Мир_без_любви все записи автора Смотрите также: Суджа вернулась под контроль России.

Бои за Суджу - крупнейший населенный пункт Курской области, находившийся под контролем Вооруженных сил Украины (ВСУ), - близятся к завершению. На протяжении нескольких месяцев в оккупированном городе оставались тысячи мирных жителей. Многие из них пережили мародерство и издевательства, а некоторые до сих пор не могут адекватно передать свои переживания из-за проявления стокгольмского синдрома - бессознательного сочувствия к захватчикам.

О том, что происходило в Судже и соседней Казачьей Локне на протяжении семи месяцев оккупации, рассказали местные жители, остававшиеся все это время в своих домах.

«Все забрали. Не хочу вспоминать»

Алина, пенсионерка, Казачья Локня:

Они приехали и спрашивают: «Можно с вами поговорить?» Интервью, значит. А я дрова все пилю. Говорю им: «Откуда ты? Из Киева? Мы же всю жизнь дружили! В Сумы ездили детям за покупками, у нас граница с Сумской областью была, побратимы. Хорошо дружили, жили мирно. А тут - война». А он отвечает: «Это же правительство, не мы».

Ко мне в целом относились неплохо. Я соседских собак кормила - там семь щенков было, совсем маленькие. Они приходили, брали их на руки, целовали. За щенят даже хлеба мне давали.

Плохих среди них я не встречала… Ну, кроме одного. Он прямо сказал: «Я русским буду мстить всю жизнь. У Киева наших много полегло». Повторял это снова и снова, будто заклятие.


Хутор Ивашковский, освобожденный Вооруженными силами РФ от подразделений Вооруженных сил Украины, Суджанский район, Курская область, Россия

Я сама не из Суджи, а из Казачьей Локни.

Насчет мародерства… Как сказать. Все забрали. У сына - все, что только можно. Даже детскую сумку из коляски, ту, в которой младенцев носят. Представляете? Все до последней вещи вынесли.

Я, конечно, не хотела уезжать. Не хотелось бросать дом, все нажитое. Я прожила семь месяцев [в оккупации], вся тряслась от этих обстрелов. Шесть раз прилетало - все разбили. Да что там…

Даже говорить об этом не хочется. Не хочу вспоминать.

«Пошли, а там оказались украинцы»

Галина, пенсионерка, Казачья Локня

Да что рассказывать? Бои были страшные. 8 марта, например, забежали ко мне в дом украинские военные. Дрон над ними кружил, вот они и искали, где укрыться. Сначала шестеро, потом еще двое. А у меня домик маленький, одна комнатка. Я растерялась, говорю: «Ребята, что вы?» А они: «Не беспокойтесь, мы сейчас уйдем». И правда, минуту посидели - и через огороды убежали.

В последние дни уже сами не знали, куда деваться.

Вообще, ко мне они в дом не заходили. Я живу в парке, и, может, поэтому обходили стороной. Один раз только во двор пришли - трое военных, утром, где-то в сентябре. Я увидела их в окно, вышла. Они спрашивают: «У вас все в порядке?» Раньше, знаю, ходили по дворам, искали пустые дома. Но у меня собака привязанная, может, потому и не трогали. Увидели - ушли.

А вот в октябре другие пришли, в черных футболках. Думаю, азовцы. Трое их было. Спросили, есть ли у меня машина. Я сказала, что продала ее еще в июле. Они кивнули: «А можно мы гаражи посмотрим?» У меня два гаража, один на улице, другой тракторный. Я предложила вынести ключи, но они отказались. «Не будем, извините», - и ушли. Почему именно ко мне так относились - не знаю.


Уничтоженный танк после освобождения села Черкасское Поречное, Курская область, Россия

А вот к другим… О, у них было хуже. 8-го числа утром ко мне две женщины прибежали. Одной 85 лет, другой 52. Трясутся, спрашивают: «Галя, у тебя вчера были?» - «Кто?» - «Украинцы».

Оказалось, что в тот день по улице Богдановка ехала колонна танков. Четыре ушли вниз, а один остался у старого кладбища, возле газорегуляторного пункта. А на всех танках - буква Z. Женщины подумали, что это наши. Одна другой говорит: «Давай ребят покормим, кто что может». Пошли, а там оказались украинцы.

Их тут же назад приволокли, начали дома обыскивать, телефоны забирать… Все проверяли. А меня не трогали. Меня это удивляет. Да и не только меня.

С питанием тяжело было. Долго никто и не знал, что я осталась. Только 29 августа ко мне зашла знакомая, она в церкви свечки продает. Они тогда по домам ходили, смотрели, кто еще остался. После этого, видимо, передали кому надо.

Всего в Казачьей Локне тогда осталось человек 185 - примерно четверть населения. Я не успела эвакуироваться. Никто ничего не объявлял, не организовывал.


Местный житель в хуторе Зазулевка, освобожденном Вооруженными силами РФ от подразделений Вооруженных сил Украины, Суджанский район, Курская область, Россия

Когда только все начиналось, представители сельсовета ходили по домам, спрашивали, кто готов уезжать, чтобы автобусы заказать. Но потом… Потом - тишина.

Казачью Локню сейчас не узнать. Почти ничего не осталось. Мой дом тоже пострадал - от нашего же удара. Видно, били по заданному квадрату. Перелетело, и мой дом снесло. Теперь говорят, что меня в Курск эвакуируют, временно разместят там.

«Мы с вами уже не братья»

Татьяна, пенсионерка, Казачья Локня

Убитых было много. Из самой Казачьей Локни четверо погибли. А еще приезжих, которые служили или по делам сюда попали, - их, говорят, расстреляли.

Александр, пенсионер, Казачья Локня

(Перебивает.) Без суда, как собак! Погибших хоронить не давали!..

Но знаешь, что меня поразило? Были ребята с Западной Украины. Вели себя достойно. Один молоденький, 30 лет, из Ивано-Франковской области, пригнали его. Я его спрашиваю: «Как ты попал сюда?» А он: «Дядя Саша, меня скрутили, пинками под зад, в ПАЗик загнали - и вот я тут». Недавно женился, фото ребенка показывал, красивый мальчишка...

А вот некоторые «наши», родом из Донбасса, с той части, что украинская, вели себя гораздо хуже. Я с ними говорил по-русски, убеждал…
А он: «Я уже не Александр, я Олександр. Мы с вами уже не братья». Я ему: «Ты же русский!» А он: «Нет. Украина - это Европа».

Я ему: «Псевдоевропеец ты! Какая Европа? Им нужны ваши черноземы, недра. А вас самих уничтожат до последнего. Это же англичане с американцами задумали, чтобы оторвать этот кусок земли от святой Руси»...


Житель села Большое Солдатское, Курская область, Россия

Он слушал спокойно. Не спорил, но и не соглашался. Хотя мне страшновато было.

Поселили его в хорошем доме, где раньше коммерсант жил. Он там как бригадир был, хоть и неофициально.

А мы - без воды, без еды.

Наш глава села, Шкляев, шакал, убежал. Скотина, он все знал! Мы анкеты заполняли, по 25 килограммов помощи должны были получать те, кто от эвакуации отказался, а он все себе грузил. Проехал по нашей улице и даже не сказал, что украинцы уже зашли, что надо спасаться. Только своим «шестеркам» шепнул, а простых людей бросил.

Сказали заранее ему: «Колодцы подготовь, почисть!» Так он и это проигнорировал. Водопровод потом отключили, так мужики сами лазили, чистили. А пока - воду из речки мутную пили.

Ночи были страшные. Спишь - бах-бах! Стены трясутся, стекла вылетают. Забили окна картоном. Соседке 85 лет, мы вместе жили, дрова пилили, кололи. Брянский парень, солдат, котел нам переделал под дрова - вот он нас и спас. И Богородица спасла, зима теплая выдалась.

Если бы морозы были, не пережили бы. С голоду не умерли только потому, что хозяйство у нас было. Куры, гуси. Потом стали гуманитарку давать. Да, украинцы.

Я не скажу, что все они звери. Были и такие, которые помогали. Помню, подходит один: «У вас хлеб есть?» Я говорю: «Нет». Он молча достал две упаковки воды, два батона, тушенку, печенье. Просто дал и ушел. И такие были.

Мы ведь на улице жили. В погребе ночевали. В домах ничего не осталось. Все выбито, все разрушено. Вот так и тянулись дни - между страхом и надеждой.


Деревня Русская Конопелька, Суджанский район, Курская область, Россия

Татьяна:

Да, сначала они относились к нам хорошо. Говорили: «Мы не пришли с вами воевать. Мы с вашими военными, а с мирными жителями - нет». И действительно, первое время ничего плохого не делали. А потом пришли другие - и начался ужас. Зверствовали.

Сколько расстреляли наших односельчан - точно не знаю. Говорили разное, но я сама видела, как у меня на огороде они убили российского солдата. Просто зашел - и все, его не стало.

А потом, 20 февраля, они ушли... Они и в нашем доме жили. Пришли, сказали: «Нам потребна ваша хата». Что тут скажешь? Понимаю. Уйти пришлось.

Мы старались им не попадаться на глаза. Видим - не в настроении, значит, лучше дома отсидеться. Бывало всякое. Гадко себя вели. Кто-то хуже, кто-то лучше.

Но когда твой дом уже не твой, когда вокруг только страх - разве это жизнь?