Эльдис все записи автора

Знаменитая "Битва золотых шпор", происходившая 11 июля 1302 г. при Куртре (Фландрия) и сегодня ещё вызывает немало эмоций у тех, кто до сих пор пытается понять причины поражения и гибели "цвета французского рыцарства", и те кто сочувствует фламандцам - считают, что победу им принесла несравненная доблесть и организованность, а те кто сочувствует французам говорят, что просто карта так легла.

Лично я придерживаюсь стороны фламандцев, потому что мне ближе бюргерство, чем феодальный строй, чем те, кто приходит и душит поборами чужой труд.

И вот, без особой надежды пролить свет на причины гибели французской армии под Куртене, стоит всё же ещё раз вспомнить те славные события и попытаться проанализировать их ход, причины и следствия.

В начале 14 столетия Филипп Красивый захватил графство Фландрия, сделав его всего лишь одной из Французских провинций и назначив наместника - Жака де Шатийона. Жаку де Шатийону не пришло в голову считаться с тем фактом, что Фландрия в то время уже сменила феодальный строй на бюргерство, и он пытался управлять обществом, выстроенным по принципу бюргерства с точки зрения феодализма, что вызвало массовое недовольство населения, особенно горожан. Филиппа Красивого и вовсе не интересовали детали, всё что он хотел - получить максимальный доход с новых владений. Он назначил высокие налоги, патриции перенесли всю тяжесть поборов на ремесленников, в результате весной 1302 г. в Брюгге вспыхнул мятеж, которым руководил Питер де Конинк. На подавление мятежа 17 мая прибыл отряд из примерно 800 человек, во главе с Шатийоном и королевским советником Пьером Флот. Напуганные горожане сдали Брюгге, но ночью неожиданно напали, вырезав примерно 300 человек, остальные, надо полагать, бежали. Шатийон скрылся в замке Куртре, Флот бежал в Лилль. Это событие вошло в историю как "Брюггская заутреня".

С этого момента началась затяжная и кровопролитная война между Францией и Фландрией, потребовавшая от Филиппа Красивого больших финансовых затрат. Однако, всё же, исход этой войны нетрудно было предугадать.

Гражданам Брюгге некуда было отступать, и они обратились за помощью ко всем другим городам Фландрии, которые все почти поддержали восстание, кроме Гента. Брюгге вооружался, рыл заградительные рвы, соединял их в рекой Лисс, дабы заполнить водой...

Собравшуюся армию возглавили Гийом де Жюлье (Вильгельм Юлихский; ок.1277-1304) и его дядя Ги Намюрский, внук и младший сын Ги де Дампьера (ум.1305), графа Фландрского, находившегося в заключении во Франции. Они захватили Оденард и 26 июня осадили замок Куртрэ, который все еще удерживал французский гарнизон во главе с бежавшим Шатийоном.

В свою очередь Филипп Красивый выслал на подавление восстания большую армию, состоящую в основном из конного феодального ополчения, которую возглавил Робер II Добрый (1250-1302), граф д’Артуа, внук Людовика VIII, родственник королей Англии и Франции.

8 июля французская армия подошла под Куртрэ.

По поводу численности сторон различные источники сообщают несколько различную информацию, так, например, "Большие французские хроники" сообщают: "много известных французских рыцарей и великое множество пехоты", "Хроника графов Фландрских" сравнивает фламандцев "с немногими людьми" и "множеством" (20000) французов, Ван Вельтем называет цифру 7024, по подсчетам Вербрюггена, у Артуа было около 2500-3000 рыцарей и оруженосцев и 4000-5000 пехоты (арбалетчики, копейщики, бидо).

Со стороны фламандцев, как думают, было примерно такое же количество бойцов, однако опять же разные источники сообщают о разном количестве: Лодевийк ван Вельтем ("Историческое зерцало", около 1316 г.) полагает, что там было 13000 человек, "Гентские анналы" называют несуразную цифру цифру 60000, по оценкам Й.Ф. Вербрюггена в своей монографии (The Art of Warfare in Western Europe during the Middle Ages) округляет цифры: 8000-10500 пехотинцев.

Здесь важно отметить, что основная сила французской армии - это тяжёловооружённые бронированные конные рыцари, а со стороны фламандцев им противостояли пехотные ополченцы. Читая многие статьи на эту тему, я обнаруживаю противоречивые суждения о том, что это единственный случай, когда пехота выстояла против натиска тяжёлой кавалерии, но тут же говорят и о том, что вовсе это и не удивительно, и случаи такие бывали.

Так или иначе, но эта битва - битва между кавалерией и пехотой, между привыкшими к военному делу рыцарями и восставшими горожанами, между брюггерством и феодализмом.

Предполагается, что Брюгге выслал 3000 ополченцев, Вольный округ Брюгге и прибрежная Фландрия – 2500, Ипр – около 500, Восточная Фландрия – 2500, вероятно столько ополченцев выступили против армии Филиппа Красивого.

Ополченцев поддержали некоторые фламандские рыцари, Вербрюгген утверждает, что их было несколько сотен, но другие источники говорят всего о 30, так, например, Пиренн пишет о примерно 30 (кроме фламандских дворян среди них же голландец Жан де Ренессе и несколько дворян из Брабанта, Лимбурга и прирейнской Голландии). Т.Севан насчитывает во фламандской армии 56 рыцарей, но наверняка известно, что только 28 участвовали в битве).

Все эти немногочисленные рыцари спешились и встали в ряды ополченцев, одев простые каски без забрал и надеясь поднять боевой дух горожан.

А горожане и другие прибывшие ополченцы готовились к бою.

Они становились в несколько рядов плотной фалангой, первая шеренга стояла с пиками, воткнутыми в землю одним концом, и другим концом направленными на атакующую кавалерию, вторая шеренга - с годендагами (дубина с острием наверху), третья снова с пиками, и т.д.

О доспехах мы можем судить по изображению на "сундуке из Кортре", где фламандцы изображены в кольчужных капюшонах с начерепниками, в стёганых гамбезонах, в бронированных перчатках, с мечами, пиками, арбалетами, годендагами, прикрывающиеся баклерами (щитами).

Всеми этими неплохо вооружёнными людьми, не имеющими конкретного военного опыта, командовали фламандские дворяне, так же не имеющие военного опыта: Ги Намюрский, Гийом де Жюлье, Жан де Ренессе, Анри де Лонсин/Лонтцен, Госсин де Годенсховен/Госвин де Госвенховен, Дитрих де Хондешот/Тьерри де Хондшоте, Роберт де Левергем и Балдуин де Попперорде/Поппероде, Питер де Конинк, а общее руководство вероятно осуществлял Жан де Ренессе.

Преграждая французам путь к замку, фламандцы выстроились перед ним боевой фалангой, заняв угол между городом Куртрэ и рекой Лис. На левом фланге – ручей Гренинге, справа – ручей Гроте (Большой).

Люди выстроились на достаточном расстоянии от ручья, чтобы избежать многочисленных потерь при атаке арбалетчиков, но не на столько далеко, что бы дать возможность развернуть атаку кавалерии, когда та перейдёт ручей.

С тыла защищённые Лиссом, ополченцы рыли со стороны фронта многочисленные канавы и рвы, заполненные водой.

Простые горожане очень боялись предстоящего боя, как выстоять неопытным пехотинцам против тяжело-бронированных рыцарей?

Но отступать им было некуда, позади у них их дома, семьи, дети и старые родители, как и у легендарного Гектора, позади которого была Троя.

Ги Намюрский посвятил Питера де Конинка и двух его сыновей в рыцари, так же ещё сколько-то известных горожан, перед боем все молились и причастились.

Ги Намюрский и Гийом спешились, одели простые каски и встали в первый ряд с пиками.

Перед боем всем был зачитан приказ:

1. В первую очередь убивать лошадей, затем добивать упавших рыцарей

2. Пленных не брать, любой, кто проявит жалость, будет убит.

3. Добычу не брать, всякий, кто займется мародёрством во время боя, будет убит.

4. Не отступать, под страхом смерти.

Надо думать, что в тяжёлые моменты, командиры удерживали людей от панического бегства, исполняя приказ... если только у них находилось на это время...

Три дня армии стояли напротив друг друга, в это время случались стычки, кто-то пытался восстановить мост, кто-то не давал, при этом Артуа позволил своим рыцарям и бойцам грабить окрестности Куртре, как обычно это случается - те не только грабили, но и убивали попадавшихся им людей, говорят - обезглавили и осквернили статуи святых в церкви.

Между тем сам Артуа занимался разведкой, изучал фламандские укрепления и даже сумел купить план укреплений у некоего Пьера л’Оррибля, говорят, что за 13 ливров 10 су 10 денье (в парижской монете).

И вот, наконец, на рассвете 11 июля французская армия получила приказ строиться, а к полудню французы атаковали фламандскую сторону.

Всё началось с французских арбалетчиков, которые всё же удачно выбивали ряды фламандцев на столько, что те вынуждены были отступать, уступая место перешедшим ручей французским пехотинцам, которые под прикрытием арбалетчиков всё более теснили ополченцев.

Французская пехота, по словам летописцев, благополучно миновала рвы и вступила в ближний бой.

Робер де Артуа дал приказ пехоте отступать, полагая, что пора выдвигаться кавалерии, пока вся слава не достанется арбалетчикам. И вперёд понеслись рыцари, давя некоторых не успевших отступить своих пехотинцев.

Говорят, что атакуя, всадники даже не замечали преграждающие им путь рвы, однако, врезавшись в первые ряды фламандцев они неожиданно увязли. Фламандцы выстояли. Со страшным грохотом сшиблись бронированная конница великолепного французского рыцарства - избранные, лучшие из лучших - с отчаявшимися фламандскими ополченцами, которых смерть ждала и на позиции и бегущих. Правое крыло французов чуть отставало, по центру им удалось глубоко врезаться в ряды фламандцев, Годфруа Брабантский поверг на землю Гийома де Жюлье, срубил его знамя и пробился сквозь ряды фламандцев, которые поглотили его словно омут, стащили с коня и убили.

Подоспело правое крыло со стороны французов (3 батальона), но их их натиск был отбит, и началась рукопашная по всему фронту.

Подошедший резерв во главе с Ренессе поддержал дрогнувший было центральный район, и фламандцы отважились на контратаку.

И так случилось, что гордые рыцари вынуждены были отступать, а отступая, они вдруг начали падать в наполненные водой рвы, которые при наступлении легко перескакивали или даже не замечали.

Робер де Артуа, видя развитие событий, сам бросился в атаку, ведя за собой 8 батальон и резерв. Однако резерв так и не подоспел, застряв на пути, а Артуа со своими людьми столкнулись с войсками Ги Намюрского. Но конь Артуа провалился, а сам Артуа был убит, по некоторым источникам - конь был убит, и павший Артуа добит.

Бегущие французы, загнанные в воду - тонули, по слухам, Лисс не переплыл ни кто, а ручей некоторым удавалось пересечь. Конница была разбита, победа была за фламандскими пехотинцами. Уцелевшие французские войны бежали к Лиллю и Турнэ, фламандцы же преследовали их несколько километров.

Пленных не брали, зрелище из множества убитых воинов и коней вошло в историю как "Битва золотых шпор", и вот почему:

После сражения с убитых французских рыцарей было снято несколько сотен золотых шпор (сообщается, что 700) - и шпорами этими были украшены стены церкви Куртре (нескольких церквей?)

К вечеру 11 июля беглецы достигли Турне, где пытались обменять вооружение на продовольствие, а некоторые были без сил что-либо предпринять.

Жиль ле Мюизи: "С башен церкви Богородицы Турнэ, аббатства Св. Мартина и города они могли видеть бегущих по дорогам, сквозь изгороди и поля, в таком количестве, что никто из тех, кто не видел этого, не поверил бы... В окрестностях города и в деревнях было столь много умирающих от голода рыцарей и пехотинцев, что то было ужасное зрелище. Пытавшиеся найти еду у города обменивали на нее свое снаряжение. Всю эту ночь и следующий день прибывшие в город были столь напуганы, что многие из них не могли даже есть".

По мнению историков-хронистов погибло от40 до 50% французских рыцарей, списки убитых в хрониках занимают несколько страниц, цвет французского рыцарства остался на поле бое при Куртре. Франция понесла тяжёлую утрату, погибли маршал Ги де Клермон, сир де Бретей, брат коннетабля; маршал Симон де Мелен, сенешаль Лимузена; Годфруа Брабантский, сир де Аршот; Арно де Веземель, маршал Брабанта; гран-мэтр арбалетчиков Жан де Бюрла, сенешаль Гиэни. Кроме того, пали Жак де Шатийон (но его брат Ги, граф де Сен-Поль, спасся); Рено де Три, сир де Вомэн; Жан де Понтье, граф де Омаль; Жан де Бриенн, граф д’Э; Жан де Три, граф де Даммартен; Робер де Танкарвиль, шамберлен Нормандии; Тома де Куси; Годфруа, сир де Аспремон; Рауль де Фламан, сир де Кани и Верпилье; Жан де Эно, граф Остреван, сын графа де Эно. Робер, граф Овернский и Булонский, уцелел, но его сын Годфруа погиб, как и сын графа де Суассона, Рауль.

http://xlegio.ru/ancient-armies/medieval-warfare/battle-of-courtrai-1302/

Тело Робера де Артуа было доставлено в ближайший монастырь для захоронения, по мнению французской стороны это проделали ангелы.

Потери фламандцев, как полагают, были равнозначны французским, однако Фландрия праздновала победу, недолгую, страшную, героическую победу.

Победители по неизвестным причинам решили не захоранивать убитых, ни чужих, ни своих. Как они могли решиться летом на такой шаг - непонятно, да ещё при том, что всё это было в воде, в водных источниках близ города.

Однако все они весьма воодушевились, Джованни Виллани писал о тех днях: "Столь горды и неустрашимы стали фламандцы после своей победы при Куртрэ, что один фламандец с годендагом не боялся убить двух конных французских рыцарей".

Не долго пришлось праздновать Фландрии свою победу, ряд последующих сражений дал обратные результаты, фламандцы терпели поражения за поражением, и наконец подписали с Филиппом Красивым мир на очень невыгодных условиях: часть территории признала вассальную зависимость, а часть полностью отошла к Франции, все зачинщики мятежа - герои Битвы золотых шпор - были выданы Филиппу Красивому, а церковь в Куртене, где висели золотые шпоры - сожжена дотла.

Многие и до сих пор спорят о том, почему же при тех же обстоятельствах, такие же по сути сражения приносили победу Франции, а битва при Куртене закончилась столь непонятно, не соответствуя всему остальному военному опыту. Но это не единственный вопрос. А важна ли эта битва, в общемировом масштабе, скажем?

Оказывается, что может быть чрезвычайно важна. Затянувшаяся военная компания обернулась для Филлипа Красивого огромнейшими финансовыми затратами, и не послужило ли это поводом для окончательного решения в деле Тамплиеров, не тогда ли пришла ему в голову мысль прибрать к рукам их достояние, дабы поддержать свою казну?

И уже с 1307 года начались аресты и захват имущества Ордена.