Тригорское.

19 июля в России - день влюбленности

Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.

В томленьях грусти безнадежной,
В тревогах шумной суеты,
Звучал мне долго голос нежный
И снились милые черты.

Шли годы. Бурь порыв мятежный
Рассеял прежние мечты,
И я забыл твой голос нежный,
Твои небесные черты.

В глуши, во мраке заточенья
Тянулись тихо дни мои
Без божества, без вдохновенья,
Без слез, без жизни, без любви.

Душе настало пробужденье:
И вот опять явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.

И сердце бьется в упоенье,
И для него воскресли вновь
И божество, и вдохновенье,
И жизнь, и слезы, и любовь.
июль 1825


Эти стихи не только навеки прославили А. П. Керн, но стали подлинным гимном любви, ее самым чистым выражением. Воздействие стихов было усилено музыкой М. И. Глинки, которую тот написал в 1839 году, посвятив ее дочери А. П. Керн —- Екатерине Ермольевне. Так мать и дочь были навсегда введены в историю русской поэзии и музыки. Однако при всей автобиографичности пушкинская лирика была прежде всего результатом поэтической фантазии.
Еще в декабре 1824 года он спрашивал в письме у приятеля: «Объясни мне, милый, что такое А. П. Керн, которая написала много нежностей обо мне своей кузине? Говорят, она премиленькая вещь — но с л а в н ы Л у б н ы з а г о р а м и».

Пол года спустя Анна Петровна приехала недели на три в Тригорское, и поэт, едва увидев ее, влюбился.

Через два дня после ее отъезда писал: «Каждую ночь гуляю я по саду и повторяю себе: она была здесь — камень, о который она споткнулась, лежит у меня на столе, подле ветки увядшего гелиотропа, я пишу много стихов — все это, если хотите, очень похоже на любовь, но клянусь вам, что это совсем не то. Будь я влюблен, в воскресенье со мной сделались бы судороги от бешенства и ревности, между тем мне было только досадно...» В письме же, адресованном самой Анне Керн и написанном в середине августа (месяца еще не минуло), он уже вовсю иронизировал, не скрывая своей насмешки: «Перечитываю ваше письмо вдоль и поперек и говорю: милая! прелесть! божественная!.. а потом: ах, мерзкая! — Простите, прекрасная и нежная, но это так. Нет никакого сомнения в том, что вы божественны, но иногда вам не хватает здравого смысла... Вы уверяете, что я не знаю вашего характера. А какое мне до него дело? очень он мне нужен — разве у хорошеньких женщин должен быть характер? главное — это глаза, зубы, ручки, и ножки...»

«Гений чистой красоты» — это и цитата из стихотворения Жуковского «Лалла Рук», и полемика с ним: у Жуковского этот образ — мистический символ совершенства, недостижимого в реальном мире, у Пушкина — восхищение реальной, земной красотой.
Позднее Пушкин и Керн встречались в Петербурге, поддерживали добрые, отношения, но ничего похожего на чувство, породившее «Я помню чудное мгновение», не возникало. Это было действительно всего лишь мгновенье.

Авторитетные источники сообщают, что именно в этот день 1825 года (19 июля) наше всё А. С. Пушкин вручил А. П. Керн своё нетленное «Я помню чудное мгновенье…» – и это, само по себе выдающееся, событие даёт нам повод поговорить о самых разных вещах, на первый взгляд никак между собой не связанных.

Начнём с того, что дело было на Псковщине – в тех волшебных местах, которые уже давно зовутся Пушкиногорье. Здесь Александр Сергеевич обретался в материнском имении Михайловском – формально, в ссылке, но именно тут явятся на свет «Борис Годунов», значительная часть «Евгения Онегина» – а всего около сотни произведений.

Что касается генеральши Керн, то она в тот день отъезжала из соседнего Тригорского к мужу, в Ригу – между прочим, упомянутый листок был вложен в рукопись второй главы «Евгения Онегина». Есть свидетельство, что Пушкин внезапно раздумал отдавать стихотворение, но потом сдался на уговоры. Как чувствовал! Вскоре Анна Петровна его где-то благополучно потеряет…

Скажем пару слов о муже – когда, восемью годами раньше, семнадцатилетнюю дочку полтавского помещика, Анну Полторацкую выдавали замуж за 53-летнего генерала Ермолая Керна, она горестно пометила в дневнике: «Его невозможно любить – мне даже не дано утешения уважать его; скажу прямо – я почти ненавижу его». Так и жили – переезжая из гарнизона в гарнизон – а спустя два года после описываемых событий, Анна Петровна уйдёт-таки от мужа, и станет «нерукопожатной» в «свете».

http://shatff.livejournal.com/143170.html
Влюбленный Пушкин


Такой виделась Анна Керн Пушкину через 4 года после Тригорского в 1829 году. А вы говорите что то было мимолетное виденье


Грустная долгая жизнь женщины, которая еще долго таила письма Пушкина и без кконца перебирала длинными ночами воспоминания о прошедших мгновениях...Наверное все женщины делают это, но не показывают это никому, кто знает.....

Памятник Анне Керн в Риге

Серия сообщений "Триада":

Часть 1 - Три - необычная цифра
Часть 2 - Треуголка
...
Часть 25 - Дары волхвов
Часть 26 - Триады (из серии Триады)
Часть 27 - Тригорское.