Ptisa_Lucy все записи автора Автор. Юлия Шутова. YU_SHUTOVA

Отрывок из романа Ю_ШУТОВОЙ "Реки текут к морю"


— Девчонки, что там у вас? Чего хохочете? — Герка постучал в дверь и сунул голову в комнату, из которой доносился громкий девичий смех. Пять или шесть голов нависали над чем-то, одна бубнила, остальные смеялись.
— А, Герочка, ты. А мы тут... Смотри, какая книженция, — Тамара не преминула первой обратить на себя внимание, — «Кулинария» называется. В помощь любой хозяйке. Вот ужин собираемся готовить.

Он посмотрел на блеклую желтую обложку толстенного талмуда, в золотом картуше лишь одно слово «Кулинария». Как «Библия» — была у них на антресолях дома, еще дедова, рука не поднималась выкинуть.


Кулинария. Год издания 1955

— И чего смешного?

— Ну как же, — Тамара взяла книгу и стала читать с неким томным выражением лица и легким придыханием в голосе, — у жареного охлажденного рябчика каждое филе надрезать острым ножом вдоль на ровные ломтики. На образовавшееся между ломтиками пространство нанести слой сыра из дичи или мусса из дичи...

При слове «мусс» девчонки опять захохотали. А Тома продолжала:

— При подаче порциями рябчика положить на крутон из желе, на ножку одеть папильетку, — девчонки уже подвывали, схватившись за животы: «Папильотку... Счас умру... Рябчик в папильотках...», — и гарнировать корзиночками из мандаринов с фруктовым салатом, украсить зеленью и фигурками из желе.

И дождавшись, когда хохот несколько стихнет, добавила загробным голосом:

— На десерт подайте ананас.

Отсмеялись. Кто-то, сползая с кровати, вздохнул:

— А у нас из всего перечисленного только нож, да и тот тупой.
— Ага. Мы вон с Веркой третий день на геркулесе, — согласилась Тамара, — зато приобрели аристократическую бледность и блеск в глазах. Голодный. — и опять повернувшись в Герке, — А ты, Истомин, чего зашел-то? На ужин рассчитываешь? Из рябчика с ананасом. Или пригласить куда хочешь? А? На танцы бы что ли пригласил нас с Верой, ты ж ходишь.

Тамара пыталась ухватить быка за рога. Вроде бы в шутку при всех. Но вот при всех-то, может, и не откажет. Давно хотелось куда-нибудь выйти потанцевать, но вдвоем с подружкой стремно как-то. А с кавалером, пусть и одним на двоих — другой коленкор. На курсе говорили, парни ходят в ДК Кирова, в Мраморный за, там, мол, самые крутые в городе танцульки. Но как туда сунуться одним? Там говорят и блатные собираются и матросня, мало ли.

И Герман повелся:

— Да запросто, девчонки. На танцы, так на танцы.
И пока поезд не ушел, Тома подхватила:
— Тогда завтра. Завтра как раз суббота. Такому парню, как ты, Герочка, отказать невозможно, — победно оглядела остальных, в то же время призывая в свидетели: «Вы слышали, и не говорите, что не слышали».

С раннего субботнего утра ее лихорадило, зайдет Герка за ними или нет, вдруг забыл, или еще хуже, просто так сказал, чтоб отвязаться. Весь второй курс Тамара за ним увивается, то с сопроматом помоги, ничего не соображаю, то полочку к стене приколоти, свалилась под тяжестью гранитов науки, то в столовке рядом сядет, то на лекции. И все ничего. Помочь он всегда готов, и с непонятками разобраться, и быт подлатать. Поболтать за тарелкой жиденького супчика с вермишелью тоже. Но дальше ей телегу не сдвинуть. Ну не смотрит Герка на нее так, как ей бы хотелось. Не видит он ее. В ней ничего не видит особенного — девчонка и девчонка, однокурсница и однокурсница. Утешало только то, что ни на кого другого глаз он не положил. Но это пока. В любой момент влюбится в кого-нибудь. Вон по коридорам факультетским какие красавицы ходят. А в городе? А на танцах?

Боже мой, танцы! На танцы с Германом Истоминым. За такое много можно отдать.

Они с Верой готовились, платья нагладили, прически навертели, глаза, губы накрасили, туфель у подруги не было, побежали по комнатам занимать. Господи, только бы не забыл, не обманул!

Не обманул. Стукнул в дверь:

— Ну что, готовы?

Красивый, как всегда. В костюме черном. Ботинки остроносые начищены, чуть ли солнечных зайчиков по сторонам не пускают.

ДК им.Кирова в Ленинграде.

Первый раз Тамара в ДК Кирова. Огромное все, роскошное, она даже слегка оробела. Но тут же одернула себя: «Это все для меня, я не замарашка, не селянка в гостях у родни, я здесь по праву. Как все». В туалет с Верой зашли — не тривиальный сортир, настоящий зал. Девушки переодеваются в платья, в настоящие бальные платья. Но ничего, у нее, у Тамары тоже платье – я вам дам. Мать летом шила, все причитала: «Матерьялу-то пошло... Матерьялу...» Но сшила так, как Тома сказала, не спорила — лазоревое, солнце-клеш, на груди тоненькая застрочка, рядов десять, рукава узкие, длинные. Может, жарковато с длинным-то рукавом, но зато красиво.

В зале вальс играет, пары кружатся, желтыми близкими звездами сверкают огни.

— Герочка, ты нас не бросай, мы одни боимся.

Не отпускать его от себя, а то привел, и спасибо. Сейчас растворится в толпе. У него тут, поди, знакомых хватает. Нетушки. И вцепившись в черный рукав, Тамара потащила парня в круг. Чем займется ее подруга? Какая разница, не пропадет.

— Томка, ты? — звонкий девичий голос откуда-то из-за голов.

Вальс только что закончился, и Тамара уступила кавалера подруге, чтобы по-честному. Танец захватил ее всю, все существо ее пело и кружилось, и ей уже неважно было, с Геркой она, или кто другой ведет ее, лишь бы лететь, нестись по кругу в ярком свете, в нескончаемом ритме. Только она чуть отдышалась, а тут это: «Томка, ты?» — и голос знакомый. К ней выскочила девушка — очень такая стильная что ли: пепельные пышные волосы навиты, как у Лолита Торрес, платье без рукавов, вроде самое простое, но в этой-то простоте и шик, видно, что не наше, заграничное, туфельки-лодочки, чулки шелковые. Лилька? Лилька Сидорова? Школьная подружка. Откуда здесь в Ленинграде? Как школу окончили, Лилька сразу исчезла, укатила к отцу с матерью на край отечественной географии, на Дальний Восток. Два-три письма, и все — каждая ухнула, как в омут, с головой в новую взрослую жизнь. И вдруг, на тебе, вынырнула Лилька. Стоит перед тамарой жар-птицей, красавицей.

— Лилька? Откуда?

Взяться за руки и за колонну, а лучше вообще подальше от музыки, чтоб не мешала. Во все глаза смотрят девчонки друг на друга, разглядывают: «Повернись-ка... Платье какое... Ты как тут?.. А я... А ты?..»

— Я в электротехническом учусь, второй курс, — говорит Лилька.
— А родители?

— Все там же, во Владике. Квартиру дали. Отец в отставку вышел, мать в школе завучем, можно сказать, династия. Меня тоже в пед хотели, но я... Знаешь, я так отвыкла от них. Да, у меня же брат! Хороший пацан, пять лет, Мишкой звать. Он и похож — медвежонок — толковый, обстоятельный. Я пожила с ними, потом думаю, поеду домой. Там я почему-то не дома. А бабка говорит: «Учись». Ты же ее помнишь, бабушку мою. У нее не забалуешь. Вот я и приехала учиться. А ты? В Водном? Круто! Инженером будешь. Я к тебе мастером устроюсь.

Лилька болтала без умолку, рада была подруге. Это ж надо, встретились случайно. Средь шумного бала, считай.

— Слушай, Томка, а давай задвинем куда-нибудь — посидим, поговорим. Сколь ж мы с тобой не виделись! Я тут с приятелями, они покурить вышли. Пойдем? Можно в чайную, тут недалеко. Там вполне прилично, и наливают. Ребята нам вина возьмут или шампусика.

Тамара пожала плечами: конечно, пойти с Лилькой хотелось. Посидеть, поболтать. Да еще, если эти неведомые ее приятели угощают. У самой-то в кармане — вошь на аркане. но оставлять Германа с Веркой одних на танцах, это она не согласна. Мало ли что. Вдруг между ними заискрит.

— Лиль, дак я ж тоже не одна. С подругой и с... — она замялась, — с другом.
Лилька поприжала ей локоток, наклонилась к уху:
— Это с которым танцевала? Такой симпотный парень в английском континентале?
— В чем?
— Ну костюмчик у него — английский континенталь. Явно на заказ сшит, не из комиссионки.
— А... Костюм, — Тамара удивилась, надо же, какими словами Лилька бросается, — ты в электротехническом этих континенталей нахваталась?

Подруга хихикнула в кулачок, смешно сморщив нос, совсем как в детстве:
— Почти. Ну что, пойдем? Зови своих и пошли. Моих на улице подхватим.
Тома решилась: бог с ними, с танцами, успеет еще, теперь дорогу знает.
— Ага, пошли.
— Ну тогда встречаемся в гардеробе.

То, что Верка сразу согласилась идти с неизвестно кем неизвестно куда, это само собой. Ей тоже пьянил и кружил голову танцевальный неотвязный ритм. А вот что Герман тоже не отказался, и радовало, и удивляло. Откуда же ей знать, что пошел он лишь из чувства долга. Раз привел девчонок сюда, значит, должен их и до дома доставить. А уж через какие пункты будет проходить дорога домой, в пути разберемся.

Приятелей Лилькиных звали Жорж и Валя. Особо примечательным был Валя. Один рукав его пиджака был засунут в карман, от плеча левой руки не было. Зато прическа с модным набриолиненным коком — за такой и из института попереть могут. Зато голубой мантель, что подал ему гардеробщик, получив взамен три рубля — это было что-то умопомрачительное, мягкое даже на взгляд, не то, что габардиновые стоячие гробы, что носили и взрослые мужики, и молодые парни. А уж когда он нахлобучил на свой причесон шляпу с широкими полями, стал вообще иностранец иностранцем. Прямо как герой фильма «Облава». Только глаза выдавали — не было в них безмятежности и застывшего радостного удивления, что так свойственны гуляющим по городу туристам. Гонит экскурсовод группу каких-нибудь финнов или французов через Дворцовую вдоль Эрмитажа, а у них одно выражение лица на всех — удивление, как у овцы, которой вместо травы положили в кормушку учебник по политэкономии.

Непростые, видать, у Лильки приятели. Да и сама она непростая стала.

Предложение пойти в чайную было отвергнуто, да ну их, эти «голубые дунаи»[1], не солидно. Новое знакомство и встречу старых подруг надо хорошенько спрыснуть. Давайте лучше в «Асторию», в «Щель»[2], там сегодня бармен знакомый работает, он и под крестик налить может, в смысле в долг. Туда и двинули трамваем. Сидели в полупустом гремящем вагоне, смотрели в черные окна. Черные, космические, полные далеких звезд. Или это просто фонари заглядывали в окошки проезжающего мимо трамвая?

Лениинградский трамвай
Так Тамара, сама того не осознав, шагнула в новый для нее мир — мир стиляг и фарцовщиков. Вновь обретенная подруга подрабатывала манекенщицей в ЛДМ, Ленинградском Доме Моделей. Попала она туда совершенно случайно. Сокурсница ушла из техникума в манекенщицы и, приболев, предложила вместо себя Лильку, размер у них одинаковый. И Сидорова быстро освоилась на подиуме. Новые знакомые Жорж и Валентин перепродавали шмотки, что привозили в город иностранцы. Вскоре Тамара уже бойко сбывала в общежитии заграничные кофточки, курточки и брючки. И теперь проблем, как дожить до стипендии, у нее не было. Главное, было не попасться комсомольским активистам. Но ей повезло, никто ее не сдал, и кузькину мать с выдворением из института ей не показали.

[1] Голубой Дунай — общее народное название чайных, где продавали спиртное.
[2] Щель — узкий бар с высокими столиками, расположенный в гостинице «Астория», попасть туда можно было с улицы, не заходя в гостиницу.

https://zen.yandex.ru/media/yushutova/zdes-poiavil...976f193fb0a6d4f2?&&via=zenkitx