hlebniks все записи автора

Автор

tric trac

  Западная Индия. Нью-Мангалуру. Маленький уютный порт, расположенный в ковше с искусственно углублённым подходным фарватером. Тихий и спокойный. Севернее него – нескончаемый песчаный пляж, где сутки напролёт волны Аравийского моря с абордажным рёвом и грохотом рвутся в схватку с берегом. Буруны волн, разбиваясь о песок, оставляют в воздухе тончайшую алмазную пыль солёных капелек, которая играет на солнце, добавляя влагу душному тропическому дню. Гул от прибоя стоит такой, что стоит закрыть глаза, и представляешь себя на аэродроме, где грохот вокруг – это шум взлетающего реактивного самолёта. За полоской белого песка кланяются морю стройные пальмы, лениво шевеля величественными кронами.

    Море у берега неспокойно. Полоса бурунов резко и явно очерчена, она шириной метров двести. За ней, мористее, барражируют акулы. Сезон муссонов. С утра и до обеда, словно по расписанию, льёт дождь. Каждый день, без выходных. Красота, какую в «Клубе кинопутешествий» редко показывают. Впервые побывав утром в одиночку на этом пустынном пляже, я почувствовал себя первым человеком на Земле. Никого. Только море, пальмы, рокот и влага.

     Для дураков на пляже сооружён внушительных размеров бетонный четырёхугольный столб, на котором с каждой стороны на чёрных металлических табличках белой латиницей написано, что купаться в сезон муссонов запрещено – опасно для жизни: образуются сильные подводные течения, которые могут засосать пловца и оттянуть его под водой далеко от берега. Со всеми вытекающими последствиями. Ну, так то ж для дураков писано, а мы – могучие русские моряки.

     Наше судно грузили в этом порту гранитными блоками разных цветов и оттенков, и мы везли их в Японию. Там из этих гранитных глыб японцы делали кладбищенские памятники. Тоже работа. Не хуже нашей.
     Индийские докеры – это отдельная нескончаемая индийская же песня с неожиданными поворотами сюжета. Если проще и доходчивей – ребята ленивые и работать не хотят ни хера. Несмотря на райские погодные условия. Ночью – 33-35 тепла по градуснику Цельсия. На земле спать можно. Одежды или минимум, или совсем нету. Житуха, знай себе работай в своё удовольствие. Но у этих «докеров» состояние забастовки практически перманентное. Ой, рано они себя нацией почувствовали, рано английские сахибы ушли! Пожрать – дважды индусов просить не приходится, спереть чего – русским сто очков форы дадут. Поэтому и бастовали по любому поводу и без повода. Ведь понятно, что кричать лозунги, это вам не мешки ворочать. Тем более, гранитные глыбы в трюма укладывать. И по причине врождённой индусской лени нас на время забастовок то отгоняли от причала на рейд (чтоб не платить причальный сбор), то снова ставили под погрузку, когда отшумят профсоюзные страсти. Ну, всё развлечение. Которое, если честно, надоедает уже со второй попытки.

     И наладились мы на тот пляж ходить. Сначала я, как фигура, свободная от стояночных вахт , а потом и экипаж в свободное от работы время подтянулся. А что? От порта недалеко, тихо. Мяч можно погонять, позагорать (довольно оригинальное развлечение для Индии!). Опять же, вне металлической, набившей оскомину коробки пошляться. Снимай рабочее платье, переодевайся и – дуй. Первоначально я так и делал. Потом задумался и упростил процедуру облачения графа на променад до минимума: оставался в плавках и шлёпанцах и с самым независимым видом спускался по трапу и маршировал к проходной. Проходя КПП, я для пущей важности отдавал честь охранникам. Те ответно салютовали и – вот оно, благословенное место отдохновения! Наши сначала ржали над этой, почти клоунской выходкой, а потом, почувствовав, что она довольно рациональна, стали ходить на пляж таким же макаром. Чем мы хуже индусов, в конце концов? Для некоторых из аборигенов плавки - что костюм-тройка: они практически голышом разгуливали. Как сказал классик, «нет лучше одёжи, чем бронза мускулов и свежесть кожи». Революционеры всегда знали, как оправдать прогулки с голой задницей. В этом они доки.

     На второй день стоянки к борту судна подбрела стая бездомных собак. Худые, облезлые, с умными, печальными мордами. Я сбегал на камбуз и вернулся к трапу с кусками хлеба. За мной поспевала дневальная с ведром пищевых отходов. Как они ели! Как они жрали, эти шелудивые псы, преданно глядя нам в глаза и, в первое время, с голодухи, даже не пытаясь отобрать друг у друга кусок! Странные существа эти индусы. Одних животных обожествляют, других беспричинно ненавидят. Про коров все знают. А про крыс? Есть храмы, в которых этим зверькам наливают молоко и всячески их задабривают. А вот собак индусы почему-то не любят. Палками бьют и радуются своей жестокости, как дети. Один такой местный ушлёпок попробовал проделать подобную экзекуцию у меня на глазах, за что и получил увесистого пинка на глазах своей братии. Собаки сразу разобрались, кто есть кто, и «кто в доме хозяин». Если видели нас, сбегались поближе и скалили зубы на индусов, а в остальное время охраняли вход на судно не хуже вахтенного матроса у трапа. Через пару дней я ходил на пляж уже в сопровождении почётного эскорта собак.

     На пляже хорошо. На пляже мы – как питомцы зоопарка для редкой, вечно любознательной публики праздношатающихся аборигенов. Любопытно ведь: белые дяди, радующиеся черт знает чему, мячик пинают, изредка залезают в море охладиться. Недалеко залезают. По пояс и назад. Лично я, по примеру местных, глубже, чем по колено, в море не заходил. Акулки, знаете ли. Надпись на столбе опять же. Да и остальные про надпись знали: столб у входа на пляж стоял. Так что многие, кто грамоте обучен, своими глазами читали, а остальным – рассказывали. Но, тем не менее, некоторые в воду лезли. Неглубоко, но лезли: жара. Погоняешься за крабами, за мячиком, вот и хочется освежиться.

     В тот день я пришёл с пляжа рано. Поймав парочку шустрых крабиков, я решил подшутить над третьим помощником: сделал на суровых нитках петельки и привязал крабов к крышке штурманского стола так, чтобы они могли бегать по нему, но не спадать. Третий помощник Серёжа был вполне дисциплинированным молодым моряком и, имея грузом пару серьёзных косяков на протяжении рейса, старался загладить свою вину, ежедневно уделяя толику времени для корректуры судовой коллекции карт и пособий для плавания. Своего рода личный мазохизм. А крабы – существа крайне суетливые и кусачие. Подобраться к картам, имея таких зверьков на столе, непросто. Шутка, конечно, специфическая, но после четырёх месяцев рейса чувство юмора исказилось не только у меня.

     Серёжу я увидел, наверно, одним из первых, т.к. находился на мостике. Он из последних сил бежал с пляжа, махал руками и что-то кричал. Плотника затянуло подводным течением. И было неясно, что с ним. Сыграли шлюпочную тревогу, спустили крытый мотобот, который тут же заглох… Одновременно с этим стали спускать рабочий тузик. Пока мы подгоняли мотобот к борту, я, сбивая руки в кровь, впервые серьёзно обратил внимание на то, что у мотобота с каждого борта только по одному отверстию для вёсел.

     Вчетвером (третий механик у мотора; мы со старпомом по центру, на связи и, на всякий случай, при веслах; на носу – матрос-артельщик с фонарём, как вперёдсмотрящий) пошли на тузике в район пляжа, попросив по рации стоящие суда на рейде помочь в операции по поиску и спасению посильным наблюдением за акваторией. Попросили также соблюдать радиотишину. Моряки есть моряки. Они понимают, что такое поиск и спасение. Все, кроме филиппинцев. Эти, как обезьяны, нарочно орали и мяукали в эфире. Видно, недалеко в своём развитии ушли от орангутангов.

     Ночь в тропиках накрывает быстро. Темнеет, как в кинотеатре, когда кино начинается. Мы шли мористее  кромки бурунов, рыща фонарём вокруг шлюпки. За нами по локатору следили с судов, по необходимости выходя на связь. Дважды прошли район пляжа и тут у нас заглох мотор. Сразу стало непривычно тихо. Тузик потащило к бурунам. Пришлось доложить капитану. Тот убито сказал: «Ясно». Чего тут неясного: шлюпчонка маленькая, у внешней кромки бурунов образуется приличная ложбина, как бы порожек, на котором есть вероятность перевернуть тузик и тогда – ещё четыре потенциальных трупа. Нас неумолимо несло к этому порожку. Хреново капитану было. Нам тоже не по себе.

     Третий механик не подвёл, реанимировал мотор. Тот заурчал и механец резко отвернул нос шлюпки в море. Ещё раз вышли на связь, доложили о починке мотора и получили категорический приказ возвращаться на судно. Настроение было, как у тех побитых собак.

     Плотника утром нашёл индус. Выброшенного волнами на пляж, в миле севернее того места, где он затонул. Акулы не тронули. Крабики немного покусали. Дальше, как ни абсурдно, рутина: сдача тела властям, оформление происшествия… Вскрытие показало, что в лёгких остался воздух. Сердце не выдержало.
Через Дели и Москву во Владивосток с цинком отправили судового доктора.