Ptisa_Lucy все записи автора Автор bbg,

Глава 15

Незримая черта поделила актовый зал лицея на две части. У входа были устроены трибуны, на них толпились и шумели родственники, друзья, все те, кто пришёл сегодня поздравить выпускников. Там же, на возвышении, стояли кресла и стол для начальства. В этом году лицей справлял юбилей, поэтому ждали директора Департамента Управления Дитмара-Эдуарда.
Директор лицея, шестиранговый Джозеф-Флориан, не находил себе места: вскакивал со своего места, то кидал нетерпеливые взгляды на вход, то, в который уже раз, придирчиво осматривал лицеистов, которые построились напротив трибуны. За год он изучил их всех, сроднился, стал считать почти родными. Переживал, хотя и запоздало, сегодня в зале собрались лучшие, те, кто успешно сдал вчера последний экзамен.
«Идёт, идёт!» – пронёсся по рядам шепоток. Двери распахнулись, в зал, опираясь на трость, вошёл высокий старик в парадном сером мундире. На шевроне его сияли девять золотых звёзд.
Дитмар-Эдуард прошествовал в президиум, сел, прямой как палка и замер. Джозеф-Флориан склонился к его уху, зашептал что-то, тряся толстыми щеками.
– Пузан слишком волнуется, – вполголоса произнёс из второго ряда Серёга-Второй. – Не к добру, братие и сестрие!
На самом деле серёгин индекс состоял из семи цифр, но никто их, кроме старосты потока, не помнил, а вторым его величали потому, что был среди них Сергей-Первый, в отличии от Второго молчун и флегматик.
– Ждут кого-то? – предположила слева Маринка, соседка Жана по строю и по месту в аудиториях. Она стояла вытянувшись, крепко — по уставному — сжав кулаки. Почти вплотную, он чувствовал сквозь форменные брюки жар её тела.
– Кого это? – поинтересовался Жан. – Наши все здесь.
– Попечители его разберут, – ответила Маринка, прижимаясь к нему бедром. – Кого-то. Тебе какая разница? Может, синих? Юбилей всё-таки!..
Вот так она и преследовала его весь учебный год! Глупое слово, другой бы радовался, девчонка была хороша, а секс угоден попечителям, но... «Не обижайся, Маришка, – объяснил ей Жан. – Это в городе секс угоден, а у нас... У них, в лесу, – сразу поправился он, – секс дело тайное, попечителям в пику! Не могу, понимаешь? Сам знаю, что дурак, перебороть себя не могу!»
Над ним не смеялись. Маринка даже не думала обижаться и, как ни в чём не бывало, продолжала попытки его обольстить. Кажется, она воспринимала происходящее как игру. От этого Жану бывало нестерпимо, до зуда в ладонях стыдно. Алёна, он точно знал это, ничего не сказала бы против, и вряд ли бы поняла его сомнения. Да и Маринка, узнай она про его отношения с большой начальницей Алёной, только порадовалась бы за него.
Странные люди... Или он сам – урод.
– Вряд ли синие, – рассуждал тем временем Серёга-Второй. – У них свои юбилеи, а старик их не любит.
– Дитмар-то? – уточнил Иоганн-Василий.
– Ага. И Флориаша не жалует.
– Мамочки мои! – ойкнула Маринка. – Это же...
В зале появился попечитель.
Крак-крак!.. Крак-крак!.. Стучали когти по паркету, кончик хвоста описывал петли и круги.
Ящер двигался вдоль строя, смотрел не мигая, шумно втягивал воздух. Трепетали складки над ноздрями. Шагов за пять до Жана попечитель замедлился словно в сомнении.
– Ой-ой... – прошептала Маринка и часто задышала.
Попечитель остановился возле Маринки, наклонил голову. Девушка зашаталась и упала бы, не подхвати её Жан её под локоть.
Попечитель клацнул клыками:
– Не бойся, молодая самочка, я не ем живых человеков!
Попечитель высунул длинный красный язык, погладил воздух возле маришкиного лица, мазнул ненароком шею Жана. Парень поёжился: как мокрая резина...
Внезапно ящер посмотрел ему в глаза. Зрачок его дрожал, за ним пряталась чёрная пустота.
Попечитель втянул воздух узкими ноздрями, снова щёлкнул зубами и быстро взбежал на помост к Дитмару-Эдуарду. Была в его движениях странная грация, отточенность, завершённость.
Совершенство.

Директор Департамента поднялся:
– Честь своим присутствием нам оказал совершенный Бранч, попечитель! Приветствуем его!
Зал взорвался рукоплесканиями! Как заворожённый, Жан захлопал вместе со всеми...
– Спасибо, растущие! – сказал Бранч. – Станем работать вместе.
После слово взял Джозеф-Флориан:
– Приступаем к вручению! Антон триста двенадцать-семьдесят четыре!
Выпускники один за другим выходили на помост, получали из рук Дитмара-Эдуарда памятные знаки и дипломы. Скоро директор выкрикнул и имя Жана.
Глава Департамента напомнил Жану Джанкарло. Такой же сухой и седой, только Дитмар-Эдуард был гораздо старше, чуть не в два раза. Ему уж точно по лесам не бегать!
Жан осторожно пожал мягкую ладонь Дитмара-Эдуарда, принял футляр со знаком и собирался уходить, но старик задержал его:
– Ты лихо разобрался с тестами, мальчик! После практики надеюсь увидеть тебя в центральном аппарате Департамента.
Голос у директора оказался тусклый, надтреснутый, словно старик надышался пылью и с трудом удерживается от кашля.
– Буду стараться, господин управленец девятого ранга! – нашёлся Жан, дождался кивка и бегом вернулся в строй.
– Что он тебе сказал? – спросил Серёга-Второй.
– Электронные тесты, сказал, хорошо прошёл, – почти не покривил душой Жан.
– О!.. – глубокомысленно протянул Серёга.
Эти тесты Жан не любил, они будили в нём память о годах, проведённых в интернате номер тридцать семь. Давили на психику часы, которые он провёл у спинки кровати, связывая нити, соединяя зубчатые фигуры и очищая экран в ожидании сладости. Теперь его призом стало время, минуты и десятки минут, сэкономленные на прохождении. Мало радости пялиться в призрачную геометрию, это время можно потратить лучше.
Его нелюбовь неожиданно дала плоды. Ненависть сильнее любви, решил Жан.
– Через два дня все вы получите расширенную лицензию на хлыст, – рисовал перспективы Джозеф-Флориан с помоста, – и станете полноправными управленцами. Сейчас — краткое угощение для гостей выпуска.
Ряды курсантов зашумели в предвкушении.
– Подождите, я ещё не закончил, – сказал директор лицея. – О том, что будет дальше, расскажет уважаемый Дитмар-Эдуард!
– Никто не забыл, что у нас сегодня праздник? – проговорил Дитмар-Эдуард в наступившей тишине. – Пятьдесят лет нечасто бывают, мало кто справляет их дважды, уж я-то знаю, хе-хе!..
Зал одобрительно зашумел, оценив шутку. Директор Департамента поднял руку:
– Спасибо, спасибо, вы очень добры к старику. Так вот, – его голос неожиданно наполнила молодая сила, – Департамент дарит сегодня всем выпускникам по пятьдесят жетонов! Они будут переведены на ваши чипы немедленно.
– Ура-а!.. – грянули ряды. На трибунах возникло оживление.
– Подождите, я не договорил, – снова поднял руку Дитмар-Эдуард. – Это надо потратить за сегодня и завтра в Центре Развлечений. Их нельзя отложить на потом и передать кому-то. А то знаю я вас, будете вместо отдыха чахнуть и корпеть. Отставить экономность! Всем чудить! Отчёты сдадите по возвращению в лицей.
– Какие же отчёты, господин директор?! – не выдержал Сергей-Второй. – Полсотни жетонов — это же... это...
– Вот и проверим, как вы умеете не терять голову! – под общий смех ответил Дитмар-Эдуард.
– От имени попечителей, – произнёс вдруг Бранч, – удваиваю сумму! Безо всяких условий!
Ответом ему было троекратное ура.
Угощение Жан пропустил: не хотелось, да и некого бы угощать. Он нашёл в холле удобное кресло среди кадок зимнего сада и продремал весь фуршет.
Здесь его и нашли Маринка и Сергей-Второй.
– Поедем грузовой вакуум-трубой, – заявил Серёга. – На струне сейчас давка, завтра выходные, все ломанутся в Центр.
– А если на мобиле? – спросил Жан.
– Совсем, что ли? – удивился Серёга. – Знаешь, во что это встанет?
– Попечитель добавил жетонов.
– И лучше я истрачу их в Центре, чем на мобиль!
– Хорошо, – сказал Жан. – Но грузовая труба не возит пассажиров.
– Обижаешь, управленец! – сказал Серёга. – Ты управленец на задании или зачем? При исполнении имеешь право задействовать любой подходящий транспорт.
– В самом деле, Жано, – произнесла Маринка, – нам приказали истратить эти жетоны, значит, мы на задании!
Крыть было нечем. Они спустились в подвал, на станцию трубы, и обнаружили там половину курса.
– Умники, – усмехнулся Жан.
– Зато не скучно! – нашёлся Сергей-Второй.
Они могли уйти на смежную, пассажирскую линию, но отказалась Маринка.
– Экономить — так экономить, – решительно сказала она. – То же, что и мобиль, только окон нет. Лучше на меня потратьте! Жан, купишь мне «Симфонию»?
– Уговорили, – не стал спорить Жан.
Десять минут разгона в пустоте, столько же торможения, и вот они на месте.
Конструкторы Центра Развлечений применили множество разрешённых технологий попечителей, куда больше, чем при обычном строительстве. Как по секрету рассказала Жану Алёна, половину блоков и машин завезли из метрополии, без права изучения. Жан боялся себе представить, сколько юных мозгов пошли в оплату этих поставок! С другой стороны, попечители могли не взять за них ничего, так как обладали хоть и рациональной, но не человеческой логикой.
Это было странное и удивительное место. У обычного человека при взгляде на него начинала кружиться голова, и именно поэтому Центр Развлечений отнесли на полсотни километров от города. Работа требует простых и функциональных интерьеров: ничего не должно отвлекать от дела.
Отдых — это иное! На отдыхе человек раскрепощён и открыт чуду; Центр Развлечений — для него.
С конечной станции вакуум-трубы, с глубины двухсот метров они поднялись на обычном лифте и оказались в цветущем саду. Сергей-Второй потянул их на спиральную дорогу, которая опоясывала Центр широкими витками.
– Нет, – сказал Жан. – Маришка хотела «Симфонию». Кафе!
– Опа... – Сергей-Второй был не просто удивлён, он был раздавлен и растёрт в пыль.
Рядом с ними завис радужный, колеблющийся пузырь. Кафе, кусок силового поля, гостиница, ресторан и винтокрыл одновременно!
В боку пузыря протаял круглый люк.
– Добро пожаловать, дорогой друг Маришка! – объявил Жан и кивнул Серёге: – Ну, и ты заходи.
Откуда всплыли эти слова? Из детства, из сказок, что читала ему позабытая мать. Никому не нужные, неинтересные слова, но вспомнились?
– Спасибо, Жан...
Маринка скользнула внутрь, за нею ошарашенный Серёга, последним — Жан.
Кафе зарастило вход и взлетело над деревьями.
– Приветствую дорогих гостей! – произнесла мерцающая пустота в середине пузыря. – Позвольте узнать ваши желания... Напитки? Виды? Музыка? Интерьер?
– Можно... «Симфонию»? – спросила Маринка.
Купол над их головами взволновался вихрем и родил плоский диск. Он плавно опустился и повис перед Жаном. Поднос с тремя бокалами «Симфонии».
– Ой, спасибо, целых три, – смутилась Маринка. – Жан, нам хватит жетонов?
– Коктейль «Симфония» за счёт Центра, – заявило кафе. – Виды? Музыка? Интерьер? Маршрут и длительность?
– Тёплый бассейн, мебель — не знаю, что принято в бассейнах? Пусть играет что-то из классики, – ответил Жан. – Виды Центра, летим танцевать на Главный Подиум. Не торопясь. Эээ... кафе, это дорого?
– Сегодня и специально для господ молодых управленцев — пятьдесят жетонов! – доложило кафе. – Реализую?
– Да! – с радостью ответил Жан. Он примерно представлял стоимость заказа, Алёна возила его в Центр, но он боялся ошибиться. Зато, истратив эти жетоны, Жан вздохнул спокойнее. Подачка Бранча раздражала его; чип, на котором лежал попечительский полтинник, словно жёг предплечье — как памятной ночью в осеннем лесу.
Жан передёрнул плечами: драные попечители, держи себя в руках! Сегодня он сделал только второй шаг до цели, а сколько их ещё? Не хватало превратиться из-за ерунды в неврастеника!
Пока он копался в себе, кафе исполнило заказ...
Они стояли на круглом прозрачном помосте в центре большого зала. Помост омывал кольцевой бассейн с изумрудной водой, прямо из неё вырастал прозрачный купол. Вода медленно крутилась вокруг помоста, с журчание обтекала островки цветущей зелени.
Очень тихо, но явственно заиграли скрипки, им вторил орган.
Хорошо.
Жан присел на кожаный диванчик, взял из вазы на столике грушу. Сочная!
– Ой, Жан, какой ты молодец! – Маринка захлопала в ладоши, сбросила форму и нырнула в бассейн. Загорелой рыбкой пронзила зелёную воду, всплыла и перевернулась на спину, разбросав руки и ноги.
Красивая девчонка... Какой же он дурачок!
– Он когда посмотрел на меня, я чуть не кончила, – мечтательно проговорила Маринка и позвала: – Мальчики, ныряйте сюда, классно!
– Слушай, Жан... – нерешительно начал Серёга-Второй. – Я, понимаешь... должен отдать тебе половину, но...
– Глупости, сочтёмся! – отмахнулся Жан. – Ты что, собрался умереть завтра?
– Конечно, сочтёмся, – с облегчение сказал Серёга. – Я не забуду, честное слово!
– Я тоже, – сделал Жан хищное лицо. Так, в его понимании, должен был глядеть древний ростовщик. – Иди к ней, Серёжка! – он кивнул на Маришку. – Секс угоден попечителям, а лететь долго.
– Пошли вместе? – сказал Серёга, расстёгивая китель. – А то нехорошо как-то. Маринка рада будет.
– Я тут посижу, – сказал Жан и взял ещё одну грушу. – Не бойтесь, завтра не умру.

Кафе летело сквозь Центр.
Медленно облетало свечи небоскрёбов, и Жан видел — это устремлённые в небо бульвары в цвету. Шары лип, облака вишен и яблонь, и люди, гуляющие по бесконечным лентам дорожек. Вертикально, под обратными углами или просто головой вниз, не замечая странного. Бульвары сменились цепочками прудов, бассейнов, терм и бань. Вокруг небоскрёбов кружились как электроны парки и стадионы, концертные залы и танцполы. Шипастые сферы, зубчатые кубы и призмы, тугие спирали и зеркальные плоскости, в которых отражалось небо и Центр. Места для услаждения зрения и слуха, обоняния и осязания, всевозможные — и немыслимые! – аттракционы, иллюзионы и гипносы.
Сверху циклопической короной Центр венчал Главный Подиум. Всегда окутанный грозовыми облаками, оплетённый сеткой молний, но и освещённый полуденным солнцем, вечный штиль и вечный шторм.
Высь и простор! Перекрученное пространство, где высота превращалась в глубину, а безбрежная ширь в тесноту катакомб. Жан улыбнулся: как он боялся когда-то летать, простой винтокрыл приводил его в ужас, а теперь!..
Любовники тихо ворковали, от этого уютного и мирного звука Жан задремал.
Он снова увидел попечителя Бранча. Зелёный ящер с тяжёлой головой и жёлтыми кошачьими глазами. «Хочешь меня обмануть? – сказал попечитель. – Не выйдет!». Тогда Жан схватил его за шею и стал душить! Холодная скользкая плоть расползалась под пальцами, отпадала пластами, и под ней возникала бледная человеческая кожа с синими цифрами: шесть-ноль-ноль-два-четыре, шесть-ноль-ноль-два-пять, шесть-ноль-ноль-два-шесть!.. Последние две, три, а потом и четыре цифры индекса менялись всё быстрее, расплылись фиолетовым облаком.
– Прилетели, – сказал Бранч и дохнул на Жана вкусным апельсином духом.
Жан открыл глаза.
– Прилетели, Жано, – Маришка трясла его за плечо. – Просыпайся!
Девушка успела переодеться и высушить волосы, её тело покрывало нечто призрачное, кисейно-текущее, дождливо-туманное. Серёга тоже поменял мундир на серебристые брюки свободного кроя и очень открытую майку.
– Ты так пойдёшь? – он усмехнулся. – Танцы, Жан, свобода, развлечение...
– Сегодня выпуск, – ответил Жан. – Юбилейный. Форма не помешает. Пусть все знают, чей праздник.
Главный подиум встретил их громом и дождём из конфетти. Крохотные разноцветные блёстки таяли на коже, оставляли в воздухе ароматы мяты, апельсина, ванили.
Выпускники ступили под его своды — и оказались в тропическом лесу. С ветвей деревьев свисали гирлянды цветов, звучали птичьи трели; тропинку, по которой они шли, неторопливо пересёк ягуар. Тропинка вывела их к реке, которая несла ниоткуда в никуда жёлтую глинистую воду. Тропинка исчезала под волнами. Маринка остановилась, но Жан смело ступил в реку, и вода взметнулась вверх, образуя тоннель. Поток бурлил слева и справа и над головой, в мути мелькали тени, под ногами бились в лужицах пираньи, сверху по куполу скользнуло длинное зелёное тело.
Через два десятка шагов по мокрым камням они вышли на берег, и река за спиной шумно обрушилась в русло. Простучали по плечам капли, налетел тёплый ветер — и взорвался танцевальной музыкой!
Вокруг был огромный зал, расцвеченный прожекторами. Там и сям из пола вырастали колонны: гладкие, или витые, или из шершавого, плохо обработанного камня, или прозрачные как хрусталь.
На освещённых или тёмных площадках, на помостах или возвышениях, на шляпках гигантских грибов, на висящих в пустоте облаках двигались тела. В строгой, или пёстрой, или фривольной одежде — или вовсе обнажённые люди танцевали, извивались, замирали на полушаге, медитировали в полной неподвижности.
– Танцевать!
Маринка, приплясывая, побежала вперёд, крутя головой и выбирая освещение, музыку и место. Сергей быстрыми шагами двинулся за ней.
Жан постоял немного, оглядываясь и прислушиваясь, потом свернул за ближайшую колонну, похожую на ствол дуба — и вышел в зной пустыни.
Солнце стояло в зените. Струйка пота потекла между лопаток. Жан надвинул форменную панаму на глаза и полез на бархан.
Осыпался с шорохом песок, пыль лезла в нос и глаза, но Жан упорно полз вверх, падал, скатывался, но полз. С гребня он увидел широкую каменистую котловину, окружённую рядами кактусов и агав, расчерченную рядами фонтанов на прямоугольники и квадраты. В них на множество площадок люди играли в мяч, кидали летающий диск или просто отдыхали в компании корзинок с едой и напитками.
Жан вздохнул. Путь вниз легче, но если поторопиться, можно сломать шею.
Алёна ждала его в тени десятиметровой карнегии.
– Ты выбрала странное место, госпожа управленец восьмого ранга!
Сегодня Алёна надела простое белое платье с открытой спиной и белые полусапожки. Лицо её закрывала золотая маска.
– Я исправлюсь, – сказала Алёна. – Пойдём.
Она протянула руку.
– Ты опять командуешь!
Жан отвернулся.
– Прости, – тихо сказала Алёна, – это привычка. Но ты сам виноват, зачем пришёл в форме?
Она прижалась к нему сзади, обняла, вдохнула кисловатый запах пота:
– Пожалуйста, прости...
– Ты виновата, – сказал Жан, оборачиваясь. – Тебя надо наказать.
– Да...
– Раздевайся!
Алёна послушно сняла платье.
– И сапоги!
Женщина поочерёдно стащила обувь, отставила в сторону и стояла теперь совсем без ничего. Горячий песок жёг ступни, она морщилась и переступала на месте.
– Теперь веди! – приказал Жан.
Алёна молча развернулась и пошла вперёд. Жан, стараясь не шуметь, подхватил её платье и сапоги и двинулся следом.
Красивая женщина, попечитель знает, до чего шикарная и эффектная женщина! Куда до неё Маринке! Маринка просто молода, это много, но не всё. А Алёна... она знает, насколько хороша, но пусть вспомнит, каково это — подчиняться!
Насколько его идея глупа, Жан понял скоро. Алёна шла весело и гордо, играя телом, мелкие капельки пота блестели на её плечах, и от неё восхитительно пахло!
Человека нельзя унизить наготой, если нагота радует, ведь секс – угоден попечителям. Мелкое неудобство от горячего песка – не в счёт, Центр Развлечений не способен причинить человеку вред.
Если Алёна хотела его раззадорить, то своей цели она добилась. Жану захотелось её, сильно, до боли. В два шага догнав женщину, Жан рывков развернул её к себе, просунул ладонь ей между ног.
– Сейчас, – потребовал он, – немедленно!
– Не выйдет, – простонала Алёна, откидывая голову назад, – сейчас смена...
– Что? – не понял Жан.
Потемнело, словно выключили Солнце. Задул ледяной ветер, а песок под ногами превратился в колючий наст.
– Надень! – Жан протянул Алёне платье. Опять глупость, что может невесомая тряпочка против мороза?
Алёна засмеялась, вырвалась и побежала вперёд, босиком по льду, и пропала в снежном вихре! Жан бросился за ней, поскользнулся, рассадил руку.
– Алёна! – закричал он. – Ты где?
Выла вьюга, обжигала щёки снежная крупа. Холод пробирался под мундир. Жан на минуту запаниковал: куда идти? Вокруг одинаковая ледяная пустыня с одинаковыми сугробами и торосами, и даже Луна скрылась в серых облаках. Скоро он замёрзнет и упадёт, а снег и ветер насыплют над его телом могильный курган...
Но Центр не может причинить человеку вред!
Жан встал и побежал. Куда – неважно, главное – не стоять на месте.
...И выскочил в просторный, освещённый факелами зал. Пол застилал пушистый белый ковёр, стены прикрывали гобелены со сценами охоты и пиров, в камине стреляли искрами поленья. Алёна стояла у разобранной постели, смотрела в окно, в звёздное небо. Её фигуру обливал парадный мундир, серый с золотым.
Жан подошёл и встал рядом. За окнами был город. Горели огнями лучи радиальных проспектов, весело перемигивались высотки, вдалеке чернел парк.
– Я потерял твою одежду и сапоги, госпожа управленец восьмого ранга, – сказал Жан.
Алёна пожала плечами.
– Старик впечатлён твоими успехами, – сказала она.
– Старик?
– Дитмар-Эдуард, директор, – объяснила Алёна. – После практики он хочет взять тебя в центральный аппарат.
– Я знаю, – ответил Жан.
– Ты рад?
– Я не знаю.
– А я рада, – просто сказала женщина. – Мы часто сможем бывать вместе.
Жан в ответ обнял её за плечи. Не было под пальцами мундира, но тёплая кожа! Иллюзия. Впрочем, что в Центре Развлечений не иллюзия? Только если сам Жан...
– Я прошу тебя... – сказала вдруг Алёна и замолчала, словно не решаясь продолжить.
– Что?
– Никогда не спрашивай меня о службе, – ответила Алёна. – Я женщина, я хочу тебя и хочу быть с тобой, но я – заместитель директора. Не спрашивай, вдруг я не удержусь и расскажу то, что тебе не положено знать?
Она замолчала, с тревогой всматриваясь в его лицо.
Молчал и Жан. Молчал Ивась, который никогда не покидал его памяти, нашёптывал и подсказывал, а сейчас не находил слов.
– Обещаю, – сказал Жан. – Я не спрошу тебя ни о чём.


https://author.today/work/2819

Глава 1 Глава 2 Глава 3 Глава 4 Глава 5 Глава 6 Глава 7 Глава 8 Глава 9 Глава 10	Глава 11 Глава 12 Глава 13 Глава 14