может быть, новые денежные вспоможения получить, а других утвердить в принятом единожды намерении для службы короля прусского истощать свои области и подвергать оныя неминуемому разорению».

Но тщетны были ухищрения ослепленной манией величия Пруссии. Спустя год, в сражении под Кунерсдорфом, русская гвардия впереди всей массы войск тяжелым молотом пробивает боевой порядок пруссаков. Король Фридрих спасается бегством… Гренадеры, кексгольмцы. кирасиры дефилируют по улицам Берлина. Гвардейский офицер Прозоровский, едва стерев с лица пыль похода, скакал уже обратно в столицу России — далекий Петербург, чтобы к дням торжества по случаю победы привезти ключи Берлина. Участники Кунерсдорфской битвы получили медали с выбитыми на них словами: «Победителям над пруссаками». А серебряные трубы, поднесенные гвардейским полкам, долгие годы пели славу героям прусских походов.

Войны с Наполеоном 1805—1807 гг. открывают в истории русской гвардии новую, блистающую славой страницу. Именно к этому времени относятся подвиги Павловского полка, удостоенного особого приказа, который был прочитан во всех русских гвардейских частях. Приказ гласил: «За отличное мужество, храбрость и неустрашимость в сражениях с французами состоящие в лейб-гвардии Павловском полку шапки оставить в том виде, в каком полк сошел с места сражения, хотя бы некоторые из них были повреждены. Да будут эти шапки всегдашним памятником отменной храбрости полка». Это было неслыханным отличием, которому на долгие годы суждено было стать символом, воспитавшим в традициях героизма не одно поколение гвардейцев-павловцев. Медные пластинки, укрепленные на продырявленных пулями, обожженных порохом шапках, сохранили для новобранца имена тех солдат, которые носили их в памятных битвах с французами. Приходя в полк, молодой гвардеец, показавший свою удаль в боях, получал такую гренадерку и с величайшим благоговением покрывал ею свою голову, узнавая имя того, кто своими подвигами превратил этот простой убор гвардейца в воинскую святыню.

Под Аустерлицем во время отступления русских войск несколько эскадронов русских кавалергардов бросаются в стремительную атаку на сплошную стену французов и приводят их в замешательство, давая этим возможность основным русским силам выйти из боя. «Это была та блестящая атака кавалергардов, которой удивлялись сами французы», — писал Л.Н.Толстой в романе «Война и мир».

… И вот в череде годов, обагренных кровью и осененных славой русской гвардии, появляется грозный год — 1812. Обезумевшая Европа, в страхе и покорности склонившаяся перед Наполеоном, хлынула потоками своих войск вместе с французской армией в пределы России. Границу перешли французы, итальянцы, пруссаки, баварцы, саксонцы, австрийцы, поляки. И в этом году русская гвардия поднялась к вершинам героизма, победно поспорив своей силой с самыми отборными батальонами Наполеона.

Солнце Бородинской битвы уже свыше столетия освещает славу русских гвардейцев. Их роль в Отечественной войне была исключительно велика. Наполеоновский генерал Фриан был потрясен одной из тех непостижимых уму иностранца русских контратак, когда, казалось бы, в безнадежном положении, теснимые со всех сторон неприятелем, усатые гвардейцы выбрасывают штыки наперевес и идут вперед, сметая на своем пути все живое. Фриан изумленно отметил в своих записках: «Русские гвардейцы, даже раненые, подползали к неприятелю, дрались с ним, валили его и умирали, цепляясь за горло врага. Барабанщики били противника барабанными палками».

Когда нужно было, гвардейцы шли в неудержимую атаку, и не было силы, которая могла остановить движение этих великолепных батальонов русских людей, сражавшихся за отчизну. Когда нужно было, гвардейские полки, выполняя приказ Кутузова — «Стоять на смерть! Ни шагу назад!» — упорно обороняли свои позиции, ни на мгновенье не помышляя об отходе. Их сдавливало огненное кольцо, ядра французов образовывали зияющие бреши в человеческой стене, но гвардейцы хладнокровно смыкали ряды, и снова перед неприятелем стояли непобедимые карре прославленной русской пехоты. Так три гвардейских полка — Измайловский, Литовский и Финляндский — стояли у Семеновского оврага, защищая исторические Багратионовы флеши. Стойкость этих полков склонила чашу весов победы в сторону русских войск…

Сила обороны гвардии была всегда, во все времена беспредельной. Можно сказать, что даже в тяжелые периоды, когда нашим войскам приходилось отступать, гвардейцы продолжали беспрерывно атаковать противника и никогда не запятнали своих знамен беспорядочным отходом. Разве можно назвать отступлением медленное движение назад, когда противник так и не видит спины гвардейцев, когда они обернувшись к нему лицом, продолжают наносить удар за ударом. Если русская гвардия и покидала, по приказу, поле боя, то это напоминало уход раненого льва, грозного и не сломленного. Гвардейцы бывали перебиты, но побеждены — никогда! Те, кого миновала смерть, оставались на своих постах и дралась до последнего. «Всегда атаковать!» — вот старый девиз русской гвардии, прекрасно выражающий принцип активной, наступательной обороны.

В гвардии высоко стоял культ боевого знамени. Оно сохранялось за полком на все время его существования и всегда находилось на поле боя, в районе активных действий. Утрата знамени считалось несмываемым позором, влекла за собой расформирование части и строгое наказание офицеров. Полк предпочитал умереть вместе со знаменем, нежели лишиться его. Русская гвардия и внешним своим видом показывала образцы воинской чести. Все установленные знаки отличия были в ее рядах священными. В 1801 году в гвардии были введены погоны, принятые вскоре и другими частями. Это была дань воспоминанию о тех далеких временах, когда древние русские витязи носили продольные металлические наплечники, защищавшие их от ударов мечей неприятеля. Благородные воинские обычаи укрепляют традиции армии, и введение погон служило именно этой цели.

…Русская гвардия дралась не только в пределах своей страны, отражая вражеские нашествия. Она появлялась в знойной Италии, на высотах Монмартра в Париже, во льдах Ботнического залива, за Балканами, в Берлине… Когда накануне труднейшего похода на Аландские острова жесточайшей зимой 1808—1809 гг. у молчаливого Багратиона спросили — возможна ли подобная кампания, хватит ли человеческих сил, чтобы ее вынести — этот генерал-солдат, сподвижник гениального Суворова, лаконично ответил: «Прикажите — пойдем!». Эти две коротких фразы — «Прикажите — пойдем» и «Всегда атаковать!» — неизменно были боевым паролем русских гвардейцев.

В первую мировую войну гвардия снова показала свои великолепные боевые качества.

* * *

Все, чем славен воинский дух нашего народа, — героизм, мужество, презрение к смерти во имя победы, — воплощено сейчас в советской гвардии. Она — преемница лучших боевых традиций русских гвардейцев. Она — наследница большевистского духа первой вооруженной силы советского государства — Красной гвардии. Наши гвардейцы непоколебимо стойки в обороне и всегда сохраняют в своих сердцах наступательный порыв.

Немцы уже не раз изведали мощь нашей гвардии. Еще в первый период отечественной войны — в боях под Смоленском и Орлом, в обороне, Дорогобужа, в Ельнинском прорыве была уже видна советская воинская сила, которая ныне стала грозой для фашистов.

Защита Москвы, оборона Ленинграда, наступление наших войск зимой 1941 года и, наконец, Сталинградская эпопея — все это ярко горящие вехи на пути славы сталинской гвардии. Уже сейчас складываются легенды вокруг ее героизма. Кто не знает беспримерного в истории войн единоборства 28 гвардейцев-панфиловцев с 50 немецкими танками! Этот подвиг стал традицией гвардии. Он был уже повторен не однажды под Воронежем, в южных степях, у предгорий Кавказа, в Сталинграде, и всякий раз в самоотверженности советских воинов оживали образы героев раз’езда Дубосеково. Так возникает бессмертие гвардии. «Прикажите — пойдем!» — не раз повторили в панфиловской дивизии слова Багратиона.

Теперь каждый род советских войск имеет свою гвардию — непоколебимую, закаленную в боях, как благородная сталь в горниле опытного кузнеца. Это мужественные люди, умеющие воевать так, как того требует наша отечественная война, идущие без страха туда, где всего тяжелее, чтобы нанести сокрушительные удары врагу.

Много времени прошло с тех пор, как по полям битв ступали преображенцы Петра, гренадеры Салтыкова, проносились кавалергарды и лейб-уланы Кутузова. Изменился характер войны. Не в синих кафтанах, не в белоснежных колетах с касками, украшенными перьями, открыто, на виду у всех, идут на битву полки, чтобы в двух-трехчасовой схватке решить исход дела. Современный бой требует от гвардейцев длительной затраты физической энергии, умения, величайшего упорства и стойкости. Они зарываются в землю, выдерживают многодневное воздействие с воздуха, стоят под круглосуточным огнем артиллерии, летают на самолетах, движутся в танках, ползут километр-два по размокшей земле к проволочным заграждениям врага.

Но неизменным остается подвиг духа. И та нравственная сила, которая всегда была царицей армий, правит войсками и поныне. Вот почему неувядаемы боевые традиции старой русской гвардии и не поколеблена временем ее слава. Она волнует сердца советских гвардейцев и прибавляет им сил в трудной борьбе с врагом.

Будет день, мы разобьем гитлеровскую Германию, и наши гвардейские дивизии пронесут по улицам освобожденных городов и сел свои пробитые пулями, потемневшие от пороховой копоти знамена, на которых начертаны твердые сталинские слова: «Смерть немецким оккупантам!» // А.Кривицкий.


**************************************************************************************************************************************************
"ДОКЛАД ТОВАРИЩА СТАЛИНА" НА ЭКРАНЕ


Вчера в крупнейших кинотеатрах столицы начал демонстрироваться специальный выпуск кинохроники «Доклад Председателя Государственного Комитета Обороны товарища И.В.Сталина на торжественном заседании Московского Совета депутатов трудящихся 6 ноября 1942 года». Монтаж выпуска сделан лауреатом Сталинской премии режиссером И.Копалиным. Фильм снимали операторы И.Беляков, С.Гусев, Р.Кармен, М.Ошурков и С.Семенов. Звукооператоры В.Котов и В.Нестеров.

В первый день фильм просмотрели десятки зрителей.

Вчера копия выпуска была отправлена самолете в Ленинград. Печатаются 300 копий, которые в ближайшие дни будут отправлены на фронт и в различные города страны. (ТАСС).


КНИГА О НОЧНОМ ЗРЕНИИ

Институт психологии при Московском государственном университете имени М.В.Ломоносова выпустил книгу профессора К.X.Кекчеева «Ночное зрение». Книга содержит систематизированный материал по данному вопросу, выявляющий особенности ночного зрения и условия, повышающие его чувствительность.

В конце книги имеются памятки для пехотных и артиллерийских разведчиков, а также для летчиков и штурманов, совершающих ночные полеты.

Книга профессора К.X.Кекчеева вышла из печати в издательстве «Советская наука». Она содержит 72 страницы текста, снабжена пятью рисунками.


Артисты-фронтовики

На четырех фронтах — Ленинградском, Волховском, Западном и Северо-Западном — побывал за время отечественной войны джаз-ансамбль под художественным руководством Клавдии Шульженко и Владимира Коралли. 650 концертов в частях действующей Красной Армии и Военно-Морского флота — таков итог этого фронтового джаз-ансамбля.

В самые тяжелые дни зимы 1941-1942 г. Кл.Шульженко, Вл.Коралли и их товарищи выступали в частях Ленинградского фронта, во флотских экипажах, в госпиталях Ленинграда. Всюду они были желанными гостями, пользуясь заслуженным успехом в красноармейских землянках, блиндажах, в корабельных кубриках.

Лирические задушевные песни Кл.Шульженко, веселые юморески и куплеты Вл.Коралли в сопровождении джаз-оркестра встречали теплый и радушный прием на фронте. Нередко музыка джаза сливалась с аккомпанементом вражеских мин и снарядов, так как концерты проходили в 2-3 километрах от передовой линии фронта.

С 4 по 21 ноября с.г. ансамбль дал 24 концерта для бойцов и командиров Северо-Западного фронта. Приказом по фронту об'явлена благодарность джаз-ансамблю под руководством Кл.Шульженко и Вл.Коралли.

В декабре ансамбль будет выступать в Москве в эстрадном театре, после чего снова выедет на фронт.

________________________________________________
Отчет о России и русских ("The New York Times", США)
Боевой дух Красной Армии ("The New York Times", США)
Солдат, который не сдается ("The New York Times", США) **
Сергей – боец Красной Армии ("The New York Times", США)
Роль морального духа на войне ("The New York Times", США)
Человек, который остановил Гитлера ("The New York Times", США)
Й.Геббельс: О так называемой русской душе ("Das Reich", Германия)

Газета "Красная Звезда" №281 (5345), 29 ноября 1942 года

http://0gnev.livejournal.com/433344.html

Подписка на Государственный Военный Заем проходит по всей стране с неослабевающим под'емом. Воины Красной Армии! Пусть каждая пуля, каждый снаряд, сделанные на деньги народа, метко разят врага, ускоряют гибель немецких захватчиков.

П.Трояновский, "Красная звезда", СССР (№89 [5153]).



Статья опубликована 16 апреля 1942 года.



Утром, перед восходом солнца, лежащий в секрете красноармеец Дворников заметил, что влево от дороги зашевелились кусты. Дворников поставил автомат на боевой взвод. Кусты еще раз шевельнулись, показался белый заячий малахай. Под ним часовой разглядел белые брови и такую же белую бороду. Трудно было догадаться, кто это — древний старик или замаскированный вражеский разведчик. Дворников решил подождать, что будет дальше.



Малахай приподнялся. В кустах вырос среднего роста человек. Одет он был в поношенный овчинный полушубок, перехваченный в талии синим кушаком. На ногах — лапти. По тому, как он вставал, и по сгорбленной спине было видно, что это настоящий старик. Но куда он идет?

Старик осторожно вышел на дорогу, опустился на колени, припал лбом к снегу и несколько минут лежал, не поднимая головы. Потом обернулся к кустам и вполголоса крикнул:

— Алена, пойдем. До своих дошли.

Из кустов вышла старушка, тоже в полушубке и в лаптях.

— Иль, уже наши? — спросила она.

В это время первый луч солнца упал на дорогу.

— Помолимся, Алена, нашему русскому солнышку.

Старик и старуха с полминуты покрестились и пошли по дороге. Дворников окликнул их. Старуха вздрогнула, а старик не шевельнулся даже.

— Свои, родимые. Русские. Из плена идем.

Дворников чувствовал, что свои, но согласно военному закону, направил их к командиру роты. Лейтенант задал старику несколько вопросов, а тот вместо ответа распоясал кушак и из какого-то потайного места достал маленькую бумажку.

«Гражданин Казаков Яков Тимофеевич является жителем деревни такой-то. К немцам настроен враждебно. С самого начала оккупации являлся осведомителем партизанского отряда. Сейчас направляется по собственному желанию в районы, освобожденные от немцев».

Бумажку подписал и скрепил печатью начальник партизанского отряда.

— Как же ты, дедушка, не побоялся через фронт проходить, да еще со старухой? — спросил лейтенант.

— Тоска, родимый, заела. Такая тоска на сердце напала, что жизнь опостылела. Вот и пошли к своим. Боялись, конечно, а шли. И дошли с божьей помощью. Тут посреди вас, случаем, Прохора Казакова нет? Это мой сын меньшой.

Старик посмотрел в лицо каждому и повторил:

— Нет, ребята, такого или может есть?

— Нет, дедушка, такого нет.

В роте старика и старуху покормили, дали возможность отдохнуть с дороги. Старуха быстро заснула, а Яков Тимофеевич немного повертелся на лавке и слез.

— Не могу заснуть, хоть и не спал пять ночей. Сердце не позволяет. Радости в нем много. Ну, а вы до нашей деревни-то скоро дойдете?

Бойцы охотно и не без любопытства начали разговаривать со стариком. Он мало-помалу разошелся, на впалых щеках выступил румянец.

— Тяжело, ребята, нашему брату под немецкой оккупацией жить. Возьмите хоть деревню нашу. Немец всех молодых жителей оттуда повыдворил: кого на работу по дорогам, кого в Смоленск в дружины, а девок, говорят, аж в самый Минск забросил, в дома какие-то солдатские. Потаскухами насильно сделал!

Остались у нас старые да малые, да и тем жизни никакой. Обобрал немец всех до последней тряпочки, шелухой картошечной да мякиной заставил питаться. Воды из колодца не дают брать — часовые у них стоят. Пейте, говорят, болотную, у вас грубые животы, выдержат. За каждый пустяк арест, а то расстрел. Василий Ситников осину срубил, крышу подпереть надо было — расстреляли. Старуха Ястребова пошла на кладбище помолиться на могиле родного — расстреляли.

Старик глубоко вздохнул и вытер пот со лба.

— Русского слова нельзя вслух сказать. Как скажешь, крик поднимают, за оружие хватаются, видно немцы не переваривают нашу речь. Смеются над всем нашим, издеваются.

Весна сейчас, ручьи бегут. Испокон веков у нас велось: как только ручьи побегут, ребятишки мельницы на них строят, корабли пускают. Так немцам и это не понравилось. Об’явили всему населению, чтобы не пускали ребят к ручьям — иначе штраф будут брать. Или возьмите скворешни. Скоро скворцы прилетят. У нас принято у каждого двора скворешни выставлять. Нынче этого нельзя. Немцам не нравится.

Я уж не говорю про песни, про гармошку. Разве могла наша деревня жить без песни? Да никогда. В самые тяжелые времена песни слышатся. Теперь и этого нет. Правда, сейчас и петь-то некому, а когда и была бы молодежь, — так больше троих запрещают собираться…

Старик помолчал. Бойцы не решались нарушить его молчание.

— Все русское хотят вытравить из нас, проклятые. Русские, говорят, самые низкие люди на свете. У меня в доме три офицера живут. Старуху мою ноги себе мыть заставляли. А когда я погорячился, — схватили меня за грудь, избили и в подвал спустили.

Если бы, ребята, не охота была увидеть сыновей моих, укокошил бы я ночью всех трех супостатов и сам бы смерть принял. Да ведь у меня пятеро, вот как вы, все в армии. Хоть бы одного увидеть или письмо отправить.

И везде-то у нас следы немецкие, везде-то немцы. В лес пойдешь — там сидят, в дом придешь — и тут. Ну, разве можно так жить! Я уж и в отряд партизанский просился. Не берут — шестьдесят девятый год пошел. Начальник партизан говорит: «Будешь осведомителем, донесения приноси к нам. Ну, я доносил. Да ведь это работа для маленького. И хорошо бы среди своих, среди партизан, а то опять сиди посреди немцев. Тоска страшная взяла. От сыновей вот уже шестой месяц сведений не имею. Из вас про лейтенанта Петра Казакова никто не слышал? Он в пехотной части лейтенант.

Да, сейчас-то вот гляди как с вами приятно. Я по всей Красной Армии обращение сделаю. Скажу, торопитесь, товарищи бойцы. Сживает нас фашист со света белого. Скоро и на солнышко глядеть запретит. Ждут вас дети малые, ждут старики седые. Гоните побыстрее с нашей земли немцев проклятых, уважьте просьбу сердечную…

Растрогал рассказ старика бойцов. Да и сам он растрогался, не смог удержать слезу.

— Вот уж сколько лет не плакал, а сейчас слезы прошибают. Спели бы, родные, что-нибудь! // Старший политрук П.Трояновский. ЗАПАДНЫЙ ФРОНТ.
________________________________________
П.Трояновский: Во имя родины* ("Красная звезда", СССР)
Откровения фашистского ублюдка* ("Красная звезда", СССР)**


**************************************************************************************************************************************************
Фашисты сожгли стариков-колхозников


КАЛИНИНСКИЙ ФРОНТ, 15 апреля (Спецкорр. ТАСС). Фашистские изверги ограбили все население деревень Бабино и Сиверки: угнали скот, а сами деревни сожгли дотла. В деревне Бабино гитлеровцы загнали в сарай 9 стариков, а остальных жителей этой деревни выстроили у сарая. Затем у всех на глазах палачи забросали гранатами помещение, где были заперты старики, и сожгли его. В страшных муках погибли Богданов Ефим, Сазонов Егор, Никонов Александр и другие.


От Советского Информбюро*


Утреннее сообщение 15 апреля

В течение ночи на 15 апреля на фронте чего-либо существенного не произошло.

* * *

На одном из участков Калининского фронта наши части продолжали вести бои с противником. За истекшие сутки немцы потеряли убитыми и ранеными до 850 солдат и офицеров. Взяты пленные и трофеи. На другом участке часть под командованием тов. Юдинцева продолжает теснить немцев. Захвачены 10 пулеметов, 2 миномета, автоматы, винтовки и другое вооружение. Зенитным огнем над полем боя сбит немецкий самолет «Ю-88».

* * *

Гвардейская кавалерийская часть (Западный фронт) овладела 4 населенными пунктами. Противник понес большие потери в живой силе и технике. На другом участке фронта гитлеровцы, пытаясь вернуть захваченную нашими бойцами высот ту, бросили в атаку 16 танков. Немецкие танки были встречены огнем нашей противотанковой артиллерии. Потеряв 5 машин, враг был вынужден отступить. Экипаж одного из вражеских танков взят в плен.

* * *

Группа советских разведчиков, зайдя в тыл противника, атаковала вражеский ДЗОТ. Застигнутые врасплох немцы были уничтожены. Разведчики захватили станковый пулемет, 3 автомата, 7 винтовок и свыше 2.000 патронов.

* * *

Расчет зенитного орудия сержанта Кузнецова тремя выстрелами сбил немецкий самолет «Ю-88», пытавшийся бомбить боевые порядки наших войск.

* * *

Ни днем, ни ночью не дает покоя немецким оккупантам партизанский отряд «За Родину», действующий в оккупированных районах Смоленской области. За последнее время отряд провел ряд удачных операций, во время которых уничтожено 205 немецких солдат, 6 офицеров и 20 полицейских. Партизаны неоднократно прерывали связь между штабами немецких частей. Только в последних боях партизаны захватили у гитлеровцев 3 пулемета, 6 автоматов, 36 винтовок, 5 биноклей и до 10.000 патронов.

* * *

На одном из участков Ленинградского фронта у убитого немецкого солдата найдено неотправленное письмо в Германию. В письме говорится: «Нам опять пришлось переехать на новое место. Раньше мы двигались вперед, а теперь пятимся назад. Четыре дня мы были вовсе отрезаны от своих, находились в кольце у русских, не имели никакого продовольствия. Нашли дохлую лошадь и сварили обед. Мы переживаем тяжелое время. Всем нам война опротивела, и ни у кого нет ни малейшего желания продолжать эту ужасную жизнь. Да, дорогой Вилли, наши господа, повидимому, просчитались, а мы должны расхлебывать».

* * *

Пленный солдат 28 полка 8 немецкой дивизии Иоганн Гиллер рассказал: «Через день после прибытия на фронт наш полк был брошен в бой. В первом же сражении мы понесли большие потери. Трупы убитых, длинная вереница транспортов с ранеными произвели на солдат потрясающее впечатление. Многие отказались итти в бой. Несколько солдат было расстреляно на месте».


Вечернее сообщение 15 апреля

В течение 15 апреля на фронте чего-либо существенного не произошло.

За 14 апреля уничтожено 14 немецких самолетов. Наши потери — 5 самолетов.

Наши корабли в Баренцевом море торпедировали транспорт противника водоизмещением в 9.000 тонн и другой транспорт водоизмещением в 8.000 тонн.

* * *

На одном из участков Западного фронта немцы ввели в бой резервы и предприняли контратаки, поддержанные танками и артиллерией. Наши бойцы отбросили противника и овладели укрепленным населенным пунктом. В течение суток немцы потеряли убитыми свыше 500 солдат и офицеров. Огнем нашей артиллерии и пехоты уничтожены немецкий танк, орудие, 22 пулемета и разрушено 22 блиндажа. Захвачены трофеи, в числе которых 11 орудий, 38 станковых и ручных пулеметов, 3 крупнокалиберных пулемета, миномет, 87 винтовок, свыше 2.000 патронов, 2 радиостанции, 2 полевые кухни и другое военное имущество. На другом участке фронта артиллерийским огнем уничтожено 9 немецких орудий и 4 пулеметных точки. Противник потерял убитыми до 180 солдат и офицеров.

* * *

Наша часть, действующая на одном из участков Калининского фронта, за день боев с противником захватила 5 немецких орудий, 6 минометов, 17 пулеметов, 20 ящиков снарядов, 1.000 мин, 10.000 винтовочных патронов, автоцистерну и 20 повозок с продовольствием. Немцы понесли большие потери в людях.

* * *

Группа бойцов под командой лейтенанта Крюка заметила передвижение вражеского подразделения. Несмотря на численное превосходство немцев, лейтенант решил принять бой, и смело атаковал противника. Немцы отступили, потеряв убитыми 60 солдат и офицеров.

* * *

Смелую вылазку в тыл противника на днях совершил танковый экипаж младшего лейтенанта Миронова. Во время рейда танкисты нанесли врагу большой урон в живой силе и уничтожили 6 орудий и свыше 20 оборонительных пунктов.

* * *

Старший сержант Геннадий Харламов огнем из винтовки сбил над полем боя немецкий истребитель.

* * *

Отряд партизан под командованием тов. Ж., действующий в тылу немецких войск на Западном фронте, организовал засаду на одной из дорог, соединяющей два крупных населенных пункта. По дороге подошла колонна немецкой пехоты. Внезапно напав на врага, партизаны уничтожили 22 гитлеровца и захватили ручной пулемет, миномет, 6 винтовок и несколько автоматов.

* * *

Пленный унтер-офицер 2 роты разведывательного отряда 30 немецкой пехотной дивизии Георг Коль рассказал: «Недавно в одном из штабных зданий города Старая Русса собрались 40 немецких солдат. Их вызвало сюда командование для того, чтобы вручить железные кресты. В самый разгар церемонии раздался взрыв необычайной силы. В результате взрыва погибли все 40 солдат, а также присутствовавшие на торжестве офицеры. Позднее выяснилось, что дом заминировали и взорвали партизаны. Несмотря на все розыски, виновники взрыва не были обнаружены».

* * *

Пленный солдат 3 роты 40 мотострелкового полка 17 немецкой танковой дивизии Георг Цехетмайер рассказал: «В армию меня призвали в середине января этого года. 11 дней я пробыл в казармах в Дуисбурге. На двенадцатый день меня направили на фронт. В 3 роте много солдат, которые прошли лишь двухнедельный курс военного обучения. Это главным образом рабочие, которые до самого последнего времени работали на военных заводах и пользовались отсрочкой. Из 120 солдат роты здоровых и годных к военной службе насчитывается не более 30 человек».

* * *

Отступая под ударами советских войск, немецкие изверги грабят население, жгут деревни, расстреливают стариков, женщин и детей. Только в деревнях Маслино, Дубовицы, Шевелево, Ефремово, Арефино, Городок и Борисово Ленинградской области гитлеровцы за последнее время расстреляли 76 колхозников. Многие жители получили тяжелые увечья. По неполным данным, в перечисленных деревнях сожжено и разрушено 365 домов колхозников, 4 школы, 3 клуба, все больницы, сотни общественных колхозных построек. // Совинформбюро.


**************************************************************************************************************************************************
УКРАИНСКИЕ ПИСАТЕЛИ — ФРОНТУ


УФА, 15 апреля. (По телеграфу). Союз советских писателей Украины издал для войск Юго-Западного и Южного фронтов первую серию книг «Фронт и тыл», состоящую из 25 названий на украинском и русском языках. Среди изданных книг — фронтовые стихи М.Божана, А.Малышко. Л.Первомайского, П.Усенко, сборники стихов М.Рыльского, П.Тычины, В.Сосюры, очерки и рассказы Александра Корнейчука, Ивана Ле, Юрия Яновского, Натана Рыбака, Петра Панча, Ванды Василевской, Леонида Смелянского, Олекса Кундзича.

Находится в печати вторая серия из 20 книг. В числе их произведения, посвященные героизму бойцов Юго-Западного фронта — рассказы Семена Скляренка, Григория Полянкера, Юрия Костюка, Вадима Собко, стихи Кости Герасименко.

В ближайшее время в подарок бойцам выходят массовым изданием избранные стихотворения из «Кобзаря» Шевченко и избранные стихи Ивана Франко. Готовится к печати серия однолистных книг о героизме тыла, о партизанском движении и о жизни освобожденных районов.

______________________________________________
Зона пустыни* ("Красная звезда", СССР)**
В.Финк: Варвары ("Красная звезда", СССР)
Погорелое Городище* ("Красная звезда", СССР)***
Витебск - город смерти* ("Красная звезда", СССР)
А.Ерусалимский: Политика фашистов в оккупированных районах* ("Красная звезда", СССР)**

Газета "Красная Звезда" №89 (5153), 16 апреля 1942 года

http://0gnev.livejournal.com/432988.html

«У Красной армии есть своя благородная и возвышенная цель войны, вдохновляющая ее на подвиги. Этим собственно и об'ясняется, что отечественная война рождает у нас тысячи героев и героинь, готовых идти на смерть ради свободы своей родины». (Из приказа Народного Комиссара Обороны И.Сталина).

В.Апресян, "Красная звезда", СССР (№47 [5111]).



Статья опубликована 26 февраля 1942 года.



Поздним вечером отряду Чернова удалось перейти через линию фронта и проникнуть в немецкий тыл, чтобы оседлать дорогу между двумя деревнями. Но в тылу отряд был встречен огнем немцев, которые после короткого боя отошли.



Комиссар отряда Финкельштейн приказал связному красноармейцу Хадзимурзе Мильдзихову проверить, не остались ли на месте боя раненые. Мильдзихов раненых не нашел. Их унесли санитары. Возвращался связной под перекрестным пулеметным огнем. В свете вспышек выстрелов вырисовывались амбразуры. То были неприятельские дзоты. Мильдзихов дал очередь по амбразуре одного из них. Немцы выскочили из своих нор. Мильдзихов уничтожил шестерых, пятеро остальных скрылось в темноте.

Связной после этой стычки нашел своих. Вот он снова в бою. Лейтенант Глухов повел бойцов в атаку. Немцы вели огонь из минометов, противотанковых пушек и пулеметов. Мильдзихов и Глухов в ходе боя взяли в плен нескольких фельдфебелей.

Рядом шел лейтенант Ефимов. Он крикнул по-немецки:

— Руки вверх!

13 фашистов бросили оружие и высоко подняли руки. Лейтенант приблизился к ним. Мильдзихов и Глухов, чуя недоброе, хотели остановить лейтенанта. Мильдзихов на всякий случай приготовил гранату...

Вдруг из-за куста раздалась очередь. Ефимов упал, сраженный пулей спрятавшегося гитлеровца. 13 стоящих в ряд фашистов бросились к оружию, но граната и пули Мильдзихова приковали их к земле. В этот момент Мильдзихова контузило снарядом, но он остался вести бой.

Вскоре Чернов, взяв с собой Мильдзихова, пошел в разведку. Чернов хорошо знал комсомольца, Мильдзихова. Высокий, атлетического сложения осетин, с курчавой головой, мужественным красивым лицом, зорким, как у горного орла, взглядом, Хадзимурза пользовался славой лучшего стрелка. Он нес с собой в разведку 7 заряженных дисков к автомату, 700 патронов в мешочке и вещевую сумку с сухарями.

На дороге между деревьями повстречалась большая группа немцев. Чернов и Мильдзихов залегли в снег. Видя перед собой всего двух советских воинов, немцы расхрабрились:

— Рус, капут, — кричали они, стреляя на ходу.

В автомат командира угодила пуля. Оружие замолкло. Не действовал и автомат Мильдзихова. Стоял 30-градусный мороз, в автомат попал снег и сковал затвор. А человек 60 фашистов шли во весь рост. Немцы уже пересекли дорогу. Они ликовали. Лежа в снегу, Чернов и Мильдзихов считали секунды, слушали биение собственного сердца. Мильдзихов лихорадочно исправлял свой автомат. Злоба кипела в нем: враг рядом, а встретить его по-настоящему нечем.

Немцы приближались. Вот они уже в двадцати метрах. Мильдзихов успел в последние секунды исправить автомат. Он скосил сначала группу немцев, шедшую впереди. Веером прошелся по всему строю и перенес огонь на задние ряды. Из 60 немцев почти никто не ушел от пуль советского богатыря. Командир пополз за помощью.

За дорогой располагались дзоты немцев. Оттуда на комсомольца Мильдзихова пошло свыше двухсот фашистов. Справа заработал станковый пулемет. Немцы шли с флангов. Пули вражеского пулемета взвихрили перед ним снег, Мильдзихов зарылся в другом месте, не переставая стрелять. Фашисты падали, откатывались. Но левый фланг их продолжал продвигаться.

Автомат стал горячим, до пузырей жег кожу на руках. Во многих местах пули продырявили шинель комсомольца, гимнастерку, брюки, рукавицы. Две пули коснулись его тела. Офицеры гнали вперед солдат, а Мильдзихов косил их. Шли секунды, минуты, Хадзимурза боролся. Он расстреливал последний диск, когда, наконец, прозвучал голос Глухова, подоспевшего сюда с бойцами:

— Вперед, в атаку! Ура!

Недобитые бандиты откатились назад. Хадзимурза встал. Из вещевого мешка высыпались сухари. Мешок был изорван пулями в клочья.

У Мильдзихова сильно опухла нога. Но он вынес с поля боя раненого сержанта Анашкина. На медпункте Хадзимурза получил путевку в госпиталь. Однако он решил: «Без командира не уйду». И ночью, прихрамывая, вновь перешел линию немецкой обороны. После безрезультатных поисков, Мильдзихов вернулся на рассвете в подразделение. Командира Чернова нигде не было. Хадзимурза опять исчез. «Где Чернов?» — эта мысль не давала ему покоя. Он повсюду искал своего командира и, наконец, нашел его тело у моста, где шел бой. Сердце сжалось. Но Хадзимурза не заплакал. Он унес тело любимого командира в лес и спрятал, чтобы фашисты не надругались над ним. У леса Мильдзихов нашел миномет и ящик с минами. Выпустил все мины по немецкой обороне и зарыл миномет в снег. Немцы заметили комсомольца и открыли огонь из противотанковой пушки. Мильдзихов пополз на выстрелы, нашел пушку, подкрался к ней и в упор уничтожил весь расчет. Вечером он, обессиленный, с трудом добрался к своим, неся в сердце большое rope о погибшем командире.

Двое суток мужественно сражался в тылу врага отряд тов. Чернова. Свыше 250 трупов фашистских солдат и офицеров осталось на поле битвы. 108 гитлеровцев нашли свою смерть от руки одного лишь Мильдзихова — советского чудо-богатыря. За время отечественной войны он уничтожил 130 вражеских солдат и офицеров, сбил из пулемета фашистский бомбардировщик. Подвиг Хадзимурзы вызывает восхищение и гордость всех бойцов.

И пусть на Кавказе, в селе Эльхотове старый Заурбек Мильдзихов и старая Шафи Мильдзихова, вскормившие и вырастившие бесстрашного советского патриота, гордятся своим храбрым сыном. Он совершил поистине великие подвиги. // Старший политрук В.Апресян. СЕВЕРО-ЗАПАДНЫЙ ФРОНТ.
_____________________________
Е.Кригер: Русский бой* ("Известия", СССР)**
В.Гроссман: Направление главного удара ("Красная звезда", СССР)


**************************************************************************************************************************************************
Разгром румынской дивизии


ЮГО-ЗАПАДНЫЙ ФРОНТ, 25 февраля (По телеграфу от наш. спец. корр.). Несколько дней назад немецкие оккупанты совместно со своими румынскими прихвостнями начали яростные контратаки против частей одного нашего соединения, расположенных в районе железнодорожной станции. В бой он сразу ввел четыре дивизии, в том числе 1-ю румынскую дивизию.

Немцы считали, что благодаря превосходству в силах на этом участке им удастся быстро смять наши части и вернуть утраченные позиции. Не слишком надеясь на боеспособность союзников, немцы поставили на их фланги и в тыл свои соединения. Находясь в таком «корсете», румыны должны были атаковать наши части. Первый же день вражеских контратак показал, что план немцев, рассчитанный на внезапность, потерпел неудачу. Советское командование своевременно обнаружило сосредоточение сил противника и определило, где он будет наносить удар. Наши передовые подразделения, привлекая на себя внимание врага, сумели нанести ему немалый урон. Закрепляясь в населенных пунктах, они вели активную оборону, короткими контрударами изматывали и обескровливали фашистов.

Другие части в свою очередь атаковали немцев и отбросили их, а кавалеристы, обнаружив фланг румынской дивизии, обошли его и врезались в боевые порядки врага. В результате согласованного удара наших частей румыны потеряли убитыми 2.250 солдат и офицеров и стали быстро откатываться назад. В течение ночи наши конники развивали успех и преследовали противника. При этом свыше двухсот неприятельских солдат и офицеров добровольно сдалось в плен.

Теряя убитых, оружие и боеприпасы, румынская дивизия стремится увести свои жалкие остатки. Одновременно отходят и немцы. Наши части громят отступающего врага.

______________________________________________
А.Кривицкий: О 28 павших героях* ("Красная звезда", СССР)**
Советский богатырь ("Красная звезда", СССР)
Н.Тихонов: Мы - русские!* ("Известия", СССР)**
И.Эренбург: Душа народа ("Красная звезда", СССР)
К.Симонов: Русское сердце* ("Красная звезда", СССР)

Газета "Красная Звезда" №47 (5111), 26 февраля 1942 года

http://0gnev.livejournal.com/432793.html

«У Красной армии есть своя благородная и возвышенная цель войны, вдохновляющая ее на подвиги. Этим собственно и об'ясняется, что отечественная война рождает у нас тысячи героев и героинь, готовых идти на смерть ради свободы своей родины». (Из приказа Народного Комиссара Обороны И.Сталина).

В.Апресян, "Красная звезда", СССР (№47 [5111]).



Статья опубликована 26 февраля 1942 года.



Поздним вечером отряду Чернова удалось перейти через линию фронта и проникнуть в немецкий тыл, чтобы оседлать дорогу между двумя деревнями. Но в тылу отряд был встречен огнем немцев, которые после короткого боя отошли.



Комиссар отряда Финкельштейн приказал связному красноармейцу Хадзимурзе Мильдзихову проверить, не остались ли на месте боя раненые. Мильдзихов раненых не нашел. Их унесли санитары. Возвращался связной под перекрестным пулеметным огнем. В свете вспышек выстрелов вырисовывались амбразуры. То были неприятельские дзоты. Мильдзихов дал очередь по амбразуре одного из них. Немцы выскочили из своих нор. Мильдзихов уничтожил шестерых, пятеро остальных скрылось в темноте.

Связной после этой стычки нашел своих. Вот он снова в бою. Лейтенант Глухов повел бойцов в атаку. Немцы вели огонь из минометов, противотанковых пушек и пулеметов. Мильдзихов и Глухов в ходе боя взяли в плен нескольких фельдфебелей.

Рядом шел лейтенант Ефимов. Он крикнул по-немецки:

— Руки вверх!

13 фашистов бросили оружие и высоко подняли руки. Лейтенант приблизился к ним. Мильдзихов и Глухов, чуя недоброе, хотели остановить лейтенанта. Мильдзихов на всякий случай приготовил гранату...

Вдруг из-за куста раздалась очередь. Ефимов упал, сраженный пулей спрятавшегося гитлеровца. 13 стоящих в ряд фашистов бросились к оружию, но граната и пули Мильдзихова приковали их к земле. В этот момент Мильдзихова контузило снарядом, но он остался вести бой.

Вскоре Чернов, взяв с собой Мильдзихова, пошел в разведку. Чернов хорошо знал комсомольца, Мильдзихова. Высокий, атлетического сложения осетин, с курчавой головой, мужественным красивым лицом, зорким, как у горного орла, взглядом, Хадзимурза пользовался славой лучшего стрелка. Он нес с собой в разведку 7 заряженных дисков к автомату, 700 патронов в мешочке и вещевую сумку с сухарями.

На дороге между деревьями повстречалась большая группа немцев. Чернов и Мильдзихов залегли в снег. Видя перед собой всего двух советских воинов, немцы расхрабрились:

— Рус, капут, — кричали они, стреляя на ходу.

В автомат командира угодила пуля. Оружие замолкло. Не действовал и автомат Мильдзихова. Стоял 30-градусный мороз, в автомат попал снег и сковал затвор. А человек 60 фашистов шли во весь рост. Немцы уже пересекли дорогу. Они ликовали. Лежа в снегу, Чернов и Мильдзихов считали секунды, слушали биение собственного сердца. Мильдзихов лихорадочно исправлял свой автомат. Злоба кипела в нем: враг рядом, а встретить его по-настоящему нечем.

Немцы приближались. Вот они уже в двадцати метрах. Мильдзихов успел в последние секунды исправить автомат. Он скосил сначала группу немцев, шедшую впереди. Веером прошелся по всему строю и перенес огонь на задние ряды. Из 60 немцев почти никто не ушел от пуль советского богатыря. Командир пополз за помощью.

За дорогой располагались дзоты немцев. Оттуда на комсомольца Мильдзихова пошло свыше двухсот фашистов. Справа заработал станковый пулемет. Немцы шли с флангов. Пули вражеского пулемета взвихрили перед ним снег, Мильдзихов зарылся в другом месте, не переставая стрелять. Фашисты падали, откатывались. Но левый фланг их продолжал продвигаться.

Автомат стал горячим, до пузырей жег кожу на руках. Во многих местах пули продырявили шинель комсомольца, гимнастерку, брюки, рукавицы. Две пули коснулись его тела. Офицеры гнали вперед солдат, а Мильдзихов косил их. Шли секунды, минуты, Хадзимурза боролся. Он расстреливал последний диск, когда, наконец, прозвучал голос Глухова, подоспевшего сюда с бойцами:

— Вперед, в атаку! Ура!

Недобитые бандиты откатились назад. Хадзимурза встал. Из вещевого мешка высыпались сухари. Мешок был изорван пулями в клочья.

У Мильдзихова сильно опухла нога. Но он вынес с поля боя раненого сержанта Анашкина. На медпункте Хадзимурза получил путевку в госпиталь. Однако он решил: «Без командира не уйду». И ночью, прихрамывая, вновь перешел линию немецкой обороны. После безрезультатных поисков, Мильдзихов вернулся на рассвете в подразделение. Командира Чернова нигде не было. Хадзимурза опять исчез. «Где Чернов?» — эта мысль не давала ему покоя. Он повсюду искал своего командира и, наконец, нашел его тело у моста, где шел бой. Сердце сжалось. Но Хадзимурза не заплакал. Он унес тело любимого командира в лес и спрятал, чтобы фашисты не надругались над ним. У леса Мильдзихов нашел миномет и ящик с минами. Выпустил все мины по немецкой обороне и зарыл миномет в снег. Немцы заметили комсомольца и открыли огонь из противотанковой пушки. Мильдзихов пополз на выстрелы, нашел пушку, подкрался к ней и в упор уничтожил весь расчет. Вечером он, обессиленный, с трудом добрался к своим, неся в сердце большое rope о погибшем командире.

Двое суток мужественно сражался в тылу врага отряд тов. Чернова. Свыше 250 трупов фашистских солдат и офицеров осталось на поле битвы. 108 гитлеровцев нашли свою смерть от руки одного лишь Мильдзихова — советского чудо-богатыря. За время отечественной войны он уничтожил 130 вражеских солдат и офицеров, сбил из пулемета фашистский бомбардировщик. Подвиг Хадзимурзы вызывает восхищение и гордость всех бойцов.

И пусть на Кавказе, в селе Эльхотове старый Заурбек Мильдзихов и старая Шафи Мильдзихова, вскормившие и вырастившие бесстрашного советского патриота, гордятся своим храбрым сыном. Он совершил поистине великие подвига. // Старший политрук В.Апресян. СЕВЕРО-ЗАПАДНЫЙ ФРОНТ.
_____________________________
Е.Кригер: Русский бой* ("Известия", СССР)**
В.Гроссман: Направление главного удара ("Красная звезда", СССР)


**************************************************************************************************************************************************
Разгром румынской дивизии


ЮГО-ЗАПАДНЫЙ ФРОНТ, 25 февраля (По телеграфу от наш. спец. корр.). Несколько дней назад немецкие оккупанты совместно со своими румынскими прихвостнями начали яростные контратаки против частей одного нашего соединения, расположенных в районе железнодорожной станции. В бой он сразу ввел четыре дивизии, в том числе 1-ю румынский дивизию.

Немцы считали, что благодаря превосходству в силах на этом участке им удастся быстро смять наши части и вернуть утраченные позиции. Не слишком надеясь на боеспособность союзников, немцы поставили на их фланги и в тыл свои соединения. Находясь в таком «корсете», румыны должны были атаковать наши части. Первый же день вражеских контратак показал, что план немцев, рассчитанный на внезапность, потерпел неудачу. Советское командование своевременно обнаружило сосредоточение сил противника и определило, где он будет наносить удар. Наши передовые подразделения, привлекая на себя внимание врага, сумели нанести ему немалый урон. Закрепляясь в населенных пунктах, они вели активную оборону, короткими контрударами изматывали и обескровливали фашистов.

Другие части в свою очередь атаковали немцев и отбросили их, а кавалеристы, обнаружив фланг румынской дивизии, обошли его и врезались в боевые порядки врага. В результате согласованного удара наших частей румыны потеряли убитыми 2.250 солдат и офицеров и стали быстро откатываться назад. В течение ночи наши конники развивали успех и преследовали противника. При этом свыше двухсот неприятельских солдат и офицеров добровольно сдалось в плен.

Теряя убитых, оружие и боеприпасы, румынская дивизия стремится увести свои жалкие остатки. Одновременно отходят и немцы. Наши части громят отступающего врага.

______________________________________________
А.Кривицкий: О 28 павших героях* ("Красная звезда", СССР)**
Советский богатырь ("Красная звезда", СССР)
Н.Тихонов: Мы - русские!* ("Известия", СССР)**
И.Эренбург: Душа народа ("Красная звезда", СССР)
К.Симонов: Русское сердце* ("Красная звезда", СССР)

Газета "Красная Звезда" №47 (5111), 26 февраля 1942 года

http://0gnev.livejournal.com/432793.html

Наши войска на Центральном фронте перешли в наступление и освободили от немцев свыше 300 населенных пунктов. Противник несет большие потери в живой силе и технике. Наступление продолжается. Крепче удары по врагу!

Е.Габрилович, "Красная звезда", СССР (№281 [5345]).



Статья опубликована 29 ноября 1942 года.



(От специального корреспондента «Красной звезды»)

Дорога вьется сначала среди кукурузы и виноградников, мимо работающих в поле женщин. Земля здесь тяжелая, каменистая; плуг или борону тянут иногда по восемь, а то и по десять волов. Вдоль дороги — станицы с их белыми и коричневыми хатами, сливовыми и абрикосовыми деревьями.



Чем выше в горы, тем скуднее растительность и меньше сел. Где-то внизу еще сверкают на солнце алые и лимонные краски осенних лесов. Здесь же голо и пусто. Дым высокогорных аулов смешивается с ползущим по склонам туманом. Сакли с плоскими крышами лепятся одна над другой.

Вот, наконец, последний аул, нависший над стремительным обрывом у родника, падающего с такой высоты, что издали вода его кажется стеклянным шнуром, протянутым в расселине скалы. Яркое солнце. Морозно и тихо. Дым от печных труб поднимается к небу прямыми столбами. Крыши и улицы в снегу, дворы завалены снегом.

Здесь кончается дорога и начинается горная тропа. Это военная тропа. Она ведет к месту боев. Вверх по скользкому насту идут мулы и лошади, навьюченные продовольствием и боеприпасами. Сопровождают эти караваны бойцы, именуемые вьюковожатыми. Вьючный мул и вьючная лошадь заменяют всякий иной вид транспорта в этих местах, непроходимых ни для автомашин, ни для повозок. Нагрузка — 100 килограммов на мула, 90 — на лошадь, 60 — на ишака; скорость движения — 4-5 километров в час.

День и ночь в хорошую и плохую погоду движутся по тропе караваны. Вьюковожатые в полушубках, теплых шапках, валенках, с винтовками через плечо погоняют мулов. Тропа идет зигзагами, петлями, а часто и напрямик по крутой горе. Бывают дни, когда совсем не прекращается снегопад. Ветер гонит снег по склонам, заметает тропу. Мулы скользят, падают, их поднимают, и снова идет караван. Часто, особенно в непогоду, впереди каравана шагает проводник. Обычно это горец, пожилой человек. Он шагает не спеша, часто останавливается и пристально вглядывается в снежную мглу, в которой, казалось бы, ничего нельзя разобрать. Потом опять идет вперед.

Сверху, с гор, эвакуируют по той же тропе раненых. Санитары несут их на носилках: четыре санитара на одни носилки. На особенно узких тропах носилки несут два санитара.

На известном расстоянии один от другого устроены на тропе санитарно-перегрузочные и питательные пункты. Иногда это пещера в скале с дверью, обитой войлоком, иногда хижина, иногда утепленный шалаш. Внутри — бак с кипятком, стол, носилки, белый шкафчик с медикаментами, шинами, перевязочным материалом, шприцами и химическими грелками. Здесь подбинтовывают сползшие повязки, кормят раненых, обогревают. Начальник такого пункта — военфельдшер.

Гонимые непогодой, сюда заходят не только раненые: останавливаются идущие вверх и вниз вьючные караваны, приходят связисты, тянущие проволоку по горам, на соседних склонах располагаются биваком подразделения, идущие на позиции или же в тыл на отдых. Путники говорят так: «До Васильева три километра», «Через час будем у Федорова», «За поворотом станет виден Переверзев». Васильев, Федоров, Переверзев — начальники санитарно-питательных пунктов.

Ночь. Ярко горит ввинченная в потолок лампа. Раненых на пункте нет — те, которых, принесли с утра, уже отправлены вниз. За столом несколько человек, заночевавших на пункте: военфельдшер, три связиста, работающие в горах неподалеку, сотрудник полевой почтовой станции, сопровождающий почту на вьюках, и орудийный мастер. Они пьют чай с коржиками и по очереди заводят патефон, стоящий тут же на столе. Патефон играет арии из «Евгения Онегина» и «Пиковой дамы». В печке пылают дрова, куб с кипятком усердно выбрасывает клубы пара. Люди, сидящие за столом, ведут обычный разговор: о метели в горах, о завале возле Крестовой балки, о том, где у кого жена и о доме, о семье. Они вынимают из дальних карманов фотографии жен и детей, чтобы показать их друг другу.

Шум голосов за окном: прибыл снизу вьючный караван, идущий к линии фронта. Он останавливается здесь на короткий срок: ночь лунная, к утру надо быть на месте. На пункт за кипятком заходит только проводник — невысокий, коренастый боец с типичным русским лицом. Зовут его Иван Дмитриевич Сухин, он из Архангельска. Начальник пункта рассказывает нам об этом бойце.

В начале войны Сухин дрался на Западном фронте. Здесь в дни февральских боев его ранили. После выздоровления его направили на Кавказ, где он попал во вьюковожатые. В первый раз в жизни он увидел горы. Хождение по пастушьим тропам было для него столь же необычным делом, как, скажем, вождение автомобиля. Однако он быстро освоился с этой новой военной профессией.

В мирное время Сухин работал лесорубом, привык к жизни в лесах и у себя, на архангельских лесосеках, славился тем, что легко запоминал путь в самых дремучих дебрях. Понемногу приладился он и к горам — будто всю жизнь здесь прожил. Научился ходить горным шагом — не быстрым и не медленным, всегда постоянным, разбираться в трудной книге гор с их буранами, неясными тропами, неистовыми ветрами, внезапными непроглядными туманами. Он любил беседовать с пастухами на ночевках в пастушьих палатках, учился у них распознавать дорогу по звездам, по ручьям, по десяткам признаков, уловимых только пристальными, натренированными глазами.

В общем он стал одним из лучших горных вьюковожатых, этот архангельский лесоруб, никогда не видавший гор. Его назначили проводником.

Однажды, когда Сухин шел высоко в горах, в одиночку, со спешным заданием, на него внезапно накинулось из-за поворота несколько немецких разведчиков, искавших «языка». Сухина опрокинули, скрутили за спину руки и повели. Он шел безмолвно, и взор его был, казалось, безучастен и вял, но он все примечал вокруг, ощупывал глазами каждую петлю тропы, каждый обрыв, каждую скалу.

Быстро спустились горные сумерки. Сухин выбрал нужный момент и со скрученными за спину руками вдруг нырнул с отвесного многометрового откоса. Упал в мягкий снег и погрузился в него. Немцы долго стреляли ему вслед, но нырнуть за ним ни один из них не решился.

Смеркалось. Ночь была темная, безлунная, беззвездная. Начался снегопад. Сухин барахтался в снежном море. Он полз, поднимался, проваливался, падал, снова полз со связанными руками. Он выбрался, наконец, к твердой, выметенной ветром каменистой земле. Куда итти? Где наши, где немцы? Сухин решил дождаться утра. Он пролежал всю ночь ничком на земле, поджав под себя ноги, чтобы согреться, со скрученными мерзнущими руками. Когда рассвело, он определил путь и двинулся дальше. Он шел, карабкался, полз весь день, этот человек со связанными руками. Проваливался в снег, срывался в какие-то ямы, но полз и полз — итти в снегу большей частью было невозможно. Несокрушимая, несгибаемая воля, отточенная долгой и трудной жизнью в лесах, вела его. Мороз жестоко мучил Сухина, потому что он не мог развести даже костра — руки связаны.

Наконец, Сухин обессилел. Он прижался всем телом к отвесной скале, чтобы укрыться от ветра. Потом, отлежавшись, решил сделать еще одну попытку. Поднялся, качнулся, — голова закружилась, — и свалился с кручи. Густой и мягкий снег снова спас бойца. Сухин провалился в него, как в пух, выкарабкался, но уже не мог двигаться дальше. Тогда из последних сил он раскидал вокруг себя снег ногами: в яме теплей было лежать.

Под вечер пастухи-горцы, шедшие по тропе, заметили далеко внизу какую-то странную, необычную воронку в снегу. С трудом пробрались к ней и увидели Сухина. Подобрали, растерли ему тело горным пастушьим способом и привезли на пункт. Дней двадцать пробыл Сухин в госпитале и опять стал водить караваны.

…Проводник уходит с кипятком, и вскоре пускаются в путь его мулы. Люди, оставшиеся на пункте, укладываются спать. Мерно стучат часы, потрескивает прикрученный фитиль лампы. Дежурный сидит за столом и читает письмо, время от времени бормоча какие-то особенно понравившиеся ему строки. // Е.Габрилович. СЕВЕРНЫЙ КАВКАЗ.
________________________________________________
И.Эренбург: Кавказ ("Красная звезда", СССР)
Б.Галин: На Тереке* ("Красная звезда", СССР)


**************************************************************************************************************************************************
Был лютый мороз...


Был лютый мороз. Молодые солдаты
Любимого друга по полю несли.
Молчали. И долго стучались лопаты
В угрюмое сердце промерзшей земли.
Скажи мне, товарищ.. Словами не скажешь,
А были слова — потерял на войне..
Ружейный салют был печален и важен
В холодной, в суровой, в пустой тишине.
Могилу прикрыли, а ночью — в атаку.
Боялись они оглянуться назад.
Но кто там шагает? Друзьями оплакан,
Своих земляков догоняет солдат.
Он вместе с другими бросает гранаты,
А если залягут — он крикнет «ура».
И место ему оставляют солдаты,
Усевшись вокруг золотого костра.
Его не увидеть. Повестку о смерти
Давно получили в далеком краю.
Но разве уступит солдатское сердце
И дружба, рожденная в трудном бою?

Илья ЭРЕНБУРГ.

________________________________________________
Сыны Грузии на войне ("Правда", СССР)
От Орджоникидзе до Ейска* ("Известия", СССР)
И.Эренбург: В горах Кавказа* ("Красная звезда", СССР)
Е.Габрилович, П.Трояновский: Сражение за Кабарду ("Красная звезда", СССР)

Газета "Красная Звезда" №281 (5345), 29 ноября 1942 года

http://0gnev.livejournal.com/432539.html

Задача уничтожения вражеских опорных пунктов требует от наших пехотинцев, автоматчиков, гранатометчиков большой стремительности и отваги. Не давать опомниться врагу. Смело врываться в опорные пункты, быстро и тщательно очищать их от немецких автоматчиков!

В.Ильенков, "Красная звезда", СССР (№40 [5104]).



Статья опубликована 18 февраля 1942 года.



Немецкие фашисты рвались к Москве… Они занимали один район за другим. Их путь обозначался виселицами, пожарами, потоками крови. Они об'явили московскую землю собственностью немецкой армии. Они посадили в деревнях своих холопов—старшин.



Но настоящим хозяином московской земли попрежнему оставался народ. С приближением немцев стали создаваться партизанские отряды для беспощадной борьбы с оккупантами. Коммунисты и комсомольцы, беспартийные честные патриоты — мужчины, женщины, подростки брали в руки оружие и уходили в леса.

Во главе партизанских отрядов стали руководители советских и партийных организаций — секретари райкомов партии, председатели райисполкомов, директора МТС, совхозов, председатели колхозов, лучшие люди Московской области. Секретарь Можайского горкома партии тов. Скачков возглавил партизанский отряд. Отряд Скачкова уничтожил вражеский самолет, 2 средних танка, 24 автомашины с военным снаряжением и солдатами, взорвал 4 склада с горючим и боеприпасами и уничтожил 134 фашиста.

Председатель Верейского райисполкома тов. Евтеев, командуя партизанским отрядом, вывел из окружения 1.300 бойцов и 200 командиров Красной Армии, а также мотострелковый батальон с материальной частью.

Партизаны перерезали дороги, по которым вражеские войска снабжались горючим и боеприпасами, взрывали цистерны с бензином и автомашины со снарядами.

Но не всегда партизанских сил было достаточно, чтобы справиться с врагом. Тогда партизаны, собрав о противнике важные сведения, передавали их ближайшей части Красной Армии, которая наносила немцам сокрушительный удар.

Рядовые советские люди мужественно выполняли опасную роль разведчиков, сами предлагали свои услуги партизанским отрядам. Шестнадцатилетний школьник Анатолий Шумов отправился в разведку в районный центр Осташево. Предатель, ставший старшиной у фашистов, опознал Анатолия и выдал немцам. В течение десяти дней немцы держали Анатолия без пищи, непрерывно избивали его, стараясь узнать от него что-нибудь о партизанском отряде. Но несмотря на жестокие пытки, Анатолий не сказал врагам ни одного слова. Два раза его ловили немцы и дважды Анатолий убегал, доставив ценные сведения о противнике. Так, по его данным, артиллерийским огнем были уничтожены две пулеметные точки врага.

Попадая в руки врага, партизанский разведчик заранее должен был приготовиться к страшным мукам. Фашистские изверги, напуганные действиями партизан, подвергали пленных разведчиков особенно утонченным пыткам. Но мы не знаем ни одного случая, чтобы фашистам, удалось этими пытками вырвать хоть одно слово у партизана-мученика.

Партизанам помогали все, чем могли. 60-летний рабочий Розанов организовал группу подростков, в которую входили и его два сына. Ребята переходили линию фронта и приносили очень ценные сведения о враге в штаб одной из наших армий. Рабочий Чукманов вызвался проводить в госпиталь раненого командира полка. По дороге Чукманов сам был тяжело ранен, однако командира доставили в госпиталь и только после этого сам был отправлен в больницу.

Беспартийная учительница Уварова регулярно получала от партизан сводки Совинформбюро и читала их населению, а когда партизаны появлялись в деревне, расставляла сигнальные посты. Все названные здесь партизаны награждены орденами и медалями за свои подвиги.

Но из всех славных дел партизан Подмосковья едва ли не самое выдающееся — подвиг председателя Угодско-заводского райисполкома Михаила Алексеевича Гурьянова, награжденного посмертно званием Героя Советского Союза.

Михаил Алексеевич Гурьянов за четыре года своей работы в Угодско-заводском районе стал любимым человеком для всех жителей. Этот огромного роста человек, с крупными резкими чертами лица и грубым голосом с первого взгляда мог показаться суровым. И он был таким, когда разговаривал с каким-нибудь лентяем. Он ненавидел бездельников и сам весь день кипел в работе. Это был жизнерадостный человек, любивший посмеяться и развеселить окружающих шуткой. Сколько веселых минут доставил он партизанам своими рассказами под треск лучины в землянке перед тем, как итти на опасное партизанское дело!

И вот партизаны затеяли крупное нападение на районный центр, где стоял штаб корпуса и было много всяких складов. Несколько партизанских отрядов об'единились в один. Этот большой отряд был разделен на несколько групп, и каждой группе был придан проводник, который должен был привести ее точно к намеченному об'екту в назначенный час.

Михаил Алексеевич Гурьянов сказал:

— А я уж поведу свою группу прямо в свой райисполком, где немецкий штаб. Войду к фашистам и скажу: «А ну, кто из вас настоящий хозяин тут — вы, подлецы, или я?!»

24 ноября, партизаны, пройдя около сорока километров лесами, в 2 часа ночи ворвались в Угодский завод. По общему сигналу все группы бросились к зданиям, в которых жили фашисты, к строениям, где находились склады. Село огласилось треском автоматов, осветилось багровым светом пожаров.

Но самая главная задача состояла в том, чтобы разгромить штаб, помещавшийся в двухэтажном здании райисполкома, на горе. Гурьянов знал в этом доме каждую щель. Обгоняя отряд, он бросился к дверям штаба, сжимая в руке гранату. Вместе с ним в дом вбежал командир отряда Карасев. Загремели выстрелы, это Карасев из маузера бил выбегавших в панике штабных офицеров. Гурьянов метнул гранату… вторую.

В эту ночь был уничтожен штаб корпуса и гарнизон. Партизаны истребили до 600 фашистских солдат и офицеров. Сожжено и уничтожено 80 грузовых и 23 легковые автомашины, 4 средних танка, бронемашина, 5 мотоциклов, 12 повозок с боеприпасами, авторемонтная мастерская, два склада с горючим, склад продовольствия, конный двор со всеми лошадьми. Захвачены документы штаба немецкого корпуса.

Когда все было кончено, партизаны исчезли в лесах. Немцы организовали погоню. И случилось так, что тяжело раненый Гурьянов попал в плен. Мы не знаем пока, какие пытки вынес этот великан. Во всяком случае фашисты знали, кто попал к ним в руки. Через несколько дней Михаила Алексеевича Гурьянова привезли к зданию райисполкома. Он сам вышел из машины и спокойно смотрел, как палачи срывали телефонную проволоку, чтобы сделать из нее петлю.

В последний раз смотрел Михаил Алексеевич на здание, в котором прошли лучшие четыре года его жизни. Вот по этой проволоке летели его слова по району — и быстрей рубились дрова для Москвы в Угодских лесах, дружней прокладывалась дорога на Тарутино, веселей строились мосты и Овчининская больница и родильный дом, и по старому Калужскому тракту множились обозы — везли бочки, кадушки, горшки, сани, телеги, — все, чем богат лесной Угодско-заводский район...

Палачи закинули проволоку на выступы рельсов, на которых держался балкон райисполкома. Они пригнали перепуганных жителей, чтобы еще более устрашить их ужасом смерти. Михаил Алексеевич стоял под балконом без шапки, голова его была повязана бинтом. И когда фашистские палачи накинули петлю на его могучую шею, он крикнул своим сильным, густым голосом, обращаясь к советским к людям:

— Таких, как я, миллионы! Уничтожайте фашистов, товарищи! Да здравствует родина! Да здравствует Сталин!

Звание Героя Советского Союза также посмертно присвоено юной комсомолке Зое Космодемьянской. Она мужественно боролась во вражеском тылу. Хрупкая девушка перенесла нечеловеческие пытки так же стойко, как силач Гурьянов. Она умерла на немецкой виселице, проклиная фашистских палачей, призывая народ к борьбе, к мести за поруганную советскую землю.

Громя немецких оккупантов в тылу, заслужил звание Героя Советского Союза храбрый юноша Илья Кузин. Несколько сот партизан награждено орденами и медалями.

В великой битве за Москву мужественные партизаны внесли и свой вклад в первую победу над врагом. Призыв Сталина дошел до сердца простых советских людей, и они стали народными мстителями, поспешили на помощь Красной Армии. В тяжкую годину московской обороны и теперь, в неудержимом движении наступательных боев партизаны — братья красноармейцев — высоко и непоколебимо вздымают замена народной войны с немецкими захватчиками. // В.Ильенков.
____________________________
А.Фадеев: Бессмертие ("Правда", СССР)**
А.Довженко: Смотрите, люди! ("Правда", СССР)**


**************************************************************************************************************************************************
Умело и тщательно организовать каждое совместное наступление пехоты и артиллерии!


Сержант Шахов подбил три немецких танка

ЮЖНЫЙ ФРОНТ, 17 февраля. (По телеграфу от наш. спец. корр.). Фронтовая газета «Во славу родины» от 16 февраля 1942 года сообщает:

«В боях за одно село враг оказывал серьезное сопротивление. Любой ценой фашисты пытались удержать свой опорный пункт. Вскоре сопротивление немцев на переднем крае было сломлено. Бойцы ворвались на улицы села. Тогда немцы бросили в контратаку танки и резервное подразделение. Получив значительный перевес в силах, враг стал теснить наших бойцов.

Сержант Шахов с группой красноармейцев, засев в каменном здании, смело и упорно отражал контратаку немцев. Прямо на них шли четыре фашистских танка. Здание уже было пробито в нескольких местах. Но Шахов героически продолжал свой поединок с вражескими машинами. Он открыл по ним огонь из противотанкового ружья. Первые же меткие выстрелы Шахова повредили оптику головного немецкого танка. Его пушка, очевидно, заклинилась. Немецкая машина прекратила огонь и поспешно отошла назад.

Борьба продолжалась. Отважный сержант из противотанкового ружья нанес повреждение еще двум танкам. Они тоже вышли из строя и откатились обратно. Прикрываясь броней танков, немецкие пехотинцы открыли огонь по дому, где укрылся Шахов с бойцами. Сержант и бойцы взялись за винтовки и в упор расстреливали фашистских автоматчиков. Когда некоторые из них попытались приблизиться, наши бойцы стали метать гранаты. Понеся большие потери, немцы вынуждены были отказаться от попытки выбить группу советских бойцов из здания… Победила в этом неравном бою отважная группа стрелков во главе со смелым сержантом Шаховым».


Наши воины нещадно истребляют врага

КАЛИНИНЫМИ ФРОНТ, 17 февраля. (По телеграфу от наш. спецкорр.). На отдельных участках фронта идет упорная борьба наших частей вокруг опорных пунктов немецкой обороны. Противник яростно сопротивляется, цепляюсь за каждое строение, и под ударами наших войск несет большие потери.

В одном районе немецкий отряд при поддержке четырех танков попытался перейти в контратаку. Его встретили губительным огнем артиллеристы N части. Со второго же снаряда один немецкий танк был подбит. Через несколько минут та же участь постигла два других танка, а последний повернул обратно. Тогда наши артиллеристы перенесли огонь на вражескую пехоту, уничтожив более 150 солдат и офицеров. Отлично действовали в этом бою командир орудия сержант Козин, наводчике младший сержант Рысенко, младший политрук Волокоморов, красноармейцы Токарев и Перепелкин.

Беспощадно истребляют врага наши отважные танкисты. Танковый экипаж в составе младшего лейтенанта Нечитайло, водителя Панфилова и башенного стрелка Шенько уничтожил в бою вражеский дзот, два станковых пулемета, минометную батарею, противотанковое орудие и до 30 немцев. Экипаж, возглавляемый младшим лейтенантом Селиным, шесть раз ходил в атаку и вывел из строя три дзота, противотанковую пушку, три станковых пулемета, рассеял до роты фашистских солдат.

________________________________________________
И.Уткин: В Брянских лесах* ("Известия", СССР)
Боевым советским партизанам — слава!* ("Правда", СССР)***
Стойкость и отвага советских партизан ("Красная звезда", СССР)
Крепче удары по оккупантам, товарищи партизаны! ("Известия", СССР)***

Газета "Красная Звезда" №40 (5104), 18 февраля 1942 года

http://0gnev.livejournal.com/432129.html

"Красная звезда": 1943 год.
"Красная звезда": 1942 год.
"Красная звезда": 1941 год.



Д.Ортенберг, ответственный редактор "Красной звезды" в 1941-1943 гг.

Спецкор Павел Трояновский передал из 50-й армии краткое сообщение о подвиге колхозника артели «Новый быт» из села Лишняги Серебряно-Прудского района Тульской (ныне Московской) области Ивана Петровича Иванова. Жаль, что мы тогда не пошли по следам подвига. Это я делаю теперь, когда вновь встретился с тем событием на страницах «Красной звезды».



Я узнал, что Иван Петрович в юности батрачил у помещика, пас лошадей. Участвовал в русско-японской войне, был ранен. За Советскую власть с первых же ее дней стоял горой. В тридцатые годы первым вступил в колхоз, работал конюхом.

Пожилые односельчане отзываются о нем как о человеке во всех отношениях достойном. Было у него повышенное чувство ответственности, дружелюбие, скромность, всегдашняя готовность помочь соседям: одному чинил хату, другому косил сено... Под стать ему была и жена Наталия Иевлевна. Чета Ивановых вырастила пятерых детей — трех сыновей и двух дочерей. Все сыновья ушли на фронт; вернулся же только старший — Михаил. Василий и Иван погибли.

В дни Великой Отечественной войны Иван Петрович работал за двоих, за троих. Убирал хлеб, собирал подарки для Красной Армии. Первым внес свои сбережения в фонд армии. Корову отдал фронтовому госпиталю.

А после того как немцы ворвались в Серебряно-Прудский район, старик себе места не находил.

Как же развернулись события в тот зимний день битвы за Москву? Контрнаступление Красной Армии. 322-я стрелковая дивизия ведет бой за Серебряные Пруды. Мощной атакой она выбила немцев из города, разгромив 63-й моторизованный полк противника. Один из отрядов этого полка с 30 машинами и противотанковой пушкой поспешно отходил на юго-запад, к Венёву. Однако Венёв к тому времени уже окружили наши войска, и отряд круто повернул на юг — к селу Подхожее, стоящему на перекрестке дорог к Венёву и Кимовску. И вот притащились немцы в Лишняги.

Пятеро солдат во главе с офицером и каким-то косноязычным переводчиком ввалились в избу Ивана Петровича. Крестьянин притворился больным, говорил, что дороги не знает. Офицер выхватил пистолет, на старика силой напялили полушубок, ушанку и поволокли на улицу. Тридцать машин стояли с незаглушенными моторами: издали доносился артиллерийский гром, и немцы торопились. Офицер усадил Иванова рядом с собой в головную машину, и отряд тронулся в путь.

Но не дорогу в Подхожее указал Иван Петрович, а свернул влево, к белогородскому лесу, к оврагу, который местные крестьяне называли «свинкой». Там в овраге вся колонна и завязла в сугробах.

Там, в овраге, закончил свой жизненный путь и герой-патриот Иван Петрович Иванов...

Встретился я с дочерью Ивана Петровича ткачихой Клавдией Ивановной, уже пожилой женщиной, с такими же голубыми, как у отца, глазами. Она достала шкатулку, в которой хранятся награды отца. Эти награды ей вручил на хранение генерал армии Павел Иванович Батов, председатель Советского комитета ветеранов войны.

Она последняя видела отца в тот момент, когда немцы, подталкивая его в спину, увели из дому.

— Успел отец что-нибудь сказать?

— Ничего не сказал... Долгим, горестным взглядом посмотрел на меня. Глаза его говорили, а что именно — тогда я не знала. Позже поняла, что прощался навсегда со мной, семьей, домом…

Что мог он сказать на пороге родного дома, понимая, что переступает и порог своей жизни? Для себя он уже все решил. Но о таких решениях в свой смертный час не говорят. Все серебрянопрудцы подтвердили: в село Подхожее был другой путь, хорошая дорога, так называемый большак. По нему ездили все жители Лишняг, окрестных сел и деревень. Свой последний шаг Иван Петрович Иванов сделал сознательно. Знал ли он о подвиге крестьянина Костромского уезда Ивана Сусанина? Но вряд ли ему были известны предсмертные слова Сусанина из рылеевской поэмы:

Предателя, мнили,
во мне вы нашли:
Их нет и не будет на русской земли!..

Иван Иванов, крестьянин из деревни Лишняги, был подлинным патриотом Родины и во имя Родины пожертвовал своей жизнью.

На месте его гибели установлен обелиск. На центральной площади села стоит памятник. На нем изображен советский воин с приспущенным знаменем. На памятнике высечены слова: «Партизану Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Ивану Петровичу Иванову, погибшему при выполнении патриотического долга в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками».

А теперь надо, видимо, вернуться к материалам о подвиге Иванова в сегодняшнем номере «Красной звезды».

Когда накануне я прочитал сообщение Павла Трояновского, сразу стало ясно: советский крестьянин повторил подвиг Ивана Сусанина! Это было первое подобное сообщение за войну. И рассказать об этом следовало ярко и эмоционально. Наш корреспондент прислал информацию вообще с опозданием, да и сам давно уже ушел из этого района с войсками на запад. Послать в Лишняги из редакции, видно, было некого, а откладывать материал тоже не хотелось. Выход все же нашли.

Я попросил зайти Петра Павленко. Уселся он в кресло и выжидающе смотрит на меня. Дал я ему листики телеграфных бланков с наклеенными на них лентами сообщения Трояновского. Петр Андреевич, как обычно, снял очки, старательно протер их и медленно, словно заучивал текст, стал читать. Прочитал раз, два и воскликнул:

— Так ведь это Иван Сусанин нашей войны! И тоже Иван. И даже Иванов! Истинно русский человек…

Писателю не трудно было догадаться, для чего я его пригласил:

— Об этом надо писать балладу, поэму.

— Или рассказ, очерк, — вставил я.

Павленко, конечно, понял, к чему я клоню, и ответил:

— Хорошо, напишу…

Сейчас я уже могу сказать, что, когда просил его написать очерк, на душе у меня кошки скребли. И вот почему.

По всему фронту гремела слава 32-й стрелковой дивизии. Дивизия эта сибирская. На фронт она прибыла в разгар битвы за Москву. Отличилась в оборонительных боях за столицу. Именно она сражалась с немецко-фашистскими захватчиками на Бородинском поле. Воины дивизии не посрамили русской славы, а приумножили ее в дни оборонительных боев и в дни нашего контрнаступления. Естественно, хотелось побывать у сибиряков, рассказать о них.

Ранним утром вместе с Петром Павленко мы отправились в дивизию на двух «эмках». Я должен был скоро вернуться, чтобы вычитать газетные полосы, а Павленко решил провести там целый день.

Моя «эмка» шла впереди. Я был уверен, что машина писателя неотступно следует за мной. Шоссе периодически обстреливалось артиллерией противника, и я все время оглядывался: все ли благополучно? Но вот на одном из поворотов оглянулся и вижу — нет «эмки» Петра Андреевича! Остановился, ожидая. Но ее все нет и нет. Вернулся назад, туда, где в последний раз ее видел, километра за два-три. Не нашел. Направился прямо в один из полков, минуя штаб дивизии. Быть может, Павленко, подумал я, решил вначале заглянуть на КП соединения. Что ж, он сам знает, что делать. Побыл я в полку и вскоре вернулся в Москву. А Петр Андреевич не подает никаких признаков жизни. Может, с ним что случилось? Стал звонить в Военный совет армии. Там тоже переполошились, искали писателя в полках и даже в медсанбате. Наконец отвечают: Павленко в том самом полку, куда я заезжал.

На второй день приезжает Петр Андреевич в редакцию, заходит ко мне сонный, с трудом волоча ноги, покашливает, глотает какие-то порошки и сразу же вручает мне листиков десять, исписанных его обычным бисерным почерком. Оказалось, что его «эмка» сломалась, ее на буксире отвели во второй эшелон дивизии, а писатель на попутной машине, затем пешком добрался до полка, но меня уже здесь не застал. Там провел тревожный день и бессонную ночь.

— Надо было сразу же вернуться в Москву! — упрекнул я его. — Завтра бы съездил.

— Вернуться? — перебил он меня. — С пустыми руками…

Смотрю я на него, худющего, усталого, и говорю:

— Иди к себе, два-три дня ничем не занимайся, отдыхай…

Но сам же прервал его «отпуск».

И вот на второй день после нашего разговора о подвиге Иванова Петр Андреевич принес мне уже набранный и сверстанный подвал, над которым стоял заголовок «Во имя Родины».

Прочитал я очерк, и между мной и Павленко произошел такой диалог.

— Петр Андреевич, можно подумать, что ты там был, рядом с Ивановым.

— Был — не был, но ясно представляю себе все, что произошло в белогородском лесу. Написал даже меньше того, что могло быть и было.

— Да, но что скажет читатель?

— Читатель мудр. Он поймет, что к чему. Да еще и сам домыслит какие-то детали, которые тоже не будут далеки от истины. — И после небольшой паузы Петр Андреевич добавил: — Не был никто и с Сусаниным. Ни Рылеев, никто другой, но ни у кого не вызывает сомнения, что все так и было в костромском лесу.

— Хорошо. Но давай поставим подзаголовок: «Рассказ».

— А этого как раз делать и не надо. Подвиг Иванова — не выдумка, а истина. Вот уж действительно введем читателя в заблуждение…

Словом, убедил меня Петр Андреевич. На углу сверстанного подвала я сделал надпись: «На вторую полосу». Под очерком стояла подпись «П.Трояновский». Я поставил над ней еще одну «П.Павленко». И снова Петр Андреевич запротестовал:

— Оставь подпись Трояновского. Паша — отличный журналист. Смог бы сам написать очерк, но, видимо, торопился. А меня не убудет.

Согласился я и с этим. Кстати, Трояновский был крайне удивлен, когда увидел подвал в «Красной звезде», под которым стояла его подпись. Скромнейший Павел никогда не утаивал, что к этому очерку основательно приложил свою руку Павленко…

* * *

А на второй день в полдень Павленко потащил меня в Центральный дом Красной Армии на просмотр документального фильма «Разгром немецких войск под Москвой». О том, что такая картина готовится, мы знали, ведь сценарий для нее писал Петр Андреевич. Я все ждал, что он попросит у меня для этого творческий отпуск. Но обошлось. Писал между поездками на фронт или в часы, свободные от работы над очередной главой своей «Русской повести». Да и сочинять сценарий ему было не так трудно: в дни оборонительных сражений и нашего контрнаступления под Москвой он часто бывал в войсках Западного фронта, многое видел, многое знал.

На просмотр фильма пришел почти весь литературный состав «Красной звезды». Были там кинодраматург Алексей Каплер и кинооператоры во главе с Романом Карменом.

Нетрудно себе представить, с каким волнением смотрели мы фильм. Перед нашими глазами вновь прошла картина великой битвы за Москву, и вновь мы переживали горечь отступлений и радость победы. Но эмоции — эмоциями. Надо было подумать о том, как рассказать читателю об этой картине. После просмотра тут же, в зале Дома, состоялась импровизированная редакционная летучка. Решили посвятить фильму целую полосу. Смущало только одно: успеем ли в завтрашний номер?



— Конечно, полосу! А успеть — успеем, — горячо поддержал нас Павленко.

— Петр Андреевич, — сказал я, — взял бы ты эту ношу на свои плечи…

Павленко сразу же стал действовать, проявив подлинно репортерскую сметку и оперативность. Он собрал тех, кто делал фильм — Кармена, кинооператоров М.Шнейдерова и А.Крылова, чуть ли не силком усадил их в редакционную машину и умчался с ними в редакцию. Был приглашен и кинодраматург Каплер. Там объяснил им задачу:

— Даем завтра полосу. Пишите. Пишите, кто как может. — И после небольшой паузы предупредил: — Из редакции не выпустим, пока не сдадите статьи. А покормить — покормим…

Вначале их ошеломила такая эксцентричность писателя. Но тут же подумалось: целая полоса в газете! И потом, ведь просит не кто иной, как Павленко — разве ему откажешь!

И вот сегодня напечатаны рассказы об этом фильме, который тогда стал событием. В полосе — большая статья Каплера «Бессмертное сражение за Москву». Это как бы битва за столицу глазами кинодраматурга. Статья Кармена — впечатления о фронтовых встречах. Были там такие строки:

«В одной деревушке я снимал встречу с населением наших передовых частей. Старуха колхозница, крестясь обеими руками, кланялась в пояс бойцам. Плача от радости, она обнимала их и целовала. Серый дым стелился над закостеневшими трупами убитых немцев. Шли цепочкой суровые бойцы, и старуха знала, что вместе с ними пришла жизнь».

Кто из нас, смотревших этот фильм тогда, да и спустя много лет после войны, не улыбнулся, увидев сцену, запечатленную Карменом на пленке, — маленькую сгорбленную старушку, в приливе радости крестившуюся действительно двумя руками! Кстати, этот кадр попал и на пленку фотоаппаратов наших репортеров, был опубликован в газете. Но снимок был статичен, а в фильме — все в движении: и блестящие глаза старушки, и улыбка, и расправлявшиеся морщинки…

Был Кармен и в Волоколамске в день его освобождения. Перед ним предстала та же трагическая картина, которую вместе со мной видели редактор «Правды» Поспелов и редактор «Известий» Ровинский, побывавшие в тот же день в городе.



Из статьи Шнейдерова и Крылова читатель узнал, каким нелегким делом, полным опасности, был труд фронтовых кинооператоров, шагавших со своим киноаппаратом «Аймо» вслед за бойцами переднего края. «Однажды, — повествуют они, — пришлось снимать танкистов-гвардейцев генерал-майора Катукова. Вышли мы на исходную позицию танков к опушке леса... Снимаем выход танков, их первые залпы, бежим следом за ними, вражеский огонь вынуждает залечь... Все-таки кое-что сняли...»

По своей скромности они не подчеркивали, что танкисты-то были прикрыты броней, а кинооператоры были открыты, как говорится, всем огненным ветрам. И сняли они не кое-что, а широкую панораму танковой атаки.

В полосе «Песня защитников Москвы» из этого фильма. Сочинил ее Алексей Сурков еще в дни битвы за Москву:

Мы не дрогнем в бою
За столицу свою —
Нам родная Москва дорога.
Нерушимой стеной,
Обороной стальной
Разгромим,
Уничтожим врага.

На эти стихи была написана музыка, и с экрана она шагнула по стране и всем фронтам.

Щедро мы дали и кадры из фильма — на первой, второй и третьей полосах: лентами на все шесть колонок...



* * *

# П.Павленко. Сибиряки // "Красная звезда" №54, 6 марта 1942 года
# П.Трояновский. Во имя родины // "Красная звезда" №38, 15 февраля 1942 года
# А.Каплер. Бессмертное сражение за Москву // "Красная звезда" №38, 15 февраля 1942 года
# Р.Кармен. Свидетель исторических битв // "Красная звезда" №38, 15 февраля 1942 года
# М.Шнейдеров, А.Крылов. От Каширы до Сталиногорска // "Красная звезда" №38, 15 февраля 1942 года
# А.Сурков. Песня защитников Москвы // "Красная звезда" №38, 15 февраля 1942 года

______________________________________________________________
Источник: Ортенберг Д.И. Год 1942. Рассказ-хроника. — М.: Политиздат, 1988. стр. 79-84

http://0gnev.livejournal.com/431999.html

"Красная звезда": 1943 год.
"Красная звезда": 1942 год.
"Красная звезда": 1941 год.



Д.Ортенберг, ответственный редактор "Красной звезды" в 1941-1943 гг.

Вчера вечером с Волховского фронта пришло краткое, в телеграфном стиле, сообщение о том, что три сибиряка-коммуниста — сержант Иван Герасименко, красноармейцы Александр Красилов и Леонтий Черемнов, бойцы 229-го стрелкового полка, — совершили подвиг величайшего самопожертвования: в боях под Новгородом они закрыли своими телами амбразуры трех вражеских дзотов.



В тех случаях, когда нет подробной информации, мы прибегаем к испытанному жанру — передовицам. Сегодня и опубликована передовая «Подвиг трех коммунистов». Позже стали известны и подробности подвига.

Вот наградные листы на этих воинов: им присвоено звание Героев Советского Союза. Но с наградными листами я ознакомился лишь ныне. А тогда, когда мы получили сообщение спецкоров, первым был вопрос: кто они? В дивизию были посланы специальные корреспонденты, и вскоре мы многое узнали.

Прибыли спецкоры в полк, оттуда — в батальон и роту, где служили три героя. Добрые слова услышали они о жизни, боевых делах и мужестве сибиряков. Все трое были призваны в армию из Новокузнецка. В один и тот же день отправились на Волховский фронт. Вместе воевали в одном взводе, вместе жили, ели, как говорится, кашу из одного котелка.

О боевой службе Герасименко рассказал командир батальона капитан М.Герасев:

— Недавно Ивану Герасименко я приказал привести «языка». Возглавляя группу из шести бойцов, он проник в тыл к немцам. Долго ползли они вдоль дороги, нашли удобное место, устроили засаду. Вскоре на дороге показались трое нагруженных саней. Груз охраняли с десяток немцев. Наши бойцы подпустили немцев совсем близко, а потом по команде сержанта открыли огонь. Среди немцев паника, многие бросились бежать. В этой суматохе Герасименко быстро подскочил к саням, возле которых лежал раненый офицер. Он замахнулся гранатой. Но Герасименко выхватил гранату и бросил в кювет. Там она и взорвалась, не причинив нашим бойцам вреда. А пленный офицер был доставлен в штаб. Сержанта мы представили к ордену «Красное Знамя».

Александр Красилов и Леонтий Черемнов были неразлучными друзьями. Их жизненные пути крепко сплелись. Земляки из алтайской деревни Старая Тороба, они сдружились много лет назад. Вместе работали в колхозе, вместе уехали в Новокузнецк, где добывали уголь в шахтах. Военная профессия у них одна — пулеметчики. В холодные осенние дни и зимние стужи они лежали за одним пулеметом. Когда они появлялись в землянке, раздавались возгласы: «Близнецы пришли!»

Возвратились они однажды под утро. Черемнов докладывает:

— Лежим в дозоре. Ночь светлая. Все как на ладони. Смотрю, немцы бегут к реке, к проруби — за водичкой, видно. Сейчас, думаю, я вас напою, вы у нас к проруби примерзнете! Подпустил ближе и ударил. Тут луна зашла, а как выглянула, смотрю — неплохо ударили: кое-кто лежит у проруби, остальные — в снегу. Ну, думаю, у сибиряков терпенья хватит. Не выдержали немцы на холоде, начали ползти, а мы с Александром щелкаем помаленечку. В общем, каюсь, на совести моей с Александром еще пяток душ…

— Побольше бы таких грешников, — отозвался их дружок Герасименко, — и мы скорее с немецкими паразитами покончим…

За пять дней до памятного боя у вражеских амбразур в землянке заседало партийное бюро. В этот день Герасименко был принят в члены партии, а Черемнов и Красилов — в кандидаты. Зачитали простые, но написанные от всего сердца заявления.

«Я обязуюсь, — писал Герасименко, — выполнять все порученные мне партией задания и хочу пойти на любую операцию членом партии большевиков».

«Я хочу сражаться большевиком», — говорится в заявлении Красилова.

«Я буду с честью носить звание коммуниста. Изо всех сил буду стрелять в фашистов», — писал Черемнов.

Отныне бой с врагом стал для них не только воинским, но и партийным долгом.

А жизнь в землянке шла своим чередом. Конечно, много разговоров было о боевых делах. Но и немало — о жизни там, в Сибири, о семьях, о мечтах. Ничего не скрывали друг от друга три товарища, читая вслух каждую весточку из дома. Сохранились во взводе письма Симы, жены Герасименко. Приведу одно из них, сжимающее сердце болью:

«Я работаю на заводе, поступила чернорабочей, но работала всего шесть дней, потом начальник цеха перевел меня на станок. Ваня, я работаю на эвакуированном московском заводе, так что когда наши мужья снимут голову Гитлеру, мы поедем с тобой в Москву и будем жить в своей столице.

Когда мы встретимся, милок? Жду тебя. Только что уложила Вовку спать, он драчливый — весь в тебя. Напиши только, что ты жив, и мне больше ничего не надо. Мы очень с сыном рады, когда получаем известия, что наш папуля жив. Может быть, будет та минута, когда ты и я будем держать нашего родного сына в объятиях и любоваться жизнью. Мне всего двадцать лет, и ты еще молод — свое возьмем...»

Что было на душе у сержанта — этого не расскажешь и не опишешь. Когда Герасименко зачитал своим товарищам в землянке письмо, воцарилась тишина. Он ее сам нарушил:

— Эх, и жизнь будет, когда уложим проклятых фашистов. Мне, может, не придется ее видеть, но Вовка мой не будет знать что такое фашисты, разве что по книгам. Какой он сейчас, сын?..

А потом продолжал:

— Сейчас бы сказали: «Иди домой» — не пошел бы, раненый и то не пойду. Пока не очистим от них землю, все равно нет жизни…

* * *

Пора, по-моему, уже подробнее рассказать о главном — о том памятном и трагическом дне, когда свершили свой подвиг три сибиряка-коммуниста.

Вместе с командиром взвода младшим лейтенантом Поленским спецкоры из траншеи переднего края осмотрели местность, где бойцы сражались с врагом. Побеседовали со всеми, кто принимал участие в этом бою, кто был рядом с героями. Даже нарисовали чертеж и провели линии, по которым видно было, как двигались разведчики, где находились огневые точки врага, как шаг за шагом развертывались события. К концу беседы они уже отчетливо и точно представляли себе все перипетии боя, зримо видели каждый шаг героев.

Как же все было?

Командир батальона капитан Герасев получил приказ командира дивизии полковника Андреева произвести разведку боем в районе, откуда немцы вели огонь из дзотов, выявить расположение этих дзотов и внезапным налетом по возможности уничтожить их.

Накануне вместе с командиром взвода Поленским Герасев произвел рекогносцировку. А к вечеру Поленский вызвал к себе командиров отделения Герасименко, Лысенко и Селявина. Вчетвером они по ходам сообщений пришли на наблюдательный пункт, откуда просматривалась неприятельская оборона. Наметили маршрут предстоящей разведки. Ночью двадцать бойцов во главе с Поленским у самого берега Волхова поднялись на вал. Новгород лежал перед ними плененный, скорбный, молчаливый. На том берегу немцы использовали земляной вал, каменные быки, возведенные когда-то для большого моста, чтобы создать, казалось бы, неприступную оборону. Впереди — дзоты, блиндажи, проволочные заграждения.

В пять часов утра взвод двинулся в путь. Это время было выбрано не случайно. Ночь стояла лунная, а к утру стало темнее. Кроме того, известно было, что на рассвете бдительность немецких часовых притупляется. Наши бойцы спустились в лощину. Разведчики шли бесшумно. Когда приблизились к реке, командир взвода подозвал Герасименко:

— Возьмите еще двоих, выберите их сами и ползите вперед.

Сержант выбрал Красилова и Черемнова. С ними он добывал «языков», с ними стоял холодными ночами в «секрете», с ними плечом к плечу дрался в последнем бою у Кирилловского монастыря.

Трое храбрецов поползли. Вдруг перед ними выросли фигуры двух часовых; ловким броском бесшумно они их сняли и поползли дальше. Так взвод вышел к вражеским укреплениям с тыла. Завязался бой. Разведчики стали метать гранаты в амбразуры, дымоходные трубы и двери дзотов. Уничтожив расчет одного из дзотов, Герасименко со своими товарищами вытащил из него пулемет и им же стал разить врага. Вдруг у Герасименко по халату поползли струйки крови. Он свалился в снег. К нему подбежал санитар Степан Дубина, стал его перевязывать. Поленский, увидев раненого, приказал ему отползти назад, выйти из боя. Герасименко впервые ослушался своего командира, не ушел.

Взвод продолжал бой. Уже уничтожено несколько дзотов. Но в это время немцы вызвали подкрепление и повели наступление, пытаясь окружить разведчиков. Надо выходить из боя. Вдруг заговорили пулеметы тех новых дзотов. Взвод попал в огневой мешок. Смерть нависла над бойцами взвода. Надо заставить замолчать эти пулеметы. Герасименко все это видел. Опасность, угрожавшая товарищам, подняла его на ноги. Он вырвался из рук санитара и снова кинулся к дзоту. К двум другим бросились Красилов и Черемнов. Гранат у них уже не было. Выход один. Не сговариваясь, они бросились на пулеметы, заслонив своими телами огненные струи, приняв смерть, предназначенную взводу. Бойцы двинулись в атаку. Среди них был и Дубина. С криком «Отомстим врагу!» он кинулся вперед, но упал в нескольких шагах от Герасименко. Это была четвертая героическая смерть во взводе. Жизнь товарищей была спасена. Взвод выполнил боевое задание.

Легендарный подвиг трех коммунистов, о котором рассказала «Красная звезда», взволновал советских людей. Их чувства выразил Николай Тихонов в своей «Балладе о трех коммунистах». Вспоминаю, когда мы рассказали Николаю Семеновичу об этом подвиге и попросили написать стихи, он сказал:

— Напишу. Это герои и Ленинграда…

Известно, что 52-я армия, в рядах которой воевали Герасименко, Красилов и Черемнов, участвовала в то время в наступательной операции Волховского фронта по освобождению от блокады Ленинграда. Знали бойцы армии, что идут на помощь городу Ленина. И вот баллада Тихонова как раз и объясняла, что воодушевило сибиряков на подвиг самопожертвования:

...И вот сейчас на подвиг пойдут в снегах глухих
Три коммуниста гордых, три брата боевых.

Герасименко, Красилов, Леонтий Черемнов
Глядят на дзоты серые, но видят лишь одно:

Идут полки родимые, ломая сталь преград.
Туда, где трубы дымные подъемлет Ленинград!

Где двести дней уж бьется он с немецкою ордой,
Стоит скалой, не гнется он над вольною Невой.

Спеши ему на выручку! Лети ему помочь!
Сквозь стаи псов коричневых, сквозь вьюгу, битву, ночь!

И среди грома адского им слышен дальний зов —
То сердце ленинградское гудит сквозь даль лесов!..

Пронзили душу и такие строки баллады:

А струи пуль смертельные по их сердцам свистят,
Стоят они отдельные, но как бы в ряд стоят.

Их кровью залит пенною за дзотом дзот затих,
Нет силы во вселенной, чтоб сдвинуть с места их!

...Темны их лица строгие, как древняя резьба,
Снежинки же немногие застыли на губах.

Удивительно быстро написал Тихонов свою балладу. 17-го я послал ему телеграмму, в которой просил прочитать нашу передовую о подвиге трех коммунистов и сочинить стихи. А 19-го баллада уже поступила в редакцию и на второй день была опубликована, заняв почти две колонки в газете…

— Этот день и ночь после телеграммы, — объяснял потом Николай Семенович, — я жил тем подвигом. Так жил, что мне казалось, что я там, с ними. Само писалось…

Нетленна память о подвиге трех коммунистов. Она в сердцах и делах их современников и новых поколений советских людей. На родине героев — обелиски. Их именами названы улицы Новокузнецка, где они работали и откуда ушли на фронт. На берегу Волхова, там, где сражались и сложили свои головы три коммуниста-богатыря, установлена мемориальная плита и посажены три березки. На самом красивом месте в Новгороде, в центре знаменитого и древнего Ярославского дворца, поставлен величественный, строгий монумент. В городе три улицы тоже названы именами И.С.Герасименко, А.С.Красилова и Л.А.Черемнова.

Три коммуниста — гордость и слава нашей партии. В «Истории Коммунистической партии Советского Союза» им посвящены пламенные строки...

* * *

# Подвиг трех коммунистов // "Красная звезда" №37, 14 февраля 1942 года
# Н.Тихонов. Баллада о трех коммунистах // "Красная звезда" №42, 20 февраля 1942 года

______________________________________________________________
Источник: Ортенберг Д.И. Год 1942. Рассказ-хроника. — М.: Политиздат, 1988. стр. 74-79

http://0gnev.livejournal.com/431699.html

Действия мелких подразделений должны быть пронизаны огневой активностью, огневой дерзостью. Наш закон — первым обрушиваться на немцев градом пуль, стрелять раньше, чем враг успеет прицелиться. Всегда отвечать утроенной активностью на огневую активность немцев.

Б.Ямпольский, "Красная звезда" СССР (№36 [5100]).



Статья опубликована 13 февраля 1942 года.



(От специального корреспондента «Красной звезды»)

Здесь немцы поставили черный столб «Nach Wolchow 6 klm» (до Волхова 6 километров). Стрела указывала на северо-запад. Немцы надеялись замкнуть кольцо вокруг Ленинграда и задушить великий город. Этот черный столб стал могильным столбом для их планов. Дальше они не сделали ни шагу.



Они позабыли про Волхов и побросали не только бинокли, в которые видели его, не только танки, машины и мотоциклы, но и своих раненых.

За спиной осталось Ладожское озеро, где надеялись встретиться финн и немец.

И там, где должно было закончиться окружение Ленинграда, началось окружение немцев, осадивших Ленинград.

Повален темный лес, задавлены немецкие землянки. Пушки пробивали дорогу! Немецкие танки с белыми крестами, немецкие черные машины с цифрами и мистическими знаками снесены в кюветы.

У какого-то Карла Екеля в мундире нашли мы открытку. Снега, елочки, домики в огнях и немец с оленем у столба, на котором написано «Урал». Немцы — любители символов. Фашистская организация приветствует Карла Екеля и символически желает ему с быстротой оленя достигнуть Урала. А Карл Екель, ощеривши зубы, весь ледяной лежит на берегу Волхова. Это тоже символ!

За каждой деревней — немецкий погост. На всех площадях и улицах, даже у домов, под окнами немецкие кресты. Раньше они над каждым убитым солдатом ставили отдельный крест. В последнее время они вбивали в могилы только березовые и осиновые колы и на 40 или 50 колов делали одну перекладину. По всей дороге в свете луны, могильные заборы.

На перекрестках стоят столбы. Они были сверху донизу покрыты стрелами — немецкими указателями, которые расходились во все стороны. Теперь на столбах одна черная стрела — на запад.

На дорогах день и ночь горят огромные костры, и деды старые, и бабки, и девушки, и дети вышли на дороги с большими деревянными лопатами, расчищают снег, заваливают воронки, чинят мосты на дорогах в Ленинград. И этот дед с бородой, который бывал в Питере, и рядом с ним внук, для которого город этот сказка, с одинаковым азартом прочищают путь новым, свежим частям, непрерывно подходящим к фронту.

Из глубины страны новая резервная часть полковника Буланова подходит к месту боев. В новых романовских полушубках, ушанках, валенках, ватных штанах, толстых рукавицах. Катят новые пушки, тянут на волокушах новые минометы, из саней глядят пулеметы «Максим». Все устремлено вперед — на врага, осадившего Ленинград.

Слышна неумолкаемая артиллерийская канонада. Бои идут день и ночь.

В лесном блиндаже — командный пункт. Полковник Краснов, Герой Советского Союза, склонился над картой, выискивает, как обойти узел сопротивления немцев, и одновременно кричит в трубку:

— Картошки, картошки подсыпь!

Ухает артиллерия. Зимний хвойный лес стоит, как заколдованный, не шелохнется. Лишь над елями, где-то под звездами воют снаряды. Не сало жрет нынче немец под Ленинградом — огненную картошку!

— Картошку не жалейте, — кричит в трубку Краснов, — крепче всыпьте немцам!

Полковник Краснов все время торопит командиров подразделений:

— Веселее, веселее, ребятки, каждый шаг приближает нас к Ленинграду.

Отступая, немец сжигает все деревни вокруг Ленинграда, оставляя лишь пепел и кровь. В одной деревне длиной в один километр уцелело только 5 домов, большое соседнее село сожжено дотла. У колодца сохранилась только немецкая табличка «Фридрихштрассе». Но по всей этой Фридрихштрассе валяются пулями изрешеченные, минами сожженные черные немецкие и оледеневшие трупы немцев.

Фронт катится все дальше.

Автоматчики и пулеметчики, зарывшись в железнодорожные насыпи, воздвигают перед нашими частями стены шквального огня. Но красноармейцы, обходя врага, бьют его с тыла и флангов. Артиллерия расчищает им путь сквозь все преграды, возводимые немцами.

А по дорогам все идут и идут войска. Идут к Ленинграду.

* * *

Глубокой ночью, минуя врага, осадившего Ленинград, мы пробирались в город вместе с колоннами машин, которые везли хлеб.

Эта дорога — одна из самых оживленных и шумных теперь дорог нашей страны.

Под белой северной луной, по снежной пустыне непрерывным потоком несутся караваны с продуктами, боеприпасами, всем, что нужно для жизни и борьбы. Несмотря на все яростные усилия врага, снабжение Ленинграда не прекращалось.

Машина мчится вперед, к Ленинграду.

Метель со всех четырех сторон. Нигде на земле не воет так ветер, как здесь. Даже в русских песнях, место это названо холодным. Метель заносит дорогу, но караваны снова прокладывают ее. Нет верстовых столбов. Только люди в тулупах, как в ледяных панцырях, с винтовками стоят по всей дороге. Они указывают путь через метель до следующего тулупа. И так — до Ленинграда.

Отойдет все в прошлое. Будет немец изгнан, и снова оживут все дороги на Ленинград. Придет из Москвы «Красная стрела». Но мы никогда не забудем эту снежную дорогу под северными звездами, в свете немецких ракет, под взрывами бомб.

Ночью вместе с хлебом приезжаем в Ленинград. Великий город в ночной тиши стоит суровый, каменный. Он не пропустил немцев, отбил все их атаки. Он не испугался трудностей, не дрогнул перед артиллерийским обстрелом — и он победит.

Воины Красной Армии разобьют вражескую блокаду! // Борис Ямпольский.
___________________________________________
Н.Тихонов: Город Ленина* ("Красная звезда", СССР))
Н.Тихонов: Ленинград в ноябре ("Красная звезда", СССР)


**************************************************************************************************************************************************
Действовать смело и решительно. Настойчиво искать слабые места в обороне неприятеля, во всю силу бить по ним, прорываться быстрее вперед!


ЛЮДСКИЕ РЕЗЕРВЫ ГЕРМАНСКОЙ ПЕХОТЫ ИСТОЩАЮТСЯ

ЛЕНИНГРАДСКИЙ ФРОНТ, 12 февраля. (По телеграфу от наш. спец. корр.). Наши войска, выбивая противника из населенных пунктов, не дают ему ни минуты передышки. Немцы вынуждены бросать в бой первые попавшиеся подразделения.

На одном участке фронта против наших бойцов действуют подразделения 116-го резервного зенитного батальона, 11-го и 63-го учебно-летных полков, вторая летно-стрелковая рота, транспортный отряд. Все они используются в качестве обычной пехоты. Захваченные в плен немецкие солдаты и офицеры показали, что в тылу германской армии создаются сводные пехотные части из авиационных и других специальных подразделений.

Пленный ефрейтор Вильгельм Амберг из 254-й германской пехотной дивизии рассказывает, какой ужас нагнали на немецких офицеров смелые рейды советских кавалеристов по тылам.

— В бой против конников, — говорит Амберг, — наше командование бросило все силы, какие можно было поставить под ружье. Я все время был плотником в тылу, а тут и меня послали на передовые позиции, как стрелка. Мне дали гранаты и велели бросать в наступающих русских. Но я не знал, как обращаться с гранатой. Бросил ее, да так, что повредил себе обе руки…


ОТВАГА КОМАНДИРА-МИНОМЕТЧИКА

ЮЖНЫЙ ФРОНТ, 12 февраля. (По телеграфу от наш. спец. корр.). Части N соединения, преодолевая упорное сопротивление врага, продвинулись вперед и заняли несколько населенных пунктов.

Отважно сражался командир-минометчик тов. Крылов. Он лично корректировал огонь минометов, метко поражал фашистов. Заметив, что на одном участке противник сдерживает пулеметным огнем продвижение нашей пехоты, тов. Крылов тремя минами подавил огневые точки фашистов. Когда у минометчиков кончились боеприпасы, бесстрашный командир с винтовкой в руках повел группу бойцов в атаку.

Большой успех выпал на долю летчиков N авиачасти. Действуя по наземным войскам и коммуникациям фашистов, они уничтожили один танк, 30 автомашин, один автобус, десять железнодорожных вагонов и две цистерны, истребили до 350 человек вражеской пехоты. Кроме того в воздушном бою был сбит один немецкий самолет.


УЧЕБА В ПЕРЕРЫВЕ МЕЖДУ БОЯМИ

ЛЕНИНГРАДСКИЙ ФРОНТ, 12 февраля. (По телеграфу от наш. спец. корр.). Личный состав части, где комиссаром тов. Куперов, не прекращает учебы и в ходе боев. В части проводятся командирские занятия по тактике, например, блокирования и подавления укрепленных огневых точек.

Успешно идут занятия с автоматчиками, изучающими тактику действия мелких отрядов. Воентехник 2-го ранга Калитовский, награжденный за смелые рейды в тыл врага орденом Красного Знамени, обучает бойцов истребительных групп. Лучшие лыжники помогают красноармейцам овладеть ведением огня с лыж.


БРОНЕПОЕЗДА ДЛЯ ДЕЙСТВУЮЩЕЙ АРМИИ

НОВОСИБИРСК, 12 февраля. (По телеграфу от наш. спец. корр.). Несколько дней назад железнодорожники советской Сибири закончили сооружение целого ряда бронепоездов для нескольких армий. Первый дивизион бронепоездов отбывает уже на фронт.

Все бронепоезда снабжены новейшим вооружением и хорошо экипированы. Советские железнодорожники на свои средства приобрели необходимые артприборы, техническое имущество, радиостанции, закупили хозяйственный инвентарь, пожарное имущество.

________________________________________________
Н.Тихонов. Кровь Ленинграда ("Красная звезда", СССР)**
Вс.Вишневский: Немецко-финские детоубийцы ("Правда", СССР)**
И.Эренбург: Варвар под Ленинградом* ("Красная звезда", СССР)
Фашистский «новый порядок» в оккупированных районах Ленинградской области ("Красная звезда", СССР)

Газета "Красная Звезда" №36 (5100), 13 февраля 1942 года

http://0gnev.livejournal.com/431391.html

Смело и решительно подавлять сопротивление немцев. Не медлить ни минуты, быстрее двигаться вперед, гнать и истреблять немецких оккупантов!

"Красная звезда" СССР (№26 [5090]).



Статья опубликована 1 февраля 1942 года.



Наступление наших войск охватывает все новые участки советско-германского фронта. Активные операции против немецко-фашистских захватчиков развернулись на Северо-Западном, Калининском, Западном, Юго-Западном и Южном фронтах и других. Несмотря на суровые зимние условия и упорное сопротивление врага, темпы продвижения наших войск на ряде участков намного выше, чем были у немцев в июне-ноябре. Задача состоит сейчас в том, чтобы не медлить ни минуты, находить слабые места и, ударяя по ним, решительно и умело подавлять сопротивление немцев, гнать врага на Запад без остановки. Высокие темпы продвижения должны быть взяты всеми без исключения наступающими частями.



Отступающий враг несет немалые потери в людях. Для него — это удар в самое чувствительное место. Немцы стремятся задержать наше наступление до весны, чтобы весной, собрав силы, вновь перейти в наступление против Красной Армии. Но для этой новой авантюры нужна новая армия, по сути говоря, такая же, какая была у фашистов в начале войны. У немцев ее сейчас нет. Они рассчитывают сколотить эту армию из остатков разбитых дивизий и резервов и поэтому всемерно стремятся получить передышку до весны, чтобы сохранить свою живую силу, приберечь резервы.

Чем быстрее мы будем наступать, тем больше измотаем и обескровим врага, тем скорее окончательно выбьем почву из-под его ног. Нужно учесть, что, отступая, немцы прикрываются арьергардами, чтобы увести из-под удара основные силы. Быстрый темп нашего наступления втянет в бой эти основные силы врага, не даст им оторваться от преследования и позволит нам перемолоть их.

Пытаясь задержать наше наступление, немцы начинают бросать в бой свои резервы, стянутые из глубоких тылов. Только за последнее время на разных участках фронта появилось 13 новых дивизий врага. Часть из них в первых же боях была основательно потрепана, а некоторые уже разгромлены.

Чем быстрее мы будем гнать немцев на Запад, тем больше резервов они вынуждены будут израсходовать еще до весны. Это даст нам в дальнейшем важные преимущества в борьбе с врагом: у нас будут большие резервы, а у гитлеровцев они иссякнут.

Отступающий враг всеми силами старается спасти свою технику, особенно танки, отвести их на второй и даже третий оборонительные рубежи. Одна из причин наших временных неудач на первом этапе войны заключалась в том, что у немцев было преимущество в танках. Они пытаются теперь уберечь свои танки, сохранить это преимущество к весне.

Чем быстрее будет наше продвижение, тем больше техники — танков, орудий, автомашин и др. — враг вынужден будет бросить на поле боя. За время контрнаступления наших войск с 6 декабря по 15 января советские войска захватили 2.766 танков, 4.801 орудие, 3.071 миномет, 33.640 автомашин и много другой техники и оружия. В ближайшие же недели это количество должно быть умножено. Уничтожение и захват немецких танков, наряду с другими мероприятиями, указанными товарищем Сталиным, помогут нам скорее свести к нулю превосходство неприятеля в танках.

Немцы возлагают большие надежды на свои вторые и третьи оборонительные рубежи. Они лихорадочно строят их, чтобы успеть укрепиться до приближения наших наступающих войск.

Чем выше будут темпы нашего наступления, тем меньше времени останется у противника для подготовки своих оборонительных линий, тем легче нам будет взламывать их на всю глубину. Нужно так бить врага, чтобы ему некого было посадить на своих новых укрепленных рубежах.

Не медлить ни минуты, быстрее, без остановок двигаться вперед — такова задача наших войск.

Эта задача будет осуществлена, если наступательный порыв каждого бойца, каждой части станет расти ото дня в день. Наши войска гонят врага на Запад, выполняя единый стратегический план товарища Сталина. Каждый боец, каждая часть должны понимать, что они осуществляют какое-то звено гениальных замыслов вождя Красной Армии, и поэтому обязаны во что бы то ни стало выполнять боевые приказы точно, быстро, незамедлительно.

Какое бы то ни было промедление на любом участке — это проигрыш для нас, выигрыш для врага. Если, положим, разработан план наступления, а одна из частей потеряла темпы, — это может сорвать весь план, враг может ускользнуть.

Нужно действовать смело и решительно. Надо настойчиво искать слабые места в боевых порядках неприятеля и, нащупав эти места, — во всю силу бить по ним, прорываясь в глубокие тылы врага. Это обеспечит быстрое продвижение вперед.

Родина требует сейчас от своих воинов такого железного упорства, высокого воинского умения и беззаветной самоотверженности в борьбе с врагом, на какие только способны доблестные защитники родины. Нужно преодолеть все трудности на пути быстрого продвижения вперед. Чем быстрее мы взломаем на всю глубину оборону противника, тем быстрее вырвемся на оперативный простор и получим большие возможности для маневрирования с целью истребления живой силы врага и захвата его техники.

Наше правое дело — победит, гитлеровская Германия будет разгромлена. Приложим все силы, чтобы обеспечить полный разгром немецко-фашистских захватчиков в 1942 году! Красная Армия не может дать врагу передышки — она должна наступать без остановок, гнать немцев на Запад без промедления.


**************************************************************************************************************************************************
Выше темпы наступления. Преодолеть все трудности на пути продвижения вперед, без остановок гнать немцев на Запад!


Сегодня в Севастополе

После ударных, кровопролитных боев, которые продолжались свыше двух недель, на севастопольском участке фронта вновь наступило некоторое затишье. Немцы отвели многие свои потрепанные части за вторую линию обороны, а оставшимися силами лихорадочно строят на переднем крае новые укрепления. Почти все подступы к неприятельским окопам ограждены колючей проволокой и взяты под перекрестный огонь пулеметов, минометов, орудий. Противник широко применяет минирование, устанавливает различные противопехотные и противотанковые препятствия.

Впервые у немцев под Севастополем появились землянки с двойными и тройными перекрытиями. Характерно также, что при малейшей возможности фашисты зарывают в землю не только орудия, но и танки, бронемашины, радиостанции.

Потеряв во время недавнего наступления до четырех полков пехоты и перейдя к обороне, противник, видимо стремится, во-первых, блокировать севастопольский гарнизон, во-вторых, поднакопить силы и предпринять новое наступление. Однако героические защитники черноморской крепости не дают немцам покоя ни днем, ни ночью, непрерывно изматывают их огневыми налетами и атаками. В результате этих атак наши части улучшили свои позиции. Противник выбит с нескольких выгодных в тактическом отношении высот и оттеснен на полтора-два километра. Только бойцы командира Ласкина захватили 10 вражеских дзотов и 3 дота, уничтожили около двух десятков пулеметов и минометов, истребили свыше роты фашистских солдат и офицеров.

Успешно проходят бои местного значения и на правом фланге. Так, вчера в полдень два наших стрелковых подразделения при поддержке артиллерии штурмовали немецкий батальон, укрепившийся на одной из высот. Фашисты яростно цеплялись за каждую складку местности, но взятые в кольцо, вынуждены были отступить, причем понесли серьезные потери. Нам досталось много трофеев: винтовки, автоматы, пулеметы, патроны, мины. Все чаще и все с большим эффектом практикуют защитники Севастополя блокирование вражеских укрепленных точек. Группы красноармейцев, наступая непосредственно за артиллерийским огнем, подбираются к противнику на близкую дистанцию, обтекают его с флангов и с тыла. Затем, не теряя ни секунды, они забрасывают дзоты связками гранат, врываются в окопы и штыками истребляют засевших там немцев. Таким путем бойцы N части морской пехоты в короткий срок овладели двумя дзотами, разрушили пулеметный блиндаж и уничтожили 25 фашистов.

Крупный урон несет враг от артиллерийского огня севастопольцев. Третьего дня, например, наша береговая и полевая артиллерия в течение нескольких часов разгромила наблюдательный пункт противника, взорвала дерево-земляную огневую точку вместе с ее расчетом, подавила артиллерийско-минометную батарею и пулеметное гнездо. Ночью того же дня меткие залпы артиллеристов вывели из строя еще одну неприятельскую минометную батарею и две пулеметные точки. Можно согласиться с пленным солдатом 72-й немецкой пехотной дивизии, который заявил, что «советские орудия сводят немцев с ума».

Попрежнему храбро сражаются летчики Черноморского флота. Хотя погода сейчас мало благоприятствует действиям авиации (низкая облачность, туманы, дожди, снегопады), подразделения штурмовиков и бомбардировщиков ежедневно производят налеты на боевые порядки вражеских войск, разрушают опорные пункты немцев, истребляют их живую силу, технику.

Высокая боевая активность пехоты, артиллерии, авиации, их тесное взаимодействие на поле боя — отличительная черта этих дней обороны Севастополя. Наши части, закалившиеся в предыдущих схватках, прочно удерживают занимаемые рубежи и постепенно, шаг за шагом, берут инициативу в свои руки. Как ни сопротивляются немцы, как ни ограждают себя укреплениями, — отважный гарнизон города продолжает громить врага, держать его в постоянном напряжении и страхе.

Конечно, бои в условиях сильно укрепленной оборонительной полосы сопряжены с большими трудностями. Одно наше подразделение, отбив у противника важную высоту, затратило на преодоление четырехсот метров в общей сложности сутки. Пришлось под огнем пробивать проходы в проволоке, разминировать минные поля, обезвреживать всякого рода ловушки. На самой высоте продвижение также шло медленно, ибо и здесь все находилось под огнем, все, вплоть до деревьев, было минировано. Но в конечном счете враг не выдержал, — потеряв много убитыми и ранеными, он откатился назад.

Моральное состояние немецких и особенно румынских войск, засевших под Севастополем, с каждым днем ухудшается. Захваченные нами в плен солдаты первой румынской горной бригады рассказывают о растущем недовольстве румын затянувшейся войной, фактах самострелов, столкновениях между румынами и немцами. Опасаясь дальнейшего разложения, немецкое командование недавно влило в каждый румынский батальон по взводу немцев. Фашистским офицерам предписано беспощадно расправляться с недовольными.

Много хлопот доставляет вражеским солдатам зима, хотя за исключением отдельных дней морозы не превышают 5—8 градусов. Немцы разобрали все деревянные строения в селах для оборудования своих землянок на передней линии. Кроме того они отобрали у населения одеяла, подушки, невыделанные овчины и другие теплые вещи. Гитлеровское воинство щелкает зубами от холода, оно обносилось и запаршивело.

Таково положение под Севастополем. Сегодня обе стороны вели артиллерийскую, минометную и ружейно-пулеметную перестрелку. Наша авиация удачно бомбила и штурмовала огневые точки и пехоту противника. Немецкие самолеты над Севастополем не появлялись. // Л.Иш. СЕВАСТОПОЛЬ, 31 января. (По телеграфу).
____________________________________________________
И.Чухнов: Героический Севастополь ("Красная звезда", СССР)
Ф.Октябрьский: Беззаветный героизм севастопольцев зовет нас на новые подвиги ("Правда", СССР)


**************************************************************************************************************************************************
Советские патриотки сохранили жизнь командира


ДЕЙСТВУЮЩАЯ АРМИЯ, 31 января. (ТАСС). Кроме семьи Горшковых, прославившейся спасением 52 раненых, за бойцами и командирами, которые не успели эвакуироваться из г. Ефремова, в дни хозяйничания немецко-фашистских банд заботливо ухаживали и другие жители города. Так, жильцы дома №38 по Кооперативной улице прятали у себя командира Красной Армии Николая Дзорахохова. Тяжело раненый в руку и ногу, лейтенант Дзорахохов скрылся от преследования гитлеровцев в подвале этого дома. В подвале, служившем бомбоубежищем, в это время находилось несколько семейств. Мужчины, женщины и дети обступили раненого, наперебой старались оказать ему помощь.

Дзорахохов остался среди жильцов дома, которые прятали его, заботливо за ним ухаживали до тех пор, пока части Красной Армии освободили Ефремов от немцев. Особенную чуткость и заботу о нем проявили парикмахер Полина Даниловна Бугер и ее мать Екатерина Ивановна, кассир продмага Мария Григорьевна Ноздреватая и ее дочь Елена, учительницы Татьяна Севастьяновна Подшебякина и Ефалия Алексеевна Борнеман, хлеборезчица булочной Матрена Ивановна Романова.

Сейчас лейтенант Дзорахохов находится в одном из тыловых госпиталей, где продолжает лечение. На-днях он прислал в Ефремов письмо, в котором благодарит советских патриотов за их бесстрашие и сердечное отношение к нему.


СМЕЛЫЕ ДЕЙСТВИЯ РАЗВЕДЧИКОВ

ЛЕНИНГРАДСКИЙ ФРОНТ, 31 января. (По телеграфу от наш. спец. корр.). Группа разведчиков во главе с лейтенантом Ахмедовым получила задание: выявить огневые точки противника в одной деревне. Разведчики скрыто пробрались к блиндажам противника. Сержант Гурженко первый ворвался в один из блиндажей и начал расстреливать немцев в упор. Тем временем красноармеец Котнеев подбежал к первой избе и тоже открыл огонь.

В деревне поднялась паника. Немцы, решив, что они подверглись серьезной атаке, привели в действие все свои огневые средства. Этого разведчикам и нужно было. Все огневые точки противника были обнаружены. Блестяще выполнив задание, смельчаки-разведчики вернулись в часть.


**************************************************************************************************************************************************
БАЛЛАДА О КАПИТАНЕ ПОЛОВЧИНЯ


Тяжелый танк вступает в бой,
Он обгоняет пламя.
Мостит дорогу за собой
Немецкими телами.

Как мертвецов на берега
Выносит в час прибоя —
Их смерть бросает на снега
В летящих позах боя.

Один лежит лицом вперед.
Настигла месть солдата:
Землей набит открытый рот,
Земля в руках зажата.

Раздавленные на бегу
Грузовики с верхами.
Возы, завязшие в снегу
Со всеми потрохами.

В простреленном броневике
Обоймы, диски, ленты.
Свистят на зимнем ветерке
Штабные документы.

...Но танк исчез в седом дыму.
Где след его найдете?
Враги подобрались к нему
На трудном повороте.

Мотор заглох, как неживой,
И, пользуясь моментом,
Его накрыли с головой
Пылающим брезентом.

Но, чтоб не думали враги.
Что сдастся он без боя,
Водитель сдвинул рычаги
Слабеющей рукою.

Танкистов мучила жара;
И немцам страшно стало,
Когда пошла на них гора
Горячего металла.

Он поднят был рывком одним,
Он шел неустрашимо,
Летели по ветру за ним
Густые космы дыма…

Отброшен враг. Пожар погас.
И бой затих в долине.
Из уст в уста идет рассказ
О танке Половчини.

Он возникает тут и там,
Как мститель, в самой гуще
И настигает по пятам
Идущих и бегущих.

Он через рвы летит вперед.
В глазах мелькают пятна.
И землю ту, что он берет,
Он не отдаст обратно.

Он за снарядом шлет снаряд,
Он ночью немцам снится —
За ними пристально следят
Открытые бойницы.

Клубится в поле снежный прах,
На узком перекрестке
Трещат у танка на зубах
Обозные повозки...

Ты различишь его в огне
По блеску славы вечной,
По насеченной на броне
Звезде пятиконечной.

Мих. Матусовский. СЕВЕРО-ЗАПАДНЫЙ ФРОНТ

________________________________________________
Л.Славин. Лицо врага* ("Известия", СССР)**
В стане врага ("Красная звезда", СССР)***
В лагере врага ("Красная звезда", СССР)*
Е.Кригер: Свидетельство врага ("Известия", СССР)**
А.Вербицкий: Гнусный враг* ("Красная звезда", СССР)**

Газета "Красная Звезда" №26 (5090), 1 февраля 1942 года

http://0gnev.livejournal.com/431307.html

"Красная звезда": 1943 год.
"Красная звезда": 1942 год.
"Красная звезда": 1941 год.



Д.Ортенберг, ответственный редактор "Красной звезды" в 1941-1943 гг.

Наши корреспонденты по Западному фронту появляются в редакции реже, чем в дни оборонительного сражения — не каждый день, а через день-два. Привозят репортажи, статьи, очерки. Вчера, когда готовился воскресный номер газеты, они побывали в редакции и рассказали, что темпы наступления резко замедлились. Словом, везде такая же картина, какую мы видели во время поездки в армию Говорова.



Особо хотелось бы мне сказать об одной из статей, опубликованных в сегодняшнем номере газеты, — «Истощение немецкой артиллерии». Полковник Г.Надысев пишет в ней о больших потерях противника в артиллерийских средствах. Приводятся документы, названия разгромленных артиллерийских частей, цифры потерь. Автор делает вывод: «Германская артиллерия обнищала и перестает быть помощником пехоте... Как бы ни была сильна промышленность, находящаяся сейчас в германских руках, она не способна восполнить артиллерийские потери обороняющихся частей противника и подготовить достаточное количество артиллерии и боеприпасов для наступления».

Увы, как потом стало ясно, это было не так. Желаемое мы выдавали за действительное. И не только мы. Грех надо взять и мне на свою душу...

* * *

Илья Эренбург напечатал статью «Чудо». Этим словом, навеянным «чудом на Марне» — одной из самых крупных битв первой мировой войны, Илья Григорьевич оценил победу советских войск под Москвой. Однако, писал он, «нельзя сравнить битву под Москвой с битвой на Марне. В 1914 году против Германии сражались не одни французы, и «чудо на Марне» в значительной степени следует объяснить наступлением русских на Восточную Пруссию. В дни битвы за Москву второго фронта не было. Мы приняли на себя всю тяжесть удара».

Второй фронт! Известно было, что наши союзники отказались открыть военные действия в Западной Европе в этот, самый тяжелый период нашей битвы с врагом. Позже Эренбург начнет в нашей газете, и особенно в закордонной прессе, целую кампанию критики союзников. А пока пришлось довольствоваться теми самыми строками, которые я выше привел.

Статья «Чудо» проходила через редакторские руки гладко, без обычных наших дискуссий. Но одну вставку все же пришлось сделать, и Эренбург на этот раз не сопротивлялся. Враг, несмотря на огромные потери, усилил сопротивление. На Западном фронте, как указывалось, наступление затухает. В Крыму и того хуже — немцы перешли в контрнаступление. На остальных фронтах темпы наступления, намеченные Ставкой, не выдерживаются. Вот об этом и был у нас разговор с писателем, когда мы вместе с ним вычитывали верстку «Чуда».

Эренбург тут же набросал с десяток строк, реально оценивающих события на фронтах:

«Мы не уснем за праздничным столом. Мы не забудем о суровой действительности. Германия еще очень сильна. Немцы защищают каждый жарко натопленный дом: боятся выйти на холод. Немцы будут защищать каждый клочок захваченных ими земель: боятся великого холода мести. Немецкие инженеры строят новые танки и новые самолеты. Немецкие генералы хотят весной взять реванш: отыграться или погибнуть».

С этой вставкой «Чудо» и было опубликовано в сегодняшнем номере газеты. Конечно, это была более трезвая оценка обстановки и перспективы войны, чем опубликованная рядом, на второй странице, артиллерийская статья полковника Надысева. Да, не гладко у нас получилось, но это я заметил лишь с дистанции времени, спустя... сорок с лишним лет.

Василий Гроссман отпросился на Юго-Западный фронт. Это его родные края. Он так и начал свой очерк «Дух армии»: «Мы снова на Украине. Снова белеют милые украинские хаты, крытые соломой, слышится певучая речь, снова криницы, плетеные заборы, вишневые и яблоневые садки, засыпанные снегом. Войска идут по освобожденной украинской земле...»

Дочитал я очерк, и в сердце ударила последняя строка: Залиман, Савинцы, Кунье, Красный Оскол... Надеюсь, читатель мне простит, если я отвлекусь от сюжетной линии повествования и расскажу, что для меня значили эти села. В двадцатые годы они входили в состав Изюмского округа на Харьковщине. Здесь после гражданской войны прошла моя комсомольская юность. Инструктор окружкома ЛКСМУ, я шагал из села в село с винтовкой на плече через леса и рощи, где орудовали остатки разбитых банд, организовывал комсомольские ячейки, помогал сплачивать бедноту, вести борьбу с кулаками, строить новую жизнь. Чуть позже в роли руководителя первой на Украине передвижной школы политграмоты по целому месяцу сидел в каждом из этих сел и преподавал «Азбуку коммунизма». Был в этой школе еще один предмет — география, которую вел кто-либо из местных учителей. Почему второй дисциплиной была, география, вспомнить не могу. Не исключено, что в нашей душе жила мечта о мировой революции и надо было, мол, хорошо знать, где что на земном шаре находится.

Памятны эти места и потому, что здесь я впервые приобщился к журналистике. Вначале стал рабселькором, посылал заметки и корреспонденции в республиканские газеты, печатался даже в «Правде». В Изюме меня в 1922 году приняли в члены партии. А в 1925 году стал редактором окружной газеты «Заря».

Словом, эти края я считал своей второй родиной, и не трудно понять, как я обрадовался, получив сообщения об освобождении этих мест от немецких оккупантов.

Но вернусь к очерку Гроссмана «Дух армии». Он построен на резком контрасте: дух советской армии и дух немецкой армии. Не буду пересказывать очерк, приведу лишь несколько фрагментов из него:

«В эту ночь необычайный для здешних мест мороз. Железный ветер жжет, дым поземки стелется по полям и вдоль дороги... На перекрестке дорог, у небольшого деревенского мостика, скопление машин. Скрипя подъезжает орудие. Укутанная фигура ездового поднимается во весь рост. Ездовой, осипший от мороза, кричит, указывая кнутовищем на деревенскую улицу:

— Эй, хлопцы! Здесь, что ли, дорога на Берлин?

И в ответ ему из морозной тьмы раздается хохот. Десятки голосов отвечают ему, смеются шутке танкисты, шофера, номера орудийных расчетов...»

И другой фрагмент:

«Дух победы, дух уверенности, дух правды! Это незнакомо германским солдатам, безвозвратно потерявшим свою былую наглость и спесь...»

И в заключение:

«Пусть никто не думает, что нашим бойцам легко воевать. Сурова война в зимнюю стужу, нелегки длинные ночные марши в глубоких снегах, упорен враг, жестоки сражения с немецкими гарнизонами... В невиданных по жестокости боях, обагряя сыпучий снег своей праведной кровью, освобождают бойцы украинскую землю от немецких поработителей».

Жестокая правда войны! Ей был верен Василий Гроссман, чей талант военного писателя раскрывался прямо на наших глазах.



* * *


# Г.Надысев. Истощение немецкой артиллерии // "Красная звезда" №32, 8 февраля 1942 года
# И.Эренбург. Чудо // "Красная звезда" №32, 8 февраля 1942 года
# В.Гроссман. Дух армии // "Красная звезда" №29, 5 февраля 1942 года


______________________________________________________________
Источник: Ортенберг Д.И. Год 1942. Рассказ-хроника. — М.: Политиздат, 1988. стр. 68-71

http://0gnev.livejournal.com/430911.html

Не давать врагу закрепляться на рубежах. Вести упорные бои на его истребление. Крепче напор, сильнее удары по немецко-фашистской своре!

Братья Тур, "Красная звезда", СССР (№280 [5344]).



Статья опубликована 28 ноября 1942 года.



(От специального корреспондента «Красной звезды»)

Почти полтора года мы были разлучены с морем, и вот, после снежных седловин перевала, оно открывается перед нами с самолета, как видение меж кипарисов и пальмовых листьев.

Здравствуй, море! Много воды испарилось, много крови пролилось в тебя — крови Севастополя и Одессы, крови Николаева и Ялты.



Нам знаком этот маленький курортный город, это великолепное шоссе, пробегающее вдоль всего побережья, соединяющее своим отшлифованным асфальтом ослепительно белые городки Кавказа! Как будто ничего здесь не изменилось. Все тот же приморский парк. На углах все те же черные, южные чистильщики сапог. Все те же мраморные пловцы и дискоболы застыли в броске у портиков санаториев.

Но на роскошных тронах чистильщиков обуви сидит не курортник в войлочной шляпе, а казак-кириченковец в малиновом башлыке и с автоматом на шее. Но в маленьких кофейнях дымят полевые кухни. На белых легких вышках дежурят наблюдатели с призматическими биноклями. Это посты ВНОС. Под платанами и пальмами замаскированы броневики и вездеходы.

По приморской дороге, где еще так недавно проносились автокары с курортниками, спешившими к лазурному озеру Рица, в тяжелых грузовиках спешат на передовые позиции войска. Под звон цикад проходят бойцы.

На пристани, куда теплоходы уже давно не приходят и не уходят, шагает морская пехота в тельняшках и касках, стучат короткие горные пушки, замаскированные огромными листьями бананов.

Самолеты идут в горы, где в снегах лежат наши войска, охраняя перевалы Кавказского хребта. Сюда, к лазури и золотому песку побережья, рвутся через хребты германские и итальянские альпийские дивизии. «Немец спешит к бархатному сезону», — смеялись бойцы. Но немец не поспел на виноград! Он был сброшен с перевала нашими войсками. В полярном холоде вершин зоркие часовые охраняют теплое черноморское побережье.

Мы выходим из палатки. Море только угадывается в темноте — не глазами, а дыханием. В такие вечера мирные люди сидели в безмолвии на балконах санатория и смотрели, как вдалеке проходил теплоход «Грузия», блистая огнями и донося до берега слабые звуки вальсов. Теперь они стоят в портах, грязные, в сером камуфляже. Это труженики военного моря, изведавшие дни Севастополя и Одессы. В своих каютах люкс они перевозили мины и сухари, раненых и беженцев.

Гитлеровские вандалы бомбят дома. Они поджигают сады. Обозленные своими неудачами в горах, они готовы, кажется, поджечь самое море, если бы это было возможно. Сброшенные с перевалов, они мечтают прорваться к морю со стороны Туапсе.

На-днях в районе Туапсе фашисты пошли в атаку на нашу морскую пехоту, прикрываясь ранеными военнопленными. Впереди своих шеренг фашисты погнали истекающих кровью русских. Но, когда это страшное шествие приблизилось к нашим позициям, пленные моряки неожиданно для своих мучителей остановились посредине равнины.

— Вы слышите нас, товарищи! — раздался крик из рядов. — Родину мы не продадим! Братья-черноморцы, отомстите за нас!

И они повернулись назад, лицом к немцам, угрожающе подняв костыли.

Немцы на секунду дрогнули, пораженные этим героизмом калек, но, опомнившись, ударили по пленным из автоматов. Истекая кровью, моряки падали на песок, как бы преграждая своими телами путь врагу.

Капитан Фролов скомандовал: «В штыки!» Морская пехота ринулась на врага. Немцы отступили. Когда подразделение Фролова заняло вражескую высоту, на догорающем костре тлели обугленные останки пяти пленных, принявших мученическую смерть. Прах героев предали погребению и на могилу их положили бескозырку, на ленте которой золотом было написано: «Черноморский флот».

И теплый ветер, набегавший с юга, шевелил косицы ленточек флотской бескозырки, как печальный посланник моря, принесший его дыхание на сыновью могилу…

Проходит мимо их могилы батальон морской пехоты капитана Вострикова, в сапогах, в армейской форме, но с якорями на рукаве. Срывают бойцы лавровые ветки из ближних садов и кладут живые лавры на могилы. Вот проходит Клава Неделько — знаменитая на Черноморьи девушка, что, заменив павшего командира, повела моряков в атаку на немецкие танки. Проходит востриковец Фишер, бывший педагог, геройский командир роты. Проходит батальон мимо пустого санатория профсоюза деревообделочников. На стеклянной веранде сиротливо стоит рояль. Моряк в каске, с бачками и бородкой, сняв автомат, садится к роялю. Гремит рапсодия Листа. Моряк играет до тех пор, пока не проходит последняя шеренга, потом надевает автомат и пристраивается к рядам.

Погибли пять моряков, но шумит бессмертное Черное море. Взлетят на рассвете посеребренные солнцем морские охотники-торпедоносцы гвардии майора Меньчугова и Героя Советского Союза Ефремова. Уходят в воздух искать и бить врага истребители майора севастопольца Нихамина, чью славу ветер разносит по всему Черному морю от Измаила до Балаклавы. Тут же на аэродроме недалеко от взлетной площадки стоит под кипарисом огромный биллиард, вынесенный из ближайшего дома отдыха. Летчики со шлемами на поясе «отрывают» пирамидку. В середине партии партнеры срываются по тревоге к самолетам и взлетают на своих зеленых молниях. Потом возвращаются, отирая пот после воздушного боя, и деловито мелят кии, спеша доиграть прерванную партию…

Шумит Черное море! С возвращающейся из похода подводной лодки Николая Кольтнина семафорят: «Иду с победой!» Сегодня лодка потопила вражеский эсминец. «Подводные боги», — так называют экипаж лодки на Черном море.

Сейчас, в ноябре, здесь цветут розы. Розовые кусты на улицах благоуханными цепями спускаются к морю. Из белых гипсовых ваз бьют георгины, как застывшее пламя. Тихий прибой задумчиво перебирает голыши. Позолоченное закатом на горизонте море с лаской приникает к ступеням истерзанной Одессы, к молам павшего, но не покоренного Севастополя, к золотому песку Ялты. И каждый из проходящих по прибрежному шоссе думает:

— Кончится война — отдохнем в этих санаториях. Дети наши снова будут играть на гальке пляжа, обагренной священной кровью героев.

И через десятилетия, когда седина убелит виски, боец, сражающийся в этих краях, приложит к уху рогатую раковину, привезенную когда-то с войны, и услышит грохот военного моря — шум бомбардировщиков, залпы дредноутов, вой мин, выстрелы горных пушек, ветер развернутых знамен — грозную музыку священной битвы… // Братья Тур. ЧЕРНОМОРСКОЕ ПОБЕРЕЖЬЕ.
________________________________________________
И.Эренбург: Кавказ* ("Красная звезда", СССР)
Б.Галин: На Тереке* ("Красная звезда", СССР)


**************************************************************************************************************************************************
РАНЕНЫЕ ВОЙНЫ-ЗАЩИТНИКАМ СТАЛИНГРАДА


НОВОСИБИРСК, 27 ноября. (ТАСС). В шесть часов утра из далекой родной столицы диктор передал радостную весть об успешном наступлении Красной Армии в районе Сталинграда. Новыми силами, бодростью наполнила она сердца раненых воинов. Каждому хотелось быть там, где остались боевые друзья, с которыми приходилось переносить тяжесть битв под Сталинградом.

Днем в ленинской комнате собрались защитники города Сталина. Заместитель начальника госпиталя майор Тулин зачитал им сообщение о том, что Народный комиссариат обороны вошел в Президиум Верховного Совета СССР с ходатайством об учреждении специальных медалей для участников обороны Ленинграда, Одессы, Севастополя, Сталинграда.

Сообщение это было встречено с непередаваемым воодушевлением.

Раненые воины обратились к своим боевым товарищам с приветствием:

— Дорогие товарищи! Мы сейчас находимся далеко от вас, но сердцем, мыслями — с вами. Гоните, громите проклятую немчуру. Мы тоже скоро снова вернемся на поля сражения и будем бить гитлеровцев плечом к плечу с вами.


ДВЕНАДЦАТЬ БОЕВЫХ ВЫЛЕТОВ ЛЕТЧИКА ФЛЕГОНТОВА


КАРЕЛЬСКИЙ ФРОНТ, 27 ноября. (По телеграфу от наш. корр.). Летчик лейтенант Флегонтов за последние 15 дней совершил 12 боевых вылетов в тыл врага. Его экипаж бомбил железнодорожные станции, воинские эшелоны, аэродромы.

На-днях лейтенант Флегонтов водил группу самолетов из подразделения, которым командует тов. Никитов. В темноте советские летчики отыскали штаб крупного соединения финнов и забросали его фугасными бомбами. Экипаж Флегонтова добился также отличных результатов в бомбардировке ближних тылов и переднего края обороны противника. Бомбовыми ударами экипажа разрушены десятки дзотов и блиндажей, уничтожены сотни финских солдат и офицеров.


Мужество

ДЕЙСТВУЮЩАЯ АРМИЯ, 27 ноября. (Спецкорр. ТАСС). На станцию Н. налетело больше десятка вражеских бомбардировщиков. Загорелась цистерна с бензином. Огонь угрожал перекинуться на соседний эшелон.

Находившиеся здесь красноармейцы Филин и Блинов бросились к пылающей цистерне. Фашистские летчики продолжали бомбежку. Кругом рвались фугасные бомбы. Но отважные бойцы начали тушить пожар. Благодаря мужеству Филина и Блинова цистерна и остальное имущество были спасены.

________________________________________________
Сыны Грузии на войне ("Правда", СССР)
От Орджоникидзе до Ейска* ("Известия", СССР)
И.Эренбург: В горах Кавказа* ("Красная звезда", СССР)
Е.Габрилович, П.Трояновский: Сражение за Кабарду ("Красная звезда", СССР)

Газета "Красная Звезда" №280 (5344), 28 ноября 1942 года

http://0gnev.livejournal.com/430720.html