Ptisa_Lucy все записи автора Автор bbg,


Встреча седьмая. Зверь с востока



Варшава показалась Збыславу Копляку слишком холодной и слякотной. Будь он сам себе хозяин, отдыхал бы не только на Рождество и Новый год, но и весь январь с февралём в придачу и даже кусочек марта. Да, для начала января стояла отличная погода, но разве можно сравнить её с тайским солнцем и океаном? Требовалось немного подождать, пропитаться родным воздухом, а пока… помогут бойлер и хорошая порция пива.
По дороге из аэропорта Збыслав заскочил в супермаркет, взял упаковку «Тыски» и большую пачку чипсов. За время работы в России он привык к тарани и купил бы её, но разве найдёшь в Варшаве настоящую, правильную тараньку? Евросоюз, будь неладен он и его стандарты качества, длина огурцов и всё такое. Придётся давиться чипсами.
Дома Збыслав оставил баул в холле, скинул туфли, которые надоели ему за перелёт безумно, и босиком – замечательное изобретение полы с подогревом, не зря их так любят русские! – прошлёпал в залу. Упал в кресло перед ТиВи, ноги водрузил на журнальный столик. Пробежался по каналам, выбрал какой-то голливудский боевик, из тех, которые можно смотреть с любого места, открыл первую бутылку «Тыски» и…
Заквакал мобильник в кармане рубашки.
Звонил главный редактор. Честно выждав семь гудков – вдруг в кровопивце пане Сокольском проснётся совесть? – Збыслав мазнул пальцем по экрану:
– Рад вас слышать, пан главный редактор.
– Ты не можешь себе представить, насколько рад я! – пророкотал в трубке голос главного.
– Я ведь пока в отпуске, пан Сокольски, – попытался усовестить главного Збыслав.
– Знаю, пан Копляк, – сокрушённо сказал Сокольски. – Но, поверь, тема уж больно горячая, и лучше тебя никто с ней не справится.
Ему бы в оперные артисты идти, думал Збыслав, слушая начальственные раскаты. Ишь, как голосом-то играет! Некоторым и лицом так не сыграть.
– Босс, я потребую надбавку за внеурочный труд, – обречённо сказал он.
– Обязательно! – обрадовался Сокольски. – А я потребую процент от твоей пулитцеровской премии. Если ты поторопишься и сделаешь хороший репортаж, то обязательно её получишь. Мне связаться с твоим юристом?
– Заинтриговали, босс, – сказал Збыслав. – Вряд ли янки дадут премию иностранцу, но ладно. Что у вас такого случилось, что мне нельзя даже выпить пива?
– Это другое дело, – деловым тоном, без ёрничества и шуток, ответил Сокольски. – Ты в курсе шумихи по поводу русской знахарки?
– Я отдыхал в Таиланде, а не на Луне, – сказал Збыслав. – Там тоже есть интернет. Имеется в виду знаменитая Лиза, которую схватили, – добавил он пафоса, – злобные чекисты и томят в застенках КГБ?
– Она самая, – подтвердил главный редактор. – Так вот, русские убоялись общественного мнения и освободили её. Мало того, она уже приехала в Польшу, а через два часа ожидается её пресс-конференция для свободной прессы. Я выбил для нас, для тебя, Збышек, место. Единственное на всю Польшу. Не посрами мои седины!
Пан Сокольски был чёрен как ворон, фраза про седины была обыкновенным кокетством, но, надо признать, эффектным – мало кто после шестидесяти мог похвастать такой шевелюрой.
– Да, – признал Збыслав, – это может быть убойный материал. Но почему они её выпустили, тем более так быстро?
– Ты имеешь шанс задать ей этот вопрос, – сказал босс. – Ну, что? Едешь?
– Да, босс, убедили, босс, – отрапортовал Збыслав. – Где будет проходить это эпохальное мероприятие?
– Варшавская цитадель, – ответил Сокольски. – Сначала загляни ко мне, за аккредитацией. Тебе, насколько я помню, как раз по пути.
…Какого пёсьего сына, размышлял Копляк, выворачивая на Гданьскую набережную, они решили устроить пресс-конференцию именно здесь? Он бросил взгляд на Жолиборский холм, где за голыми деревьями вставали стены Цитадели. В столице полно мест, современных, светлых и, главное, удобных. Берёт ли там интернет? Збыслав давно не был в Цитадели, может быть, даже с детства. Ну и ладно, освежит память о временах царизма. Слава Иисусу, сейчас можно действовать без оглядки на медведя. Оказалось даже, на него можно прикрикнуть, и медведь встанет на задние лапы и спляшет.

Збыслав сбросил скорость. Где-то тут должен быть поворот… Растяпа, он забыл взять из сервиса навигатор, хотя, если подумать, зачем он в Варшаве природному варшавянину?
Загрохотала подвеска, словно машина наехала на открытый люк, затем ещё и ещё раз. Збыслав ударил по тормозам, одновременно сдавая вправо. Автомобили сзади и по сторонам непрерывно сигналили. Кто-то тоже тормозил, другие, наоборот, старались прибавить газу. Збыслав выскочил из салона. Земля под ногами дрожала и ходила ходуном, как будто он стоял на огромном тайко, в который лупила что есть мочи рота невидимых барабанщиков.
Потемнело как в грозу. Копляк посмотрел на Цитадель и замер: над нею, поднимая в воздух прошлогодние листья и лежалый снег, закручивался титанический вихрь.
***
Болела голова, а во рту было мерзко, как после отвальной пирушки в Академии. Ректор заблокировал тогда противопохмельную магию, как он поступал на всех выпускных вечерах. По официальной версии, чтобы дипломированные маги не привыкали пить без последствий. По мнению вчерашних студентов – из присущей ему зловредности и зависти к их молодости. Точно так же Лиза чувствовала себя, когда пробудилась после укола старого бандита Ивана Иваныча. Изгнанные магистры, неужели нельзя найти иного средства, чтобы её усыпить? Не такого злого, более бережного, что ли? Зачем они её усыпляли, если она и так в их полной власти? Какую ещё гадость они задумали в этот раз?!
– Как вы себя чувствуете, сударыня?
Лиза открыла глаза. Нынче всё было иначе. Ни зеркала на потолке, ни противного больничного запаха, но, самое главное, вместо Марата рядом стоял совсем другой человек. Седой старичок в белом халате и белой же шапочке смотрел на Лизу сквозь очки в тонкой серебристой оправе.
– Вы меня слышите, милочка?
Какой странный акцент… Что? Милочка?! Так он ничем не лучше Марата! Лиза задохнулась от ненависти.
– Я вам не милочка и не заинька!.. – прошипела она в лицо старичку …и вдруг поняла, что свободна.
Свободна!
Лиза села прямо. От резкого движения потемнело в глазах, но это было уже неважно. Они ошиблись. Они думали, она всё забудет? Она увидит новое помещение, новых людей вокруг, и станет белой и пушистой?!
Она огляделась. Обычная большая комната, уставленная обычной офисной мебелью. Люди, трое, кроме старичка, смотрели на неё с опасливым любопытством, ауры их светились злорадным торжеством. Рано радуетесь!
Лиза втянула ноздрями воздух. Он пах давним страданием, войной и толстыми стенами. Они хотят остановить её уложенными в несколько рядов кирпичами? Сейчас она покажет, как глубоко они ошиблись!..
Она сложила ладони вместе и вытянула руки перед собой, а потом немного развела их в стороны. Между ладонями загорелся клубок бледного пламени.
– Что вы делаете, сударыня? – старичок с удивительной для его возраста сноровкой отскочил в сторону. Один из мужчин, военный или охранник, если судить по грязно-оливковой униформе, потянулся к кобуре.
– Наслаждаюсь жизнью, – любезно ответила Лиза.
С клубка сорвалась зелёная искра и ударила охранника в грудь. Он застыл, окутался на мгновение призрачным сиянием и упал.
– Не хочу, чтобы в меня стреляли, – столь же вежливо сообщила Лиза. – Я уже пробовала, мне не понравилось.
Головная боль вступила с утроенной силой. Лиза стиснула зубы. Вот что бывает, если долго лишён возможности колдовать: начинаешь забывать, что в силах излечиться в один миг! Лиза шепнула простенькое заклинание, и голова прояснилась. Лиза развернула левую руку ладонью вверх, пламенный клубок повис над ней на высоте двух пальцах. Правую руку Лиза протянула в сторону – и взяла из воздуха бокал с ледяным апельсиновым соком.
– П-п-приятного аппетита, – стуча зубами, проговорил старичок.
Лиза улыбнулась. Смелый! Это ему не поможет. Никто в ста парсеках вокруг не посмеет называть её милочкой или солнышком.
– Вы не понимаете, мадемуазель!..
Лиза обернулась. В комнате был ещё один человек, его она не заметила сразу. Высокий, широкоплечий, губы его кривила слегка снисходительная улыбка.
– Ваши проблемы, – сказала Лиза. – Значит, плохо объяснили.
Хватит! Пора прекращать этот балаган. Лиза тряхнула кистями.
Сила, которую она копила во время обмена бессмысленными репликами, рванула наружу.
…Вихрь над Цитаделью покрылся сеткой молний. Они двоились и троились, меандрировали, били одна за другой в землю, и всё это в тишине. Гудели клаксоны, свистел ветер, переругивались между собой водители, улица была полна обычными звуками, но ни разу не громыхнуло, словно и не гроза…
А гроза ли это?
– Матерь божья!..
Водители один за другим бросали разборки, задирали головы, смотрели.
Кажется, удивительный торнадо стянул к себе все варшавские облака. Небо над остальным городом, в какую сторону не посмотри, сияло голубизной, и только над цитаделью теснились чёрные тучи. Они накрыли вихрь шляпкой чудовищного гриба, росли, клубились и медленно закручивались.
– Смотрите, смотрите! – закричал кто-то позади Збыслава. – В другую сторону!
Тучи, наплевав на законы природы, бежали вокруг вихря, но в противоход ему. Граница, где воздушные потоки встречались, бурлила и светилась багрово-красным, как остывающий сварной шов.
Заныло в затылке, навалилась слабость. Чтобы не упасть, Збыслав привалился к машине. С ним так бывало иногда при переменах погоды. Давление, по утверждению знакомого медикуса.
Гриб над Цитаделью рос, тьма сгущалась, туманила сознание липкая дурнота. Поднимался из желудка едкий пузырь. Скоро он лопнет и тогда…
Громыхнуло! Нарыв, который зрел над Жолиборским холмом, лопнул. Молнии обрели голос. Грохот больно ударил по барабанным перепонкам, зато отступила дурнота. Ослепительные стрелы срывались с изнанки гриба и колотили, колотили непрерывно в красные кирпичные стены, в брусчатку, в дорогу, в фермы Гданьского моста. От мощного разряда окутались неземным светом и взорвались Врата Обречённых, наполнили воздух осколками.
Оглушение постепенно проходило, Збыслав очнулся. Выдрал застрявший в двери его «Мерседеса» кривой камень, отбросил – и зашипел от боли. Горячо-то как! Сделал два шага, зачерпнул снега обожжённой ладонью. Вернулся к машине, завёл и помчался прочь – прямо по заснеженному газону, и плевать на полицию! В голове сидела одна мысль – пробитую дверь откажутся ремонтировать по страховке, придётся искать деньги, а откуда они у него после отпуска?
Вокруг творился форменный ад. Горели автомобили, метались люди. Впереди на дорогу рухнуло расколотое молнией дерево, и Збыслав едва успел вывернуть руль, чтобы не врезаться в почерневший, дымящийся ствол.
Теперь молнии резали пространство слева и справа, как при бомбёжке. Одна из молний ударила в висленский лёд; к небесам поднялся столб пара и ледяного крошева. Мерседес бросало из стороны в сторону. Наконец Збыслав перескочил бордюр и вырулил на дорогу.
Скоро локальный Армагеддон остался позади. Збыслав сбросил скорость, и в этот миг его догнал финальный аккорд: центральные перекрытия Гданьского моста с шумом обрушились в Вислу, и река глянула на столицу щербатой ухмылкой мостовых опор.
***
Из Управления позвонили, когда Викентий Казимирович ещё спал.
– Срочная почта из главупра, – доложил оперативный дежурный.
Кот сел на кровати, с завистью посмотрел на спящую Наталью. Почему он не пошёл в маги или, хотя бы, в художники? Был бы сам хозяин своего времени, и мог бы спать целыми сутками, правда, тогда он умер от скуки.
Наскоро перекусил позавчерашней гречкой. Наталья кошеварила нечасто и просто, но от души и обильно. Генерала это устраивало, холостяцкая жизнь приучила ценить малое.
Гречневая каша с детства была его любимым блюдом. Он готов был есть её с маслом, с молоком, с мясной или овощной подливой, с мясом или курицей. С рыбой или огурцами, с хлебом или вообще без ничего. В душе посмеиваясь над самим собой, Кот признавал, что согласен трескать даже сухую крупу – если уж совсем ничего другого не будет.
Служебная машина ждала под окнами. Через семь минут, – город в честь выходного дня и зимы как вымер, – Викентий Казимирович уже открывал двери Управления.
Возле дверей его кабинета мялся невыспавшийся начсвязи с толстой папкой в руках.
– Здравжла, – буркнул начсвязи, завидев генерала.
– И тебе того же, – ответил Кот, пожимая подчинённому руку. – Давай, что там?
Начсвязи вынул из папки сложенный вдвое рулон бумаги, дождался росписи в журнале и, ещё раз козырнув, удалился.
Викентий Казимирович бегло просмотрел сопроводиловку. Статья некоего Збыслава Копляка, опубликованная вчера в одной из варшавских газет. Фотокопия оригинала и отдельно перевод на русский язык. Ничего ДСП, кроме приписки Сергея Ивановича – «Коту: Прочитать и сделать выводы».
Первым делом Викентий Казимирович заварил себе шу пуэр. Поскольку статья опубликована в общедоступной газете, не случится ничего страшного, если он потеряет немного времени. Зато голова будет ясная, кроме того, Кот любил пуэр, чай приводил его в хорошее расположение духа. Как известно, начальственные поручения лучше всего исполнять без раздражения и агрессии. Всем лучше будет.
Итак, что приготовили нам братья-славяне?
«Медведь встаёт на дыбы, или Зверь с востока».
Викентия Казимировича передёрнуло. Уж если у статьи такое название, то чего ожидать от содержимого?
Впрочем, начал пан Копляк с дифирамбов. Поделился восторгом по поводу Великих – Достоевского, Толстого, Чехова, Мусоргского, Глинки. Восхитился достижениями русской культуры, в особенности культуры в изгнании. Рассказал, какие хорошие, даже замечательные люди живут в России, как тепло его принимали в годы работы в московском корпункте, сколько у него осталось друзей, и прочее, прочее, прочее…
После политкорректной обязательной программы журналист перешёл к делу, а именно обличению антинародного режима. Здесь он тоже не придумал ничего своего, обошёлся стандартными страшилками про падение экономики, ужасную экологию и коррумпированную медицину, про наворованные высшими чинами миллиарды, про отмывание денег на «стройках века» и зажим оппозиции.
Кот отложил распечатку. Странно, чем статья могла заинтересовать Сергея Ивановича, человека очень умного и искушённого? Подобных опусов Викентий Казимирович читал не один десяток. Отличались авторы, набор великих имён, но идея всегда была одна: в очередной раз российскому народу не повезло с руководством. И как резюме – неплохо бы продвинуть наверх других людей. Более либеральных и демократических. При этом, – как мечта, не всегда осознаваемая и вербализованная, но всегда заветная, – более покладистых.
Ладно, отставить лирику. Приказы начальства не обсуждаются, но принимаются к первоочередному неукоснительному исполнению.
«Всё бы ничего, – писал далее пан Копляк, – если бы Россия, как тридцать и сорок лет назад, отгородилась от Свободной Европы железным занавесом и признала своё важное, но небольшое место в современном мироустройстве. Имманентно присущий европейцу гуманизм плачет от жалости, но должны ли мы вмешиваться в чужую жизнь? Народ имеет право самостоятельно выбрать вождя, а уж куда этот вождь их приведёт… не наша ответственность».
Викентий Казимирович в восхищении покрутил головой. Какое простодушное лицемерие!
«К сожалению, – продолжал пан Копляк, – нынешняя Россия встала на путь экспансионизма. Примеров тому множество, а последний – воистину вопиющ!
Седьмого января варшавяне были взбудоражены невероятным зрелищем…»
Вот оно! Кот откинулся в кресле. Седьмого января джинн выбрался из кувшина и, как он и рассчитывал, навёл шороху. Из прогноза выпадало только место. Зачем европейцы дожидались пробуждения Лизы практически в центре Варшавы? Неосторожно. С другой стороны, откуда им было знать?..
«…невероятным зрелищем. Не вижу смысла описывать его в подробностях. Во-первых, не заметить того, что происходило, мог только слепой. Во-вторых, в сети размещено множество фотографий, видеороликов и рассказов очевидцев, и к ним вряд ли возможно что-то прибавить. Важнее суть, к ней мы и переходим.
Многие знают историю чудесной русской целительницы Лизы, арестованной без суда и следствия российской госбезопасностью. Все мы были возмущены этим бесчеловечным актом, подобные которому давно уже стали визитной карточкой российской власти. Все, наверное, помнят всемирное движение за освобождение мужественной женщины из мрачных застенков, тем более, это случилось совсем недавно. Волна возмущения была столь высока, что репрессивная машина российского государства не выдержала. Целительницу освободили.
Это внешняя канва, то, как воспринимались события добропорядочными европейцами, не привыкшими к коварству и хитроумности наследников КГБ».
Викентий Казимирович отхлебнул чаю. Затейливо излагает пан, он даже зачитался, и вот результат – остыло. И что теперь с ним делать, выливать? Пить холодный шу пуэр – грех. Добавлять в заваренный чай кипяток – тоже грех, но уже не столь смертельный.
Долив чашку, Кот вернулся к чтению.
«На самом деле, – перешёл к срыванию покровов пан Збыслав, – всё совсем иначе.
Нам известны разные виды российской агрессии. Например, военная, энергетическая или культурная, к которой относятся, в частности, продвижение книг, фильмов или песен на русском языке или российского производства. Совсем недавно мы стали свидетелями российской кибернетической агрессии, последствия которой ещё не преодолены.
Я утверждаю и берусь доказать, что россияне ввели в действие новейшее и удивительнейшее оружие экспансионизма, а именно – агрессию магическую!»
От неожиданности Викентий Казимирович поперхнулся. Поляк оказался не так прост, как это показалось вначале. Одним глотком допив пуэр, Кот впился взглядом в распечатку.
«Лиза – целительница, у которой не было неудач. Вы, уважаемые читатели, можете в это поверить? Любой врач может ошибиться в диагнозе или пропустить какую-нибудь мелочь. Мы люди, а людям свойственно ошибаться. Лиза не ошиблась ни разу. Вы ещё не заподозрили неладного?
Местом для пресс-конференции Лизы выбрали Варшавскую цитадель. Кто принимал это решение? С кем советовался? Нет ответа, зато есть результат. Произошёл чудовищный, необъяснимый наукой катаклизм, который не только уничтожил святой для каждого поляка символ стойкости и сопротивления завоевателям, но и полностью дезорганизовал работу штаба сухопутных войск Войска Польского. К счастью, обошлось без жертв.
Это боевая магия, у меня нет иного объяснения. Под видом «целительницы Лизы» россияне отправили нам магическую бомбу, которую и подорвали в удобный момент, и какая разница, что эта бомба имела вид красивой молодой женщины?
Почему Россия? Это очевидно. Недавние события выгодны только России. Медведь снова встаёт на дыбы, тянется оскаленной пастью к нашим ценностям и идеалам. Ныне в его лапах магия, и хотелось бы задать вопрос правительству и Президенту, что они…»
Кот отложил статью в сторону. Дальше неинтересно, дальше обычные заклинания про сдерживание и противодействие, которыми переполненные западные СМИ.
Загудел телефон – прямой вызов из Главного Управления. Связаться с ним по этой линии мог один человек – начальник Главного Управления, Сергей Иванович.
Кот снял трубку:
– Здравия желаю, господин генерал-полковник.
– Доброе утро. Прочитали?
Несмотря на то, что защитой линии занимались лучшие специалисты, самые важные вопросы Сергей Иванович предпочитал обсуждать лично. Значит, генерал-полковник готов к разговору без подробностей.
– Прочитал, Сергей Иванович.
– Что думаете, Викентий Казимирович?
– Он довольно смышлён, – ответил Кот, – но не сказал ничего нового. Мы виноваты всегда, даже если мы вообще ни при чём.
– Выводы? – поинтересовался генерал-полковник.
– Если коротко… – Кот помолчал, формулируя мысль. – Не стоит и стараться, Сергей Иванович.
– Я тоже так подумал, – сказал начальник. – Хорошо, детали при личной встрече. Отбой, Викентий Казимирович.
Кот положил трубку. Пусть гипотетический шпион, подслушавший их разговор, гадает, что именно прочитал генерал Кот, кто такой этот смышлёный «он», и почему не стоит стараться. Хотя, если рассудить здраво, Сергей Иванович дует на воду. Может быть, это и правильно. Начальству всегда виднее.
***
Первым, что Лиза увидела, очнувшись, был большой чёрный таракан. Он медленно полз по сырой каменной стене.
Лиза лежала, скорчившись, на ледяном полу. Было очень холодно, пар от дыхания оседал на воротнике блузки. Ещё и таракан!..
Встать бы да прибить гадкую тварь, но не было сил. Язык, и тот с трудом ворочался во рту. Лиза поджала ноги: тепло следовало беречь. Магии осталось мало, большая часть накопленного сгорела в запущенном ею вихре сил.
Дурёха ты, Лиза, дурёха! Разве можно настолько давать волю злости? Нет, чтобы подумать головой…
Таракан замер. Передние лапки его подёргивались, насекомое пыталось двигаться вперёд, но уже не могло: кончик брюшка и задние лапки покрылись инеем и прилипли к стене. Таракан не понимал, что замерзает, его не грыз страх. Неразумным всегда проще.
Лиза со стоном поднялась на ноги. Дальше сидеть бессмысленно, магия не вернётся сама, её надо искать, решить бы только, в какую сторону идти. Когда магический вихрь лопнул, от избытка энергии в точке приложения сил, то есть там, где была сама Лиза, возник спонтанный портал. В него она и провалилась, куда – неясно. В одном только она не сомневалась: здесь тоже зима, причём лютая. Но это – не самое страшное, что может случиться с магистром? Вот магия... где взять магию? Без неё долго не протянуть. Похоже, портал сожрал магию и здесь тоже. В который раз Лиза обругала себя дурой. В теории порталов она откровенно плавала, хотя и умела подвесить переход между двумя известными точками, если они отстояли не слишком далеко друг от друга.
Если же подумать... Сильно помогла бы ей теория без знания старта и финиша! А раз так, то зачем казниться?
Переборов отвращение, Лиза тронула таракана пальцем. Насекомое не шевельнулось, оно превратилось в ледышку, и вокруг успел нарасти лёд. Лиза поёжилась. Как-то уж слишком морозно здесь, и быстро холодает. Надо идти, пока холод не вытянул из неё остатки сил.
Слева от замерзшего насекомого в стене угадывалась арка – низкий полукруг черноты на фоне тьмы. Оттуда очень слабо тянуло свежим воздухом, значит, это была не просто ниша в стене, а проход. Куда? Неизвестно, но лучше куда-то идти, чем лежать на этом леднике. Так и простыть можно…
Лиза огляделась. Выщербленная кладка стен, непроницаемая тьма в углах, низкий потолок из того же камня. И слабый свет... Откуда он? Она не заметила ни щелей, ни смотровых окошек, просто темнота почему-то немного уступила, отошла на время в сторону.
Да вот же! Кажется, её сильно приложило по голове, раз она не видит очевидного.
Сверху, на ладонь от лизиной головы, тлел крохотный шарик. Маленький магический огонёк — часть её собственной магии. Придя в себя и обнаружив, что вокруг абсолютная темнота, она неосознанно зажгла фонарик – чтобы видеть хоть что-то. Лиза немножко поругала себя за расточительство и убавила свет. Неизвестно, сколько ей блуждать, силы нужно экономить.
Почти ничего не изменилось. Осторожно выставив вперёд руку, Лиза сделала первый шаг, второй, потом нырнула под арку прохода.
Стало светлее. Сначала Лиза не поняла, в чём дело, и даже остановилась в нерешительности, потом усмехнулась. Свод тоннеля, а она попала в низкий и приземистый тоннель, покрывали мириады ледяных кристаллов. Свет фонарика многократно отражался от их граней, дробился, и казалось, что светятся сами камни. Это было хорошо, и Лиза ещё на волосок убавила мощность заклинания, после чего решительно зашагала вперёд.
Тоннель наполнил шорохи. Крысы?! Нет, изморозь покрывала не только свод, но и пол тоннеля; с каждый шагом Лиза ломала тысячи нежных ледяных игл. Разрушаясь, они и производили шорох.
Свет фонарика доставал на три или четыре шага вперёд, а дальше царила темнота. Какие опасности таились в ней? Лиза старалась не думать об этом, она просто считала шаги. Десять, двадцать, сто, тысяча... Ничего не происходило, тоннель уходил вперёд прямой как стрела. Подумав, Лиза погасила свет. Идти она может и так, на ощупь. Если же в темноте прячутся монстры, то как ей поможет слабый огонёк над головой?
Сто шагов, ещё сто шагов, тысяча шагов... Вторая тысяча, третья. От темноты и отсутствия впечатлений Лиза впала в дрёму. Перед глазами крутились обрывки картин, лица людей, всех, кто встретился ей в жизни. Тех, кого она помнила, кого давно забыла и кого мечтала забыть. Мелькнули давно пропавшие родители, пришёл, опираясь на палку, и присел в уголке шеф, падала, схватившись за грудь, Дромария Дракон, сморкался и кашлял в бороду волшебник Антон. Длинной чередой прошли местные пациенты. Высушенной рыбиной всплыл облик Иван Иваныча. Бандит хмурил брови, кривил тонкие сухие губы, но в его глазах стояла тоска. Потом появился Серёжа и бесшумно пошёл рядом, слева от неё. Справа оказался Марат.
«Не хочу!», – сказала ему Лиза.
«Я хотел помочь, золотце, – пожал плечами недавний мучитель, – одна ты пропадёшь в этих коридорах. Тебе так нужна забота!».
– Сгинь с глаз! – вслух закричала Лиза.
– Глаз... глаз... глаз... – многократно повторило эхо.
Эхо? Лиза открыла глаза.
Тоннель остался за спиной. Перед ней лежал огромный зал. Его стены терялись в лиловой дымке. Там и сям вверх вздымались колонны. Лиловый свет сочился сверху, с невидимого потолка. Между колоннами, в строгом геометрическом порядке лежали какие-то бруски или ящики.
– Бруски... – зачем-то сказала Лиза. Наверное, чтобы ещё раз услышать свой голос. – Сейчас проверим, что это за бруски!
– Бруски... бруски... бруски... – рассыпалось отражениями эхо.
Вперёд и вниз вела мощёная дорожка. Чем ниже спускалась Лиза, тем более нагревался воздух, и скоро стало, как летней ночью на морском побережье. Лизе даже почудились плеск волн и шум ветра в кронах кипарисов. Не хватало только звёзд.
Она посмотрела вверх. Над головой клубился лиловый туман...
Расстояние и обстановка обманули её. То, что сверху выглядело небольшим, на деле оказалось огромным. Размером каждый брусок был примерно с морской контейнер. Их стены покрывал полированный камень. Подойдя ближе к одному из «контейнеров», Лиза увидела в каменном зеркале своё отражение.
Одну из облицовочных плит на торце «контейнера» покрывали знаки. Угловатые, вырезанные в камне символы складывались в слова на неизвестном языке. Две строки, короткая верхняя, длинная нижняя. Лиза протянула руку и коснулась плиты кончиками пальцев...
«ААРНАМ ГОБАТША, – объявил в голове бесплотный голос. – КХАНУИ ДЕТРАИ ОДЕСТРА МИТРАИ КХАМ ГЛАДАОРГХ АТРОЧОХК». Буквы вспыхнули, и Лиза сквозь надпись провалилась в стену.
Небольшую камеру наполнял приглушённый свет потолочных ламп. Посредине стоял гроб . Под прозрачной крышкой лежало существо, лишь отдалённо напоминавшее человека. Огромные глаза под чешуйчатыми веками, лицо без носа и подбородка, два длинных клыка, торчавшие в углах жабьей пасти. Как саваном, существо укрывали его собственные кожистые крылья.
Склеп. Она попала на кладбище.
Лиза наклонилась над гробом. «ААРНАМ ГОБАТША», – торжественно повторил голос в голове.
Когда и где жил неведомый Аарнам Гобатша? Кем он был, Лиза поняла сразу: – магом. Магия в склепе достигала невероятной, чудовищной концентрации, и источником этой магии служило крылатое тело в гробу.
Лиза закрыла глаза и мысленно потянулась к силе. «Прости, Аарнам Гобатша, я возьму совсем немного, – подумала она. – Мне нужнее».
Чужая сила хлынула в неё потоком, сминая преграды, снося защитные бастионы! Это не Лиза качала, это мёртвый маг вбивал в неё силу. Такому напору бесполезно сопротивляться. Лиза вспомнила кормление в лаборатории Марата — почти то же самое, только Марат насиловал её желудочно, а Аарнам Гобатша — ментально.
Через минуту всё кончилось. Лиза отступила к стене — и выпала наружу. В последний миг, когда меркли лампы, ей почудился смешок в голове: «Ко мне редко заходят, – сказал Аарнам Гобатша. – Владей и спасибо за удовольствие!»
Потеряв счёт времени, она долго бродила среди могил. Теперь, когда Аарнам Гобатша восстановил её силы, её не волновали уже ни голод, ни жажда, ни усталость. Слева и справа границы кладбища терялись в тумане. Многие тысячи великих магов ждали собеседников в тишине своих склепов. Лиза без труда читала имена и даты, вслушивалась в перечисление их величайших подвигов.
Здесь лежали разные существа. Такие, как Аарнам Гобатша, а он, при всех отличиях, был очень похож на человека. Две ноги, две руки, пусть даже они превратились в крылья, одна голова. И всяческие иные. Пернатые змеи, бронированные черви в золотых латах, кошки с собачьими головами, псы на лапах пауков, двухголовые рыбы, просто облака тумана.
Все они стали тлен, сама память о породивших их народах рассыпалась в пыль. Сначала Лиза пыталась считать ряды могил, но сбилась. Какая разница, сколько тут их, зависших между смертью и небытиём? Гораздо важнее был ответ на другой вопрос: кто собрал их тут? Кто создал этот немыслимый город мёртвых? Откуда он взял силы для этой работы, и что будет, если эти силы вырвутся на свободу?
Иногда Лизе казалось, что она тоже умерла, что разбуженная ею стихия убила её, и что портал на самом деле не спас, а просто перенёс её к месту погребения. Ещё сто или двести шагов, ещё дюжина рядов, и она увидит пустой склеп, на котором будет написано: «Лиза Жюф, разбудила неподвластные ей силы, и те пожрали её». Тогда она ляжет в гроб, и прозрачная крышка отрежет её от мира.
Ну, нет! Не дождётесь, она ещё слишком молода!
Лиза повернула и пошла вглубь кладбища. Оно обязательно должно кончиться. У всего, что имеет начало, существует конец. И раз она вошла в это царство мёртвых, то может и выйти. Главное, идти в правильном направлении и никогда не поворачивать назад!
Она начала уставать, когда её лица коснулся свежий ветер. Лиза прибавила шаг. Скоро она увидела вдалеке стены, они приблизились, сбежались вместе, и теперь их разъединяла узкая трещина с неровными краями. Оттуда пахло водным пространством. Лиза решительно вошла в неё.
Создатель кладбища не стал её мучить. Прямоугольные каменные блоки, из которых были сложены стены кладбища, быстро сменились скальным монолитом. Несколько поворотов, и Лиза вышла на пляж, покрытый чёрным вулканическим песком. Слева и справа пляж ограничивали скалистые мысы.
За пляжем начинался океан. Далеко впереди, на горизонте, рождались валы. Они приближались, росли, один за другим накатывались на песок и с шипением отступали. Над водой повисло низкое серое небо.
Несколько обломков лежали отдельно, на грани прибоя. Океан выломал их из скал и гладко облизал, превратил в полукруглые валуны. Лиза сбросила кроссовки, села на один из валунов и опустила ноги в воду.
Только сейчас она поняла, насколько устала!
Вода была не тёплая и не холодная, никакая. Зато волны сбивали её в пену, и эта пена нежно щекотала натруженные ступни. Она посидит здесь немножко, сказала себе Лиза. Может же она отдохнуть, прежде чем... Что? Лиза решила пока не отвечать на этот вопрос.
Это было неправильное море. Не кричали птицы, не свистел ветер. Лиза зачерпнула воду рукой, лизнула: пресно. Очень странное море, впрочем, и само место обыкновенным тоже не назовешь...
– Мря-а-у!
Тёплый шерстяной бок коснулся её ноги.
– Мя-ааа!..
– Мяусей! – Лиза не поверила глазам. Мяусей, их с Виктором уникальный кот-трёхцветка. Знакомые не верили, говорили, что так не бывает, ветеринары качали головами и говорили непонятные слова. – Откуда ты здесь взялся, Мяусеище?!
Перед отпуском Виктор отнёс кота к знакомым. Мяусей у них уже бывал и отнёсся к переезду спокойно. И вот он — здесь. Как такое вообще возможно?
– Мря, – ответил кот, запрыгнул Лизе на колено, оттуда — на плечи, улёгся и заурчал.
Мяусей не знал, как он попал сюда, а если и знал, то не мог или не хотел рассказать. Впрочем, у кошек свои отношения с пространствами и мирами, и это только их отношения.
Пушистый хвост елозил по лицу, шерстинки лезли в рот и нос, но Лиза не сердилась. Маленькое неудобство – разве это плата за радость? Мяусей стал окошком в привычное прошлое, фотографией семьи, которую принесли в камеру неправедно осуждённому. Ещё Мяусей был лучом надежды: раз он смог попасть сюда, значит, есть и обратная дорога. Лиза стащила кота с плеч, расцеловала от прилива эмоций в розовый нос, подняла над головой.
– Мяу, – жалобно сказал Мяусей.
– Какой ты лёгонький, – нахмурилась Лиза. – Отощал, бедняжка. Жрать, наверное, хочешь?
Жрать Мяусей хотел.
Едва Лиза произнесла это слово, он задёргался в её руках и заорал как заполошный.
– Вот дурной! – охнула Лиза и выронила кота. – Больно же!
Пока Лиза лечила ободранные Мяусеем руки, кот ходил вокруг неё, задрав к небу хвост, и голосил: «Уя-а-у!.. Уя-а-у!..».
– Что же тебе такого дать? – задумалась Лиза. Кот успокоился и сел, с надеждой глядя на неё.
– Рыбки? – спросила Лиза. – Интересно, водится тут рыбка?
– Муа… – пропел Мяусей. Ему тоже было интересно.
Над морем парили какие-то птицы или существа, похожие на птиц. Должны они чем-то питаться? Не может быть, чтобы они летали просто так. Это человек может заниматься чем-то для удовольствия, звери всегда рациональны, когда не играют. Вряд ли эти «птицы» играли. Лиза видела, как кувыркались, играя, в воздухе вороны. Ну, совсем непохоже.
Когда-то давно Виктор вывозил её на рыбалку, так что Лиза примерно представляла, как это делается. Она сплела заклинание памяти, вспомнила – в деталях! – удочку и сотворила её.
Снасть вышла на загляденье. Длинная, гибкая, с навороченной катушкой, красивыми колечками вдоль удилища и удобной пробковой ручкой. Была даже этикетка производителя с маркой и ценой, только Лиза их не запомнила, поэтому буквы и цифры не складывались в слова. На катушку была намотана леска красивого изумрудного цвета, на её конце висела блестящая штучка.
– Забыла, – обратилась Лиза к коту, – как твой хозяин называл эту железку. Точно знаю, что не крючок. Видишь, их тут три? Ты не знаешь?
Мяусей озадаченно посмотрел на неё голубыми глазищами. Он не знал.
– Мряу! – высказался он в том смысле, что какая разница? Обещала рыбу? Поторопись.
– Тройник! – вспомнила Лиза. – Сюда наживку сажают. Сейчас, Мяусей, потерпи ещё немножко.
Сказано — сделано! Лиза вызвала из небытия наживку. На песок упала круглая жестянка из-под кошачьего корма. В ней копошились длинные розовые червяки. Мяусей, который при виде знакомого предмета оживился, понюхал червяков, фыркнул и стал с оскорблённым видом загребать песок. Закапывать.
– Но-но, – строго сказала Лиза, отбирая червяков. – Нечего нос воротить. И вообще, это не тебе.
Она без труда могла вызвать миску с курятиной или сосиску, но у кошек с пищей свои взаимоотношения. Магистра с два их заставишь трескать то, что создано магией. Только натуральное!
Теперь одного из червяков следовало насадить на тройник. Это удалось не сразу. Во-первых, противно, во-вторых, червяки были плотные и резиновые на ощупь и не хотели протыкаться жалами тройника. Промучившись несколько минут, Лиза к тройнику червяка просто привязала. Можно подумать, рыбе не всё равно.
Клюнуло сразу. Сначала Лиза подумала, что крючки зацепились за камень, но быстро осознала ошибку. Нечто, сидевшее на том конце лески, дёргалось и кидалось из стороны в сторону, зло стучало в ладони. Камни не сопротивляются, верно?
Лиза закусила губу и потянула удочку на себя. Удилище согнулось в дугу. Лиза, забыв все давние наставления о вываживании рыбы, ожесточённо крутила ручку катушки. Леска дрожала и пела, потом удилище резко разогнулось, из воды вылетело бесформенное нечто и плюхнулось на берег у Лизы за спиной.
Мяусей выгнулся дугой и зашипел, распушился, и стал похож на щётку для мытья авто. Вот только не бывает у щёток таких сумасшедших глаз и такой оскаленной пасти!..
Лиза с опаской подошла к добыче. Среди чёрной гальки, облепленное чёрным песком, ворочалось существо, похожее одновременно на щуку, осьминога и большого омара. Существо пучило десяток глаз, разевало пасть, истыканную сотнями острых как иголки зубов, вяло шевелило щупальцами и щёлкало клешнями. Тело его дрожало как желе, и по нему бродили разноцветные пятна.
Ну и страшилище! Вдруг оно ядовитое? Пожалуй, Мяусей откажется такое есть.
Взъерошенный кот подобрался к добыче и осторожно понюхал её. Тварь приподняла клешни и щёлкнула зубами, и тут случилось такое, чего Лиза никак не ожидала от ласкового домашнего любимца. Мяусей утробно зарычал и нанёс молниеносный удар лапой. Внутри твари что-то хрустнуло, и она затихла. Кот ударил существо ещё раз, а потом с видимым удовольствием принялся его поедать.
…Здесь не было ни ночи, ни дня, а только вечные сумерки. Пессимист назвал бы их вечерними, но Лиза предпочитала считать здешнее время ожиданием рассвета. Приятнее думать, что облака вот-вот разойдутся, и в чистой лазури появится солнце, и все беды останутся за спиной, и впереди будет только радость.
Лиза просыпалась, сгоняла с себя отъевшегося Мяусея, умывалась среди скал, стараясь не заходить глубоко в воду. Стоило ей вернуться на берег, кот начинал требовательно мяучить и путаться под ногами. Лиза доставала удочку и добывала завтрак. Осьмимар, так она назвала это существо, на вкус напоминал телятину в кислом соусе. Лиза разводила магический костёр и готовила еду. Насытившись, она уходила внутрь горы, бродила среди склепов, читала имена и слушала рассказы о деяниях, случившихся неизвестно где и неизвестно когда.
Тоннель, по которому она пришла на кладбище, бесследно исчез. Лиза решила было, что во время блужданий первого дня ушла слишком далеко от его устья. Она совершала походы то влево, то вправо, с каждым прожитым здесь днём уходила всё дальше, но стена длилась и длилась, словно насмехаясь. Устав, Лиза возвращалась к океану. Это происходило гораздо проще. В стороны кладбище простиралось бесконечно, но глубина его составляла всего шесть дюжин рядов. Трещина, ведущая к пляжу, всегда обнаруживалась там, где Лиза проходила мимо последнего, шестидесятого ряда склепов.
Сначала эти геометрические выкрутасы Лизу занимали, потом стали надоедать. Она знала единственный путь наружу, и вот он пропал. Сверху океан и гору с кладбищем накрывал непроницаемый для магии купол; Лиза, сколько не старалась, не могла пробиться наружу – ни мыслью, ни взглядом. Искатели возвращались, виновато поджимая лапки.
Она попыталась прорваться по воде. Создала катер с полными горючего баками и помчалась в открытое море. Берег и гору сзади поглотил туман, туман был везде: и слева, и справа, и впереди, только туман и волны. Потом туман впереди рассеялся, и Лиза увидела знакомый и ненавистный чёрный пляж.
Катер Лиза сожгла в полосе прибоя. Два часа столб пламени поднимался к небесам, два часа жирная копоть осаждалась на гальку и песок, но наутро пляж был чист.
С тоски Лиза принялась чудить. Она проложила через весь пляж подиум для дефиле и расставила вокруг него зеркала. Часами она гуляла между ними, нарядившись в самые вычурные, какие только могла придумать, наряды, или вообще нагишом, и рассматривала бесконечные ряды отражений. Скоро и это наскучило, отражения делали ровно то, что и она, послушно повторяли все её движения и не проявляли инициативы. И зачем они тогда ей нужны?
Не будь рядом Мяусея, Лиза бы перестала умываться и чистить зубы и скоро совсем бы опустилась. Забота о коте придавала её существованию видимость смысла. Накормив Мяусея и кое-как перекусив сама, Лиза садилась возле костра и смотрела на огонь. Мысли исчезали, растворялись в пляске языков пламени. Урчал под боком Мяусей, и ей казалось, что на свете не существует и не существовало ничего, кроме этого пляжа, а прошедшая жизнь просто приснилась. Академия, работа в магической криминальной полиции, потерпевшие и преступники, грешники и святые, Виктор…
– Ну, ты и забралась, старуха! – сказал Виктор.
Виктор?
Лиза оглянулась. Да, это был он, такой же, как и в их первую встречу.
– Вик… – прошептала Лиза и свалилась в обморок.
– …Я дважды почти добрался до тебя, – рассказывал Виктор, со вкусом поедая печёного осьмимара, – приходил, а тебя там уже не было. Что за странный обычай – не сидеть на месте, а прыгать стрекозой по камышу! Сначала была какая-то комната и какой-то чернявый хлыщ. Надеюсь, он не обижал тебя? Мне очень хотелось его убить…
Мяусей лежал у него на коленях и олицетворял собою Самого Счастливого Кота на Свете. Лизе на миг стало завидно: вот уж у кого никаких проблем – хозяева рядом и жратвы от пуза!
– Надо было убить, – сказала она.
– Да? Жаль, я не сделал этого сразу, теперь вряд ли получится, – Виктор задумчиво почесал подбородок. – Второй раз я сунулся – и сразу сбежал обратно. Там было такое, такое!.. Я даже подумал, что потерял тебя навсегда.
– Стой, подожди, – не поняла Лиза. – Почему теперь вряд ли получится его убить? Вернёмся и убьём! Я с удовольствием тебе помогу, даже нет, я сама его… Что ты на меня так странно смотришь?
Виктор вытер руки крахмальной салфеткой – Лиза ради такого случая создала самые красивые столовые приборы, какие смогла вспомнить – и спросил:
– Ты знаешь, как это всё, – он обрисовал рукой круг над головой, – называется? Вот это место?
– Нет, откуда? – удивилась Лиза. – А что?
Виктор вздохнул.
– Я тоже не знаю точно, – сказал он, – но есть одна легенда…
Он смотрел так печально, что Лиза поняла: ничего хорошего она не услышит. Так и оказалось.
– …Оттого его называют Некрополь богов, – закончил рассказ Виктор. – Величайшие из величайших магов не умирают, но уходят туда, откуда нет возврата. Там никогда не восходит солнце, там лежит безбрежный океан из слёз, и в чёрной скале без входа и без выхода лежат боги. Похоже?
Лиза поёжилась. Картинка была один в один, а о том, что в скале есть на самом деле вход, знает только она – и вот теперь Виктор.
– Вот объясни мне, – сварливо спросила она, – какого демона ты сюда припёрся, если отсюда нет выхода? Если ты не знаешь дороги назад?
– Не подумал, – развёл руками Вик. – Ты была в беде, я так хотел к тебе… и потом, мне что, не надо было тебя спасать? Ты что, нашла себе тут какого-нибудь симпатичного мёртвого бога? Мы так не договаривались!
– Дурачок, – Лиза ласково взъерошила мужу волосы. – И что мы тут будем с тобой делать?
– Плодиться и размножаться.
– Ну, уж нет! – возмутилась Лиза. – Хочешь, чтобы наши дети всю жизнь провели на этом берегу?
– И внуки, и правнуки, – печально сказал Вик. – Согласен, перспектива не из приятных. Но я, всё-таки, твой муж, я должен быть рядом.
– Но ты точно не знаешь отсюда дороги?
– Почему? Знаю.
– Издеваешься?! – закричала Лиза. – Ты сам только что сказал – без входа и выхода!
– Я знаю дорогу назад, – повторил Виктор. – Уходя за тобой, я оставил якоря.
– Не понимаю!
– Только не нервничай и не ругайся, – заговорил Вик примирительно. – Знать-то я знаю, но это место не зря назвали Некрополь богов. Его окружает барьер, и мне в жизни не пробить его. Я же не бог…
Виктор замолчал. Лиза угрюмо пялилась в огонь, потом в раздражении погасила его. Вот облом так облом… Ну, Вик! Очнувшись после обморока, Лиза увидела родное лицо и уверилась, что теперь всё будет хорошо, а он по этой надежде сапожищами!.. Не бог он, видите ли. А кто бог?
Лиза упрямо тряхнула отросшими волосами. Нет, она этого так не оставит! Не намерена она доживать оставшиеся годы, валяясь на чёрном песке даже в компании Виктора и Мяусея. Она ещё слишком молода для пенсии.
– Пошли!
Лиза встала и протянула мужу руку.
– Куда?
– Увидишь, – нетерпеливо ответила Лиза. – Тут рядом.
Вик дёрнул плечами, но пошёл следом за ней. Возле скалы он схватил Лизу за руку:
– Что ты задумала?
– Нам туда, – Лиза кивнула на зигзаг трещины.
– Куда туда?!
Виктор переводил взгляд с Лизы на скалу и обратно. Брови его потихоньку поднимались выше и выше, в них росло недоумение.
– Внутрь, конечно, – сказала Лиза.
– Куда внутрь? – растерянно спросил Виктор. – Это просто камень. Я не умею проходить сквозь камень.
Он протянул руку и похлопал по пустоте, там, где Лиза видела разлом в скале.
– Это базальт, – Виктор показал испачканные пальцы, – просто грязный базальт.
– Тогда жди, – сказала Лиза и шагнула в трещину.
– Лиза!
Она обернулась. Вик стоял у пролома и испуганно смотрел в её сторону, но… мимо неё.
– Кто ты теперь, Лиза? – задумчиво сказал он.
– Магистр Лизавета Жюф, – сказала Лиза. – Я скоро вернусь, Вик. Мне надо навестить одного бога.
Виктор её не услышал.
Аарнам Гобатша встретил Лизу удивлённым смешком:
«Я становлюсь популярным, – проявился в сознании его голос. – Человек Лиза, ты успела истратить всю магию? Так быстро?»
– Не в этом дело, – ответила Лиза. – Я хочу уйти отсюда. Для этого мне нужна сила, очень много силы. Где её взять?
«Зачем тебе уходить, если ты уже здесь? – засмеялся Аарнам Гобатша. – мёртвым незачем и некуда уходить».
– Я жива! – вздёрнула подбородок Лиза.
«Здесь нет живых», – мягко сказал Аарнам Гобатша.
– Я жива! – повторила Лиза.
Крылатый мертвец долго молчал. Лиза уже решила, что аудиенция закончена, но внезапно он заговорил:
«Когда-то давно, ты даже не можешь представить, насколько, – с неслышным вздохом начал он, – меня называли Грозой Запада, Зверем с Востока и другими столь же гордыми и страшными именами. Я правил половиной мира, и вторая половина уже готова была упасть к моим ногам. Я был на пороге победы, но враги объединились и дали мне бой. О, какой это был бой! Это одно из немногих воспоминаний, которым я разрешил тревожить мой покой. Так или иначе, но враги оказались сильнее, и я бежал. Я шёл зловонным болотом по единственно возможной дороге. Она привела меня сюда. Я понял, что умер, но гордость, – он снова вздохнул, – гордость заставила меня бороться. Я долго бродил среди могил, не веря, что это всё. Прошло время, много времени, я нашёл свою могилу и лёг в неё, потому что это было правильно. Ты тоже привыкнешь к тому, что умерла».
– Но я не помню, чтобы я умирала, – возразила Лиза.
«Никто не помнит своей смерти, – сказал Аарнам Гобатша. – Ты прошла Тропой Памяти, значит, ты умерла».
– Не помню никакой тропы, – сказала Лиза. – Был подвал, и был заросший инеем тоннель.
«У каждого своя Тропа Памяти, – заметил мертвец. – У меня было болото, у тебя – тоннель. Какая разница?»
– Это бессмысленный спор, – заявила Лиза. – Наверное, я имею право сама решить, жива я или уже нет.
«Значит, ты хочешь силу?» – не стал спорить Аарнам Гобатша.
– Да, и как можно больше.
«Хорошо», – сказал мёртвый маг и вломился в неё. Вернее, хотел вломиться, Лиза заметила его желание и поставила щит.
«Ты защитилась? – мертвец был потрясён. – От этого нельзя защититься!»
– Неважно, – сказала Лиза. – Где мне взять силу?
«Ты знаешь сама», – сварливо ответил Аарнам Гобатша и замолк.
– Спасибо, – сказала Лиза и покинула склеп мёртвого бога. Она внезапно обнаружила, что действительно знает.
Виктор вскочил при её появлении.
– Ты появилась прямо из стены, – обескуражено сказал он. – Как это у тебя вышло?
– Потом, – отмахнулась Лиза. – Пойдём скорее, надо найти Мяусея. Не хочу забыть его здесь…



https://author.today/work/8035

Встреча первая. Первые встречи
Встреча вторая. Терапия и терапевты
Встреча третья. Странники и путешественники
Встреча четвёртая. Крысиные игры
Встреча пятая. Сильнее магии
Встреча шестая. Заботливый Марат

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ