liudmila_leto все записи автора Глинка написал «Руслана и Людмилу» в 1842 году, добавив к немногим отобранным стихам Пушкина массу виршей своих друзей, взявшихся помогать в создании либретто. Получилось произведение, о котором спорят почти 180 лет...

Когда в 2011 году Большой театр после шестилетней реконструкции открыл главную сцену, то первой постановкой стала опера "Руслан и Людмила".


Режиссер Дмитрий Черняков:"...мы ставили эту оперу не как волшебную сказку, а как историю любви реальных людей. Думаю, что в этом многоуровневом произведении Глинки на пушкинский сюжет каждый зритель найдет для себя что-то свое".
Дирижер: Владимир Юровский
Исполнители:
Светозар, великий князь киевский - Владимир Огновенко
Людмила, его дочь - Альбина Шагимуратова
Руслан, витязь, жених Людмилы - Михаил Петренко
Ратмир, князь хазарский - Юрий Миненко
Фарлаф, витязь варяжский - Алмас Швилпа
Горислава, пленница Ратмира - Александрина Пендачанска
Финн, добрый волшебник / Баян, сказитель - Чарльз Уоркман
Наина, злая волшебница - Елена Заремба
Голова - Александр Полковников
Хор и оркестр Большого театра



0:00:01 Увертюра
0:05:24 1 действие, интродукция, тема Баяна "Дела давно минувших дней"
0:07:58 1 песня "Оденется зарёю"
0:14:09 Картина Людмилы, 1 тема 1 части "Грустно мне, родитель, дорогой"
0:15:06 2 тема 1 части "Разгони тоску мою"
0:17:53 тема 2 части "Не гневи знатный гость"
0:18:44 Средний раздел 2 части "Под роскошным небом юга"
0:26:32 Финальный хор "Лель таинственный"
0:28:49 Сцена похищения
0:30:06 Ансамбль "Какое чудное мгновенье"
0:34:01 Тема Ратмира "О, витязи, скорей в чисто поле"
0:37:03 2 действие, Вступление
0:41:46 Баллада Фина
0:50:44 Тема Наины
0:54:11 Рондо Фарлафа
1:02:30 Ария Руслана, тема 1 часть "Времён от вечной темноты"
1:05:50 2 часть, Г.П. "Дай, Перун, булатный меч"
1:06:05 С.П. "Чтоб врагам в глаза он грозой блистал"
1:06:18 П.П. "О, Людмила"
1:12:03 Рассказ головой
1:15:32 3 действие, вступление
1:17:46 Персидский хор
1:23:03 Каватина Гореславы
1:29:38 Ария Ратмира, 1 тема "И жар, и зной"
1:35:10 2 тема "Чудный сон живой любви"
2:02:57 4 действие, вступление
2:04:48 Сцена и ария Людмилы, ариозо Людмилы "Вдали от милого"
2:09:50 Ария Людмилы "Ах, ты доля-долюшка"
2:16:10 Кода "Безумный волшебник", дочь Святозара
2:18:45 Марш Черномора
2:22:32 Турецкий танец
2:24:45 Арабский танец
2:26:22 Лезгинка, 1 тема
2:26:56 Лезгинка, 2 тема
2:29:55 Хор "Погибнет, погибнет неожиданный пришелец"
2:32:54 Финал, Ариозо Руслана "О, жизнь отрада"
2:39:05 5 действие, Романс Ратмира
2:53:29 Финал, хор "Ах, ты, свет, Людмила"
2:56:12 Хор "Не проснётся птичка утром"
2:59:04 Ансамбль "Радость, счастье ясное"
3:07:25 Финальный хор "Слава великая богам"

Публика разделилась: одни кричали «браво», другие — «позор».

Далее два отклика на премьеру.Хотите читайте,хотите - нет...

Большой не по-детски
Когда прозвучала увертюра, стало ясно, что дирижер Владимир Юровский свое дело знает: он отринул российскую традицию трактовать Глинку в масштабно-державном ключе или, на худой конец, как Чайковского или Рахманинова. Юровский привел партитуру туда, где ей и место, — в компанию Доницетти, Беллини и Россини. Прозрачная легкая инструментовка, относительно камерный оркестр, чуть игривое, без пафоса, звучание – это было то что надо. Забегая вперед, скажем, что и пели все (почти все) отменно: и Людмила с ее колоратурами (Альбина Шагимуратова), и Руслан с его высоким басом (Михаил Петренко), и Ратмир (контртенор Юрий Миненко, сменивший традиционное в постановках этой оперы женское контральто), и Финн, он же сказитель Баян (американец Чарльз Уоркман), с Гориславой (голосистая болгарка Александрина Пендачанска).

Открылся занавес — и взорам публики предстали древнерусские хоромы с персонажами в кокошниках и сарафанах. Режиссер рассчитал, что в этот момент многие в зрительном зале облегченно вздохнут и скажут: «Наконец-то Черняков бросил осовременивать сюжет и взялся за ум!». Но иллюзия долго не продержится:

перед нами свадьба нынешних Руслана и Людмилы, сделанная как костюмированная игра в сказку Пушкина. Богатые люди арендовали дворец, пошили нужные костюмы и, славя Перуна, развлекаются игрой в язычество.

Но это еще не все. Главное, что интрига с похищением к Черномору никакого отношения не имеет. Его на сцене вообще не будет. Все придумали Финн с Наиной, причем на спор: он утверждает, что любовь Руслана и Людмилы выдержит любое испытание, а она говорит, что любви нет в принципе и достаточно усложнить героям жизнь, чтобы инфантильные ребята изменили друг другу. А женщина достанется распальцованному отморозку Фарлафу (литовец Алмас Швилпа), сосущему пиво.

Людмилу похищают и отвозят в белоснежные апартаменты люкс, где неприятно находиться: там все стерильно как в больнице. Запертую героиню, покушающуюся на самоубийство, искушают вседозволенностью и доступностью наслаждений: то маникюр делают, то тайский массаж, то шампанским поят. Но главное, конечно, секс. В картине «сады Черномора» Людмила вынуждена наблюдать за чужим развратом, поставленным весьма смачно, а к ней в постель лезет мускулистый «качок», исполняющий лезгинку (именно в этом месте из зала раздались крики «позор»).

По слухам, именно из-за этого эпизода Елена Образцова (Наина) отказалась от участия в спектакле. В первом составе колдунью пела Елена Заремба, но тут случилась беда: в первом действии Финн – случайно – слишком сильно толкнул противницу, она упала, а в антракте из-за кулис донеслась весть: певица сломала руку. Были приняты неотложные меры, и Заремба мужественно довела спектакль до конца, пряча травму под роскошной шубой. Но как театр будет выходить из положения? Ведь играть «Руслана» должны аж до 10-го, а единственная Наина больна.

Тем временем Руслан был отправлен в компьютерный квест. Сперва он попал в какой-то мрачный амбар, где нанятые Наиной актеры изображали жертв войны. Там, оправившись от шока, герой нашел меч и стал размахивать им, что в сочетании с его курткой и джинсами, вызывало ассоциации с ролевыми играми. Говорящая Голова вещала с киноэкрана, победа витязя выразилась в помехах изображения. Потом Руслан, морально и физически разбитый, вместе с Ратмиром оказывался в некоем доме, где полно девиц.

Тут, как и в садах Черномора, у Глинки большая балетная сцена. Но Черняков от танцев отказался, отдав сцену актерам цирка и мимансу. И такое впечатление, что на репетициях он говорил участницам, мол, «девочки, придумайте что-нибудь сами». Телодвижения «развлекательниц» внешне разнообразны: и пляшут, и акробатику демонстрируют, и фокусы показывают, и на роликах катаются. Но смотреть этот хаос отчего-то скучно. Далее следует счастливый финал, в котором Финн будит Людмилу ото сна с помощью инъекции — она ошалело вскрикивает, а из публики летит возмущенный вопль: «Что, передозировка?»
источник


Фантом-опера
Режиссер, что называется, золотит пилюлю: опера начинается помпезной картиной свадебного пира, на сцене — толпа в роскошных древнерусских нарядах, которая еще и иронически приветствует зрительный зал: вот, мол, хотели большой стиль, так не угодно ли взглянуть. Только через несколько минут всем становится понятным, что и нарочито безвкусное великолепие банкетного зала, и кокошники в стразах — всего лишь "понарошку", что присутствующие на сцене развлекаются дорогой игрой в русскую сказку. И даже похищение Людмилы свадебные гости, да и сама хохочущая героиня, воспринимают поначалу как милую шутку. Хотя Людмилу действительно и похищают, и заточают, только происходит это не из-за сластолюбия злого карлы.

Дмитрий Черняков придумал вот что. Его Финн и Наина, которые много лет подряд мучаются недовыясненными отношениями, в конце концов заключают род пари. Циничная Наина настаивает, что никакой любви не существует, идеалист Финн утверждает обратное. Пытаясь доказать друг другу свою правоту, они решаются поставить эксперимент на Руслане и Людмиле и подвергнуть их чувство разнообразным испытаниям.

Сначала всерьез перепуганный Руслан мечется по горной круче, усеянной трупами в камуфляже, и общается с Головой. Та является в виде компьютерной проекции, подергивающейся, как инфернальная девочка в ужастике "Звонок", и озвучивается не мужским хором, а одиноким голосом, раздающимся из-за сцены через динамики, но полагающийся по сюжету заветный меч герой все-таки находит.
Потом следуют пресловутые "сады Наины" в виде холла богатого особняка с видом на альпийские вершины ("садовую" тему Черняков-художник педантично отрабатывает, украшая стены растительным узором в поздневикторианском стиле). Здесь Ратмира раболепно развлекает толпа специально нанятых "дев-цветов" на все вкусы: одна занимается живописью, другая играет на флейте, третья жонглирует, четвертая делает акробатические фокусы, пятая изображает Кармен и так далее. Замечая, что появившаяся тут же бывшая возлюбленная Ратмира, Горислава, отвлекает его от предложенных Наиной беспутных развлечений (да и Руслан, тоже заглянувший на огонек, не спешит втягиваться), девушки стараются изо всех сил. Они устраивают гимнастическое шоу с ленточками, катаются на роликах и играют с Ратмиром во фрейдистски многозначительное серсо. Но все вотще, потому что Ратмир таки возвращается к Гориславе, Руслан остается стоек, а девиц разгоняет вовремя появившийся Финн. Вот это, заметим в скобках, и есть так возмутивший многих святотатственный "бордель"; хотя, во-первых, однозначные слова либретто "у нас найдешь красавиц рой, их нежны речи и лобзанья" — это действительно не про кружок юных авиамоделистов, а во-вторых — ни одного "лобзанья" у Чернякова на сцене при этом не происходит.

Людмила между тем томится в застенке огромной минималистской спальни. Ее желания готовы исполнять не только молчаливые горничные, официанты и жонглирующие сковородками повара, но и мускулистый раб-массажист, а о том, что все это — "сады Черномора", напоминает открывающийся в глубине сцены зимний сад (с живым попугаем на ветке), в котором мелькают "нимфы" разной степени обнаженности. Черномора на сцене нет, но есть и вторичное похищение Людмилы, и оцепенение ее "волшебного сна". Из которого ее приходится выводить, старательно воссоздав на сцене в видах психологической адаптации свадебную обстановку первой картины и вколов некое лекарство.
Да, это неожиданно дробный спектакль, гораздо дробнее, чем многие другие работы Чернякова. И в некоторых местах провисающую драматургию все-таки приходится вытягивать музыке. Но музыка здесь в хороших руках: дирижерский дебют Владимира Юровского в Большом обернулся подробной, изысканной и интереснейшей в стилистическом смысле работой, оркестр и хор тоже было не узнать после протокольно-стертого звучания, которым отличалась церемония открытия театра. Премьерный состав певцов был не всегда ровен, при безусловных кастинговых удачах вроде Альбины Шагимуратовой (Людмила) и Александрины Пендачанской (Горислава), скажем, голосу Михаила Петренко (Руслан) недоставало насыщенности, да и Алмас Швилпа (Фарлаф) звучал пресно и вдобавок отстал от дирижера в своем знаменитом рондо. Неожиданно звучал иностранный акцент Финна (старательнейший американец Чарльз Уоркман), но все же главной неожиданностью смотрелась замена певицы-контральто на певца-контратенора в партии Ратмира. И все же Юрий Миненко отмел слушательский скептицизм тем, насколько красиво и полнозвучно звучал его голос в сольных эпизодах (да и тем, что отношения Ратмира с Гориславой выглядели куда убедительнее психологически).

При желании в черняковском "Руслане" можно, конечно, увидеть и беглую злободневность — от сорокинских обертонов "древнерусского" маскарада до кавказской лезгинки, которую выплясывает перед Людмилой "раб Черномора". Но его сильная сторона уж точно не в этом. Не то диво, что Руслан и Людмила (очень на манер Тамино и Памины) проходят испытания, а, скорее, то, что им все время приходится иметь дело с подстроенным мороком, с лживыми фантомами. "Древнерусский" шик — не настоящий, гора трупов в сцене с Головой — не настоящая, и "трупы", едва уходит Руслан, дружно встают и уходят; альпийский пейзаж за окном пресловутого "борделя" — не настоящий, и Финн "выключает" его, нажав кнопку на пульте. То есть подвиг героев не только в том, чтобы не предать друг друга, а в том, чтобы выбраться из лабиринта наслаивающихся друг на друга "кажимостей", и им позволяет это сделать только их взаимное чувство, единственная подлинная вещь в этом странно искривленном мире. Казалось, что от создателя горького "Евгения Онегина" и совсем беспросветного "Воццека" этого не дождешься, но завершается "Руслан" именно этим выводом — убедительно отыгранным, трогательным и даже, рискну сказать, старомодным.

*****
Дела давно минувших дней,
Преданья старины глубокой...