Alexcourageous (KAZAKI) все записи автора
С земным поклоном
всем братам казакам и сестрам казачкам

УСТАВЪ СТРОЕВОЙ КАЗАЧЬЕЙ СЛУЖБЫ.
Печатано по ВЫСОЧАЙШЕМУ повелению.
ОГЛАВЛЕНИЕ..
---------
ЧАСТЬ I.
Одиночное, взводное и пешее ученье.
---------
ОТДЕЛ  I.
П р а в и л а   е з д ы.
-----
Гл I. Как седлать коня, §§ 1 - 9
Седловка, §§ 1 - 8
Взнуздывание, §§ 9
Гл II. Как садиться на коня и слезать; посадка на месте и на ходу;
управление конём и повороты на месте, §§ 10 – 26
Как садиться и слезать, §§ 10 -13
Посадка, §§ 14 - 17
Управление конём, §§ 18 - 22
Повороты на месте, §§ 23 – 26
Гл III. Одиночная езда, §§ 27 – 52
Аллюры, §§ 27-30
Движения и повороты на ходу, §§ 31-52
Езда шагом, §§31-36
Вольт (маяченье), §§ 37-38
Движенiе направо или налево назад, § 39
Осаживанiе, §§ 40-41
Езда рысью, §§ 42-46
Езда намётом, §§ 47-49
К арьер, §§ 50-52
Гл IV. Езда сменою, §§ 53 – 82
Гл V. Прыганье черезъ препятствiя, §§ 83 – 86
Гл VI. Полевая езда, §§ 87 – 102
Плаванiе, § 103
ОТДЕЛ  II.
Владенiе оружiем на коне.
Гл. I. Прiемы холоднымъ оружiемъ, §§ 104 – 114
Описанiе шашки, §§ 104 – 105
Выниманiе холоднаго оружiя для отданiя чести и вкладыванiе оружiя въ ножны, §§ 106 – 111
Выниманiе холоднаго оружiя къ бою и вкладыванiе оружiя въ ножны, §§ 112 – 114
Гл. II. Уколы, удары и отбивы, §§ 115 – 144
Уколы и удары шашкою, §§ 115 – 126
Отбивы шашкою, §§ 127 – 130
Учебная пика, § 131
Правила для действiя пикою, §§ 132 – 133
Боковые круги пикою, §§ 134 – 137
Уколы пикою, §§ 138 – 143
О действiяхъ кинжалом, § 144
Гл. III. Владенiе винтовкой, §§ 145 – 153
Сниманiе винтовки изъ-за плеча и забрасыванiе ея за спину, §§ 145 – 148
Одиночная стрельба съ коня изъ винтовки, §§ 149 – 153
 ОТДЕЛ  III.
Г и м н а с т и к а.
Гл. I. Приготовительныя упражнения, §§ 175 – 186
Движения головы, § 178
Движения рук, §§ 179 – 180
Движения ног, §§ 181 – 184
Движения тела, §§ 185 – 186
Гл. II. Практические упражнения, §§ 187 – 196
Прыгание в ширину, §§ 189 – 190
Прыгание в вышину, §§ 191 – 192
Прыгание в глубину, § 193
Упражнения на горизонтальной перекладине, § 194
Упражнения на параллельных брусьях, §§ 195 – 196
Гл. III. Упражнения на деревянной лошади, §§ 197 – 204
Прыжки с разбега, §§ 198 – 200
Прыжки без разбега, §§ 201 – 202
Соскакивание, §§ 203 - 204
ОТДЕЛ  IV.
Джигитовка, §§ 205 – 217.
Гл. I. Приготовительныя упражнения джигитовки, §§ 206 – 207
Гл. II. Джигитовка на живой лошади, §§ 208 – 217
Упражнения обязательной джигитовки, §§ 211 – 215
Упражнения вольной джигитовки, §§ 216 – 217
ОТДЕЛ V.
Ф е х т о в а н и е.
Гл. I. Одностороннее фехтование, §§ 218 – 255
Боевая стойка, §§ 218 – 223
Круги, §§ 224 – 230
Движения, §§ 231 – 234
Выпад, §§ 235 – 237
Уколы и удары, §§ 238 – 245
Защита, §§ 246 – 255
Гл. II. Двухстороннее фехтование, §§ 256 – 261
Обманы, §§ 262 – 264
Удар с ответами, §§ 265 – 266
Удары с обманами и ответами, §§ 267 – 268
Вольный бой, §§ 269 – 272
Гл. III. Фехтование и вольный бой на коне, §§ 273 – 279
УСТАВЪ
СТРОЕВОЙ КАЗАЧЬЕЙ СЛУЖБЫ.
---------
ЧАСТЬ I.
Одиночное, взводное и пешее ученье.
---------
ОТДЕЛ  I.
П Р А В И Л А   Е З Д Ы.
-----
ГЛАВА I.
Как седлать коня.
Седловка.
§ 1. Седло должно быть всегда в полной исправности и чистоте во всех его частях; но пред седловкой каждый раз потники должны осматриваться, вытряхиваться и выьиваться.
§ 2. Седлающий коня должен находиться с левой его стороны.  Собранное седло вместе с потником, подвязанным к арчаку, накладывают на спину лошади так, чтобы передний край потника не доходил до холки приблизительно на одну ладонь, и пропускают хвост коня через петлю пахвов, наблюдая, чтобы пахвы были пригнаны правильно, т.е. чтобы подхвостный ремень не растирал реницы, а пахвы не сваливались бы на сторону.
§ 3. Для того, чтобы, при положении седла, стремена и подпруги не мешали седловке и не безпокоили коня, стремена должны быть надеты на луки седла, или перекинуты вместе с подпругами через арчак, ил продвинуты вверх по путлищу, почти до прорезей, если скашёвка тому не препятствует; подпруги же – перекинуты через арчак.
§ 4. Когда седло положено на его место, то подтягивают подпруги и делают это настолько постепенно, чтобы не сразу сдавить ими лошадь. Переднюю подпругу, пропустив её в петлю подгрудного ремня поперсья (нагрудника), перекинутого через холку, подтягивают прежде других настолько, чтобы седло не слезало. Затем подтягивают заднюю подпругу, которая должна быть подтянута настолько слабее передней, чтобы под неё можно было подвести два пальца, иначе дыхание лошади будет затруднено.  Вообще должно помнить, что подпруги не следует подтягивать сразу настолько туго, как это требуется для езды, а потому по окончании седловки, перед выходом в строй, их надо снова подтянуть и тогда уже передняя подпруга должна быть подтянута так плотно, чтобы под неё с трудом можно было подвести палец.
§ 5. По исполнению указанного в предыдущем параграфе, надевают поперсье (нагрудник), при чём наблюдают, чтобы место соединения трёх его ремней (бляха) было но середине. Нагрудные ремни поперсья должны быть пригнаны так, чтобы они перекрещиваясь между собой перед передней лукой, надевались бы на неё и всею своею длиною лежали над плечом лошади. Концы нагрудных ремней застёгиваются на пряжку с левой стороны.
§ 6. Затем надевается чепрак (вальтрац), кому он присвоен, и на посесте седла кладётся подушка, которая удерживается на седле отдельным троком.
§ 7. Сидельный трок, наложенный на подушку, должен быть пропущен обоми его концами сквозь прорези чопрака, под тебеньки, и под ними застёгнут на свою пряжку. Трок (черезседельная подпруга) должен быть подтянут столь же туго, как и передняя подпруга. Арчаковую связку надевают на обе луки и расправляют её так, чтобы середина ея, т.е. перекрёсток, через который пропущен трок, была по середине седла.  
§ 8. Свободные концы подбрюшных ремней скашёвки соединяются пряжкой под брюхом лошади, и если остаётся свободный конец, то он пропускается под гайку. Подбрюшные ремни должны быть совершенно свободны под животом лошади и такой длины, чтобы не препятствовали естественному положению ног всадника.
Взнуздывание.
§ 9. Одновременно с надеванием оголовья вкладывается в рот лошади и удило. Удило не должно давить на углы рта и не лежать на клыках или зубах лошади; его место на два пальца от разреза губ. Оголовье (суголовье) должно быть пригнано вплотную по голове, но без натяжки; особенно важно, чтобы затыльная часть не сваливалась, а налобник не нажимал под ухом.
ГЛАВА II.
Как садится на коня и слезать; посадка на месте и на ходу;
управление конём и повороты на месте.
Как садится и слезать.
§ 10. Перед тем, чтобы сесть, казак становится с левой стороны лошади, наравне с шеей ея, лицом в поле. Правою рукою, поднятою к подбородку лошади, он держит её за чумбур или уздечныя поводья, где нет чумбура. Лошадь должна стоять ровно на всех четырёх ногах и иметь голову приподнятою. Левую руку должно иметь свободно опущенною вниз, держа в ней конец чумбура или поводьев.
Казаки, вооружённые пикою, держат её у левого плеча, нижним концом у носка левой ноги, а левую руку опущенною по пике.
  § 11. По команде САДИСЬ, казак, поворотясь к лошади, забрасывает поводья на холку, если они не были заброшены ранее, а конец чумбура, спущеннаго не ниже груди лошади, закладывает под переднюю часть подушки; затем берётся левою рукою за поводья и гриву лошади, вставляет левую ногу в стремя, правою рукою берётся за заднюю луку или подушку, быстро, но без суеты, поднимается на стремени, упирая колено в тебенок, перекидывает правую ногу через спину лошади и мягко опускается в седло, во избежанин толчка в спину лошади; севши в седло, он вставляет правую ногу в стремя.
Примечание. При неспокойных лошадях не возбраняется садиться, имея пику с правой стороны.
§ 12. По команде СЛЕЗАЙ, казак берёт левою рукою за поводья и гриву лошади, кладёт правую руку на переднюю часть седла, вынимает правую ногу из стремени, переносит её через круп лошади и ставит на землю, после чего вынимает левую ногу из стремени и становится, как указано в § 10, взяв чумбур или поводья у подбородка лошади.
Казак, вооружённый пикою, по команде СЛЕЗАЙ, снимает пику с ноги, переносит её в левую руку и упирает тупой конец в землю; затем исполняет указанное в этом параграфе.
§ 13. Так как каждый казак должен уметь садиться и слезать с обеих сторон безразлично, то следует обучать влезанию и слезанию и с правой стороны, подавая команду: справа САДИСЬ, и направо СЛЕЗАЙ, при чём казаки делают тоже, что изложено выше, но только в обратном порядке.
П о с а д к а.
§ 14. Всадник должен сидеть в середине седла, облегая его плотно ногами; туловище его должно быть отвесно и не напряжённо; плечи ровны, голова поставлена прямо, чтобы смотреть между лошади; сиденье подобрано, внутренняя сторона колен должна быть плотно приложена к седлу, а потому колена отнюдь не отвёрнуты наружу от седла.
Туловище, т.е. верхняя часть тела от пояса, и нижняя часть ноги от колена должны быть совершенно гибкими и потому их именуют подвижными; средняя же часть – от пояса до колена – неподвижны. Сидя в седле, всадник должен чувствовать настолько лёгкий упор на стремена, чтобы они были ему помощью; а для сего стремя нужно продвинуть на 1/3 ступни, всею же ступнёю надо ровно нажимать на стремя, т.е. так же, как человек стоит на земле; носки от лошади не должны быть отворочены.
Примечание. Длина стремян должна быть такова, чтобы при свободно опущенных ногах всадника, сидящего в седле, они были бы на высоте щиколок его ног или же, чтобы всадник, став на стремена, мог свободно пропустить кулак между седлом и разрезом шага, но не более.
§ 15. Положение обеих рук должно быть без малейшего напряжения в плечах. Верхняя часть левой руки до локтя, свободно опущенная от плеча – слегка должна касаться тела, а кисть – находиться несколько впереди луки.
Правая рука, свободно опущенная вниз, при движениях отнюдь не должна болтаться. Казакам, не вооружённым пикою, разрешается, при движениях, накладывать правую руку на левую.
 § 16. Поводья держатся в левой руке, пропуская левый повод между мизинным и безимянным пальцами, а правой между безимянным и средним. Затем оба повода должны быть выравнены, соединены вместе, перекинуты через указательный палец вправо от поводьев, нажаты сверху концом большого пальца и твёрдо зажаты в кулаке, который следует держать по направлению руки, повернув его ногтями несколько вниз.
Примечание. Для тугоуздых лошадей поводья разрешается связывать узлом.
 § 17. Основныя правила, данныя для посадки на месте, не изменяются в движении, каким бы аллюром лошадь ни двигалась; но изменение допускается лишь в том, что чем быстрее аллюр, тем больше должен быть упор на стремена, чтоб всадник мог податься грудью несколько вперёд; при этом отнюдь не следует выставлять сиденье назад или касаться животом передней луки.
При езде намётом или скачке в карьер, всадник несколько приподымается на стременах, в особенности, если иметь в виду рубить, колоть или стрелять.
Управление конём.
§ 18. Всадник управляет лошадью поводьями и ногами, а содействует управлению – уклоном туловища.
§ 19. Поводья при езде должны быть натянуты так, чтобы всадник, имея руку в указанном § 15-м положения, чувствовал в кисти лёгкую опору рта лошади и удило
Управление лошадью должно быть мягкое; главное внимание всадника должно быть обращено на то, чтобы лошадь не потеряла чувства повода, а потому, ни на каком аллюре и ни в каком случае, всадник не должен роспускать поводьи или затягивать их; для освежения рта лошади, по временам, следует отдавать поводья, но не дёргать ими при обратном натягивании.
§ 20. Подавая лошадь вперёд каким бы то ни было аллюром, следует сначала нажать или толкнуть её ногами, затем освободить несколько поводья, чтобы тем дать возможность двинуться лошади вперёд.
§ 21. Для остановки, должно ровно натянуть поводья на себя, встретить лошадь лёгким нажатием ног и подать несколько туловище назад. Остановив лошадь, следует прекратить действие поводьев и ног.
§ 22. Для того, чтобы дать отдохнуть и оправиться казаку и лошади, подаётся команда – ОПРАВИТЬСЯ. По этой команде казак, отдав повод, оглаживает лошадь и, не слезая с нея, принимает такое положение, какое ему удобнее.
По команде – СМИРНО, казак принимает установленную посадку.
Повороты на месте.
 § 23. Приступая к обучению поворотов на месте, следует внушить казаку, что все повороты должны исполняться неторопливо и на мйгком поводе. При поворотах на месте, лошадь не должна ни осаживать, ни подаваться вперёд.
§ 24. Для поворота направо на месте, подаётся команда: направо – МАРШ.
По этой команде казак подаёт туловище и левую руку с поводьями вправо и в то же время левою ногою даёт лёгкий толчёк и поворачивает лошадь направо. Затем, к концу поворота, туловище и кисть левой руки ставит в первоначальное положение.
 Если бы лошадь при повороте стала осаживать, то продолжая действовать поводьями, казак обеими ногами разом должен дать ей толчёк.
§ 25. Для поворота налево, подаётся команда налево – МАРШ. По этой команде исполняется указанное в § 24-м, но в обратную сторону.
§ 26. Повороты кругом делаются по командам: направо кругом или налево кругом – МАРШ. По этой команде казак, соблюдая правила, предписанныя для поворота направо или налево, делает двойной поворот, не прерывая движенья до тех пор, пока лошадь не станет на этой же линии, на которой стояла, только головою в противоположную сторону.

Alexcourageous (KAZAKI) все записи автора
С земным поклоном
всем братам казакам и сестрам казачкам
ОБУЧЕНІЕ  РУБКЕ и УКОЛАМ (Окончание)
направо), Исполненіе делается во всемъ согласно ранее сказаннаго, при чемъ рука съ оружиемъ описываетъ при уда­ре полный кругъ, поднимаясь, по минованіи глины, кверху для принятія исходнаго положенія. Подобнымъ-же образомъ исполняются и удары по целямъ низкимъ (изображающимъ пехотница стоя или съ колена) съ тою лишь разницею, что въ исходиомъ положеній оружіе боліє поднимется кверху (острие вверхъ—назадъ), а корпусъ болеє повернется и на­клонится къ цели.
Косой   ударъ  справа.   Для   косого   удара  справа    глина на  высокой   стойке ставится  съ левой стороны лошади и впереди всадника. Исполненіе делается применительно къ данымъ уже указанеямъ съ гемъ измененіемь, что правая рука останавливается, дойдя до левой. Боліє низко постав-ленная цель (пехотницъ стоя или съ колена) вызоветъ следующие измененія: въ исходномъ положении рука съ оружиемь будетъ  менее согнутою въ локте и  кисть  поднята более   кверху,  оружіе  обращено  остріем вверхъ—назадъ; корпусъ слідует возможно больше повернуть и наклонить влево, подавая правое плечо вперед; по команде „два" рука съ оружіемь, прошедшимъ сквозь глину, делаеть поворотъ в локте так, чтобы большой палецъ был, обращен ногтем назадъ, а остальные—ногтями к себе; въ такомъ по­ложении оружіе описываетъ кругъ у леваго бока  всадника назадъ и вверхъ (двигаясь  обухомъ) и надъ головою переходитъ въ исходное положение.
Удары безъ разделеній. Когда при рубке по разделениямъ всадникъ вполне усвоилъ все необходимые правила вернаго удара,  то следуетъ переходить, сокращениемъ промежутка между пріемами, къ рубке безъ разделеній и по отметкамъ, какъ это указанно уже въ отделе обученія рубке пешкомъ.
Соединенія ударовъ. Упражненія въ соединенныхъ ударахъ имеють целью выработать быстроту принятія исходнаго положенія (готовности) къ производству иного удара непосред­ственно за первымъ. Цели ставятся съ той или другой сто­роны деревянной лошади, составляя изъ описанныхъ уда­ровъ возможные комбинации.
Исполпения производится во  всемъ применительно к сказанному   о соединении ударовъ  в  отделе рубки пішком.
Рубка верхомъ.  По  достаточномъ утвержденіи всадника въ рубке съ деревянной лошади  и  по  пріобретении  имъ уменья правильно наносить действительнье удары въ указанныхъ направленияхъ, не безпокоя лошади (поводамъ или шенкелями), слідует приступать къ рубке съ живой лоша­ди. Къ этому времени всадникъ приобрел не только при­вычку къ необходимымъ преемамъ ударовъ, но и развилъ силу, такъ сказать, намахалъ руку. Поэтому упражнения въ рубке съ живой лошади будутъ иметь целью, поддерживая уже пріобретенное, въ то-же время приучать рубящаго въ надлежащий моментъ, сообразно съ быстротою движения, при-менять свое умінье*). Обученіе слідуеть начинать съ шагаг по разделеніям; по предварительной команде всадник принимаетъ исходное положеніе оружія и приближается къ пред­мету рубки, по которому наносить ударъ по исполнительной команде обучающаго, который подаетъ ее съ такимъ расчетом, чтобы ударъ пришелся во-время. Это необходимо до-тех поръ, пока рубящий не пойметъ, насколько раньше, не доежая до цели, необходимо опускать занесенное оружие, чтобы попасть своевременно. Усвоение момента своевременнаго опускания оружія укажетъ, что можно переходить къ аллюру высшему. Предметы для рубки (глина) ставятся въ той после­довательности, какъ это указано при обученіи съ деревян­ной лошади, т. е. вначале для ударовъ вертикальныхъ, съ постепеннымъ добавленеемъ для всехъ остальныхъ видовъ ударовъ.  Ихъ  следуетъ  располагать  вначале по прямому направленію (или по барьеру) и въ такомъ разстоянии другъ отъ друга (взависимости отъ аллюра), чтобы после каждаго уда­ра обучаемый мог  соображать последующие свои действія безъ суеты и торопливости, спокойно исправляя указанные ошибки. Переходъ къ ударамъ безъ разделеній определится самъ собою, присноравливаниемъ рубящаго къ скорости дви­женія.
Когда всадникъ приобрел уменье наносить правиль­ный и своевременный ударъ на галопе, следуеть увеличи­вать трудность условій: уменьшать разстояніе между пред-
*) Примечание. Если имеются приспособления, позволяющие дви­гать деревянную лошадь къ цели или наоборотъ (напр., карусель), то таковые помогут более постепенно подойти къ рубке съ живой лоша­ди, создавая условія скорости.
метами,   доводя   ихъ  до  такихъ   пределовъ,   чтобы   после перваго удара немедленно наносить последующий (соединеніе ударовъ), съ целью развить ловкость и быстроту въ принятии исходнаго положения; наносить на глину отметки, по которымъ или между которыми должно попадать оружіемь; требовать выхватывания шашки изъ ноженъ на ходу непос­редственно передъ первымъ ударомъ; ставить предметы рубки въ различныхъ направленияхъ, дабы соединять рубку с управленеемъ лошадью. Постепенное увеличение галопа (съ соответственнымъ разстоянеемъ между предметами рубки) подведетъ  всадниковъ къ полевому галопу, отъ котораго уже не трудно будегь перейдтн її кь рубке на карьере. Въ это время, кроме,   глины  (замена которой после удара отнимаетъ много времени) следуетъ рубить соломенные жгуты *), (постепенно увеличивая ихъ толщину, скручивание и степень натянутости),   глину,  одетую въ сукно,  вообще применять разнаго рода цели, преследующие развитіе элементов, удара на быстрых аллюрах, (напр., рубка картофеля или бурака, воткнутаго на прутъ для развитія  меткости, но при условии размашестаго, сильнаго удара). Лоза также наидетъ широ­кое  приміненіе  въ  этотъ період'ь  обученія; но такь какъ сила удара, режущія свойства и правильность его на болъе или менъе значительномъ разстоянии (которое пробегаетъ клинокъ) при рубке одиночной лозы мало поддаются учету, то желательно рубить пуки прутьевъ, связанныхъ вместе (комлевыми концами въ объ стороны попеременно), начиная отъ пяти и болъе, по успехамъ; такіе пуки можно заготов­лять заблаговременно.
Въ это-же время всадниковъ следуетъ познакомить съ нанесениемь ударовъ „боковыхъ" справа и слева. Для бокового удара справа выпрямленная рука съ оружиемъ от­носится вправо такъ, чтобы составлять продолженіе плеча (высота подъема зависитъ отъ высоты цели); кисть повер­нута ногтями кверху, остріе шашки вправо, лезвіе впередъ. При такомъ положеній оружія всадникъ проходитъ назначенымъ аллюромъ мимо цели, при чемъ ударъ наносится силою разбега лошади. Для такого же удара слева правая
*) Ихъ можно  рубить ударами: вертикальными   и  косыми   справа и слева сообразно указаний обучающаго.
рука,  насколько  то  позволить  возможный   поворотъ  и  на клон корпуса влево, прямою относится въ левую сторону, имея  ногти  обращенные  книзу,  лезвіе шашки впередъ, а остріе влево. Оба эти удара на большихъ аллюрахъ доста­точно сильны, ибо ихъ направленіе совпадаетъ съ направлениемь движения, а быстрота (сила) сообщается движеніемь лошади. Невыгодная-же ихъ сторона заключается въ томъ, что по своей идее они, такъ сказать, пассивны, ибо зависятъ въ большой мере отъ хода лошади, а также не могутъ быть наносимы впередъ, навстречу противнику *) (съ цълью пре-дупрежденія его, подобно всемъ остальнымъ ударамъ). Они могуть применяться или при приближении противника сбо­ку,   или   въ  техъ частных  случаях,   когда всякій  иной ударъ былъ-бы запоздалымъ вседствии размаха.
Утвердившимся въ рубке на всех аллюрахъ и по различнымъ целям всадникамъ следуетъ цели располагать и при преодоленіи препятствій: перед  препятствиемъ или после него, а также у самаго препятствія, чтобы ударъ при­ходился въ моментъ прыжка.
Въ заключеніе необходимо приучить всадниковъ рубить движущуюся навстречу цель. Для этого слъдуетъ имъть
 *) Примичание. Конечно, боковымъ ударамъ можно придать актив­ный характеръ, если ихъ исполнять иначе: 1) боковой справа:  исходное положеніе для удара косого справа изменить такимъ образом, что ру­ка возможно больше сгибается въ локтъ,  отводимомъ   насколько   можно вправо, кисть ногтями кверху, большимъ нальцемъ къ себъ; лезвіе шаш­ки назадъ, остріе влево; ударъ наносится впередъ съ  правой  стороны лошади выпрямленной рукой въ горизонтальной плоскости; 2) боковой слева: при возможно большемъ повороте и наклоне корпуса влево кисть вооруженной руки у леваго плеча большимъ пальцемъ къ себъ, ногтями книзу; остріе шашки  назадъ,  лезвіе  влево;  ударъ  наносится  впередъ (съ левой стороны лошади) въ горизонтальной плоскости выпрямленной, рукой. Отрицательная сторона такого удара справа заключается въ томъ, что, вследствіе устройства сочлененій руки, чрезвычайно трудно выдержи­вать клинокъ въ плоскости удара (онъ стремится повернуться  лезвиемъ книзу) и какъ этотъ, такъ и боковой слева чрезвычайно опасны для го­ловы и шеи собственной лошади при малъйшемъ промахе— жертвы при этомъ рискуютъ не окупиться результатами. Эта-же причина при ударе горизонтальномъ направо въ связи съ уменьшенеемъ силы удара вслвдетвіе движенія,   противоположная движенію лошади, делаютъ и этотъ ударъ рискованнымъ и малоупотребительным. Но, конечно, частные случаи и опытные руки не исключаютъ возможности их применения.
Пріученых къ запражке лошадей—летомъ въ двуколку, зимой—въ сани. На двуколки или саняхъ устанавливается: набитое соломой не падающее чучело, а на запряженной; лошади сидить верхомъ одинъ изъ нижнихъ чиновъ, кото­рый ведетъ ее въ указаномъ направленіи и назначеннымъ аллюромъ; вызванные-же обучаемые, следуя навстречу, вдо­гонку или въ другомъ (боковомъ) направлении, наносять удары согласно приказанія. Конечно, это примитивное устрой­ство цели не даетъ полнаго эффекта удара, но за то пріучаетъ рубящаго расчитывать свои движения въ обстановке, близкой къ боевой.
ГЛАВА  IV.
Обученіе уколамъ.
Понятіе объ уколе. Уколомъ называется боліе пли меніе-спльный толчекъ, нанесенный остріем, клинка посредствомъ прямолинейнаго движенія руки. Не требуя, вследствіе про­стоты, особенного искусства для своего исполненія, уколъ легко доступенъ каждому, а быстрота исполнения (отсутствіе размаха) и возможность, вследствіе этого, предупредить или угрожать противнику, позволяютъ, в нікоторих случаях, съ успехом замінять ударъ.
Теоретически, вслідствіе уклзанных качеств и логкости проникновенія въ мягкие части тела, уколъ должно предпочитать удару; практически-же, кроме случаев осо­бенныхъ, его следуеть применять лишь в условияхъ, благопріятных для колющаго, ибо одежда, снаряженіе и кости противника вотречающіеся уколу, (отчасти весь оружія), своимъ сопротивленіемь настолько тяжело отражаются на кистевомъ суставе, вызывая сотрясеніе и даже боль, что возможно не только замедленіе движенія оружія впередъ, но даже и совершенное прекращеніе его.
Цель уколовъ. Упражненія въ нанесении уколовъ имеють целью выработать умінье колоть такъ, чтобы противникъ немедленно былъ-бы лишенъ возможности сопротивляться. Уколъ, сразу достигший этой цели, называется „действительнымъ"; онъ долженъ быть правильным, сильнымъ и міткимъ, а эти элементы, какъ и въ ударе, находятся между собою въ полной связи и зависисти.
Правильность укола, плоскость его. Среда сопротивляется проникновенію оружія при уколе по направлению, прямо противоположному движенію острія. Дабы выгоднее исполь­зовать силу, толкающую клинокъ впередъ и преодолевающую это сопротивление (углубление клинка), необходимо на­правлять оружіе такъ, чтобы его острее приходилось къ цели в точке укола подъ прямымъ угломъ. Если этотъ угол будетъ меньше прямого, то сила сопротивленія, действуя на соответственную боковую поверхность клинка (разложеніе силъ), опрокинетъ (уклонить) последній въ сторону смежнаго тупого угла, вслідствіе чего оружіе можетъ скользнуть, до пределовь нанесеній простой царапины *). Чтобы обезпечить наибольшее углубленіе оружія, необходимо клинокъ направлять такъ, чтобы онъ все время двигался въ одной и той-же горизонтальной плоскости, проходящей черезъ ло­коть, кисть вооруженной руки, остріе оружія и точку цели и приходящейся перпендикулярно къ вертикальной плоско­сти, проходящей черезъ точку цели (укола). Уколъ, нанесенный съ соблюденеемъ указаннаго условія, называется „правильнымъ", а плоскость, въ которой совмещаются рука и оружіе—плоскостью укола.
Сила и меткость. Необходимость силы и меткости ясна изъ изложеннаго объ ударе и въ равной мере относится къ уколу, съ тою лишь разницей, что размахъ для укола состоитъ въ возможно большей подаче согнутой въ локте руки назадъ, дабы увеличеніемь разстоянія между целью и остриемь оружія выиграть необходимую быстроту для движенія последнего.
Способъ держать оружіе. Шашка для укола держится следу ющимъ образомъ: большой палецъ вытягивается по спинке рукояти, а остальные охватываютъ брюшко последней, при чемъ конецъ спинки (у гайки, или головки казачьихъ глашекъ) долженъ упираться въ мякоть ладони, что идетъ отъ мизинца. Хотя уколъ и не требуетъ безусловно точного положенія рукояти оружія въ ладони, но такъ какъ непосред­ственно за уколомъ можетъ следовать и ударъ, то следуеть
*) Примечание. Хотя остріе, представляющее почти точку и тонкая, остро отточенная слабая часть клинка, способная резать, значительно парализуетъ стремленіе клинка скользить (уклоняться въ сторону), все-же такой уколъ, теряя часть полезной силы будетъ менъе глубокимъ.
оружіе для укола держать такъ, какъ это указано для удара, по второму способу положениявъ ладони рукояти. Дабы удовлетворить требованиям правильного укола, необходимо кисть руки, отнюдь не сгибая или разгибая въ направленій ладони, несколько разогнуть движенеемъ мизинца къ себъ, настолько, чтобы оружіе какъбы составляло продолжение руки отъ локтя (рис. 3).
Виды уколовъ. Уколы можно наносить: прямо, направо, въ ½   оборота направо, въ ½ оборота вверхъ и внизъ направо, налъво, вь ½  оборота налево, въ ½  оборота вверхъ и внизъ налево.
Исходное положеніе. Сила укола требуетъ известнаго раз­маха для приобретенія необходимой быстроты, а правиль­ность—движенія оружія въ плоскости укола. Постановка руки съ оружіемь въ такое положеніе, изъ котораго удобнее всего удовлетворить указаннымъ требованеямъ для каждаго даннаго вида укола, называется „исходнымъ положенеемъ". При оружии исключительно колющемъ (прямой клинокъ) без­различно, направлять-ли его лезвемъ внизъ или вправо *), ибо фигура оружія облегчаетъ постановку его въ плоскость укола. При оружие-же болъе или менъе кривомъ такое поло­женіе лезвия можетъ повести къ скользящему уколу, ибо остріе имеетъ нанравленіе соответственно вверхъ или влево, ( в последнем случае, при небольшой кривезне кленка, совмещеніе острія въ плоскости укола можетъ быть достиг­нуто поворотомъ кисти въ горизонтальной плоскости в направленіи отъ большого пальца къ мизинцу (мизинцемъ къ себе); поэтому, для совмещенія оружія и руки въ пло­скости укола необходимо лезвіе иметъ повернутымъ темъ более вправо-вверхъ, чемъ кривее клинокъ. Въ пользу хотя-бы небольшого поворота лезвія вверхъ говоритъ еще то, что при этомъ кисть руки выпрямляется (несколько поворачи­ваясь кулакомъ кверху), а потому болъе твердо выдержи-ваетъ сопротпвленіе среды. Знакомые съ фехтовашемъ тре-
*) Примичание. Положеніе оружія, когда лезвие обращено влево (кисть руки ногтями кверху), во всякомъ случаев невыгодно, ибо ослабляетъ прочное положеніе его въ ладони: сила тяжести будетъ стремиться вращать рукоятку кверху, сгибая кисть. При лезвіи, повернутомъ вправо (ногти книзу), это вращение парализуется упоромъ рукояти в мякоть ладони.
буютъ поворота лезвія въ ½  оборота вверхъ еще и потому, что этимъ облегчается проникновеніе клинка между реберъ (совпаденее наклона плоскости клинка съ наклономъ реберъ), Для укола прямо впередъ исходное положеніе будетъ слъедующимъ:  взятая  указаннымъ  способомъ   шашка под­нимается такъ, чтобы кисть руки была приблизительно на высоте соска груди, рука сильно согнута въ локтъ, который возможно больше поданъ назады направленное впередъ остріе, кисть и локоть въ плоскости укола, лезвіе, вследствие по­ворота руки  отъ локтя,   более   пли   менъе   (по   кривизне клинка) обращено кверху (рис. 10).
Для уколовъ въ стороны (вправо, влъво и въ 1/2 оборота) исходное положеніе остается такимъ-же, какъ и для укола прямо только поворотом корпуса от поясницы в соответственную  сторону остріе вводится въ плоскость укола.
Исходное положеніе оружія для уколовъ вверхъ или внизъ принимается на основании сказаннаго, при чемъ по­ложеніе острія въ плоскости укола соответственно регули­руется локтемъ: чемъ последній ниже, тъмъ кисть и ору­жіе (остріе) выше и наобороть.
Изъ исходнаго положенія уколъ наносится следующимъ образомъ: вооруженная рука быстро, изо всей силы выпря­мляется въ локте, подаваясь впередъ отъ плеча и не изменяя положенія  кисти и оружія   во   все   время   движенія.   Такъ какъ углубленіе клинка зависитъ отъ силы, толкающей его впередъ и отъ сопротивления среды (цели), то часто усилія однихъ лишь мускуловъ руки оказывается недостаточнымъ и въ помощь имъ необходимо присоединить силу плеча. Это достигается  темъ, что вследъ за  выпрямлениемъ руки въ локтъ правое плечо подается впередъ, передавая давленіе на оружіе,  иначе говоря, колющій, при посредстве  плеча, наваливается корпусомъ на выпрямленную уже вооруженную руку; возможно это при условіи, если сгибающия сочлененія руки выдержатъ силу сопротивленія, что вероятнее, когда локтевой и кистевой суставы будутъ выпрямлены такъ, чтобы рука и оружіе составляли какъ-бы одну прямую линію отъ плеча до   острія.   На степень  углубленія  клинка отчасти влияет такъ-же и его положеніе въ моментъ проникновенія в цель: если клинокъ, углубляясь, будетъ поворачиваться въ ту или другую сторону, то къ  сопротивленію   среды   по направлению, противоположному движенію оружія, присоеди­нится  еще  и давленія ея  на боковую поверхность  клинка, на преодоленіе котораго израсходуется часть полезной силы. По исполнении укола рука съ оружіемь, сгибаясь въ локте быстро возвращается въ исходное положеніе— это необходимо какъ для того, чтобы быть вь готовности повторить уколъ, такъ и для того, чтобы смещением оружія (открытеемъ раны) вызвать кровоизлияние, производящее  немедленный эфектъ. Место расположенія цели. Цели располагаются въ такомъ разстояніи отъ колющаго, чтобы при укол клинокъ оружія могъ углубиться не менше какъ на 5 вершковъ.  Вначале это разстояніе   определяется   посредством   выпрямленной руки съ оружіемь, въ дальнейшем, на глазъ. Расположение целей въ томъ или другомъ направленій отъ колющаго, а также ихь высота завнсятъ отъ вида укола.
Стойка. Стойка для укола принимается согласно указаній, данных, для рубки пешкомъ.
Предметы для уколовъ. Для обученія уколамъ употре­бляются шары пли чучела из, холста, набитые соломой, сеномъ, мочалой или рогожей. Они делаются различныхъ размеровъ, но всегда не плотно набитые. Полезно придавать имъ форму человеческаго тела, а также одевать въ негодные къ употреблении предметы обмундированія съ более плотной набивкой в соответствующих частяхь - это дасть возмо­жность колющимъ легче разобраться, какіе части тела сле-дуетъ предпочтительнее избирать целью укола. Если же упо­требляется глина, мягкая, не липкая, не представляющая значительного сопротивления; она спрессовывается въ форму куба различной высоты и толщины.
Обученіе уколамъ.
Общія указаній. Съ целью выработать механизмъ движеній при уколе, обученіе следуетъ производить сначала безъ целей, въ шеренгахъ, строя и расчитывая обучаемыхъ со­гласно данныхъ для этого указаній при обучении рубке пешкомь. Обученіе ведется сперва по разделеніямь, для усвоенія правильности положенія руки и оружія, затемъ безъ разделеній, съ целью пріучить колющаго движеніе укола сливать съ возвращенеемъ оружія въ исходное положеніе такь, какъ-бы эти оба движенія составляли одно.
Главное вниманіе въ это время обращается на положеніе кисти: она должна быть выпрямленной, составляя продолженіе руки отъ локтя, а отнюдь не согнутой, ибо согнутый кистевой суставъ крайне ослабляетъ уколъ, такъ какъ сопротивленіе среды (равнодействующая силъ) направлено непосредственно въ него. Сгибаніе кисти можетъ происходить или вследствие ненравильнаго положенія рукояти въ ладони или, иногда, вследсгвіе тяжести оружія. Следуетъ также наблюсти, чтобы стремленіе быстрее возвратить, по окончании укола, оружіе въ исходное положеніе не влекло за собою неполнаго разгибанія руки въ локте, ибо отъ этого уколъ теряетъ какь въ глубине, такъ и силе, согнутая рука легче уступитъ сопротивлению.
Порядокъ обученія. Усвоивъ нанесеніе уколовъ въ шеренгахъ, т. е. добившись правильнаго и быстраго движенія руки съ оружіем'ь въ сторону укола и обратно, следуетъ перейдти къ одиночнымъ упражненіямь въ предметы (чучела). Поря­докъ обученія въ этотъ періодь будетъ  следующим:   а)  по разделеленеям:  1) уколъ прямо, 2) въ 1/2 оборота налево,  3) налево, 4) въ ½  оборота направо, 5) направо, 6) внищ на­лево, 7) вниз направо, 8) вверх  налево и 9) вверхъ на­право; б) повтореніе этихъ-же уколовъ и въ той-же после­довательности безъ разделеній и по  отметкамъ;  в) соединеніе уколов, въ различныхъ направленіях, по разделеніямь и безъ разделеній, а также соединеніе уколов, съ ударами;  г) уколы на ходу и на бегу, соединяя ихъ съ ударами.
Все эти упражнения производятся такъ-же и на осно­ваній техь указаній, которыя даны дли рубки при обученіи пешкомъ, съ тою лишь разницей, что: 1) предметы для уко­ловъ   (чучела)   должны быть непременно мягкими с ничтожным  сопротивленеемъ,  дабы не вызывать   сотрясенія или боли въ кистевомъ суставе и темъ не подорвать веры у обучаемыхъ къ уколу съ одной стороны, съ другой—не вызвать этимъ умышленнаго укорачивания укола (сгибанія локтя), т. е. уменьшенія силы; и 2) соединенія уколовъ со­стоитъ въ томъ, что по исполнении перваго укола рука съ оружіемь,   отдернутымъ   отъ   цели,  сразу   переходитъ  въ исходное положеніе для укола следующаго, напр., для уко­ловъ направо и въ ½ оборота налево: исполненъ уколъ на­право и при отдергивании шашки назадъ, когда последняя вышла из пораженного предмета, рука следуетъ въ исход­ное положеніе, а корпус, немедленно поворачивается въ ½  оборота налево, приведя  этимъ къ  новому направлению и оружіе 3)  соедіненія  уколовъ  съ ударами  состоятъ  въ томъ,   что   оружіе,   отдернутое   изъ   пораженнаго   уколомъ предмета, сразу ставится въ исходное положеше для удара, применительно къ следующему примеру: необходимо колоть въ ½ оборота внизъ налево, рубить косо справа и колоть направо;   исполненіе   производится   такъ:   съ  окончанеемъ укола рука съ оружиемъ отдергивается назадъ и двигается вправо вверхъ, где оружіе вводится въ исходное положеніе для косого справа удара, исполняется самый ударъ, съ окончашемъ  котораго  вооруженная рука, продолжая круговое движеніе, поднимается кверху и передъ головою переходить вправо, где и принимаетъ соответствующее исходное положеніе для укола направо. Корпусъ, во всехъ  этихъ упражненеяхъ соответственно поворачивается и уклоняется.
Обученіе верхомъ.
Обученіе верхомъ состоитъ въ упражненеяхъ съ дере­вянной лошади и съ живой.
Къ упражненеямъ съ деревянной лошади следуетъ переходить посли того, когда нанесеніе уколовъ достаточно твердо усвоено пешкомъ. Эти упражненія производятся въ порядке, указанномъ для уколовъ пешкомъ и на основаній указаній, данныхъ для обученія рубке  съ деревянной ло­шади, конечно, въ примененій къ уколамъ.
Также точно и упражненія съ живой лошади произ­водятся во всемь согласно с теми правилами и указаніями, которыя даны для рубки верхомъ, съ темъ лишь добавленеемъ, что когда закончено обученіе всадника уколамъ, не­обходимо производить сочетаніе ударовъ и уколовъ на раз-личныхъ аллюрахъ и по разных нанравлениямъ.
А. Грековъ.
1912 годъ С.-Петербург
ПРИЛОЖЕНІЕ I.
Оружіе. Состоящая на вооружении шашка имеет следующие части: 1) рукоять для держанія и управленія и 2) клинокъ для нанесенія удара и укола или производства отбива. Рукоять, въ свою очередь, имеетъ: а) спинку—поверхность со стороны обуха, на которую накладывается большой палецъ при   держаній,  б)  брюшко—противоположную спинке и со стороны лезвія, для обхватыванія остальными пальцами, в) дужку для защиты отъ пораженія пальцевъ и г) гайку *) для прикрепления дужки. Клинокъ состоитъ изъ: д)  обуха,  е) долъ, ж) лезвія и з) острія. Ближайшая къ рукояти поло­вина  клинка   называется  сильною (защитною) и  служитъ для могущихъ случиться отбивовъ (защиты); ближайшая-же къ   острію   называется   боевою**)   (слабою)—ею   наносятся
удары и уколы.
Рукоять. Устройство рукояти имеетъ существенное значение для качества удара: чемъ прочнее сидитъ рукоять въ руке, темъ больше вероятія, что клинокъ верно пройдетъ въ данной плоскости; поэтому рукоять должна быть такой длины и толщины, чтобы, соответствуя размерамъ пальцевъ и ладони, удобно и прочно помещалась въ последней: при длинной кисти и пальцахъ ее выгоднее иметь длиннее и толще, при короткихъ—наоборотъ. Следуетъ избегать узкой (плоской) рукояти, ибо острыя спинка и брюшко при
*) Въ казачьихъ шашкахъ нетъ дужки, а гайку заменяетъ раздвоен­ная сверху головка, служившая, въ старину, местомъ упора винтовки при стрельбе. Увеличениемъ тяжести головки центръ тяжести всего оружия можно перемещать ближе къ руке, чемъ облегчается владеніеи клинком.
**) При держаній шашки съ обращеннымъ книзу лезвиемъ въ руке появляется особое ощущеніе, указывающее, какое именно место клинка найболее пригодно для удара (какъ-бы тянущее шашку книзу); это место называется центромъ удара. Его удаленіе отъ острія зависитъ отъ формы клинка, его веса, устройства долъ и обуха, но обыкновенно около 1/3  всей длины клинка.
плоскихъ бокахъ уменьшають число точек  тренія,  отчего уменьшается прочность ея положеній и облегчается смещенее въ ладони, а послъдствиемъ этого будетъ неправильный ударъ (нарушеніе совпаденія плоскостей клинка и удара). Рукоять должна быть прямая, продолженіе оси которой было-бы на­правлено на центръ удара; изгибъ рукояти къ лезвію отдаляетъ какъ-бы центръ удара (къ острію, темъ боліе, чъмъ изгибъ сильнее) и тъмъ уменьшаетъ режущия свойства клин­ка  (какъ-бы   выпрямляя его);  наоборотъ,   отклонение   руко­яти къ обуху хотя и увеличивает, режущия свойства (уве­личивая кривизну оружія), но затрудняетъ направленіе клин­ка въ  плоскости  удара (особенно  въ  вертикальныхъ или близкихъ къ нимъ плоскостях ), почему такое оружіе требуетъ долгой практики, чтобы къ нему надлежаще приме­ниться. Всякія приспособленія на рукояти, не   расположенныя симметрично къ плоскости клинка,  нарушаютъ   равновесия оружия и тем постоянно стремятся вывести клинок изь плоскости удара (нанр, гарды на сабляхъ или палащахъ: вероятность пораженія кисти в бою слишком ничтожна по сравненію с уменьшеніем положительныхъ для удара качествъ (клинка). Болъе шероховатая поверхность рукояти предпочитается гладкой, какъ увеличивающая трения, а следов., и обеспечивающая более прочное положение оружія въ ладони.
Обухъ. Обухъ служить для   приданій  известной   проч­ности клинку, а  также  отчасти   и   для   распределения   его тяжести. Онъ постепенно съуживается къ острію, достигая незначительной толщины въ центре удара; но можетъ так­же съуживаться и очень незначительно,   имъя  въ   центре удара толщину, едва меньшую таковой въ сильной  части клинка, но за то резко съуживаясь  отъ  центра  удара  къ острію. Въ послъднемъ случай ударъ приобретаетъ особен­ную тяжесть, но затрудняется вообще управленіе оружіемь (большая тяжесть удалена отъ руки) и проникновеніе клин­ка въ  предметы  (углубленіе,  ибо болъе толстый обухъ за­держивается всльдствіе большаго тренія). Часть обуха отъ центра удара до острія следуетъ  иметь   отточенною,  для облегченія проникновенія шашки при уколахъ.
Долы. Долы назначаются для облегченія клинка и для равномернаго распределения закалки его.   Следуетъ   предпочитать образецъ форменныхъ долъ (рис. А) другимъ (рис. Б и В), ибо они въ наименьшей степени препятствуютъ проникновенію оружія: поперечное сечение представляетъ видъ копья, въ которомъ треніе испытываютъ лишь части его между лезвіемь и началом долъ — абб - линий аб разрезаютъ предметъ подъ угломъ своего рясположенія, а въ этомъ разрезе свободно проходять части клинка бв.
Всякій иной образецъ долъ (рис. Б и В) следуетъ при­знать мен-нее выгоднымъ въ этомъ отношеніи, ибо хотя уголь баб и будетъ несколько острее, чъмъ на рис. А, но направле­ніе граней аб или касается выступовъ долъ ее и обуха въ точке а (рис. Б), или упи­рается въ обухъ въ точкъ с, оставляя края обуха иногда даже снаружи своего направленія (рис. В); въ этихъ случаяхъ не только грани аб, но и вы­ступы долъ и обухъ (рис. В) въ треніи, при углублении клинка, принимаютъ самое деятельное участіе, а слъдов., значи­тельно замедляютъ его быстроту и степень проникновенія.
Лезвіе. Лезвіе назначено для нанесенія ударовъ (боевою частью) или производства отбивовъ (защитною частью). Взависимости отъ формы клинка, оно имеетъ большую или меньшую кривизну, при чемъ первая предпочтительнее для  ударовъ, ибо, при круговомъ движении оружія части лезвія достигають цели подъ болъе острыми углами, почему и
движеніе оружія будетъ режущимь; кроме того, части клин­ка погружаются въ цель по направлению искривленія его а не перпендикулярно къ точке удара и угол абб, какъ более острый по сравненію съ угломъ.   обезпечиваетъ и более легкое проникновеніе по сравненію съ клинкомъ более прямым *).
Для увеличенія этого свойства следует отточку кли­нка производить въ направленій от острія къ рукояти— тогда очень мелкие, не видимые глазомъ зазубрины, составляющие отточенную поверхность лезвія, будуть обращены къ рукояти и, какъ въ пиле, боліє содействовать режущему движенію клинка.
Острие. Острие представляет собою противоположную рукояти оконечность клинка и назначено для нанесения уколовъ. Такъ какъ сопротивление среды при уколе прямо противоположно движенію оружія, то чем посліднее прямее, тем более удобно для укола. Оружее-же, имеющее большую или меньшую кривизну клинка, должно иметь со-ответственно изогнутую въ сторону лезвія рукоять такъ, чтобы продолжение оси последей было-бы направлено на остріе и тем отчасти парализовало-бы вліяніе кривизны (стремленіе скользнуть, а не погрузиться!).
Весъ. Не малое влеяние на качество удара оказываетъ вес оружія: чрезмерно большой вес не позволяетъ развить необходимую скорость движения, наоборотъ—незначительный вес лишает ударъ необходимой тяжести, ибо масса оружия ничтожна. Часто бывает также, что очень легкий клинокъ обладаетъ излишней гибкостью, производящей вибрацию при движении для удара – это свойство нарушаетъ пра­вильность удара и даетъ ничтожное  проникновеніе, замед­ляя поступательное движеніе. Вес оружия рубящаго должен вполне соответствовать силе данной руки, дабы оружие было, какъ  говорится,   по руке;  въ оружии  колющемъ наиболіе  существенное значеніе  имеет   приближеніе   къ рукояти центра тяжести,  облегчающее  владение им (оружием); что-же касается центра удара, то наличность его въ
*) Изследования капитана артиллерии Мартюшева доказываютъ что проникновение оружія вследствии режущаго дниженія зависитъ, главнымъ образомъ, не от уменьшения угла клина (абб), а от уменшения силы сопротивлеия среды вследствие противодействия не по нормали, но под некоторымь, более или менее острым (от величины изгиба) угломъ къ клинку (равнодействующая разложения силы). Полагаем, что все ети факторы  влияют одновременно.
последнем излишня. Следуеть признать за среднее, что вес оружія рубящаго должен колебаться от 2 ф. 48 зол. до 2 ф., оружія-же колющаго можетъ быть и более в зави­симости от придания необходимой прочности и большего или меньшего перенесенія центра тяжести к рукояти.
ПРИЛОЖЕНІЕ II.
Предметы для рубки. Для обученія рубке и уколамъ упот­ребляются: глина, соломенные жгуты, лоза (прутья), разнаго        рода чучела, набитые соломой или мочалой, фашины из куги, камыша и т. п.
Глина тщательно перебирается и перетирается, чтобы удалить посторонние тела; затемъ къ ней добавляется просеянный и перебранный песокъ, совершенно очищенный отъ камешковъ или более крупных частей кварца, и нем­ного воды;—все это въ такомъ (сравнительно небольшемъ) количестве, чтобы глина сделалась вязкой и плотной, сво­бодно сохраняющей данную ей форму, но не липкой, т. е. чтобы при ударе не налипала-бы комьями иа клинокъ.
Увеличеніе   количества   песка   делаеть   глину   более мягкой, съ меньшимъ сопротивлением и меньшей вязкостью. Наоборотъ, уменьшение его вызываетъ качества противопо­ложные. Большое количество воды делает глину слишкомъ жидкой, не представляющей сопротивленія  оружію и даже теряющей приданную ей форму. С теченеемъ  времени, по мере испаренія воды и постояннаго перебиванія при рубке, глина все более и более плотнееть. Хранить ее следуеть в такихъ местах, где-бы она не сохла и не мерзла. Для рубки глина скатывается в конусы или пирамиды такихъ размеровь, чтобы высотою быть 7—8 вершков и отъ 4 и более вершковъ (смотря по плотности) по диаметру (попе­речнику) нижняго основания, при верхнем на 1—1 ½  верш., менее нижнего. Скатанная такимъ образомъ глина ставит­ся на различной высоты столики (стойки), съ шириною верхня-го основанія, достаточнаго для помещеній глины (6—ввершк.). Высота этихъ столиковъ (стоекъ) зависитъ отъ вида удара (изображеніе всадника  и   пехотинца  стоя и съ колена) и колеблется отъ 3/4 ар. до 2 ар. 12 вер. (рис. 11, 12, 13, 14.). Дабы падающую   глину предохранить  отъ засоренія,  следуетъ вокруг стойки разстилать, съ соответственной сторо­ны, рогожи.
Соломенный жгутъ приготовляется следующимъ образомъ: солома скручивается въ два жгута определенной тол­щины (отъ толщины пальца), после чего оба эти жгута сви­ваются въ один,  который затем и укрепляется въ соот­ветствующей стойке имея   свободный  конецъ скатаннымъ въ клубокъ. Длина такого жгута произвольна, толщина-же. может достигать толщины руки (у кисти) взрослаго чело­века. Для подвешиванія жгута употребляются стойки: или въ виде буквы  Г, къ  верхней перекладине  которой прик­реплено   кольцо,   черезъ   которое   пропускается   свободный конецъ жгута, закрепляемый у другого кольца  или крюка, ввинченнаго въ основаніи прибора и натягиваемый руками до  необходимаго   предела, по выходе изъ верхнаго кольца (рис. 15), или в виде мельницы, въ верхней части верти­кальной стойки имеющей  горизонтальную ось,  на которую надвигаются своимъ центромъ 4—5 крыльевъ (отъ 1 ½ —2 ар. длины), вращающиеся в  вертикальной   плоскости;   каждое крыло оканчивается гвоздем, служащимъ для закрепленія (надеванія) более или менее сильно натянутаго жгута (рис. 16). Обе эти стойки, смотря по надобности, могутъ достигать вы­соты 3 ар.
Лоза (прутья) для рубки выбирается не сухая, гибкая, очищенная отъ веток. Если необходимо рубить (фашину или пукъ, то он приготовляется такимъ образомъ: определен­ное количество прутьевъ преимущественно одинаковых размеров (около 2 ар. длиною и въ палецъ толщиною у комлевого конца) связываются вместе такъ, чтобы комлевыя концы были обращены равномерно въ обе стороны, а связки, начиная отъ комлевого конца, были бы расположены равномерно ( около ½ ар.). Для установки прутьевъ употребляются крестовины, вращающияся въ горизонтальной плоскости на высоте 1 ар.— 1 ар. 5 в., на  концахъ  которыхъ  высверливаются круглыя дыры для установки комлевого конца. Но крестовины пред­почтительно применяются при рубке верхомъ; пешкомъ-же удобнее  иметь   стойку  около ½ арш. высоты;  таковая-же, съ  широкой   горловиной,  употребляется   и  для   установки фашины.  Для   увеличения   прочности  установки  въ крестовинах, вместо дырь, вырезаются продолговатыя отверстия, соответственно которым заготовляются клинья; после того, какъ вставлен прутъ или пукъ ихъ, въ отверстіе вставля­ется клинъ и плотно вгоняется ударами деревяннаго молот­ка. Кроме крестовин употребляются также различной вы­соты колья, имеющие один конецъ заостреннымъ, а въ другомъ высверленную или выжженую дыру для комлевого конца прута.
Для уколовъ употребляются шары 4-6 верш. диаметромъ или   чучела,   изображающіе   человека.  Они  делаются  изъ холста или негоднаго сукна и набиваются паклей, мочалой, сеномъ, соломой и т. п. Желательно одевать ихъ въ негод­ное къ употреблению обмундированіе . Также вместо чучелъ употребляются фашины изъ куги или камыша, укреп­ляемые или на деревянномъ  стержне,  или на приборе Г для соломеннаго жгута. Эти-же фашины, сделанныя мень­шей толщины, применяются также и для рубки. Съ целью выработки или поверки меткости уколовъ, можно употреб­лять также кольца 2—3 дм. въ діаметре, они могутъ быть или железные, или скрученные изъ тонкой части лозы, шпа­гата и т. п. и вставляются в расщеплину укрепленнаго на нужной высоте прута.
ПРИЛОЖЕНИЯ III.
Состязанія. Состязания имеють целью, поощрениемъ лучшихъ изъ обучаемыхъ, вызвать соревнование и увлечение этимъ важнымъ отделомъ военнаго образованія и темъ спо­собствовать поднятію въ войскахъ вообще искусства рубки и уколовъ.
Предлагаемый образецъ состязаній можетъ быть видо-измененъ   на  местахъ,   въ   зависимости   отъ   различныхъ условій.
Состязанія могутъ быть как одиночными, для лучшихъ рубакъ, такъ и групповыми, для состязаній между частями. Условія для первыхъ, т. е. одиночныхъ, должны быть более труднее, нежели для вторыхъ, какъ въ смысле увелнченія сопротивленія цели (толщины ея),такъ и въ смысле сокращенія пределовъ попаданія оружиемъ или введенія другихъ затрудняющихъ условій (напр., одеваніе глины въ сукно и т. п.).
Къ состязаниямъ групповымъ допускается известньй % списочнаго состава каждой части (эскадрона, сотни, ба­тареи, команды), при чемъ составъ участниковъ определяется жребьеметаниемъ всеxъ наличныхъ людей части.
Состязания  производяться по роду оружыя пешкрм или верхом.
А. Состязанія пешкомъ.
Состязание состоит из:  а) рубки на месте  и  б) рубки на бегу.
Сначала состязующиеся по очереди, производятъ по одному горизонтальному, вертикальному, косому справа и косому слева удару, становясь какъ кому удобние для каждаго вида удара относительно цели, но безъ предварительной примерки оружием. Каждый видъ удара наносится по но­вой цели и немедленно оценивается судьями.
Предметами рубки служать глиняныя пирамиды 8 вершк. высотой, при поперечники нижняго основанія около 5 в. и верхняго около 3 ½,  вершк., на стойке высотою 1 ар., 6-7 верш.
Примечание: При особой вязкости или плотности глины ее толщину можно соответственно уменьшить до ¼ ,— ½ .
Для рубки и уколовъ на бегу цели располагаются двумя параллель­ными линиями—въ 3-хъ шагахъ одна отъ другой—въ шахматномъ порядке на разстоянии 10-ти шаговъ, какъ это укзано на схемі № 1.
Ціль № 1—лоза, воткнутая въ станокъ горизонтально и несколько обращенная въ сторону движенія, длин­ною около 1 арш., толщиною въ комлевомъ конце въ палецъ, на высоте ½ арш. от земли, для удара вертикальнаго.
Цели  №№ 2, 3, 4, 5, 6, и 7—глиняныя пирамиды въ 8 вершк. высотой, около 4 ½ в. нижняго и 3 в. верхняго основаній на стойкахъ различной высоты: №№ 2 и 3—на высоте 3/4 арш. для ударовъ косыхъ справа и слева въ пределахъ отъ внутренней грани верхняго основания до про­тивоположной наружной нижняго основания; №№ 4 и 5 на высоте 1 ар. 6—7 в. для такихъ-же ударовъ въ среднюю треть всей высоты пирамиды и №№ 6 и 7 на высоте 1 ар. 12 в. для вертикальныхъ ударовъ справа и слева.
Цель № 8—цилиндрическій мешокъ изъ толстаго бре­зента, набитый свежими опилками, имеющій вертикальную белую полосу посередине шириною около 2 вершк., для уколовъ въ нее, на стойке высотою 1 ар. 7 вершк.
Цель № 9—соломенное чучело (человекь въ ростъ), для укола въ горизонтальную полосу 5 вершк. шириною, на высоте 1 арш.        4 вершк. отъ земли.
Примечание. Условія для рубки и уколовъ на бегу вообще облегчаются  по сравнению  съ таковыми-же  на месте не только уменьшениемъ толщины глины, но и другими  способами.
 Удары оцениваются судьями следующим образомъ:
а) Глина. Ударъ, прорубивший глину въ указанной трети и не оставивший сомнений въ своей правильности оценивается О, при  чемъ подъ эту оценку подходятъ и те верти­кальные удары, коих выходное отверстие отклоняется отъ входного не более 1 вершка (отъ вертикали) при правиль­ной плоскости сечения и условии, что пирамида прорублена со стороны рубящаго не меньше 2/3, а съ противоположной— не менее ½ всей высоты. Если ударъ въ указанныхъ пределах но плоскость сечения не вполне правильна, оценивается 1б.; при недорубленной въ указанныхъ пределахъ или прорубленной въ пределахъ меньшихъ, или съ явными при­знаками неправильности удара хотя-бы и въ указанныхъ пределах—2б; промахъ или ударъ плашмя—3б.
б) Лоза: Ударъ безъ надломовъ, отколовъ, трещинъ съ вполне правильной плоскостью сеченія оценивается О, та­кая же правильная плоскость сеченія, но съ незначитель­ными отколами у входного или выходного отверстій или съ продольными трещинами (при правильной плоскости сечения)—1б; лоза недорублена или переломлена—2б; промахъ—3б.
Уколы оцениваются такъ: въ указанныхъ пределахъ— О; вне пределов—1б; уколъ скользнулъ—2б., промахъ—3б.
Наименьшая сумма балловъ из оценки всехъ ударовъ или уколовъ на месте и на бегу даетъ право на призъ одиночный или групповой.
Б. Состязанія  верхомъ.
Состязания верхомъ бываютъ одиночныя н групповыя, применительно къ состязанію пешкомъ. Целе, взависимости отъ пространства, ставятся въ одну или две линии (съ интерваломъ въ 3 шага), имея между собою разстояние от 20 до 30 шаговъ, смотря по аллюру—полевому голопу или карь­еру,—какимъ производится состязание.
Примечание: Вь число целей могутъ быть введены соломенные жгуты до 2 дюймовъ въ діаметре, а также фашины изъ прутьевъ (3, 5 и более штукъ) однородныхъ, связанныхъ комлевыми концами въ обе стороны. Жгуты предпочтительно употреблять для обозначенія     целей  высокихъ,   при чемъ степень ихъ скручиванія и натянутости зависятъ отъ условій. Фашиы-же должны иметь отметки на высоте, соответствующей пехотинцу въ ростъ или съ колена.
Удары оцениваются такъ-же, какъ и при состязании пешком, со следующими дополненіями: пределы для уда­ровъ по целям № 4 и 5— средняя треть; по целямъ № 6 и 7— входное отверстие в любомъ месте пирамиды со стороны рубящаго (внутренней), выходное— на противоположной (на­ружной), не ниже грани, соединяющей; нижнее основание съ наружой стороной, т. е. чтобы выходное отверстие не бы­ло направлено въ нижнее основаніе; эти-же пределы и для ударовъ по целям № 10 и 11, если-же последнія поража­ются ударами вертикальными, то должны быть прорублены не менее 1/3 своей высоты.
Фашины изъ лозы (пукъ) оценивается такъ-же, какъ и отдельная лоза.
Жгутъ оценивается такъ: чисто перерубленный — 0; со следами разрыва — 1б., недорубленъ — 2б, промахъ — 3б;
Кольца спятыя шашкой — О, сбитыя уколомь — 1б; укол нанесен въ стенку кольца, но последнее не сбито— 26; промахъ — 3б.
Аллюръ надлежащаго размера — О; несколько менее установленнаго— къ общей сумме балловъ за все удары и уколы прибавляется 36; ненадлежащій аллюръ лишаетъ права продолжать состязаніе. Первая закидка лошади или обносъ предмета рубки увеличиваетъ сумму балловъ на 3, вторая— лишаетъ право участія въ состязаніи. Также лиша­ется права участія уронивший оружіе.
Призомъ награждается участникъ (или группа), получивший меньшую сумму балловъ. Состязания одиночныя производятся въ более трудныхъ условияхъ, нежели группо­выя, при чемъ разстановка целей можетъ быть произведе­на и не по прямой линіи, съ целью ввести элементъ управленія лошадью. Также можно применить и движущуюся цель, при чемъ оценка уколовъ или ударовъ въ посдеднемь случае должна соответствовать устройству цели. Каждый уколъ или ударъ должны оцениваться не менее какъ дву­мя судьями, при чемъ, въ случаяхъ разногласия, окончатель­ное решеніе принадлежитъ руководящему состязаниемъ. Судьи осматриваютъ,  до начала состязанія, цели и принимаютъ все меры къ тому, чтобы для всехъ участниковъ условія были совершенно тождественны. 
А. Грековъ.
 

Alexcourageous (KAZAKI) все записи автора
С земным поклоном
всем братам казакам и сестрам казачкам
ОБУЧЕНІЕ  РУБКЕ и УКОЛАМ (Продолжение)
ГЛАВА ІІ.  Обученіе рубкЪ.
Обученіе рубке должно производиться по глине и быть одиночнымъ — только такой порядокъ гарантируетъ быстрый успеxъ, ибо каждая неправильность въ исполненіи немед­ленно исправляется и не имеет возможности войти въ при­вычку. Лишь въ целяхъ экономии времени можно разрешить ознакомить обучаемыхъ съ исходными положеніями въ главныхъ нанравлешяхъ въ шеренгахъ.
Приміьчаніе:   Люди   расчитываются   и   строятся применительно   къ указанному ниже   для рубки   верхомъ.
Общія указанія. При исходномъ положеніи главное вниманіе обращать на правильное положеніе кисти руки и ру­кояти въ ладони: разъ эти условія соблюдены, верное поло­женіе плоскостей клинка и удара будетъ обезпечено; съ этой целью не разрушать перебирать по рукояти пальцами и вообще изменять ихъ положеніе тогда, когда оружіе занесено въ исходное положеніе. Сгибаніе или разгибаніе кисти, вследствіе ея подвижности, является наиболіе часто встречающимся недостаткомъ, нарушающимъ совміщеніе плоско­стей, поэтому надлежитъ наблюдать, чтобы она составляла прямое, естественное продолженіе руки отъ локтя; изгибъ въ ту или другую сторону поверхности глины при ударе укажетъ на изгибъ въ эту-же сторону и кисти (отчего соответственно повернется лезвіе).
Ударъ долженъ быть нанесенъ прямою, отнюдь не согну­тою рукой и поворотъ ея для перехода въ исходное поло­женіе  исполнять   не раніе, чемъ оружіе   пройдетъ цель. Каждый видъ удара должен обязательно   заканчиваться исходнымъ положенеемъ. Особенное впиманіе следуетъ обра­тить на высоту целей—они должны соответствовать человеку въ ростъ, съ колена и лежа (реже),—а также на косые и вертикальные удары, какъ болеє естественные вследствіе устрой­ства плеча и руки (движенія внизъ гораздо сильніе); они-же  и  более  удовлетворяютъ требованіямь боевымъ, имея целью  важную  и наименее  защищенную часть тела про­тивника—голову. Если  есть   между  обучающимися левша, имеющій  склонность  къ рубке левой рукою, не следуетъ его насиловать—гораздо целесообразніе развить и исполь­зовать его природныя качества; въ этомъ случае все, что сказано о правой руке, относится до левой, соответственно чему изменятся и приемы рубки. Вначале обученіе каждому виду ударовъ производится по разделениямъ, когда-же будетъ усвоена  правильность каждаго  движенія,   то  безъ  разделеній. Усвоивъ главнійшіе виды ударовъ, изменениемъ высо­ты и местоположенія целей перейти къ производству ударовъ по направленеямъ промежуточным после чего приступить къ ударамъ сложнымъ (соединеніе различныхъ ударовъ въ одно движеніе); въ этомъ случае надлежитъ следить, чтобы движеніе руки для каждаго предыдущаго удара оканчивалось-бы принятеемъ исходнаго положенія для удара последующаго.
По мере совершенствованія обучающихся, увеличивать трудность исполненія не только рубкой по отметкам но и другими условіями (объемъ глины, ея вязкость, одеваніе ея въ суконные колпаки изъ старыхъ попонъ, мундировъ или шинелей и т. п.). Желательно, въ видахъ экономіи времени и большей пользы, упражненія въ рубке соединять съ такими занятіями, которыя требуютъ поочереднаго исполненія, напр., фехтованеемъ (на нагрудникъ), вольтижировкой, гимнастикой на снарядахъ и т. п.—этимъ достигается боліе частое, хотя и непродолжительное для каждаго отдельнаго человека, упражненіе, а съ другой стороны избегается пустая трата времени на ожиданіе своей очереди.
По условиямъ производства рубка можетъ быть пешкомь или верхомъ, при чемъ последняя, сохраняя главные основанія пешей рубки, будетъ разниться, главнымъ образомъ, сокращеніемь пространства для движений вооруженной руки вследствие головы и корпуса лошади, а, следовательно, и вытекающими отсюда некоторыми особенностями.
Порядокъ обученія. Порядокь обученія рубке пешкомъ будетъ следующій: а) по разделеніямь: І) удары горизонталь­ные, -2) вертикальные, 3) косые слева и 4) косые справа; б) повтореніе этихъ-же ударовъ и въ той-же последователь­ности, но безъ разделеній и по отметкамь; в) рубка по направленіямь промежуточнымъ, г) соедененіе нескольких различныхъ ударов по разделениям и безъ разделеній, д) рубка на ходу и е) рубка на бегу.
Для обученія горизонтальнымъ ударамъ рубящій принимаетъ стойку въ соответствующемь разстояніи оть глиняной пирамиды и по счету „разъ" принимаетъ исходное положеніе, имея голову повернутой къ цели. Обучающій тщательно поверяетъ правильность положенія руки и оружія, обращая особое вніманіе на кисть и лезвіе, исправляетъ все ошибки и командуетъ „два". По этой команде наносится ударъ, при чемъ рука съ оружиемъ, миновавъ глину (освободя клинокъ), продолжаетъ свое круговое движеніе насколько можно назадъ, делая поворотъ ногтями пальцевъ кверху и въ тоже время сгибая руку въ локте такъ,чтобы оружіе, продолжая круговое движеніе вверхъ надъ головой, пришло въ прежнее исходное положеніе. Сле­дуетъ заметить,что поворотъ делается исключительно въ локте, а не въ кисти, ибо въ последнемъ случае развивается часто преждевременное стремленіе къ этому повороту, въ ущербъ глубины удара. Если-бы поверхность сеченія глины не соот­ветствовала условиямъ  правильнаго  удара,  то   обучающій сейчасъ-же долженъ выяснить причину этого и объяснить её обучаемому, при чемъ загнутая внизъ поверхность укажетъ,  что лезвіе  повернулось внизъ или вследствіе соот­ветственно  неправильнаго положенія рукоятки въ ладони, или вследотвіе сгиба кисти мизинцемъ къ себе, а загнутая вверхъ—какъ  на  соответственно  неправильное  положеніе рукояти,   такъ и на выгибъ (поворотъ)  кисти   мизинцемъ вверхъ. Значительно реже причина этого также лежить въ слабомъ держаніи оружія, отчего последнее подъ вліяніем неравномерной плотности поражаемаго предмета (комъ, твердыя частицы), или хлябанія рукояти въ ладони уклоняется или въ сторону наименьшаго сопротивленія, или двигается въ направленіи, полученомъ въ последний моментъ  приближенія къ цели. Не следуеть требовать абсолютно гори­зонтальной   поверхности—это   совсемь   не   важно—лучше, если эта поверхность слегка наклонна (къ выходному отвер­стию), ибо руке удобнее по устройству плеча  опускаться книзу. Наоборотъ, поднимающаяся поверхность   (выходное отверстіе  выше  входного)  не допускать: движеніе вверхъ вообще   менее   удобно,   а   въ   данномъ   случае,   когда  въ исходномъ   положеній   кисть   руки   выше плеча, движеніе оружія  было  волнообразнымъ: оно опускалось ниже высо­ты плечъ  и  вновь   подымалось кверху, т. е. выходило изъ плоскости удара (непроизводительно пропадала часть силы). Если после перваго удара онъ повторяется, то подается вновь команда „два", въ противномъ случае по команде „три" ору­жіе берется въ плечо. Обучающій долженъ подрядъ наносить въ каждое упражненіе несколько ударовъ, не менее пяти. Количество упражненій отъ 3—4.
Упражненія въ горизонтальных ударахъ особенно важ­ны въ целях дать верное понятіе о правильности удара, такъ сказать, развить ощущеніе этой правильности.
Для рубки въ вертикальномъ направленіи, обучаемый, предварительно повторивъ удары горизонтальные (не менее пяти), становится на надлежащемъ разстояніи передъ гли­ной и принимаетъ исходное положеніе по команде „разъ". После поверки и исправленій обучающаго, по команде „два" наноситъ ударъ такимъ образомъ, чтобы, въ моментъ погруженія оружія въ глину остріе было несколько выше рукояти; движеніе прямой руки продолжается до техъ поръ, пока кисть съ рукоятью не дойдутъ до своей правой ляжки (этотъ ударъ по голове противника кругового движения не имеетъ), после чего простымъ  подъемом  вооруженной  руки, со сгибомъ ея въ локте, оружіе вновь принимаетъ исходное положеніе. Поверхность сеченія должна быть ровная, можетъ быть или строго вертикальная, или несколько  наклонная, но не во­гнута или выпуклая (кривая). Последнее явленіе происходить отъ неправильнаго или слабаго положенія рукояти въ ла­дони, допускающаго выходъ лезвія изъ плоскости удара. Не меніе пяти  повторенныхъ ударовъ составятъ упражненіе, после чего, по команде „три" оружіе берется въ плечо. 3- 4 упражнения  дадуть возможность приступить  къ  дальнійшему обученію, причемъ каждому упражненію должно пред­шествовать нанесеніе не меніе 5 горизонтальныхъ ударовъ. Упражненія въ косыхъ ударахъ слева начинаются съ повторенія горизонтальныхъ и вертикальныхъ ударовъ (не меніе 5 каждый): рубящій имееть глину отъ себя впереди и несколько вправо. После поверки обучающимъ исходнаго положенія, принятаго по команде  „разъ", по  счету „два", наносится ударъ; вооруженная рука продолжаетъ круговое-движеніе внизъ и назадъ насколько возможно и соответствующим поворотомъ и подъемомъ, какъ-то указано для ударовъ горизонтальныхъ, переходитъ въ исходное положеніе. Могущія встретиться неправильности, отражающаяся на поверхности сеченія, происходятъ отъ  указанныхъ  раніе причині. Не­достаточно тщательная поверка постановки лезвия в пло­скость удара (направленіе его больше влево) вызоветъ стремленіе   клинка  переходить,   на   движеніи, къ направленію горизонтальному (снижать наклон плоскости сеченія); этотъ недостатокъ чаще встречается у начинающихъ, почему не­обходимо вначале строго требовать боліє крутую (около 45°) плоскость удара. Команда  „три",   обозначающая   окончаніе упражненія для постановки  шашки въ плечо, подается не раніе   нанесенія   ніскольких   (не менее 5)   ударовъ, а после 3—4 упражненіи усвоеніе этого удара будетъ вполне удовлетворительнымъ.
Косой ударъ справа, подобно всемъ предыдущимъ, начінается повторенеемъ пройденныхъ (какъ сказано раніе). Исходное положеніе рубящим, имеющимь глину впереди себя, принимается по команде „разъ". По команді „два" наносится ударъ въ своей плоскости такъ, чтобы прямая рука двигалась кистью къ левой ляжке, у которой, поворачиваясь ногтями къ себе и сгибаясь въ локте, поднимаю­щимся кверху круговымъ движенеемъ (пронося оружіе за головой), переходить въ исходное положеніе. Найболіе часто встречающееся недостатки аналогичны съ таковыми и при косомъ ударе слева, зависятъ отъ техъ-же причинъ и устра­няются теми-же мерами. 3-4 упражненія вполне достаточно для утвержденія въ названномъ ударе.
При начале занятій промежутки между командами будутъ более значительные, въ дальнейшемь они будуть все более и  более сокращаться   и уже  при упражненияхъ  въ послъднемъ виде удара будутъ  настолько  малы, что  все движеніе  получитъ характеръ  цельнаго, безъ  разделеній. Такъ какъ къ этому времени у обучающихся явится не только правильность исполненія каждаго  преема, но и сознатель­ное ощущение этой правильности, то упражиенія безъ раз­діленій будутъ иметь целью вымахать руку, т. е. пріобрести силу. Съ этой  целью рубящій въ указанной   последо-вательности наноситъ удары подрядъ, безъ разделеній, пріо-станавливаясь лишь для перемены изрубленной глины. Въ виду того, что это упражненіе береть мало времени, а руки рубящихъ достаточно окрепнуть, можно постепенно увели­чивать число ударовъ каждаго  вида, доводя  ихъ до  10-ти и  даже  боліе. Въ  этомъ  же  періоде трудность  исполне­нія можно увеличивать, делая  глиняныя пирамиды боліє толстыми   или  вязкими,   а также нанося   на   нихъ  разнаго рода отметки (лезвіемь шашки, напр.), въ которые или между которыми  попадаетъ  рубящій  съ полнаго   размаха,  также требовать отъ рубящаго стойки съ выставленеемъ впередъ той или другой ноги.
Въ сущности, этимъ отделом заканчивается обученіе на месте, ибо остальные отделы: рубка по направленеямъ промежуточнымъ и соедененіе различныхъ ударовъ никакихъ трудностей не представять, ибо рубящій настолько чувствуетъ уже управленіе клинкомъ и его рука такъ вы­махана, что достаточно лишь приказаній обучающаго рубить круче или положе, а также перемещенія цели, чтобы удары были въ желаемомъ направленіи.
Для ударовъ горизонтальныхъ цель различной высоты ставится въ пределахь направленій—„противъ рубящаго", до его „правой стороны".
Примечание: Частные виды горизонтальныхъ ударов могутъ быть: 1) по ціли, находящейся несколько левее направленія противъ рубящаго (ближе къ его ле­вой руке)—такіе удары наносятся по указаннымъ правиламъ, лишь съ возможно большим поворотомъ корпуса влево для увеличенія размаха и 2) движенеемъ руки отъ праваго плеча къ левому по цели противъ или правее рубящаго,-исходное ,положеніе для такого удара тоже что и для косого справа, только локоть отводится и опу­скается въ линию и высоту праваго плеча, клинокъ принимаетъ за спиной (остріемь къ левому плечу) гори­зонтальное положеніе,  лезвиемъ отъ себя, назадъ. Оба эти удара мало практичны:  первый— за  недостаткомъ силы (размаха); он съ большим успехомъ можетъ быть заменен или косымъ справа или вертикальнымъ; вто­рой же трудно выполнии в смысле правильности, ибо поворотъ руки до положения ногтями вверхъ во время движения   потребовал-бы   большой  траты   времени съ целью добиться необходимой точности, да и то съ успехомъ сомнительнымъ, тем более, что и надобности осо­бой въ нем не встречается за наличностью горизонтальнаго и косого слева ударовъ.
Промежуточныя направленія для удара вертикальнаго зависятъ отъ большей или  меньшей  высоты  цели,  а также отъ ея местонахожденія. Въ первомъ случае обращать вниманіе, что чемъ цель выше, темъ размахъ (сгибаніе локтя и опусканіе оружія) больше; чемъ она ниже — тем меньше сгибается локоть и тем выше поднимается оружіе надъ плечомъ. Местонахожденіе цели меняеется в пределах направленія отъ леваго до праваго плеча; необходимо только помнить, что при всехъ ударахъ, наносимыхъ по целе, стоящей правіє отъ направленія „противъ рубящаго"—рука идетъ къ правой, ляжкі, а стоящихъ левее этого направленія— к левой ляжке. Промежуточными для ударовъ косыхъ будутъ, въ пре-делахь достижимости, все удары, меняющіе наклонъ пло­скости удара (сеченія), делая ее более или менее крутой или пологой (въ обе стороны отъ наклона въ 45°).
Соединеніе ударовъ. Для ударовъ соединенных две или более цели располагаются въ желаемыхъ направленияхъ и упражненіе заключается въ томъ, чтобы после одного удара вооруженная рука сразу принимала исходное положение для следующаго. Если, для более успешнаго пониманія этихъ движеній, ихъ нужно расчленить по разделениямъ, то про­изводится это применительно къ такому примеру: положимъ, нужно  нанести  удары:  горизонтальный,   вертикальный по цели въ ½ оборота налево и косой слева; исполненіе будетъ следующее: по счету обучающаго „разъ"—принимается исходное положеніе для удара горизонтальнаго; „два"—на­носится ударъ и когда после него рука начнетъ поднимать­ся къ исходному положению, то въ это время   движеніе ея направить кверху такъ, чтобы она приняла это положеніе надъ правымъ плечомъ для   удара вертикальнаго;   „три"— исполняется вертикальный ударъ и такъ какъ после него нет кругового движенія, а кисть  руки  съ рукоятью дойдутъ до левой ляжки, то отсюда простымъ подъемомъ ша­шка принимаетъ положеніе для удара   „косого  слева";  по „четыре" наносится самый ударъ, а при возвращении оружіе готовится къ повторению перваго, т. е. горизонтальнаго удара; счетъ „пять" обозначить постановку оружія въ плечо, т. е. окончание данной   комбинации  ударовъ.   Все эти   движенія настолько естественны и понятны, что не вызовутъ никакихъ затрудненій или особыхъ занятій для ихъ усвоенія.
Рубка на ходу. Рубка на ходу составляет подготовку къ рубке на бегу, которая ставитъ рубящаго въ условія производства атаки. Для рубки на шагу предметы разставляются въ различныхъ направленияхъ и на такомъ разстоянии другъ отъ друга, чтобы, при безостановочномъ движении рубящаго, последний успевалъ-бы, после перваго удара, принять исходное положеніе для следующаго. Конечно, вначале разстоянія делаются больше, въ дальнейшемъ умень­шаются такъ, чтобы удары были сложными, непрерывно следующими другъ за другомъ.
На такихъ-же основанияхъ и въ такой-же последова­тельности производится и рубка на бегу.
Примерное распределеніе времени. Время, потребное на про-хожденіе вышеуказанаго курса, можетъ быть расчитано при­близительно такъ: при часовомъ уроке для 20-ти челов. обу­чающихся, считая, что таковыхъ уроковъ будетъ не меніе 2-хъ въ неділю, нанося удары по разделениямъ, для удара горизонтального назначается 2 недели; для ударовъ горизонтальныхъ и вертикальныхъ—следующие 2 недели; для горизонтальныхъ, вертикальныхъ и косыхъ слева—1 неделя и для всех четырехъ видовъ — 1 неделя. При рубке безъ разделений во всех четырехъ главныхъ направленіяхь,— І неделя; рубка по отметкамь и въ промежуточныхъ направленіяхь— 2 недели; соединенные удары — 2 недели. Рубка на ходу и бегу—по усмотренію.
Конечно, это распределение примерно—оно зависит от числа руководителей, числа предметовъ для одновременной работы и способности рубящихъ. Но отклоненія отъ указан­ной нормы не будутъ значительны. Во всякомъ случае, при наличности достаточного времени, чемь более продолжителенъ будетъ каждый період, тем результаты будутъ лучше.

ГЛАВА III.
Обученіе рубке верхомъ.
Обученіе рубке верхомъ имееть целью научить всад­ника умению наносить действительные удары съ лошади на различныхъ аллюрахъ и по целямъ различной высоты, не нарушая управлений лошадью и прочности посадки.
Порядокъ обученія долженъ быть следующий: 1) рубка пешкомъ, 2) рубка верхомъ съ деревянной лошади и 3) рубка съ живой лошади и на различныхъ аллюрахъ.
Рубка пешкомь служить главнейшимъ основаніемь дальнейшаго обученія кавалериста, ибо последнее произво­дится въ более легкихъ условіяхь. Только когда достигнута правильность и сила удара, когда рука всадника, такъ ска­зать, намахана и ею уже нечего заниматься, можно перейти къ дальнейшимъ отделамъ рубки верхомъ, чемь значи­тельно облегчится все обученіе, такъ какъ главнейшее уже сделано и потребуется его лишь применять въ известныхъ, вызываемыхъ наличностью лошади, условияхь. Желательно, поэтому, предварительно обученія верхомъ, пройти весь вышеуказанный курсъ пешкомь.
Упражненія на деревянной лошади знакомить обучаемаго съ производством ударовъ въ условіяхь, близкихъ къ, таковымь-же на живой лошади: менее устойчивое положеніе тела, полное спокойствіе руки съ поводомъ и ногъ въ моментъ удара, содействіе последнему уклономъ корпуса въ пределахъ сохраненія равновесия (устойчивости) всадни-комъ, наконецъ меньшее пространство для действія вооруженой руки (ограниченное шеей и корпусомъ лошади).
Общія указанія. Кроме данныхъ уже указаній для рубки пешком, необходимо обратить вниманіе на нижеследую­щее *). Левая рука и шенкеля во всехь случаяхь рубки должны быть неподвижны въ моментъ удара, дабы не безпокоить лошади и темъ не отбивать охоты приближаться къ целямъ. Каждое движеніе удара сопровождать соответствующимъ поворотомъ и уклономъ корпуса отъ поясницы, насколько это возможно безъ особаго ущерба крепости посадки, для чего всадникъ, имея плотно приложенныя ляжки и колени, немного приподнимается на стремянахъ и отделяетъ сиденье отъ седла. Упражнять рубящихъ исключи­тельно въ ударахъ косыхъ и вертикальныхъ, ибо они наибо­лее безопасны для собственной лошади, равно пригодны по целямь высокимъ и низкимъ, отличаются наибольшей тяжестью (совпадение движенія оружія съ движеніемь лоша­ди) и более пригодны въ свалке (особенно вертикальные), какъ требующие меньшаго бокового пространства для своего исполненія.
Ударь горизонтальный, как не совпадающий своимъ движеніемь съ движеніемь собственной лошади и опасный для головы ея, исполнять только пешкомь и съ деревян­ной лошади въ целяхъ развитія ощущенія верности движе-
*) Примечание. Въ целяхъ выигрыша времени при большомъ количестве обучающихся, для ознакомленія пешкомь съ исходнымъ положениемъ и производствомъ ударовъ въ главнейшихъ направленияхъ можно обученіе производить въ шеренгахъ, для чего обучаемыхъ предвари­тельно расчитать на „9, 6, 3. на месте" (при двухъ шеренгахъ—перед­няя отводится на 12 шаг. впередъ); по команде: „для рубки выходи— шагомъ маршъ"—люди выходятъ на число шаговъ, согласно расчета и по команде „шашки къ бою"—вынимаютъ, по уставу, оружіе къ бою, отста­вляя, съ последнимъ приемомъ, правую ногу на ¾ ш. въ сторону к при­нимая стойку какъ для рубки верхомъ.
Но следуетъ помнить, что ети упражненія допустимы лишь съ целью дать, элементарные понятія; они не должны быть продолжительны, ибо скоро утомляють обучаемыхъ, развиваютъ въ нихъ апатію отсутствием, видимыхъ результатовъ и постояннымъ напряженеемъ; кроме того, при массе обучаемыхъ, очень трудно тщательно замечать и исправлять не­достатки, которые, вследствіе этого, легко обратятся въ привычку.
 
ния клінка, разрешая примененіе съ живий лошади лишь лучшим эздокам и въ частныхъ случаях. Къ рубке верхомъ приступать лишь тогда, когда достаточно твердо будетъ усвоено обученіе съ деревянной лошади.
При начале обучения съ живой лошади назначать подъ всадниковъ верныхъ и спокойныхъ лошадей, дабы ничемъ не отвлекать ихъ внимания отъ производства удара. Такъ какъ конечной целью обученія является рубка па более или менее быстромъ движении, требующемъ удара, наносимого впередъ тем более, чемъ быстрее аллюръ, то следуетъ всадниковъ приучать къ этому при упражненіях пешкомъ и съ деревянной лошади, ставя предметы рубки всегда впе­реди всадника, насколько это позволяетъ центръ удара.
Рубка пешкомъ. Рубка пешкомъ производится въ порядке, указанном, выше и во всемъ согласно данныхъ уже указаній, не прекращая ее и во время упражненій съ дере­вянной лошади.
Рубка съ деревянной лошади. Рубка съ деревянной лошади производится въ следующей последовательности: а) по раз-деленіямь: 1) удары горизонтальные, 2) вертикальные по целям высоким и низким,    3) косые слева по целям высокимъ и низкимъ и 4) косые справа по целям высокимъ и низкимъ; б) повтореніе этихъ же ударовъ и въ той-же последовательности безъ разделеній и по отметкамъ; в) соединеніе различныхъ ударовъ по разделеніям и безъ разделеній.
Если-бы по недостатку времени или въ силу какихъ-либо иныхъ обстоятельствъ, не представилось возможнымъ предварительно пройдти весь объемъ обученія  пешком, то обученіе съ деревянной лошади начинается после того, какъ обучаемые усвоили на пешей рубке удары по разделеніямь горизонтальные и вертикальные; такимъ образомъ изученный пешкомъ ударъ повторяется с деревянной лошади, а все обученіе съ последней будетъ следовать таковому пешкомъ постепенно, по мере  усвоенія видовъ ударовъ.
Ударъ горизонтальный. Для горизонтальнаго удара глина на высокой подставке ставится съ правой стороны лошади и настолько впереди, какъ это позволить выпрямленная вооруженная рука (центръ удара); всадникъ, принявший по­садку и имеющий шашку къ бою, по команде „раз" принимаетъ исходное положеніе для горизонтальнаго удара, поворачивая въ то-же время корпусъ и слегка приподни­мая сиденье изъ седла *), по команде „два" наноситъ ударъ по даннымъ уже правиламъ, подавая, насколько позволить, прочность посадки, корпусъ въ сторону удара и принимая вновь исходное положеніе; команда „три" обозначить поло­женіе оружія къ бою и принятіе уставной посадки.
Ударъ вертикальный. Для удара вертикальнаго глина на высокой стойке ставится такъ-же, как и для горизонтальнаго. Исполненіе производится во всемъ согласно правилъ пешей рубки и только что данныхъ указаній для удара горизон­тальнаго. После этого цель ставится съ левой стороны шеи лошади и удары наносятся по темъ-же правиламъ, съ тою лишь разницей что корпусъ всадника поворачивается въ ½ оборота влево, а вооруженная рука прекращаетъ движеніе удара, дойдя до руки, держащей поводь. По утвержденіи въ этихъ ударахъ, глина на низкой стоике (соответственно человеку стоя или на коленяхъ) несколько приближается къ всаднику (на. длину центра удара); последній исполняетъ удары лишь со следующей разницей: исходное положеніе оружія отличается темъ, что рука менее согнута въ локте, отчего остріе клинка будетъ обращено вверхъ—назадъ (рис. 6), корпусъ наклоненъ вправо въ пояснице, имея поданнымъ несколько впередъ правое плечо, а голову повернутой и опущенной къ цели; по команде „два" рука съ оружіемь описывает, полный кругъ въ вертикальной плоскости, параллельной таковой-же, делящей корпусъ лошади пополамъ, и возвращается въ исходное положеніе. Команда „три" обозначить окончаніе упражненія, т. е. всадникъ приметь правильную посадку и опустить оружіе къ бою.
Косой ударъ слева. Для косого удара слева высокая стойка съ глиной ставится съ правой стороны всадника, немного впереди последняго (находясь отъ него въ полъ-оборота
*) Примичание: Вследствіе свойств казачьяго седла, "допускаю-щихъ большую свободу въ поворотахъ и уклоне корпуса, казакъ долженъ привстав на стремянахъ и слегка отвернувшись корпусомъ въ сторону противоположную удару для увеличенія размаха, одновременно съ уда-ромъ повернуться и подать (наклонить) корпусъ въ сторону удара, опираясь и на стремя этой стороны. Подобные движенія корпуса не только увеличивают силу, но и пространство (длину) удара.

Alexcourageous (KAZAKI) все записи автора
С земным поклоном
всем братам казакам и сестрам казачкам
ОБУЧЕНІЕ  РУБКЕ и УКОЛАМ
Пособіе для   офицеровъ  Главной   фехтовально-гимнастической  школы.
Составилъ А. И. Грековъ.
С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
Женская Тип. Т-ва „Печ. Станка", ул. Глинки, 6. 1912 г.
Понятие об ударе и его елементах.
ГЛАВА І.
Ударом называется более или менее резкій толчек лезвіем шашки въ точку цели. Упражненія въ рубке имеют целью выработать уменье наносить такой ударъ, который не­медленно лишалъ-бы противника способности сопротив­ляться. Только ударъ, сразу достигавший такого результата, можетъ быть названъ «действительным». Действительный ударъ долженъ быть: 1) правильнымъ, 2) сильнымъ, 3) мъткимъ и 4) режущимъ. Эти качества, которыя мы назовемъ „элементами" действительности удара, неразрывно между собою связаны: самый сильный и мъткий ударъ не достигнетъ своей цели, если онъ неправиленъ, ибо, нанесенный не лезвіемь, а плашмя, ушибетъ противника, даже повергнетъ его на землю, но не убитъ или не серьезно ранитъ; самый правильный и меткій, но лишенный силы, не будетъ способенъ прорубить снаряженія или одежды и достигнуть важныхъ органовъ противника, пораженіе которыхъ дастъ нуж­ный эффектъ; самый сильный и правильный ударъ, но ли­шенный мъткости и нанесенный по воздуху, и подавно не достигнетъ своей цели; наконецъ, и сильный, и правильный, и меткій ударъ иногда не дастъ необходимаго результата, если предметъ удара (цель) своими свойствами сопротивля­ется проникновенію оружія (напр., теплая, толстая и мягкая одежда, мягкій головной уборъ, и т. п.) при ударъ, нанесенномъ по нормали, а не ръжущимъ движенеемъ. Очевидно, что отклоненіе отъ нормы одного или нъсколькихъ элементовъ соответственно понижаютъ и действительность самого удара. Такъ какъ по идее ударъ представляетъ собою нападеніе, какъ-бы исключающее необходимость защиты (обо­роны) или, иначе говоря, идея защиты лежить въ самой идеи нападения (найлучшая защита - удар), то поэтому все средства нападающаго должны быть направлены къ тому, чтобы достигнуть полнаго соединения элементовъ удара (действительности).
Правильность удара. Плоскость клинка. Плоскость удара. Прямо­линейность движенія лезвія клинка въ цели обусловливаетъ его наибольшее углубленіе, ибо уклоненіе лезвія въ ту или другую сторону отъ первоначальнаго иаправленія вызовет кроме естественнаго сопротивленія среды, еще и давленіе ея на боковую поверхность клинка, стремящееся  повернуть (опрокинуть) его; часть силы израсходуется, на преодоленіе этого давленія   (тренія), отчего уменьшится  скорость дви­женія, а следов. и проникновение лезвія (которое будетъ стре­миться двигаться по кривой).
Если мысленно разделить клинокъ такъ, чтобы пло­скость сеченія проходила черезъ лезвіе и делила-бы обухъ пополамъ, то движеніе лезвія строго въ этой плоскости об­условить наивыгоднейшее положеніе оружія въ цели, ибо сила будетъ расходоваться только на преодоленіе сопротив­ленія среды, прямо противоположное движению клинка. Назовемъ, для удобства, эту плоскость „плоскостью клинка".
Явленіе, подобное указанному, происходить не толь­ко въ самой цели, но и при пробігі оружія вследствіе размаха къ точке удара: здесь средою является воздухъ; он также сопротивляется клинку, также давить па боковую поверхность, стремясь опрокинуть его, также отнимаеть часть силы на преодоленіе этихъ явленій, ибо положеніе клинка, его плоскость могутъ не совпадать съ темъ направлениемъ, иначе говоря, съ тою плоскостью, въ которой дви­гается рука, направляющая оружіе. При такихъ условияхъ клинокъ еще до цели будетъ стремиться уклониться лезвіемъ (опрокинуться) отъ направленія движенія и это стремленіе еще боліє увеличится вследствіе сопротивленія самой цели.
Чтобы избегнуть этихъ неблагоприятных условій, не­производительно поглощающихъ часть полезной силы, следуетъ клинокъ (иначе-его плоскость) направлять при уда­ре такъ, чтобы онъ все время двигался въ одной и той-же плоскости, проходящей черезъ точку цели, локоть и кисть вооруженной руки. Эту плоскость назовемъ „плоскостью удара".   Ударъ,  нанесенный  съ соблюдением этого условия т, е. когда плоскости клинка и удара совпадаютъ, называется „правильнымъ", дающимъ совершенно прямую, ровную поверхность отреза, безъ выемовъ, выпуклостей или загибовъ. Малейшее-же нарушеніе этого совпадения ведет к  большему или меньшему повороту и даже опрокидыванию оружія с потерею поступательнаго движенія и тем большему, чем сильнее нанесен ударъ. Это опрокидывание можетъ увели­чиваться до пределов удара плашмя, когда клинокъ оставляетъ на цели лишь следы своей ширины.
Сила удара. Сильнымъ называется ударъ, когда движенію шашки сообщается наибольшая быстрота, соответствующая силе или размаху даннаго бойца. Чем больше размахъ, тем быстрее движеніе оружія, тем сильнее ударъ, тем глубже оружіе проникаетъ въ цель. Отсюда необходимо согласовать вес оружія съ силой владеющаго имъ: чемъ последній сильнее, тем тяжелее можетъ быть первое и наоборотъ. Во всякомъ случае, оружіе не должно быть ни слишкомъ тяжелымъ, ни слишкомъ легкимъ, дабы сохранить необходимую тяжесть удара, и быть, какъ говорится, «по руке”.
Меткость удара. Меткимъ будет ударъ, который точно попадаетъ въ желаемыя точки цели. Необходимость меткости ясна из того, что в бою прийдется поражать наиболее уязвимыя, представляющие меньшее сопротивленіе или мень­шую площадь места.
Режущее  свойство  удара.   Режущимъ   называется   такой ударъ, когда клинокъ, углубляясь въ предметъ пораженія, въ то-же время разрезает его. Это свойство особенно необ­ходимо при ударахъ въ предметы мягкіе или упругіе, когда сопротивленіе  среды   парализуетъ   проникновеніе оружія, даже не смотря на быстроту (силу) удара. Клинокъ будетъ  резать тогда, когда части его лезвія направлены къ точке-цели подъ некоторым, боліє или меніе острымъ угломъ, причемъ режущія свойства уменьшаются съ возрастанеемъ этого угла (приближаясь къ прямому) и увеличиваются, когда онъ уменьшается, т.е. делается острее. Наибольшая глубина раны  (проникновеніе  оружія)  будетъ при одновременномъ воздействеи силы и режущаго свойства, такъ какъ первая толкаетъ клинокъ впередъ, последнее-же открываетъ ему путь. Чем кривее клинокъ, темъ естественнее получается ударъ режущій, ибо части его лезвія приходятся подъ боліє острымъ угломъ къ цели; наоборотъ, чемъ онъ прямее, тем лезвіе его будетъ приходиться къ цели подъ угломъ, боліє близкимъ къ прямому и, следовательно, тем необходимее искусство со стороны рубящаго для сообщенія удару такимъ клинком режущаго свойства.
Способъ держать оружіе. Шашка держится въ руке двумя способами: или беря рукоятку всеми пальцами въ обхватъ (рис. 1), или вытягивая большой палецъ по спинке руко­яти, а остальными охватывая брюшко (рис. № 2). Въ первомъ случае положеніе шашки следуетъ признать боліє выгоднымъ для производства режущаго удара, ибо направленіе руки отъ локтя до кисти составить съ направлениемъ ору-жія (въ одной и той-же плоскости) тупой, приближающійся къ прямому, уголъ, вследствіе чего при круговомъ движении выпрямленной на ударі руки клинокъ придется къ точке цели подъ угломъ меньше прямого, механически производя режущее движеніе. Но при этомъ оружіе не готово ни къ производству уколовъ, ни отбивовъ: для каждаго из таковыхъ необходимо предварительно охватывать рукоятку по второму способу. Если оружіе имеетъ значительный вес по срав-ненію съ силой данной руки, то следуеть предпочесть держаніе оружія первымъ способомъ, ибо давленіе большого паль­ца на рукоять при второмъ способе можетъ оказаться недостаточнымъ для даннаго веса, вследствіе чего значи­тельно ослабляется прочность положенія, а следовательно и управленіе оружиемъ. Второй способъ применяется, если сила руки (большого пальца) достаточна по отношенію веса шашки; его выгодная сторона въ томъ, что оружіе посто­янно готово не только къ производству удара, но и укола, и отбива, Невыгодная-же въ томъ, что давленіе большого пальца всегда стремится какъ-бы разогнуть кисть (мизинцамъ къ себе) и тем какъ-бы выпрямлять (рис. № 3) оружіе съ частью руки отъ локтя въ одну прямую линію (увеличивая тупой уголъ оружія съ кистью); последствиемъ этого явится направленіе клинка къ точке удара подъ прямымъ или близ-кимъ къ нему угломъ, отчего значительно уменьшаются режущие свойства удара и проникновеніе оружія въ цель (углубленіе) явится лишь результатомъ силы (инерции).
Могущее   быть   произведеннымъ   сгибаніе    руки    въ  локте (движеніе   оружія  и руки  на   себя)   съ   целью   резать, не достигнетъ желаемаго результата въ смысле увеличенія  глубины раны,   а  способствуетъ лишь освобождению оружія, ибо, оттянутое такимъ образомъ, оно двигается въ той глубине, въ которую проникло отъ инерціи; дальнейшее-же его поступательное движеніе (углубленіе), которое могло-бы въ то-же время и резать, прекращено за прекращением действія силы, толкающей его впередъ и изменениемъ направленія движенія подъ прямымъ угломъ (къ себе).
Дабы, при такомъ способе держанія оружія, сообщить удару необходимые режущия свойства, нужно следить, чтобы кистевой суставъ составлялъ прямое продолженіе руки отъ локтя (движениемъ большого пальца къ себе, рис. 2), сохра­няя такое положеніе во все время удара (положеніе, близко сходное съ таковымъ при держаній рукояти въ обхватъ).
Взятая тем или другимъ способомъ рукоять должна плотно сидеть въ ладони, плотно обжата пальцами, отнюдь не допуская ни малейшаго сміщенія. Неправильно зажатая въ ладони или смещенная рукоять является часто единствен­ной причиной неправильности удара, ибо сразу устанавли-ваетъ плоскость клинка не въ плоскости удара. Эта ошибка, трудно заметная на глазъ, часто встречается у начинающихъ, не пріобревшиxъ ощущенія правильности положенія руко­яти, а также въ тех случаяхъ, когда пальцы ослабляютъ давленіе или, перебирая ими, исправленіе положенія производятъ уже въ то время, когда оружіе занесено для удара. Ощущеніе, что шашка сидитъ правильно въ ладони, можно получить, главнымъ образомъ, при вытянутой впередъ руке, держащей шашку обращеннымъ вннзъ лезвиемъ; въ такомъ положеній сделать рукою 2-3 легкихъ движенія внизъ, какъ-бы предоставляя клинку падать отъ собственнаго веса; ко­нечно, подобный  приемъ  нуженъ  лишь вначале обучения,  затемъ уже очень скоро появляется ощущеніе правильности положенія оружія въ любомъ направленіи удара.
Виды ударовъ. Каждый боецъ долженъ быть обученъ наносить действительные удары шашкой во всех направленіях, допускаемыхъ движениемъ вооруженной руки. Для успешности обучения вполне достаточно обучить рубке по четыремъ главнымъ направлениямъ: 1) горизонтальному (сюда относятся, главнымъ образомъ, удары вправо, ибо движеніе руки влево ограничено устройствомъ плечевого сустава); 2) вертикальному; 3) косому въ правую сторону и 4) косому въ левую сторону. Первые называются    „горизонтальными" потому, что наносятся въ горизонтальной или близкой къ ней плоскости  и  по цели,  находящейся  впереди или  вправо отъ рубящаго. Конечно, не исключается возможность нанесе-ния горизонтальнаго удара и влево, но таковой, за ограничениемъ движенія, т. е. силы и пространства, можетъ употреб­ляться какъ исключеніе и съ болышимъ успехомъ можетъ быть замененъ другимъ, болеє соответствующим нахождению цели. Вторые удары называются „вертикальными": они наносятся сверху внизъ цо целям различной высоты, нахо­дящимся впереди, а также „спереди—справа" или „спереди— слева" отъ рубящаго; движеніе оружія совершается въ вер­тикальной плоскости.  Третій видъ ударовъ называется „ко­сыми слева"; они производятся въ плоскости наклонной къ горизонту около 45" и наносятся по цели, находящейся или впереди, или вправо, или „спереди—справа" отъ рубящаго. Наконецъ, четвертый видъ ударовъ называется „косыми спра­ва''; они наносятся въ наклонной около 45° къ горизонту пло­скости въ лівую отъ рубящаго сторону и по целям, нахо­дящимся отъ последнего или „слева—спереди", или спереди, а по высокимъ целямъ (не ниже высоты рубящаго) и слева. Все остальные, между указанными, направленія будуть проме­жуточными и удары въ нихъ делаются настолько понятными и легко исполняемы обучающимися, утвердившимися въ руб­ки по четыромъ главнейшим'ь направлениямъ, что не потре­бують спеціальньїх'ь упражненій.
Исходное положеніе. Размахъ. Сила удара требуетъ извест-наго размаха для пріобретенія небходимой быстроты, а пра­вильность—совмещенія плоскости клинка съ плоскостью удара. Постановка руки съ оружиемъ въ такое положеніе, изъ котораго удобніе всего удовлетворить указаннымъ требованиямъ для каждаго даннаго вида удара, называется „исходнымъ положениемъ". На исходное положеніе влеяють не только направленіе, въ которомъ будетъ исполненъ ударъ, но и высота или удаленіе цели: чемь выше или ближе последняя, темъ дальше должно быть отнесено оружіе, дабы пріобрести необходимую инерцію (силу удара); наобороть, чем дальше или ниже она, темъ менее будетъ надобности въ излишне далекомъ отнесеніи оружія, дабы непроизводительно не рас­ходовать силы на пробегь того разстоянія, которое уже не можетъ влеять на увеличеніе инерціи, а наоборотъ, спо­собно поглощать часть ея. Точныхъ указаній для отнесенія оружія, т. е. величины размаха, съ цълью въ моментъ удара развить наибольшую быстроту его движенія, дать довольно трудно, но вообще можно руководствоваться следующимъ наблюдениемъ: если взять удобныя для удара круговыя  движенія вооруженной руки, проходящія черезъ точку цели, то легко заметить, что наибольшая быстрота развивается въ точке удара (цели) тогда, когда оружіе къ этому месту оканчиваетъ первую половину всей окружности, после чего быстрота движения падаетъ, такъ какъ сила прекратила свое действіе и развила наибольшую энергию во второй четверти круга (первая четверть—это начало движенія, постепенно ускоряющагося и съ этимъ ускоренеемъ переходящаго во вторую). Можно, поэтому сказать, что для даннаго удара , найвыгоднъшее положеніе занесеннаго оружія, будетъ, приблизительно, на противоположномъ отъ точки цели конце діаметра. Конечно, это соображеніе пригодно не для всех ударовъ, ибо последние могутъ быть и не круговыми, а также могутъ быть ограничены въ данномъ направленіи устрой­ствомъ плечевого сустава. Впрочемъ, при некоторой практике самъ рубящій быстро пріучается принимать ту или другую, наивыгоднейшую, величину размаха для каждаго даннаго случая.
Ударъ горизонтальный. Для ударовъ горизонтальных исход­ное   положеніе   будетъ   следующее:   взятая   однимъ   изъ указанныхъ способовъ  шашка относится  къ левому плечу такъ, чтобы: кисть правой руки была у леваго плеча, (немного выше,     его) *) и подана назадъ, насколько позволяетъ сло-
*) Более отвечающимъ названию „горизонтальное" будетъ положеніе кисти у леваго плеча и на одной съ ним высоте, но  такіе  удары не вполне пригодны для коннаго строя (большая возможность задеть голову собственной лошади), а также мало выгодны для пораженія целей, расположенныхъ не столько вправо, сколько впереди отъ рубящаго, ибо невоз­можность увеличить размахъ уменьшить силу удара. При разбираемомъ-же положеніи этотъ недостатокъ парализуется темъ, что кисть руки съ оружеемъ можно относить (надъ плечомъ) къ шее, отчего величина размаха     увеличивается.
женіе; локоть съ кистью и оружіемь въ одной плоскости, лезвіе шашки обращено влево, острие направлено назадъ, следуя тому направленію, которое дано ему положениемъ рукояти въ ладони (уголъ, составленный оружіемь съ кистью), плоскость клинка въ данной (горизонтальной или близкой къ ней) плоскости удара, (рис 4 и 5).
Ударъ вертикальный. Для „ударовъ вертикальных" согну­тая (боліє или меніе, въ зависимости отъ положенія цели) въ локте вооруженная рука поднимается надъ правымъ плечомъ (локоть   принимаетъ   естественное,   несколько   отвернутое вправо положеніе), оружіе  направлено  остриемъ  назадъ и внизъ (отъ величины сгиба локтя), естественно следуя ука­занному уже положенію рукояти въ ладони, лезвіе обращено назад; клинокъ въ вертикальной плоскости,   (рис. 6 и 7). Примечание: Это  исходное положеніе   вслідствіе устройства   сочлененій  плеча   и локтя, представляетъ собой  исключеніе изъ общаго правила   о согласованіи положеній    плоскостей  клинка   и   удара, ибо   оружіе будетъ въ вертикальной плоскости, идущей въ направ­леніи, перпендикулярномъ направленію плечъ, а локоть, плечо и  кисть будутъ въ другой,  тоже вертикальной, но идущей  подъ   некоторымъ   угломъ  (вправо) къ, первой; это исключительное положеніе будетъ только въ первой четверти движенія, пока рука с  оружием, еще  не  пріобревшіе   большой   быстроты, не   войдутъ въ вертикальную плоскость   оружія;  оно-то, главнымъ образомъ, и вліяеть на трудность производства правильныхъ вертикальныхъ ударовъ.
Ударъ косой  слева. Если въ исходномъ  положеніи  для горизонтальнаго удара боліє или меніе поднимать правый локоть кверху, поворачивая въ то-же время часть руки отъ локтя до кисти такъ, что четыре пальца вследствіе этого поворота  (а  не  поворота только  кисти)  будутъ обращены ногтями влево, а большой—къ плечу, то получимъ исход­ное положеніе  для „косого удара слева". Постановка руки и оружія въ данную (болъе или меніе наклонную) плоскость удара будетъ зависеть отъ величины поворота локтя (съ соответствующимъ поворотомъ всей   руки): онъ   больше-со-ответственно ниже оружіе, плоскость наклоняется подъ большимъ  угломъ  къ  горизонту   (она   круче);   наоборотъ—онъ меньше—соответственно поднимается оружіе, поворотъ руки уменьшается—плоскость наклоняется подъ меньшимъ угломъ къ горизонту (она положе).
Совмещеніе лезвія клинка (его плоскость) съ плоскостью удара   достигается  отнюдь  не   поворотомъ   кисти,   а   всей руки  отъ локтя: такъ какъ рука отъ локтя и оружіе должны быть въ одной плоскости и составлять какъ-бы одно целое, неподвижное, то поворотъ кисти это   требованіе   нарушить, составивъ уголъ между плоскостью, проходящей черезъ руку отъ локтя до кистевого сустава, съ плоскостью, проходящей черезъ кисть и клинокъ (его лезвіе). При нормальномъ косомъ ударе (подъ угломъ въ  45°) рука и оружіе примутъ следующее положеніе: кисть правой руки отнесена въ поло­женіе для горизонтальнаго удара, но рука отъ локтя повернута вверхъ такъ, что ноготь большого пальца обращенъ внизъ, ногти остальныхъ влево, локоть чуть ниже кисти (по сложенію, можетъ  быть  и   на   одной   высоте),   лезвіе  клинка обращено въ1/2 оборота вліво вверхъ, остріе назадъ и ниже плеча (рис. 8). Величина размаха,  т. е. больший или меньшій сгибъ руки въ  локте   зависятъ   отъ   высоты  цели   и разстоянія ея отъ рубящаго.
Ударъ косой справа. Если въ  принятомъ для вертикальнаго удара исходномъ положеніи отводить локоть вправо, соответственно поворачивая часть руки отъ локтя до кисти такъ, чтобы четыре   пальца   ногтями были  обращены  къ затылку, а  большой   назадъ  за  спину   по направленію къ левому плечу, то получится исходное положеніе для „косого удара справа", при которомъ остріе шашки направлено назадъ къ левому плечу несколько ниже линии плечъ, а лезвіе по­вернуто вверхъ и вправо, естественно следуя повороту руки отъ локтя. Кисть по продолженію руки, какъ уже было раньше указано, отнюдь не  согнута или  выгнута  въ направленіи ладони.  Большій или меньшій сгибъ руки въ локті съ соответствующимъ отводомъ его  вправо  и поворотомъ руки отъ локтя соответственно изменяет наклонъ плоскости удара или  приближая  ее  къ  горизонтальной (положе), или вер­тикальной (круче), но неизменно совмещает съ нею и пло­скость клинка (рис. 9). Величина большаго или меньшаго сгиба руки въ локте, т. е. величина размаха будетъ зависеть отъ высоты цели и разстоянія до ней.
Производство удара. Значеніе положеній кисти. Изъ исходнаго положенія рука съ оружіемь бросается изо  всей  силы  въ точку цели такъ, что центромъ движенія служить плечо, а локоть выпрямляется на ходу приблизительно на протяженіи первой половины разстоянія  отъ  исходнаго   положенія до точки цели (первая четверть круга); въ дальнейшемъ рука, развивая наибольшую быстроту (силу), двигается выпрямлен­ною,  пока не пройдетъ цели и далее, насколько позволить устройство плечевого сустава для каждаго  даннаго направления (вида удара). Оружіе на основании сказаннаго  уже о держаній рукояти, будетъ составлять вь кисти некоторый, приближающійся къ прямому, уголь сь рукой и сохраняетъ его во все время движенія, пока не минуетъ цели, производя, вследствіе этого, автоматически режущее движеніе вь  по­следней, такъ какъ клинокъ двигается по дуге окружности (центръ—плечо, радіусь—рука и оружіе) и точки его лезвія приближаются къ цели последовательно и   приходятся   к ней подъ острыми углами. Плоскость клинка во все время движенія, вплоть до выхода изъ цели, совпадаетъ съ пло­скостью удара. Весьма важное вліяніе на  вьполненіе этого оказываетъ кисть руки: она можетъ иметь движение по на-правленію мизинца (въ вертикальной плоскости, если кисть поставлена ребромъ, имея большой палецъ кверху) или по направленію ладони (сгибающее и разгибающее движеніе въ горизонтальной плоскости); первое менее вредно, такъ какъ вращеніе ея, а следовательно  и   оружія,  происходить  вь одной  плоскости  съ  рукою  отъ локтя (если  иметь   кисть большимъ пальцемъ кверху—то вертикальной,  если  влево — то горизонтальной), т. е. въ плоскости удара, (хотя, конечно, даже и при этомъ незначительномъ движеніи легко нарушить совпаденіе   плоскостей   малейшимь   поворотомъ  кисти   въ другомъ направленіи); второе  представляетъ  собою  явный вредъ, ибо согнутая или выгнутая кисть безусловно ставить оружіе въ иную плоскость, нежели плоскость  удара (руки отъ локтя черезъ   кисть до  острія  оружія).  На  основаній этихъ соображений необходимо строго следить, чтобы ни въ исходномъ положеній, ни во все время движенія оружія до выхода его изъ цели, кисть не сгибалась или разгибалась ни  въ  направленіи  ладони,  ни вь направленіи мизинца, темъ более, что последнее положеніе къ тому-же и уменьшаетъ режущие свойства удара, какъ-бы выпрямляя руку сь оружіемь вь одну линию (прямой уголь клинка съ целью въ точке удара).
Итакъ, клинокъ, достигший къ моменту удара наиболь­шей быстроты, погрузился въ цель. Чтобы его погруженіе (глубина раны) было возможно большимъ, необходимо, чтобы сила сопротивления среды была насколько можно парали­зована, ибо ея действие уменьшаетъ поступательное движеніе оружія. Средствами для этого служать, съ одной   стороны, положеніе  лезвія  подъ  острымъ угломь   къ   точке   цели (режущее движеніе), воспринимающее сопротивленіе не подъ прямымъ угломъ, съ другой—давленіе  плеча,  которое  въ этотъ моментъ усиливается  и  черезъ  руку  (прямую),  при посредстве большого пальца (при второмъ способе держанія оружія) или кисти (при первомъ) передается клинку и тем продвигаетъ   его   дальше   по   пути   своего   движенія.   Это давленіе производится поворотомъ и уклонениемъ   корпуса отъ поясницы по направленію цели. Какъ только клинокъ миновалъ цель, отпадаетъ необходимость строгаго согласованія плоскостей и остающаяся инерція можеть быть исполь­зована на то, чтобы оружіе быстрее поставить въ исходное положеніе для следующаго удара. Поэтому въ техъ ударахъ, при которыхъ возможно полное круговое движеніе, клинокъ, по выходе изъ цели, продолжаетъ следовать по окружности къ тому-же или новому исходному положеніи), а рука, соответ­ственно поворачиваясь  сама и   темь поварачивая  оружіе, къ концу своего движенія возстановляетъ вновь совмещеніе плоскостей, приготовившись къ новому удару. Если-же поло­женіе цели   исключаетъ возможность  кругового  движенія (напр., вертикальный ударъ по высокой цели, находящейся противь рубящаго), то  движеніе  вооруженной  руки   пріостанавливается после того, какъ клинокъ выйдетъ изъ пораженнаго предмета и рука, следуя по кратчайшему напра­вленію и соответственно поворачиваясь, вводить оружіе въ новое необходимое исходное положеніе.
Место расположения цели. Цель должна находиться на та-комъ разстояніи отъ рубящаго, чтобы оружіе пришлось къ намеченной точке центромъ удара. Вначале рубящій определяетъ это разстояніе посредствомъ выпрямленной руки съ оружіемь къ точке цели; въ дальнейшемъ — на глазъ. Это касается   разстоянія; самое-же местоположеніе  цели должно быть таковымъ, чтобы въ начале обученія создавались условія, наиболее благопріятные для главнейшихъ видовъ ударовъ; въ дальнійшемь цели   располагаются  такъ,  чтобы можно было наносить и промежуточные (между главными направленіями) удары. Но такъ какъ въ ударе лежитъ  идея нападенія, то всегда рубяшаго следуеть пріучать рубить бо­ліє впередъ, такъ сказать, на встречу, въ предупрежденіе противника. Поэтому и расположеніе целей должно удовле­творять этому условію. Такъ, для горизонтальнаго удара на­право  не   слідуеть   располагать  целей  строго  съ  правой стороны рубящаго, но несколько впереди, т. е. въ направле­ній 1/2 оборота направо. По утвержденіи-же въ этомъ виде удара цель   можно  перемещать  до направленія „противъ рубящаго". Для ударовъ вертикальныхъ цель располагается впереди, но ее,  по  утверждении,   можно  ставить  и  въ  ½ оборота направо, и въ  1/2   оборота   налево  отъ  рубящаго. Примечаніе:   При  расположенаи целей    противъ или въ ½  оборота влево отъ рубящаго эти виды уда­ровъ  вертикальныхъ   не   имеють   полнаго  кругового движенія руки, потому что оружіе двигается вь направ­леніи собственнаго корпуса; поэтому,   когда   клинокъ, по окончаніи удара,   выйдетъ   изъ цели,   то рука съ оружиемъ останавливается кистью въ первомъ случа у своей   правой, а  въ   последнемъ — у левой ляжки, откуда кратчайшимъ путемъ переходить въ новое исход­ное положеніе.
Для косыхъ ударовъ слева цель занимаетъ место въ пределахь отъ направленія „впереди" до направленія „на­право" отъ рубящаго. Для косыхъ-же справа место цели будетъ въ пределахь отъ направленія „въ ½ оборота на­право" до „ въ ½ оборота налево", хотя наиудобнійшим будетъ для первыхъ въ ½ оборота направо, а для вторыхъ— передъ собою.
Стойка. Для нанесенія удара рубящій становится на соответствующемь отъ цели разстоянии такимъ образомъ, чтобы ноги со свободно выпрямленными коленями были разставлены въ стороны не меніе ¾ шага; тяжесть тела равномерно распреділена на нихъ; правая рука съ оружіемь относится въ исходное положеніе, левая свободно опущена по ножнамъ и придерживаетъ ихъ. По пріобрітеніи рубящім навыка правильно рубить въ главнейшихъ направленияхъ, следуеть принимать стойку съ выставлениемъ правой или левой ноги впередъ, подобно тому, какъ это будетъ въ движении.
Примечаніе: какъ подготовка для рубки верхомъ, стойка изменяется слідующимь образомъ: правая нога отставляется на ширину корпуса лошади, колени сгибаются, какъ при езде со стремянами, левая рука принимаетъ то-же положеніе, что и верхомъ съ пово­дьями.
Предметы для рубки. Для обученія рубкі употребляются следующіе предметы; 1) глина, 2) лоза и 3)соломенные жгуты. Все эти предметы по простоте своего приготовленія и  нич­тожной стоимости всегда находятся подъ рукой, а своими свойствами   сопротивляться   удару   составляютъ   наиболіе подходящую среду для упражненій въ рубкі. (Способъ приготовленія  ихъ  указанъ  ниже, въ  приложеніи).  Наиболее подходящимъ предметомъ является глина, ибо она: а) вслідствіе своей плотности и вязкости требуетъ силы, правиль­ности и режущаго свойства; б) наглядно указываетъ поверх­ность  сеченія,  чемъ сейчасъ же отличается   правильный ударъ отъ неправильнаго, отъискивается немедленно причина последняго и даются указанія для ея устраненія; в) посте-пеннымъ уплотненіемь или увеличеніемь объема развивается сила удара; г) наглядно выясняется необходимость режущаго удара (иначе вязнетъ клинокъ); д) допускаетъ рубку по отметкамъ (легко наносимымъ) съ целью развитія меткости и во всехь направлениях и е) наглядность результатовъ ударовъ невольно заинтересовываетъ  обучаемыхъ въ своей работе, а это—залогъ успеха. Къ невыгодным сторонамъ ея употребленія следуеть  отнести легкость затупленія  оружія   (при небрежномъ приготовленіи) и зазубриванія  лезвія и отсутствіе портативности, но польза съ лихвой возміщаеть указан-ныя неудобства. Правильный ударъ даетъ совершенно ровную поверхность отреза безъ выпуклостей, выемокъ или загибовъ. Лоза въ значительной мере уступаетъ глине въ величине объема и плотности, контролируя правильность удара лишь на   ничтожномъ  протяженіи  своей  толщины,   не требуетъ режущаго движенія и исключаетъ возможность нанесенія некоторыхъ ударовъ (горизонтальныхъ или близкихъ къ ним косыхъ); но она удобна для перевозки или переноски, а степень сопротнвленія увеличивается соединением отдельных лозъ въ пукъ (фашина) различной толщины. Допускаетъ рубку по отметкамъ (снимается кора въ требуемыхъ местахъ) и не портитъ оружія, а тупитъ его въ значительно меньшей степени, нежели глина.
Соломенный жгутъ даетъ мение наглядные результаты ударовъ, хотя требуетъ и правильности, и силы и режущаго свойства, ибо большая или меньшая толщина, плотность скручиванія и большая или меньшая натянутость при подвешиваніи значительно увеличиваютъ трудность его перерубанія; рубка по отметкамь возможна; производство горизонталных ударовъ исключается, а для вертикальныхъ ну-женъ спецеальний станокъ; вообще станокъ для жгута громоздокъ; оружіе тупится весьма ничтожно.
На основаній изложеннаго, слідуеть обученіе произ­водить исключительно на глине, употребляя лозу или со­ломенные жгуты или въ целяхь экономит времени, или какъ поверку уже достигнутыхъ результатовъ.

Alexcourageous (KAZAKI) все записи автора
ДОПОЛНЕНИЕ К СТРОЕВЫМ КАВАЛЕРИЙСКИМ УСТАВАМ ДЛЯ КАЗАКОВ

ПРИКАЗ‭ ‬по‭ ‬ВОЕННОМУ‭ ‬ВЕДОМСТВУ.


С.-Петербург.‭ ‬Мая‭ ‬23‭ ‬дня‭ ‬1884‭ ‬года.


‭№‬ 161.


ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОР,‭ ‬утвердив выработанное в бывшем Главном комитете по устройству и образованию войск,‭ „‬Дополнение к строевым кавалерийским‭ ‬уставам для казаков‭"‬,‭ ‬— высочайше‭ ‬повелеть соизволил‭ ‬принять оное к руководству.

Объявляю о сем но военному ведомству,‭ ‬в дополнение к общим указаниям,‭ ‬данным по предмету строевого обучения казаков приказом‭ ‬1875‭ ‬года за‭ №‬ 203,‭ ‬с пояснением при‭ ‬этом,‭ ‬что,‭ ‬по предметам одиночного обучения казаков,‭ ‬казачьи части должны в точности руководствоваться‭ ‬1-й частью устава о строевой казачьей службе,‭ ‬объявленною при том же приказе за‭ №‬ 203,‭ ‬а по обучению целых сотен и полков‭ ‬— соответствующими уставами эскадронного и полкового учений,‭ ‬а также уставом для спешенных частей кавалерии и казаков,‭ ‬с изменениями и дополнениями,‭ ‬указанными в прилагаемой при сем‭ ‬объяснительной записке.‭
Подписал:‭ ‬За Военного Министра,
Генерал-Адъютант‭ ‬Обручев.
По Главному Штабу.‭
 

ДОПОЛНЕНИЕ‭


к


СТРОЕВЫМ  ‭ ‬КАВАЛЕРИЙСКИМ  ‭ ‬УСТАВАМ


для


КАЗАКОВ.


Дополнение это определяет,‭ ‬по каким предметам‭ ‬строевого обучения казачьих частей следует руководствоваться Уставами для кавалерии и по каким предметам обучение это должно иметь особенности и в‭ ‬чем именно.


‭§‬ 1.‭ ‬Для одиночного обучения казаков,‭ ‬как на‭ ‬коне,‭ ‬так и пешком,‭ ‬следует руководствоваться‭ ‬I частью Устава о строевой казачьей службы,‭ ‬с тем лишь дополнением,‭ ‬что в пешем строю казачьи части подобно тому,‭ ‬как это принято и для кавалерии,‭ ‬должны,‭ ‬строится и производить перестроения по конному расчету,‭ ‬руководствуясь в‭ ‬этом отношении‭ ‬Уставом о пешем строе кавалерии.


‭§‬ 2.‭ ‬При обучении сотен и полков,‭ ‬как в конном,‭ ‬так и в спешенном строе,‭ ‬следует руководствоваться соответствующими Уставами Эскадронного и Полкового учений и Уставом для спешенных частей кавалерии и казаков с изменениями и дополнениями,‭ ‬указываемыми ‭ ‬в последующих‭ §§‬ этого ‭ ‬дополнения.


‭§‬ 3.‭ ‬Во всех случаях,‭ ‬в которых,‭ ‬в указанных уставах,‭ ‬говорится об эскадронах,‭ ‬для армейских казачьих частей следует разуметь сотни.


На этом основании в указанных казачьих частях,‭ ‬во всех командах слово‭ ‬„эскадрон‭" ‬должно быть заменяемо словом‭ ‬„сотня‭"‬.


‭§‬ 4.‭ ‬Во всех случаях,‭ ‬в которых в уставах говорится об унтер-офицерах,‭ ‬следует для армейских казачьих‭ ‬частей разуметь‭ ‬урядников.


‭§‬ 5.‭ ‬Расчеты,‭ ‬установленные в кавалерии для эскадронов и полков,‭ ‬должны быть ‭ ‬в точности  ‭ ‬применяемы к сотням и казачьим полкам.


‭§‬ 6.‭ ‬Все строи,‭ ‬порядок размещения в них всех чинов и перестроения из одних строев в другие,‭ ‬установленные для эскадронов и кавалерийских полков,‭ ‬следует в точности принять и для казачьих частей.


Кроме этого,‭ ‬все казачьи части должны употреблять еще строй‭ ‬лавою,‭ ‬правила о порядке построения,‭ ‬движении и перестроениях которой указываются ниже.


‭§‬ 7.‭ ‬Правила,‭ ‬определенные в уставах для кавалерии относительно команд,‭ ‬сигналов и аллюров,‭ ‬имеют полное применение и для казаков,‭ ‬со следующими дополнениями:


а‭) ‬Относительно сигналов.‭ ‬Сигнал‭ ‬галоп‭ ‬(№ 17‭) ‬для казачьих частей должен означать движение‭ ‬прибавленною рысью.


б‭) ‬Относительно аллюров.‭ ‬Размер аллюров и употребление их при различных перестроениях,‭ ‬установленные для кавалерии,‭ ‬должны быть приняты и для‭ ‬казаков,‭ ‬только вместо галопа казаки должны употреблять прибавленную рысь,‭ ‬скорость которой должна быть‭ ‬16‭ ‬верст в час.‭ ‬При такой рыси отнюдь не требовать,‭ ‬чтобы все лошади шли непременно рысью,‭ ‬а‭ ‬допускать,‭ ‬чтобы те из них,‭ ‬которые не могут идти‭ ‬такою рысью,‭ ‬шли наметом,‭ ‬не выходя из общей‭ ‬скорости,‭ ‬для прибавленной рыси назначенной.


Для перехода из обыкновенной рыси в‭ ‬прибавленную‭ ‬следует командовать‭ ‬прибавь рыси,‭ ‬МАРШ,‭ ‬а‭ ‬для обратного перехода из прибавленной рыси в обыкновенную‭ ‬— убавь.


‭§‬ 8.‭ ‬Относительно держания пик в строю,‭ ‬казаки,‭ ‬кроме обыкновенного держания пик‭ ‬в руке,‭ ‬по плечу‭ ‬и за‭ ‬плечом,‭ ‬должны держать их еще и‭ ‬на бедре,‭ ‬в следующих случаях:


а‭) ‬После сигнала‭ ‬поход‭ ‬(№ 1‭)‬,‭ ‬казаки,‭ ‬по команде‭ ‬сотенного командира,‭ ‬берут пики на бедро и сохраняют их в этом положении до команды‭ ‬МАРШ—МАРШ.


По этой команде офицеры,‭ ‬впереди фронта находящиеся,‭ ‬и вся передняя шеренга,‭ ‬с урядниками,‭ ‬берут шашки и пики к атаке,‭ ‬и сотня пускает лошадей в‭ ‬карьер.


Шашки и пики,‭ ‬взятые к атаке,‭ ‬следует брать:‭ ‬шашки‭ ‬— на плечо,‭ ‬а пики‭ ‬— в руку по команде‭ ‬стой‭—‬равняйсь,‭ ‬или по команде,‭ ‬означающей поворот или заезд в какую либо сторону‭; ‬при переходе же из карьера в другой аллюр шашки следует брать на плечо,‭ ‬а пики оставлять наклоненными.


б‭) ‬По сигналу‭ ‬наступление‭ ‬(№ 32‭) ‬вся сотня,‭ ‬до‭ ‬которой сигнал этот относится,‭ ‬по команде командира‭ ‬сотни,‭ ‬должна брать пики на бедро и в этом положении иметь их,‭ ‬как в полусотне,‭ ‬идущей в рассыпную,‭ ‬так и в полусотне,‭ ‬остающейся в резерве.‭ ‬В этом положении следует иметь пики до тех пор,‭ ‬пока рассыпные части сотни не будут собраны в‭ ‬сомкнутый строй.


То же правило должно соблюдать при перестроении‭ ‬сотни в лаву.


в‭) ‬На церемониальном марше при прохождении рысью,‭ ‬как обыкновенною,‭ ‬так и прибавленною,‭ ‬следует иметь пики на бедре и команду для этого следует‭ ‬подавать тотчас,‭ ‬как будет подан сигнал или‭ ‬команда для движения‭ ‬рысью‭ ‬или‭ ‬галопом.‭ ‬Точно также казаки должны‭ ‬иметь пики на бедре при прохождении церемониальным маршем переменными аллюрами,‭ ‬хотя бы некоторым их частям пришлось остановиться,‭ ‬или проходить шагом,‭ ‬или карьером.


‭§‬ 9.‭ ‬При действии наездников против одиночных‭ ‬людей,‭ ‬или для тревожения неприятельского строя,‭ ‬казаки,‭ ‬употребляя холодное и огнестрельное оружие по своему‭ ‬усмотрению,‭ ‬могут производить стрельбу не только с‭ ‬коня,‭ ‬но и по одиночке,‭ ‬спешиваясь.


Лава.


а‭)‬  ‭ ‬Назначение лавы.


‭§‬ 10.‭ ‬Кроме порядков построений,‭ ‬принятых для кавалерии,‭ ‬казаки,‭ ‬как указано в‭ §‬ 6‭ ‬этого дополнения,‭ ‬должны употреблять еще и строй‭ ‬лавою.


Строй этот следует употреблять как для атаки,‭ ‬так и для маневрирования и вообще в тех случаях,‭ ‬когда имеется в виду,‭ ‬избегая столкновения с противником в сомкнутом строю,‭ ‬утомить его постоянными тревогами,‭ ‬действуя с фронта и против флангов,‭ ‬или вызвать его на действия разрозненные и на‭ ‬одиночный бой,‭ ‬в котором казаки,‭ ‬при одиночном‭ ‬ловком наездничестве и ловком владении оружием,‭ ‬могут иметь преимущество перед регулярными кавалеристами,‭ ‬более привыкшими к действию в сомкнутом строю,‭ ‬чем к одиночному единоборству.‭ ‬Кроме‭ ‬того,‭ ‬такие действия лавою могут вызвать противника‭ ‬на какие-либо ошибки и представить другим казачьим‭ ‬частям,‭ ‬или,‭ ‬частям кавалерии возможность воспользоваться невыгодным его‭ ‬положением.


б‭) ‬Построение‭ ‬лавы.


Построение лавы одной сотни следует производить‭ ‬так:


Лаву следует строить преимущественно из развернутого строя‭; ‬поэтому,‭ ‬если сотня находится в другом строе и время позволяет,‭ ‬то следует ее предварительно развернуть в то направление,‭ ‬в которое желают построить лаву.


Для построения лавы следует командовать:


1. ‭ ‬Строй лаву.


2.‭ ‬МАРШ.


По‭ ‬1-й команде урядники,‭ ‬находящиеся на флангах эскадрона,‭ ‬выезжают в карьер вперед на сотенное расстояние и в стороны на то протяжение,‭ ‬на которое должна рассыпаться сотня.‭ ‬Вместе с этим люди берут пики на бедро.


По‭ ‬2-й команде,‭ ‬которую следует подавать,‭ ‬не дожидаясь того,‭ ‬пока фланговые урядники займут свои места,‭ ‬люди передней и задней шеренг рассыпаются рысью от середины в одну шеренгу так,‭ ‬чтобы на каждого человека было примерно шага четыре,‭ ‬причем люди задней шеренги каждого ряда занимают место левее своих товарищей передней шеренги одного с ними ряда.


По окончании построения сотенный командир командует‭ ‬стой—равняйсь,‭ ‬или‭ ‬прямо,‭ ‬равнение на середину.


В первом случае‭ ‬— сотня останавливается и выравнивается на середину,‭ ‬а в последнем‭ ‬— продолжает идти вперед,‭ ‬равняясь туда же.


в‭) ‬Места чинов в лаве.


Места чинов в лаве следующие:


а‭) ‬все люди обеих шеренг сомкнутого строя и фланговые урядники всех взводов должны находиться в одной,‭ ‬разомкнутой шеренге.


б‭) ‬Замыкающее урядники и трубачи остаются в замке,‭ ‬в‭ ‬5-ти шагах за теми рядами,‭ ‬за которыми они находились в сомкнутом строю.


в‭) ‬Офицеры должны находиться на тех местах,‭ ‬на которых они были в сомкнутом строю.


г‭) ‬Для обозначения места сбора сотни,‭ ‬выделяется из ее состава‭ ‬маяк,‭ ‬который образуется из двух урядников и‭ ‬8-ми казаков.‭ ‬Люди эти назначаются так:‭ ‬урядники‭ ‬— два,‭ ‬фланговые во взводах,‭ ‬находившиеся рядом в середине сотни перед построением лавы,‭ ‬а казаки‭ ‬— по два соседних с этими урядниками ряда.


В тех сотнях,‭ ‬при которых состоит полковое знамя,‭ ‬знаменщик‭ (‬штандартный‭) ‬и его ассистент становятся в середине маяка и к нему назначается офицер,‭ ‬который становится правее,‭ ‬а ассистент‭ ‬— левее‭ ‬знамени.


То же самое должно быть исполняемо в тех сотнях,‭ ‬в которых имеется сотенный значок,‭ ‬но только к этому значку офицера наряжать не следует.


Маяк должен держаться за серединою сотни в расстоянии около‭ ‬150‭ ‬шагов.


Для сбора же сотни,‭ ‬с какою либо особою целью,‭ ‬например,‭ ‬для охвата противника с фланга,‭ ‬или отступление в желаемом направлении,‭ ‬или для увлечения противника в сторону и т.‭ ‬п.,‭ ‬сотенный командир может направлять маяк по своему усмотрению.


Все люди маяка должны строиться в одну шеренгу без интервалов.


д‭) ‬Сотенный командир и при нем трубач первоначально должен находиться перед серединою лавы,‭ ‬примерно на сотенном расстоянии. 


г‭) ‬Маневрирование‭ (‬маячение‭) ‬лавою.


Маневрирование‭ (‬маячение‭) ‬лавою состоит в различных движениях ее против неприятеля с целью,‭ ‬как указано выше,‭ ‬тревогами его с фронта и флангов и даже тыла вызвать его на действия разрозненные и на одиночный бой,‭ ‬или вовлечь его в ошибки или такое направление,‭ ‬чтобы подставить его под удары других казачьих или кавалерийских частей и т.‭ ‬п.


Приемы‭ ‬для такого маневрирования могут состоять:


Из движений  ‭ ‬лавою вперед ‭ ‬для сближения  ‭ ‬с противником,  ‭ ‬с целью ли атаки,‭ ‬или  ‭ ‬с целью  ‭ ‬появления своим против его фронта,‭ ‬или флангов вызвать с его стороны  ‭ ‬желательные  ‭ ‬для нас  ‭ ‬движения,  ‭ ‬или действия.


Из движений назад с целью ли уклониться от совокупного удара противника,‭ ‬или с целью завлечь его в желаемое направление.


Из движений назад одними частями лавы,‭ ‬принужденными уступать напору противника,‭ ‬или завлекающими его в желаемом направлении,‭ ‬и из движений другими частями вперед с целью охвата и тревожения флангов и тыла неприятеля.


Из движений в стороны с целью дать лаве надлежащее направление,‭ ‬или положение относительно противника и т.‭ ‬п.


При таком ‭ ‬маневрировании лавою,  ‭ ‬казаки  ‭ ‬для поражения  ‭ ‬противника издали или для того,  ‭ ‬чтобы его тревожить,‭ ‬могут производить стрельбу из винтовок,‭ ‬как с коня,‭ ‬так и спешиваясь по одиночке,‭ ‬или по частям,‭ ‬группами.


Для производства всех этих движений и приемов для действия никаких уставных правил‭ ‬не дается‭ ‬и искусство маневрирования лавою должно быть основано на упражнениях,‭ ‬на которых должна быть выработана та связь между командиром сотни,‭ ‬офицерами и казаками,‭ ‬которая необходима для ясного выражения воли начальника,‭ ‬с одной и верного понимания и ловкого исполнения‭ ‬— с другой.


Командир сотни и командиры взводов управляют своими частями командою,‭ ‬свистком,‭ ‬условными знаками,‭ ‬личным примером и т.‭ ‬п.‭ ‬Относительно же сигналов указывается на то,‭ ‬что для движений и действий,‭ ‬общих и одинаковых для всех частей‭ ‬лавы,‭ ‬например,‭ ‬для движения всею лавою вперед или назад,‭ ‬иди в стороны,‭ ‬для атаки,‭ ‬для сбора и т.‭ ‬п.,‭ ‬могут быть употребляемы общие сигналы,‭ ‬исполнение по которым применяется к тому,‭ ‬как определено исполнять эти сигналы для всех частей кавалерии при нахождении их в рассыпном строю.


д‭)‬  ‭ ‬Атака‭ ‬ лавою.


Для атаки лавою следует подать сигнал‭ ‬поход‭ ‬и затем вести лаву по общим правилам производства атаки,‭ ‬изложенным в главе XIV Устава эскадронного‭ ‬учения и определенным для производства рассыпной‭ ‬атаки.


На основании этого атака лавою может быть‭ ‬с места‭ ‬в‭ ‬карьер и‭ ‬постепенная,‭ ‬переходя из одного аллюра в другой.‭ ‬Данные в этом отношении указания для рассыпной атаки должны иметь полное применение и для атаки лавою.‭ ‬При этом фланги лавы,‭ ‬которым это‭ ‬окажется возможным,‭ ‬стараются охватить фланги неприятеля.


Для перехода в карьер,‭ ‬как при атаке с места,‭ ‬так и при постепенной атаке,‭ ‬следует вместо команды‭ ‬марш—марш‭ ‬подавать команду‭ ‬гиком‭; ‬по этому‭ ‬гику‭ ‬командира,‭ ‬вся сотня переходить в карьер и с гиком бросается на неприятеля.


Обучение сотни атаке лавою должно приучить людей‭ ‬не только охватывать противника,‭ ‬но и к тому,‭ ‬чтобы,‭ ‬если противник для противодействия охвату разрознится и разорвется,‭ ‬люди по знаку своего командира быстро собирались к нему,‭ ‬на ходу вперед,‭ ‬в кучу и бросались в образовавшийся у противника разрыв.


Сбор после атаки‭ ‬следует производить,‭ ‬применяясь к правилам,‭ ‬данным для сбора после рассыпной атаки,‭ ‬а именно:


1.‭ ‬Для прекращения преследования следует подать сигнал‭ ‬стой‭ ‬(№ 19‭)‬,‭ ‬по которому люди останавливаются и восстанавливают линию лавы по середине.


2.‭ ‬По сигналу‭ ‬сбор‭ ‬(№ 13‭) ‬лава собирается к середине,‭ ‬которая подается вперед,‭ ‬и в нее въезжает маяк.‭ ‬Собираясь,‭ ‬сотня строит сомкнутый строй.


3.‭ ‬По сигналу‭ ‬аппель‭ ‬(№ 36‭) ‬все люди поворачиваются кругом и‭ ‬скачут к маяку,‭ ‬по обе стороны которого сотня устраивается в строй сомкнутый.‭ ‬При‭ ‬этом маяк остается на месте,‭ ‬или принимает направление по усмотрению командира сотни.


е‭) ‬Построение лавы из целого полка.


Для действия лавою целого полка следует часть сотен‭ ‬рассыпать в лаву,‭ ‬а другую часть сотен оставлять в‭ ‬резерве,‭ ‬который вести вслед за сотнями,‭ ‬действующими лавою,‭ ‬или держать их в каком либо укрытом‭ ‬месте в выжидательном положении.‭ ‬Некоторые сотни‭ ‬или части их могут действовать и в спешенном‭ ‬строе.


Никаких уставных правил для действия рассыпных частей и остающихся в резерве,‭ ‬а также правил для совокупного действия конных и спешенных частей не дается,‭ ‬а это предоставляется усмотрению командира‭ ‬полка.


При рассыпании нескольких сотен в лаву,‭ ‬некоторым из них придется рассыпаться не прямо перед собою,‭ ‬а в одну сторону.‭ ‬Для сего сотенный командир такой сотни должен командовать:‭ ‬сотня строй лаву,‭ ‬вправо‭ ‬(или влево‭) ‬и люди рассыпаются от фланга в‭ ‬назначенную сторону.


Спешивание с батовкою коней.


‭§‬ 11.‭ ‬В тех случаях,‭ ‬в которых в кавалерии употребляется усиленное спешивание,‭ ‬а именно,‭ ‬когда по условиям местности,‭ ‬или по боевой обстановке коноводы вполне обеспечены от нападения неприятеля и надобности в передвижении их с места на место не требуется,‭ ‬в казачьих частях‭ ‬следует производить‭ ‬спешивание‭ ‬с батовкою коней.


Для такого спешивания,‭ ‬например одной сотни,‭ ‬следует командовать:


1. ‭ ‬Сотня.


2.‭ ‬Готовься к пешему строю‭ ‬(и если нужно‭—‬ шашки в ножны,‭ ‬пики в ру—КУ‭)‬.


3.‭ ‬К пешему строю с батовкою.


4.‭ ‬СЛЕЗАЙ.


По этой команде первые‭ (‬нечетные‭) ‬ряды,‭ ‬все командиры взводов и все фланговые унтер-офицеры выезжают на‭ ‬8‭ ‬шагов вперед,‭ ‬против своих мест,‭ ‬и слезают.‭ ‬Затем,‭ ‬рядовые первой шеренги,‭ ‬как первых‭ (‬нечетных‭)‬,‭ ‬так и вторых‭ (‬четных‭) ‬рядов поворачивают своих лошадей налево кругом,‭ ‬а люди задней шеренги подаются со своими лошадьми вперед к своим товарищам передней шеренги одного с ними ряда на столько,‭ ‬чтобы головы их лошадей и лошадей людей первой шеренги были наравне с седлами.‭ ‬После этого люди,‭ ‬находясь каждый с левой стороны своей лошади,‭ ‬пропускают поводья своей лошади под чересседельную подпругу лошади товарища одного с ними ряда,‭ ‬забрасывают их за заднюю луку и подтягивают плотно.


Для наблюдения за сбатованными лошадьми назначается в каждом взводе один расторопный казак,‭ ‬а на‭ ‬всю сотню‭ ‬— один урядник и к нему‭ ‬— один трубач.


Все эти люди остаются на коне,‭ ‬но по одиночке могут влезать,‭ ‬имея тогда лошадей в поводу.


Правофланговые урядники‭ (‬в‭ ‬4-м взводе,‭ ‬— левофланговый‭) ‬подводят своих лошадей к лошадям командиров их взводов и сбатовывают их с ними на местах,‭ ‬на которых находятся эти командиры.


Прочие урядники подводят своих лошадей к казакам,‭ ‬остающимся для наблюдения,‭ ‬где и сбатовывают их с лошадьми других урядников,‭ ‬или трубачей,‭ ‬или казаков глухих рядов,‭ ‬а в случае неимения таковых передают их означенным казакам,‭ ‬которые держат их в поводу.


Лошадь командира сотни сбатовывается с лошадью его трубача.


После сбатования лошадей,‭ ‬люди кладут пики в‭ ‬10‭ ‬шагах перед сбатованными лошадьми,‭ ‬каждый против своего места,‭ ‬и затем бегут на место построения части,‭ ‬как и при обыкновенном спешивании,‭ ‬где отроются,‭ ‬как определено для этого спешивания.


Оборонительное спешивание в кругах.


‭§‬ 12.‭ ‬При условиях еще более исключительных,‭ ‬чем указанные в предыдущем‭ §‬,‭ ‬а именно,‭ ‬когда на местности открытой‭ ‬казачья сотня или часть ее,‭ ‬окружена конным противником,‭ ‬уйти от которого ей нельзя и нужно отстояться до прибытия выручки‭ ‬— в казачьих частях может быть употребляемо‭ ‬оборонительное‭ ‬спешивание в кругах.


Для этого спешивания следует командовать:


1.‭ ‬Готовься к пешему строю,‭ ‬для обороны‭ ‬в кругу‭ ‬и,‭ ‬если нужно,‭ ‬шашки в ножны,‭ ‬пики‭ ‬в ру—КУ.


2.‭ ‬Для обороны в круг ЗАЕЗЖАЙ.


3.‭ ‬СЛЕЗАЙ.


По‭ ‬2-й команде флаги части заезжают правым и левым плечом,‭ ‬подаваясь вперед и,‭ ‬размыкаясь в стороны так,‭ ‬чтобы люди задней шеренги въехали в переднюю шеренгу левее своих товарищей передней‭ ‬шеренги одного с ними ряда.‭ ‬Когда фланги съедутся,‭ ‬вся часть составляет один общий плотный круг,‭ ‬в‭ ‬одну шеренгу.


Командиры взводов,‭ ‬замыкающие урядники,‭ ‬трубачи‭ ‬и знамя,‭ ‬если таковое имеется при части,‭ ‬въезжают внутрь‭ ‬круга.


По‭ ‬3-й команде все слезают и батуют лошадей,‭ ‬как указано в предыдущем‭ §‬,‭ ‬сохраняя общий круг.‭ ‬Люди становятся за своими лошадьми,‭ ‬как удобнее,‭ ‬и,‭ ‬для встречи нападающего противника,‭ ‬стреляют через‭ ‬крупы лошадей.


Такой порядок следует употреблять преимущественно‭ ‬для частей меньших сотни‭; ‬для целой же сотни лучше строить ее в несколько кругов,‭ ‬в шахматном,‭ ‬примерно,‭ ‬порядке.‭


Для этого,‭ ‬командир сотни командует:‭ ‬для обороны‭ ‬в кругах,‭ ‬1-ая‭ ‬(или‭ ‬2-ая‭) ‬полусотня‭ ‬(или‭ ‬2-й и‭ ‬3-й взводы‭) ‬вперед выезжай,‭ ‬МАРШ.


По этим командам названная часть выезжает вперед на расстояние около полусотни,‭ ‬и затем командиры частей‭ (‬полусотни,‭ ‬или взводов‭) ‬уже сами подают команды для образования кругов и для спешивания.


Как указано выше,‭ ‬а также согласно‭ «‬Инструкции‭»‬,‭ ‬приложенной к Уставу для спешенных частей кавалерии и казаков,‭ ‬усиленное спешивание с батовкою коней следует производить лишь в тех случаях,‭ ‬в которых коноводы обеспечены от нападения неприятеля и передвигать их не требуется,‭ ‬например:‭ ‬при обороне моста через реку,‭ ‬непроходимую в брод,‭ ‬или гати,‭ ‬через более или менее непроходимое болото‭; ‬при обо горной или лесной теснины и т.‭ ‬п.


При других условиях этого спешивания избегать,‭ ‬так как,‭ ‬в случае появления неприятеля не вдалеке от коноводов,‭ ‬их нельзя ни отвести в безопасное место,‭ ‬ни приблизить к спешенным частям‭; ‬а при нападении на них лошади могут быть отбиты,‭ ‬и тогда спешившаяся часть может быть совершенно расстроена.


Еще с большею осмотрительностью и лишь в самых безвыходных положениях следует прибегать к оборонительному спешиванию в кругах.‭ ‬На успех обороны в этом порядке можно рассчитывать почти исключительно против нестройной конной толпы.‭ ‬При всем том,‭ ‬полезно упражнять казаков в таком спешивании для того,‭ ‬чтобы поддержать в них самобытный‭ ‬и достойный подражания способ драться и умирать в самых безвыходных положениях и чтобы люди,‭ ‬приучившись к известному порядку,‭ ‬еще в мирное время,‭ ‬в критическую минуту на войне не суетились и не начинали советоваться как поступить лучше,‭ ‬а прямо,‭ ‬без потери времени,‭ ‬принимали обычный порядок расположения.

Председатель Главного Комитета‭ ‬по устройству и образованию войск,‭ ‬Генерал-Фельдмаршал НИКОЛАЙ.
                         ‭ ‬Помощник Председателя,‭ ‬Генерал-Адъютант ‭ ‬Чертков‭ ‬1-й.
Редактор:‭ ‬Член Комитета,‭ ‬Свиты ‭ ‬ЕГО ‭ ‬ВЕЛИЧЕСТВА,‭ ‬Генерал-Майор Левицкий.
 
Материалы предоставлены А.‭ ‬Кутником.‭ ‬Источник:‭ ‬ДОПОЛНЕНИЕ к СТРОЕВЫМ КАВАЛЕРИЙСКИМ УСТАВАМ для КАЗАКОВ.
С.Петербург,‭ ‬1884

Alexcourageous (KAZAKI) все записи автора
С земным поклоном
всем братам казакам и сестрам казачкам

КАЧЕСТВА ВОЕННОГО ЧЕЛОВЕКА

Воинские добродетели можно разделить на две категории: качества, вообще необходимые воину, чтоб с честью носить свое звание при всяких обстоятельствах, и качества, необходимые ему при выполнении определенных его обязанностей как в мирное время, так и на войне. Иными словами - качества основные, общие и качества вытекающие, специальные.
 Основных воинских добродетелей три: Дисциплина, Призвание и Прямодушие
Храбрость, которую иные ошибочно полагают главной воинской добродетелью, - только производная этих основных, главных качеств. Она заключена в каждом из них. Часть и люди, сохраняющие дисциплину под огнем, тем самым уже храбрая часть, храбрые люди. Солдат, по призванию, твердо и пламенно верящий в это свое призвание, - уже не может быть трусом. Наконец, прямодушие - открытое исповедание своей веры, своих взглядов, своих убеждений, откровенность и прямота - гораздо выше храбрости - уже по той причине, что это - храбрость, возведенная в квадрат. Храбрость “сама по себе”, так сказать, “голая храбрость” - малоценна, коль скоро она не соединяется с одной из трех основных воинских добродетелей, которые и рассмотрим по порядку.
“Субординация, экзерциция, дисциплина - победа. Слава! Слава! Слава!”... Бессмертные слова бессмертной “Науки Побеждать”.
Суворов дает пять понятий в их гениальной простоте и гениальной последовательности. Сперва субординация - альфа и омега всего воинского единства. Потом - экзерциция - упражнение, развитие, закалка. Это дает нам дисциплину, слагающуюся из элементов субординации и экзерции - чинопочитания и совместного учения. Дисциплина дает победу. Победа рождает славу.
Мы различаем по форме - дисциплину наружную и дисциплину внутреннюю, по естеству - дисциплину автоматическую и дисциплину осмысленную. По форме - дисциплина всех организованных армий сходственна, по естеству же - глубоко различна.
По форме - наружная дисциплина заключает в себе внешние признаки чинопочитания, внутренняя - степень прочности этой дисциплины.
Естество дисциплины различно, смотря по армиям, народам и степени духовности этих народов. Мало того, различным историческим эпохам соответствует различная дисциплина.
Русской Армии соответствует дисциплина осмысленная по существу, но жесткая по форме. Для сохранения драгоценного содержания стенки сосуда не мешает иметь сколь можно твердыми. Для сохранения качества дисциплины необходима известная доза автоматизма. Отношение автоматизма к осмысленности - то же, что науки к искусству, лигатуры к благородному металлу.
Что касается второй воинской добродетели - пламенной веры в свое Призвание, - то в отличие от дисциплины - добродетели благоприобретаемой, - она является врожденной.
Пусть молодой человек, колеблющийся в выборе карьеры, посмотрит на растерзанные полотнища знамени. Он сможет разобрать, или угадать славянскую вязь: “За отбитие знамени у французских войск на горах Альпийских”... “За подвиг при Шенграбене, в сражении отряда из пяти тысяч с корпусом, из тридцати тысяч состоявшим”... “За отличие при поражении и изгнании врага из пределов России в 1812 году”... “За Шипку и двукратный переход через Балканы”... Если слова эти не покажутся ему райской музыкой, если он своим “внутренним оком” не увидит тут же рядом с собой сен-готардских мушкетер, шенграбенских гусар, бородинских егерей, не почувствует себя в их строю, - тогда значит военного призвания у него нет и в Армию ему идти нечего. Если же он увидел кровавый снег Муттенской долины и раскаленные утесы Шипки, если он услышал “ура” последних защитников Орлиного Гнезда, если он почувствовал, что это ему Котляревский крикнул: “на пушки, братец, на пушки!” - тогда это значит, что священный огонек ярко вспыхнул в его груди. Тогда он - наш.
Любить военное дело мало. Надо быть еще в него влюбленным. Эта любовь - самая бескорыстная. Военная профессия - единственная, не приносящая дохода. Она требует все, и дает очень мало. Конечно, в материальном отношении; в моральном это “малое” - огромно.
Но и быть влюбленным в военное дело недостаточно. Надо еще верить в свое призвание, каждую минуту ощущать в тяжелом ранце фельдмаршальский жезл - быть убежденным, что именно тебе, вверенным тебе роте, полку, корпусу надлежит сыграть главную роль, произвести перелом в критическую минуту - уподобиться Дезэ при Маренго, пусть даже и заплатить за это тою же ценой.
Третья воинская добродетель - Прямодушие. Подобно второй - Призванию - она природная, и ее можно испортить превратным толкованием первой воинской добродетели - Дисциплины. Начальник - деспот, грубо - не по-офицерски - обращающийся с подчиненными, терроризирующий их безмерно строгими взысканиями, может погубить эту добродетель в своих подчиненных.
Угодничанье (в сильной степени - подхалимство) - худший из всех пороков военного человека, единственно непоправимый - тот отрицательный сомножитель, что обращает в отрицательные величины все остальные достоинства и качества.
Казнокрад и трус терпимее подхалима. Те бесчестят лишь самих себя - этот же бесчестит всех окружающих, особенно же того, пред кем пресмыкаются. Воровство и трусость не могут быть возведены в систему в сколько-нибудь организованной армии. Подхалимство и его неизбежное следствие - очковтирательство - могут. И тогда - горе армии, горе стране! Не бывало - и не может быть случая, чтобы они смогли опереться на гнущиеся спины.
Мы можем видеть, что если Дисциплина имеет корни в воспитании, а призвание вытекает из психики, то Прямодушие - вопрос этики.
Из качеств специальных на первое место поставим личный почин - Инициативу.
Качество это - природное, но оно может быть развито - или, наоборот, подавлено - условиями воспитания, быта, духом уставов, характером дисциплины (осмысленной, либо по естеству) данной армии.
“Местный лучше судит, - учил Суворов, - я вправо, нужно влево - меня не слушать”. Эти слова касаются наиболее болезненной и наиболее “иррациональной” стороны военного дела, а именно - сознательного нарушения приказания - конфликта инициативы с дисциплиной.
Когда следует идти на этот конфликт и когда не следует? Ведь если “местный лучше судит”, то часто “дальний дальше видит”.
Всякого рода схематичность и кодификация в данном случае неуместны. Все зависит от обстановки, от средств, имеющихся в распоряжении частного начальника, а главное - от силы духа этого последнего. Это - как раз “божественная часть” военного дела.
На рассвете 22 мая 1854 года Дунайская армия князя Горчакова готовилась к штурму Силистрии. Минные горны были уже взорваны, турецкая артиллерия приведена к молчанию, войска ожидали условной ракеты - как вдруг фельдъегерь из Ясс привез приказ Паскевича снять осаду и отступить. Князь Варшавский был преувеличенного мнения о силе турецкой крепости. Горчаков, как “местный”, мог бы лучше судить, но не дерзнул ослушаться грозного фельдмаршала. И отступление из-под Силистрии, пагубно повлияв на дух войск, свело на нет всю кампанию, ухудшив положение России и стратегически, и политически.
Иначе потупил за полтораста лет до того под Нотебургом князь Михайло Голицын. Три наших штурма были отражены, и войска, прижатые к реке, несли громадный урон. Царь Петр прислал Меншикова с приказанием отступить. “Скажи государю, - ответил Голицын, - что мы здесь уже не в царской, а в Божьей воле!” И четвертым приступом Нотебург был взят.
В последних числах января 1916 года генерал Юденич решился на штурм считавшегося неприступным Эрзерума, несмотря на отрицательное отношение Великого Князя Николая Николаевича (не верившего в возможность овладения турецкой твердыней, да еще в зимнюю пору).
Когда же в октябре 1919 года командовавший 3-й дивизией Северо-западной армии генерал Ветренко отказался выполнить приказание идти на Тосну и перерезать сообщения красного Петрограда, - то этим он не проявил инициативу, а совершил преступление. Свернув вместо указанной Тосны на Петроград, генерал Ветренко руководствовался исключительно мотивами личного честолюбия - и этим своим своевольством сорвал всю петроградскую операцию Юденича.
То же можем сказать про своеволие генерала Рузского, пошедшего в чаянии дешевых лавров на не имевший значения Львов вопреки приказаниям генерала Иванова и упустившего разгром австро-венгерских армий. Совершенно то же мы наблюдаем и у фон Клука, систематически игнорировавшего директивы Мольтке: прусские генералы 1870 г. - Каменке, фон дер Гольц, Альвенслебен - своей инициативой сослужили фон Клуку плохую службу.
В октябре 1919 года Московский поход был сорван прорывом Буденного от Воронежа. В это же время 1-й армейский корпус генерала Кутепова разбил под Орлом последние силы красных, прикрывавшие московское направление. У генерала Кутепова было 11000 отличных бойцов. Он мог устремиться с ними, очертя голову, на Москву, бросив всю остальную армию, бросив тылы, не обращая внимания на прорвавшегося Буденного. Но он подчинился директиве Главного Командования и отступил, “сократив и выровняв фронт”. И Кутепов, и его подчиненные были уверены, что это ненадолго, что это - до Курска...
Впоследствии генерал Кутепов сожалел, что не отважился на первое решение - и не пошел от Орла на Москву. Психологический момент в гражданскую войну всесилен, взятие Москвы свело бы на нет все успехи Буденного. Но кто посмеет упрекнуть Кутепова в нерешительности? В его положении один лишь Карл XII не задумываясь бросился бы на Москву. Но это - как раз полководец, опрометчивостью погубивший свою армию. Отступить временно на Курск сулило, конечно, большие выгоды, чем прыжок с зажмуренными глазами в пространство. Ведь в случае весьма возможной неудачи гибель была совершенно неизбежной - и погибло бы как раз ядро Добровольческой Армии - ее цвет.
Из всех этих примеров видна вся невозможность провести точную грань между дозволенной инициативой и гибельным своевластием.
Мы можем указать эту грань лишь приблизительно.
Инициатива - явление импровизационного характера. Она уместна и желательна в Тактике, с трудом допустима в Оператике и совершенно нетерпима в Стратегии. Всякая импровизация - враг организации. Она допустима в мелочах, изменяя их к лучшему (в приложении к военному делу - в Тактике). Но в сути дела (в военном деле - в Оператике и в Стратегии) - она вредна. 29-я пехотная дивизия генерала Розеншильд-Паулина и 25-я генерала Булдакова решали под Сталлупененом тактические задания. Частный почин Розеншильда, выручавшего соседа - целиком оправдан, это - блестящее решение. Дивизия же генерала Ветренко под Петроградом решала (в условиях гражданской войны) стратегическую задачу - никакая инициатива там не была терпима. Воспитанный на примерах тактической инициативы лихих бригадных командиров 1866 и 1870 годов, фон Клук перенес инициативу в область Стратегии, что оказалось печальным для Германской Армии.
Достоинство для тактика, Инициатива превращается в порок для стратега.
Отметим честолюбие и славолюбие. Желание вечно жить в памяти потомства вообще доказывает бессмертие духа. Со всем этим, и честолюбие, и славолюбие сами по себе - пороки. Подобно тому как яд в небольшом количестве входит в состав лекарства, так и эти два порока в небольшой дозе могут принести пользу в качестве весьма действенного стимула.
Упомянем еще про храбрость. Мы знаем, что сама по себе (не входя составным элементом в какую-либо из трех основных добродетелей) она особенно высокой ценности не представляет.
Суворов это осознал. Он учил: “солдату - храбрость, офицеру - неустрашимость, генералу - мужество” - предъявляя к каждой высшей категории военных людей высшее требование. Это - три концентрических круга. Неустрашимость - есть Храбрость, отдающая себе в полной мере отчет о происходящем, храбрость в сочетании с решимостью и сознанием высокой чести командовать, вести за собой храбрых. Мужество есть неустрашимость в сочетании с чувством ответственности. В общей своей массе люди не трусы. Те, кто способны под огнем идти вперед, уже не могут называться трусами, хоть настоящих храбрецов, которым улыбнулся с неба святой Георгий, быть может пять человек на роту. Остальные - не храбрецы, но и не трусы. Пример неустрашимого командира и храбрых товарищей может сделать из них храбрецов; отсутствие этого примера обращает их в стадо, и тогда гибельный пример открытой трусости может все погубить. При этом следует, однако, отметить, что среди трусов преобладает вполне исправимый тип “шкурника”. Настоящие же, неисправимые трусы - явление, к счастью для человечества, редкое.

Alexcourageous (KAZAKI) все записи автора
Старая и новая история
“Городовые” — полицейские стражи порядка. Таковыми были казаки в городах древней Руси до тех пор, пока городовое казачество, как служивый люд, не стало ликвидироваться в XVII веке. Смуты, стрелецкие бунты, где казаки принимали активное участие, казни, каторги и насильные переселения начавшиеся с 1702 года, стерли городовиков из истории Российской Империи, оставив лишь слово “городовой”, вобравшее в себя такие понятия как страж порядка, караул, охранник, засечник, дружинник и т.д.
Одно из первых упоминаний о городовых казаках в русских летописях относится к 1444 году. Там говорится о рязанских казаках, обитавших по Червленому Яру и принявших бой с татарами Мустафы. Другое упоминание относится к 1502 году, когда Великий князь Московский Иоанн III давал письменный наказ рязанской княгине Агриппине: "Твоим служилым и городовым казакам быть всем на моей службе, а кто ослушается и пойдет самодурью на Дон в молодечество, их бы ты, Агриппина, велела казнити".
Достаточно подробна история городовых казаков в древних былинах. В них написано первое жизнеописание казака Ильи Муромца из-под города Мурома, из села Карачарово. Роду был он крестьянского, но принял на себя подвиг воинского служения. Атаман казачьей богатырской заставы, состоящей из разных городовых казаков. Его соратник, податаман Добрыня Никитич, происходил из знатного, рязанского, дворянского рода. Другой — Алеша Попович — родом из-под Ростова Великого, из семьи священника Леонтия. Гришка Боярский и Васька Долгополый — понятно какого роду-племени…
Атаман Илья Муромец позднее ушел из мира и подвизался в Киево-Печерской Лавре иноком, где он и почил по Бозе и был прославлен как преподобный, там же покоятся его святые мощи (память сего Христова Воина отмечается 19 декабря по церковному календарю, т.е. 1 января по новому стилю).
Казаки заставы, возглавляемые Ильей Муромцем, отличались от казачьей вольницы Дона или Запорожской сечи. Им не присущи традиции рода казачьего, что сами для себя выбирают в диком ли поле им казаковать, сражаться с басурманами или идти служить какому либо князю. Они остаются не только защитниками Веры Православной и народа русского, как и все вольное казачество, но еще и служивыми людьми. В начале городовые казаки на службе у князя, а в последствии становятся верными царскими слугами, боевым оплотом Русской Империи.
Из выше перечисленного можно заключить, что казаками ставали православные русичи, выходцы из различных сословий. Иными словами, те, кто решил ратное дело сделать своей профессией, стать воином, дружинником, заставщиком, заединщиком, охранять и защищать своих сородичей русов. Сразу оговоримся, это вовсе не значит, что казачества как народа не существовало. Казачество как народ, во всех своих проявлениях, (и как самоуправляемое военно-хозяйственное общинное сообщество, автономно существовавшее на южных окраинах Руси, и казачьи общины западных и восточных рубежей Московии, т.е. городовые казаки и даже разбойничьи ватаги вольных, или, как их называли, воровских казаков на Волге) — это единое целое, это единый народ, сложившийся в результате кастово-родового исторического развития арио-русов. Выделение русов в особый субэтнос, — древняя каста меченосцев в языческие времена, — превратившаяся в казачьи войска во времена христианские. Все произошло не вдруг и не сразу. Воины по духу становились воинами казаками и по духу, и по крови. Из рода в род передавалась воинская доблесть, формировались обычаи, традиции, одежда, песни, особый казачий уклад.
Историк В.И. Боярский в своей книге о пограничной страже России пишет о городовых казаках так: “После опустошительных походов Чингис-хана и Батыя до середины XVII века будущие Харьковская губерния и Острогожский уезд Воронежской губернии представляли собой дикую, необитаемую степь. Постепенно эти земли начали заселяться выходцами из польской Украины, Литвы, Польши. Они образовали поселения-слободы, откуда и получили свое название слободские казаки (черкасы). Для защиты от татарских набегов они строили крепости, выделяя от себя стражу..." Из поселенцев образовался Острогожский казачий полк (Слободской). Созданные по его примеру в Воронеже, Землянске, Новом Осколе, Ливнах и других местах пограничной линии формирования стали именоваться Слободскими Украинскими казачьими полками, а занимаемая ими местность — Слободской Украиной...
Управление полков состояло из полковой и сотенной старшины. В полковую старшину входили: полковник, обозный, полковой судья, полковой есаул, полковой хорунжий, полковой писарь. Сотенная старшина состояла из сотника и сотенных атаманов, есаулов, хорунжих и писарей. Сотник избирается полковой старшиною. Все полковые чиновники составляли постоянную полковую раду. Окрепшая и организованная в военном отношении Слободская Украина добровольно приняла на себя охрану юго-восточной границы Московского государства. При этом она пользовалась определенными льготами: правом занимать пустующие земли, свободным казацким устройством, свободой выборных казаков от строевой службы, свободой заниматься промыслами, свободой от податей, кроме казацких, правом откупа таможен, мостов и перевозов...
К середине XVI века образовалась надежная, глубоко эшелонированная оборона “Крымской Украины” (окраины) — так русские называли свои пограничные южные земли. Первую линию обороны составляли сторожевые заставы и станицы казаков, выдвинутые далеко в поле. Вторую линию — укрепление городов и сама засечная черта. Третья линия проходила по берегу реки Оки, где постоянно находились большие полки и артиллерия... С первой половины XV века на польских украинах Московского государства появились “городовые казаки” — особый класс “служилых воинских людей”. На службу набирались вольные люди из всех сословий. Они получали за свою службу землю, освобождались от всех податей, награждались денежным жалованием. В их обязанности входило “постоянно быть на службе, ездить в степи, смотреть за движением татар по известным дорогам, называемым шляхами и сакмами, перехватывать языков и доставлять вести воеводам и государю, а в случае нечаянного набега ордынцев защищать украинские города. На дальних окраинах — на Дону, в нижнем Поволжье, на Яике и Тереке, располагались станицы вольных казаков, которые по численности почти вдвое превосходили служилых. Они следили за передвижением татар в степи, а также противостояли воровским казакам...
Московские власти использовали всевозможные средства, чтобы привлечь вольных казаков на постоянную государеву службу. Во времена Ивана Грозного, поступивших на службу конных казаков обеспечивали земельными “дачами”.
В казачьем словаре-справочнике сказано, что городовые казаки составляли городские казачьи общины, проживавшие во многих пограничных городах Московской Руси и выделявшие своих людей в полковую и станичную службу. К городовым можно причислять и тех казаков, которых летописи называют Городецкими и Рязанскими.
Существовали еще Беломестные казаки. Это общины служилых казаков, обосновавшихся в Московии и с XVI века, получившие наделы земли. Они управлялись атаманами, но подчинялись местным воеводам. Несли по очереди гарнизонную службу наряду с детьми боярскими. Заключался договор с князем и казаки становились служилым людом в княжеской дружине.
Особое внимание в русских летописях уделяется казакам после изгнания их татарами из берегов Дона, когда они начали боевую службу князьям Рязанским и Московским. Служба городовых казаков с самого начала носила характер регулярный, а при Великом Государе Иоанне Грозном была полностью регламентирована специальным уставом. Последнее мероприятие отделяло их от казаков вольных и донских и привязывало к общим интересам Московской Руси, узаконило вольное казачество, привело его к государевой пользе, поощряя казачьи походы на азиатские земли. Ермака, Хабарова, Дежнева называют первопроходцами, осваивающие новые земли, просвещающими иные народы Христовой Истиной. 16 февраля 1571 года принят 1-ый устав сторожевой станичной службы составленный боярином Воротынским и впервые, официально, разделивший казаков на городовых или полковых и на сторожевых или станичных.
Из городовых казаков верстались казаки — дети боярские, казаки-дворяне, казаки-помещики, казаки-однодворцы, казаки полковые и казаки станичной сторожевой службы. У А. Гордеева в “Истории казаков” находим цифру — 6000 человек, служивших городскими, наряду с донскими, яицкими и гребенскими.
Городовые казаки назывались именем того города, в котором проживали они сами и их семьи. Иногда от них выходили добровольцы в стрелецкие полки и в опричные отряды Царя Иоанна Васильевича Грозного. С другой стороны — в городовые казачьи полки присылались на исправление некоторые провинившиеся служивые люди из Московии. Управление всеми городовыми казаками на территории государства в XYI веке находилось в ведении Стрелецкого Приказа. Стрелецкий Приказ набирал казаков на службу и отставлял от нее, выплачивая денежное жалование, перемещая по службе из одного города в другой, назначал в походы и являлся для казаков высшей судебной инстанцией. Через Приказ проходило назначение начальствующих лиц над казаками (голов, сотников), которые, во время службы у казаков, также подчинялись Приказу.
Внутреннее устройство городовых казаков, как и у стрельцов. Казаки находились в “приборе” у своего головы, набиравшего их на службу. Казацкий голова непосредственно подчинялся воеводе или осадному голове. Нормальный состав прибора исчислялся в 500 человек. Приборы делились на сотни, которые находились в приказе у сотников. Сотни в, свою очередь, подразделялись на полусотни (во главе с пятидесятниками) и десятки (во главе с десятниками). Права и обязанности должностных лиц, соответствовали функциям таких же должностных лиц у стрельцов. За службу правительство расплачивалось с казаками денежным жалованием и земельными наделами, поселяя их преимущественно в пограничных городах.
Все сказанное относится исключительно к служивым казакам, размещенным по городам России. Сношениями с донскими и другими казаками, официально не состоявшими на государевой службе, ведал Посольский Приказ (из книги А. Чернова “Вооруженные силы Русского Государства в XV-XVII в.в.”). Бывало и такое, что во время войны городовые казаки набирались из вольных нетяглых людей и безземельных батраков и за службу получали поместья, наравне с боярскими детьми.
В последующие годы происходили большие изменения. Городовое казачество в прежнем виде начинает сходит на нет; остатки городовиков вливаются в казачьи войска. Последние волны их переселения поглотила Кавказская линия. Перенесли названия городов их прежней службы, хотя еще и встречаются время от времени так называемые городовые казачьи части и отряды. В 1700 году, из казаков живших в Чугуеве (Харьковская губерния) и казаков, служивших в Орле, Курске и Обояни, сформирована особая пятисотенная команда. В 1776 году Чугуевские казаки Петербургского региона преобразованы в придворную Чугуевскую казачью команду. В 1787 году в армии князя Потемкина велено сформировать из югославянских, албанских, молдавских и греческих выходцев две казачьи бригады. А в 1788 году генералом Салтыковым из ямщиков Тверской, Московской, Новгородской, Псковской, Смоленской, Ярославской, Вологодской, Костромской губерний сформирован тысячный ямской Казачий полк.
Отечественная война 1812 года дала еще более невероятные формирования городовых казаков. 18 июля 1812 года, на основании Высочайшего Манифеста о созыве внутреннего ополчения, графом Дмитриевым-Мамоновым сформирован из своих же людей, на собственном иждевении Московский казачий графа Дмитриева-Мамонова полк пяти эскадронного состава. Тогда же сформированы в Санкт-Петербургской губернии казачьи регулярные волонтерские полки. 22 июня 1822 года издано Положение о городовых казачьих полках в Сибири. Это были последние городовые казаки, которые потом вошли в состав Сибирского, Семиреченского и Забайкальского казачьих войск. Приказом N 46 от 13 марта 1861 года Военного министра о причислении к Сибирскому линейному казачьему войску Томского городового казачьего полка заканчивается формирование городовых казаков. Так они остались в прошлом.
В XX веке: бунты, революции, расказачивание, миграция, индустриализация, стирание грани между городом и деревней, уничтожение села и разрушение сельского хозяйства, загнавшее подавляющую часть населения России в города-монстры — “мегаполисы” и “поселки городского типа”, — этакие “кибуцы”, где люди ютятся в бетонных скворечниках, — невольно привели к возрождению, правда в несколько извращенной форме, именно городового казачества, лишенного всего, как своей земли, так и возможности нести “государеву службу”. Все это загнало казаков либо в коммерцию и криминал, либо в фольклорные клубы или в псевдослужбу. Волна возрождения казачества с начала 90-х годов подняла наверх огромное количество разномастных казачьих организаций, в том числе и городовых. Одни, просуществовав некоторое время, исчезли, другие — прилепились к казачьим войскам, которые с годами набирают силу, восстанавливая прежний уклад; третьи городовые организации — не смогли выйти из своего первоначального клубного состояния и влачат жалкое существование на потеху толпе, получив прозвище “ряженых” и “асфальтовых”. Есть еще городовое казачество за рубежом. Например, в США, в городе Буна Виста — целый казачий поселок “Новая Кубань”. Он занимает площадь 976 акров земли. Есть Оренбургские, Сибирские и Уссурийские станицы в Сиднее, Мельбурне, поселения казаков или просто общины в Канаде, Латинской Америке и Австралии. Они совершенно не похожи на прежних городовых казаков старой России, однако сохраняют главное, что присуще казакам: Веру, общинный уклад, Верность своему Отечеству, Свободолюбие и Честь.
В городах России от Мурманска до Ялты, от Тирасполя до Сахалина существуют городские общины казаков. Московская земля — не исключение. Вся современная “Московия” наполнена городовиками, объединяющимися в заставы, землячества, слободы и станицы, представляя все разнообразие существующих ныне казачьих войск. Пошел обратный процесс: в прошлом веке городовиков прикрепляли к казачьим войскам, помимо их воли переселяя на войсковые земли; теперь войсковые структуры сами создают городовые организации вне войска.
Пришло время и нам, живущим на Московской земле, преимущественно городовым казакам, подумать о соединении усилий, дабы не выродиться в торгашей, бандитов, артистов или работающих “казачками по вызову”.
Сейчас, в период восстановления казачества как народа, происходит интенсивное строительство основы казачьего православно-родового быта, т.е. общинного самоуправления. Казаки должны объединить свои малые общины в единую большую по хозяйственно-военному признаку, сохраняя этническую общность казачества, той основной части русского народа, которая сохранила способность к самоорганизации, самовыживанию и самозащите.
Атаман Московского Казачьего Округа есаул Демин В.К.

Alexcourageous (KAZAKI) все записи автора
Священное Писание о войне и воинах
Существенным элементом современного военного строительства должно стать возрождение в Вооруженных Силах России славных русских боевых традиций, основанных на высокой духовности, идеалах верности, жертвенности, мужества и отваги.
Митрополит Иоанн (Снычев, † 1995)
Ныне, в период реформирования современной российской армии, в среде военных часто сталкиваются полярные точки зрения: кто-то полностью отрицает возможность любого взаимодействия служителей Русской Православной Церкви и защитников Отечества, а кто-то чуть ли уже не готовит штатные расписания частей и соединений с учетом военных священников. Очевидно, так уж устроен наш славянский характер: мы нередко впадаем в крайность, во многом сомневаясь, но многое и беря на веру... Однако невозможно отрицать, что церковные Таинства были притягательными для нас во все времена. Участие Божественного Промысла в судьбах человечества и отдельных личностей - вечная тема художественного творчества, философских споров, обывательских разговоров.
Что же говорит Священное Писание о войне и воинах? Чем объяснить то, что с распространением христианского вероучения не прекратилось взаимное истребление народов и не воцарился на земле вечный мир? Как примирить войну и военную службу с учением Христа о Едином Боге для всех людей, требующим от Своих последователей любви даже к врагам, воспрещающим месть за несправедливость? Как объяснить это кажущееся несоответствие?
Некоторые мыслители и художники прошлого предлагали свои пути к установлению мира. Так, английский историк Г. Т. Бокль считал главным и естественным условием мира распространение просвещения. Стремился разрешить этот вопрос в своем литературном творчестве русский писатель В. М. Гаршин. Художник В. В. Верещагин на живописных полотнах раскрывал оборотную сторону войны: страдания, смерть... Социалисты препятствовали организационным мероприятиям своих правительств по подготовке и ведению военных действий. Наконец, были и те, кто, выступая против войны, создавали секты, членам которых запрещалось ношение оружия. Таковы были секты мормонов, штундистов, квакеров, генгутеров, духоборов.
Вопрос об отношении Православной Церкви, благословляющей воинов на брань, на войну, послужил одной из причин публичного отречения от Православия русского писателя-философа XIX-XX века графа Л. Н. Толстого. Один из идеологов религиозно-этического учения Л. Н. Толстого, толстовства, И. М. Трегубов, указывал: «Конец православно-самодержавному деспотизму наступил бы сейчас, если бы все те миллионы русских людей, которые не верят уже в Православие, и все те, которые считают военную службу грехом или просто дурным делом, решились бы сейчас открыто, дружно и одновременно отказаться от Православия и военной службы».
Однако Православная Церковь весьма далека в своем отношении к войне от прямолинейной толстовской односторонности.
На протяжении истории Церкви одни христианские богословы и философы утверждали, что война есть убийство, которое запрещается Богом, ссылаясь на Божию заповедь: «Не убий» (Исх. 20, 13); что христиане не должны воевать ни против какого народа, так как через Иисуса Христа они стали детьми мира; что не подобает одновременно служить Христу и диаволу, что не может одна душа служить двум господам. Этих воззрений придерживались христианские богословы II-III веков Тертуллиан и Ориген, христианский писатель и ритор III-IV веков Лактанций. Другие, наоборот, считали, что смерть врагов на войне не является убийством. Это видно, например, из 13-го правила одного из отцов Церкви - святителя Василия Великого, архиепископа Каппадокийского (IV век).
Причина такого различия во взглядах на войну у представителей Церкви заключалась в том, что одни из них имели в виду войны несправедливые, в то время как другие (считавшие войну законной) подразумевали войны справедливые - войны с целью защиты правого дела, защиты от насилия и зла.
Выдающийся богослов митрополит Московский Филарет (Дроздов, † 1867) поучал: «Бог любит добродушный мир и Бог благословляет праведную войну. На земле всегда есть немирные люди, посему нельзя наслаждаться миром без помощи военной... Не страшись опасности, подвизаясь за правду: лучше умереть за нее, нежели пережить ее. Искупи кровью для потомков те блага, которые купили для тебя предки. Уклоняясь от смерти за честь веры и за свободу Отечества, ты умрешь преступником или рабом: умри за веру и Отечество, - ты на небе приемлешь жизнь и венец!».
Война как обычное явление, как одна из форм жизни с древности имела опору в религиозных воззрениях многих народов. В Ветхом Завете говорится о том, что еврейский богоизбранный народ вел частые войны с соседними народами. В книге Екклесиаста сказано: «Всему свое время, и время всякой вещи под небом... время убивать, и время врачевать; время разрушать и время строить; время войне, и время миру» (Еккл. 3, 1, 3, 8). По закону Моисея каждый израильтянин, исключая левитов, должен был носить оружие (Числ. 1, 3, 49, 50; 2, 33; 26, 2). Очевидно, войны считались необходимыми и справедливыми. Потому невозможно говорить о запрещении войны и военной службы ветхозаветным учением.
Определенное внимание вопросам насилия уделяет и новозаветное учение. С одной стороны, Новый Завет не проповедует своим последователям ничего воинственного, напротив, им внушается терпение, смирение, самоотречение. Не противься злому, - говорит Христос. - Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую... (Мф. 5, 39). Однако надо заметить, что речь здесь идет лишь о сравнительно легких формах насилия, которым не следует сопротивляться. Этими словами Христос вовсе не запрещает человеку сопротивления преступнику, который ему явно грозит убийством. Спаситель повелел Апостолу Петру вложить меч свой в ножны: Возврати меч твой в его место, ибо все, взявшие меч, мечом погибнут (Мф. 26, 52). Очевидно, данные слова обозначают лишь грозное предостережение всякому, поднимающему меч на другого.
Если даже считать, что христианин должен довести свою уступчивость до того, чтобы не сопротивляться злодею и в такой экстремальной ситуации, когда ему самому грозит большое нравственное зло или убийство, - это не запрещает ему оказывать помощь другим.
Христианское вероучение не осуждает безусловно и прямо войну как одну из форм жизни человека. Нет никакого безусловного и прямого запрещения христианину употреблять меч в земной жизни. Христос говорит: Не думайте, что Я пришел принести мир на землю: не мир пришел Я принести, но меч (Мф. 10, 34) и на прощальной Вечери: Но теперь, кто имеет мешок, тот возьми его, также и суму: а у кого нет, продай одежду свою и купи меч. Они сказали: Господи! Вот здесь два меча. Он сказал им: довольно (Лк. 22, 36-38).
Из приведенных слов Спасителя следует вполне соответствующий априорному отношению христианства к войне и военной службе вывод, что христианство, не предписывая войну своим последователям, прямо и безусловно ее не запрещает. Более того, Христос и апостолы подтверждают признание Ветхим Заветом войны в некоторых случаях неизбежной и законной.
Таким образом, считать войну недопустимой никогда и ни в каком случае, ссылаясь на заповедь не убий, нельзя, поскольку такое отрицание будет противоречить Священному Писанию. Бог дал Моисею не только заповедь не убий. Он дал ему также и наставление о том, как вести войну, чтобы врагов победить (См.: Исх. 21; 22). И согласно христианскому учению, христианин, защищая одних, вынужден воевать с другими: во имя защиты правды и добра, защиты ближних он может нарушить мир.
Однако и такие войны, вытекающие даже из идеальных побуждений, христианство считает несчастьем, бедствием. При этом грех за человеческие страдания возлагается прежде всего на тех, кто развязывает войну, - на честолюбивых политиков, неудачливых дипломатов, жаждущих наживы собственников, а не на воинов, жертвующих на полях сражений собственной жизнью за чужие ошибки и преступления. Они, по учению Церкви, совершают подвиг жертвенной любви в защиту Отечества, а не убийство. Согласно христианскому учению, совершающееся при убийстве зло заключается не в самом действии, следствием которого является лишение человека жизни, а во внутренней, нравственной причине этого действия - в злой воле его субъекта. А на войне, согласно Священному Писанию, убийство врагов не составляет ее сущности, не является ее целью. Оно - лишь неизбежное следствие. Если цели войны можно достичь без кровопролития, то к нему, согласно христианскому учению, не следует прибегать. Также и неприятеля, положившего оружие, не следует убивать. Сущность христианства состоит в действенной, жертвенной любви к Богу и ближним, согласно поучению Спасителя: Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих (Ин. 15, 13).
Именно эти слова Священного Писания, заключающие в себе смысл самоотречения, легли в основу солдатской заповеди, сформулированной видным военным теоретиком второй половины XIX века, представителем русского воинства генералом М. И. Драгомировым: «Не думай о себе, думай о товарищах: товарищи о тебе подумают. Сам погибай, а товарища выручай». (См.: Драгомиров М. И. Избранные труды: Вопросы воспитания и обучения войск. М., 1956. С. 43.)
Согласно христианскому вероучению, течением дел человеческих управляет Промысл Божий. В Священном Писании сказано: Они надеются на оружие и на отважность, а мы надеемся на Всемогущего Бога, который одним мановением может ниспровергнуть и идущих на нас и весь мир (2 Мак. 8, 18).
Внушая воинам смелость и мужество, слово Божие учит: Совершенная любовь изгоняет страх... боящийся не совершен в любви (1 Ин. 4, 18). Впрочем, по учению Церкви, существует чувство, также именуемое страхом, которое не только не противодействует воинской доблести, но даже способствует ей: это страх Господень, называемый в слове Божием началом мудрости (Притч. 1, 7). По учению Церкви, страх Господень - светлое чувство, соединение сердечной любви, глубокого благоговения перед Господом и сыновней покорности Его воле. Утвердившись в чувстве страха Господня, воин не должен бояться ничего - ни трудов, ни опасностей, ни страданий, ни самой смерти на поле брани. Ничто не может придать столько мужества верующему воину, как сознание того, что на лишение жизни его благословляет сам Бог и что героической смертью он может искупить все прегрешения своей жизни.
По словам Апостола Павла, древние пророки верою побеждали царства, творили правду. Получали обетования... угашали силу огня, избегали острия меча, укреплялись от немощи. Были крепки на войне, прогоняли полки чужих (Евр. 11, 33-34).
В глазах Апостола военные подвиги - не греховные и Богу неугодные действия, а, напротив, дела веры, на совершение которых Господь Сам давал силу людям, уповавшим на Него и посвящавшим имени Его свои победы.
Правитель государства, чтобы защитить своих подданных от покушений злонамеренных лиц, нуждается в войске. Он, по словам Апостола Павла, носит меч как Божий слуга, отмститель, в наказание делающему злое (Рим. 13, 4). Однако Церковь внушает воинам дух милосердия к побежденному и обезоруженному неприятелю, основываясь на Священном Писании, где сказано: Не радуйся, когда упадет враг твой, и да не веселится сердце твое, когда он споткнется. Иначе увидит Господь, и неугодно будет это в очах Его... (Притч. 24, 17-18). Согласно учению Церкви, военное звание праведно и учреждено Богом. Священное Писание повествует нам о том, что римский сотенный начальник по имени Корнилий в числе других язычников получил дар Духа Святого, в чем ему военное звание нисколько не помешало. Он был первым язычником, который удостоился вступления в христианскую общину, при этом Апостол Петр не запретил ему остаться в военном звании (Деян. 10).
В Евангелии нет порицания воинскому званию, что непременно было бы, если бы воинская служба противоречила нравственному достоинству христианина.
По слову Священного Писания, войны не прекратятся до Второго Пришествия Христа, когда Он очистит землю от всякого зла (Откр. 19), которое есть причина войн, голода, болезней и всех бедствий. Бедствия - это наказание, посылаемое Богом для исправления людей и для утверждения в их душах благочестия, ибо Господь Бог - человеколюбивый и милосердый... прощающий вину и преступление и грех, но не оставляющий без наказания, наказывающий вину отцов в детях и в детях детей до третьего и четвертого рода (Исх. 34, 6-7). Выход же из ужасов войн к спасению народа - в христианской жизни.
Слово «воин» - высокое слово в церковном языке. Об уважении Православной Церкви к воинству свидетельствует и то, что, когда за богослужением поминаются живые и усопшие, из всех мирян только к именам военнослужащих прилагается их звание - воин. За каждым своим богослужением Русская Православная Церковь молится о властях и воинстве своей державы. Смысл такого литургического внимания к защитникам Отечества и властям предержащим состоит в том, что от них в большей степени, чем от кого-либо другого, зависит судьба народа и государства, судьба людей, наконец, сам священный и драгоценный дар - человеческая жизнь. Церковь ежедневно возносит молитвы об упокоении душ всех на поле брани живот свой положивших.
Во время войн Русская Православная Церковь усугубляла молитвы о даровании побед русскому воинству и сопровождала их коленопреклонением, как в знак покаяния за грехи, которые привели к брани, так и ходатайства о Божией помощи. Само название «христолюбивое», данное русскому воинству, объясняло смысл его служения. С давних времен существовала связь между Церковью и воинством. Подвижники Русской Православной Церкви оказывали духовное содействие воинам в деле оберегания Православия и сохранения целостности государства. В словах «христолюбивое воинство» заключен глубокий смысл, это свидетельство христианского воспитания русского народа, и недаром в дни скорби и в дни великих побед на Руси призывали: «Звоните во все колокола!»
Русская Православная Церковь благословляла воинов на ратную службу как в мирное, так и в военное время. Церковное благословение ободряло воинов. Священник благословлял воина, которого провожали на ратный подвиг жена, сестра, дети... Так был воспитан русский народ.
Доброе и чистое сердце - главнейшая добродетель, открывающая безграничные горизонты бытия, придающая жизни человека высший смысл. Церковь, воспитывающая подданных в таком духе, безусловно, является опорой власти, пекущейся о благоденствии Отечества.
В предисловии к сборнику «Великая Россия» В. И. Рябушинский писал: «Есть целые стороны и области культуры, особенно волевой, а также моральной и физической, развитию которых служит атмосфера армии. Воля, решительность, самоотвержение, физическое здоровье, особенно же гармония ума и воли - вот что делает хорошего воина. Когда какой-нибудь народ начинает разлагаться, то материальная и умственная культура его еще может держаться столетиями, - первыми начинают шататься волевые и моральные устои. Это сейчас же отражается на армии - и она быстро начинает портиться - у помирающих народов всегда дрянное войско. В свою очередь, упадок военного дела в стране - грозный признак: часто это начало конца. Но развитие одной моральной культуры храбрости, самоотвержения, честности, без материальной и умственной, военного могущества не создает; для этого требуется гармоничное развитие культуры вообще, во всей ее целости и совокупности. Поэтому подъем военной мощи России неразрывно связан с ее общим культурным процветанием». Сказано в начале века - а словно о дне сегодняшнем.
Подполковник А. БАЙДУКОВ, кандидат исторических наук, профессор Академии военных наук
Журнал московской патриархии, 1999г., N8
http://www.voskres.ru/army/church/bajdukov.htm

Alexcourageous (KAZAKI) все записи автора
ПЕРВЫЙ СПЕЦНАЗОВЕЦ РОССИИ
Из того ли из города из Мурома,
Из того ли села да Карачарова
Была тут поездка богатырская,-
Выезжает оттуль да добрый молодец,
Старый казак да Илья Муромец,
На своем ли выезжает на добром кони,
И во том ли выезжает во кованом седле ... .

Кабы жили на заставы богатыри,
Недалеко от города — за двенадцать верст,
Кабы жили они да тут пятнадцать лет,
Кабы тридцать-то их было да со богатырем:
Атаманом-то стар казак Илья Муромец,
Податаманьёем Самсон да Колыбанович;
Да Добрыня-то Микитич жил в писарях...

ИЛЬЯ МУРОМЕЦ: СВЯТОЙ БОГАТЫРЬ
Угодник Божий преподобный Илия Муромец, по прозванию Чоботок, жил в XII веке и скончался иноком Киево-Печерской лавры около 1188 года. Память по церковному календарю - 19 декабря ст. ст. / 1 января нв. ст.
Достоверных сведений о житии этого святого сохранилось до нашего времени крайне мало. Происходил он из простой крестьянской семьи. В детстве и юности страдал параличом, однако чудесным образом был исцелен. До пострига состоял в княжеской дружине и прославился воинскими подвигами и невиданной силой. Почивающие в Антониевых пещерах мощи преп. Илии показывают, что для своего времени он действительно обладал весьма внушительными размерами и был на голову выше человека среднего роста.
Он является главным действующим лицом не только наших былин, но и германских эпических поэм XIII в., основанных на более ранних сказаниях. В них он представлен могучим витязем, княжеского рода Ильей Русским. Мощи преподобного не менее ярко свидетельствуют о яркой воинской биографии - кроме глубокой округлой раны на левой руке видно такое же значительное повреждение в левой области груди. Создается впечатление, что герой прикрыл грудь рукой, и ударом копья она была пригвождена к сердцу. После вполне успешной воинской карьеры и, видимо, вследствие тяжелого ранения, Илия принимает решение окончить свои дни иноком и постригается в Феодосиев монастырь, ныне Киево-Печерскую лавру. Следует отметить, что это вполне традиционный шаг для православного воина - сменить меч железный на меч духовный и проводить дни в сражении не за земные блага, а за небесные. Прп. Илия - не первый и не последний воин, поступивший так. Из наших соотечественников можно в этой связи вспомнить великого полководца преп. Александра Невского, а также профессиональных воинов Пересвета и Ослябю, проходивших послушание под началом преп. Сергия Радонежского и геройски погибших на Куликовом поле.
Отсутствие в Киево-Печерском Патерике жития прп. Илии косвенно свидетельствует о том, что в иноческих подвигах святой воин успел провести не так много времени. Это дает основание предположить, что постриг Илии Муромца приходился на время игуменства преп. Поликарпа Киево-Печерского (1164-1182), и под началом этого же великого подвижника и происходило духовное возрастание нового воина Христова. Известно, что преп. Поликарп пользовался большим уважением со стороны великого князя Ростислава Мстиславовича. В Великий пост князь имел обыкновение каждое воскресенье приглашать к себе преподобного игумена с двенадцатью братиями Феодосиевой обители для душеполезных разговоров. Вполне возможно, что одним из участников этих бесед был и бывший славный ратник преп. Илия.
В XIX веке некоторые исследователи ставили под сомнение возможность отождествления преп. Илии Печерского с одноименным былинным богатырем. Однако несомненно, что для наших православных предков это было одно лицо. Например, паломник XVIII века (Леонтий) в своих записках говорит: "Видехом храброго воина Илию Муромца, в нетлении под покровом златым; ростом яко нынешние крупные люди; рука у него левая пробита копьем, язва вся знать; а правая изображена крестным знамением".
В советское время были предприняты большие усилия по дехристианизации образа преп. Илии Муромца с целью превращения его в "воплощение народного идеала героя-воина". Так, например, характерной чистке подвергся известный эпизод былины, когда к недвижимому Илье Муромцу приходят "калики перехожие", которые в итоге и исцеляют Илью. Кто они - во всех советских изданиях опущено. В дореволюционном же издании былины "калики" - это Христос с двумя апостолами.
В 1988 г. Межведомственная комиссия Минздрава УССР провела экспертизу мощей святого Ильи Муромца. Для получения объективных данных применялась самая современная методика и сверхточная японская аппаратура. Результаты исследований поразительны. Определен возраст - 40-55 лет, выявлены такие дефекты позвоночника, которые позволяют говорить о перенесении нашим героем в юности паралича конечностей (строго в соответствии с житием); установлено, что причиной смерти стала обширная рана в области сердца. К сожалению, датировка гибели была установлена очень приблизительно - XI-XII вв. Интересен тот факт, что преп. Илия почивает в молитвенном положении, сложив персты правой руки так, как принято и теперь в Православной Церкви - три первые перста вместе, а два последних пригнув к ладони. В период борьбы со старообрядческим расколом (XVII-XIX вв.) этот факт служил сильным доказательством в пользу трехперстного сложения.
Илья Муромец был официально канонизирован в 1643 г. в числе еще шестидесяти девяти угодников Киево-Печерской лавры. Русское воинство считает святого богатыря своим покровителем. В 1998 г. на территории одной из воинских частей в Подмосковье был воздвигнут и освящен замечательный храм во имя святого Ильи Муромца.
В наше время былинный образ Илии Муромца по-прежнему привлекает к себе внимание, в том числе и среди нецерковных людей. Хочется верить, что при этом за типажом непобедимого воина не будет растворяться живое лицо человека, искренне посвящавшего всю свою жизнь и все свои подвиги во славу Божию. Хотелось бы научиться от преп. Илии удивительной трезвости и рассудительности, благодаря которой мы смогли бы, как и он, будучи велики и способны в земных делах, не забывать и о Царствии Небесном.
Предполагают, что родился он около 1143 года в селе Карачарово под Муромом во Владимирской области в семье крестьянина Ивана, Тимофеева сына и его жены Евфросиньи, дочери Якова. Народное предание отождествило его со знаменитым богатырем Ильей Муромцем, о котором складывались многочисленные былины. Кстати, он является главным действующим лицом – могучим витязем княжеского рода Ильей Русским – и германских эпических поэм XIII века, основанных на более ранних сказаниях.
***
С детства и до 30 лет Илья был парализован, а потом чудесным образом получил исцеление от трех вещих старцев – калик перехожих (нищих странников), – которые предсказали, что «смерть ему на бою не писана». Взяв родительское благословение, –
«Ой ты, гой еси, родимый, милый батюшка!
Дай ты мне свое благословеньице,
Я поеду во славный стольный Киев-град –
Помолиться чудотворцам киевским,
Заложиться* за князя Владимира,
Послужить ему верой-правдою,
Постоять за веру христианскую», –
* Заложиться – поступить на службу.
Илья много лет состоял в дружине киевского князя Владимира Мономаха – был «первый богатырь во Киеве», не знавший поражений.
Илья Муромец прославился многочисленными воинскими подвигами и невиданной силой, которую использовал только для борьбы с врагами Отечества, защиты русских людей и восстановления справедливости. А обиды тогда было от кого терпеть: в степях рыскало «Идолище поганое» (так называли печенегов), леса облюбовали соловьи-разбойники, с хазарской стороны грозил «Жидовин проклятый»…
Все сказания свидетельствуют об истинно христианском смирении и кротости Ильи Муромца (он никогда не превозносил себя!), величавом спокойствии и мире душевном: «Я простой русский богатырь, крестьянский сын. Я спасал вас не из корысти, и мне не надо ни серебра, ни золота. Я спасал русских людей, красных девушек, малых деточек, старых матерей. Не пойду я к вам воеводой в богатстве жить. Мое богатство – сила богатырская, мое дело – Руси служить, от врагов ее оборонять».
Получив в одном из боев с половцами неизлечимую рану в грудь и повинуясь зову сердца, Илья принял монашеский постриг в Киево-Печерском Успенском монастыре. В то время так поступали многие воины, заменяя меч железный мечом духовным и проводя свои последние дни в сражении не за земные ценности, а за небесные.
Отсутствие в Киево-Печерском патерике жития преподобного Илии косвенно свидетельствует о том, что в иноческих подвигах святой воин успел провести не так много времени. Это дает основание предположить, что его постриг пришелся на время игуменства преподобного Поликарпа Печерского (1164–1182).
Скончался Илия Муромец около 1188 года, примерно на 45-м году жизни. Его мощи покоятся до сего времени в Антониевых пещерах Киево-Печерской лавры.
…Илья Муромец
Нанял хитроумных плотников.
Построил он церковь соборную
Святителю Николе Можайскому
Во славном во городе во Киеве.
Сам заехал во пещеры во глубокие,
Тут Илья уж преставился.
Поныне его мощи нетленные!»
В документальном источнике имя богатыря впервые упоминается в 1574 году.
В XVIII веке паломник Леонтий оставил такое свидетельство: «Видехом храброго воина Илию Муромца в нетлении под покровом златым; ростом – яко нынешние крупные люди; рука у него левая пробита копием, язва вся знать (видна), а правая изображена крестным знамением».
В 1988 году межведомственная комиссия Минздрава УССР провела экспертизу мощей святого. Результаты исследований подтверждают факты жизни былинного богатыря: определен возраст почившего – 40–55 лет; рост – 177 см (в свое время он был на голову выше человека среднего роста); выявлены такие дефекты позвоночника, которые позволяют говорить о перенесенном в юности параличе конечностей; установлена причина смерти – обширная рана в области сердца.
К лику святых Илия Муромец был причислен в 1643 году в числе 69 подвижников Киево-Печерской лавры.
***
Русские люди доныне чтут память святого богатыря. На его предполагаемой родине 1 января 1993 года в храме святых Гурия, Самона и Авива была торжественно установлена икона святого Илии с частицей его мощей. В 1994 году на городском кладбище была заложена часовня во имя святого, которую освятили через четыре года. Преподобный Илия Муромец причислен к собору Муромских святых.
Военнослужащие Ракетных войск стратегического назначения и Погранслужбы России, а также части специального назначения считают святого богатыря своим небесным покровителем.
В 1998 году на территории Главного штаба Ракетных войск в Подмосковье был построен и освящен храм во имя преподобного Илии Муромца. В алтаре храма находится икона святого с частицей мощей из Киево-Печерской лавры.
В Косово (Сербия) после Балканской войны почти четыре года – с июля 1999-го по июнь 2003-го – был развернут полевой храм преподобного Илии Муромца, который затем вывезли в Чечню, где он находился во Введенском районе, в базовом лагере Воздушно-десантных войск до ноября 2004 года. В полевых условиях Косова и Чечни в этом храме приняло святое крещение большое количество воинов, в том числе и с именем Илия, в память преподобного.
Украинская Православная Церковь Московского Патриархата учредила орден преподобного Илии Муромца, которым награждаются священнослужители и миряне, отличившиеся жертвенным служением Богу и Отечеству, в том числе и в «горячих точках».

Alexcourageous (KAZAKI) все записи автора
Изгнание из Причерноморья болгар вызвало и другие изменения. По Донцу и Дону расселились северяне, хотя население здесь оставалось смешанным, археологи отмечают одновременное сосуществование разных культур. Но арабы и персы стали называть Дон «Русской рекой» или «Славянской рекой». Поселения руссов возникли и в Приазовье, в Крыму. С VIII в. Греки упоминают флотилии руссов. Северяне были союзниками хазар, вместе с ними отражали натиск арабов, рвавшихся из Закавказья на север. Уже начало распространятся и христианство, от Константинопольской патриархии была учреждена Хазарско-Хорезмийская митрополия.
Однако в 808 г. в Хазарском каганате произошел переворот, власть захватила иудейская купеческая верхушка. И из военной державы он превратился в торговую, что стало бедствием для окрестных народов – основными товарами, которыми Хазария поставляла в страны Востока, были меха и рыба. Каганат принялся порабощать соседней, облагая тяжкой данью. А христиане подвергались гонениям, бежали на окраины государства, укрывались на дону. В 834 г. византийский инженер Петрона Коматир, присланный по просьбе каганата для строительства крепости Саркел (ныне затоплена Цимлянским морем), обнаружил, что здешнее население – христиане, и запроектировал в цитадели храм. Но иудейское руководство не позволило его возвести, завезенные для церкви капители и колонны были брошены в степи, где их нашли археологи в 1935 г.
Северяне отступили с Дона и Донца на Десну. А каганат, как страшный паук, все шире раскидывал паутину, захватывая в нее славянские, кавказские, фино-угорские народы. По Дону, Осколу, Донцу возникла система крепостей-замков (археологи обнаружили их более 300), продвигавшаяся на запад и достигшая Днепра. Сами хазарские евреи воинами не были, в крепостях несли службу какие-то другие племена. Причем выявлены не, только мужские, но и женские воинские погребения, что было характерно для сарматских народов (от которых и пошла легенда об «амазонках»). Но установлено, что хозяева им не доверяли. Внутри цитаделей жили только властители, а гарнизоны располагались во внешнем обводе укреплений. По рисункам и надписям, нацарапанным часовыми, обнаружено, что даже и посты несли службу не с внутренней, а с внешней стороны стен.
В IX в. у хазар появился сильный противник, князья из династий Рюриковичей. Борьба шла с переменным успехом, пока в 965 г. Святослав Игоревич не нанес каганату смертельный удар. Сокрушил войско хазар, разрушил Итиль, Семендер на Тереке, саркель, победил и вассалов каганата, ясов и касаков. Согласно Иокимовской летописи, часть из них он «приведе в Киеву» на поселение – вероятно, некоторые из подневольных племен в войне перешли на его сторону. А на месте Саркела была отстроена крепость Белая Вежа – Дон стал границей Киевской Руси.
Сын Святослава св. Владимир в 984-985 гг. покорил последний осколок Хазарии Таматарху (Тамань), основав здесь Тмутараканское удельное княжество. Правящая верхушка в нем была русской, а основную часть населения составляли касаки. Их отношения с русичами начались с противостояния, с поединка между Мстиславом Владимировичем и вождем Редедей, однако после победы князя местные племена признали подданство и были установлены вполне дружеские связи. Касаки вступали в дружины русских князей, часть их приняла крещение.
При Владимире Красно Солнышко создавались и системы пограничной обороны. Поскольку Русь постоянно тревожили набегами печенеги, князь стал строить систему крепостей по Десне, Остеру, Трубежу, Суле, Стугне. Кроме того, в противовес печенегам Владимир начал привлекать на службу торков – ветвь туркмен, отказавшуюся принять ислам и изгнанную из Средней Азии. Эту практику продолжали преемники Владимира, «осаживая» в Поднепровье для защиты своих границ торков, черных клобуков (каракалпаков), берендеев (угров), союзную часть половцев.
Но с XI в. Киевская Русь стала дробиться и втягиваться во внутренние распри. В 1094 г. князь Олег Святославович навсегда оставил Тмутаракань – отдал ее грекам, а сам с войском из русских, касаков и половцев ушел добывать Черниговский стол. В 1117 г. был выведен гарнизон и из Белой Вежи. Однако за 150 лет русские прижились здесь, и многие, естественно, остались. Смешанное русскоязычное население на Дону получило название «БРОДНИКОВ» - не от слова «бродить», а от «брод». Через территорию Дона проходили важные торговые пути, и бродники селились вблизи переправ, волоков, обслуживая их, подрабатывали в качестве лодочников, проводников. Разводили овец, ловили рыбу, торговали своей продукцией. Живя в окружении степняков, конечно, вырабатывали в себе и воинские навыки. О бродниках упоминают не только русские летописи, но и западные источники.
Существовали в Древней Руси и места, подобные Запорожской Сечи. Базы, где собиралась всевозможная вооруженная вольница, сперва возникли на «Белобережье» (Кинбурнской косе) и близлежащих островах. Греки называли этих удальцов, тревоживших их морскими набегами, «руссами-дромитами» (от Ахиллова Дрома – Тендровской косы). Позже на Днестре возник «вольный город» Берлад, собиравший разноплеменных «берладников».
Как известно, Киевская Русь, подорвав свои силы в междоусобицах, стала добычей татаро-монголов. Обвинять бродников в том, что они в 1223 г. на Калке изменили Руси, некорректно. Во-первых, они уже более ста лет не относились к Руси. Во-вторых, русские князья выступали в поддержку половцев, с которыми бродники враждовали. Поэтому бродники приняли сторону пришельцев по принципу «враг моего врага – мой друг». Ну а в 1237-1241 гг. нашествие Батыя добило и поработило Русь.
Историк А.А.Гордеев связывает начало казачества как раз с Золотой Ордой. Но его теория ошибочна. Автор был эмигрантом уже не первого поколения, нередко даже путался в русских словах, терминах. И пользовался зарубежными источниками сомнительной достоверности, тенденциозными, а то и совершенно ложными. Свои выводы он построил на предпосылках, будто русским князьям под властью Орды не дозволялось иметь вооруженные дружины, а десятая часть населения ежегодно угонялось в рабство и использовалось ханами для охраны границ, откуда и появилось казачество. Исторической действительности эти предпосылки не соответствуют. В составе Орды у русских сохранялись и дружины, и городские ополчения, велись войны с немцами, шведами, литовцами. Ежегодных угонов десятой части людей не выдержал бы ни один народ. (Если хотите, возьмите карандаш и посчитайте – через 15 лет от народа осталась бы пятая часть). И никто, разумеется, не стал бы «оказачивать» невольников. Представьте сами – если человека, угнанного с родины, поселить в степи, дать оружие, коней, долго ли он останется на месте? Угоны в рабство действительно имели место, но носили характер разовых акций, для ханов важнее было получить деньги. А из подневольных русских воинов, взятых в Орду, составили особые полки и отправили подальше от родных мест, в Китай. Там они хорошо известны, имели свои поселения возле Пекина и были истреблены в XIV в. в ходе антимонгольских восстаний.
Однако на Дону сохранилось прежнее оседлое население – бродники, проявившие лояльность к татарам. Французский посол Робрук, проезжавший в 1252-1253 гг. через земли Дона, сообщал: «Повсюду среди татар разбросаны поселения руссов; русы, смешались с татарами и в смешении с ними превратились в закаленных воинов; усвоили их порядки, а также одежду и образ жизни. Средства для жизни добывают войной, охотой, рыбной ловлей и огородничеством. Для защиты от холода и непогоды строят землянки и постройки из хвороста; своим женам и дочерям не отказывают в богатых подарках и нарядах. Женщины украшают свои головы головными уборами, похожие на головной убор француженок, низ платья опушают мехами выдры, белки и горностая. Мужчины носят короткую одежду: кафтаны, чекмени и барашковые шапки. В смешении с другими народами русы образовали особый народ, добывающий все необходимое войной и другими промыслами… Все пути передвижения в обширной стране обслуживаются руссами; на переправах рек повсюду русы, имеющие на каждой переправе по три парома».
Писалось это всего через 10 лет после Батыева нашествия, и об «усвоении» татарских обычаев говорить не приходится. Способы хозяйствования, жилища, наряды, о которых рассказывается, совершенно не соответствуют монгольским. Просто Робрук видел бродников, которые и раньше жили подобным образом. Л.Н.Гумилев в 1965 г. при раскопках на берегу Цимлянского моря обнаружил остатки селения, в том числе камень от очага, пряслице от веретена – здесь обитали семейные люди. Тут же на небольшом пространстве 17 Х 14 м были найдены многочисленные фрагменты керамики, и разные образцы ее датировались в диапазоне от X до XV в. Люди непрерывно жили на одном и том же месте и до Орды, и во время Орды.
Но население Приазовья не желало покориться, и после своего рейда в Европу Батый жестоко усмирил восстание местных племен. Они были разгромлены, г.Тана (Азов) разрушен и вырезан. И «страна Касакия» из всех источников исчезает. На ее месте обосновалась Ногайская орда. Однако исчезает и этноним бродников (в последний раз они упоминаются в 1254 г.) – позже сменяясь на «казаки». Напрашивается вывод, что подвергшиеся погрому племена касаков распались. Одни отступили в горы – они стали предками черкесов, карачаевцев, кабардинцев. Другие бежали, укрываясь в болотах Приазовья, лесах донских притоков. Смешались с местными жителями и передали им свой этноним.
Доказательства таких миграций имеются. Так, авторы античных времен и раннего Средневековья локализуют племя чигов на Нижней Кубани и черноморском побережье Кавказа. Некоторые выделяли его, некоторые смешивали с касаками. Впоследствии чиги обнаруживаются на Вернем Дону и Хопре. В казачий лексикон вошли связанные с ними слова «чигонаки» (селения в болотистых низинах), «чигин» - поясной кошелек, «чикилеки» (женское украшение), прозвище «чига востропузая». Какая-то их часть ушла и в Поднепровье, где их этноним зафиксировался в названии Чигирин. А этноним черкасов – в названии города Черкассы. Общий ход и механизмы переселений остаются нам неизвестными. Например, русские источники XVI-XVII вв. именовали термином «черкасы» как кабардинцев, так и украинских казаков, но не донских. Почему – мы не знаем, но какая – то причина для такой градации имелась, тогдашние приказные чиновники ее вполне представляли.
Хотя, повторюсь, напрямую соотносить прикубанских касаков с казаками нельзя. Они тоже стали лишь одним из корней формирования казачества, влившись в прежнее смешанное население. А общей основой для такого объединения становился русский язык и Православие. Великую силу Православия в полной мере осознавал первый устроитель Руси после татарского нашествия, св. благоверный князь Александр Невский. И именно он обеспечил духовную связку казачества и русского государства. Поднепровский Переяславль был почти стерт с лица земли, и в 1261 г. Александр Невский добился разрешения хана Берке, чтобы резиденция Переяславского епископа была перенесена в столицу Орды Сарай, возникла Сарско-Подонская епархия. Из самого названия видно, что значительная часть паствы жила по Дону. А подчинялась епархия митрополиту Всея Руси, резиденция которого в 1299 г. была перенесена из Киева во Владимир, а потом в Москву. И таким образом через Церковь установились связи казаков с новым центром русских земель.
Правда, информация о казаках в этот период неясна и расплывчата. Они упоминаются в составе отрядов, сопровождающих баскаков, в составе ордынских войск. Но это могли быть еще те, же кубанские касаки, пристраивавшиеся служить, где получится. Впрочем, и донские казаки служили ордынским ханам, участвовали в их войнах. Хотя порой и разбойничали. Робрук писал, что русы, аланы и другие собираются ватагами по 20-30 человек и «шалят» на дорогах.
А в 1380 г. казаки впервые выступили в том качестве, в котором им впоследствии суждено было прославиться. В качестве воинов Христовых. Когда великий князь Московский Дмитрий Иванович собирал рати, готовясь выступить против Мамая, поддержали его далеко не все русские земли. Не прислали свои полки Великий Новгород, Тверь, двоякую позицию заняла Рязань. А вот казаки пришли. Незадолго до битвы, как сообщает «Гребенная летопись», к князю присоединились казаки городков Сиротина и Гребни: «Там в верховьях Дона народ христианский воинского чина живущий, зовимый казаци в радости встретиша великого князя Дмитрия, со святыми иконы и со кресты поздравляющее ему об избавление своем от супостата и приносящее ему дары от своих сокровищ, иже имеху у себя чудотворные иконы в церквах своих».
Казаки принесли князю Донскую икону Пресвятой Богородицы. «Она была утверждена на древке, как хоругвь, и во все продолжение войны оставалась при русском войске. В день славной Куликовской битвы… икону носили среди православных воинов для ободрения и помощи». После победы уцелевшие казаки подарили икону св. Дмитрию Донскому. Летопись рассказывает, что князь побывал и в казачьих городках, где ему была подарена еще одна чудотворная икона Божией Матери – Гребневская (или Гребенская). Эти сведения сохранились и в описании икон.
Однако победное торжество оказалось непродолжительным. Уже в 1382 г. Москва была захвачена и сожжена Тохтамышем. А затем пришла беда и на казаков. Неумный и коварный Тохтамыш захватил престол Орды при поддержке властителя Средней Азии Тимура Тамерлана. Но тут же поссорился со своим благодетелем, «отплатив» набегами на его владения. Тамерлан несколько раз бил его, совершал ответные вторжения, однако все повторялось. И рассвирепевший Тимур, в 1395 г., разгромив татар на Тереке, решил подчистую разорить все земли противника. Тохтамыш удрал в Литву. А полчища Тимура, преследуя отступающих и уничтожая все на своем пути, дошли до Днепра. «Прочесали» степь, и Тамерлан двинулся на ханского вассала – на Москву. Был взят и выжжен Елец. Сын Дмитрия Донского Василий собирал войска. Но, осознавая мощь врага, люди ждали катастрофы и молились. В Москву была принесена Владимирская икона Пресвятой Богородицы – и произошло чудо. Тимуру во сне привиделась великая горы, на которой стояла сама Божья Матерь в окружении Небесного Воинства. И завоеватель вдруг повернул назад.
Историки называют и другую причину отступления – дескать, в тылах «черкесы» пожгли степи. Но доверия это не вызывает. От Ельца до Кубани далеко, и на положение армии Тамерлана диверсии черкесов сказаться никак не могли. Другое дело, если степи начали жечь казаки. И косвенным доказательством того, что они пытались вести партизанскую борьбу, служат дальнейшие действия Тимура. Он разделил армию надвое. Одна половина пошла на Крым, другая стала спускатся по Дону. Хроники Шереф-ад-Дина Йезди и Низама ад-Дина Шами восторженно описывают итоги похода «на Машкав» (Москву) – мол, были одержаны победы «над эмирами русскими… вне города», захвачены многочисленные «подобные пери русские женщины – как будто розы, набитые в русский холст», взята большая добыча: «рудное золото и чистое серебро, затмевающее лунный свет, и холст, и антиохийские домотканые ткани… блестящие бобры, черные соболя, горностаи… меха рыси… блестящие белки и красные, как рубин, лисицы, равно как и жеребцы, еще не видевшие подков…».
Но ведь Тимур до Москвы не дошел! А в прикордонном Ельце такой добычи быть не могло. Так, где же одерживались победы, набирались пленницы и трофеи? Это могло быть только на Дону. И подтверждением служат записи диакона Игнатия, проезжавшего из Москвы в Константинополь в 1399 г., через 4 года после нашествия: «По Дону никакого населения нет, только виднелись развалины многих городков…». То есть в составе Орды казаки чувствовали себя уже достаточно вольготно, строили «многие городки» на виду. А удар Тамерлана не был локальным набегом. Его армия целенаправленно «прочесала» весь дон сверху донизу. Те самые украшения, меха и наряды, которые зарабатывались службой и которыми, по Робруку, казаки любили баловать жен и дочерей, стали вражеской добычей, а сами жены и дочери, «подобные пери», угодили на невольничьи рынки и в гаремы. Рейд по Дону завершился взятием Азова. Дальше Тамерлан прокатился по Северному Кавказу, уничтожая селения и жителей, разграбил Астрахань, Сарай и удалился в Закавказье.
Таким образом «изначальное» донское казачество было уничтожено. Уцелевшие бежали кто куда. Предания, записанные в XVIII в. Рычковым, Рукавишниковым, Акутиным, связывают с нашествием Тамерлана первое появление казаков на Яике – атаман Василий Гугня с отрядом из 30 донцов и одного татарина перебрался на эту реку. Встретили группу татар и побили их, кроме женщины, на которой Гугня женился. После чего к отряду присоединилось много татар, бежавших из Астрахани. Легенда о том, будто до «бабушки-Гугнихи» казаки не женились, сходились с женщинами на время, бросали их, отправляясь в новый поход, а прижитых детей убивали, разумеется, относится к разряду сказок. Как мы видели, на Дону испокон веков жили семьями. Но целиком отвергать предание, как это делали историки XIX в., нельзя. Народная память зафиксировала важные и исторически верные факты. И миграция с Дона, вызванные именно Тамерланом. И даже последовательность разорения – сперва Дона, потом Астрахани. Вычитать это в каких-либо источниках неграмотные казаки, сохранявшие устные предания, никак не могли. Хотя постоянных поселений на Яике в данное время еще не возникло. Казаки лишь стали приходить сюда, а обосновались уже позже, в XVI в.
Но уходили не только на далекий Яик. Часть казаков бежала в Крым, многие перебрались в Поднепровье, принадлежавшие Литве. Она не знала татарского ига и быстро усиливалась. Прирастала не отдельными городами, как Москва, а целвми областями – русские удельные князья добровольно переходили под власть Гедиминовичей, чтобы обрести защиту. В Литве взяла верх более высокая русская культура, утвердилось православие, официальным языком стал русский. Правда, в 1386 г. путем династического брака Литва объединилась с Польшей, и государственной религией стал католицизм, но на окраинах это еще не ощущалось. Часть казаков обрела пристанище во владениях Чернигово-Северских, Рязанских, Московских князей – и появились казаки-севрюки, рязанские, мещерские казаки.


По материалам Войскового старшины казачьего отряда им. св. Александра Невского (Россия), писателя - историка Валерия Шамбарова.

Alexcourageous (KAZAKI) все записи автора
     Свадьба - это обрядовое оформление брака, которому казаки придавали большое значение. В разное время они у казаков проводились по-разному. в более ранний период они проходили упрощенным порядком. Более З-х веков назад свадебное действо, как правило, шло на майдане в Кругу. Казак полой верхней одежды прикрывал женщину, а затем во всеуслышание по одному произносили: - “Ты, Федосья будь мне жана”, “Ты Иван Семенович, будь мне муж”. После чего они становились молодоженами и принимали поэдравления от атамана и казаков.
   Казачья свадьба приобрела стройное целое в начале ХIХ века и состояла из нескольких отдельных частей: смотрины или сватовство, пропой, посиделки, вечеринка, свадьба (выкуп косы, венчание, у невест, у жениха).
   Свадьбы проводились, как правило, после уборки урожая ( после Покрова Пресвятой Богородицьг 14 октября н.ст. или Пасхальных праздников — на Красную Горку).
   Обычно молодой казак затевал разговор со своими родителями о том, что он хочет жениться и просит их согласия. Родители интересуются, кто его невеста, и если она им люба, начинаются приготовления к сватовству. Собираются все члены семьи и обсуждают вопросы, которые нужно решить перед сватовством. Прежде всего наводился порядок в хозяйстве, доме, дворе, чтобы не было стыдно перед сватами.
   После того, как мать и отец узнали к кому идти свататься, они одевались по — праздничному, обряжали сына, приглашали с собой знакомого казака или родственника, обладающего речистьтм разговором, который смог бы расположить к себе будущих сватов и шли к ним.
   При входе на смотрины в дом невесты, сваты говорят: «Мы долго охотились за красивой куницей, и она забежала к вам во двор. вот мы и хотели бы посмотреть не забежала ли она в ваш дом!» Или: - « У вас мы слышали — есть товар, а у нас купец; у вас невеста, а у нас жених: вот мы и пришли посвататься». Следует ответ:” Милости просим”. Если отцу невесты жених приятен, он говорит:” Проходите гости, милости просим”. Если жених им не нравится, то сразу следует отказ.
Гостей просят раздеться, на стол ставится закуска, спиртное. За едой происходит беседа в которой договариваются о смотринах, но уже в курене жениха. Примерно через неделю невестины мать и отец едут к родителям жениха, где осматривают хозяйство, комнаты, знакомятся с семейством будущего зятя. Если гости довольны, им предлагается называться сватами на что те отвечают что пока еще раненько. Свекор приглашает их словами:” Ну что ж, сваты не сваты, добрые люди, пожалуйте за стол. Гости садятся за стол. Выпивают по рюмке, другой. “Ну а теперь можно и сваточками зваться”, - говорит невестин отец.
Здесь же уговариваются когда быть сводам.    
СВОДЫ
       Ко дню сводов невеста готовит угощения для гостей — жениха с друзьями, будущих деверя и золовки (брата и сестры жениха), а так же своих подруг.
   Во время сводов девчата — подруги невесты выходят в отдельную комнату, а в горнице (большой комнате) остаются и рассаживаются на стульях: ее дед, бабка, дяди, тетки, братья, сестры и званные близкие. На почетном месте под святыми образами садятся крестный отец и мать. На столе два калача, солонка с солью.
Приехавшего жениха (с друзьями) одного приглашают в дом, не- весту прячут в другой комнате среди своих подруг. Приглашают жениха:” А что угадаешь кого и где искать?”. Жених идет комнату, где слышен девичий смех и там находит свою избранницу, берет ее за руку и вместе с нею становится в горнице среди комнаты. Входят друзья и друг жениха (дружка, дружок) подносит рюмку водки или вина жениху и говорит:” Кому подносишь?”. Жених называет имя отчество невесты. Подавая рюмку невесте, дружка опять спрашивает: “От кого принимаешь?”. Невеста называет имя-отчество своего жениха. Затем девушки поют:    
  Соловушка прилетал, прилетал
Ой-лели, прилетал;
Чечеточку выкликал, вывкликал
Ой-лели выкликал;
Чечеточка, вылетай, вылетай,
Ой-лели, вылетай.
Чисто ряба, выпорхни.
Иванушка, приезжал, приезжал,
Семенович на коне,
Семенович на вороном, на вороном;
Федосьюшка, выступай, выступай,
Иванушке подари, подари....    
(В разных станицах поются различные песни).
       Поется три, четыре песни, а во время пения песен, всех гостей потчуют водкой и вином. некоторые из них начинают капризничать и приговаривают, что-то горька водка и требуют подсладить ее. Молодые целуются.
По окончании песен родители спрашивают детей согласия на брак. Следуют ответы: «Из воли родительской не выходим. Согласны.» Теперь, сваточки родимые — предлагает женихов отец, - «давайте ударим по рукам, - детки наши согласны, брак принять». А чтобы сомнений никаких не было предлагает свату руку. Отцы бьют друг друга по рукам. И сразу звучит песня.       По рукам сваты вдарили
У-рано, сваты вдарили     По окончании обеда, гости, поблагодарив сватов за хлеб — соль, договариваются о дне свадьбы.
Молодежь выбегает на улицу, катается по станице и поет песню:       Ой плавая селезенюшка Вдоль по речке
Ой лели, ой ля, ой лели..        С этого времени девушка считается «пропитой невестою», «пропитухою.»
   После пропоя до дня венчания в доме невесты начинаются «Вечеринки» или «ночевки» на которых собираются жених, его друзья и ее подруги.
   На вечеринках в течение ночи устраиваются различные игры.
   Игры сопровождаются пением песен, которые прославляют пары девушек и парней. Та пара, в честь которой поется песня, обязаны в конце нения поцеловаться. Поцеловавшись, они передают поцелуй невесте, а та, в свою очередь, целует жениха. В разных станицах игры проходили по-разному.
   На «ночевках» парни и девушки зорко следили за тем, чтобы никто не мог уснуть в течение вечеринок. Уснувших наказывают различными способами. Нередко, спящим, на спину верхней одежды пришивают старую тряпку, а утром их «заботливо» одевают да так, чтобы они не заметили этого подвоха. Провожают «нарушителей» все, присутствующие на вечеринке, желая им добра. Идя по станице с пришитым «товаром», молодой казак не представляет, что в станице уже все знают о том, где он был и за что наказан.
   Вечером перед днем свадьбы в дом жениха завозится приданное невесты.
   В день бракосочетания невеста рано утром до восхода солнца встает, обходит весь свой двор, мысленно прощаясь со всем, что ей было дорого. Затем идет в сад начинает причитать (голосить):       Вставайте мои любимые подруженьки!
Что не свет белая зорюшка занимается.
Из под гор крутых
Красное солнышко выкатывается
Все пташки, соловушки слетаются.
Все мои советнички советуются,
Все мои разлучники съезжаются.
Я думала мои разлучники
Среди дороженьки.
А они среди батюшкина двора
хотят меня с батюшкой, с матушкой разлучить
Со своей любимой семьею
И с ближними соседушками...
Если невеста сирота, то плачет по матери:
Выйду на свое широкое подворьице,
Покличу родимую мамушку,
расступись, мать-сыра земля,
расколись, гробовая доска
Обратись ты моя мамушка
Белою голубошкою:
Прилети на свое
Широко подворьице.
Погляди ты, родимая мамушка,
На свою, на сиротскую свадебку;
Сядь ты со мною
На правую плечушку
Погляди ты при последе
На меня, на красную девушку
На мою руссу косушку.
Как моя русая косушка
По плечам расстилается,
Вокруг меня горькой горюшечки
Люди добры увиваются...».        Вскоре появляются ее подруги, и она вместе с ними идет на кладбище «испросить» себе благословение от близких умерших. После этого невеста возвращается домой и готовится к встрече жениха.
   И вот слышен конский топот, стук экипажей, песни, выстрелы. Это жених со своими гостями подъехал ко двору.
   Подруги невесты поют:       Что задумалася, что загадалася,
Молодая, ой Федосьюшка?
Не ходила у девках. Не гуляла,
Рушнички подавала
Рушнички дает раздавает,
Свет себе завязывает.
Думай, думай федосьюшка,
Думай да гадай!
Плыть тебе две реченьки.
А третий Дунай.
Перепльили две реченьки
А третью нет.
Роскошь твоя у батюшки
А у свекора нет.
А у батюшки роскошь,
А у свекора муки.
Ох зачем, зачем ты, Федосьюшка,
Да на себя положила руки?!...        После чего дружка спрашивает разрешения ввести в дом князя.
Вошедшего жениха сажают за стол рядом с невестою.
   Начинаются угощения и выпивка. Молодые не едят ничего, до таинства венчания.
Девушки вновь поют:       По новым по сенечкам Федосьюшка ходила
Золотою цепочкою звонила,
Да все своего батюшку будила
- Устань, проснись, полно спать!
Не взошел светел месяц со звездою,
То приехал Иванушка со боярами.
Хорош, хорош Иванушка на коне
Хорош, хорош Семенович на вороном.        Родители невесты благословляют и напутствуют молодых, они усаживаются на тройку. Раздаются ружейные выстрелы и все экипажи отправляются в церковь.
   После венчания жених и невеста едут в дом родителей невесты, где их поздравляют ее отец и мать, за ними крестные, а затем по степени родства остальные присутствующие.
   Тем, кто поздравлял молодых подносили спиртное и специально испеченные или
   Вскоре сваха приступает к повиванию — “обрезанию косы”, сваха расплетает одну косу и заплетает ее уже на две косы.
   Когда сваха расплетает косу, невестин брат берет нож и тупым краем режет косу. Дружка говорит “Постой, постой не режь, мы эту косу выкупим”. дает несколько копеек. “Нет этого мало”- говорит брат. Торг идет до тех пор, пока браг не будет доволен. Сваха заплетает косы, а девушки поют:       Да не трубили трубочку
Рано на заре
Да сидела и Федосеюшка
В высоком тереме;
да и плакала Ивановна
По русой косе.
Да не свет моя косушка,
Русая коса,
Да ни свет мой шелков укосничек
Недоношенный, нерастрепанный —
Да отдать было
Подружкам в косник
дополнить
да отдать было любимой
Шелков дотрепать
да спасибо Иванушке (жених)
Что прислал свашеньку
Не милостивую,
Не сговорчивую.
Начала мою косушку
И рвать в метать
На двое делить
Косу плесть у две плеточки
Круг головушки
Весть, шлычку надевать
Платком повивать”.        После за плетения кос гости опять поздравляют молодых. Поздравляющим вновь подносят спиртное и «шишки» или «тарарушки».
   В ряде станиц Кавказской линии молодым давали подарки, при этом поздравляли их шутками да прибаутками.
   “Чтобы Бог Вам хлеба родил и детей послал, чтобы люди с вами звались в добром к Вам отзывались, чтобы в доме Вашем были счастья и доля”. Нередко можно было услышать напутствия: “дарю Вам серебро, чтобы в доме было добро”, “дарю Вам ложки, чтобы рождались Сережки, а еще чашки, чтобы рождались Наташкв”, “дарю Вам “руп”, чтобы купили тулуп” и т.д.
   Молодые в это время стояли и внимательно слушали наставления. По окончании даров молодых выводили из комнаты во двор. Мать невесты передавала икону (обычно ту с которой сама выходила замуж) и свое родительское благословение.
   На пороге дома жениха новобрачных встречали его отец и мать, а сзади дед в бабушка, крестные. Отец обычно держал икону, а мать хлеб-соль. Молодые трижды крестились иконе, целовали ее, а затем хлеб. Мать осыпала молодых хмелем, серебряными монетами, конфетами. орехами. желая молодым изобилия и счастья. (В некоторых линейных станицах Кавказа существует поверье, что монета доставшаяся кому либо, при осыпании, а затем подложенная весной под наседку. способствует хорошему выводу цыплят).
   Молодые входят в дом так, чтобы не наступить на порог, дабы не потерять суженого и становятся на овчинную шубу, которую предварительно расстилают шерстью вверх.
   Хмель и овчинная шуб являлись символом довольства и зажиточности.
   Хмель растёт и вьётся по деревьями легко и свободно по этому приговаривают: «пускай у молодых дома произрастает и разводится все так обильно, как хмель в лесу».
   Овчинная шуба символизировала о том, чтобы в хозяйстве у молодых всего было густо, как шерсти в овчине.
После этого молодые и гости садились по местам. Начинались поздравления новобрачных, одаривания их подарками. Каждый говорил хорошие слова и дарил от души, что мог, в зависимости от своего материального положения.
   Во время даров каждый из поздравляющих, просил подсладить спиртное поцелуем или, бросив крошку хлеба в рюмку заявлял, что там плавает паук и его надо вытащить”. Это было намеком на продолжительный поцелуй.
   На дону и в ряде казачьих станиц Кавказской линии существовал обычай дарения отцом невесты плетки, которая после свадьбы вешалась на притолоку двери спальни с левой стороны.
Получив от тестя плетку, зять, шутя бил трижды молодую жену, приговаривая при этом: “Покидай батькин и материн воров и бери мой”. Молодая жена, при этом трижды кланялась мужу в ноги, выражая свою покорность.
   Главным условием казачьей свадьбы считалось веселье, что су- лило молодым счастливую семейную жизнь.
   Гости могли сидеть и веселиться до утра, а молодых поздним вечером отправляли в их комнату на брачное ложе, куда их сопровождали дружка и свашка, которые шутливо давали им наставления.
   У казаков Терека был широко распространен обычай прохождения молодых под скрещенньими шашками, что защищало их впоследствии от воздействия нечистой силы. В комнате, где молодым предстояло провести брачную ночь, ставили икону, стакан с медом, чашку с зерном, куда помещали свечи, не зажигая их. Гости веселились всю ночь.
   Второй день свадьбы начинался с умывания молодой жены. Умывали её свашки. Затем она шла к колодцу, обязательно бросала туда монетку. Почерпнув из колодца воды, она шла к дому, где ее ожидали свекор и свекровь, которым она поочередно сливала воду для они вытирались полотенцем невестки.
   Пока невестка занималась умыванием родин, со стороны молодых проверяли ее “честность”, отыскивая на простыни, где они спали, капельки крови, показывая присутствующим простынь, либо ночную рубашку молодой жены. (Со середины ХХ века честность молодой жены стали узнавать со слов молодого мужа).
   Если молодая жена оказывалась честной, то свашки к длинному шесту привязывали красный платок или кусок красной материи, а гостям в петлицы привязывали красные ленточки.
   Красный цвет символизировал у казаков целомудрие невесты. У донских казаков вместо красного материала раздавали ягоды калины.
   Случалось, что до свадьбы молодая жена утрачивала целомудрие, тогда над домом вывешивали белый флаг.
У черноморский, да и донских казаков от которых перешла эта традиция на Кавказ долговое время бытовал обычай; невесте утратившей целомудрие надевали чепец и ставили ее у печки на второй день свадьбы, а родителям: тестю и теще надевали соломенные хомуты. Эти приемы всенародного посрамления удерживали молодежь от неблаговидных поступков. до сих пор в ряде станиц Верхней Кубани сохранился обычай : на второй день наливать родителям неверной невесты спиртное в рюмки с надколотым дном.
   После умывания молодая жена приглашала всех родных гостей за стол. Внимание здесь привлекал молодой муж, который обязан был разломить сваренную курицу. По обычаю он должен вначале отломить (руками) ножку, затем крылышко, далее произвольно все остальное.
   По тому, как он расправляется с курицей, судили о его способностях “расправиться” и с женой.
   Тех гостей, которые опаздывали к завтраку, разували, обливали водой, катали на тачке. Чтобы избежать этого, опоздавшие откупались деньгами, спиртным, конфетками и т.д.
   После завтрака родителей молодого мужа наряжали женихом и невестой сажали на тачку и возили
   Этот обычай сохранился не во всех станицах.
   Затем все гости шли к родителям жены. Участники свадебного шествия нередко переодевались: женщины в мужскую, а мужчины в женскую одежду.
   Среди них было немало “цыган”, которые приставали к прохожим с предложением "погодать",нередко заходили во дворы "воровать" кур.
   В старину свадьбы длились не менее недели, на их проведение затрачивалось 250-ЗОО рублей (конец ХIХ века), что для казачьих семей было обременительно, но к ним готовились много лет, с самого рождения детей.
   Сейчас широко распространен обмен кольцами при регистрации браков. Раньше в казачьих семьях кольца носили только казачки. Кольца обычно одевали серебряные, однако развитие моды не обошло стороной и казачьи семьи, и казачки также стали носить золотые кольца. Если молодая казачка носила кольцо на левой руке, то это была девушка на выданье, а если на правой, то просватана. Если кольцо с бирюзой на левой руке, то ее жених или муж находятся на службе, так как камень бирюза является символом грусти и тоски. Если у казачки золотое кольцо на правой руке, это означало, что она замужем, на левой - разведена. Если на левой руке два кольца, значит она вдова, у нее погиб или умер муж, второе кольцо, погибшего или умершего мужа.  
     
НЕ СОВЕРШАЮТСЯ СВАДЬБЫ
       По вторникам, четвергам и субботам, накануне двунадесятых, храмовых и великих праздников; в продолжении постов Великого, Петрова, Успенского и Рождественского; в продолжении святок - от 7 января (25 декабря ст.ст.) до 20 января (7 января ст. ст.); в течение сырной недели (седмицы, масленицы), начиная с Недели мясопустной, и в Неделю сыропустную; в течение пасхальной (Светлой) седмицы; в дни и накануне Усекновения главы Иоанна Предтечи - 11 сентября (29 августа ст. ст.) и Воздвижения Креста Господня - 27 сентября (14 сентября ст. ст.)

Alexcourageous (KAZAKI) все записи автора
Идеальная шашка
Как выбирать
Александр Грек
Январь 2007
По иронии судьбы кавалерия получила идеальное оружие тогда, когда оно уже было не нужно.
В детстве все мы играли в кавалеристов, и вас, наверное, как и меня, мучили разнообразные вопросы. Чем отличается сабля от шашки? Почему они кривые, а мечи и палаши прямые? Почему одни носят лезвием вверх, а другие – вниз? Почему на некоторых ножнах внизу металлические наконечники? Почему на одних шашках есть эфес, а на других – нет? Как правильно рубить? Ну и сакраментальный вопрос – какая шашка лучше всех в мире? Мы постарались ответить в этих материалах на эти детские вопросы, оказавшиеся совсем не детскими.
Несмотря на то, что человечество рубило друг друга не одно столетие, серьезных исследований, как должно выглядеть идеальное холодное оружие, как ни странно, в мире практически не проводилось. Большинство работ по холодному оружию были не чем иным, как историческими справочниками. Этим, наверное, объясняется и тот факт, что почти все музейные образцы оружия с военной точки зрения являются хламом. Пожалуй, за единственным исключением: холодное оружие Востока и сейчас остается лучшим оружием всадника. Этот парадокс первым подметил наш соотечественник и великий оружейник прошлого века Владимир Григорьевич Федоров. И ответил на большинство вопросов в своей книге «Холодное оружие», вышедшей в Санкт-Петербурге в 1905 году – как раз на закате эпохи этого легендарного вида оружия.
Менее процента
На самом деле эра холодного оружия закончилась гораздо раньше – уже в Крымскую войну 1853–1856 годов ранения холодным оружием составляли всего 1,5%-3% от общего числа. Чуть позже, во время русско-турецкой кампании, а точнее – к 1877 году, когда произошло сражение под Плевной, эта цифра упала уже до 0,99%. И так по всему миру, за исключением экспедиционных колониальных корпусов, ведущих войну с туземным населением: потери англичан от холодного оружия в Индии доходили до 20%, а в Египте – до 15%. Тем не менее и этот процент не сбрасывали со счетов, планируя перевооружение кавалерии к началу Первой мировой войны.
Рубить или колоть
Вот мы подошли к ответу на один из вопросов. Сабля и шашка – это изогнутое холодное оружие, предназначенное в первую очередь для рубки. Палаш – прямое оружие для укола. Вопрос, что более эффективно для действия кавалерии – рубящее или колющее оружие, – один из основных, занимавших военных теоретиков в XIX веке.
Приведем основные доводы сторонников колющего оружия – шпаг и палашей. Энергия удара пропорциональна массе и квадрату скорости (mv2/2), поэтому всаднику достаточно просто направить острие на противника, чтобы нанести ему страшную рану. В то же время поразить противника ударом гораздо труднее – нанесенный чуть раньше или позже, рубящий удар не имеет ни нужной точности, ни силы. К тому же удар требует двух раздельных движений – взмах и нанесение удара, а укол – одного. При ударе всадник раскрывает себя, а держа палаш для укола – напротив, закрывает. Доводы, заметим, очень убедительные, поэтому европейская кавалерия (особенно тяжелая: кирасиры и кавалергарды) и была в основном вооружена палашами. Ими вооружались драгуны и прочие виды легкой кавалерии, не говоря уже об артиллерийской прислуге. С 1711 года в России палаши полностью вытеснили сабли. Особый культ колющих клинков существовал во Франции, где они использовались в качестве дуэльного оружия и всякий уважающий себя человек просто обязан был владеть приемами фехтования шпагой. Оттуда мода распространялась и по всей Европе.
Восток – дело тонкое
В этих стройных рассуждениях есть только одна неувязка – кавалерия Востока. Монголо-татарские и арабские всадники легко расправлялись своими кривыми саблями как с легкой кавалерией, так и с тяжелобронированными рыцарями. Мало того, трофейные азиатские сабли ценились на вес золота, причем отнюдь не за свой внешний вид, а как раз за боевые качества. Ни один восточный воин не был замечен ни с двуручным мечом, ни с трофейным палашом. «На всем Востоке я не знаю ни одного народа, у которого было бы что-либо похожее на палаши, – писал известный российский военный теоретик XIX века генерал Михаил Иванович Драгомиров, – там, где противник не отказывался от свалки, а искал ее для употребления верхом, – рубящее оружие всегда предпочиталось колющему». А ведь Восток – родина кавалерии, и за столетия восточные сабли превратились в идеальное оружие, где каждая деталь продумана и проверена на практике. Заметим, что кавказские горцы и российские казаки, эти прирожденные рубаки, также всегда использовали рубящее оружие. Почему?
Первым доводом стала площадь поражения – у палаша это линия, описываемая острием, у сабли – плоскость, рассекаемая лезвием. Второй довод – преимущество сабли при небольшой скорости всадника, когда палаш становится практически бесполезным, а скорость сабли уменьшается ненамного.
Кривые сабли
Своей главной задачей Федоров считал не объяснение, почему Восток остановился на сабле, а почему она имеет такие характеристики. И в первую очередь – почему она кривая? Тут без элементарной геометрии не обойтись.
Производители клинков сталкиваются с проблемой: чем Уже лезвие и меньше угол заточки – тем легче оно проникает в ткань; но слишком острые клинки имеют высокую хрупкость, лезвие их легко повреждается при сильном ударе. Однако Федоров заметил, что при ударе важен не столько угол заточки реального лезвия, сколько угол поперечного сечения, причем чем под менее прямым углом к телу падает клинок, тем меньше «эффективный» угол поперечного сечения (рис. 1).
Из этого понятно, что для нанесения более эффективного удара прямым клинком необходимо наносить удары под углом. Для того чтобы сообщить клинку такую траекторию, следует, опуская руку, тянуть одновременно ее на себя – так называемый удар «с потягом». Потяг обеспечивает дополнительное действие клинка – двигаясь поперек ткани, он последовательно перерезает волокна, как пила или кухонный нож, что еще более способствует прониканию клинка в тело. Но на такое действие, замечает Федоров, тратится часть силы, отчего удары не могут быть столь действенными. А вот сильно искривленные сабли мамелюков, у которых наклон лезвия доходит до 450, при нанесении раны в 3–5 раз острее прямых клинков с аналогичным сечением. Попутно они и перерезают волокна, и наносят более длинные резаные раны.
Центр тяжести
Следующая тайна восточных клинков – расположение центра тяжести позади обуха. Для ее объяснения приведем в пример плотницкий топор. Если топор насадить просто на круглую палку, работать им будет чрезвычайно неудобно – центр тяжести будет находиться впереди оси, проходящей через рукоять. Поэтому топорища делают изогнутыми, относя центр тяжести назад (рис. 3). То же с клинками – если центр тяжести позади оси, проходящей через рукоятку, плоскость клинка идеально совпадает с направлением удара (рис. 2). Главный недостаток европейских сабель – изогнутая вперед рукоятка (это якобы удобнее для уколов), что автоматически исключает возможность правильной рубки, пишет Федоров. Заметим, что кавказские и казачьи шашки обладают прямыми рукоятями.
Рукояти
Еще один недостаток европейских сабель состоит в том, что их рукояти, как правило, покрыты различными желобками, да еще обмотаны проволокой, опять же якобы для удобства удержания оружия. В хороших восточных клинках все наоборот: их рукояти абсолютно гладкие – из рога, слоновой кости, твердого дерева, зачастую покрытые для удобства удержания замшей. Оно и понятно – опытные бойцы упражнялись с шашкой по нескольку часов в день, и рукояти с рубчиками быстро бы стесали ладонь в кровь. Федоров опять же приводит в пример плотницкие топоры с их идеально отполированными рукоятями.
Клин клином
Еще один аспект, которым напрочь пренебрегали европейские мастера, – поперечное сечение клинка. В большинстве европейских образцов оно имеет форму клина, а в некоторых у обуха даже делалось утолщение, как, например, у российских легкокавалерийских сабель начала XIX века. В итоге чем дальше проникает лезвие в плоть, тем сильнее сопротивление. У восточных же клинков наибольшее утолщение клинка располагается ближе к лезвию, и вся часть клинка за этим утолщением уже не встречает сопротивления (рис. 4).
Долы же на клинке не играют мифическую роль кровостока, а повышают сопротивление изгибу и уменьшают массу оружия. На восточных клинках все углы долов закруглены, а на европейских как сами долы, так и обух имеют резко очерченные углы, которые при ударе несколько задерживают проникновение клинка в тело.
Легковесные доводы
Другой камень преткновения – вес оружия. Традиционно в Европе считалось, что чем тяжелее клинок, тем эффективнее он в бою, – достаточно вспомнить легендарные двуручные мечи. Восточные сабли европейцы пренебрежительно называли легковесными. Тем не менее и тут восточные оружейники оказались правы – ведь сила удара, как мы уже писали, пропорциональна массе и квадрату скорости. Поэтому гораздо эффективнее увеличивать скорость удара, которая у более легких восточных клинков выше. Помимо увеличения скорости, более легкие клинки позволяли проделывать такие фехтовальные трюки, о которых строевые части с тяжелыми саблями и мечтать не могли. В частности, участники русско-кавказских войн отмечали, что, пока российский всадник делал взмах тяжелой саблей, кавказский воин успевал нанести удар в район локтя снизу и после этого обрушить смертельный удар по обезоруженному противнику.
Центр тяжести
Ну и последнее, на что обращает внимание Федоров, – это центр тяжести. Очевидно, пишет он, что для увеличения силы удара та часть клинка, которой наносится удар, и должна быть тяжелее всех других частей сабли, следовательно, центр тяжести надо сдвигать как можно сильнее к острию. Часть клинка, примыкающая к рукояти, служит исключительно для передачи силы удара – в топоре эту роль играет топорище. Следовательно, делать ее одной ширины и толщины с остальной частью клинка вовсе не обязательно. Тем не менее европейские клинки делаются практически одинаковой ширины по всей длине, иногда даже расширяясь к эфесу. Восточные же кривые сабли, наоборот, расширяются к концу, сужаясь к рукояти. Все это для одной цели – придать рабочей части клинка максимальную массу и облегчить остальную часть.
Кстати, у колющего оружия баланс должен быть совсем другим: чем ближе центр тяжести к эфесу, тем эффективнее укол. Хороший пример – французские шпаги.
Не нужно путать центр тяжести с центром удара, часто обозначаемым на восточных клинках особой зарубкой на обухе; в российской шашке образца 1881 года в этом месте заканчиваются долы. Когда через эту точку проходит направление удара, рука не получает никакого сотрясения.
Хотели как лучше
В 1881 году под руководством генерал-лейтенанта А.П. Горлова была проведена реформа вооружения с целью установления единого образца холодного оружия для всех родов войск. За образец для клинка был взят кавказский клинок, «имеющий на Востоке, в Малой Азии, между кавказскими народами и нашими тамошними казаками высокую известность как оружие, оказывающее необыкновенные достоинства при рубке». Кавалерийские, драгунские и пехотные сабли, а также кирасирские палаши тогда же были заменены на единые драгунские и казачьи шашки образца 1881 года. Это была первая попытка научно обосновать выбор холодного оружия. Проблема у этой шашки была одна – ее разрабатывали для двух взаимоисключающих целей: для рубки и уколов. Федоров пишет: «Необходимо признать, что наша шашка образца 1881 года и колет, и рубит плохо.
Наша шашка рубит плохо:
– вследствие незначительной кривизны, при которой теряются все преимущества кривых сабель;
– вследствие неправильной посадки рукояти. Для придания шашке колющих свойств средняя линия рукоятки направлена в острие – для этого пришлось несколько отогнуть рукоять по направлению от обуха к лезвию. Что и привело к утере некоторых хороших рубящих свойств оружия.
Наша шашка колет неудовлетворительно:
– для придания ей рубящих свойств делается искривленной, что задерживает ее проникание;
– вследствие значительного веса и отдаления центра тяжести от эфеса».
Оружие малорослых драгун
Какой же должна быть идеальная шашка? У профессиональных рубак – казаков и горцев – ответ на этот вопрос один: конечно, знаменитый кавказский «волчок». Так в XIX веке называли кавказские шашки из-за часто встречающегося на них клейма с изображением волка. Однако это оружие идеально именно для профессионалов, занимающихся выездкой и упражняющихся с шашкой с раннего детства по нескольку часов в день. То, что вытворяли со своими клинками казаки и горцы, строевому солдату повторить было не под силу. Для них требовалось простое и надежное оружие, своеобразный «сабельный автомат Калашникова», которым солдаты могли бы сносно и рубить, и колоть. Федоров разбил эту задачу на четыре подзадачи: правильно выбрать кривизну клинка и присадку рукояти, выверить положение центра тяжести и вес клинка.
1. Кривизна нашего клинка, писал Федоров, в точности повторяет кривизну знаменитых кавказских волчков – идеально приспособленную как для рубки, так и для укола. Вердикт был такой – кривизну оставить без изменения.
2. Генерал Горлов для обеспечения шашке образца 1881 года лучших колющих свойств придал рукояти наклон от обуха к лезвию, направив среднюю линию рукояти в острие. Действовать таким оружием стало неудобно. А вот шашки кавказского казачьего войска образца 1904 года такого наклона лишены. Было бы целесообразно отказаться от наклона во всех шашках.
3. В нашей шашке центр тяжести вынесен от нижней оконечности дужки на 21 см, тогда как во всех образцах иностранного холодного оружия он располагается на расстоянии 9–13 см от эфеса. Если мы возьмем в руку такие клинки и сравним с нашей шашкой, то сразу станет очевидным, насколько удобнее действовать первыми, насколько они легки и свободны в руке. Горлов принял расположение центра тяжести таким же, как в кавказских волчках, чем увеличил силу удара. Но не будем забывать, пишет Федоров, что горцам легко действовать таким оружием, так как они приучены владеть им сызмальства. Для строевых драгун при кратких сроках службы это недостижимо. Вывод такой: центр тяжести надо поднять ближе к эфесу. Причем при таком расположении наклон рукояти уже не имеет такого важного значения.
4. Клинок с эфесом русской шашки весит 1,025 кг. Несмотря на то, что европейские образцы имеют аналогичный вес, Федоров утверждает, что его следует признать значительным «для наших малорослых драгун». Интересно, что изначально спроектированная Горловым шашка имела значительно меньший вес, однако при массовом производстве на Златоустовском оружейном заводе вес увеличился почти на 400 г, так как завод не справлялся с поставленными требованиями по качеству клинков и ножен. Следовательно, необходимо вернуться к изначальным весовым характеристикам.
Идеальная шашка Федорова
Почти одновременно с выходом в 1905 году книги «Холодное оружие» Федоров написал доклад артиллерийскому комитету – «Об изменении шашки образца 1881 г.». В нем он выдвинул конкретные предложения по ее усовершенствованию.
На основе этих предложений было изготовлено несколько вариантов опытных шашек с различными положениями центра тяжести и измененной кривизной рукоятки. Вскоре опытные образцы этих шашек были переданы для испытаний в войсковые части, в частности – в Офицерскую кавалерийскую школу.
Ничего не зная о теоретических соображениях Федорова, кавалеристы должны были выбрать лучший образец путем практического испытания на лозе и чучелах его рубящих и колющих качеств.
Были представлены клинки с измененным центром тяжести (20 см, 17 см и 15 см взамен существовавших 21,5 см). При этом клинки были облегчены на 200 г и укорочены с 86 см до 81 см. Часть клинков была изготовлена со стандартными рукоятями, часть – с исправленным наклоном.
Все кавалеристы единогласно одобрили образец №6, с центром тяжести в 15 см от эфеса и измененной рукоятью. По этому образцу было изготовлено 250 клинков, ими вооружили эскадрон Офицерской кавалерийской школы и эскадрон 17-го Нежинского полка. «Ввиду объявления мировой войны означенные части выступили в поход с этим оружием. Испытания закончены не были», – написал Федоров впоследствии.
Постоянный адрес материала: http://www.popmech.ru/part/?articleid=1514&rubricid=7

Alexcourageous (KAZAKI) все записи автора Валерий Шамбаров
НА БУЙНОМ ТЕРЕКЕ
Терское казачество в начале XVII в. умножилось, представляло собой внушительную силу. И в 1603 г. крымский хан обращался к Годунову, требуя свести казаков с Терека, а то, мол, татарам стало слишком опасно кочевать на Кубани. Настоящая причина требования была, конечно, иной. Для Бахчисарая и Стамбула казачество было костью в горле, мешая им проводить свою политику. В это время турки одержали верх в очередной войне с Ираном. Захватили все Закавказье, утвердились в Дербенте. И на их сторону переметнулся шамхал Тарковский. Присягнул султану, стал требовать срыть Койсинский острог, построенный по его же заявке. Но часть подданных шамхала предпочла остаться под властью Москвы, обратилась к царю. И было решено поддержать их. В 1604—1605 гг., когда Русь уже покатилась в Смуту, на Дагестан выступило войско князя Бутурлина из 7 тыс. ратников и казаков. Заняло резиденцию шамхала Тарки, однако тот призвал турок. И вместе с ними блокировал рать в крепости. Оказавшись в окружении, без продовольствия, Бутурлин вступил в переговоры с турецким пашой и договорился сдать Тарки на условиях свободного ухода. Но воеводу обманули. Когда войско стало отступать, на него напали и перебили большинство воинов. После чего турки и верные шамхалу племена напали на российские владения, сожгли Койсинский и Сунженский остроги. Но многочисленное Нижнетерское Войско дало отпор, Терский городок с помощью казаков отбил все атаки, и врагам пришлось уйти восвояси.
Вскоре ситуация еще больше осложнилась. В 1606 г. 4 тыс. нижнетерцев ринулись в авантюру с «царевичем Петром». Обратно почти никто не вернулся. И от Нижнетерского Войска осталось всего пару сотен человек [23]. А в ходе продолжающейся войны между турками и персами победил шах Аббас. Занял Восточное Закавказье и, пользуясь русской Смутой, решил прибрать к рукам Северный Кавказ. Тут-то дагестанцам пришлось туго. Если турки довольствовались признанием вассалитета горских племен, то шах драл с подвластных народов огромные налоги. К тому же он был шиитом, устраивал гонения на суннитов. Кавказцы оказали сопротивление. А Аббас сделав Дербент опорной базой, начал походы на Дагестан. В 1610 г. Тарковские правители Гирей и Ильяс Сурхановы обратились к терскому воеводе Головину, снова просились в подданство к царю. Но что мог сделать Головин, когда Русь лежала в хаосе? Обнадеживал князей, слал донесения неизвестно кому.
В 1614 г. терские стрельцы и казаки приняли активное участие в ликвидации мятежа Заруцкого, направили отряд в Астрахань. А персы увязали в боях за горные селения и не могли добиться подчинения. Как доносил казачий сотник Лукин, «кумыцкие старшины покоряться не хотели». Но шах попыток экспансии не оставил. Разослал эмиссаров, склоняя на свою сторону черкесов, Кабарду. Сумел привлечь Эндереевского князя Султан-Махмуда, кабардинского князя Мудара Алкаева. И направил в Дагестан 12 тыс. войска, чтобы построить крепости на Тереке и Койсу. В 1615 г. Аббас сам явился сюда, жестоко карая непокорных. Однако теперь уже смогла вмешаться Москва. Объявила, что дагестанцы и кабардинцы — подданные царя, и выдвижение персов к Тереку будет означать войну. Россия была крайне слаба, еще воевала со Швецией и Польшей, и на самом-то деле открывать еще один фронт не могла. Но для Ирана была очень важна торговля с ней. Персы сбывали через Россию шелк, транзитные товары из Индии. И шах на обострение конфликта не пошел, отвел войска. Это сразу подняло авторитет царя среди народов Кавказа. Ему присягнули кумыки, карачаевцы, балкарцы, часть адыгов. А Эндереевскому Султан-Махмуду пришлось отдуваться. Шамхал напал на него, мстя за свои разоренные селения, а терский воевода и казаки помогли. Султан-Махмуд бежел к чеченцам, принялся натравливать их на кумыков и русских. В ответ в 1616 и 1618 гг. были предприняты первые в истории походы в Чечню. Они были успешными, стрельцы и гребенские казаки вполне «вразумили» Султан-Махмуда. И он тоже признал подданство царю. Вслед за ним присягу принесли уцмий Кайтагский, ханы Андийский и Аварский, ряд чеченских мурз.
Гребенское Войско и остатки Нижнетерского по-прежнему жили отдельно и во многом отличались. Гребенцы обосновались на Тереке и Сунже раньше, очень тесно контактировали с местными народами и сами в значительной мере «окавказились». Переняли традиционную одежду, оружие горцев, некоторые обычаи, пляски, методы хозяйствования. Геологи С. Фрич и И. Герольд, посетившие в это время Кавказ, писали о «домовитости» гребенцов. Они занимались скотоводством, огородничеством, выращивали просо, освоили виноградарство и виноделие. Войско разрасталось. Если в начале XVII в. оно насчитывало около 500 боеспособных казаков, то последующие документы перечисляют уже более десятка городков — Червленный, Шадринский, Степанов, Потапов, Наурский, Казан-городок и др. (но располагались они не там, где сейчас, а на правом берегу Терека). Избирали атаманов в каждом городке и общего, войскового. Нижнетерские казаки обитали в единственном Трехстеном городке. «Окавказились» в гораздо меньшей степени, не создавали прочной хозяйственной базы, главным промыслом были рыбные ловы, подрабатывали службой.
Смешанные браки являлись обычным делом, особенно у гребенцов. Женились на черкесках, кабардинках, чеченках, дагестанках. Причем нередко умыкали невест. Этот обычай был чисто кавказским, он позволял не только избавиться от расходов на свадьбу и калым, но и почитался признаком удали. Возникали и куначеские связи. Бывало, что казак отдавал сына на воспитание кунаку-джигиту, а тот выдавал дочь за этого сына. Но невест обязательно крестили, а казачек замуж за горцев не отдавали, это значило бы переход православной девушки в «басурманскую» веру. Как гребенцы, так и нижнетерцы пополнялись и извне. За счет отбитых русских пленников, да и представителей других народов. Межплеменные набеги на Кавказе шли постоянно. Захватывали пленных для выкупа, обращали в рабство, продавали в Дербенте, Анапе, Темрюке. Если к казакам бежал невольник или человек, спасающийся от кровной мести, и принимал крещение, его не выдавали. А со временем он становился казаком. Еще в XIX в. многие семьи терцев помнили о своем происхождении от осетин, чеченцев и т.д.
Опорой России на Кавказе считалась Кабарда, однако в XVII в. из-за ссор и междоусобиц между князьями она стала распадаться. Выделились Большая (Казиева), Малая (Шолохова), Анзорова Кабарда, княжество Сучаловичей Черкасских. И друзьями Москвы были далеко не все князья — например, в 1614 г. гребенской атаман Яков Гусевский доносил о нескольких русских, сбежавших из кабардинского плена. Княжескими сварами пытались воспользоваться и турки с крымцами. В условиях войн в Закавказье для них было очень важным, что кабардинцы контролировали Дарьяльское ущелье, по которому можно было наносить удары в тыл персам. Поэтому Стамбул и Бахчисарай активно лезли в здешние дела, направляли эмиссаров. Чтобы поддержать своих ставленников, присылали крупные отряды татар — в 1619, 1629, 1631, 1635, 1638 гг. Но Москва во всех случаях заявляла дипломатические протесты. Слала приказы кабардинцам не вступать в сношения с ханом и не пропускать через свою территорию чужие войска. А терские воеводы и гребенцы помогали сторонникам русских, казаки участвовали в их походах против конкурентов. И кабардинские князья, опасаясь разгневать царя, отказывались от крымской «помощи».
Но казакам доставалось. Татары, не добившись своего в Кабарде, нападали на их селения, чтобы не возвращаться с пустыми руками. Совершала набеги и Малая Ногайская орда, кочевавшая по соседству. Из-за беспрестанных налетов в 1620—1630-х гг. часть казаков вообще покинула эти края. Некоторые уходили в Сибирь, поступали на службу. Так, терский атаман Гроза Иванов в 1624—1626 гг. совершил две экспедиции вглубь Казахстана на Ямышевское озеро, разведал месторождение соли, составил описание дороги и окрестностей. Часть гребенцов ушла и на Дон. Чему, возможно, способствовало не только положение на Тереке, но и большая добыча донцов в морских походах. Хотя, с другой стороны, тогдашние документы сообщают об отрядах донских, запорожских, яицких казаков, приходивших на Терек на короткое время. Они помогали здешним братьям против врагов, совершали рейды за добычей и возвращались домой. Некоторые и оставались.
Но не только турки с крымцами, персы своих проектов экспансии на Северный Кавказ тоже не забыли. В 1629 г. шах Аббас вторгся в Южный Дагестан. В походе он умер, но его преемник Сефи решил довершить дело отца. Причем готов был даже пойти на конфликт с Россией. Планировал построить крепости на Сунже, Тереке, Елецком городище. Для этого в 1630 г. в Дагестан была послана тысяча солдат, а наготове стягивалась армия в 40 тыс.. Кроме того, на сторону Ирана перешел мятежный крымский царевич Шагин-Гирей. Сефи решил сделать его своим наместником на Северном Кавказе, поручил ему вовлечь в персидское подданство местных князей. Но едва возникла иранская угроза, кавказские народы тут же забыли взаимные счеты и приняли сторону России. Тарковский шамхал Ильдар людей для строительства крепостей не дал, заявив, что «земля тут государева а не шахская». Аналогично отреагировали другие правители Дагестана и Кабарды. А Эндереевский Султан-Махмуд, которого не так давно замиряли оружием, теперь прислал в Терский городок сына, чтобы договориться о совместной войне против Шагин-Гирея. Присоединился и Аварский хан. Воевода поднял стрельцов, казаков. И Шагин-Гирей, узнав, что против него собираются силы, предпочел удрать. Сефи был вынужден отменить свои планы.
Его наследник, шах Аббас II счел, что удобный момент настал в 1645 г. — в Москве умер Михаил Федорович, воцарился юный Алексей Михайлович. Плацдармом для завоеваний Аббас II решил сделать Кайтаг. Его войско погромило Дагестан, изгнало Кайтагского уцмия Рустам-хана, верного России, и на его место посадило ставленника персов Амир-хан Султана. Началось строительство крепости в селении Башлы. Но прочие кавказские князья сразу обратились за помощью к царю. Москва отреагировала жестко — терскому воеводе был послан приказ привести войска в боевую готовность и выступить при первой необходимости. На Терек двинулись полки из Астрахани и Казани. И шаху был предъявлен ультиматум — немедленно очистить Дагестан. Аббас понял, что воцарение Алексея не вызвало ослабления в России и увел войско. А поставленный персами Амир-хан перетрусил и принялся заверять терского воеводу, что готов быть «под его царскою и шах Аббасова величества рукою в опчем холопстве», а ежели шах не будет возражать, то и в царском «неотступном холопстве».
В 1649 г. большой поход на Терек предприняли ногайцы, «многих казаков побили и жен их и детей в полон поимали». Россия предпринимала меры по защите своих подданных. В 1651 г. был заново отстроен Сунженский острог, службу в нем нес отряд стрельцов, нижнетерские и гребенские казаки. Но не успели оправиться от одной напасти, нагрянула новая. Аббас II с прошлой неудачей не смирился. Однако сперва действовал исподтишка. Влезал во внутренние дрязги дагестанских и кабардинских князей, старался стравливать их между собой, чтобы поддержать ту или иную сторону и таким способом приобрести приверженцев. Подкупал подарками, деньгами. А в 1653 г., когда Россия готовилась воевать в Польшей и направила все силы на запад, шах бросил на Северный Кавказ армию Хосров-хана Шемахинского. Ему ставилась задача выбить русских с Терека и построить в Дагестане 2 крепости с гарнизонами по 6 тыс. воинов. Хосров, увеличив свое войско отрядами горских союзников, вторгся на земли Гребенского Войска и напал на Сунженский острог. Крепостные пушки, казачьи ружья и сабли охладили пыл атакующих. Взять острог Хосров-хан так и не смог, и наступать на Терский городок, который был куда более сильной крепостью, уже не пытался. Но гребенские земли персы опустошили основательно. В памяти терцев это событие запечатлелось как «кызалбашское разорение». 10 городков прекратило существование, у казаков было угнано 3 тыс. лошадей, 10 тыс. коров, 15 тыс. овец, 500 верблюдов. Воеводы доносили, что «казаки с женами, с детьми разбрелись».
Царь крепко рассердился, потребовал объяснений, угрожая ответными мерами. Иранцы, получив отпор как военный, так и дипломатический, заюлили. Стали лгать, что поход был направлен только против кабардинцев, а «русским людям ни единому человеку и носа не окровавили». На это получили ответ, что и кабардинцы — государевы подданные, и соваться к ним Москва очень даже не рекомендует. На Терек пошли дополнительные войска. Аббас еще надеялся, что пока идут переговоры, получится зацепиться крепостями в Дагестане. Потребовал от азербайджанских ханов, чтобы они занялись этим, собрали воинов. Но ханам отнюдь не улыбалось нести расходы и потери, они спускали приказы на тормозах. А дагестанские и чеченские князья, поучаствовавшие в нападении на казаков, совсем не горели желанием, чтобы у них утвердилась персидская администрация. Да и Москвы боялись, отказывались выделять землю и людей. И Аббасу пришлось похоронить проект.
Обстановка на Северном Кавказе стабилизировалась на целых семь десятилетий. Расцвел Терский городок. Он превратился в крупный военный, политический и торговый центр. Тут имелись 2 церкви, приказная изба, арсенал, стрелецкая казарма, таможня, торговые ряды, 3 гостиных двора, харчевня. Сюда стали перебираться многие кавказцы — под защитой гарнизона можно было спокойно торговать, заниматься ремеслами. В городе возникли слободы Черкасская (кабардинская), Окоцкая (чеченская), Новокрещенская, Татарская. Подсуетились и армянские купцы. Они поставляли в Россию шелк-сырец и договорились с гребенцами о его обработке. У казаков возникли довольно масштабные промыслы по переработке шелка в пряжу и ткани — отсюда и название станицы Шелковская. А у нижнетерцев в 1668 г. наводнение затопило Трехстенный городок, и они переселились к Терской крепости. Их к этому времени насчитывалось всего 220 человек, их них треть — крещеные кавказцы. И этих казаков под названием Терского Низового Войска включили в состав гарнизона крепости. Главной их обязанностью стало выставлять пикеты на переправах через Терек.

Alexcourageous (KAZAKI) все записи автора
Валерий Шамбаров
КАЗАКИ РАСШИРЯЮТ ДЕРЖАВУ
Во время Смуты из Москвы сбежал находившийся на русской службе сын Кучума Ишим и в Сибири взбунтовал ряд племен. Его агитации поддались далеко не все. Но в это время из Монголии и Джунгарии начались миграции калмыков (ойратов). Это был многочисленный и
сильный народ, воевал с казахами, вторгался в Среднюю Азию. «Кучумовичи» породнились с калмыками, к их союзу примкнули енисейские киргизы, кузнецкие татары. И заполыхало по всей Южной Сибири. Деревни и мелкие острожки погибали. Города кое-как отбивались. Осадам подвергались Тобольск, Тара, Тюмень. В 1615 г. разгорелись бои под Томском. Его осадили кузнецкие татары. Гарнизон предпринял вылазку, казаку Якиму Захарову в рукопашной удалось убить вражеского предводителя Наяна, и противника отогнали. После этого томские служилые под командованием стрелецкого сотника Ивана Пущина и атамана Бажена Констептинова совершили ответный рейд, «Абинский улус повоевали и городок взяли». Но на помощь кузнецким татарам подошли 5 тыс. калмыков и снова обложили Томск. Блокада длилась 10 недель, люди стали умирать от голода. Поняв, что терять больше нечего, ринулись в последнюю отчаянную атаку. И победили — степняки откатились прочь.
По мере стабилизации в Европейской России стало улучшаться и положение в Сибири. Сюда пошло оружие, продовольствие, подкрепления. И от обороны русские перешли к дальнейшему продвижению на восток — в бассейн Енисея. В 1618 г., чтобы замирить кузнецких татар, был построен Кузнецкий острог, в 1619 г. отряд Алябьева и Рукина основал Енисейск. Добирались уже и до стран вообще далеких. Так, казак Иван Петлин «со товарищи» по собственной инициативе совершил путешествие в Китай. Пересекли Монголию, достигли Пекина. Даже сумели получить прием у императора Шэньцзуна и провести переговоры. Получили грамоты для царя, где предлагалось установить между государствами торговые и дипломатические связи. И привезли их в Москву. Увы, в столице не нашлось ни одного человека, способного прочитать китайские грамоты. И единственным результатом похода стало описание Китая, составленное Петлиным.
Важные меры по укреплению восточных рубежей предпринял патриарх Филарет. По его решению в 1620 г. была учреждена Тобольская епархия. А чтобы защитить от калмыков Поволжье, в этом же году был построен Яицкий городок. В нем был размещен стрелецкий гарнизон, а местным казакам царь своей грамотой даровал в вечное пользование земли и рыбные ловы по Яику, право беспошлинной торговли. За это они во взаимодействии со стрельцами стали нести пограничную службу.
Но сибирское казачество, в отличие от яицкого, создавалось искусственно. Оставшиеся в живых соратники Ермака и их потомки были приняты на службу и составили «Старую сотню», размещенную в Тобольске. А пополнялось Сибирское Войско из служилых казаков. Набирали их в основном на севере, где природные условия были сходны с сибирскими — из вольных крестьян и охотников Вятки, Перми, Устюга, Вологды, Поморья [45, 129]. Например, до нас дошел указ Михаила Федоровича воеводе Великого Устюга в 1630 г. — набрать для Енисейска 500 «охочих мужиков в сибирскую службу» и 150 «охочих девок сибирским служилым людям на женитьбу». И добровольцев хватало. Но разве повернется у кого-нибудь язык назвать «не настоящими» казаками Пояркова, Дежнева, Хабарова, Атласова — хотя родом они были устюжанами? Впрочем, ведь в Сибири, в условиях постоянной опасности, неимоверных трудностей и лишений, тоже оказывались оптимальными казачьи традиции братства, спайки, организации.
Некоторые историки сравнивают освоение Сибири с завоеванием Америки, а казаков с конкистадорами. Действительности это не соответствует. Европейские колонизаторы добивались успехов благодаря своему военно-техническому превосходству — у них, в отличие от индейцев, были ружья, пушки, стальное оружие, кони, а морские коммуникации позволяли удобно подвозить подкрепления. Казаки такими преимуществами не обладали. У сибирских народов была и конница, и стальные сабли, пики, доспехи, у некоторых и огнестрельное оружие. Впрочем, тогдашние фитильные ружья были весьма несовершенными, делали за день боя 12—16 выстрелов, и чаще все решала рукопашная. Не было у русских и удобных коммуникаций — из Москвы в Восточную Сибирь добирались 2—3 года.
Правда, сибирские народы были малочисленны. Но русских тут было еще меньше, на всю Сибирь 3—4 тыс. служилых. Предположим, даже удалось победить в бою то или иное племя, обязать платить ясак. А как быть с партизанской войной в таежном море? Она похоронила бы любые отряды. Но казаки не только объясачивали сибиряков, а и добивались вполне мирного сосуществования. На сбор ясака к отдаленным племенам ходили по 2—3 человека. И возвращались, ясак доставляли, новые ценные сведения узнавали. Просто в Сибири действовали механизмы, совершенно отличные от западных завоеваний. Ясак не был обременительным. Скажем, в Якутии с рядовых жителей брали 1 соболя в год, с богатых — 1 соболя с 4 голов имеющегося у них скота. А с безлошадных вообще не брали — полагали, что без лошади человек не может охотиться. Но ясак был и не безвозмездным, он считался службой для царя. И сдавший его получал «государево жалованье» — топоры, пилы, иглы, ткани.
Кроме того, уплативший ясак получал право свободно продавать излишки мехов. Часто торговлей занимались сами сборщики, бравшие с собой запас товаров. Ехали и купцы, возникали ярмарки. И торговля была ясачным выгодна. Не пахло и никаким порабощением. Сибирские племена полностью сохраняли свои угодья, самоуправление, верования, традиции. Царские наказы требовали от воевод: «Приводить инородцев под высокую государеву руку ласкою, а не жесточью и не правежом». «Держать к ним ласку и привет и бережение, а напрасные жесточи и никакие налоги им ни в чем не чинить некоторыми делы, чтоб их в чем напрасно не ожесточить и от государевой милости не отгонить», городки и селения ставить только «на порозжих местах, а ясачных угодий не имать». Наконец, сибирские племена постоянно враждовали между собой. Отбивали скот, имущество, обращали пленных в рабов. А согласившиеся платить ясак получали защиту со стороны русских. Ну а в южных районах добавилась внешняя опасность. Здешним племенам приходилось выбирать — стать данниками степняков или подданными царя. Выбор в такой ситуации следовал однозначный. Остяки, вогулы, тунгусы, сибирские татары часто сражались плечом к плечу с русскими, отражая набеги. А для того, чтобы защитить ясачных на Енисее, в 1628 г. 300 казаков под командованием Дубенского построили Красноярск.
Конечно, допускать на свою территорию пришельцев и объясачиваться выражали желание не все. Первые контакты с местными часто бывали кровавыми. Казачьи экспедиции выдерживали нешуточные сражения со значительно превосходящими силами, сидели в осадах в своих острожках, старались захватить аманатов-заложников. Но затем устанавливались взаимовыгодные связи. Которые, кстати, обеспечивался еще и тем, что казаки, в отличие от западноевропейцев, отнюдь не считали жителей тайги и степей неполноценными «дикарями». Воспринимали их в качестве таких же людей, как сами. Уважительно относились к обычаям сибирских народов. И сами не гнушались учиться, перенимали местную одежду, виды жилья, формы ведения хозяйства.
От Енисея освоение Сибири пошло двумя путями. Северным, морским, от Мангазеи, и сухопутным от Енисейска. Точнее, этот путь тоже был водным. Главной целью поисков были новые реки, они служили дорогами в неведомые края. Казаки были на все руки мастера, а в экспедиции включали мастеров-корабелов, запас скоб, гвоздей. На реках делали челны или струги. Для морских плаваний служили кочи. Это были довольно крупные суда водоизмещением 35—40 т. Они имели особую выпуклую форму корпуса и малую осадку, что позволяло идти в прибрежной полосе, очистившейся от льда, а если коч все же попадал во льды, его выжимало на поверхность, и он мог, не погибая, дрейфовать со льдами. Коч имел мачту с парусами. Когда его строили не на верфи, а в ходе экспедиции, паруса делали из оленьих шкур. Существовали и навигационные приборы — глубинный лот, солнечные часы, компасы-«матки».
На Енисее землепроходцы узнали, что восточнее есть река Лена. В 1627 г. на ее поиски отправились 40 казаков атамана Максима Перфильева и Ивана Реброва, в 1628 г. — десятник Василий Бугор с 10 казаками. Трудности приходилось преодолевать неимоверные. Без дорог форсировать «дебри непроходимые» и «кручи каменны», надрываться на волоках, перетаскивая грузы, зимовать в необитаемых местах, терпеть голод, морозы. Первым с донесением об открытии Лены вернулся Бугор, произведенный за это в пятидесятники. Он путешествовал 2 года, основав 2 пункта для сбора ясака. Оставил 2 казаков у устья Куты и 4 — у р. Киренги. Вот так и возникали новые поселения. Сперва зимовье — курная изба. Потом ее надстраивали, и получалось подобие башни. Обносили тыном — и это был уже острожек. Поселение разрасталось, ставились стены с башнями, и называлось уже городом. Строились церковь, съезжая изба (канцелярия воеводы), таможня, кабак. Из зимовий у устья Куты и на Киренге возникли Усть-Кут и Киренск. Вскоре были основаны Илимск, Братский острог. На Ангаре казаки встретились с бурятами, и отношения установились настолько дружеские, что в документах того времени бурят называли «браты», «братские люди», отсюда и Братск.
После донесения Бугра на Лену был отправлен отряд атамана Ивана Галкина. В нескольких боях победил пятерых якутских тойонов и «подвел под государеву руку». А затем сюда прибыл сотник Петр Бекетов с 30 казаками. И в 1632 г. основал г. Якутск. А экспедиция Перфильева и Реброва, первой отправившаяся на Лену, возвращаться не спешила. Спустилась по реке, основав Жиганск. В 1633 г. построила кочи, вышла в море и открыла р. Яну. Объясачила юкагиров, Перфильев с «меховой казной» и сведениями о новых землях отправился назад, а казак Иван Ребров «со товарищи» остался. И провел в здешних краях еще 7 лет. Проплыл еще восточнее, открыв р. Индигирку, потом отправился на запад, на р. Оленек.
Из Якутска направлялись новые партии. Харитонова — на Яну. Дмитрия Зыряна — на Индигирку. Ряд смелых плаваний в Ледовитом океане совершили казаки Елисей Буза, Беляна, Иван Ерастов. Из Томска пришел на Лену атаман Дмитрий Косолапов с 50 казаками. Они поднялись по Алдану, заложили Бутальский острожек. Здесь от отряда отделились 30 человек под руководством Ивана Москвитина, двинулись дальше на восток и в 1639 г. достигли Охотского моря, составив первые карты его берегов. Казаки вообще проявили себя отличными географами. По результатам экспедиций составлялись чертежи, «отписки», «скаски», имевшие огромную научную ценность. И когда академик В.Н. Скалон работал в 1929 г. над картами сибирских рек, то вдруг обнаружил, «что русские чертежи XVII века стояли ближе к действительности, чем те, что были выпущены два века спустя».
Героями в Сибири были многие. Это считалось обычным, само собой разумеющимся. Несколько трудных походов возглавил Посник Иванов. На Вилюй, объясачив эвенков. На Яну, построив Верхоянск. На Индигирку, выдержав «крепкие бои» с юкагирами. В 1642—43 гг. Иванов руководил первой экспедицией на Байкал. Изучил западный берег озера, уговорил перейти «под государеву руку» местных бурят. Но отряд Скороходова, отправленный в 1643 г. в район к востоку от Байкала, в боях погиб полностью. И этот случай был не единичным. О многих экспедициях мы ничего не знаем по одной причине — из них не вернулся никто. Да и удачи порой стоили дорого. В 1643 г. письменный голова Якутска (управляющий воеводской канцелярии) Василий Поярков предпринял большой поход на Амур. Отправились 132 человека, поднялись по Алдану, перевалили Становой хребет и достигли Зеи. Построив суда, двинулись к низовьям Амура. Летом 1645 г. вышли в море, увидели о. Сахалин. И поплыли на север до р. Ульи, откуда по пути Москвитина вернулись в Якутск. От лишений, болезней, в боях отряд потерял две трети личного состава. Но привез огромный ясак, а главное — отчет с подробным описанием своих открытий, чертежами Амура и морского побережья.
Десятник Михаил Стадухин за свой счет организовал отряд из 16 человек для похода на Индигирку. Исследовал Оймякон, выдержал тяжелую войну с ламутами, отбиться удалось с помощью союзных якутов и тунгусов. Узнав, что восточнее Индигирки есть еще большие реки, Стадухин объединился с экспедицией Зыряна, двумя кочами вышли в море и открыли р. Колыму. А отряд казаков Семена Шелковникова в это же время был направлен из Якутска к Охотскому морю, где основал Охотск. Лена становилась уже совсем «обжитыми» краями. Сюда ехали купцы, промышленники-охотники, поселенцы. Только в 1647 г. таможня Якутска зарегистрировала 404 человека, отправившихся на «дальние реки» для «торгу и промыслу», и 15 кочей, отчаливших к морю. А заполярный Жиганск, куда начальство отродясь не добиралось, превратился в натуральный «Дикий Восток». Через него шли суда на Яну, Оленек, Индигирку, а обратно ехали промышленники, купцы, служилые с добычей и выручкой. В Жиганске расцвели кабаки, гнали вино из какой-то «сладкой травы» и «кислой ягоды», съезжались на заработки якутские, тунгусские, ламутские, ненецкие бабенки. В общем любой возвращающийся из странствий мог оттянуться и облегчить кошелек.
Появились тут даже и пираты! Одним стал казак Герасим Анкудинов. Он сбежал со службы с ватагой из 30 человек, на коче безобразничал в море Лаптевых, ограбил Нижнеиндигирское зимовье. Вторым «джентльменом удачи» стал первооткрыватель Лены Бугор. То ли с начальством не поладил, то ли просто «погулять» захотел. Сговорился с 20 казаками, угнали в Якутске коч и пошли «шалить» по реке. Захватили несколько судов, ограбили коч казанских купцов, хапнув товаров на 1200 руб. Добычу лихо прогуливали в Жиганске. От потерпевших сыпались жалобы царю. Но воинских сил на Востоке было мало (на весь Якутский уезд 350 служилых). И правительство к таким выходкам отнеслось спокойно. Приказало: «Буде те казаки впредь объявятся и про то распросить и про грабеж всякими сыски сыскать, а по сыску взятое без прибавки доправить на них, отдати истцам». То бишь если вернутся, пусть возвратят награбленное «без прибавки» и дальше служат…
А на Колыме в это время стало известно, что где-то восточнее лежит река «Погыча». И для ее поисков организовал плавание приказчик купцов Усовых Федот Попов. Начальником на Колыме был десятник Втор Гаврилов — и целовальником (официальным представителем властей) он назначил в экспедицию Семена Дежнева. Это был рядовой казак, но уже успел неоднократно отличиться. В Якутии умелой дипломатией замирил разбойничавших вождей Огеевых. В одиночку ходил на переговоры к восставшему тойону Сахею, убившему сборщиков ясака и уничтожившему посланный против него отряд. И справился, уговорил замириться и выплатить ясак. Участвовал в походах Зыряна на Яну и Стадухина на Колыму, геройски проявив себя в боях. Словом, человек был достойный, вот и получил еще одно назначение.
Первая попытка плавания на восток, предпринятая в 1647 г., была неудачной. Корабли встретили сплошные льды и вернулись на Колыму. Здесь к отряду присоединились приказчики купца Гусельникова, ватага «воров» Анкудинова. И в июне 1648 г. 105 человек на 7 кочах отчалили из Среднеколымска. Ледовая обстановка была более благоприятной, но в Чукотском море эскадра попала в бурю. 2 судна погибли, еще 2 унесло в неизвестном направлении. До пролива, который сейчас называется Беринговым, дошли только суда Попова, Дежнева и Анкудинова. И снова попали в шторм. Корабль Анкудинова разбило волнами, но удалось снять экипаж. И 2 уцелевших коча обогнули «Большой каменный нос», который впоследствии назовут мысом Дежнева. Прошли через пролив, отделяющий Азию от Америки и обнаружили «край и конец земли Сибирской».
Экспедиция открыла и исследовала острова Диомида, Ратманова, Крузенштерна. Но опять налетела буря и разъединила суда. Коч Попова погнала на юг, на Камчатку. Почти все, кто находился на нем, погибли от цынги и в боях с коряками. А корабль Дежнева в октябре выбросило на берег южнее р. Анадырь. Их было 24 человека. Во время зимовки от голода и при попытках добыть продовольствие погибла половина. Осталось 12 — из 105… По сути «робинзоны», потерпевшие крушение в суровом полярном краю. Но они думали не о том, как вернуться назад, а как выполнить задачу, ради которой прибыли сюда! Когда потеплело, и казаки оклемались от страшной зимовки, они стали исследовать Анадырь, строить острог и приводить здешний край под «государеву руку»…
Через пару лет была открыта сухопутная дорога с Колымы на Анадырь, сюда стали приходить другие отряды. Казак Семен Мотора с группой «охочих людей», Василий Бугор со своими разбойничками — видать, надоело грабить и бражничать. Но многие и погибали. Защищая ясачных юкагиров от нападения других племен, пал Мотора. Из двух десятков соратников Бугра осталось лишь пятеро. Дежнев покинул Анадырь лишь после того, как ему прислали смену — сотника Курбата Иванова с отрядом. И в Якутск Дежнев возвратился в 1662 г. Воевода Голенищев-Кутузов героя обласкал, отправил в Москву. Его принял сам царь, даже приглашал в круг своей семьи и несколько вечеров слушал рассказы о путешествиях. Дежнева произвели в атаманы, выплатили жалованье за 19 лет — 126 руб. и 20 с половиной копеек. А за добытую им личную моржовую кость он выручил 500 руб. То есть стал состоятельным человеком. В дальнейшем служил начальником на Чечуйском волоке и на Витиме. Кстати, а Василий Бугор после анадырской эпопеи раскаялся, все привезенные им личные меха и моржовые клыки пожертвовал на строительство церкви. Он наград не удостоился, но и о «воровстве» правительство вспоминать не стало.

Alexcourageous (KAZAKI) все записи автора
Валерий Шамбаров
ЗАПОРОЖЦЫ И УНИЯ
Две славянских державы, сложившихся в Восточной Европе, Россия и Речь Посполитая, отличались, как небо и земля. Одна была православной монархией, где сильная власть царя опиралась на устои Православия и дополнялась широким земским самоуправлением народа. Другая — оплотом католицизма. И аристократической республикой, где магнаты и шляхта ставили во главу угла собственные «свободы». Заседая в сенате и сейме, выносили постановления, выгодные им самим, всячески ограничивали власть монархов. После смерти Сигизмунда II паны сделали пост короля выборным и ввели право «вето». Достаточно было одному депутату сейма крикнуть: «Не позволям!» — и решение не проходило. С этого времени короли стали полностью зависеть от магнатов, способных заблокировать любой их шаг.
Но простонародье никаких прав не имело вообще. Подати были самыми высокими в Европе. В 1566 г. был принят Статут, согласно коему владеть недвижимостью могла только шляхта. А крестьяне, не только крепостные, но и свободные, должны были арендовать землю у дворян, попадая при этом в их полную юридическую власть. Суды осуществляли помещики. И любой шляхтич мог безнаказанно ограбить, изувечить, убить простолюдина (в России право жизни и смерти принадлежало одному лишь царю). Для «хлопа» добиться справедливости было невозможно.
Что же касается казаков, то обещания, которые им надавали, остались пустым звуком. Реестровых так и не уравняли в правах со шляхтой. Правда, допустили, что реестровые могут владеть землей, но без закрепления этого в законе. Юридический статус казаков остался неопределенным. А низовцов не уравняли в правах с реестровыми. Ну а после сожжения ими Стародуба о том, чтобы базироваться возле Чернигова, разумеется, не могло быть речи. И в 1580-х гг. возникла Запорожская Сечь. Впрочем, термин «Сечь» не географический и не организационный. Запорожское Войско называло себя Кошем. А Сечь означает засеку, укрепление. Она несколько раз меняла свое место, а в конце XVI в. расположилась возле устья р. Чертомлык. Внутри укрепления строились курени — казармы. Впоследствии их количество было традиционным — 38. Каждый курень являлся самостоятельной общиной, выбирал куренного атамана. Каким образом сложилась такая структура, представляется очевидным — если на Дону разные отряды селились отдельными городками, то в Запорожье они объединились, став куренями, об этом свидетельствуют и названия куреней — Донской, Каневский и т.п.
В Сечи жило около 3 тыс. казаков. Ежегодно 1 января проводилась рада — круг, где выбирали кошевого атамана и старшин: судью, писаря и есаула. По жребию распределяли между куренями реки для рыбных и звериных ловов. Вырабатывали совместные предприятия. Быть запорожцем — значило принадлежать к какому-нибудь куреню. Но прием был легким. Задавалось всего два вопроса. Верует ли человек в Господа Иисуса Христа и Пресвятую Богородицу, и желает ли биться с басурманами. Два «да» — и ты казак. Принимали и поляков, русских, белорусов, даже татар и турок (но при условии перехода в христианство). Почему так просто? Потому что никаких благ и выгод звание запорожца не сулило. Зато лишений и опасностей — хоть отбавляй. Из походов нередко возвращалась половина, а то и меньше. Не по нутру такая жизнь, ну и иди себе, никто не держит. Погиб — Царствие Небесное. А из тех, кто оставался и приживался, выковывались настоящие казаки.
Запорожцы объявляли себя «лыцарским братством». И законы их в целом были такими же, как у других вольных казаков. Единство, взаимовыручка, равный раздел добычи, смертная казнь за предательство, убийство товарища, воровство, мужеложство и прочие тяжкие преступления. Но была и особенность — безбрачие. Женщины в Сечь не допускались под страхом смерти, а за «блуд» били киями. Легенда гласит, что подобные правила ввел Вишневецкий по образцу Мальтийского рыцарского ордена. Так это или нет, но правила были вполне рациональными. Народ в Сечи собирался разношерстный, и наличие женского пола запросто могло разложить «лыцарство». Были и женатые запорожцы. Но их семьи жили в городах или на хуторах, на зиму мужья возвращались к ним, а весной приходили в Кош для участия в походах. Сечевики к таким относились свысока, презрительно именовали «сиднями», «гнездюшниками». А постоянным ядром была безбрачная «сирома» («сиромаха» — волк).
Поэтому применительно к запорожцам говорить о какой-то генетической преемственности не приходится. Преемственность шла сугубо на уровне традиций. А само слово «казак» на Украине приобрело три значения. Первое — реестровые днепровские казаки. Второе — разноплеменные запорожцы. Наконец, и крестьяне всеми правдами и неправдами стремились обозначить себя «казаками», потому что только в этом случае могли быть свободными землевладельцами. Если ты не казак, то «хлоп» со всеми вытекающими последствиями. Иной градации польское право не знало. Кстати, и термин «Украина» по смыслу отличался от нынешнего, он применялся только в прямом значении, «окраина». В документах того времени фигурируют Польская Украйна, Московская Украйна (южное порубежье), Сибирская Украйна.
По окончании войны с Россией казаки принесли Баторию массу хлопот. От хана и султана опять пошел дождь жалоб на них. Украинский историк С.А. Лепявко просуммировал цифры, и оказалось, что только по данным, попавшим в эти жалобы, казаки в 1570—1580 х гг. совершили более 40 нападений на турок и татар, угнали 100 тыс. быков и овец, 17 тыс. коней, взяли 360 тыс. злотых деньгами. Баторий же вел себя хитро. Реагировал так, как ему выгодно. Когда казаки поймали и выдали ему молдавского господаря Янку Саса, бежавшего от турок со своими богатствами, король его убил, а казну присвоил и султану не вернул. Но когда казаки разрушили Бендеры, и турки грозили войной, Баторий ради примирения казнил 31 казака и возвратил захваченные ими пушки
Казаки по-прежнему пользовались покровительством украинских магнатов, в их предприятиях участвовали Вишневецкие, Острожские, Збаражские, Заславские. Панам это было выгодно. Ну куда, спрашивается, казакам было девать 10 тыс. овец, угнанных от Аккермана? А магнату скупленные подешевке стада и отары оказывались очень кстати. А из внутренних областей Речи Посполитой крестьяне вовсю бежали от шляхетского гнета и произвола. Устремлялись на пустующие земли Поднепровья и Приднестровья — под защитой казаков эти территории стали более безопасными, чем раньше. Но этим пользовались и местные паны, приманивая беглецов к себе. Давали льготы на 5, 10 лет. Не мешали новым подданным и «оказачиваться», пусть обороняют хозяйские земли, пусть ходят в набеги, умножают скот и добро. В результате именно украинские магнаты стали в Польше самыми богатыми.
У короля на панов управы не было никакой. Но и с казаками он сладить не мог. В 1585 г. хан Ислам-Гирей опять прислал жалобу на нападение, угрожая набегом. Баторий послал в Сечь дворянина Глембовского, чтобы вернуть татарам награбленное, однако казаки возмутились и посланца утопили. Впрочем, когда Ислам-Гирей выступил на Украину, казачьи челны встретили его на переправе у о. Таван, вступили в бой на воде, перебили 3 тыс. татар, захватили их лодки с седлами и припасами и сорвали набег.
Но в 1587 г. Баторий умер. И на престол был избран шведский принц Сигизмунд III Ваза, хотя и выходец из протестантской страны, но ярый католик. Ближайшим его советником стал папский нунций, страну наводнили иезуиты. Если многие украинские и литовские паны еще сохраняли православную веру, то иезуиты принялись переманивать в католицизм их сыновей. Открыли сеть своих школ. Сигизмунд покровительствовал и подыгрывал им, давал католикам преимущества при выдвижении на важные посты, так что сменить веру становилось выгодно. Во внешней политике Польша стала вернейшей опорой Рима и германских Габсбургов, под влиянием папы и императора Сигизмунд втянулся в антитурецкую коалицию. Но расплата была суровой. Хан Кази-Гирей в 1589 г. двинул всю орду на Украину. Своевольная шляхта приказ о мобилизации проигнорировала. Татары докатились до Львова, встали лагерем у Тернополя и разослали загоны, опустошая страну.
Достойно проявили себя только запорожцы. Выступили из Сечи на перехват и встретили татар, когда они уже уходили, на Днестре. Напали на один из загонов и разгромили. Кази-Гирей, услышав шум боя, поспешил на выручку и окружил казаков. Но они устроили табор, заслонившись возами, и отбивались. Хан бросал на них все новые отряды. Как писали потом запорожцы, «враг на нас потопом пошел, чего мы перед тем в битвах никогда не видели». Отбили несколько атак, а затем вышли из табора и ударили прямо на ханскую ставку. Кази-Гирей был ранен, погиб его двоюродный брат, несколько мурз. И татары отступили. В битве они потеряли 9 тыс. воинов, был освобожден огромный полон.
И, тем не менее, несмотря на столь явные заслуги, почти сразу же начались… репрессии против казачества. Потому что король поспешил замириться с турками, а султан выставил требование уничтожить и разогнать запорожцев, «чтоб и имени их не осталось». Однако наложился и другой фактор — менялась позиция украинских магнатов. Старые рубаки, добывавшие саблей свои владения и богатства, сходили со сцены. А их наследники уже не были заинтересованы в альянсе с казаками. Для них были важнее стабильность и покорность подданных. В том же 1589 г. сейм принял постановление, запрещавшее отлучаться из заселенной Украины «на низ». Предписывалось казнить таких беглецов, как и тех, кто будет возвращаться из «диких полей» с добычей или принимать их добычу. Для контроля назначались особые «дозорцы», обязанные проверять приграничные города и местечки. Простолюдинам запрещалось продавать оружие и боеприпасы.
В 1590 г. последовало второе постановление: казачьи гетман и старшина должны были избираться из польской шляхты, утверждаться королем, предписывалось проверить реестр, сведя число казаков до ранее установленной цифры в 6 тыс. То есть исключить вольных крестьян, которые, назвав себя казаками, заводили хозяйства, и запорожцев, имевших семьи и дома в украинских городах и селах. Те и другие превращались в «хлопов». О казачьих правах на поднепровские земли, дарованные прежними королями, было забыто. Сигизмунд указывал: «Государственные сословия обратили наше внимание на то обстоятельство, что ни государство, ни частные лица не извлекают никаких доходов из обширных, лежащих впусте наших владений на украинском пограничье за Белой Церковью. Дабы тамошние земли не оставались пустыми и приносили какую-нибудь пользу, мы… будем раздавать эти пустыни по нашему усмотрению в вечное владение лицам шляхетского происхождения за заслуги перед нами и Речью Посполитой». Территории, освоенные казачьей кровью (и отнюдь уже не пустынные), раздавались панам, получая тот же гнет, что внутренние районы Польши.
В ответ в 1591 г. полыхнуло первое восстание. Возглавил его шляхтич Кшиштов Косинский, которого запорожцы избрали гетманом. Повстанцы захватили Белую Церковь, войско их достигло 20 тыс. Но поляки сумели нанести им ряд поражений, после чего предложили заключить мир. Косинский был приглашен для переговоров в Варшаву, вероломно схвачен и казнен. Правда, с запорожцами королю все же пришлось мириться. Потому что мир с Крымом был слишком ненадежным. Татары не преминули воспользоваться смутой в Речи Посполитой и в 1593 г. прокатились по ней так, что даже 8 лет спустя в Луцком повете насчитывалось 269 опустошенных селений. А западные «друзья» Сигизмунда, папа и император Рудольф, как раз затевали новую войну против Турции. Польша вступила в союз с ними. К участию в коалиции Рудольф хотел привлечь и Россию, просил Федора Иоанновича прислать ему 8—9 тыс. казаков, они в Европе уже тогда славились как непревзойденные бойцы. Посол императора Эрих Лясота посетил Сечь. Причем посетил вместе с московским послом. И любопытно, что запорожцы все еще считали царя «своим» монархом. Просили, чтобы и он прислал для операций против турок российских воинов.
В этой войне запорожцы в очередной раз проявили себя с лучшей стороны, предпринимали рейды на Очаков, Крым, Молдавию, Валахию… Но тем временем король и иезуиты уже готовили православным подданным новый страшный сюрприз. Унию. Надо сказать, это была не первая попытка римских пап уничтожить Православную Церковь и стать единовластными хозяевами «христианского мира». Когда Византия совсем ослабла, ее императоры в надежде на помощь Запада заключали Лионскую унию в 1274 г. и Флорентийскую — в 1439 г. Но Рим в эпоху Возрождения превратился в настоящий гнойник, на папском престоле оказывались взяточники, убийцы, развратники, гомосексуалисты. Православные об этом знали, и оба раза большинство из них унию отвергло. Униатского митрополита Исидора, прибывшего в Москву, князь Василий II арестовал и выслал вон. Ну а для помощи Византии Запад пальцем о палец не ударил. И после падения Константинополя греческое духовенство унию осудило.
Однако в Риме о ней помнили и сочли, что в Польше представился удобный случай восстановить ее. Не только для того, чтобы залучить под власть «святого престола» украинцев, белорусов, литовцев, но и создать юридический прецедент для дальнейшей католической экспансии — на Россию, Балканы, Ближний Восток. Для иезуитов были разработаны особые инструкции, как обрабатывать православное духовенство. Им удалось перекупить Луцкого епископа, от его имени развернулась кампания по подчинению Риму. И в 1596 г. по указу Сигизмунда в Бресте был созван церковный собор. Сразу же он разделился на две партии, они заседали отдельно и вынесли противоположные решения. Одна, во главе с Киевским митрополитом Рагозой, постановила принять унию и прокляла ее противников. Другая постановила лишить сана Рагозу и просила короля не чинить насилия в делах веры.
Да уж куда там! Конечно, Сигизмунд поддержал первую партию. Начались захваты имущества Православной Церкви, погромы униатами и католиками храмов и монастырей. Доходило до того, что луцкий староста Симашко в Страстную субботу и Св. Воскресенье устроил в православном храме танцы, приказывал солдатам стрелять в иконы, а упорствующим православным выкалывал глаза… И в 1596 г. казаки вновь восстали. Возглавил их Наливайко. Он был из мелкой украинской шляхты, участвовал в подавлении восстания Косинского. Но в то самое время, когда он сражался за короля, магнат Конецпольский убил его отца. И Наливайко ушел к запорожцам. Отличился в войне с турками и был избран гетманом.
Лозунгом повстанцев стала защита православия, причем казакам покровительствовал князь Острожский. Наливайко базировался в его владениях, совершая набеги на униатов. Но и этот мятеж подавили. Наливайко и его полковников Лободу и Мазепу взяли в плен и подвергли в Варшаве особо изощренной казни, изжарили в медном быке. А против казаков вводились дополнительные меры. Шляхте Киевского, Брацлавского и Волынского воеводств был поручен надзор за казаками, приказывалось арестовывать всех подозрительных, разгонять любые группы, хотя бы и по 5-6 человек, прекратить всякие сношения Украины и Запорожья. Но выступления против унии не прекращались, были бунты в Добровнице, Остре, Брацлаве, Корсуни. Сейм издал постановление «О своеволии Украины», предписывая «беспощадные кары» за любые «эксцессы». И Сигизмунд решил покончить с казачеством. Издал указ об уменьшении реестра до 1 тыс. человек. Планировалось направить войска и разорить Сечь. Но неумная политика короля перессорила Польшу со всеми соседями — Турцией, Швецией, Крымом, Россией, вызвала оппозицию знати. И проект уничтожения Сечи остался не реализованным.

Alexcourageous (KAZAKI) все записи автора РОДОСЛОВНОЕ ДРЕВО КАЗАЧЬЕГО НАРОДА

Alexcourageous (KAZAKI) все записи автора
С. В. Жабчик
Уникальные источники народной медицины кубанских казаков содержатся в Государственном архиве Краснодарского края. Прежде всего, это историко-статистические описания кубанских станиц, составленные по программе Е. Д. Фелицина. Кроме этого имеются сведения в фонде Черноморской Врачебной Управы. Часть этих описаний была опубликована в «Кубанских сборниках» и СМОМПК, но многое сохранилось в неизданном виде и потому неизвестно большинству исследователей.
В разделе: «домашние способы лечения» авторы описаний отмечают, что практически в каждой станице есть «бабки» (людей, занимающихся целительством, называли «бабки» или знахарки).
Так, Старонижестеблиевский станичный атаман в рапорте указывает, что «в станице есть бабки, которые своим шептанием лечат от лихорадок, свиха, бешихи, беха, от ран нанесенных саблями, от пристрита (болезнь, бывающая сглаз от одного к другому), от этих болезней употребляются одни шептания и нашептанная вода, но какие это шептания содержат у себя молитвы, я добыть не смог – их никому из сторонних не объясняют». (Ф.721. 0.1.Д.122. Л.11).
В большинстве случаев жители обращаются к знахарям, а не к фельдшеру. Жители станицы Черноерковской «в особенности старожилы отдают преимущество знахарям против медицины, потому что они медика считают только способным пустить кровь, ставить банки, пиявки и т.п., а при подаче медицинской помощи от других болезней они не дают им никакого преимущества, это обстоятельство указывается теми из жителей, которые будто бы испытали эти опыты на себе, но так как всякая болезнь требует успокоения больного и уверения его в том, что он от этого шептанья или какой-нибудь микстуры, составленной из соли, гороха и чечевицы, получит выздоровление, а так как заболевший обратился за помощью к бабке, то он ей верит вполне». (Ф.721. 0.1.Д.122. Л.36).
Но бывали и исключения, когда местные жители не обращались к бабкам. В рапорте атаман Колмыков станицы Гостогаевской Темрюкского уезда указывает следующее: «Домашним способом врачевания никто не занимается. Местные болезни преимущественно – лихорадки, простуда и цинготные болезни. Медицинские средства имеются в небольших достатках в станичной общественной аптеке, а также имеется станичный фельдшер, нанимается на общественные суммы. Оспопрививание производится еженедельно имеющимся при станице оспопрививателем». (Ф.722. 0.1.Д.166.Л.89.).
Помимо этого, Войсковая Врачебная Управа, опираясь на Свод Гражданских Законов, постановила, что никто из российских подданных и иностранцев, «не имеющих диплома или свидетельства от императорских медико-хирургических академий и университетов, или от состоящего в Царстве Польском Медицинского Совета, не может заниматься никакой отраслью врачебной или ветеринарной практики в России». (Ф.373. 0.1.Д.459. Л.2.).
Иностранные лекари высылались за границу. Русские подданные подвергались за такой обман по суду жестокому штрафу и телесному наказанию. «Больные, призывающие к себе для лечения эмпириков и шарлатанов, равномерно подвергаются жестокому штрафу». (Ф.373. Там же).
Сельское начальство обязано, людей выдающих себя за врачей и своим лекарством больше вреда, чем пользы причиняющих ловить и представлять в Земскую Полицию для взыскания по законам. Поводом к такому суровому постановлению Черноморской Войсковой Врачебной Управы послужил рапорт о смерти крестьянки сотника Неякого – Соломониды Филипенковой, В котором, «усматривается, что Филипенкова от застарелой венерической болезни долгое время находилась в пользовании у женщины станицы Поповичевской Бурбиной, и не получив никакого облегчения с припадками сказанной болезни умерла от чахотки». (Ф.373. 0.1. Д.450. Л.2).
Кроме этого, Врачебной Управе нередко доходило до сведения, что и в других станицах Черноморского войска немало есть таких людей, которые выдают себя за знахарей. «Они шарлатанским образом завлекая к себе заболевающих не столько для пользы в облегчении их недугов, как для своего интереса и чрез это происходят худые последствия со страждущими». (Там же.).
Несмотря на предпринимаемые меры, жители шли на поклон к бабкам, предпочитая их станичному фельдшеру. Бабка и возьмет недорого, и лекарства у нее дешевле, чем в аптеке. В большинстве случаев лечили шептанием и молитвами от разных болезней, а именно: от боли зубов, от бельма на глазах, от перепугу, от пристриту, от звиху». (Ф.721. 0.1.Д.122. Л.29. Петровская станица.)
Так знахарки станицы Новонижестеблиевской лечили от «корчия (лихорадка), пидвия (паралича), волоса, сопячниц (воспаление выше желудка), собачьего вымя (значительный нарыв преимущественно под рукой), вывиха». (Ф.721. 0.1.Д.122. Л.18).
Но помимо молитвы употребляли и другие средства. Например, при боли живота, кроме шептания давали внутрь траву деревий, толченое в муку обыкновенное пшено, а снаружи, пупок смачивали водой или слюной и посыпали солью и пшеном.
В статистическом описании поселка Черноерковского сохранился интереснейший рецепт, как утверждали старики от «всяких вообще болезней, за исключением одной лихорадки».
«Бабки, знахарки лечат составлением дикохта, по которым состав мешается так, норма дикохту ½ фунта, настоять на ½ ведра водки или воды, туда прибавляется 1/8 золотника нашатырю и другое, потом больному дают принимать 5 или 6 раз в сутки, делают ванны из теплой воды, порют папули, диета больного, пресные корочки, несоленые, эта пытка продолжается от 5 до 20 дней и в продолжении всего этого времени, больной не выходит на двор, а содержится в натопленной комнате – на печке». (Ф.721. 0.1.Д.122. Л.36).
Как отмечено в описаниях, жители станиц в основном неграмотны или малограмотны и верят в существование ведьм и колдунов. Все предрассудки, в этом отношении, у них основаны на преданиях предков, как например: о ведьмах. «некоторые отзываются с такой уверенностью, что они будто бы видели сами ведьм, мгновенно перекидывающихся: то в свинью, то в собаку и преимущественно темную и они вредны потому, что портят дойных коров». (Ф.721. 0.1.Д.122. Л.22).
Население станицы Петровской «верит в тех людей, которые знают молитвы от пуль, воров, чар относящихся к утверждению или восстановлению любви между полами, больше же всего верят в ведьм и рассматривают случаи, что ведьмы большей частью появляются в темные ночи, которые являются женщиной в белой рубашке, с распущенными на голове волосами, собакою или свиньею, а иногда колесом и большим каким-то чучелом ни на что не схожим». (Ф.721. 0.1.Д.122. Л.29).
Но вера в ведьм, колдунов на Кубани была общераспространенной. Местные жители знахарей уважали, а колдунов и ведьм боялись. Однако следует отметить, что колдун обладал большей вредоносной силой, нежели ведьма.
В колдунов верили, « потому что они действительно существуют и действуют они через посредство каких-то личностей, относящихся к нечистым духам». (Ф.721. 0.1.Д.122. Л.22).
А всего нечистого, связанного с духами люди опасались. Жители предпочитали скорее задобрить колдуна, чем быть с ним в ссоре. Колдуна всегда приглашали на свадьбу. Иначе он мог остановить свадебный поезд и наслать какую-либо беду на молодых.
Поэтому к ведьмам и колдунам редко обращались. Но утверждали, что были колдуны, которые « могли узнавать, от кого и какая болезнь наслана». (Ф.721. 0.1.Д.122. Л.37).
Комплексного обзора о состоянии медицины Кубанских казаков архивные данные не дают. Это скорее короткие сведения, созданные по единому стандарту, зачастую малокомпетентными чиновниками станичной администрации, учителями и священниками. Но эти материалы являются важным дополнением к нашим полевым наработкам и исследованиям в области традиционных знаний.
 

Alexcourageous (KAZAKI) все записи автора
Попалась мне на глаза репродукция картины «письмо турецкому султану». Присмотрелся в их веселые и довольные лица, и мне захотелось узнать, о чем это письмо? Ведь насколько я помню, в школьных учебниках содержания этого письма не приводится.
И как оказалось письмецо то оказалось даже очень веселенькое.

«Ти - шайтан турецький, проклятого чорта брат i товарищ, самого люципера секретар! Який ти в чорта лицар, що голою сракою iжака не вб’ешь? Чорт видкидае, а твое вiйско пожирае. Не будешь ти годен синiв християньских пiд собою мати: твоего вiйска не боiмось, землею i водою будемо битися з тобою. Вавiлоньский ти кухар, македоньский колесник, ерусалимський броварник, олександрiйский козолуп, Великого i Малого Египту свинар, армяньска свиня, татарський сагайдак, кам‘янецький кат, подiльский злодiюка, самого гаспиду внук i всього свiту и подсвiту блазень, а нашого бога дурень, свиняча морда, кобиляча срака, рiзницька собака, нехрещений лоб, хай би взяв тебе чорт! Отак тобi козаки вiдказали, плюгавче! Негоден еси вiрних христиан пiд собою мати.Числа не знаемо, бо календаря не маемо, мiсаць у небi, год у книзi, а день такий у нас, як i в вас, поцiлуй же за це ось куди нас!... Кошовий отаман Iван Сiрко зо всiм Кошем Запорiзьким».

Текс этого послания хранится в Днепропетровском музее им. Яворницкого, но… вряд ли оно дошло до адресата. Любой пленный, с которым его отправили, не мог не понимать, что везет свой смертный приговор. Да и султанские чиновники тоже. И, конечно, не передали по назначению.

А история этого письма следующая: Турецкое руководство пришло к выводу – чтобы обезопасить тылы, надо уничтожить Сечь. В Крым было перевезено несколько янычарных полков, и зимой, когда никто не ждал, они с татарами выступили. Нападение наметили сразу же после Рождества. Рассчитав, что казаки будут пьянствовать. К Сечи сумели приблизиться скрытно, по льду перешли днепровские протоки, сняли караулы. Вот только не знали они запорожских обычаев. На третий день после Рождества здесь происходила рада, съезжались женатые казаки с хуторов. И перед радой полагалось быть трезвыми. Когда среди ночи турки проникли вовнутрь Сечи, первый же заметивший их запорожец поднял тревогу. Янычары сбились, закупорив узкие улочки, и гибли во множестве. Уцелевши, враги бежали.
Кошевой Сирко в долгу за «визит» не остался, предпринял поход на Крым. Крымцев разгромили. Мухаммед IV разгневался и обратился к Сечи с личным посланием, требуя перейти к нему в подданство, а при отказе угрожая стереть казаков с лица земли. Ответом стало столь веселое и знаменитое письмо запорожцев к султану.

Alexcourageous (KAZAKI) все записи автора
Но в этой точке, на переходе, так сказать, от «предыстории» к истории казачества, целесообразно остановиться. Потому что факты свидетельствуют: на историческую арену оно вышло весомой силой, в значительной мере сложившейся общностью, с уже сформировавшимися традициями — братства, самоуправления, самоорганизации, казачьего обычного права. Такой комплекс традиций никак не мог возникнуть сразу, случайным образом. И можно показать, что он вырабатывался в течение долгого времени, веками. Например, обычаи воинского круга были присущи многим древним народам — германским, славянским, есть версия, что и у скифов цари выбирались на кругу. Но от древнерусского веча и земских сходов Средневековой Руси казачий круг значительно отличался как по ритуалу, так и по функциям. Он был не только избирательным, но и высшим законодательным, административным и судебным органом с огромными полномочиями.
Как уже отмечалось, слово «казак» сарматское. И атаманская булава тоже пришла к казакам от сарматских народов. У них она являлась символом власти князей и военачальников, «булавы вождей» считаются у археологов характерной особенностью сарматских погребений. А само слово «атаман» северное, оно встречается в новгородских документах. И пришло от варягов, т.е. балтийских русов. В их языке было много германизмов, и «ватт-ман», «атта-ман» называли предводителей варяжских дружин, что означало «отец-витязь», «отец-муж». Отсюда и казачье «батька-атаман». От этого же народа перешел обычай запорожцев брить голову, оставляя оселедец — у русов оселедец считался признаком знатного рода. Лев Диакон, описывая князя Святослава, упоминает и одну серьгу в ухе. У казаков она означала единственного сына у матери — каковым и являлся Святослав.
Слово «есаул» — тюркское, «хорунжий» — польское, «писарь», «сотник», «судья» — русские. А среди казачьих законов, как уже отмечалось, встречаются и такие, которые действовали еще в начале нашей эры. То есть обычаи, терминология формировались постепенно, заимствуясь от разных народов. Но они отнюдь не случайны. Казаки и их предки почти всегда жили в экстремальных условиях. Для которых такие традиции оказывались оптимальными. Без братства, взаимопомощи было нельзя. Оптимальным являлся и обычай самоорганизации. Ведь любой народ можно покорить или рассеять, если разбить его войско, убить или пленить князя, хана — и обезглавленная, беззащитная общность капитулирует или развалится. Но казаки сами по себе в своей совокупности были войском! И даже если в столкновении с врагом большинство погибнет, но уцелеет хотя бы трое, то они и будут войском. Могут составить круг, выбрать нового атамана и станут костяком для восстановления своей общности. Откуда и пословица «казачьему роду нет переводу».
В дореволюционной и советской историографии была внедрена теория, будто казачество составилось из беглых крепостных и староверов. Но почему-то никто из авторов таких утверждений не счел нужным задуматься, что до 1593 г. крепостного права на Руси не существовало, любой крестьянин имел право легально уйти от помещика на Юрьев день. Церковный же раскол случился в середине XVII в. Казачество сформировалось задолго до этих дат. Да и куда стал бы бежать крестьянин? В татарский плен? Дикое Поле потому и значилось «диким», что без умения владеть оружием, без организации и навыков выжить здесь было невозможно. И привычного хозяйства крестьянин тут никак не смог бы вести.
Существуют и гипотезы, что казаки составились из тех, кто удрал от царских репрессий, из беглых преступников, из шаек разбойников, выходивших в степь пограбить. Эти версии также не выдерживают критики. Разве правдоподобно, чтобы пострадавшие и обиженные в России проявляли такую верность ей, отдавали за нее жизни? Скорее, сомкнулись бы с ее врагами, как и поступали эмигранты в эпоху Ивана Грозного, некрасовцы и т.п. Наконец, попробуйте представить, возможно ли братство и общая спайка между разномастными разбойничьими бандами? А ведь у казаков это было объединяющим началом — братьями считали друг друга казаки Дона, Днепра, Яика, Терека.
Да, казачество интенсивно пополнялось извне. Но за счет кого? В основном — жителей приграничья, привычных к условиям военного быта. Примыкали и просто удальцы, «руку правую потешить», удачи поискать. Давали приток постоянные татарские набеги. Если степняки сожгли деревню, перебили и угнали близких, уцелевший мужик уходил в казаки. У него с татарами были теперь свои счеты. Как и у тех, кто бежал из плена. Впрочем, присутствовал и «разбойный элемент». Например, новгородские ушкуйники. Когда Иван III присоединил Новгород, переселив в другие земли часть его жителей, взял под контроль Верхнюю Волгу и Север, прежний промысел ушкуйников стал невозможен. И они подались в казачью среду. Видный исследователь истории Терека, Н.Н. Великая, приводит многочисленные доказательства присутствия в казачьей культуре новгородских элементов.
Но, повторюсь, разрозненные группы и одиночки сплотиться в единое явление под названием «казачество» никак не могли бы. А традиции казаков, хоть и имели местные отличия, но их главная основа является общей для всех рек и Войск! И как раз эти традиции становились индикатором принадлежности к казачеству, базой для его формирования. Значит, были и носители традиций. Ими являлись остатки «изначального», древнего казачества. Они и стали костяком, обраставшим новыми людьми, но обеспечивавшим общность и духовное единение. Как и адаптацию к специфическим условиям существования. В XVI—XVII вв. любой пришлый сперва становился «товарищем» старого казака. Который выступал его наставником, опекуном. И лишь прижившись, зарекомендовав себя, человек признавался полноправным казаком
Еще раз коснемся и сказок о том, будто казаки в ту пору не женились. Разумеется, летописи и переписка царей их жен не упоминают, в документах подобного уровня такие вещи никогда не фиксировались. Но никаких законов о безбрачии у казаков не существовало, они не были ни аскетами, ни извращенцами. Запрет на связь с женщинами действовал только в походах, как и «сухой закон» — вполне здравые требования для поддержания дисциплины. На Дону в XVI в. неоднократно упоминаются сыновья казаков, потомственные казаки — а дети без жен, как известно, не получаются. В царской грамоте 1624 г. упоминается, что еще раньше, в XVI в., многие донцы имели семьи в российских окраинных городах. Польские источники сообщают о женах днепровских казаков, живших в Черкассах, Каневе, Киеве. Ян Сеннинский писал о казаках: «Женщины у них наравне с мужчинами участвуют в военных действиях». Предания гребенцов говорят, что они издревле жили семьями, часто умыкали на женитьбу девушек у горцев. О семьях сообщают и предания уральцев. А Назаров, сопоставивший прозвища яицких казаков, встречающиеся в документах XVI в., с данными переписей 1632, 1723 гг., метрическими книгами XIX в., выявил четкую преемственность — некоторые прозвища продолжали существовать, превращаясь в фамилии. Кстати, среди прозвищ XVI в. нередко встречается «болдыря» — а по казачьей терминологии так называли сына не-казака и казачки.
Другой вопрос, что многие казаки и впрямь оставались холостыми, не успевая обзавестись семьей из-за бурной и непоседливой жизни. Или становились вдовцами. Смертность была высокой, а опасность подстерегала каждый час. Один удачный налет на городок, когда казаки в походе — и они остались без жен и детей. Иностранцы посещали Дон уже позже, в начале XVII в. И в своих описаниях отмечали очень большую свободу казачек, их красоту, силу, выносливость, чистоту и опрятность жилищ. Рассказывали и о брачных обычаях. Церквей и священников тут еще не было, и жених приводил невесту на майдан. Атаман перед лицом всех казаков спрашивал молодых, любы ли они друг дружке, и объявлял мужем и женой. Легким был и развод — казак и его супруга снова приходили на майдан, муж свидетельствовал, что она была хорошей женой, но любви больше нет. И слегка отталкивал ее от себя. После чего другой холостяк был вправе накрыть ее полой зипуна, предлагая себя в мужья.
Обычаи, кстати, весьма архаичные и не славянские. На Руси развод был возможен только при уходе одного из супругов в монастырь. Впрочем, и в других вопросах отношение казаков к религии имело свою специфику. В России той эпохи чрезвычайное внимание уделялось внешним атрибутам: постам, регулярному посещению храмов, ритуалам праздников и т.п. Казаки были очень набожны, но выполнять эти требования попросту не могли. Как соблюдать посты, если хлеб покупной и не всегда есть, а основу питания составляют мясо и рыба? Священнослужители иногда имелись, но были и из расстриг, беглых монахов. Это считалось нормальным, где других взять? Иногда навещали священники, командированные Крутицкой епархией. Но часто их обязанности выполняли «уставщики», избранные из своей среды — те, кто лучше знает молитвы. Исповедовались им же или друг другу. А перед боем прикусывали кончик собственной бороды — полагали, что это в какой-то мере заменяет причастие.
Была распространенной и такая форма покаяния, как обеты. Искупаться на Крещение, сделать вклад в монастырь. По обетам казаки периодически отправлялись на богомолье в монастыри — то в близлежащие, а то и в далекие, например, на Поморский Север. «Отмаливали грехи», после чего возвращались к привычному образу жизни. Но если, скажем, купец Афанасий Никитин, будучи за границей, не имел возможности соблюдать посты и службы, сбился с календаря церковных праздников и был от этого в ужасе — писал, что теперь его душа наверняка погибла, то казаки так не считали. Они пребывали в уверенности, что служат Богу по-своему, защищая православных людей от басурман. И Господь это учтет. Таким образом, вырабатывалось осознание себя воинами Христовыми. Не в качестве гордыни или претензий на исключительность, а как констатация факта. Воины Христовы, а уж Он разберет, кто достойно послужил Ему, а кто оказался нерадивым.
Вера стала и одним из краеугольных камней традиций. А вторым была воля. Но здесь надо обратить внимание, что в XIX в. либералы произвели подмену понятий, внедрив вместо «воля» — «свобода». Идеализировалась «борьба за свободу», этот термин стал подразумеваться заведомым благом и противопоставлялся «рабству». А в таком контексте как же не согласиться? Однако в XVI—XVII вв. на Руси слово «свобода» применялось очень редко. В ходу был термин «воля». Который совпадает со «свободой» лишь в одном из значений, а в других расходится. Понятие «свобода» чисто механическое. Так, в физике говорят о «степенях свободы». Одна степень — способность частицы телепаться вдоль одной оси, две степени — по двум осям, три — по всем направлениям, четыре — тело вдобавок может вращаться вокруг одной оси, пять — вокруг двух осей, шесть — если способно перемещаться в пространстве и кувыркаться как угодно… Термин «воля», в отличие от «свободы», включает в себя целенаправленное, осмысленное начало. Говорят — «моя воля». (В том числе, если сочтено нужным, и воля на то, чтобы ограничить свою свободу). Данное понятие включает и усилие по достижению цели — «волевое усилие», «силу воли». Наконец, оно имеет много уровней. Есть воля одного человека, воля коллектива — которая выше воли индивидуума, есть и Божья Воля…
«Свобода», доведенная до абсолюта, дает анархию, хаос. То бишь, царство лукавого. Воля — нет. Для нее идеалом будет случай, когда воля отдельного человека совпадает по направлению с волей коллектива и с Божьей Волей. И слово «рабство», на самом-то деле, антоним не для «свободы», а для «воли». Невольник — человек, не способный действовать по своей воле. В наше время можно привести массу примеров, когда люди, юридически вполне свободные, утрачивают собственную волю и живут по манипуляциям пропаганды, бездумно следуют в русле навязанных им стандартов и ценностей. И вот эту разницу важно учитывать для правильного понимания психологии казачества и его истории.
Последующие исследователи внесли и искажение другого порядка — отождествление казаков с легкой конницей. То есть с родом войск. И в итоге ряд современных ученых договаривается до вывода: дескать, в современной войне легкая конница не нужна, поэтому и казачество не имеет будущего. Однако в действительности казаки были конницей далеко не всегда. Изначально они были пехотой и десантниками. Для табунов нужны пастбища, а степь еще принадлежала татарам. В кавалерийских боях с крупными отрядами степняков шансов на победу у казаков было мало. Как и на то, чтобы уйти на конях от татарской погони. Лошади имелись у служилых казаков — для разъездов, сторожевой службы. Вольные казаки тоже умели ездить верхом (как и все тогдашние русские), но использовали коней ограниченно — находясь на службе, для отдельных рейдов и дальних переездов (для чего их угоняли у татар). А главным транспортным средством являлась лодка. И операции чаще всего осуществлялись на лодках. Скрытно подплыть, внезапно высадиться, ударить, а потом отчалили — и попробуй достань на воде. И исчезли в сплетениях рек и проток.
Основной тактикой была стрелковая. Казаки учились владеть оружием с детства и славились исключительной меткостью. Что и не удивительно, ведь пропитание добывали охотой. Причем в середине XVI в. огнестрельное вооружение применялось еще не слишком широко, но казаки всеми силами стремились обзавестись им — захватить, купить, выменять. И выделялись именно как мастера «огненного боя», оснащенность им была в среднем выше, чем в российской или европейских армиях. В морских столкновениях или при десантировании один борт лодки стрелял, другой перезаряжал ружья. Сметали врага огнем, а потом бросались в сабли.
А на суше казаки проявляли себя отличными фортификаторами. Первым делом старались огородиться, очень быстро возводили «острожки» (иностранцы называют их «фортами»). Или «засекались» завалом срубленных деревьев, делали кольцо из телег. Провоцировали противника на атаку, из-за укрытий косили пулями и стрелами, а потом довершали дело решительной контратакой. Подобную роль играли и укрепления казачьих городков. Преодолеть их вражеская конница не могла. А спешившись, татары в значительной мере теряли боевые качества. Казаки отстреливались, наносили им урон. А вести планомерную осаду, глядишь, и не станут — добыча небольшая, а серьезные потери гарантированы. Своя «табель о рангах» — атаманы, есаулы, старшины, формировалась у казаков независимо от государственной службы. Она тоже диктовалась жизнью: чтобы при необходимости быстро сорганизоваться, определить, кто из наличных казаков возглавит отряд.
Ну и в заключение коснемся еще одного вопроса. Древние касоги были отдельным неславянским народом (точнее, группой племен). Но они смешались с бродниками, приняли Православие, пошла широкая подпитка за счет русских, украинцев. Что же получилось? Этнос? Субэтнос? Впрочем, тут встает еще одна проблема… Выясняется, что до сих пор не существует однозначной формулировки, а что же это такое? Все определения этноса и субэтноса, сделанные различными учеными авторами, опровергнуты другими авторами, не менее учеными! Как ни парадоксально, современная наука не установила даже четких признаков, по которым выделяется этнос. Государственность? Нет. Существует множество народов, никогда не имевших своей государственности. Происхождение от общих предков? Опять нет. Оно никогда не может быть полностью общим. И наоборот, общие предки могут оказаться у разных этносов. Потому что любой народ формируется из множества компонентов, да и продолжает вбирать в себя те или иные «добавки» все время своего существования. Это характерно и для русских, и для французов, немцев, турок, американцев…
Казалось бы, однозначный признак — язык… И снова нет! По данному признаку мы должны были бы признать одним народом португальцев и бразильцев. Или испанцев, мексиканцев, кубинцев, филиппинцев. По этому признаку нам пришлось бы признать народом воров, «ботающих» по-фени. Вместе с тем нам пришлось бы считать, что нет немецкого народа, поскольку наречия разных германских земель очень сильно отличаются. Что нет грузинского этноса — там тоже диалекты настолько разнятся, что жители соседних долин могут друг друга не понимать. И что нет еврейского народа — у него много языков: иврит, идиш, английский, русский и др. Так по каким же все-таки признакам выделять народ? Единственный непротиворечивый ответ пока что дал Л.Н. Гумилев — по стереотипам мышления и поведения, по своей традиционной психологии. И это действительно так. В одной и той же жизненной ситуации представители различных этносов поступят по-разному. На один и тот же внешний фактор отреагируют не одинаково. Допустим, похвала телесных прелестей жены, высказанная французу, будет воспринята как комплимент, а высказанная грузину — как оскорбление. Над шуткой, смешной для русских, не засмеется американец, он ее просто не поймет. А то, над чем будет ржать американец, покажется русскому пошлым и плоским.
При этом происхождение не всегда играет определяющую роль. Человек вполне может переходить из «системы координат» одного народа в систему другого. Так, о семье одного знакомого, переехавшего в США, мне довелось услышать любопытное высказывание: «У его старшей дочки наша, русская улыбка, а у младшей уже типично американская». Важную роль в таких случаях играет самоосознание человеком принадлежности к той или иной общности: кто для него «свои», а кто «чужие». Младшей девочке оказалось легче осознать себя «настоящей американкой», и она быстрее переняла иноземные стереотипы поведения. Точно так же «обрусевали» немцы, шотландцы, татары, когда порывали с прежней родиной и переходили на службу в Россию, навсегда связав себя с ее обычаями и системами ценностей.
И вот если руководствоваться критериями Л.Н. Гумилева, то казачество, выработавшее свою особую психологию, традиции, поведенческие стереотипы, действительно приобрело признаки народа. Однако и отдельным этносом не стало. С русскими казаков связывало Православие. А по понятиям той эпохи «православный» было тождественно слову «русский». Православные украинцы тогда называли себя «русскими». И человек любой нации, принимая православное крещение, становился «русским», с ним обращались как с полноправным русским. То есть казачество стало субэтносом, «народом внутри народа». Впрочем, ведь и сам по себе великорусский этнос, в XV—XVI вв. только еще формировался, объединяя в одно целое значительно отличавшиеся общности московитян, новгородцев, рязанцев, смолян, севрюков, финские племена мерян, муромы, чуди, служилых татар, «литву» и т.д.
Но при слиянии особенности всех этих компонентов стирались, а у казаков, наоборот, утверждались и укреплялись. Почему? Тут надо учитывать, что образование любого нового народа — процесс не только благотворный, но и отнюдь не безболезненный. Самые активные, энергичные люди могут противиться «унификации». Они становятся тормозом на пути объективного процесса и, как правило, погибают — это происходило в феодальных и религиозных междоусобицах Западной Европы, Арабского халифата, Индии, Балканских стран. Однако в условиях России нашлась готовая древняя структура — казачество, которая нуждалась именно в таких людях! Вбирала их в себя. И им она вполне подходила, они дали старой форме новое наполнение. Таким образом формирование великорусского этноса и казачества шло одновременно, было «двуединым» процессом. Случай в мировой истории уникальный, оттого и не удается втиснуть казаков в какую бы то ни было «стандартную» классификацию. Особенностью «двуединого» процесса стало и то, что казаки не отделяли себя от Российского государства (как следовало бы по версии о «беглых» — из самой психологии эмигрантов), а, напротив, крепили связи с ним. И еще одним краеугольным камнем казачьих традиций стал российский патриотизм.
По материалам Войскового старшины казачьего отряда им. св. Александра Невского (Россия),писателя - историка Валерия Шамбарова.

Alexcourageous (KAZAKI) все записи автора
Многие тюркологи, историки Казахстана и тюркских народов, где я сейчас проживаю (Казахстан), во всех удобных случаях кричат, что казаки произошли от тюркского народа, в связи, с чем и называются Казаками, соловом, которое имеет тюркское происхождение, тюркские корни. И вообще слово КАЗАХ (название нации на русском языке) имеет неправильное звучание, а правильно называть их надо КАЗАК.
В связи, с чем хотелось разобраться, а действительно, куда уходят, древни корни казаков? От какого слова произошло имя «казаки» ?

По материалам Войскового старшины казачьего отряда им. св. Александра Невского (Россия),
писателя - историка Валерия Шамбарова.

Спрашивается – как и по каким признакам среди множества древних народов искать предков казаков? В начале ХХ в. Возникли две теории их происхождения – «автохтонная» и «миграционная». Сторонниками первой являлся историк генерал Н.Ф.Быкадыров. Утверждалось, что казаки всегда являлись коренным населением своих земель (правда, сам Быкадыров позже от своей теории отказался). «Миграционную» версию разрабатывал донской историк Е.П. Савельев. Он считал казаков потомками «гетов – руссов», которые якобы сперва жили под Троей, потом в Италии, а потом переселились в Причерноморье.
Обе эти теории оказались неверными. Самой полной и последовательной теорией представляется к настоящему времени концепции одного из основоположников науки этнологии Л.Н. Гумилева, который считал казаков «субэтносом великорусского этноса». А субэтнос, по определению автора,- «таксономическая единица внутри этноса как зримого целого, не нарушающая его единства». Т.е. общность, имеющая черты и признаки народа, но при этом прочно связанная с основным этносом. (Об этой теории писалось много, и ее основные принципы повторю позже)
Но если мы попытаемся понять смысл слова «КАСАКИ», то действительно подойдем к разгадке, откуда же происходит имя КАЗАКОВ. Обычно считают, что оно тюркское и употребляется в значениях «вольный воин», «бродяга», а то и «разбойник». Но Страбон ( I век н.э.) упоминает его задолго до тюркского нашествия. И к тому же в тюркских языках НЕТ БЛИЗКИХ КОРНЕЙ, от которых можно было бы произвести «КАЗАК», НЕТ и никаких РОДСТВЕННЫХ СЛОВ. Следовательно, в лексикон тюркских народов оно ПОПАЛО УЖЕ «ГОТОВЫМ», откуда-то извне. А откуда?
Происхождение слова «КАЗАК» надо искать не в ТЮРКСКИХ, а ДРЕВНЕИРАНСКИХ языках, на которых говорили СКИФЫ и САРМАТЫ. И чтобы увидеть это, предлагаю взглянуть на набор слов (в первой группе древнеиранские, во второй более поздние):
• Асии,асы,ясы,аспургиане,каспии,траспии,Асаак,сакасены,массагеты,асседоны,асиаки,языги,азады,хазары,хорасмии,касоги
• Казаки, черкасы, казахи, хакасы
Что общего в этих словах? Корень «АС» (в зависимости от произношения и передачи способный трансформироваться в «ЯС» или «АЗ»). Его значение известно – «свободный», «вольный» (например, «азады» - служилое сословие воинов Парфии, это слово как раз и означало «свободные», в Сасанидском Иране то же самое слово произносилось «газа»). Но «асы» было и самоназванием всех сарматских народов! Причем такое обозначение самих себя, отнюдь не редкость в мире. «Фраки» - тоже означает «свободные», а Чингисхан собирал монгольский этнос из «людей длинной воли» (читай «свободных»).
Корень «ас» входил и в большинство сарматских племенных названий. Почти все слова, представленные в цепочке – этнонимы. Скажем, аланы – это название народа, а самоназванием было – асы, в славянской транскрипции – ясы. А окончания «-ак, -ах» в древнеиранских языках применялось при образовании существительных от прилагательных и глаголов, оно присутствует в этнонимах «языг», «асиак», «касак», в названии первой парфянской столицы Асаак. Таким образом «КАЗАК» в буквальном переводе – что-то вроде «ВОЛЬНИК», а если перевести не по форме, а по смыслу – «ВОЛЬНЫЙ ЧЕЛОВЕК». Легко переводится и «черкас». «Чер» - голова, и это слово можно прочитать или как «ГЛАВНЫЕ СВОБОДНЫЕ», «ГЛАВНЫЕ АСЫ», или «ВОЛЬНЫЕ ГОЛОВЫ». Обратим внимание, что и казахи, хакасы, сохранивши в этнонимах тот же корень, проживают на территориях, некогда заселенных сарматскими племенами. От которых и перешли сквозь века их названия, хотя сами народы успели изменится, сменили языки, и к КАЗАКАМ, ЕСТЕСТВЕННО, НИКАКОГО ОТНОШЕНИЯ НЕ ИМЕЮТ !!!,
Кстати, от скифо-сарматских народов к нам пришли и многие другие названия: Азовское море, Казбек, Кавказ, Азия (слова имеют тот же корень «аз»), а «дан» в древнеиранских языках означало «вода», «река» - отсюда Дон, Днепр, Днестр, Дунай, да и русское «дно». Что же касается древних касаков, то можно еще раз вспомнить: при образовании Алании в нее вошли многочисленные побежденные племена, как сарматские, так и досарматские (в том числе и «коссахи», упомянутые Страбоном). И логично предположить, что после разгрома аланов хазарами эти племена отделились. Причем теперь уже обобщенно обозначили себя «свободными» - «КАСАКАМИ». Какие – то из них назвались и «черкасами» (но не черкесами – это не самоназвание, а прозвище, данное аланами, означает «головорезы»).
Арабский историк Масуди описывал очень красноречиво: «За царством алан находится народ, именуемый касак, живущий между горой Кабх (Казбек) и Румским (Черным) морем. Народ этот исповедает веру магов. Среди племен тех мест нет народа более изысканной наружности, с более чистыми лицами, нет более красивых мужчин и более прекрасных женщин, более стройных, более тонких в поясе, с выпуклой линией бедер и ягодиц. Наедине их женщины, как описывают, отличаются сладостностью. Аланы более сильны, чем касаки. Причина их слабости по сравнению с аланами в том, что они не позволяют поставить над собой царя, который объединил бы их. В таком случае ни аланы, ни какой другой народ не смогли бы их покорить».
Ну и в заключении хотелось развеять мифы тюркологов о происхождении с тюркского, слов: булава, атаман и др.
Как уже отмечалось выше, слово «казак» сарматское. И атаманская булава тоже пришла к казакам от сарматских народов. У них она являлась символом власти князей и военачальников, «булавы вождей» считаются у археологов характерной особенностью сарматских погребений. А само слово «атаман» северное, оно встречается в новгородских документах. И пришло от варягов, т.е. балтийских руссов. В их языке было много германизмов, и «ватт-ман», «атта-ман» называли предводителей варяжских дружин, что означало «отец-витязь», «отец-мужик». Отсюда и казачье «батька-атаман». От этого же народа перешел обычай запорожцев брить голову, оставляя оселедец – у руссов оселедец считался признаком знатного рода.
Слово «есаул» - тюркское, «хорунжий» - польское, «писарь», «сотник», «судья» - русские.