Ptisa_Lucy все записи автора Автор Занудкин,


Глава 1

Ясень поставил недопитую чарку и недовольно упёр глаза в присевшего напротив:

— Чего тебе?
— Князь велел тебя сыскать.
— Я вашему князю не гридень, — нехотя возразил детина.
— Пойдём, мил человек! — Попытался вразумить княжий слуга, — Без тебя не справиться.
— А мне что за печаль?

Мешкать в этих краях не собирался. Звал князь суздальский по срочному делу, поговаривали, что пропала младшая дочь. Юдобойцем Ясень был всего пару лет, но на счету уже было: усмирения леших, истребления пары волколаков и прочей нечисти. Брал звонкой монетой, но, когда жертвами нападения становились дети и бабы, за дело брался не торгуясь. Тут же, было вообще неясно, чьи это козни: выкупа никто не требовал, следов умыкания прямо из сада - не нашли.

— Вчера пропал княжич с охраной, — тоскливый взгляд, — Совсем дитя!

"А, вот это, уже лыко в строку!", - в буреломе раздумий этого дня, мысль, наконец, обнаружила тропинку, - "Эти пропажи, точно, связаны".

— Лады, — Ясень решительно встал, — идём.

Не хотелось для князя Гдова стараться не из-за неприязни, а потому что отказала ему Аксинья, дочь местного кузнеца, видная красавица. Оттого и бывал в этих краях, только проездом. Однако, придётся. Так что, отвязав Гнедика от коновязи, вскочил в седло и последовал за гриднем шагом. Жеребец недовольно фыркал, как же, оторвали от овса, но, опустив выю, шёл, ибо знал, что хозяин просто так ничего не делает.

У княжьего терема Ясень соскочил с коня, бросил поводья отроку-конюху и взбежал по ступеням. Пропустили без вопросов. Ждали. Сам князь сидел в за столом, подперев голову руками. Под напускной мрачностью просвечивало отчаяние:

— Будь здрав, княже! — коротко поклонился.
— И ты, будь здрав, Ясень Ставрович!
— Знаю твою беду, — без обиняков заговорил юдоборец, — Нужны будут вои мне в помощь и провианта кой-какого.
— Всё будет! — пронзительный взгляд, — Когда выйдешь?
— Отобедаю, гляну со-тварищей и отправимся.

Не успели они с князем щей, да жареных уток отведать, как позвали во двор. Выйдя на крыльцо, Ясень увидел двух гномов и эльфа. Подойдя к ним, молвил:

— Как звать вас?

Рассмаривая лица и снаряжение, два раза сморгнул, не двоится ли.

— Обсидиан, — ответил первый близнец.
— Шпат, — изрёк второй.
— Ёлка, — огорошил эльф.
— Так, ты девица? — рассердился Ясень.
— Ну и что? — дерзкий взгляд, — Я и следы ведаю, и места эти знаю, из лука стрелять могу.

Ясень нахмурился:

— Докажи!
— Куда стрелять?
— На берёзе бабочку видишь?

Неуловимо плавными движениями, Ёлка извлекла стрелу, приладила на тетиву и, быстро наведя лук, выстрелила. Послали отрока.

— А вы чем удивите? — обратился Ясень к гномам.

Шпат вытащил из-за пояса молот, подойдя к огромному камню возле частокола, шарахнул. Валун распался на половинки, осколки воткнулись в дубовые брёвна. Обсидиан ударил по десятивершковой колоде, коих много во дворе стояло для сидения. Та ушла в утоптанную землю, как гвоздь.

— Впечатяет, — кивнул юдоборец.

Тем временем вернулся мальчонка со стрелой, на наконечнике — роскошный махаон. Убирая стрелу в колчан, эльфийка вопросительно глянула на Ясеня.

— По коням! — был ответ.

Не успело солнышко пройти и четверти пути в небе, а ватага Ясеня была уже осьми верстах от Лещинска.

Глава 2

Ёлка, потомок эльфов в третьем поколении, ехала впереди. Иногда она поднимала руку и ватага придерживала коней, тогда следопытка ухала по-совьи, тявкала по-лисьи, свистела соловьём, или издавала ещё какой-то звук, чутко прислушивалась к одной ей понятному отзыву и правила дальше прямо, или сворачивала. Бесова секретность! Ясень, между тем, ворочал мыслями так, что голова разболелась.

Осмотр места похищения дал чуть больше, чем ничего: множество следов, оставленных сперва нашедшими шапку княжича смердами, что возвращались с торжища, затем гриднями, что пытались искать во все стороны от поляны, где это случилось, начисто замаскировали бы все следы. Если б не одно но — берёзка, у которой обгорела верхушка. Благо, Ёлка и Ясень догадались глянуть поверху, иначе б, ничего так и не узнали. Затем, пристально разглядывая, они обнаружили сломленную верхушку сосны — след от случайного удара крылом.

Вот и гадал Ясень, кому же выгодно было похищение младшего наследника, который вряд ли им вообще станет, ибо старший и средний братья были более, чем здоровы. Ни у ромейцев и персов, что на полудень, ни у готов и свевов, что на закате, ни у биармийцев, что на полуночь, ни у тартаров на восходе дочерей на выданье в ближайшие лет десять не предвиделось, а те, что были — давно сосватаны. Да и кто захочет породниться с таким маленьким княжеством в самом центре земель русов и вдали от удобных путей?

Значит, не «политИк», как это называли альбионцы. Узнать можно было только у самих драконов, причём, тайно. Был у него один на примете, как раз долг дружбы имелся.


Глава 3

ИНТЕРЛЮДИЯ №1

«Не всяко чудо юдище» ( из рукописи «Наставление путникам, следознатцам, травницам, ведунам и юдобойцам»)

Ясень, ещё отроком, когда вся его деревня вымерла от неведомой хвори втечение четверти луны, ушёл от остывшей печи куда глаза глядят. Прямо за околицей наткнулся на небольшую волчью стаю и не стал от неё уклоняться, а изрубил топором самых матёрых, молодняк в страхе разбежался.

Отрок не хотел никого видеть и лесными тропами обходил любое поселенье. Навыкам охотника батюшка обучил крепко, так что голодным никогда не был. Вот только одежка поистрепалась, даже та, что из волчьих шкур понаделана. Так, примерно за сотню вёрст от родных могил, впервые зашёл на торжище. Да не с пустыми руками, а с собольими и беличьими шкурками.

Там он услышал, что есть такое диво — море. Это, когда плывёшь не один день, а другого берега всё нет и нет. Пристроившись в обоз конюхом, прибыл в крепость Орешек, где и нанялся зуйком на кнорр свевов. Пару лет ходил по заморским странам, пока маленький шерстяной человечек, которого здесь смешно называли бибизяна, не стащил у него липисин. Вдруг остро захотелось домой, туда где все говорят понятно, а звери знакомы, как приятели по играм. Он, даже заплакал, впервые после похорон последнего односельчанина. Гребцы поделились с ним липисинами и прочими плодами, и никак не могли понять, что слёзы были не из-за этого. А открывать душу товарищам не хотелось.

Через полгода достиг родных берегов и твёрдо решил - никогда боле. В городе Наров, что при впадении реки с тем же названием в Суомское лукоморье, ещё с моря увидел ночной огонь в вышине, пошёл днём дивиться на это чудо, так и стал учеником смотрителя маяка. Через год ослабевший старый смотритель оставил должность на парубка, а сам уехал нянчить внуков.

Буквально, через луну после этого, в штормовую ночь молодой дракончик врезался в башню и рухнул к подножию. Его изгнали из клана, что обитал в Мазовии. Так он пролетел через земли балтов: ливов, жемайтов, жмудов, латов и эстов. Некогда единый народ под влиянием свевов, данов и ляхов, начал дербанить на лоскуты своё королевство и местные говоры всё больше превращались в отдельные наречия.

Георг, так звали этого несчастного летуна, казался соплеменникам уродом: у всех была одна голова, а у него, даже не три, как у славянских, а две. Ни то, ни сё! Вот и объявил глава клана этакое чудо мёртвым. Юный летун хотел добраться до Гардарики, где он слышал, принимают всех.

Ясень по наитию вправил Георгу суставы. Переломов и опасных ушибов, к счастью, не было, и не одну луну выхаживал дракончика. При этом пришлось одолеть жажду смерти, когда очнувшийся три дня отказывался есть. Просто, придушил весьма болезненно:

— Чо тянуть-то? — Изрёк грозно, — Сдохни сразу!

Летун хрипел и вырывался, жажда жизни пробудилась. После исцеления дракона, Ясень сдал маяк своему ученику и двинулся верхом на Георге в Углич, где у изгнанника появились приёмные родственники. Местный впечатлённый волхв уговорил парубка пойти в помощники. Так Ясень сделал первый шаг к своему нынешнему поприщу.


Глава 4

Интерлюдия №2

Весь исцарапанный в ссадинах и ожогах Ясень, тяжело дыша, поднялся на ноги. Одёжки на нём были изорваны, обуглены и испачканы, как будто ими пожар тушили, власы торчали в разные стороны. Молот укоризненно покачал головой:

— Руками и ногами ты машешь знатно, научись уже ими отбивать, — прищурился, — Только уворачиваясь, не победишь.

И без предупреждения, щёлкнув пальцами левой, метнул огонёк в ученика. Тот изобразил ладонями силовой щит, но именно что, изобразил. Огонёк вмазал прямо в лоб, отчего парубок увернуться не успел и вновь растянулся на траве. Волхв выставил свой посох горизонтально перед собой, выпустил из рук и запрыгнул сбоку, свесив ноги:

— Твоя ошибка в том, что ты спокоен, — посох, по-прежнему вися в воздухе, подлетел к Ясеню, — Это хорошо для драки, но не для магии.
Посох облетел поляну по кругу, и везде, при приближении сгибались кусты, как от сильного ветра:
— Почувствуй, — вскинув руку, волхв сорвал шишку с ёлки в паре саженей над ним, — представь, что это твои вороги.
— У меня нет ворогов.
— Были же.
— Они далеко, или умерли.
— Встать! — громогласный приказ, — Раскис совсем! За мной, бегом!

Ученик повиновался, но посох летел не над поляной, или тропкой, а прямо через кусты над болотцем. Когда Ясень завяз по колено, волхв снова напал. Парубок зарычал, как медведь и выставил вперёд обе руки. Импульс был настолько силён, что смёл учителя с посоха, как пушинку, и тот позорно плюхнулся спиной в болото:

— Ах ты, щенок! — вскричал поверженный, выныривая и отплёвываясь.

Ясень ударил таким же импульсом под собой, так что его подбросило к Молоту, схватил за шкирку и третьим импульсом выбросил обоих на ближайшую кочку.

— Давно бы так! — расплылся в улыбке учитель и мстительно добавил, — Теперь целую лучину* стирать будешь.

Прмиечание:
*лучина — здесь, время горения щепки, примерно полчаса.