Этюд-картина № 1 до минор, открывающий op.39, воплощает образ свирепого морского шторма, сквозь который прорываются сигналы бедствия.



Разъяренные волны начинают причудливую злобно-насмешливую игру, и затем кажется, будто в грозный тяжеловесный пляс пустились сами морские глубины. Из этого пляса вырастает агрессивный марш злых сил, стремительный напор которого, однако, пресекается волевым кадансом.

Название этюда-картины № 2 ля минор "Море и чайки”.



Это - некий мёртвый штиль над морем скорби и широкое пустое пространство интонации птичьих вскриков - стонут чайки.

Яростное стихийное бушевание в этюде-картине № 3 фа диез минор, напоминает ночной ураган с тревожным полыханием частых зарниц, зловещим танцем огненных искр и затухающим под конец призрачным мерцанием.



Сквозь романтическую красоту стихийного бушевания проступают образы злых сил, то маскирующихся в недоброй скерцозной игре, то дерзко устремляющихся на приступ.

Этюд-картина № 4 си минор - оригинальнейшее русское песенно-лирическое скерцо, посвящённое теме русской дороги, проникнутое помыслами о судьбах Родины.



Зачин пьесы - энергичный размах-разбег, превращающийся в призывный, настораживающий звон колокольчика. Удалой бег завершается грозным лихим приплясом, а мотивы устремления вдаль исчезают где-то в сумрачной мгле.

При звучании следующего этюда-картины № 5 ми бемоль минор, который можно смело назвать русской Аппасионатой, возникает впечатление, будто всё вокруг затопила бушующая стихия, всё небо заволокли грозовые тучи.



Возникает вздыбленный океан звуков, кажущийся скорее оркестровым, чем фортепианным. Но и самым мощным раскатам не сломить мужественную волю, не заглушить страстного призыва. В коде предстаёт трогательно-хрупкий образ светлой печали, теплящийся искорками надежды.

Этюд-картина № 6 ля минор, вдохновлён сказкой о Красной шапочке и Сером волке.



Конечно, Рахманинов лишь мастерски воспользовался внешним типажом детской сказки, чтоб воплотить многозначительное содержание - напряжённую коллизию, рождённую мрачным дыханием современности. Волк пугает беззащитную жертву, она в страхе убегает, а тот преследует её, убыстряя и расширяя страшные прыжки. Скорбная песенно-русская попевка словно трепещет, попав в тиски стремительного темпа и общего нагнетания динамики.

Этюд-картина № 7 до минор - похоронный марш. Начальная тема изображает, по словам композитора, "пение хора, чуть далее подразумевается мелкий дождь, непрестанный и безнадёжный.



Движение развёртывается, достигая кульминации в до миноре, означающей перезвон колоколов. В заключение возвращается первая тема - марш". Судорожные обрывки музыкальных фраз этюда насыщены стонами и рыданиями, которые оттеняет отрешённое заупокойное пение хора. И всё же, тягучая скорбная мелодия одинокого голоса, долго слышащаяся под унылый стук дождевых капель, после мощного хорового подхвата сменяется нарастающей волной энергии, приводящей к эпически величавой колокольной кульминации.

После этой трагической, ночной по колориту пьесы следует этюд-картина № 8 ре минор - утренняя баркарола.



Представляется пасмурное, хмурое утро на озере, по глади которого время от времени пробегает тревожная мелкая зыбь. Основная мелодия, затушёванная мягкими аккордовыми созвучиями, распевается из характерно-русской раскачивающейся запевки - "всплеска". Беспокойной зыби помогает смелее расплескаться свежий озорной ветерок.

Финальный этюд-картина № 9 ре мажор - самое многокрасочное полотно цикла. О нём автор говорил, что это - "сцена на ярмарке и, кроме того здесь есть черты восточного марша".



Стихия колокольного звона пронизывает всю звуковую атмосферу, обрушиваясь громогласными набатами в начале, середине и конце пьесы. Мелькают здесь и фрагменты ярмарочного балаганного представления - выкидываются какие-то головоломные антраша, затем выступает не то диковинный силач, не то "косолапый артист”. Восточный колорит выявлен в виде нескольких красочных мазков. В центральном эпизоде он проникает в таинственно зазвучавший хоровой напев, сложенный из интонаций близких былинному речитативу и знаменному распеву.
А когда опять врывается шумная ярмарочная многоголосица, в ней ещё более мощно выделяется радостный перезвон и утверждается напористая маршеобразная фанфара, проникнутая смелой уверенностью.

В 1930 году итальянский композитор Отторино Респиги оркеструет пять этюдов-картин. В письме к Респиги Рахманинов привел неофициальные программные заголовки некоторых пьес(см.выше), но они намечают лишь общее направление образных ассоциаций – содержание пьес оказывается более глубоким, и в нем, несомненно, есть связь с атмосферой того времени, когда создавались эти этюды-картины. Здесь нет ни лирической мечтательности, ни светлой элегической печали.

Сергей Рахманинов (1873 - 1943) / Отторино Респиги (1879 - 1936)

Пять этюдов-картин (1930)



I. Море и чайки (соч. 39, № 2) [0:00]
II. Ярмарка (соч. 33, № 4) [9:04](из другого цикла)
III. Похоронный марш (соч. 39, № 7) [10:55]
IV. Красная Шапочка и волк (соч. 39, № 6) [18:28]
V. Марш (соч. 39, № 9) [21:26]
Впоследствии Рахманинов эту оркестровку одобрил и написал Респиги:
"Позвольте мне, дорогой Мэтр, выразить Вам мое восхищение чудесными результатами Вашей блестящей оркестровки. Особенно благодарю Вас за точное соответствие Вашей оркестровки моему оригиналу."