Ptisa_Lucy все записи автора
Автор Борис Богданов
bbg,
Часть первая. Тируна
Год 3040-й
Глава 2. Замуж пора
Однажды, в те времена, о которых не помнят и старики, жил человек, и звали его Улай. Он встретил девушку, они полюбили друг друга, и вскоре у них родились близнецы, мальчик и девочка. Улай рыбачил и добывал тайпангов, его жена возделывала огород и вела дом, и они были счастливы. Прошли годы. Дочь Улая выросла и превратилась в красавицу, которой не видел мир. Жена Улая, напротив, состарилась. От тяжкого труда красота её иссякла, грудь опустилась, а лицо покрыли морщины. Но они всё равно были счастливы, потому что счастье – не в красоте, любят за другое. Небесный Кот, видя их радость, исполнился зависти и лишил Улая разума.
Улай посмотрел на жену и решил, что ему не нужна старуха. Он вошёл к своей дочери и стал жить с нею как с женой.
Жена Улая увидела это, и сердце её наполнилось обидой. Она вошла к своему сыну и стала жить с ним как с мужем. Сын же её был робок и почитал свою мать, и он не стал противиться.
Огненная Птица Ра, увидев такое непотребство, отвратила взгляд свой от мира, и был холод, и вода стала твёрдой, и люди бедствовали и умирали от голода. Тогда они решили, что в пятнадцать лет дети должны покидать своих родителей и жить отдельно, чтобы красота их и молодость не лишали стариков ума.
И всё стало как раньше.
– Рунка, ты идёшь?
Тируна подняла голову. Шанук, украсив волосы ярким пером, придирчиво разглядывала своё отражение. Зеркалом служили три отполированных до блеска каменных ножа, вбитых в поперечную балку стены.
– Куда?
– Ты что, забыла?! – Шанук оставила зеркало, развернулась к ней, уперев кулаки в бока. – Парни устраивают смотрины. Будут угощения и танцы. Потом, – она хихикнула, – потом, может быть, что-нибудь ещё. Бузой шепнул мне по секрету, что очень хотел бы тебя видеть. Он знает, что мы подруги, а сам подойти не решается.
Бузою, если честно, более подошла бы сама Шанук. Оба они были плотные, круглолицые, широкие в кости, только у Шанук плечи были поуже и волосы не чёрные, а светлые. Такие светлые, что, увидев её впервые, Тируна перепутала её с давнишней гадалкой. Сейчас, прожив вместе с Шанук год в женском доме, Тируна сама не понимала, как могла обмануться.
– Боится, что ли?
– Ага! – засмеялась Шанук. – Не понимаю, что он в тебе нашёл. Худая, носатая, груди почти нет.
– Возьми его себе, – пожала плечами Тируна.
– Не могу, – вздохнула Шанук, – он мой брат. Так ты идёшь?
– Не сразу, – сказала Тируна. – Но я приду, обещаю.
– Мы с Бузоем будем ждать!
Шанук чмокнула Тируну в макушку и выскочила наружу. Тируна с тоской посмотрела ей вслед. Как бы ей хотелось быть такой же весёлой, такой простой и уверенной в том, как надо поступать! Проклятая гадалка испортила её юность, заставила мечтать о несбыточном. Бузой – хороший парень, сильный, умный, добрый. Нежный, наверное – настолько, насколько парни умеют быть нежными. Папа был – и остаётся – самым лучшим, и, будь её воля, она ни за что не покинула бы родительский дом! Но обычаи мудры. Именно поэтому детям и нельзя оставаться дома после пятнадцатилетия. Отцы забывают, что они отцы, и начинают видеть в дочерях женщин. Её папа не такой, но разве ей, Тируне, спорить с обычаем?
Бузой... Ей уже шестнадцать, ещё немного, и мужа ей не найти. Неужели гадалка солгала? Сейчас это не так важно. Гадание гаданием, но ей пора подумать о будущем.
Тируна прутиком выкатила из очага уголёк, подхватила и перенесла, перекидывая из ладони в ладонь, к низенькому столику из бамбука. Там ожидала гранитная плошка с маслом. Тируна утопила уголёк в масле и растолкла каменным пестиком. Когда масло превратилась в чёрную пасту, Тируна зачерпнула её пальцем и густо зачернила брови. Разве она не красавица? Ты не торопишься, жених из моря. Ты рискуешь остаться без жены...
Чтобы из женского дома добраться до мужского, Тируне пришлось пройти сквозь деревню. Солнце село, шумел прибой, и Тируна порадовалась, что не забыла тёплую накидку.
Костёр, не маленький и не большой, а в самый раз, горел на площадке перед открытой верандой. Парни расставили столы, разложили угощение: фрукты, тонкие полоски вяленого тайпанга, пальмовое пиво. Приятели Бузоя, Манут, сын старосты Кулар и Леро, стояли рядом, бок о бок, словно прятали что-то позади себя. Манут уставился в одну точку, мимо Тируны, лицо было неподвижно как камень, двигались только глаза, скакали, как песчаные блошки. Кулар крутил головой, губы его кривились и дрожали, словно он с трудом удерживался от слов. Леро чуть не подпрыгивал на месте, и Кулар крепко обнял его за плечи. Девушки загадочно улыбались, а самая младшая, пятнадцатилетняя Увина, смущённо хихикала.
Чего такого особенного они ждали?
– Тируна, Рунка пришла! – закричали все хором, едва Тируна вошла в освещённый костром круг. Девушки захлопали в ладоши. Бузой, красный и смущённый, вышел из-за спин своих приятелей с большим подносом в руках. На нём лежали очищенный, нарезанный дольками ананас и плоды тору.
– Здравствуй... Тируна, – запинаясь, произнёс Бузой. – Я собирал... это сам. Это всё для тебя.
Все смолкли. Несмотря на ветер с океана, Тируне стало жарко. Тору не предлагали просто так. Отец жениха дарил их невесте на свадьбе. Любовники обменивались ими в знак того, что страсть не угасла. Считалось, что плоды тору усиливают любовный пыл.
Бузой делал ей предложение. Не было сватов, но были свидетели. Не было рядом родителей, но были друзья, братья, сёстры.
Что делать? Взять поднос – значит согласиться. Отказаться – обидеть Бузоя, быть может, навсегда. Но... она ещё не готова! Она не решила!
Тируна наклонилась к парню, прошептала ему в ухо:
– Ты очень хороший, Бузой... Не торопи меня, – и громко объявила: – Угощайтесь, это всё для вас!
После чего взяла кусочек ананаса и отошла к огню.
Молодежь, притихшая в ожидании, зашушукалась. Кто-то неуверенно засмеялся.
– Можно, я буду первая? – вскочила Шанук, взяла с подноса зелёный, похожий на недозрелый виноград плодик, бросила в рот – и тут же шутливо скривилась: – Ой, какая кислятина!
Напряжение исчезло, как и не было его. Если плоды тору предлагал Бузой, то Шанук не могла стать его женой, ведь она его сестра. Если же их предложила уже Тируна, то разве могла Шанук стать её мужем? Жаль, что сватовство не состоялось, зато можно отдыхать и веселиться!
Они стали веселиться. Есть, пить, прыгать через костёр, а потом как-то само собой случилось, что все разбились на парочки и пропали, и возле догорающих углей остались только Тируна и расстроенный Бузой.
– Ты сказала «не торопи», – глядя на танцующие среди пепла голубые огоньки, внезапно произнёс Бузой. – Когда ты надумаешь? Сколько мне ждать?
Тируна подняла взгляд: он смотрел на неё прямо, не отводя глаз. Его вопрос нельзя было обойти или превратить в шутку. На него следовало ответить сейчас.
– Я...
Она осеклась, потому что не знала, что сказать. Как объяснить, что мужа ей должно дать море? Пауза длилась, Тируна мяла в руках полу юбки, а Бузой ждал её ответа как самых главных слов в жизни. Потом безумная мысль пришла Тируне в голову. Море? Да, пусть решит море!
– Завтра, – выдохнула она. – Мы будем ловить тайпангов. Каждый нырнёт по одному разу. Если ты поймаешь больше меня, то я стану твоей женой.
– Ты смеёшься надо мной, – насупился Бузой. – Завтра праздник, день огненной Птицы Ра, завтра нельзя заготавливать тайпангов!
– Ты что, какая заготовка? Нырнём по разу, себе оставим только для еды, остальных отпустим! Огненная Птица Ра не обидится, ловить для еды можно всегда.
Бузой задумался. В словах Тируны был смысл, тайпанга лучше есть совсем свежим, только что выловленным. Свежий тайпанг – самое вкусное лакомство, а какой же праздник без лакомств?
– Ладно, – сказал он. – Мы ловим тайпангов, считаем их, и если я поймаю больше, то ты становишься моей женой. А если нет?
– Тогда ты оставишь меня в покое и забудешь даже думать обо мне!
– Хорошо, – Бузой расплылся в улыбке, добавил торжествующе: – Пусть будет так. Завтра я наловлю тайпангов больше, чем ты, и ты станешь моей женой.
– Только у меня есть условие! – торопливо добавила Тируна.
– Любое условие, – махнул рукой Бузой. – Не может быть, чтобы я поймал меньше. Ты просто решила меня немножко помучить. Ладно, я переживу.
– У меня условие, – повторила Тируна. – Я сама выберу место для ловли.
– Хорошо, – сказал Бузой. – Ты сама выберешь место. Скажи родителям – пусть готовятся к свадьбе. Не думай о лодке, лодку, так и быть, я беру на себя.
Наутро на песчаной косе в заливчике, где они договорились встретиться, Тируна с удивлением увидела две лодки. В одной ждал её Бузой, а во второй сидели Манут и Кулар.
– Зачем они здесь? Боишься, что не справишься со мной один? – недовольно спросила Тируна.
Бузой вспыхнул:
– Думай, что говоришь!.. – начал он, привставая. – Они здесь, между прочим, не просто так! А ты… ты… Подожди, вот стану я твоим мужем, тогда научу, что можно, а что нельзя!
– Научил один такой! – фыркнула девушка.
– Не кипятись, Тируна, – сказал Манут. – Мы свидетели. Всё запомним и расскажем, как было. Кулар взял у отца Знак правды.
– Пусть накажет меня Птица Ра, если я совру, – добавил Кулар и поднял над головой бронзовую фигурку птицы с распростёртыми крыльями.
– Не утопи его только, – буркнул Бузой.
– Не бойся, – ответил Кулар. – Вот.
Знак правды был привязан к его запястью крепкой пальмовой верёвкой.
– Это будет справедливо? – спросил Манут.
– Это будет справедливо, – согласилась Тируна.
Забравшись в лодку, она уселась напротив Бузоя, и тот оттолкнул лодку от берега.
– Говори место.
– Плывём к Птичьему Двору, – сказала Тируна.
Бузой сделал круглые глаза, но ничего не сказал. Было отчего удивляться: Птичьим Двором называли россыпь скал в получасе пути от Матушки – будто куры сбежались к хозяйке, вышедшей из дома с корзиной проса. Там никто не жил, кроме морских птиц, отчего над островками в любой ясный день висел неумолчный гвалт. А ещё возле Птичьего Двора располагалась отмель, где издавна ловили тайпангов. Здесь встречались ныряльщики с Матушки и Отца, сюда плавали ловцы с Сестры и Братишки, и всегда обходилось без ссор. Бузой не зря считался одним из лучших ныряльщиков. Он знал тайпанговую отмель как самого себя и никогда не оставался без добычи.
Бузой стащил через голову рубаху и взялся за весло. Лодка птицей полетела вперёд. Канаты мышц набухли на руках Бузоя, солнце золотом облило торс. В груди у Тируны родился холодный огонь, провалился в живот и ниже. Бузой… Как он хорош! Может, зря она всё это затеяла? И гадалка… Наверное, она сказала правду. Это Тируна неправильно её поняла. Разве не море даёт ей Бузоя? Лучшего ныряльщика, лучшего ловца тайпангов. А как он управляется с веслом! Может ли найтись кто-то, кто подходит лучше?
Неожиданно, не переставая грести, Бузой запел. Про огненную Птицу Ра, которая смотрит на него с неба и видит, какой он сильный и удачливый. Про то, как он возьмёт в жёны не очень умную, но хорошую девушку Тируну. Про то, что ум женщине ни к чему, за женщину думает муж, а женщина должна следить за домом и рожать детей. Пел он и про то, что Тируна родит ему много детей, и Птица Ра возрадуется, а Небесный Кот обойдёт стороной их дом, и будут они жить долго и счастливо.
Бузой пел и грёб, грёб и пел, и дыхание его не пресекалось, и голос лился ровно и уверенно. Как он хорош!..
Птичий Двор быстро приближался. Скоро ровная голубизна под лодкой посветлела. Бузой поднял весло, и лодка замерла, медленно приподнимаясь и опускаясь на пологой волне. Капли с лопасти морщили зеркало воды, но не мешали видеть тайпангов, усеявших близкое дно.
Очарование песни пропало, Тируна очнулась. Сзади, тяжело дыша и отплёвываясь, подгребали Манут с Куларом.
– Здоров ты грести, вдвоём не угнаться… – Манут глотнул воды из баклажки, спросил Бузоя, не закрывая пробкой: – Будешь?
– Не надо, – ответил Бузой. – В деревне праздник, давайте скорее. Кто первым нырять будет? Ты, Тируна? Я?
– Рано нырять, – ехидно улыбнулась Тируна. – Нам к Синему Глазу.
– Что?! – побледнел Бузой. – Ты… Ты сама… Сама сказала плыть к Птичьему Двору!
– Отсюда до Глаза две минуты, – сказала Тируна. – Если от Матушки плыть к Синему Глазу, Птичьего Двора никак не минуешь. Ты что, – она прищурилась, – испугался?!
– Это нечестно! – закричал Бузой. – Там очень глубоко, нельзя туда нырять! Как оттуда достать тайпанга? А-а-а… я понял, – он встал, показал на Тируну пальцем, оглянулся на приятелей. – Запоминайте, свидетели! Она жульничает! В Синем Глазе нельзя ничего поймать, мы ничего и не поймаем, оба! Значит, я не смогу поймать больше неё… Так нечестно, нечестно!..
Бузой бесновался, а Тируне стало легко и спокойно. Как могла она подумать, что именно Бузоя предложит ей море? Оказывается, он боится моря, боится глубины. Он сдался, и Птица Ра этому свидетель! Не обманула гадалка, и значит, она неизбежно встретит того человека, которого любит, ещё не узнав.
Ещё из этого следовало, что она не может проиграть.
– Вы тоже считаете, что так нечестно? – обернулась Тируна в сторону лодки с Манутом и Куларом.
– Ну, – замялся Манут, – ты понимаешь… ведь когда не поймали оба… то никто не поймал больше. Разве не так?
Кулар промолчал. Он сидел, уткнувшись взглядом в Знак правды. Тируна решила, что это хороший признак. Должен же из троих хоть один быть сильным и снисходительным, истинным мужчиной?
– Хорошо, – улыбаясь, сказала она. – Мы с Бузоем поспорили, он согласился. Теперь вы считаете, что уговор можно поменять? Будь по-вашему.
Она выпрямилась, протянула руки к солнцу:
– Огненная Птица Ра свидетель. Я обещаю стать женой Бузоя, даже если мы добудем одинаково тайпангов! Это справедливо?
– Это справедливо, – кивнул Манут.
– Это справедливо, – приосанился Бузой.
– Ты сказала… – подняв Знак правды перед собой, пробормотал Кулар.
Бузой вновь заработал веслом. Отмель под днищем лодки полетела назад. Чем дальше они уплывали от середины отмели, тем меньше становилось на дне тайпангов и скоро совсем не осталось. Затем песчаная белизна оборвалась, сменилась густой синевой Глаза.
– Хватит! – остановила Бузоя Тируна. – Сдай немного назад.
– Моя будущая жена боится глубины, – сварливо произнёс Бузой, но послушался. Отплыл чуть назад, поднял со дна лодки якорь и перевалил его за борт. Пыля, побежала через борт якорная верёвка. Хватило бы длины… Когда от толстой бухты осталось два витка, якорь достиг дна. Всё-таки они остановились совсем недалеко от отмели!
– Да, там холодно, – сказала Тируна. – Не люблю холодную воду.
– Кто ж её любит… – произнёс Бузой. – Я пойду первым.
Облако закрыло солнце. Потемнело, подул свежий ветерок. Бузой поёжился и принялся стаскивать штаны. Тируна отвернулась. Неинтересен ей Бузой, он никогда не станет её мужем.
Раздался всплеск. Лодка качнулась из стороны в сторону и выправилась. Тируна посмотрела через борт вниз: перебирая руками, Бузой уходил в синюю тьму, за ним хвостом вилась пустая сеть для добычи. На миг стало страшно. Никто и никогда не нырял на дно Синего Глаза, но ведь всё когда-то случается впервые? Вдруг сегодня как раз тот день, и Бузой донырнёт? С Бузоя станется, не зря он лучший ловец.
Потянулось время. Тируна глубоко дышала и посматривала на верёвку. Та не шевелилась, значит, Бузой за неё уже не держался. Что он делает сейчас? Если бы они остановились на отмели, Бузой давно бы уже всплыл. Он что, не понимает, что надо возвращаться?! Человеку нельзя так долго быть на глубине!
Манут с Куларом тоже забеспокоились. Кулар перегнулся через борт, опустил голову в воду. Тируна удивилась: что он хочет там увидеть? Человек не рыба, уже в пяти шагах перед глазами всё расплывается.
Кулар с шумом разогнулся, выдохнул, сказал улыбаясь:
– Поднимается. Скоро будет тут!
И правда, Тируна и сама уже видела, как, дрожа, всплывает из глубины воздушный пузырь. Вот он достиг поверхности, рассыпался брызгами, а следом за ним над водой появилась и голова Бузоя.
Бузой втянул со всхлипом воздух, глотая слоги, просипел:
– Никогда… я ни… когда…
Он ухватился руками за борт, повис, откинувшись назад, закрыв глаза и тяжело дыша. Сеть на его поясе была пуста.
Отдышавшись, Бузой подтянулся, перевалился через борт лодки; лодка качнулась, зачерпнула воды. Тируна взяла было плошку – вычерпывать, но отложила. Не до того, да и воды чуть, на донышке.
Манут подогнал свою лодку ближе, стал борт о борт:
– Ты как? Что там?
– Холод... но, – ответил Бузой, едва шевеля посиневшими губами.
– Он ничего не принёс, – сказала Тируна. – Запомнили, свидетели?
– Запомнили, – Манут посмотрел на неё с удивлением. – И не мог принести, здесь ничего нет.
Кулар молча показал Знак правды.
– Моя очередь, – сказала Тируна.
– Может, не стоит? – начал Манут. – Понятно же, если Бузой ничего не добыл, то тебе и мучиться не стоит. Ты гордая, вдруг утонешь... Давай мы всем скажем, что ты ныряла, но ничего не поймала. Правда, Кулар?
Кулар, не поднимая глаз, кивнул.
– Ну уж нет! – заявила Тируна. – Не будет по-вашему. Я ныряю.
Сказала – и выкинула из головы и свидетелей, и незадачливого Бузоя. Не торопясь стащила через голову накидку, сняла нагрудную повязку. Развязала пояс юбки. Отметила между делом, как пожирает её глазами Бузой. Смотрит, точно как Небесный Кот на мир! Смотри, да только ничего тебе не достанется.
Протянула требовательно руку, и Манут вложил в неё мокрую сетку. Повязала её на талию, перекинула ноги через борт, сделала последний глубокий вдох – и нырнула.
Здесь, у прогретой солнцем поверхности, было тепло. Чем глубже, тем будет холодней, но ей не нужно на глубину. Даже если там и есть тайпанги, то их не достать. Ни ей, ни Бузою, никому...
По той же якорной верёвке Тируна поползла вниз. Вода сдавила грудь, похолодало. Тируна оглянулась: далёкая лодка расплылась в приглушённом глубиной солнечном сиянии. Пора. Тируна бросила верёвку и поплыла к недалёкому обрыву.
Нужное место когда-то показала ей мать, а той – бабушка. Сверху стена здесь кажется ровной, на самом деле она рассечена множеством щелей, которые видны только снизу. Некоторые из них достаточно широкие, чтобы в них протиснуться. Взрослый мужчина обдерёт бока и застрянет, зато у девушки всё получится легко.
Ей повезло, она с ходу попала на нужное место. Тируна ухватилась за острую каменную кромку расщелины и скользнула внутрь, в небольшую пещеру. Здесь было довольно светло, солнечные лучи проникали сверху. На бугристых стенах сидели во множестве рачки и губки, песчаное дно усеивали обломки кораллов. Между них развалились толстые, похожие на серых морщинистых червей тайпанги. Тируна схватила самого большого из тех, до которых могла дотянуться, сунула в сеть и поспешила наружу.
С силой оттолкнувшись от стены, Тируна устремилась наверх, к свету. Сердце стучало всё громче, лёгкие горели огнём. Всё сильнее хотелось вдохнуть, хотелось бить руками и ногами, чтобы быстрее оказаться на поверхности, но Тируна знала – это погибель. Тонет не тот, кто глубоко ныряет, тонет тот, кто торопится всплыть, – так учил её отец. Тируна выпустила изо рта воздушный пузырь и поплыла вслед за ним.
Через долгие полминуты она уже дышала невыносимо вкусным воздухом. Спасибо, огненная Птица Ра, что не дала утонуть.
С плеском рядом с нею вошло в воду весло Бузоя. Через миг с другой стороны остановился Манут и тоже подал ей весло. Ни слова не говоря, Тируна подняла на вытянутой руке сетку с тайпангом. Победила!
Пока забиралась в лодку, пока одевалась, Бузой смотрел на неё большими круглыми глазами, и не было в его взгляде ни любования, ни вожделения.
– Как?! – выдавил он наконец из себя. – Откуда ты его взяла? Откуда она его взяла, свидетели? – обернулся он на Манута с Куларом. – Клянусь, внизу нет ничего!
– Прости, Бузой, но ты проиграл, – сказал Манут, а Кулар показал Знак правды.
– Она обманщица! – закричал, чуть не плача, Бузой. – Она всё подстроила! Она заранее спрятала этого тайпанга!
– Где? – удивился Манут. – Это твоя лодка.
– В море!
Тируна не выдержала и фыркнула. Разве можно спрятать тайпанга в море?
– Вы сговаривались вчера вечером, – неожиданно заговорил Кулар. – Ты думаешь, Тируна спрятала тайпанга в море? Когда она это сделала? Ночью?
– Я не знаю, – потерянно ответил Бузой. – Не знаю…
Пока возвращались, он молчал и горько кривил губы. И только когда лодка коснулась песка, сказал, глядя мимо Тируны:
– Не знаю, как и зачем ты это сделала. Дура ты, дура тощая. Никто тебя в жены не возьмёт.
Тайпанг шевелился в сетке на поясе, его слизь сочилась сквозь юбку, стекала на ногу, а с неё на песок. Тируна стояла, глядя вслед уплывающей лодке, и не было в её душе ни радости, ни гордости, а только холодная, как тайпангова слизь, пустота.
https://author.today/work/157039
Глава 1. Гадалка с белыми волосами