Владимир Луб: «Быть верным профессии»
очерк Бориса Турчинского





«Лучший путь к успеху – это влюбиться в то, что ты делаешь». В.Н.Луб

«Поет» на трубе», - так говорили все, кому довелось слушать игру трубача, профессора Одесской государственной консерватории имени А.В.Неждановой Владимира Николаевича Луба.

И это правда. Его звук на трубе отличался красотой и мощью. Луб обладал блестящей техникой и выдающимся даром интерпретатора, был прекрасным исполнителем произведений различных жанров, форм и направлений, написанных для трубы. Классические произведения Баха, Бибера, Гайдна, Гуммеля, Альбинони, Вивальди, сочинения композиторов ХХ века: Шостаковича, Вайнберга, Щедрина, Эшпая, Арутюняна, Гершвина, Пахмутовой… Искусство Владимира Луба способствовало появлению многих интересных музыкальных произведений для трубы, написанных композиторами-одесситами – А.Красотовым – «Marcato», концертная пьеса для трубы и фортепиано (1985), многочисленные пьесы Р.Свирского.
Кроме всего, Луб прекрасно играл джаз - как на трубе, так и на фортепиано. Будучи в консерватории я любил, заходил к нему в класс послушать его учеников. Могу с уверенностью сказать... Он был удивительным человеком – и в жизни, и в музыке. Он был педагогом музыкантом, который мог воспитать ученика, который сам бесконечно был влюблен в музыку и в свой инструмент. Таким он остался в моей памяти.

Недавно прочитал книгу профессора Национальной музыкальной академии Украины им. П. И. Чайковского В.Н.Апатского «Основы теории и методики духового музыкально-исполнительского искусства» – прекрасный научный труд. Автор пишет: «Как известно, студенты-медики, заканчивая институт, дают клятву Гиппократа. Я считаю, что клятву подобного рода должны давать и будущие педагоги, ведь им вручают судьбы людей!».
Вспоминая Владимира Николаевича Луба, я думаю, что он, начиная работать педагогом, дал сам себе такую клятву: быть верным профессии, посвятить труд свой людям.


… Как-то я получил письмо от своего друга композитора Марка Штейнберга, о котором мною в свое время был написан очерк «Я родом из Одессы». Вот какие дорогие для меня слова он пишет:
«Дорогой Борис! Вероятно, ты ещё сам не сознаёшь, какое великое дело делаешь! Для тебя это духовная потребность – писать очерки о музыкантах, а для окружающего мира, особенно музыкального, – это вечный памятник всем тем людям, о которых ты пишешь, памятник, что крепче гранитного. Спасибо, дорогой! Твои читатели с благоговением и любовью относятся к твоим героям, даже не зная их. Но почему ты пишешь, что закончил первый круг своего литературного творчества первой же книгой-сборником очерков о музыкантах? Хочу тебя «упрекнуть», сказать, что это не так. Вернее, напомнить имена некоторых людей из Одессы, с кем ты был довольно близок и о которых просто необходимо рассказать в новых очерках. Среди них Вера Петровна Базилевич, Николай Константинович Генари… И это не все…
Владимир Николаевич Луб, замечательный трубач, воспитавший целую плеяду отличных музыкантов. Заведующий кафедрой духовых инструментов Одесской государственной консерватории (1980-1990гг), профессор. Обязательно напиши о них! Твой Марк Штейнберг».
Честно говоря, я и сам давно собирался… Вот и повод.


Страницы википедии

Луб Владимир Николаевич

Родился 19 октября 1945 года на острове Мацува Южно-Сахалинской области. Погиб в 1990-м в Одессе.
Исполнитель, профессор (1989), заслуженный работник культуры (1989)
С 1959 по 1963 год учился в павлодарском музыкальном училище имени П.И.Чайковского в классе преподавателя В.Вакулина.
1965-1970 гг – учеба в Алма-атинской консерватории (класс преподавателя А.Спирина).
1964-1968 гг – солист оркестра ансамбля песни и пляски МВД (Алма-Ата).
Службу в ансамбле совмещал с учёбой в Казахской национальной консерватории имени Курмангазы.
1968-1972 годы. Солист оркестра оперной студии при Алма-атинской консерватории.
1974 г. Аспирантура-стажировка при музыкально-педагогическом институте им. Гнесиных, класс профессора народного артиста РСФСР Т.А. Докшицера.
1972-1990 гг. Преподаватель Одесской государственной консерватории им. Н.В.Неждановой - доцент (1981), профессор (1989).
1972 г. Солист симфонического оркестра Одесской филармонии.
За время творческой и педагогической деятельности воспитал множество профессиональных музыкантов-трубачей, среди которых преподаватели музыкальных училищ Украины и стран СНГ, профессора и доценты музыкальных академий Украины (Киев, Донецк, Одесса), солисты и артисты симфонических оркестров, театров оперы и балета (Киев, Донецк, Одесса, Львов). Пять заслуженных артистов Украины, 12 лауреатов республиканских и всесоюзных конкурсов.
С 1979 по 1989 годы В.Н.Луб — заведующий кафедрой духовых и ударных инструментов. Создал прогрессивную современную школу игры на трубе, оркестрового исполнительства, системы ежедневных упражнений, подбора репертуара и др. Интересны его теоретические работы, изданные в Киеве и Москве: Луб В.Н. «Методика обучения в самодеятельности трубачей и корнетистов. «Музыка», 1982. — 180 стр.». Луб В.Н. «К вопросу о специфике игры на родственных инструментах (трубах различных строев). Киев, «Музычна Украина», 1989. 64 стр.».
В числе учеников Владимира Николаевича Луба такие выдающиеся впоследствии музыканты, как Николай Баланко, заслуженный артист Украины, солист оркестра Национального академического театра оперы и балета Украины, профессор Национальной музыкальной академии имени П.И.Чайковского. Как Игорь Борух, заслуженный работник культуры Украины, приват-доцент Одесской национальной музыкальной академии имени Н.В.Неждановой, Юрий Кафельников, заслуженный артист Украины, В.Подольчук, заслуженный артист Украины, преподаватель Донецкой академии музыки имени С.С.Прокофьева… В.Ефимов, заслуженный деятель искусств Украины, директор Кировоградского музыкально-драматического театра. Василий Кучмий, солист оркестра Одесского театра музкомедии. Ю.Лабуда, солист оркестра театра оперы и балета Одессы. А.Лобартас, солист Национального Президентского оркестра Украины. С. Голоскевич, Анатолий Мусиенко, Геннадий Кисельников, Марк Колпакчи и многие другие.

*************************************************
Если вслед за этими официальными строками биографии говорить не официально, а простым языком, вспоминать Владимира Николаевича Луба по-дружески, то можно сказать, что был это высокопрофессиональный трубач, прекрасный исполнитель, замечательный педагог, активный общественный деятель и просто добрый, отзывчивый человек. Всё это обязывает нас, живых, увековечить память о нем, рассказать молодым, что это была за творческая личность.
У него было много друзей, и теперь есть, кому подробно и с душой рассказать о нем! Я вспоминаю его сам и прошу его товарищей рассказать, каким этот большой музыкант был в жизни и в творчестве. Это будут наши общие воспоминания – друзей и коллег.

Его называли не иначе как «батя»

Первым, к кому я обратился с просьбой рассказать о том, каким ему запомнился Володя Луб, был Александр Криворучко, артист оркестра Государственного академического ансамбля народного танца имени Игоря Моисеева.

- Саша, после службы в оркестре Одесского военного высшего командно-инженерного училища ПВО ты поступил в Одесскую государственную консерваторию и как раз на твои годы, пришлось заведование кафедрой духовых инструментов Владимиром Николаевичем Лубом. Расскажи, каким он был, что осталось о нем в твоей памяти?

- Я учился в консерватории с 1981 по 1986 годы. Занимался у замечательного преподавателя по ударным инструментам Владимира Александровича Лисицы. А заведующим кафедрой был у нас Владимир Николаевич. Мы его называли не иначе как "батя". И было за что.
Он был великолепным заведующим кафедрой, чутким человеком. Понимал студентов, особенно опекал малоимущих. Его все любили и уважали. Приоритетным для него было, чтобы каждый студент получал стипендию. Нередко ходил сам к преподавателям других дисциплин и буквально вымаливал у них поставить оценку, подходящую по критериям для получения стипендии.
Но не только это запомнилось, конечно. Вообще все, что я могу сказать об этом человеке – только самое хорошее. Он был открыт душой, всегда делился со студентами секретами своего мастерства, абсолютно одинаково относился ко всем людям, будь то украинец, русский, еврей или иностранец. Старался быть справедливым и честным по отношению к себе и к окружающим. Он очень любил свою семью, с большой любовью относился к своей супруге.
…Погиб он, защищая девушку от хулиганов. Потерял много крови, и если бы об этом знали студенты – я уверен, все без промедления сдали бы для него кровь. Но сообщили нам, когда наша кровь была ему уже не нужна...
Я расскажу об одном эпизоде, показывающем, насколько Луб был человеком неравнодушным. Один из учеников по молодости попал в милицию на 15 суток. А тут на носу важный экзамен. Что делать? Владимир Николаевич идет на прием к начальнику отдела милиции и находит с ним общий язык. Дальше было и смешно, и грустно. Этого студента с охраной привозят в консерваторию на репетиции с аккомпаниатором, а затем и на экзамен. Все закончилось благополучно. Главное, что экзамен был успешно сдан! И всё это только лишь благодаря Лубу!


Оригинально познакомились и подружились…

Вспоминает мой друг из Днепропетровска исполнитель, композитор, заслуженный деятель искусств Украины Михаил Некрич.

В оркестре «Зеленый Огонек», где я был руководителем, в Черкассах, играли два трубача из Одесской консерватории. Юрий Соловьев, окончивший консерваторию у профессора Г.Д.Леонова, и Владимир Ефимов, который заочно занимался у Владимира Николаевича Луба.
Были у нас выходные после серии концертов. Кто-то из ребят предложил: а давайте смотаемся в Одессу, морем подышим, бычков с Привоза поедим?!
Долго не думали, утром сели в машину, и днем были уже в Одессе. Зашли в консерваторию - тут я и познакомился с Владимиром Лубом.
Мы были с ним ровесниками и, наверное, поэтому сразу перешли на ты.
Почувствовали симпатию друг к другу. Как всегда в таких случаях, выяснили в разговоре, что у нас много общих знакомых…
Володя говорит: «Михаил, а возьми-ка трубу, давай поиграем!». «Так нет у меня трубы», - отвечаю я. «Это не проблема, - говорит Луб, - Бери мою».
«А что будем играть?», - спрашиваю. «А что угодно!», - и сел за рояль.
«Володя, ведь я все больше по джазу», - говорю я. «Так знаю, наслышан о тебе. Играй песню «Индийского гостя», - знаешь?».
Ну, конечно же, знаю, кто ее не знает. Осторожно начинаю тему и сразу чувствую, что Володя прекрасно чувствует джаз. Перешли на другие темы. Играли в стиле би-боп, свинг, хард-боп. Собрались студенты. Посыпались аплодисменты. Получился импровизационный концерт. Час, если не больше, мы музицировали.
С тех пор мы с ним, можно сказать, подружились.

Инструмент он обожал

Рассказывает Анатолий Жульев, преподаватель Запорожского музыкального училища.

Работая преподавателем Кировоградского музыкального училища, на каком-то этапе я решил, что надо бы мне всерьез заняться дирижированием. Поступил по второму кругу в Одесскую государственную консерваторию, в класс известного на всей Украине преподавателя Веры Петровны Базилевич.
Владимир Николаевич Луб был в то время куратором по подготовке и проведению госэкзаменов по дирижированию. Сдавал я госэкзамен с прекрасным, другого слова нет, военным духовым оркестром Одесского высшего военного командного училища ПВО (дирижер - заслуженный артист Украины подполковник А.Я.Салик, впоследствии – народный артист Украины, полковник, профессор Одесской консерватории).
Кстати, автор этого очерка Борис Турчинский в том оркестре работал солистом-кларнетистом. На моем государственном экзамене, кроме других произведений, Борис ярко сыграл соло в фантазии М.И.Глинки «Камаринская». Тогда я с ним и познакомился, и вот дружим мы с ним уже много лет. На экзамене я получил оценку «отлично», комиссия отметила превосходную игру оркестра. А Борис удостоился похвалы комиссии и моего преподавателя по дирижированию Веры Петровны Базилевич. Но вернёмся к В.Н.Лубу.
Владимир Николаевич принимал активное участие, и не раз, в проведении областных семинаров руководителей духовых оркестров в Кировограде. В 1979 году вместе с Лубом мы пригласили на это мероприятии и доцента В.П.Базилевич. Оба они приняли активное участие в проведении практических и теоретических занятий. Владимир Николаевич выступил также и с сольной программой, исполняя сложные и интересные произведения.
Вот темы, с которыми выступал Владимир Луб на теоретических занятиях: «Современные тенденции игры на духовых инструментах», «Работа над штрихами, атакой, динамикой».
На следующем семинаре были другие темы: «Организация обучения игре на трубе (корнете) в самодеятельных духовых оркестрах. (Изданные методические рекомендации руководителям и участникам самодеятельных духовых оркестров), Одесса 1978 г. Рецензенты – Т.А.Докшицер, народный артист РСФСР, профессор ГМПИ им. Гнесиных, Р.П.Терехин, кандидат искусствоведения, профессор Московской государственной консерватории им. П.И.Чайковского. На этом же материале был запланирован выпуск книги Владимира Луба в Москве.
В 1987 году мы встретились с ним на Всесоюзном семинаре духовиков в Ленинграде. Он делал доклад уже по эскизам своей книги, которая получила очень хорошие отзывы, одобрение.
Конечно же, мы встречались и каждый раз, когда я приезжал в Одессу. А еще в нашей компании были сейчас уже выдающиеся люди: Николай Волков, доцент музыкально-педагогического института имени Гнесиных, кандидат искусствоведения, Иван Оленчик, профессор института Гнесиных, лауреат международного конкурса «Пражская весна» и другие.
Володя был человек очень общительный, компанейский! Долгое время он жил с семьей – женой и маленьким сыном - в общежитии. Работал много и везде, куда приглашали, зарабатывал на кооперативную квартиру.
Я бывал у него дома, в этой квартире. Скромная двухкомнатная квартирка на Молдаванке, в современной многоэтажке, кажется, на шестом этаже.
Личностью Владимир был неординарной, с большим чувством юмора. Обожал свой инструмент – трубу. В любой день и при любой занятности старался пару часов уделить трубе.
Что я помню из рассказов о себе Володи Луба?
В Одесской консерватории он работал с 1972 года. Детдомовец. Служил в ансамбле песни и пляски МВД в городе Алма-Ата. Закончил Алма-Атинскую консерваторию и аспирантуру у Тимофея Александровича Докшицера в Москве.
В.Луб старался поддержать молодых студентов-духовиков, умел подбодрить, похвалить, если надо. Например, когда я играл «Концертино» В.Успенского, сказал мне, что я очень удачно в технических местах применил двойную атаку. Похвала молодого преподавателя имела для меня большое значение.
Луб умел создать творческую обстановку, в беседе давал хороший исполнительский анализ и умел поддержать творчески и эмоционально. Часто то, что он говорил о штрихах, об атаке, приемах игры на трубе – все это он практически показывал на инструменте, часто при довольно большой профессиональной аудитории.
Что еще он рассказывал? Что невероятно благодарен Т.А.Докшицеру, за те знания, которые получил от него, обучаясь в аспирантуре. Делился своими впечатлениями об учебе. Приятно было, рассказывал он, когда идешь по Москве и видишь большую красочную афишу, где написано: играет В.Н.Луб – ученик профессора народного артиста СССР, солиста оркестра Большого театра Тимофея Докшицера.
Как и его великий учитель Т.А.Докшицер, Владимир Николаевич большое значение придавал воспитанию культуры звука. Его ученики, как правило, прекрасно владели всем богатством выразительного звучания. Педагогические воззрения учителя и ученика сходятся еще во многих аспектах средств музыкальной выразительности.
«Каждый трубач имеет свою характеристику звука, по которой его можно узнать и отличить. Но звук не дается от природы сам по себе, его надо сформировать и постоянно развивать». (Т.Докшицер). Этому правилу Владимир Луб следовал всегда.
Одним из главных достоинств Владимира Луба было то, что он был играющим педагогом. Согласитесь, это очень важно! Играющий преподаватель постоянно совершенствуется, ищет новые пути к выражению музыкальных образов, технически растет как исполнитель.
И еще из его воспоминаний. У Владимира в детстве была травмирована губа, и многие в его музыкальном окружении сомневались в успехе его профессиональной карьеры трубача. Но, обладая большим трудолюбием и благодаря профессиональным педагогам, Владимир эту трудность преодолел и достиг высокого исполнительского мастерства.
Володя любил пошутить, даже участвовал в капустниках в консерватории. Брал металлический раздвижной пульт, вставлял туда трубный мундштук и играл на нем «Полет шмеля» Н.А.Римского-Корсакова. Получалось забавно, смешно, зал взрывался бурными аплодисментами и громко хохотал.
Надо сказать, что его передовой музыкальный опыт, его теоретические труды были оценены и активно применены на практике музыкантами других республик, а также использованы в республиках теоретиками музыки. Например, специалистам известно такое полезное чисто специфическое республиканское издание, где использованы наработки В.Н.Луба: «Национальное исполнительское искусство игры на трубе в музыкальной культуре Беларуси и зарубежных стран (сущность, специфика и перспективы развития). А.А.Пузач, Беларусь, Минск».
Вот цитата из специальной литературы белорусских коллег: «Важным моментом формирования национального исполнительского искусства игры на трубе является передача знаний технологического порядка в освоении всевозможных приемов исполнения на этом инструменте. Большим подспорьем для трубачей Беларуси являются труды таких известных специалистов, как профессор Московской государственной консерватории по классу трубы Ю.А.Усова, известный трубач, профессор Т.А.Докшицер, заведующий кафедрой Одесской консерватории доцент В.Н.Луб».


Марк Штейнберг: «В Лубе чувствовался весь его учитель Тимофей Докшицер»

О чём поговорить музыкантам, чтобы ближе узнать друг друга? Лучше вообще ни о чем не говорить - просто возьми и сыграй! Вот так и Володя Луб ворвался, а не постепенно вошёл в Одесскую музыкальную семью - не с разговорами о себе, а со своей музыкой.
О нём как о прекрасном трубаче заговорили духовики Одессы, он был вне конкуренции. Через три года его работы в консерватории я с удовольствием принял к себе на работу, в эстрадный оркестр кинотеатра «Украина», которым руководил тогда, его студента - отлично подготовленного Лубом музыканта Геннадия Кисельникова, достойного продолжателя мастерства своего учителя.
Луб сразу же стал солистом симфонического оркестра Одесской филармонии, вот здесь-то мы по-настоящему и познакомились с ним. На гастроли к нам приехал великолепный пианист Наум Штаркман, в программе была «Мелодия в блюзовых тонах» (Голубая рапсодия) Гершвина. Поскольку это произведение симфо-джазовое, для исполнения которого нужны в оркестре саксофоны, дирижёр маэстро Симович пригласил принять участие нас, саксофонистов оркестра кинотетра «Украина» – Виталия Тренчука (тенор), Натана Малиса и меня (альты).
Вот здесь мы и встретились с прекрасной манерой исполнительства Володи Луба, в которой чувствовался весь Докшицер.
А ведь Докшицер, вспомним, долгое время был эталоном. «Играл на трубе, как на скрипке»,- говорили о нем музыкальные критики. Да и сегодня мало ему равных по культуре исполнения и по другим музыкальным параметрам. На его записях до сих пор трубачи учатся. Весьма похожим на своего учителя Докшицера был Володя Луб.
Я часто общался с Володей, он был доступным, весёлым человеком. Как прекрасный музыкант он многому учил, но не поучал. Очень непонятная, глупая смерть в 1990 году вырвала Володю из музыкальной семьи Одессы, но не из светлой о нём памяти. Светлой памятью ему та самая светлая мелодия в блюзовых тонах…


Лучший путь к успеху

Заслуженный артист Российской Федерации Сергей Остапенко.

«Лучший путь к успеху – это влюбиться в то, что ты делаешь». Таким был у Владимира девиз.
Мы с Володей Лубом знакомы очень давно. Дружба наша началась в Москве в 1967 году, и мы даже не могли тогда предполагать, что она будет иметь продолжение в Одессе - городе, который и он, и я полюбили как родной.
Итак, институт военных-дирижеров. Володя приехал туда поступать, уже будучи сверхсрочником. Он проходил службу в ансамбле песни и пляски Среднеазиатского военного округа (Алма-Ата). Оба мы были трубачами, поэтому сразу нашли взаимопонимание. Да и с таким веселым, жизнерадостным, компанейским человеком, каким был Луб, невозможно было не дружить.
Позже я часто думал, откуда у него этот оптимизм, доброта души, целеустремленность? Детство у него было непростое. Сам из детдома. Натерпелся в жизни много. Себя называл беспризорником, наверное, поэтому, когда он был преподавателем консерватории, а затем и десять лет заведовал кафедрой, он так по-отечески относился к студентам. Особенно к тем из них, у кого было плохое материальное обеспечение. Бегал по учителям других дисциплин, чтобы студенты пересдали зачеты или экзамены, с тем, чтобы оценка подходила под критерии получения стипендии. Обладая хорошими связями в музыкальном мире Одессы, сам устраивал студентов на работу в различные музыкальные коллективы города, в музыкальные школы.
Но вернемся в Москву. Проучился он на факультете буквально пару месяцев. В отличие от меня, он имел свободный выход в город как сверхсрочнослужащий.
Пошел на прослушивание к Тимофею Александровичу Докшицеру, который преподавал в институте Гнесиных. После чего решил не продолжать учебу в институте военных дирижеров. Потом он мне рассказывал, что учиться у Докшицера было его мечтой, а факультет был только трамплином в осуществлении этой мечты.
Я всегда вспоминаю Володю с большой теплотой и уважением. Знаешь, Борис, мне он напоминает Василия Теркина, только в музыке. Мог играть на трубе без мундштука, на двух трубах в два голоса. Мог сделать стойку на голове, играя на трубе. Причем все это сопровождалось не какими-то несуразными звуками, а довольно хорошим исполнением.
Если оставить в стороне его лихачества, надо сказать что он был прекрасным исполнителем. Потрясающая техника, очень красивый и выразительный звук, осмысленное исполнение произведений любого жанрового направления были у него.

Владимир Луб в приближении

- Вторая встреча с Володей у меня была уже в 1972 году в Одессе, куда он приехал после аспирантуры преподавателем Одесской консерватории, вместо известного трубача, композитора и преподавателя Г.Д.Леонова, - продолжает свой рассказ о друге Сергей Остапенко.
Я в то время, как помнят мои друзья, был дирижером оркестра штаба Одесского военного округа.
Володя Луб работал во всех музыкальных коллективах города. Зарплата в консерватории была мизерная. Надо было кормить семью. Подрабатывал, где только мог. На демонстрациях всегда создавал какой-нибудь «оркестрик». Мы, военные музыканты, стояли на Куликовом поле, и когда его оркестр был только возле универмага и начинал играть, сквозь километры прорезался звук его трубы. Музыканты, особенно трубачи, узнавали его по звуку и говорили: «Луб приближается!». Такой по силе и по тембру был узнаваемый у него звук трубы.
Многие из его выпускников стали лауреатами, профессорами академий музыки, солистами солидных оркестров. Думаю, Борис, ты их всех хорошо знаешь и перечислишь в своей статье. И еще, Борис, хочу выразить тебе свою признательность, что решил вспомнить Володю Луба. Он достоин того, чтобы его помнили!


Мне с ним было интересно

Мой собеседник Григорий Онуфриевич Белинский, заслуженный работник культуры Украины, преподаватель трубы Житомирского музыкального училища им. В.С.Косенко.

- Григорий Онуфриевич, знаю не понаслышке, что вы были хорошо знакомы с Владимиром Николаевичем Лубом.

- Да, Борис, а как же иначе. Я ведь тоже в свое время заканчивал, как и ты, Одесскую консерваторию, но порядком лет раньше. Привозил к Лубу на консультацию своих учеников - хорошо тебе знакомых Юрия Лабуду и Сергея Голоскевича. Это был 1972 год. Владимиру понравилась игра моих студентов, и он пригласил их поступать в Одесскую консерваторию, к нему в класс. Юра Лабуда впоследствии много лет проработал солистом оркестра Одесского театра оперы и балета.
Мне с Лубом было интересно. Хотя по человеческому темпераменту мы разные люди.
Исполнитель он был прекраснейший. Обладал красивым звуком, фантастической техникой, а диапазон какой! Человек он был веселый, коммуникабельный, полный энергии. Иногда эта его энергия била через край.
Близко мы с ним познакомились на семинаре «Ленинградские фанфары» в Питере в 1984 году.
На семинар собрались корифеи духовой музыки Союза, преподаватели вузов и музыкальных училищ страны. Назову некоторых из них: Ю.А.Усов, Ю.А.Большиянов, А.Д.Селянин, Н.М.Волков, В.М.Буяновский, Т.А.Докшицер…Вот такое представительное «духовенство». Я думаю, это был самый представительный и содержательный семинар исполнителей на медных духовых инструментах за всю историю страны!
Помню, в первый день семинара выступил с докладом Тимофей Докшицер. Он представил удивительно умный и полезный нам, духовикам, материал, и мы с Владимиром Лубом потом его долго обсуждали.
Утром проходили семинары, а по вечерам мы ходили на концерты. В Питере есть куда пойти и чему поучиться! Причём в день было по два концерта. Насыщенный семинар. Забыл сказать, что руководителями семинара были Большиянов и Буяновский. Они его организовали на самом что ни на есть высоком уровне. Все это происходило в чудесном зале имени Глазунова.
На одном из концертов выступал брасс-квинтет Большого театра СССР под руководством Вячеслава Прокопова. По профессионализму это ни с чем не сравнимый коллектив, ни в чем не уступает известному канадскому брасс-квинтету.

- Григорий Онуфриевич, маленькая ремарка от меня. Это был первый состав квинтета, в котором он продержался и выступал до 1995 года, а затем валторниста Аркадия Шилклопера заменил выпускник нашего, Житомирского, музыкального училища Владимир Шиш. С этим прославленным коллективом Володя проработал много лет. Сегодня Владимир Степанович профессор, заслуженный артист Российской Федерации, возглавляет кафедру медных духовых инструментов Московской государственной консерватории имени П.И.Чайковского.

- Спасибо, Борис, что напомнил. С Владимиром Лубом мы общались много. Он мне рассказал, что сам детдомовец, а я ему, что и я сам тоже из этого «помета». Ну и, конечно же, об учебе в аспирантуре у Тимофея Докшицера он рассказывал тоже, этого человека он очень уважал.
Не буду делать секрета, что по вечерам в гостинице мы для укрепления дружбы пропускали по сто грамм. При этом, конечно, обсуждая услышанное и увиденное на семинаре и в концертных залах, что тоже шло всем на пользу. В компании Владимир был заводилой. Без мундштука играл «Венецианский карнавал» Ж.Арбана, причём без скидок, отлично. Только на одном лишь мундштуке играл разные «Сырбы». Жаль, что он так рано ушел из жизни. Мог бы еще много полезного сделать для развития духовой музыки.


Слово о товарище от автора очерка

Владимир Николаевич не был моим непосредственным учителем. Я занимался у профессора Калио Эвальдовича Мюльберга, известного украинского кларнетиста, лауреата Международного конкурса, кандидата искусствоведения. Но как-то так получилось, что с самого начала учебы в консерватории у меня с Лубом сложились теплые отношения. И эти отношения продолжались довольно долго, до самой смерти Владимира Николаевича.
В 1979 году я стал руководителем Житомирского духового оркестра, но моя любовь к Одессе, к людям, которые за годы учебы и работы стали мне будто родными, заставляла меня, особенно в первое время, часто навещать Одессу.
Прямо скажу, скучал. Поэтому нередко навещал своих друзей, наставников. Среди них был и Владимир Николаевич. Не помню ни одного случая, чтобы я приехал в Одессу и мы бы не встретились, хоть на пару часов. Как правильно заметил Марк Штейберг, Луб учил, но не поучал. Мне с ним было очень интересно, он живо и с интересом рассказывал мне о своих учениках и о методических работах, над которыми трудился в то время.
Хорошо запомнил я, как при последней встрече Луб увлечено рассказывал о работе, которую готовил, «К вопросу о специфике игры на родственных инструментах» (трубах разных строев). Я Луб обладал большими организаторскими способностями. Вспоминается, как умело и грамотно он организовал визит в Одессу своего учителя, Тимофея Александровича Докшицера, в 1978 году. Для этого ему необходимо было задействовать огромный творческий потенциал города. Это и мастер-классы в музыкальной школе-десятилетке имени П.С.Столярского, и помещение прославленного Одесского театра оперы и балета для заключительного концерта, и оркестр штаба Одесского военного округа, и многое другое, связанное с этим мероприятием.
Я был на том мастер-классе, который проводил великий трубач в одесской специализированной школе имени Столярского. Это было незабываемо. Зал школы небольшой, а желающих увидеть знаменитость было более чем предостаточно, люди стояли по всему периметру коридора. Тимофей Александрович сопровождал мастер-класс показом, как надо исполнять то или иное место из произведения. Игра его была безукоризненной. Тембры звучания его инструмента до сих пор живы в моей музыкальной памяти. А еще я помню, как он тихим голосом, спокойно, как бы выверяя каждое слово, делал то или другое замечание. Очень уважительно к играющему ученику, чтобы не задеть его самолюбия.
Концерт трубача такого уровня, как Докшицер, иначе как историческим не назовешь. Поэтому я хочу немного рассказать о нем, да и о самом приезде в Одессу прославленного Маэстро тоже.
Я в то время занимался на пятом курсе консерватории, и это было как раз в период моих государственных экзаменов, поэтому нет, наверное, надобности рассказывать, как для меня было важно такое событие.
За месяц до концерта дирижеру, с которым я тогда работал, Александру Салику, позвонил начальник военно-оркестровой службы округа Валерий Богданов и попросил откомандировать меня на неделю-две в распоряжение оркестра штаба для участия в этом концерте. Мне это явно льстило - ведь это говорило о том, что меня ценили как кларнетиста да и участие в таком, повторюсь, историческом концерте, было весьма престижно и интересно. Увы, я отказался, хотя потом об этом жалел…
Ведь, по сути, всё то, что я должен был играть на выпускном госэкзамене, у меня было готово на хорошем уровне.
Концерт прошел на ура! Тимофей Александрович Докшицер в своём вступительном слове сказал, что для него большая честь играть в Одессе, в городе, связанном с такими громкими имена корифеев духовой музыки, как Михаил Иннокентьевич Табаков, выдающийся российский и советский трубач и педагог, его учитель Чернецкий Семен Александрович, дирижер, педагог, композитор, лауреат Государственной премии СССР, главный инспектор оркестров Красной Армии и флота, Орвид Георгий Антонович, прославленный советский трубач, профессор московской консерватории (1941), народный артист РСФСР.
С Одессой связано также имя Натана Рахлина, выдающегося советского дирижера, Народного артиста СССР. Связаны с Одессой и многие другие прославленные имена.
В заключение концерта Тимофей Докшицер с блеском, иначе и не скажешь, исполнил «Рапсодию в стиле блюз» Дж. Гершвина.
Оркестром штаба дирижировал профессор института военных дирижеров, талантливый дирижёр и аранжировщик засл. арт. России С.Д. Райхштейн. Кстати, именно к этому концерту он сделал переложение рапсодии для трубы и аранжировал для духового оркестра. Прекрасный оркестр под управлением такого известного дирижера и талант Докшицера создали для слушателей праздник, об успехе которого трудно рассказать словами.
Отдельное спасибо за это Владимиру Лубу: именно ему мы обязаны событием, которое вошло в сокровищницу духового исполнительства и в историю памятных событий культурной жизни Одессы.
******************************************************
Несмотря на то, что Владимир Луб «сбежал» от карьеры военного дирижера, духовую музыку он очень любил, как любил и людей в военной форме, носящих музыкальные эмблемы. С моим тогдашним военным дирижером Александром Саликом был Владимир очень дружен. Да и к советам Луба Салик прислушивался. Особенно в дни подготовки к окружным конкурсам. Не раз он приходил к нам на репетиции и слушал, потом они уходили с дирижером «пошушукаться», и Александр Яковлевич приходил с новыми идеями.
Как мне потом рассказывал сам Салик, в подсказках Луба всегда было что-то рациональное. Всегда присутствовал он и на конкурсах военных оркестров округа, где мы неизбежно побеждали. Хвалил, хвалил, но иногда и критиковал. А без здоровой критики не может быть и настоящего успеха.


Для труб высоких строев

Владимир Николаевич Луб был одним из инициаторов среди педагогов-трубачей высших учебных заведений, которые выступили перед министерством культуры СССР с просьбой о приобретении всеми учебными заведениями труб различного строя.
Вот, что он пишет в своей работе «К вопросу о специфике игры на родственных инструментах (трубах различных строев)». Киев, «Музычна Украина», 1989, Сборник статей, «Теория и практика игры на духовых инструментах».
«Произведения, написанные для труб высоких строев, регулярно включаются в обязательную программу различных международных конкурсов.
По причине отсутствия малых труб, а также из-за сложностей исполнения их партий на трубе in.B, наши музыканты на конкурсах в Мюнхене и в Праге не могут добиться успеха. Включение произведений, написанных для труб высоких строев, в конкурсные программы обязывает наших ведущих преподавателей при подготовке кандидатов для участия в конкурсах учитывать это обстоятельство».
«К сожалению,- продолжает Луб, - вопрос о приобретении нашими высшими учебными заведениями труб различных строев остается нерешенным».
Не забудьте, это был год 1989-й! Но и сегодня все по-прежнему держится на частной инициативе студентов и преподавателей. Хочешь участвовать в конкурсе – купи малую трубу, не хочешь – не надо, не будешь участвовать. Другие времена, другие нравы.
Но вернемся к событиям тех дней, когда это было актуально. Луб пишет во многие инстанции: «Для устранения образовавшейся проблемы в учебном процессе необходимо решить вопрос о закупке этих инструментов за рубежом или рекомендовать одному из заводов, изготовляющих духовые инструменты в нашей стране, выпуск некоторых труб высоких строев (это, конечно, было нереально, т.к. качество этих инструментов оставляло желать, мягко говоря, быть на много порядков лучше). Имея эти инструменты, наши музыканты смогут исполнять произведения, написанные специально для них. Проблема освоения данных инструментов в учебном процессе в исполнительской практике является актуальной. В связи с этим, представляется целесообразным ввести в музыкальных вузах нашей страны предмет обучения игре на этих инструментах, для чего необходимо создать соответствующую методику».
Увы…Через год после выхода этой статьи Луба не стало, а еще через год, и на многие годы, всем стало не этого.


Он заряжал нас энергией

Мой собеседник – профессор Национальной академии музыки, заслуженный артист Украины, солист оркестра Национального театра оперы и балета Украины, ученик Владимира Николаевича Луба – Николай Баланко. Ему мои вопросы.

- Николай, я очень рад твоим успехам! Пролистав не одну страницу Интернета, я увидел, к большому своему удовольствию, что ты добился значительных высот - как на исполнительском поприще, так и на преподавательском. По просьбе многих учеников и друзей твоего преподавателя в Одесской консерватории Владимира Николаевича Луба, я пишу о нем этот очерк. Скоро приближается печальная дата – 15 лет, как он не с нами...

- Борис, я очень рад, что о нем вспомнили!
Владимир Николаевич был человек заслуженный во всех ипостасях.
Для меня он, можно сказать, был как отец родной. Прекрасно помню, каким я поступил к нему на первый курс - грубо говоря, «неотёсанным», провинциальным «хлопчиком» - и какая метаморфоза произошла со мной за пять лет учебы в консерватории, где Луб был для меня самым главным человеком. На его уроки я каждый раз шел и с удовольствием, и с определенным опасением – все ли у меня получится, одобрит ли мои начинания преподаватель. Будучи юным и еще не слишком искушенным во многих музыкальных тонкостях, я чувствовал, что каждый его урок – «особенный», нацеленный на раскрытие секретов исполнительства на трубе. На уроках Владимир Николаевич обращал внимание на совершенствование технического мастерства, а что касается манеры исполнения произведений, то его всегда методически точно обоснованные советы были чрезвычайно ценными. Много времени уделялось пониманию, усвоению музыкальных стилей, построению драматургии произведения. В его классе у студентов была возможность знакомиться с большим и разнообразным репертуаром для трубы. Владимир Николаевич часто любил представлять благодарной одесской публике новые программы своих учеников. И, конечно, благодаря плодотворному сотрудничеству «профессор-ученики», концерты становились настоящим праздником в Одесской консерватории.
Давай ненадолго оставим в стороне рассуждения о том, что и как он в меня вложил как профессионал. Расскажу о его отношении ко мне как к человеку, которому надо было дать путевку в жизнь. Особенно дороги мне воспоминания о посещении Владимиром Николаевичем моей Малой Родины – живописного подольского села. Приятно было наблюдать, как такой сильный, статный, острый на словцо мужчина увлеченно любовался закутками сельских пейзажей, с удовольствием принимался за привычные для сельского быта дела. На каждом шагу, как ребенок, радовался звукам села, наслаждался особенностями украинского языка, характерными для Винничины, и жадно вслушивался в интонации украинской народной песни. Никогда не забуду, как он не только находил общий язык, но и целовал руки моей Маме – простой женщине из села – и благодарил ее за искренность, тяжелый труд и стремление дать детям образование.
Мой Учитель научил меня понимать, что такое хорошо и что такое плохо. Научил правильно ориентироваться в этой сложной жизни. Он вложил в меня умение общаться с людьми, видеть, кто мне друг, а кто нет. В малейшей сложной ситуации он всегда приходил на помощь. На него всегда можно и нужно было рассчитывать. Советы, которые он давал, всегда были мудрыми... Ведь и сам он прожил непростую жизнь - это заставляло его быть сильным. Этому он учил и своих учеников. Недаром, когда он на протяжении десяти лет был заведующим кафедрой, его называли «батя». Было за что!

- Хорошие слова… Скажи, вот ты сейчас, как и он, преподаватель - профессор ведущего музыкального учебного заведения Украины – Академии музыки. Часто ли ты пользуешься в своей практической преподавательской деятельности педагогическими воззрениями Владимира Николаевича?

- Однозначно, да! А как же иначе… Думаю и ты в работе со своими учениками пользуешься многим из того, что дал тебе твой учитель Калио Эвальдович Мюльберг. В этом и есть главные постулаты жизни. От учителя – к ученику, и так по цепочке, до бесконечности…
Владимир Николаевич повлиял на мое формирование не только как музыканта-трубача: его «всевидящее» педагогическое око усмотрело во мне – юноше – педагогические способности и интерес к преподаванию. По его благословению, сразу после окончания консерватории я стал совмещать исполнительскую деятельность, будучи солистом оркестра Одесской филармонии, с педагогической, на кафедре alma mater. Тогда мне еще и в голову не приходило, что такая черта, как преданность педагогической работе, от дорогого педагога передастся мне на всю последующую творческую жизнь, и я буду, отдавая дань традициям одесской и московской медных духовых школ, преподавать специальность «труба» в Национальной музыкальной Академии Украины в Киеве.
Благодарю Бога, что Владимир Николаевич, не жалея времени и эмоций, подвёл меня к непростой и богатой событиями исполнительской жизни и стал наставником в поистине великой профессии – Педагог.
Основополагающим принципом его отношений со студентами было непререкаемое уважение к личности каждого ученика. Я об этом всегда помню, теперь это и мой принцип.
Владимир Николаевич буквально заряжал нас энергией. Класс его не был закрыт на замок - всегда можно было послушать и других учеников, и то, как он сам занимается. Уроки иногда проходили по-толстовски. «Петр, а ну ты сыграй это место. Нет, не годится. Николай, а теперь ты. Ну, а теперь я попробую…».
Он был прирожденным оптимистом. У него всегда было хорошее настроение - и это невольно передавалось нам.
Борис, не тебе рассказывать, что есть преподаватели, у которых скучно - приходишь на урок, начинаешь играть, а он тебя перебивает через каждую фразу - и давай ее чистить. Владимир Николаевич всегда давал сыграть до конца, и только потом мы начинали работать над тем, что надо было поправить. Считаю такой метод эффективным, он дает больше результатов для ученика.
Трубач Луб был великолепный. И звук, и техника – всё у него было на высоте. Одинаково хорошо играл академическую музыку: барокко, классику, романтику, - и произведения современных авторов. И на таком же уровне – джаз. Прекрасно импровизировал. Ну, а каким он был шутником! Легенды в Одессе до сих пор ходят.
Жаль, что он так рано ушел из жизни. Нам его не хватает.
Борис, не забудь мне выслать очерк о Лубе, когда опубликуешь, покажу своим ученикам!

Большой и добрый фантазер

В воспоминаниях о знаменитостях друзья всегда добавляют к портрету свой маленький штрих, который украшает или дополняют образ малоизвестными сюжетами. Таков рассказ и Петра Табака, коллеги и друга Владимира Луба. Он также учился у Тимофея Докшицера, затем преподавал в Кишиневской консерватории. Сейчас живет в Москве.

- С Володей Лубом я познакомился заочно – мы в разное время учились у одного педагога в Москве, у профессора Тимофея Докшицера, а потом работали «рядом» – он был преподавателем консерватории в Одессе, я преподавал в Кишиневской консерватории, играл в симфонических оркестрах радио, телевидения и оперного театра.
Наши встречи были спонтанными. Он мог появляться в Кишиневе, как торнадо, – внезапно, в 8 часов утра с букетом цветов, рассказать пару анекдотов или какую-нибудь историю и исчезнуть! Володя Луб – одна из ярких, я бы сказал, колоритных фигур музыкальной Одессы.
По природе он был великим актером и прекрасным педагогом. Все его ученики играли красивым звуком и обладали хорошей техникой – одновременно отличались скромностью и непоколебимой верой в успех. Но я хочу рассказать не о его музыкальных заслугах - очевидно, этого в очерке немало прозвучит и без меня. Я расскажу о другом. Для близких друзей Володя Луб остался в памяти большим и добрым фантазером, любителем розыгрышей. Жизнерадостными эпиграммами и четверостишиями, сочиненными на ходу, или тут же перелицованными для другого адресата, он осыпал друзей.
Однажды Владимир как представитель Одесской консерватории приехал в Кишинев на траурное прощание со знаменитым народным артистом. По дороге на кладбище он свернул во двор оперного театра, где мы и встретились. Было решено продолжить день на более мажорной ноте - ведь жизнь-то продолжается, несмотря ни на что.
Было обеденное время. Володя нырнул в ближайшее кафе, положил увесистый портфель на стол, достал сверток, развернул его. В трехслойной промасленной газете сверкала свежая, с красными глазами селёдка. Свежий посол, сам выбирал на Привозе!
«А теперь посмотрим, какое здесь пиво», – с этими словами он достал из портфеля большой охотничий нож - как минимум, для охоты на кабана, и принялся было потрошить рыбу. Посетители кафе настороженно замедлили пищепринятие и наблюдали. Я спохватился: да! Это был Володя! Это очередной его выкрутас, чисто одесско-сицилийский розыгрыш, типа: вам сеньор Падрино велел кланяться и посылает рыбу (для сицилийца это равно приговору). Да еще такой ножище сновал в руке!
Я взял за хвост одесский продукт, вместе с ароматизированной привозными феромонами газета и теперь уже на глазах застывшего в удивлении дорогого гостя со словами: «Володя, сегодня будем обедать у меня дома», - я выбросил «дружеский гостинец» в мусорный бак!
В восторге от обеда в теплой обстановке у меня дома, Володя сел за фортепиано и решил выступить с «высокохудожественным» номером, который всегда воспринималась благодарной публикой на ура. На этот раз была исполнена классическая пьеса для голоса и фортепиано «А у макаки жо...а красная».
После первого куплета все катались по дивану от смеха, особенный успех имел припев: «А ты её по морде чайником, чайником, и она, конечно, запоет!».
По невероятному стечению обстоятельств мой сын – маленький Филипп, сидя на горшке рядом с фортепиано, вообще ничего не понимая, что происходит вокруг, заразился общим хохотом и смеялся так, что весь покраснел.
Теперь, внимание! Володя резко прерывает рецитал и, обращаясь к аудитории, показывая на Филиппа, говорит: «Вот, видите? – маленький, а в большом искусстве как разбирается! Далеко пойдет!».
Прошло много лет, этот день остался в моей памяти, потому что Володя оказался провидцем – Филипп стал с его легкой руки отличным и востребованным трубачом. Закончил Московскую государственную консерваторию, играет в солидном симфоническом оркестре.


И еще воспоминания автора

У нас в Одесской консерватории, как и во многих консерваториях бывшего Союза, классы духовиков располагались в подвале. Чтобы не мешали другим, более изящным инструментам. Там же, в маленьком коридорчике, мы, студенты, часто занимались перед уроком.
Вспоминается такой интересный случай, связанный с Владимиром Николаевичем. Мой сокурсник Юра Кафельников и я, Борис Турчинский, в уже упомянутом подвальчике играли каждый что-то свое. Я оттачивал отдельные фрагменты Первой рапсодии Дебюсси и что-то еще (дело было где-то за месяц до выпускного государственного экзамена), а Юрий настойчиво повторял что-то, что явно не было частью программы его предстоящего экзамена. Потом выяснились, что у Юрия на днях должен быть в Киеве важный концерт - а работал он тогда солистом эстрадно-симфонического оркестра Украины. Известный украинский композитор в области эстрадной и джазовой музыки Николай Петренко написал фантазию для оркестра и дал соло трубе, причём, всё в партии трубы строилось на нотах высокого регистра.
Что-то у Юрия не получалось… И так, и сяк – не идет. Вдруг дверь класса Владимира Николаевича резко открывается (это было в его манере, так входить) и он говорит, обращаясь к ученику: «Ну что ты зарядил эту джазуху! У тебя на носу экзамен, ты хочешь сказать, что у тебя все идет идеально?».
«Владимир Николаевич, так концерт же у меня! Не могу подвести дирижёра и коллектив, да и соло «цей, зараза, написал, шоб ему…», - оправдывается Юра.
«А ну, зайди в класс, дай ноты».
В это время в классе были еще два преподавателя кафедры, гобоист Н. Генари и фаготист Н. Карауловский. Видно они что-то обсуждали, пока до Луба не донеслись рефрены его ученика.
Взяв ноты (а дверь была открыта, и я мог всю эту сцену пронаблюдать), Луб берет трубу и чётко с листа, с ходу все это исполняет, и исполняет как надо, в джазовой манере.
Надо сказать, соло действительно было сложным, с обилием высоких нот, со скачками и глиссандо. По сути, записанная импровизация.
Мы все, свидетели этого, были изумлены…
«Юра, на уроке я тебе дам пару советов и раскрою секрет, как выучить этот музыкальный момент, не теряя много времени. А пока учи то, что тебе нужно по программе»,- сказал Луб.
Через неделю мы снова с Юрой оказались в подвале, и я спросил его, как дела, как поживает Петренко? Я уже знал, что Луб ему что-то подсказал.
Юра как будто ждал от меня этого вопроса и с ходу сыграл, и сыграл отлично. Потом повторил еще раз. Видно было, что советы пошли на пользу. «Что ни говори, мой учитель мастер», - сказал он.
В конце 90-х Юра попал в тяжелое ДТП. Врачи собрали его по частям, спасли. Но, увы, последствия аварии повлияли на его здоровье, и …
Светлая ему память всех его друзей и просто тех, кто его знал. Так же, как и его учитель, он ушел из жизни в рассвете лет и творческих сил.
…


Занавес закрывается…

Корни Владимира Николаевича - в небольшом городке Житомирской области Эмельчино, на границе с Белоруссией. Затем, если я не ошибаюсь, семью раскулачили и сослали на остров Мацува Южно-Сахалинской области.
Помню, рассказывал он, как поступил в институт военных дирижеров, но затем понял, что военная служба на целых 25 лет – это не для него. Далее была учеба в Алма-атинской консерватории и в аспирантуре, потом был музыкально-педагогический институт имени Гнесиных, учеба у Тимофея Александровича Докшицера! Об этом Луб рассказывал много и увлеченно.
Когда я работал в Житомире, Луб несколько раз звонил мне и говорил: «Борис, а что ты делаешь летом? Может, составишь мне компанию в Эмельчино? Хочу там поискать могилки предков»... Но все время что-то мешало нашей совместной поездке.
Была еще одна попытка вместе съездить на родную нам обоим Житомирщину, в 1988 году, когда я приезжал на чествование юбилея моего преподавателя К. Мюльберга - а я уже тогда работал в другом городе, преподавал в Ровенском институте культуры - мы обговаривали эту возможность. Но, видно, не суждено было. В 1990 году я последний раз, перед тем как переехать на постоянное жительство в Израиль, решил поехать в Одессу, чтобы со всеми попрощаться. Вы же помните то время. Мы, уезжая, думали, что больше никогда никого не увидим из прошлой жизни.
Как сейчас помню, перед самой поездкой заходит ко мне в класс мой коллега, преподаватель трубы Степан Цюлюпа и говорит. «Ты, наверное, Луба из Одесской консерватории помнишь?». «Помню – не то слово, а что???». «Так убили его хулиганы на днях. Вот так…».
Занавес закрывается. Летом того года я приехал в Одессу, но она уже жила без этого замечательного человека…

********
Планы на будущее у Владимира Николаевича были огромные. Прежде всего, преподавательская работа и выступления его учеников на музыкальных конкурсах. Но центральным делом было издание его книги «Прогрессивная современная школа игры на трубе». Уже была договоренность с издательством, дорабатывались последние страницы, образно говоря, расставлялись штрихи. Но жизнь, к сожалению, распорядилась по-другому
***
Информация с сайта Одесской консерватории:

Сегодня все творческие коллективы Одессы укомплектованы высокопрофессиональными исполнителями, выпускниками кафедры духовых и ударных инструментов бывшей Одесской государственной консерватории имени А.В.Неждановой, ныне это Одесская государственная музыкальная академия. В национальных творческих коллективах Украины солистами оркестров работает множество ее выпускников – флейтисты В. Барило, С.Лаптев, А. Лазутина; гобоисты М.Кононов, В.Дикий, А.Литовченко, И.Шаварский; кларнетисты – заслуженный артист Украины В. Томащук, И. Юзвак, М. Шевчук, В. Голяк; фаготисты С. Штикало, В. Янчук, И. Грицюк, В.Ухов; валторнисты – заслуженный артист Украины В. Бондарчук, П. Грушовенко, А. Токаренко, П. Суржиков, К. Горелов, В. Мартынюк, И. Ефимов, Д. Земцов, Ю. Мандзий, А. Мельниченко, В. Апостол, И. Петриченко, Б. Карпенко, М. Чорпита, А.Пастухов, О. Маглеваний, Д. Каковкин, В. Каланда; и, конечно, трубачи – заслуженный артист Украины М.Баланко, В. Семенюк, С. Ищенко, В.Ищенко, А. Семерюк – ученики Владимира Луба.
Многие выпускники Владимира Николаевича Луба плодотворно работают в филармонических симфонических оркестрах, оркестрах оперных театров, преподавателями музыкальных школ, музыкальных училищ и высших учебных заведений Украины. Значительная часть выпускников работает солистами оркестров за рубежом.


Продолжение – в учениках

Ученик Луба – Борух Игорь Михайлович родился в Тернополе в 1953 году. В 1975 году окончил Тернопольское музыкальное училище имени С.Крушельницкой по классу трубы (класс М.Старовецкого). В течение 1975-1980 годов учился в Одесской государственной консерватории имени А.В.Неждановой (ныне – Одесская национальная музыкальная академия имени А.В.Неждановой) по классу трубы у профессора В.Н.Луба. С 1976 года – артист симфонического оркестра Одесского академического театра оперы и балета, с 1982 года – артист симфонического оркестра Одесской областной филармонии, с 1984 года – преподаватель по классу трубы и духового ансамбля на кафедре духовых и ударных инструментов Одесской государственной консерватории имени А.В.Неждановой, по совместительству, а с 1990 года – по условиям конкурса принят на должность старшего преподавателя кафедры вышеназванного вуза.

Игорь Борух прислал мне письмо, которым я и хочу закончить очерк о Владимире Николаевиче Лубе.

Здравствуй, Борис!

Рад, что ты взялся за это благородное дело – написать очерк о моем и не только, близком и любимом человеке, учителе, о Владимире Николаевиче Лубе.
Так сложились обстоятельства, что именно я после его смерти получил просьбу от ректората консерватории взять к себе в класс учеников моего бывшего учителя. В это время я уже имел своих учеников. И взять к себе еще и учеников Луба было для меня, поверь, и радостью, и печалью. Думаю, не надо дополнять и расшифровывать эту фразу. Всё и так понятно…
Именно в одесской консерватории началось мое становление, взросление, воспитание и перевоспитание. И большая в этом заслуга Владимира Николаевича Луба. От ученика к учителю протянулась ниточка в педагогической и исполнительской стезе. Конечно, имеется виду трубная школа. И ниточка это была такая: Михаил Иннокентьевич Табаков, выдающийся российский и советский трубач, заслуженный деятель искусств РСФСР (1945), один из основоположников современной отечественной школы исполнительства на этом инструменте. Затем, его ученик Докшицер Тимофей Александрович (1921 — 2005), советский и российский трубач, педагог и дирижёр, народный артист России, профессор Российской академии музыки имени Гнесиных. Его ученик – Луб Владимир Николаевич. И я, ваш покорный слуга, Игорь Борух. Я горжусь этой преемственностью!
Владимир Николаевич был во многом для меня примером. Он считал, что учитель не может успешно кого-то учить, если в это же время усердно не учится сам.
Настоящий учитель хорошо знает своего ученика и приспосабливает свою методику, свои действия, именно к потенциалу этого ученика. Вот такие аксиомы.
Я считаю, что мне повезло, я учился у замечательного, умного и интересного человека. К нашим урокам готовился особо тщательно, с каким-то трепетом ловил каждое его слово. Я обожал приходить к нему домой и разговаривать с ним. Эти разговоры никогда не ограничивались только профессиональными делами. Мы разговаривали обо всем: о музыке, о спорте, о жизни вообще. Я все старался впитать в себя, как губка.
Конечно, о моем учителе можно говорить очень долго и никаких книг и статей не хватит, чтобы выразить то, каким он был. Но я хочу сказать, каким он был лично для меня.
Владимир Николаевич был человеком огромной души и необычайной простоты, он был профессионалом, эталоном мастера-трубача. Но главное, он был и останется для меня Учителем. Учителем жизни! Очень не хватает его добрых и искренних советов. И теперь, когда случается непростая жизненная ситуация, я всегда думаю: «А чтобы сейчас сказал мне Владимир Николаевич?! Как бы он повел себя? Как бы разрешил эту ситуацию?».
Разве это не самое главное? И что тут еще добавишь…

Добавить и в самом деле почти нечего… Пожалуй, только вот эти убедительные строчки из Омара Хайяма, написанные как будто о Владимире Лубе:
«Каждый человек, появляющийся в нашей жизни, так или иначе – учитель! Кто-то учит нас быть сильнее, кто-то – мудрее, кто-то учит прощать, кто-то – быть счастливым и радоваться каждому дню. Кто-то вовсе нас не учит ничему, но и от этого мы тоже получаем что-то. Цени каждого человека, который рядом с тобой, даже, если он появился на мгновение. Ведь если он появился, то это уже неспроста!».

Москалёву С.Н. посвящается
Борис Турчинский: «Посвящение учителю!»


Две судьбы

…Мысленно возвращаюсь в недалекий еще 2007 год, когда в московском научно - популярном журнале «Оркестр» появился написанный мною первый очерк «Спасибо тебе, Салик!», повествующий о военном дирижере во времена моей работы и учебы в Одессе.
Я был окрылен. Думалось: вот так, очерк за очерком, буду рассказывать людям о близких по духу и памятных моему сердцу учителях и друзьях-музыкантах. В своих замыслах, творческих планах, это был, как бы, первый круг, всё только начиналось. Потом очерки рождались один за другим, их было много. Я рассказывал о дорогих мне людях мира музыки много и подробно. Но самым значимым человеком, который заложил крепкий фундамент в формировании меня как музыканта и просто, как человека, был мой первый учитель и дирижёр духового оркестра Дворца пионеров, города детства - Житомира – Семён Николаевич Москалёв. Этот человек заслуживает, чтобы о нём помнили и рассказали.
Жаль, что в детстве мы не можем оценить подарки судьбы, и память стирает многие события! Я мучительно думал, вспоминал события прошлых, далеко ушедших лет…. Но помог случай!!! Вот и не верь после этого, что в мире всё предрешено! Обширный материал о скромном дирижере оркестра Дворца пионеров Москалеве я получил… из биографии выдающейся исторической личности несколько иного плана и совсем другого уровня – народного артиста СССР, величайшего пианиста современности Святослава Рихтера. Может быть, и не совсем уж «из», но, скажем так, – «параллельно». Покажется шуткой, но это действительно так: Святослав Рихтер был племянником Семена Николаевича Москалёва, судьбы этих людей, близких и по духу и по крови, долго шли рядом.
Если мы заглянем в биографию великого пианиста современности – Святослава Рихтера, то прочтем не только о его выдающихся заслугах, но и обратим внимание на такую простую деталь: девичья фамилия его матери – Москалёва:
«Святослав Теофи́лович Ри́хтер (7 (20) марта 1915, Житомир — 1 августа 1997, Москва) — один из крупнейших пианистов XX века, известный своей виртуозной техникой, огромным репертуаром и глубиной интерпретаций. Основатель ряда музыкальных фестивалей, включая «Декабрьские вечера» в ГМИИ им. Пушкина. Народный артист СССР (1961). Герой Социалистического Труда (1975). Лауреат Ленинской (1961), Сталинской (1950) и Государственных премий РСФСР имени Глинки (1987) и России (1996). Первый в СССР обладатель премии «Грэмми» (1960). Родился в семье пианиста, органиста и композитора Теофила Данииловича Рихтера (1872—1941), преподавателя одесской консерватории и органиста городской кирхи; мать — Анна Павловна Москалёва (1892—1963), из русских дворян…».


«Танго с прошлым»

Как-то, просматривая страницы Интернета в поисках дополнительного материала для очередной статьи, я нашел информацию, а вернее, анонс книги известного украинского краеведа Георгия Павловича Мокрицкого из Житомира, журналиста, редактора издательства «Волынь». Его книга о нашем Житомире называется «Танго с прошлым». Название многообещающее и сразу говорит о том, что в книге затронута музыкальная тема.
Книга посвящена выдающимся людям, родившимся на Житомирщине. А это такие разноплановые личности, как знаменитый шахматист Осип Бернштейн. Владимир Векслер, советский физик, создатель синхрофазотрона. Ярослав Домбровский, польский и французский революционер, военачальник. Иосиф Дорфман, советский и французский шахматист. Известный русский писатель Владимир Короленко. Конечно же, самый знаменитый житомирянин – Сергей Королёв, конструктор космических кораблей. Борис Лятошинский, выдающийся украинский композитор-новатор, основатель современной композиторской школы, один из крупнейших композиторов XX столетия. Многие, многие другие. И, само собою, великий пианист Святослав Рихтер.
Сразу подумалось: эта книга может быть для меня очень полезной и интересной! Ведь многие из моих главных персонажей – житомиряне, и они стали известными музыкантами. Может быть, я почерпну из книги краеведа Мокрицкого что-то такое о них, чего до сих пор не знал?
Быстро нахожу нужную страницу в Интернете. Вот издательство «Волынь», вот адрес электронной почты главного редактора Г.П.Мокрицкого, заслуженного журналиста Украины… И уже буквально через пару часов получаю от него ответ!

«Уважаемый господин Турчинский! Рад Вашему интересу к моему творчеству и к книге! Но и к Вам у меня давно есть интерес в контексте подготовки к изданию 3-го тома «Энциклопедии Житомира», которую я выпускаю в своем краеведческом издательстве «Волынь». Том будет посвящен персоналиям выдающихся земляков, среди которых запланирована статья и о Вас. Кое-что в Интернете я «накопал», хотя Интернету не очень доверяя... Другого выхода поначалу не было, но сейчас, когда Вы сами мне написали (как говорится, на ловца и зверь бежит!) к счастью, уже есть! Но энциклопедия – это у нас с Вами будет следующий вопрос, так как 3-й том пока в работе. А пока поговорим о музыкантах Житомирщины. Я был бы очень благодарен за электронный вариант Вашей книги «Такая музыка звучит у нас в судьбе», хотя, откровенно, хотел бы иметь «бумажный» вариант в своей краеведческой библиотеке, где есть почти 1,5 тысячи различных книг! С благодарностью за внимание, Георгий Мокрицкий».

Это первое его письмо. А вот второе.

«Уважаемый Борис Романович! Присланный Вами текст книги в электронном варианте скачал, спасибо! И сразу открытия! Мы одного года рождения с Вами, и я хорошо знал и помню Семена Николаевича Москалёва, Вашего первого дирижера в житомирском Дворце пионеров, которого Вы упоминаете в ряде своих очерков. Как раз сегодня разговаривал с его вдовой, Еленой Адамовной, моей давней почитательницей (визави), с тех лет, когда капитально занялся поисками материала о Святославе Рихтере и его родственниках (1983 год), о котором теперь собрал большой архив и планирую к 100-летию выдающегося музыканта издать книгу. Вы будете удивлены, примете мои слова за шутку, но ваш любимый учитель Семен Николаевич Москалёв приходится дядей великому Рихтеру! Как тесен мир! Однако не буду Вас пока утомлять информацией, её очень много. С искренним уважением, Георгий Мокрицкий».

Еще письмо от Мокрицкого.

«Уважаемый Борис! Дочитываю Вашу очень интересную и удачную книгу! Высылаю Вам по листкам (отдельными письмами) воспоминания Елены Адамовны и фото из ее архива для Вас.

Вот это подарок! Да еще такой неожиданный! Наверное, недаром мне вдруг приснился сон, что я в Житомире. Провожу мастер-класс, что-то рассказываю, причём не в музыкальном училище, а почему-то в актовом зале городской библиотеки. Сон вещий… Я был очень удивлен, ведь вдове Москалева Елене Адамовне Москалёвой 99 лет! Даже не думал, что смогу пообщаться с ней, что судьба подарит мне такую возможность. Бывают чудеса!
…Я ее очень хорошо помню. Красивая, умная, интеллигентная женщина. Вот, кто мне поможет лучше всех воссоздать образ Семена Николаевича. И как только до сих пор я не занялся этой темой! А ведь Москалев – человек из, так сказать, самого ближнего круга моих героев, он должен быть в моих очерках одним из первых. Я всегда понимал это. Но как взяться за тему, как к ней подступиться, до сих пор я не представлял.
Получив заветный телефон, сразу же звоню Елене Адамовне и получаю шок. Вы не поверите! «Борис, конечно же, я помню вас!». Помню и вашего папу Романа, отличного музыканта, прекрасного человека. Семён Николаевич очень его уважал. А еще был у вас брат, тоже играл в оркестре, вот его имени точно не помню, но, кажется, Леонид, ведь так?». «Да, всё именно так, Елена Адамовна!».
«А еще, Борис, мы несколько раз приходили на ваши концерты городского духового оркестра, и Сеня был горд, слушая вашу игру и дирижирование, говорил: Леночка, не все мои ребятки стали профессиональными музыкантами, но некоторые меня радуют своими достижениями – Борис Турчинский, Борис Фишерман, Сережа Голоскевич, Изя Лахман, Миша Некрич, Вася Шмидт… Посмотри, это ли не благодарность мне, как учителю!».
…Долго мы проговорили с Еленой Адамовной. Моим вопросам и ее ответам не было конца.
«Елена Адамовна, хочу выслать вам в подарок свою книгу, где многие мои герои вспоминают Семёна Николаевича самым, что ни есть, теплым словом,- говорю я. - А еще позвольте передать вам вопросы, ответы на которые помогут нам лучше раскрыть образ вашего мужа, он нам по-прежнему очень дорог и через многие годы».


Вспоминает Миша Некрич

«Леночка, не все мои ребятки стали профессиональными музыкантами, но некоторые меня радуют своими достижениями – Борис Турчинский, Борис Фишерман, Изя Лахман,Сережа Голоскевич, Миша Некрич, Вася Шмидт...»,- так говорил Семен Николаевич Москалёв жене. Сегодня Михаил Григорьевич Некрич – композитор, педагог, аранжировщик, заслуженный деятель искусств Украины. И он вместе со мной вспоминает учителя в одном из моих очерков. Вот этот фрагмент.

—Дорогой Михаил Григорьевич, насколько я знаю, ты сделал первые шаги в житомирском Дворце пионеров. Кто привел тебя в духовой оркестр Дворца? С большой теплотой вспоминаю руководителя этого коллектива. Это был замечательный человек и настоящий наставник Семен Николаевич Москалев. Скольким мальчишкам он помог в жизни стать людьми! Многие из нас выбрали музыку своей профессией. Значит, у тебя все началось с трубы в житомирском Дворце пионеров у Москалёва?

—Свое знакомство с миром музыки я начал в житомирском Дворце пионеров и школьников, но не в духовом оркестре, а в оркестре народных инструментов, где в 1951 году обучался игре на домре. Долго я там не продержался, уж и не помню, по какой причине, наверное, не полюбился мне этот инструмент. А вот долгой и интересной судьбой в мире духовых инструментов я обязан замечательному человеку и педагогу, которому обязаны и многие мальчишки города. И те, кто продолжил музыкальную карьеру, и те, кто не пошел дальше.
Это, как уже сказано, Семен Николаевич Москалёв, красивый и умный человек, которому можно было подражать во всем. Интеллигент высшей пробы, всегда аккуратно одет, с чистой русской речью и очень теплым отношением к нам, ребятам. Кажется, это было в сентябре 1952 года.
Он пришел к нам в школу с трубой, зашел в класс и начал рассказывать о духовом оркестре. Говорил очень увлеченно и убедительно. Многие мальчишки сразу согласились пройти музыкальную проверку. Мне он дал попробовать трубу, и у меня сходу получилось извлечь несколько звуков. Некоторое время я выполнял самую ответственную работу, — носил на голове большой барабан, когда оркестр куда-нибудь отправлялся на игру. Потом я пробовал все инструменты от баса до трубы, на чем конкретно и остановился. Если бы не глубочайшая любовь и уважение к Москалеву, я и здесь не задержался бы.
Он был удивительный человек, пацаны его боготворили. Он резко отличался от многих руководителей своим теплым отношением к нам, не говоря уже о том, какой он был музыкант. Умел играть и показать на всех инструментах. Не надо забывать, что это были не самые лучшие годы СССР. Еще ощущались последствия войны, мы не всегда были сыты и нормально одеты. Не покривлю душой, если скажу от имени всех его многочисленных воспитанников, и неважно, состоялась ли их музыкальная карьера: мы ему многим обязаны. Несмотря на то, что я много лет занимаюсь другими вещами, труба — моя любовь на всю жизнь... И это благодаря Москалёву.

—Для каждого мальчишки у Москалёва всегда было свое ласковое слово. Насколько я знаю, ты у него был «мамочка», а вот я был «солнышко» из-за обилия веснушек, и сколько мальчишек из этого оркестра нашли свое место в музыкальном мире и достигли больших высот!?


Письмо Москалёвой

«Глубокоуважаемый дорогой Борис Романович! Не могу найти слов, чтобы выразить Вам благодарность за уважение, понимание доброй души Семёна Николаевича. Огромное, огромное Вам спасибо! Сердечно благодарю за Сенечку и за столь уважительное отношение ко мне. Благодарю и низко кланяюсь. Написала о жизни семьи Москалёвых, ответила на Ваши вопросы и посылаю фотографии. Знаю, что всё написано очень плохо. Я не обладаю красноречием, написано примитивно и прошу за это прощения. Я очень плохо вижу, строчка заходит за строчку и волнуюсь… Ваша книга, за которую очень благодарна Вам, изложена прекрасно. Прочла ещё мало, а просмотрела всю, прочла все названия глав – чудесно продумано, легко читается. Ваша книга лежит на столике у меня перед постелью, и я весь день периодически читаю. Читаю я через очки и лупу. Вот пишу и с трудом разбираю, что пишу. Нужно, конечно, учесть, что мне вот-вот исполнится 99 лет. Все детали износились, а новых не купишь (это Елена Адамовна так шутит про свой возраст – Б.Т). Трудно доживать, так что прошу Вас простить за пропущенные буквы, косо-криво написанное и ошибки...».

Мы с Семеном Николаевичем прожили 54 года в любови (именно так Елена Адамовна пишет, по-старому, патриархально… – Б.Т.), взаимопонимании и согласии. Слушая прекрасную музыку, мы могли вместе плакать, читая трогательные моменты в книгах – тоже. Мы всё одинаково любили: природу, музыку, литературу, людей.
Я, как могла, ухаживала за мужем, понимая, как он занят и как ему нужна поддержка. Когда он работал в нескольких местах и не успевал прийти на обед, носила ему покушать. По правде, «мужчиной» в доме была я. Сенечкина доброта, наше с ним взаимопонимание, сердечность, уважение мне заменяли всё. Работы я не боялась. Сенечка был мой дорогой музыкант. Мы были очень счастливы. Мне теперь ужасно трудно без Сенечки. Мы всегда были веселы, много смеялись и ласково называли друг друга.
Очень печально, что у нас нет детей. Родители Сенечкины и мои давно ушли в лучший мир. У меня только внучатые племянники есть, живут в Москве. В Житомире живёт племянник – сын сестры Семёна Николаевича – ему 84 года, мы ежедневно по многу раз звоним друг другу. Я живу с чужими детьми, с молодежью, ребятами по 30 лет, с Ирой и Колей. У них детки-мальчики – 10 лет и 2 годика. Я завещала им квартиру, а они ухаживают за мной, и вот уже 15 лет мы живём. Пока я не лежачая – Ирочке со мной нетрудно. Думаю, что уже осталось немного – сколько можно. Морально мне бывает трудно. Я молодой была, и понимаю молодость, а вот они старенькими не были и не всегда меня понимают...
Раньше я посещала все концерты у нас в филармонии, а теперь уже не могу. Я же тоже играла на пиано и в духовом оркестре, когда училась в институте. Когда слышу духовую музыку – плачу… Теперь всё осталось в прошлом и живу прошлым. Вы, вероятно, устали от моих откровений, понимаю… но так хочется поделиться. Всего Вам доброго, обнимаю Вас, целую и ещё прошу прощения, если написала лишнее.


О жизни семьи Москалёвых

Я, Москалёва Елена Адамовна, жена Москалёва Семёна Николаевича, нахожусь в преклонном возрасте, томлюсь от безделья по состоянию здоровья, решила написать, изложить на бумаге рассказы моего мужа – воспоминания о жизни его семьи.
Начну от бабушки. Бабушка была из очень богатой польской дворянской семьи – Струмило. Родители бабушки не давали согласия на брак с русским Москалёвым. Дедушка с бабушкой обвенчались тайно от родителей, и дедушка увёз бабушку в своё поместье. Родители были обижены и не общались с дочерью и её семьёй. Семен Николаевич рассказывал, что бабушка была очень добрая, любила сына и внуков, дарила им подарки, воспитывала и была строгой. Выезжала в карете только цугом – только четырьмя или шестью лошадьми.
Отец Семена Николаевича очень любил свою маму, целовал всегда ей руку и часто беседовал с ней и советовался. Отец Семёна Николаевича – Москалёв Николай Петрович – родился в 1876 году, был образованным, трудолюбивым, добрым, ласковым и скромным человеком. Дворянин, помещик небольшого поместья в деревне Сидочовка Чудновского района Житомирской области (тогда губернии), где в 1906 году Семен Николаевич и родился.
Николай Петрович любил крестьян, при первой просьбе помогал. Любил столярничать. Я видела у его родственников в Киеве очень красивый шкаф и зеркало в красивой, широкой раме, работы Николая Петровича. Вставал Николай Петрович ранним утром, обходил поля, причём всегда в шляпе и с палочкой, после отправлялся в столярную мастерскую. Усадьбу украшал цветами, выписывал их из-за границы.
Крестьяне называли Николая Петровича «наш батько». Когда его рабочие-столяры изъявили желание уехать в Америку, Николай Петрович помог им материально. В трудные годы эти люди присылали потом из Америки деньги, и Николай Петрович в торгсине покупал продукты. Они писали из Америки, что портрет Николая Петровича Москалёва у них как икона, на которую они с благодарностью молятся.
В годы революции Москалёва хотели убить как помещика, жена падала в ноги этим бандитам с просьбой сохранить ему жизнь. Прибежали крестьяне и спасли его.
В 1931 году отца Семена Николаевича все же арестовали как помещика и дворянина – и опять крестьяне обратились в соответствующие органы с просьбой освободить его, объяснив, какой он человек. Николая Петровича освободили. Он много читал. У него была большая библиотека. Играл на всех инструментах – струнных, духовых, пианино. Любил скрипку и по вечерам играл на скрипке.
Он организовал в деревне духовой оркестр и домашний театр. В оркестре играли молодые крестьяне, и мой Семён Николаевич приобщился к этому у своего отца еще в детстве. В театре играли родственники и мама С.Т.Рихтера – она племянница Николая Петровича. Сам Николай Петрович тоже исполнял роли, причём очень хорошо, как настоящий актёр.
В годы революции всю семью Москалёвых выгнали из собственного дома – их приютила семья Роспотнюков. (Запомните эту фамилию, она еще появится в нашем рассказе! – Б.Т.). Крестьяне помогали, кто чем мог.
После революции семья переехала в Житомир к брату Николая Петровича. Средств к существованию не было, поэтому приходилось браться за любую работу. И вот Лидия Александровна, жена Николая Петровича и мама Семёна Николаевича, пекла пирожки, а Николай Петрович продавал в театре (теперь это филармония), так как работал там буфетчиком. Когда в театре узнали, что Николай Петрович музыкант, его зачислили в оркестр, где он играл на контрабасе. Вот только вдуматься: сколько трудностей было пережито этим человеком! И за что ему выпала такая судьба?!


О Рихтере

Святослав Теофилович Рихтер – двоюродный племянник Семёна Николаевича Москалёва: мама Рихтера приходилась двоюродной сестрой Семену Николаевичу, в девичестве она тоже была Москалёва – Анна Павловна Москалёва.
Семён Николаевич рассказывал, как приезжала к ним в имение Нюта (так называли дома Анну Павловну). Она была красивая, отлично играла на фортепиано, участвовала в домашнем театре, который организовывал Николай Петрович Москалёв, отлично ездила верхом, была смелая, умная и весёлая. Когда родился Светик (так называли дома С.Т.Рихтера), родители его жили у Москалёвых. А Москалёвы в то время снимали квартиру у Ксенжепольского в Житомире, по Бердичевской улице.
И вот, принесли Светика из родильного дома и в возникшей суматохе положили на рояль, вот какое место определили ему с первых дней жизни. Он был красный и кричал – вспоминал Семен Николаевич – и кто-то сказал: «Кричи, кричи – будешь кричать на весь мир!». Эти слова оказались пророческими! А Семен Николаевич, тогда девятилетний мальчик, в страхе убежал в другую комнату от этого крика.
Будучи пятилетним ребёнком, Светик любил ходить босиком. У него была маленькая фисгармония, он с ней ходил в лес и там играл. Гулял он всегда с тётей Мэри.
Уже знаменитым пианистом, в один из своих приездов с концертом в Житомир, Святослав Рихтер проведал маму Семёна Николаевича. Пришёл с букетом цветов в одной руке, а во второй – с рыжим котом, который встретился ему по пути. Любил он животных.
Семён Николаевич переписывался с Рихтером. Свои письма Москалеву Святослав Теофилович всегда заканчивал словами «твой Светик».
У нас в Житомире чтят память С.Рихтера. Назвали музыкальную школу в его честь. В филармонии ежегодно проходят концерты его памяти. Особенное впечатление оставил концерт в 2003 году. Тогда ведущим программы был заслуженный деятель искусств России академик Святослав Бэлза, а играл – пианист, лауреат международных конкурсов народный артист профессор Наум Штаркман.
Прекрасные концерты памяти С.Рихтера проходят в музее космонавтов, организовывает их Элеонора Борисовна Набедрик – прекрасная пианистка и чудесный человек. Она же всегда выступает как концертмейстер, а также играет соло. Эти концерты оставляют незабываемые впечатления и доставляют радость любителям музыки и почитателям памяти С.Т.Рихтера. А еще добавлю, что в скором времени к всеобщей радости, в Житомире будет воздвигнут памятник Святославу Рихтеру.
Это повествование я написала исключительно для близких людей, родственников и друзей, которые знают и с любовью вспоминают семью Москалёвых и, прочитав мои воспоминания, вздохнут и погрустят о том, что прошлое неповторимо, а ещё – поблагодарят судьбу за то, что эти люди были в нашей жизни.

Елена Москалёва.


«Конка» Рихтера

Важным событием культурной жизни Житомира всегда был приезд всемирно известного пианиста Святослава Рихтера. Старые житомирские музыканты знали его с детства. Они рассказывали, что он был озорным мальчиком, цеплялся за «конку», так называли трамвай. Кстати, один из первых трамваев в Российской империи пустили в Житомире.
Приезжал С. Рихтер, чтобы посетить своих тётушек, своего дядю – Семёна Николаевича Москалёва, уже в то время дирижера духового оркестра городского Дворца пионеров, и одновременно давал один концерт в музыкальном училище. С ним приезжал его импресарио, тучный рыжий человек и настройщик. Желающих послушать был полный зал и коридор. Люди стояли и на улице. Билетов на всех не хватало.
Житомирянка Алла Григорьевна Рябцева была на концерте Рихтера в июне 1963 года и хорошо помнит это. Прозвучавшая в финале концерта 6-я соната Прокофьева перевернула её представления об исполнительстве на фортепиано, о человеческих возможностях.
Надо сказать, что по удивительному стечению обстоятельств, Алла Григорьевна сейчас живет в Житомире в доме, где раньше жили Москалёвы, родственники матери Рихтера. Работает в музыкальной школе. Рядом жила бывшая домработница Москалёвых. С ней Алла Григорьевна тоже поделилась тогда впечатлениями, а та ответила, что уж ей приходилось Рихтера сто раз слушать – это когда он приезжал на каникулы после первых курсов консерватории. Дело в том, что Москалёвы всегда любили устраивать домашние спектакли, на которые сходились соседи. Выглядело это очень симпатично, по-старорежимному (помните, как в фильме Монсенжона Рихтер рассказывает, что его мать происходила из помещичьей семьи?).
В фильме Рихтер рассказывает, что родители матери были против брака с мещанином Теофилом Даниловичем Рихтером. В жизни всё оказалось серьезнее – молодоженам даже было отказано в приюте, и они вынуждены были жить у родственников. Так что эта родственная связь была очень крепкой.


Экскурс в прошлое, совсем дальнее

…Еще в середине ХIХ века в Житомир из Польши перебралась большая семья одаренного мастера по ремонту музыкальных инструментов — Даниила Данииловича Рихтера. В это время на Волынь переезжало немало немцев-колонистов, которые избрали этот украинский край своей второй родиной. В 1872 году у Даниила Данииловича Рихтера родился сын Теофил. Юноша обнаружил большие способности к музыке и после обучения в житомирской мужской гимназии, из стен которой вышло немало талантливых личностей (академик Владимир Липский, композитор Юлиуш Зарембский, писатель Владимир Короленко), поступил в венскую консерваторию.
Вернувшись в Житомир, Теофил Даниилович занимается частной преподавательской деятельностью, выступает с первыми публичными концертами, которые сразу привлекли внимание интеллигенции и вызвали позитивные отзывы в местной прессе. В то время, в начале ХХ века, в Житомире действовали два музыкальных учебных заведения — училище Императорского музыкального общества и классы Артистического общества. Последние были более демократичным, доступным музыкальным заведением. В традициях этого заведения укоренилось систематическое проведение концертов и вечеров для населения, музыкальных капустников и знаменитых «сред». Почти еженедельно в таких «средах» участвовал преподаватель классов Теофил Рихтер.
Одной из его учениц стала представительница древнего житомирского дворянского рода, способная девушка Анна Москалёва. Она родилась в большой семье Павла Петровича Москалева. В её жилах текла смешанная кровь: украинская, русская, польская, немецкая, шведская, венгерская, татарская. Она приходилась далекой родственницей знаменитой певице Женни Линд, которая вошла в историю как «шведский соловей». Вот в эту девушку и влюбился её учитель музыки, предложил руку.
Но Рихтеры и Москалёвы в тогдашнем, как сказали бы сейчас, социуме, имели «различные весовые категории», выражаясь современным не музыкальным, а спортивным языком. Первые принадлежали к мещанам, хотя Даниил Даниилович Рихтер за особые заслуги перед обществом и имел звание почетного потомственного гражданина, а вторые — к дворянам. Были они и различного вероисповедания и различных национальностей: Рихтеры — лютеране, немцы (хотя и местные, волынские), Москалевы — православные, коренные. Поэтому родители Анны долго не давали согласия на бракосочетание дочери. Тем более, что ее суженый был на целых двадцать лет старше невесты. Но все же, Теофил и Анна поженились.
Так соединились два сильных рода. Ведь у этих житомирских семей было и много общего. Главное — любовь к музыке, искусству. Театральные традиции семьи Москалевых были настолько сильными, что они продолжались и в последующие годы. Как вспоминает музыкальный педагог А.Рябцева, которая, как уже сказано выше, волей судьбы живет в том самом доме по улице Первого мая, 51, в Житомире, где провел раннее детство Святослав Рихтер, еще даже в послевоенные 50-тые годы дети их двора устраивали домашний театр.
Но «театральный ген» ярко проявился в самом Святославе Рихтере. Он был не просто отличным исполнителем. Его влекла постановка собственно действия, поэтому он охотно взялся за организацию знаменитых «декабрьских вечеров», в которых так ярко и самобытно проявился Рихтер-режиссер. И этот дар передался ему от матери, как, собственно, и прекрасные художественные способности. По мнению многих современников, гениальный музыкант мог бы быть таким же выдающимся мастером живописи, как и пианистом, если бы профессионально взялся за кисть. И был бы он тогда не «Рихтером», но «Рерихом». Кстати, эти две фамилии часто путают.
Родители решили крестить Святослава в православном храме, и метрическая запись, сделанная священником Михайловской церкви Житомира Николаем Бурчаком-Абрамовичем, свидетельствует об этом. Крестным отцом будущего «пианиста ХХ века» стал его дядя Николай Павлович Москалёв, а крестной мамой — дочь старинных друзей семьи Рихтеров, также немцев — Арндтив, которые оставили добрую память многими хорошими делами на Житомирщине. Как и Рихтеры, как и Москалёвы.
…К 85-летию со дня рождения выдающегося земляка в его родном Житомире состоялся «Круглый стол» на тему «Рихтер и Житомир», открылась комната памяти Святослава Рихтера. На родине Рихтера, в Житомире, изданы, по крайней мере, две книги о Рихтере. Это исследования Г.П.Мокрицкого «Нерозрiзанi сторiнки з життя Маестро. Святослав Рiхтер» (2002 р.) и А.Г. Рябцова, книга «Землякам про Святослава Ріхтера».

Борис Турчинский: интересно, что Теофил Рихтер был в свое время преподавателем и одесской консерватории, а также органистом городской кирхи, и я учился в консерватории Одессы как раз напротив этой немецкой кирхи, но ничего не знал о ее столь заметном прошлом. В те годы (1975-1978) кирха была заброшена и имела не совсем презентабельный вид…
И на сцене нынешней житомирской музыкальной школы № 2, где раньше было музыкальное училище, куда наведывался и где не раз выступал Святослав Рихтер, многим из нас тоже довелось выступать, на этой же самой, Рихтеровской сцене! Теперь я этим горжусь!
Я в этом здании проучился три года, по сути, мой выпускной курс был последний, учившийся там. В 1972 году для музыкального училища построили новое здание по улице Пушкинской, а это здание передали новой 2-й музыкальной школе. Но тогда она еще не носила имени великого пианиста Рихтера. И мы не знали, как тесно связано имя Рихтера с этим зданием. Не знали и играли на той же сцене, что и великий Рихтер. Вот как бывает…


Маленький Светик, большой Святослав

…Маленький Светик, как его привыкли называть в детстве родные, оставался пока что в Житомире на попечении его дедушки Павла Петровича и тети Марии. Когда военные события стали угрожать губернскому центру Волыни, Москалевы перебрались со Светиком к своим родственникам в Сумы, а вскоре опять вернулись в Житомир. Здесь без родителей Рихтеру пришлось пробыть вплоть до 1922 года. Его воспитывала тетя Мэри, а еще ласковая природа и милая ему незатейливая житомирская архитектура, в которой он еще с детства находил свою красоту и привлекательность.
В начале 1920-х годов Святослав, наконец, переезжает к родителям, учится в обычной общеобразовательный школе. В музыкальной ему не понравилось, не вытерпел муштры, нудных упражнений. Но призвание берет свое. Не имея никакого специального образования, он начинает работать аккомпаниатором в музыкальном кружке при одесском Доме моряка, а впоследствии — даже концертмейстером одесской филармонии.
Почти ежегодно Святослав приезжает на летние каникулы или в отпуск в Житомир. Обычно бывал в местном музыкальном училище, куда приходил к своему дяде Николаю Павловичу Москалёву, отцу Семёна Николаевича, и играл там. Одна из преподавательниц училища того времени, впоследствии киевлянка Г.П.Софронович, вспоминала об этих импровизированных концертах Святослава Рихтера, как о чем-то необычном. Все, кто присутствовал в зале, удивлялись, как юноша запоминает столько произведений! Когда ему ставили на пюпитр вчерашние ноты, он говорил: «Нет, не нужно мне, я уже все запомнил».


Мой отец как-то лечился в больнице, где также лечился из села Тютюнники некий Роспотнюк, - вспоминает Елена Адамовна Москалёва.-
Этот человек не знал Николая Петровича лично, но много слышал о нем, ему рассказывали родители, какой хороший у них был пан, всем он был, как отец. Много рассказывал этот Роспотнюк со слов своих родителей, как помогал их помещик крестьянам, как развлекал оркестром и театром и как много и сам трудился. Вот такой был отец у Семёна Николаевича! Его очень долго помнили люди! И все хорошие качества доброты и человечности унаследовал мой Сенечка.
Когда в 1932 году выпустили Николая Петровича после очередного ареста, он заболел желудком, вскорости умер. Похоронили его на Монастырьском кладбище. А затем он был перезахоронен в 1977 году на Смолянское кладбище, там, где покоится и его жена – Лидия Александровна. Царство небесное им обоим!
Лидия Александровна Москалёва носила в девичестве фамилию Флёро-Буглак. Сначала фамилия была Буглак. Но отец её служил при дворе государя. Он был очень красивый, и царь наградил его приставкой fleur (флёро), что означает по-французски «цветок», и получился Флёро-Буглак.
Лидия Александровна тоже дворянка из богатой помещичьей семьи, но воспитывала её тётя, так как родители умерли, оставив дочери богатое приданое.
Она любила в молодости гимназиста, однако тётка выдала замуж племянницу за Николая Петровича, так как гимназист был беден. Когда Лидии Александровне уже было 90 лет (она лежала парализованная), беседуя с ней по вечерам, дети спрашивали, забавляя ее, кого мамочка любила в молодости? Она делала кокетливое лицо и отвечала: «Силича». Это была фамилия студента, которого она любила. Она всё помнила…
Спрашивали мамочку, когда первый раз её поцеловал папочка – она отвечала: «Мы ехали в карете, и он меня поцеловал». И ещё мамочка рассказывала разные эпизоды из жизни. И вот ещё один. Когда мамочка с папочкой обвенчались и были уже в своей спальне, тётя Олеся – сестра папы – подставила столик к двери, в которой вверху было стекло, хотела подсмотреть, а ножка в столике сломалась, и она с грохотом упала на пол, а папочка вышел и улыбаясь сказал: «Ай-я-яй, как не стыдно!». Вот такие забавные откровения.
В своём хозяйстве Лидия Александровна давала указания поварам, ключнице и другим. В молодости Лидия Александровна играла на фортепиано, владела французским языком. Любила танцевать, из-за чего потеряла первого ребёнка. Будучи в ожидании, танцевала, разогретая села на холодный камень, простыла, заболела и преждевременно родила мальчика, который умер.
Она была трудолюбивая, постоянно приводила в порядок кухонную утварь, готовила обеды, причём очень вкусно. По вечерам дети с мамочкой беседовали, она много и с удовольствием рассказывала о своей молодости»


Семен Николаевич в разные годы

Руководил оркестром в Еврейском педагогическом техникуме. Руководил оркестром в ГОРТОСе – Обществе слепых – обучал незрячих нотной грамоте и игре на духовых инструментах. Руководил оркестром в артели «Металлист» в Механическом техникуме.
В молодости Семен Николаевич окончил курсы счетоводов, однако счетная работа была ему не по душе, и он занимался любимым делом – музыкой, всегда мечтал трудиться в музыке профессионально.
В годы Великой Отечественной войны Москалёв с летной частью прошел от Житомира до Сталинграда и от Сталинграда до Берлина. Был награжден множеством медалей. Служил в 113-м авиационно-техническом полку рядовым.
После войны Семён Николаевич окончил курсы заочного обучения Всесоюзного Дома народного творчества имени Н.К.Крупской по специальности «теория музыки и дирижирование».
Служил музыкантом в военном духовом оркестре летной части в Скоморохах. А с 1954 года более 39 лет работал дирижёром духового оркестра во Дворце пионеров. Мечта Семена Николаевича воплотилась в действительность.


Оркестр Дворца пионеров

Оркестр житомирского Дворца пионеров всегда играл на демонстрациях, обслуживал разные городские мероприятия, пионерские лагеря, участвовал в олимпиадах и всегда неизменно занимал первые места.
Дирижер очень любил свою работу и ребят, мог сутками писать аранжировки или записывать по слуху песни и марши, понравившиеся детям. Сочинял музыку, но об этом лучше расскажет Борис Фишерман. Семен Николаевич, как и его отец, – люди от Бога: необыкновенно добрые, честные, справедливые и трудолюбивые.
Семен Николаевич прожил счастливую жизнь, пройдя по-настоящему творческий путь, имел огромный опыт работы с детьми, являлся одним из патриархов духовой музыки на Житомирщине. Благодаря его неутомимому труду несколько поколений одарённых юных музыкантов нашли дорогу в музыкальную жизнь.


И снова наша переписка с Москалёвой

Глубокоуважаемый Борис Романович! Продолжаю отвечать Вам на Ваши вопросы. Вы очень интересуетесь биографией Семёна Николаевича – кто его родители, интересуетесь воспоминаниями С.Т.Рихтера о брате и сестре – на эти вопросы я ответила выше в описании жизни семьи Москалёвых.
Вы спрашиваете про хобби Семёна Николаевича. Первое и главное его увлечение – это музыка, и второе – рисование. Рисовать он не учился, а способности были. Сенечка любил природу и общение с природой, любил загорать, купаться. Каждое лето он ежедневно с 9-10 часов утра уходил в гидропарк, и там рисовал карандашом виденные им пейзажи. Приходил домой и говорил мне: «Вот видишь, я не бездельничал!». И показывал мне свои эскизы – сейчас у меня лежит не менее 100-150 таких рисунков. Рисовал он и красками. Лучшие рисунки мы раздарили, однако многое у меня есть.
О том, какое место занимал Святослав Рихтер в жизни Сенечки, немного я описала. Могу ещё сказать, что у Семена Николаевича не было общения со Светиком много лет. Только, когда Рихтер приезжал в Житомир, Семён Николаевич был на его концертах, и после концерта они общались. С семидесятых годов переписывались, мы получали письма Святослава Теофиловича из Москвы, Франции и Германии. Систематически общалась с ним Сенечкина двоюродная сестра, Ольга Васильевна Михеева, которая жила в Киеве, теперь уже её нет. С ней общался и краевед Мокрицкий Георгий Павлович.
Вы спрашиваете, как я познакомилась с Семёном Николаевичем? Жила я на углу улиц, тогда Гимназической, теперь – Г.Франка – и Б.Бердичевской. Почти тут же и теперь живу. Из наших окон всегда были видны все, кто шёл по Бердичевской, и вот, бывало, когда случайно гляну в окно и вижу – переходит нашу улицу красивый солдатик. Это был Сеня. Он мне так нравился, что я выбегала из дому, оббегала три квартала по улицам Франко, по Базарной и Садовой – успевала встретить солдата на углу Бердичевской и Садовой. Гляну на него вблизи и дальше уже по Бердичевской шла домой.
Я встречала Семена Николаевича и в городе – он тогда носил синюю форму лётчиков, так как играл в оркестре лётной части. Был очень красивый. Я призналась подруге в своём увлечении, а она, смеясь, говорит: «Это же Сеня Москалёв, я тебя с ним познакомлю!».
Сенечка тогда же играл в оркестре цирка, что был возле стадиона «Динамо», угол 4-го бульвара и Синельниковской. Когда в цирке делали антракт, все музыканты выходили в сад. Вот мы туда пришли, и подруга меня познакомила с Семеном Николаевичем. Я, конечно, была счастлива!
Семён Николаевич, когда это было нужно, был принципиален, а вообще человек он был очень добрый, сговорчивый и мягкий. Вот таким людям, не умеющим «брать на горло», всегда труднее всех живется.
При советской власти «бывшим», как тогда называли тех, кто не из рабочих и крестьян, а из дворян и помещиков, как Москалёвы, жилось трудно, в том числе и морально. Я-то из рабочей семьи. Отец мой механик, слесарь-инструментальщик и водитель автомашины. В его молодые годы быть водителем авто было очень престижно. У отца моего и брата были золотые руки, они умели всё. Папа даже играл на гитаре и пел, а брат играл на баяне. Мы не «бывшие», как Москалёвы, но фамилия у нас польская, и в 1937-38 годах мы тоже не спали ночами… Всё же нам жилось легче.
А Семён Николаевич, брат его и сестра, не могли получить должного образования – дети помещика, и этим всё сказано, в те времена это было как клеймо. Сенечка рассказывал, как он переживал, и всё время думал и боялся, что его арестуют. Однако, Слава Богу, обошлось, только бедный отец Николай Петрович пострадал. Хотя его и выпустили, благодаря ходатайству крестьян, он в тюрьме заболел и вскорости умер, причём в бедности.


«Всем желаю слушать прекрасную музыку!»

Руководителем оркестра Дворца пионеров Семен Николаевич проработал почти сорок лет! А если точно – то 39 лет и 6 месяцев.
«Я поддерживаю переписку с учеником, а затем и коллегой Семена Николаевича Валерием Янушевичем. Мы с ним до смерти Сенечки часто встречались, особенно по праздникам и разным датам», - рассказывает Елена Адамовна. И продолжает:
Я общаюсь по телефону с бывшими музыкантами Витей Коберником, Олегом Дерделой, но ближе всех мне дирижер музыкального училища Фишерман Борис Михайлович. Сенечка любил всех своих бывших ребят, которые теперь уже сами дедушки, но Бориса Фишермана он любил особенно, пожалуй, больше всех. На похоронах Семена Николаевича мне Борис очень помог, до конца своих дней я ему благодарна буду и никогда не забуду его помощи. Борис Фишерман тоже человек и музыкант от Бога!
Всем ученикам Семёна Николаевича я желаю от всей души крепкого здоровья на многие-многие лета, счастья им и их семьям и всегда слушать прекрасную музыку!

Борис Турчинский:
Хочу назвать имена воспитанников духового оркестра житомирского Дворца пионеров разных лет. Конечно, список этот далеко не полный. Простите, друзья, кого забыл сюда включить. Б. Фишерман, С.Шмуглет, братья Трибыль, братья Кравченко, В.Фрегер, М.Фельдман, В.Янушевич, Л.Сметанин, М.Некрич, В.Кабера, Л.Сталинский, братья Турчинские (трое), В.Мацай, И.Мошковский, Н.Войтенко, С.Загребельный, А.Тычина, братья Фридман, Е.Розенфельд, А.Фесюк, братья Гринах, И.Лахман, Л.Чудновский, В.Кабера, В.Пугачев, В.Шмидт, С.Голоскевич, С.Шнайдар, А.Левицкий, Ф.Лившиц, А.Бахур, С.Койфман, В.Криворучко, братья Иванюшины, С. Шнайдер, О. Дердело, М.Корнейчук, И.Чудновский, С.Гордейчук, В.Нужда, М.Макаровский, М.Цыбульский, Т.Голумбевский, И.Шумский, Т.Грабовский, М.Блонский, Д.Коган, и многие другие. Все духовики Житомира, так или иначе, прошли школу Семена Николаевича.


Мой собеседник – давний друг семьи Москалёвых, известный украинский кларнетист и дирижер, заслуженный деятель искусств Украины Борис Фишерман, проживающий ныне в немецком городе Нюрнберге.

Б.Т.: Борис Михайлович, вопрос будет простой, да это собственно и не вопрос: хочется услышать ваши воспоминания о Семене Николаевиче Москалеве.

Б.Ф.: Борис, я хорошо знаком почти со всеми твоими публикациями, знаю и ценю твою работу в этом направлении. И, пользуясь случаем, хочу тебе от себя лично и от многих моих друзей выразить за это большую благодарность! Нужное дело ты делаешь. Вот пришло время и Семена Николаевича добрым словом вспомнить. Семен Николаевич был Светлый человек. Видишь, я специально написал это с большой буквы. Это был добрый человек, который излучал позитивную энергию. Не тебе мне рассказывать, как это важно для педагога, особенно, когда ты руководишь большим коллективом. К нему тянулись дети, потому что он был интересным человеком, много знающим, исключительно порядочным, честным, то есть – был во всем примером. И это при всем при том, что работал он не по каким-то методическим пособиям, которых сейчас издается – не перечесть, а по своей собственной интуиции. Семен Николаевич часто приходил ко мне на репетиции духового оркестра. Он учил и всегда чему-то сам учился. А еще он писал марши и пьесы. Очень хорошие, звучные и отлично оркестрованные. Любил сочинять различные попурри, увертюры. Например: «Увертюра на темы советских послевоенных песен», «Марш на темы украинских песен», увертюра «Октябрь». Дети их с удовольствием играли. Да о таком человеке не рассказ надо написать, а книгу! А еще я хочу сказать, что на протяжении всей своей жизни он получал большую поддержку в своей творческой и педагогической деятельности от супруги Елены Адамовны, образованнейшей женщины. Дай Бог каждому мужчине иметь такую умную жену и помощницу.

Б.Т.: Борис Михайлович, вы много лет, кроме преподавания кларнета, были еще и дирижером духовых оркестров, сначала культпросвет училища, а затем и музыкального училища. Уверен, что в ваши коллективы вливались и «воспитанники» оркестра Дворца пионеров, которым руководил много лет Семен Николаевич. Какими они были, чем отличались от других ребят, воспитанники Москалёва?

Б.Ф.: За мою долгую преподавательскую и дирижерскую практику таких ребят, воспитанников Семена Николаевича, прошло немало, и мне есть, что о них рассказать. Но вопрос всё равно неожиданный, потому что Москалёв их не выделял, и мы не выделяли тоже… Эти ребята зачастую были более собранными, аккуратными и дисциплинированными, чем их сверстники после музыкальных школ. Да и оркестровой практики у них было побольше. Хорошая читка с листа. Надо сказать, что репертуар в оркестре Москалёва был разнообразен. Почти на каждую репетицию он приносил что-то новенькое, воспитывая этим у детей вкус и интерес к исполняемой музыке.

Б.Т.: Несомненно, это большая заслуга Москалева. И вклад его в становление и развитие духовой музыки на Житомирщине огромен. Ведь сколько ребят, благодаря его таланту педагога, стали в жизни заслуженными людьми!

Б.Ф.: Я бы хотел его сравнить с Макаренко, только в музыке. Ведь у него были свои собственные музыкальные постулаты, как и у Макаренко, и он успешно применял их в своей практической деятельности. Такие, например, как: «Коллектив является воспитателем личности». При нормальной организации детского коллектива, коллектив всегда будет похож на маленькое Чудо. Так оно и было у Москалёва. Низкий поклон этому человеку за то Чудо, которое много лет он нам дарил, не «заслуженному» и не «народному», но так много сделавшему для своего народа и его будущего.

Рассказывает Валентин Полищук

Когда мне было десять лет, проходя мимо Дворца пионеров, я решил заглянуть туда. Шел по коридору и начал читать вывески на дверях: «Танцевальный кружок», «Драмкружок» и так далее, пока не набрел уже на втором этаже на кружок резьбы по дереву. Записался туда и, получив задание от мастера вырезать из куска доски зайчика, взялся за дело.
Конечно, я запорол это изделие и понял, что это не мое. Повесив нос, я поплелся прочь по коридору. И вдруг, чудо! За одной из дверей я услышал волшебные звуки музыки! И меня как магнитом потянуло туда. В школе я уже был горнистом. Захожу в оркестровую комнату, а там малыши играют какой-то марш! У меня аж дух захватило. А дирижировал высокий, красивый и по-военному подтянутый человек, это был, конечно, Семен Николаевич Москалёв. Он обратился ко мне и по-отцовски тепло спросил: «На чем хочешь научиться играть, малютка?».
Я, будучи горнистом в школе, без колебаний указал на трубу и сыграл, как на горне, «там-тата-там», и Семен Николаевич мне торжественно вручил «альтушку», сказав, что все трубачи прошли сначала школу игры на альтушках. А уже потом…
Так началась моя музыкальная карьера.
Мы все относились к своему маэстро, как к родному отцу. Когда я уже служил срочную службу в военном оркестре, будучи в отпуске, первым делом побежал в родной Дворец пионеров, к Семену Николаевичу в оркестр. Увидев меня, он со слезами на глазах обнял и сказал: «Малютка пришел в гости!». И я ощутил себя снова в детстве. Пацаны все замерли от восторга, наблюдая эту нашу встречу. Я, соответственно, гордо сыграл перед ними что-то из военного репертуара.
…Через много лет мне повезло присутствовать во Дворце пионеров на 90-летнем юбилее Семена Николаевича Москалёва. Когда поздравлял его с юбилеем на сцене, у меня подступил ком к горлу от волнения. И мы просто стояли, крепко обнявшись, я не смог вымолвить ни слова: всем присутствующим и так было всё ясно!


«Господин старший учитель!» Рассказывает Валерий Янушевич
Валерий Янушевич — один из первых участников духового оркестра житомирского Дворца пионеров. Много лет, впоследствии работавший вместе с Семеном Николаевичем Москалевым. Сначала, как второй дирижер, по сути, помощник Москалева, а затем и перенявший у него должность основного и главного руководителя этого коллектива.
Продолжает Валерий Янушевич
Мы были послевоенные хулиганы. С рогатками, самопалами и прочей мальчишеской «прелестью» тех времен. А он справлялся с нами. При этом никогда не повышал голоса, но мы его слушались. Он для нас был примером подражания. Всегда чисто выбрит, элегантно одет. А как он прекрасно владел русским языком! Точно как аристократ из фильмов, где присутствовали люди дворянского происхождения. Только намного позже мы узнали, что это так и было, был он аристократ. И еще скажу, что у Семена Николаевича был каллиграфический почерк. Нотки все и всегда точно на месте, палочка справа, палочка слева. Красиво выведенные, будто нарисованные — названия произведений, которые мы исполняли. Его «Andante», «Allegro», «Presto» — это до сих пор у меня в глазах стоит. Мой друг по оркестру Леня Сталинский как-то мне поведал, что Москалев «по секрету» рассказал, что во время войны его часто использовали в штабе соединения как писаря. Исключительно из-за такого почерка.
Мы играли свою музыку везде и часто. На открытии пионерских лагерей, в Пионерском парке, на каких-то туристических слетах и даже на взрослых торжественных собраниях. Ну и, конечно, на демонстрациях трудящихся. Наш оркестр всегда открывал демонстрацию. Когда мы проходили по площади, где стояла центральная трибуна, и приближались к играющему сводному гарнизонному военному оркестру, военный дирижер останавливал оркестр и отдавал нам честь. А мы начинали играть свой марш. Как мальчишки были горды этим!
— Валерий, извини, но своими воспоминаниями ты мне бередишь душу! Я помню эти торжественные наши остановки перед настоящим военным оркестром! Как мы были счастливы в те минуты, что и мы тоже музыканты, знай наших! А я в отличие от всех, был на седьмом небе вдвойне. Ведь среди музыкантов этого сводного военного духового оркестра был и мой отец, Роман Иосифович. Мы друг друга высматривали и, найдя, махали друг другу. Отец всегда при этом поднимал большой палец, мол, «молодец!» и незаметно показывал на меня своим друзьям-сослуживцам. Прости, что перебил, но я просто не сдержался, продолжай!
— Мне посчастливилось работать вместе с Семеном Николаевичем в качестве преподавателя в те годы, когда дети еще были нужны государству. На летние каникулы нам выдавали путевки в детские лагеря отдыха, и я со своими пионерами разного возраста уезжал в лагеря — то в «Ленок», то в «Дружбу». Иногда бывал там по три месяца, уезжал на все лето, это было просто здорово!
Очень тепло вспоминаю новогодние елки. Тогда Дворец пионеров был на Михайловской, там, где потом были курсы усовершенствования учителей. Нам, музыкантам оркестра, выдавали пропуска на все утренники. Какое это было счастье! И как мы хвастались этим перед другими мальчишками и девчонками! Оркестр обязательно играл вальс «Бал в Кремле», «Пять минут», «Царица бала».
Борис, ты спрашиваешь, каким сохранился у меня образ Семена Николаевича? В моей памяти это образ светлого человека, необыкновенного, едва ли не человека с нимбом! Он был великим учителем!
Когда меня пригласили на работу во Дворец пионеров, Семену Николаевичу было за 75. Мне определили работу со старшей группой, а Семен Николаевич перешел на работу с маленькими. Это было прекрасное время, мы великолепно понимали друг друга, между нами не возникало никаких проблем. У нас царило глубочайшее уважение к своей работе и, естественно, друг к другу. Москалев обращался ко мне: «Господин учитель», а я к нему — «Господин старший учитель», вот такой был у нас серьезный юмор. Проработали мы вместе до 1994 года, когда он ушел на домашний покой в 88 лет. А умер в 1999 году, ему шел 93-й год.
— Валерий, не рассказывал ли Семен Николаевич тебе чего-то особенно интересного, потаенного о своей семье, чего мы еще не знаем?
— Мы редко говорили о его родственниках, хотя в его семье, у него дома, я бывал не раз и считаю себя очень близким человеком для Москалевых. Но о дворянском его происхождении я не знал, об этом молчали... Многое помню из его рассказов. Впрочем, если начну рассказывать об услышанном от Москалева, то стану повторяться, так как Елена Адамовна в этом очерке у тебя все очень подробно о старых временах излагает. Могу лишь дополнить, что был у Семена Николаевича еще и брат — Алексей Николаевич, тоже музыкант. Он был некоторое время тапером, пианистом, сопровождавшим немое кино в кинотеатре, но, к сожалению, был с нотами на «вы». У меня даже есть несколько его произведений, записанных нотным текстом именно Семеном Николаевичем, вместо брата.
Сестра Наталия Николаевна тоже хорошо играла на пианино и в музыке была грамотным человеком. Она была красивой женщиной, играла на фортепиано, была хорошим кулинаром, шила, вышивала — была на все руки мастер. По характеру — добрая, веселая, как и все Москалевы, любила принимать гостей, щедро их угощать. Наталия Николаевна умела работать не покладая рук и умела красиво отдыхать.
Знаю, что в семьях большого рода Москалевых часто устраивались домашние концерты. Родственники играли на музыкальных инструментах, хорошо пели, читали стихи, танцевали. Лидия Александровна, мама Семена Николаевича, лежала парализованная, однако тоже подпевала. У них всегда это были незабываемые вечера! После смерти мужа сестра Наталия Николаевна работала в детском саду, а кроме основной работы, сделала на территории садика прекрасные клумбы. Эти люди оставляли на земле повсюду красивый след!
Мой собеседник Ефим Розенфельд, воспитанник дворца пионеров.
— Знал я о существовании детского духового оркестра Дворца пионеров под руководством Москалева задолго до того дня, когда по моей просьбе меня в оркестр привели знакомые ребята, это было в 1969 году.
Я любил музыку, но прежде никогда не играл ни на одном инструменте. Мне достался бас геликон — самый большой инструмент духового оркестра. Его размеры и вес меня ужасно смутили. Я уже был готов оставить эту бредовую идею — учиться играть. Только благодаря уговорам Семена Николаевича я согласился остаться на репетиции и просто попробовать. Суть уговоров состояла в том, что «...геликон — это временное явление. Оркестр скоро получит новые тубы. А туба в сравнении с геликоном — просто игрушка. Тубисты всегда и везде нужны. Им всегда проще найти себе применение. Тубистов в оркестре много не бывает...».
Этот первый урок от Семена Николаевича мною был очень хорошо усвоен. По сегодняшний день каждый раз, набирая себе в класс новых учеников-тубистов, приходится прибегать ко все тем же самым уговорам, которые, к слову, являются совершенно оправданными.
Не буду подробно останавливаться на том, как проходили наши обычные репетиции оркестра у Москалева. Казалось бы, работа — всегда работа, даже если речь идет о вечно праздничной музыке. Но у Семена Николаевича даже работа никогда не была для нас рутиной. И даже простая будничная обстановка в коллективе у нас всегда была не будничной, а теплой, семейной. Не могу припомнить ни одного случая, чтобы Семен Николаевич каким-то образом обидел кого-то из своих учеников. Всегда подчеркнуто аккуратный, независимо от возраста по-военному подтянутый, всегда улыбающийся и неизменно в галошах поверх ботинок, которые он снимал всегда, заходя в класс. Таким он запомнился мне.
Вспоминаю, как Москалев обращался к юным музыкантам: «деточка» или «доценька» — таким было его обращение к хлопцам. Кстати, девочек у нас в оркестре не было. Немодно, что ли, тогда было им играть на духовых инструментах. Это сейчас в оркестрах четверть, как правило, представительниц прекрасного пола.
К оркестру он обращался со словами: «Уважаемое «духовенство»! Имея в виду, что мы все духовики.
Еще припоминаю, как он радовался тому, что у кого-то получилось хорошо техническое или сложное место. В таких случаях он принимал позу Станиславского, и с улыбкой, но строгим голосом произносил знаменитую реплику: «Не верю!». Далее следовали слова: «Это была чистая случайность, что так хорошо получилось! Если повторишь точно так же — поверю!».
Новички лезли из кожи вон, стараясь повторить. И если им это удавалось, всегда следовал один и тот же вопрос: «Доценька, что ты сегодня ел на завтрак?». Ошарашенный таким неожиданным вопросом, новичок начинал вспоминать, чем он завтракал — булка с вареньем или бутерброд с сыром, на что «С.Н.» реагировал мгновенно следующим вопросом: «А с каким вареньем была булка?». «С клубничным!». «Деточка! Ешь на завтрак всегда только с клубничным! Тогда у тебя будет всегда все получаться!». После этого смеялись все и долго. Особенно весело было тем, которые такие диалоги знали наперед и наизусть. Сегодня, работая с учениками, если у них хорошо получается, я не забываю знаменитое «Не верю!» и также не забываю спросить, чем ученик сегодня завтракал...
Б.Т.
—Ефим, ты знаешь, не только ты, но и другие воспитанники Москалева, которые сегодня преподают, делятся, что в своей работе тоже нет-нет, да и применят что-то из наущений своего учителя из Дворца пионеров. Например, я. «Есть такой музыкальный термин — „Alla breve“ — алля бреве, буквально — укорочено, удвоить единицу метра, например, считать 2/2 вместо 4/4. Как это нужно считать, я долго не мог понять, что за грамота такая „китайская“? Почему нельзя сразу писать на два, как есть, а не зашифровывать? Ой, сколько труда наш учитель положил, чтобы мне это объяснить! И я тоже до сих пор в работе со своими учениками пользуюсь его объяснениями и не только в музыкальной терминологии».
Продолжает Ефим Розенфельд
… Мне повезло дважды: Быть не только учеником Семена Николаевича, но и быть его коллегой. В 1979 году меня взяли в коллектив Дворца пионеров руководителем эстрадного оркестра. Кроме моих основных обязанностей, мне поручили работу с младшей группой духового оркестра. Об этих годах совместной работы с Семеном Николаевичем я всегда вспоминаю с большим теплом. Ни разу я не почувствовал и намека со стороны Москалева на отсутствие у меня опыта работы или что-то по поводу моих ошибок. Он пытался всегда ненавязчиво поддержать и помочь молодым специалистам.
Вспоминаю такой случай. Ученики принесли мне «заезженную» до крайней степени граммофонную пластинку с очень понравившейся им песней, с просьбой аранжировать мелодию для эстрадного оркестра. Очень быстро набросав мелодию и гармонию, я «застрял» на одном месте партии баса. Это было как раз то место на заезженной пластинке, где игла предательски заскакивала и перепрыгивала с дорожки на дорожку. В течение получаса безуспешно пытался я прослушать это место. За это время мимо меня несколько раз проходил Семен Николаевич. Вдруг он, не говоря ни слова, остановился у моего плеча и положил на пианино листок нотной бумаги. Я был немало удивлен, когда увидел на этой бумаге написанные его каллиграфическим почерком те два такта, над которыми я бился все это время. Вот такой высокий профессионал он был и такой тактичный человек.


Вместо послесловия


К сожалению, так бывает в жизни, что проходит много лет, ты как в кино прокручиваешь «пленку жизни в обратную сторону», и чем-то гордишься, а за что-то тебе неизбежно стыдно... И почему мы не вовремя благодарим наших учителей за всё то хорошее, что они сделали для нас, принимаем доброе как что-то само собою разумеющееся, вот за это потом и стыдно.
Сейчас пишу этот очерк и вспоминаю, каким был добрым, проницательным Семен Николаевич. Сколько тепла нам он давал. Для каждого у него было ласковое слово. Меня он называл «солнышко», наверное, из-за обилия веснушек. Вообще я был потешный малый, шустрый, но уважающий взрослых. Жалею, что в своей уже взрослой жизни, работая в Житомире руководителем городского духового оркестра, мало находил времени навестить своего учителя. Теперь понимаю, что новое общение с Семеном Николаевичем мне принесло бы новую пользу.
Помню 1980 год – отчетный концерт нашего коллектива. Наверное, как всегда, приуроченный к какому-то событию. Долго репетировали, оркестр исполнял интересную программу, и я был доволен возросшим исполнительским уровнем своего оркестра.
В программе были: И.Дунаевский, увертюра к кинофильму «Дети капитана Гранта», М.Глинка, «Камаринская», Ф.Гендель, «Пассакалия», участвовали солисты-инструменталисты: Изя Лахман (тоже воспитанник Москалёва), Владимир Падун, солисты-вокалисты: Е.Цапко, О.Портянко, В.Грудовая, много всего было в программе. Концерт прошел на высоком уровне. Аудитория – студенты и преподаватели музыкального училища, культпросвета, просто любители духовой музыки.
Ну, конечно же, я пригласил и Семена Николаевича с женой Еленой Адамовной. А после таких концертов, не раскрою большой тайны, обычно бывает банкет. Я вышел на улицу, чтобы позвать моего первого дирижера присоединиться к нам, но Семен Николаевич был человек совсем не пьющий и вежливо отказался.
«Борис, зайдите к нам в гости», - он уважительно перешел со мной на «вы», видел во мне уже не своего ученика-мальчишку, а взрослого человека, - «Зайдите, мы поговорим за чашкой чая, мы вас с женой будем очень ждать».
Я пообещал, но слова не сдержал. Замотался, забыл… Да, не вернешь уже те минуты драгоценного общения, которое не состоялось...
На том концерте присутствовала заведующая отделением музыкальных программ житомирского радиокомитета журналистка Татьяна, фамилию её не помню. Она записала на крохотный магнитофон пару произведений прямо с концерта, и их несколько раз транслировали по местному радио. В основном, как я помню, марши и песню в исполнении Олега Портянки с оркестром «И вновь продолжается бой», все, конечно же, до сих пор помнят эту песню со словами: «И Ленин такой молодой, и юный Октябрь впереди». Слова Николая Добронравова, музыка Александры Пахмутовой. Пишу, вспоминаю и ловлю себя на мысли о том, какая замечательная всё же это была песня в смысле музыки, стихов, заложенной в них высокой человеческой мечты, и какая на сегодня она уже не актуальная, эта песня. Не так давно в Житомире снесли памятник Ленину. Кстати, корни Ильича тоже ведь частично в Житомире, тут родился и жил его дед по материнской линии.
Сколько таких песен, маршей, симфоний, кантат сочинили композиторы и поэты, многие из них написаны талантливо, но в угоду времени или отдельным лицам, поэтому оказались никому не нужными. И все это великое вдохновение оказалось в мусорной корзине истории…
После концерта, на завтра, я получил телефонный звонок из радиокомитета (звонила журналистка Татьяна) с предложением записать на радио интервью об оркестре, его музыкантах и творческих планах на будущее. «Татьяна, а давай пригласим для этой беседы моего первого дирижера и наставника, руководителя духового оркестра Дворца пионеров Семена Николаевича Москалева», - предложил я. Идея была принята.
И вот мы втроем сидим в небольшой студии радиокомитета. Получилась интересная передача о духовой музыке, о городском духовом оркестре, всё о том же музыкальном вдохновении.
Москалев рассказал интересные истории из жизни своего детского оркестра, обо мне и других его воспитанниках, какими мы были в прошлом. Интересно было то, что некоторые из наших ребят работали на то время уже под моим руководством, то есть, воплотился в жизнь принцип «учитель, воспитай ученика, чтобы было, у кого учиться!».
Я поделился своими планами. Всё было в мажорной тональности и очень весело. Эту передачу потом повторяли много раз, настолько она получилась удачной. Жаль только, что повторяли ее рано утром, в 7.15. Но, надеюсь, эта жизнерадостная и вдохновенная передача придала бодрости собиравшимся на работу людям!
И вот сегодня, работая не только преподавателем музыки, но и создавая очерки о родных и близких мне людях, полный всё того же прежнего вдохновения, которое когда-то вложили в меня мои выдающиеся учителя, я радуюсь, что книга моя, наконец-то, достигла, возможно, своей главной цели: она появилась там, где ей в первую очередь и следовало быть – на моей малой родине, в городе Житомире, где я родился и прожил много лет, получил путевку в мир большой Музыки. И наконец-то исполнилась моя давнишняя мечта: я написал о моем первом дирижере, о дирижере из детства.
…Если говорить о географии героев моих очерков, то моя книга прошла по их следам, их путями-дорогами и заняла свое место на книжных полках библиотек – Одесской национальной академии музыки имени А.В.Неждановой, Московского государственного университета культуры и искусств, Житомирского музыкального училища имени В.С.Косенко и Ровенского государственного гуманитарного университета. Очень надеюсь на то, что мои печатные работы будут востребованы!
И вот новый ответ на очередную отосланную мною бандероль с книгой, едва ли не самый важный для меня ответ, от краеведа Георгия Мокрицкого:

«Уважаемый Борис! Получил ваши две книги. Прекрасное иллюстрированное, красочное издание «Такая музыка звучит у нас в судьбе». Теперь ее просматриваю. Вижу много знакомых фамилий, фотографий житомирян, известных в мире искусства. Книга займет достойное место в библиотеке краеведческого издательства «Волынь» и в моей личной библиотеке. Большое спасибо! Впечатление очень приятное. Безусловно, что-то из Ваших воспоминаний, с Вашего позволения, использую в своих дальнейших изданиях о выдающихся музыкантах Житомирщины! Жду с нетерпением очерка о многоуважаемом патриархе духовой музыки нашего края Москалёве Семене Николаевиче!».

В свое время Семен Николаевич Москалев учил меня быть ответственным человеком. Поэтому и ждать моим землякам с выполнением моего обещания пришлось недолго…

Турчинський Борис Романович (нар.25.IX.1952, Житомир) – кларнетист, саксофоніст (альт), диригент, педагог, музичний публіцист.
Учасник духового оркеcтру (1960-1965) п/к Семена Миколайовича Москальова Житомирського будинку піонерів. Вихованець вiйськового духового оркестру (1965-1968) п/к засл.арт. Литви Йосифа Мойсеєвича Манжуха (Вiльнюс, Литва). Лауреат I-ше місце Республіканського конкурсу юних виконавців на духових інструментах (Укмерге, Литва, 1968).
1968 закінчив Вільнюську ДМШ (кларнет), кл.викл. Альгерда Йоновича Сондескіса та вступив до Вільнюського музичного училища, 1969 перевівся та 1971 закінчив Житомирське музичне училище ім.В.С.Косенка (кларнет), кл.викл. Валерія Івановича Заяця.
Артист (кларнетист) оркестру Житомирського драматичного театру (1969-1970) п/к Гаррія Мінеєвича Оганезова, музикант (кларнетист) військового духового оркестру (1971-1973) Штабу Прикарпатського військового округу.
В 1973 році вступив до Свердловської консерваторії (кл.доц. Івана Михайловича Нестерова), 1975 року перевівся та 1978 закінчив Одеську державну консерваторію (кларнет), кл.проф. Каліо Евальдовича Мюльберга. Соліст-інструменталіст (кларнетист) духового оркестру Одеського військового училища (1974-1979) п/к засл.арт.України Олександра Яковича Саліка, диригент Житомирського міського духового оркестру (1979-1982), ст.викладач кафедри духових та ударних інструментів Рiвненського державного інституту культури (1986-1990).
З 1990 проживає у Ізраілі (Петах-Тиква). Викладач (кларнет, саксофон) керівник ансамблів та оркестру консерваторії (з 1991). Керівник духових оркестрів загальноосвітніх шкіл “Натан Йонатан” та “Губерман” (з 1995).
В творчому доробку переклади вправ та творів для кларнета, саксофона, камерних ансамблів та духового оркестру. Власний кореспондент та член редколегії науково-популярного музичного журналу “Оркестр” (Москва), співголова журі міжнародного конкурсу виконавців на духових “Фанфари Ялти Юніор-2011”.

Я родился в прошлом веке, в далеком 1952 году в городе Житомире, в семье музыканта Романа Иосифовича Турчинского и тогда домохозяйки Инды. С детства все родные и знакомые наши знали, что я должен стать музыкантом, и только! Однако на виолончель (этот инструмент очень любил отец) меня в тогда единственную в городе музыкальную школу почему-то не взяли. "Вердикта" приемной комиссии сейчас уже не помню. Но зато на следующий год меня без проблем взяли на кларнет. Не буду вспоминать первых учителей, т.к. они не оставили в моей памяти ничего особенного. А вот дирижера духового оркестра из Дома пионеров вспомнить стоит! Москалев Семен Николаевич. Через его оркестр прошли сотни маленьких музыкантов, многие из которых позднее стали профессионалами. Он был замечательным человеком, большим интеллигентом и просто умницей. К каждому мальчику у него был индивидуальный подход, всегда находилось ласковое слово. Очень многие ему благодарны за первые шаги - и в музыке, и в жизни, в их числе и я.
***

А ещё было кино. Да - кино!
В Житомире Центральная киностудия детских и юношеских фильмов им. М.Горького снимала художественный фильм "Рыжик" по повести В.Г. Короленко "Дети подземелья". Для нашего провинциального города это было событием, и все об этом говорили.
Это был 1959 год, я учился в первом классе общеобразовательной школы. Попал на сьемки совершенно случайно, меня буквально на улице поймал за руку один из режиссёров фильма. По типажу я подходил на роль беспризорника. И действительно, для этого у меня все было. Много веснушек, оттопыренные уши и шустрый характер. Пару раз в неделю за мной в школу приезжал автобус и увозил меня на съёмочную площадку. Все дети это видели и завидовали мне. Хоть я играл не главную роль, но был знаменит среди мальчишек и девчонок города.
Съёмки закончились, киногруппа уехала в Москву, а я вернулся к началу своей карьеры музыканта.
***
С 1965 по 1968 год я – воспитанник военного духового оркестра в Вильнюсе. Первым моим наставником был заслуженный артист Литвы Иосиф Моисеевич Манжух, замечательный, теплый человек, высокопрофессиональный дирижер и педагог. Думаю, именно Вильнюсский период заложил в моей жизни много положительного, что помогало мне правильно ориентироваться в дальнейшем. И. Манжух поощрял и разрешал всем своим питомцам (не только воспитанникам, но и солдатам срочной службы) учиться - что было запрещено законом советского времени.
В Вильнюсе я окончил музыкальную школу. Там же поступил в музыкальное училище.Кстати, в 1967 году, будучи в последнем классе музыкальной школы, я принимал участие в Республиканском конкурсе юных исполнителей на духовых инструментах среди детских музыкальных школ Литвы, который проходил в г. Укмергесе (30-40 км от Вильнюса). Неожиданно для себя и своего педагога я занял 1 место среди кларнетистов. К сожалению, не могу сейчас вспомнить, что играл. Помню только обязательное произведение для всех – «Дивертисмент» В.А.Моцарта. Мою фотографию поместили при входе в музыкальную школу. Было очень приятно…
После трёх лет службы я вдруг осознанно захотел продолжить музыкальное обучение. Поступил сначала в Вильнюсское, а затем перевелся в Житомирское музыкальное училище им. В.С. Косенко, где моим педагогом стал Валерий Иванович Заяц. Во время моего последнего посещения Украины, в 2008 году, я с прискорбием узнал о трагических последних годах его жизни. Он был удивительным человеком, с большим чувством юмора, прекрасный кларнетист и дирижер. С ним всегда было интересно.
***
В 1971 году я с хорошими оценками окончил Житомирское музыкальное училище, но поступить в консерваторию мне не дал призыв на воинскую службу. Срочную службу я проходил в оркестре штаба Прикарпатского военного округа (в то время оркестр возглавлял одарённый молодой дирижёр Анатолий Сафатинов)
***
В 1973 году я поступил в Уральскую консерваторию (Свердловск) в класс доцента И.М.Нестерова, а уже через 2 года, в 1975 году, перевелся в Одесскую консерваторию, в класс профессора К.Э. Мюльберга. Калио Эвальдович и поныне в прекрасной творческой и физической форме, несмотря на почтенный возраст.
Учебу в консерватории я совмещал с работой в оркестре Одесского высшего военного училища ПВО, у заслуженного, а в дальнейшем народного артиста Украины Александра Яковлевича Салика. Об этом удивительном человеке хочется вспомнить особо. Он собрал коллектив уникальных музыкантов, которому были по плечу произведения любого, в том числе и симфонического, масштаба. Соревноваться с ним не мог никто в Одесском военном округе. К сожалению, А.Я Салик умер в 1998 году.
***

С 1979 года я возглавил городской духовой оркестр г. Житомира. Это тоже были интересные годы. В оркестре работали, в основном, опытные музыканты. Множество концертов и выступлений на практике помогали мне осваивать технику дирижирования. Было много концертов и выступлений. Однако я всё время ощущал в себе какой-то «диссонанс». Тоска по Одессе. Не хватало друзей и кларнета, калейдоскопа событий, того музыкального мира, которым отличается жизнь большого города. В общем, не хватало ОДЕССЫ. Плохое финансирование ускорило распад коллектива. Просуществовав 5 лет, духовой оркестр г. Житомира "приказал долго жить". А жаль! Город в нем нуждался. Отрадно, что сейчас в Житомире созданы и успешно функционируют два духовых оркестра. Я им могу только пожелать творческих успехов и долголетия.


***

Приходилось мне работать и в Житомирском музыкально-драматическом театре. Игра в этом оркестре доставляла мне большое удовольствие. Это был своеобразный мир с особой атмосферой. Выступал я и с другими театральными коллективами: Харьковский, Гомельский, Ровенский, Одесский, Днепропетровский театры, Московский театр Советской Армии.
***
В 1986 году я прошел по конкурсу на должность преподавателя кафедры духовых инструментов Ровенского института культуры (кларнет, саксофон и дирижирование). В Ровно я не только преподавал, но и руководил прекрасным студенческим оркестром института.
Среди моих учеников хочу назвать Игоря Олексюка - кларнетиста, артиста оркестра Одесского театра музыкальной комедии, Романа Дзвинку, прекрасного саксофониста. Сегодня он профессор Ровенского государственного университета культуры и искусства, зам.ректора института. Среди его научных интересов джаз и фольклор. Ведёт активную концертную деятельность.
К чести этого города надо сказать, что сейчас тут проходят ежегодные конкурсы и фестивали духовых оркестров, а также конкурсы исполнителей-инструменталистов. Они носят имя заслуженного работника культуры Украины Вячеслава Старченко – основателя кафедры духовых инструментов института культуры (а ныне – Гуманитарного университета) г. Ровно. На первый конкурс в качестве председателя жюри приезжал великий трубач современности Тимофей Докшицер.




***
С 1990 года я в Израиле. Почти все эти годы преподаю в консерватории гор. Петах-Тиква. Кларнет, саксофон, различные ансамбли и оркестры.
Так судьбе было угодно, что я встретил здесь теперешнюю мою жену Асю, с которой знаком почти “всю жизнь”. В юности, когда я жил в Вильнюсе, мы встречались, но потом она уехала в Израиль, а я остался в СССР. Вновь увидится нам довелось, как говорится, через годы, через расстояния! 32 года спустя, когда я с большой алией оказался на своей исторической родине. Это была удивительная встреча, после которой мы с ней поняли, что, наверное, это предначертано нам судьбой, дано свыше – быть вместе! И продолжается это уже более 20 лет. Ася мне хороший советчик и помощник во многих жизненных вопросах!

***
В 2007 году я посетил Москву, и этот визит оказался для меня знаменательным.
Именно в Москве я получил просьбу от шефа-редактора журнала «Оркестр», профессора,засл.работника культуры РФ Анатолия Леонидовича Дудина попробовать себя в новом качестве - написать о своем бывшем дирижере Александре Салике.
Первая моя статья рождалась долго и в муках. Вариантов было много. И только с третьей или четвертой попытки у меня получилось, то чего ждали от меня. После нескольких первых очерков мне предложили стать внештатным корреспондентом журнала «Оркестр» в Израиле.
На сегодняшний день в трех журналах, публикуются мои статьи и очерки. Это прежде всего: научно-популярный журнал «Оркестр» - Москва, "Дети и музыка» - Москва, а также солидный израильский музыкальный журнал "Израиль-21

Концертна афіша
Головна/ Новини / Концертна афіша / Концерт
27
лютого
середа1800
початок
концерту
Концерт

Одеська національна музична академія імені А. В. Нежданової
Великий зал

Концерт
присвячений 85-річчю з дня народження і 60-річчю педагогічної та творчої діяльності заслуженого діяча мистецтв України, кандидата мистецтвознавства, професора

Мюльберга Каліо Евальдовича
У концерті беруть участь:
Євген Бєльцєв, Садрі Джелієв, Олександр Дралов, Марина Моспан, Андрій Довбета, Віталій Медведівський, Богдан Чогло.

Прозвучать твори: К. М. Вебера, І. Оленчика, Ж. Франсе, Е. Каваліні, К. Сен-Санса, М. Глінки, А. Понк'єллі, А. Джамп'єро.
Концертмейстер – дипломант Міжнародних конкурсів
Ананьєва Олена Володимирівна

Великий зал ОНМА імені А. В. Нежданової
(м. Одеса, вул. Новосельського, 63)
Вхід вільний

 

  Калио Мюльберг-профессор,кандидат искусствоведения,засл.деятель искусств Украины,лауреат    международного конкурса.

 

 

                           Дорогие читатели, друзья, коллеги!

     Пожалуй, впервые в жизни я пишу предисловие к книге своего ученика. Согласитесь, не так уж часто случается в жизни музыканта-духовика, когда его питомцы выпускают книгу, причём, не реферат или диссертацию, коих я в своей жизни рецензировал большое количество, а именно книгу, авторский сборник очерков, посвящённых разным аспектам современного развития музыкальной жизни . Тут и вопросы исполнительства, и особенности преподавания, и портретные зарисовки  об  отдельных музыкантах… И это меня радует!

     На протяжении многих лет я внимательно и с интересом наблюдаю за творческими успехами и  достижениями всех своих выпускников. Сейчас это уже большая и дружная семья, в которой соседствуют  преподаватели  и профессора, дирижеры и высококвалифицированные  исполнители. Но не всякий профессор, а тем более кларнетист, рискнёт совмещать исполнительство, преподавание и неблагодарный труд историка - музыковеда, как это блестяще сочетает в себе один  из успешных и уважаемых мною учеников Борис Романович  Турчинский.

    С Борисом нас свела судьба в 1975 году. Он сразу покорил меня не только техническим исполнением  программы, но и глубиной мысли и эрудицией. Ведь педагог с опытом всегда может определить эти качества в исполнителе!

    Запомнился мне и Государственный  экзамен в Одесской государственной консерватории им. А.В.Неждановой в 1978 году. Борис блестяще справился с исполняемой программой, получив высокую оценку, а также похвалу председателя Государственной комиссии - народного артиста СССР главного дирижера симфонического оркестра Молдавской государственной филармонии Т.И.Гуртового.                                                      

     Первое место работы  Б.Р.Турчинского – солист военного оркестра в Одессе, коллектив которого отличался высоким профессиональным уровнем. Его руководителем в то время был замечательный дирижер и человек, Александр Яковлевич Салик, впоследствии народный артист Украины, профессор нашей консерватории. Именно ему посвятил Борис свой первый очерк в 2007 году,"Спасибо тебе, Салик".          В 1986 году Турчинский  прошёл по конкурсу на замещение должности преподавателя оркестрового факультета (кафедра духовых инструментов) Ровенского государственного института культуры (теперь это Ровенский государственный Гуманитарный университет культуры и искусства). В 1987 году он инициировал там мастер-класс с моим участием  для преподавателей и студентов института и музыкального училища. С тех пор нас связывают не только творческие интересы, но и узы дружбы, человеческого тепла, несмотря на расстояние! Ведь сегодня Борис Романович  - сложившийся специалист, преподаватель одной из престижных консерваторий Израиля  в городе Петах-Тиква. Он  успешно  передает накопленный опыт подрастающему  поколению, организует концерты, в которых сам выступает как исполнитель и дирижёр.                                                                                                                                                                                                                   Но самым неожиданным поворотом его творческих изысканий, для меня лично, стала его, так сказать, “проба пера”

     Те статьи и очерки, которые мне довелось читать - а они опубликованы в серьезных печатных изданиях, таких, как научно-популярный журнал “Оркестр”, журнал “Дети и музыка” (Москва), музыкальный журнал “Израиль-21” - убедили меня в его журналистских способностях. Читаются они  легко, непринуждённо и с интересом.  В основном, это портреты Мастеров, среди которых друзья Бориса, его педагоги и однокашники, а иногда просто  хорошие знакомые, добившиеся на музыкальном поприще успехов и оставившие заметный вклад в становлении традиций школы духового исполнительства.

     Поздравляю Бориса Романовича Турчинского с выпуском его первой книги (надеюсь, что не последней!). Хочу выразить благодарность за тёплый и исторически правдивый рассказ о моем творчестве и моей жизни - очерк «Путь к совершенству», а также за статьи о моих любимых учениках - дирижере Харьковского театра оперы и балета заслуженном артисте Украины Леониде Джурмие и профессоре Российской академии музыки им.Гнесиных  зaслуженном артисте РФ Иване Оленчике.

     Дорогой Борис! Ты делаешь важное дело, оставляя память о людях и событиях нашей музыкальной культуры, о времени, в котором мы живем и трудимся.

     Желаю тебе от себя лично и от всех студентов и преподавателей кафедры духовых инструментов Одесской государственной консерватории больших успехов во всех творческих направлениях – и  в музыке, и в журналистике!                                 

 

МОИ УНИВЕРСИТЕТЫ


Родился Борис Романович Турчинский в очень далеком,1952году - "в прошлом веке" в городе Житомире, в семье музыканта Романа Иосифовича Турчинского и, тогда домохозяйки, Сони. С детства все родные и знакомые знали, что я должен стать музыкантом и только! Однако, на виолончель (этот инструмент очень любил отец), меня в единственную (в то время в Житомире была только одна музыкальная школа, а сейчас их пять) 1-муз. школу не приняли. Был большой конкурс. Даже не помню "вердикта" приемной комиссии. Зато на следующий год без проблем я поступил на кларнет. Не буду вспоминать первых учителей, т.к. они не оставили в моей памяти ничего особенного. Но вот дирижера духового оркестра из Дома пионеров, стоит вспомнить. Это Москалев Семен Николаевич. Через его оркестр прошли сотни маленьких музыкантов, многие из которых позднее стали профессионалами. Он был прекрасным человеком, большим интеллигентом и просто умницей.
К каждому мальчику у него был индивидуальный подход, всегда находилось ласковое слово. Очень многие ему благодарны за первые шаги, и в музыке, и в жизни. В том числе и Я.

*****************************************************************************
С 1965 года я воспитанник военного духового оркестра в гор.Вильнюсе. Здесь прослужил до 1968года. Первым моим наставником был замечательный человек, дирижер и опытный педагог, заслуженный артист Литвы - Иосиф Моисеевич Манжух. Думаю именно Вильнюсский период заложил много положительного, что помогло мне правильно ориентироваться в дальнейшем. И.Манжух поощрял и разрешал учиться всем и не только воспитанникам, но и солдатам срочной службы, что было запрещено законом советского времени. Наш оркестр был лучшим в Прибалтийском военном округе. В Вильнюсе я окончил музыкальную школу. Кстати, в 1967 году, будучи в последнем классе, принимал участие в Республиканском конкурсе юных исполнителей на духовых инструментах среди детских музыкальных школ Литвы, который проходил в Укмергесе (30-40км. от Вильнюса). Неожиданно для себя и своего педагога, занял 1-место среди кларнетистов. К сожалению, не могу вспомнить свою программу. В памяти лишь обязательное произведение для всех: «Дивертисмент», В.А.Моцарта. Мою фотографию поместили при входе в Музыкальную школу. Было очень приятно...

****************************************************************************

После 3-лет службы, я вдруг захотел продолжить свое музыкальное образование. Поступаю а Вильнюсское, а затем перевожусь в Житомирское музыкальное училище им.В.С.Косенко. Моим преподавателем был Заяц Валерий Иванович. Во время моего последнего посещения Ровно в 2008 году, я с прискорбием узнал о трагически- последних годах его жизни. Он был удивительный человек, с большим чувством юмора, прекрасный кларнетист и дирижер. С ним всегда было интересно.

****************************************************************************

Год-1971. С довольно хорошими оценками, я окончил Житомирское музыкальное училище и готовился к поступлению в консерваторию, но служба в Красной Армии прервала занятия, правда только на два года. Срочную службу я проходил в оркестре штаба Прикарпатского военного округа (в то время оркестр возглавлял одаренный молодой дирижер – Анатолий Сафатинов).

*****************************************************************************

В 1973 году я поступил в Уральскую консерваторию(Свердловск) в класс доцента И.М.Нестерова, а уже через 2 года, в 1975 году, перевелся в Одесскую государственную консерваторию к проф.Мюльберг К.Э . Калио Эвальдович и поныне в прекрасной творческой и физической форме, несмотря на почтенный возраст. Учебу в консерватории я совмещал с работой в оркестре военного училища у заслуженного артиста Украины, а затем и Народного артиста Украины Салика Александра Яковлевича. Об этом удивительном человеке, хочется вспомнить особо. Он собрал коллектив высокопрофессиональных музыкантов, которому были по плечу произведения любого и симфонического масштаба. Соревноваться с ним не мог никто в Одесском военном округе. К сожалению, он умер в 1998 году.

**************************************************************************

. С 1979 года я возглавил городской духовой оркестр города Житомира. Это были интересные годы. В оркестре работали, в большинстве своём, опытные музыканты. Множество концертов и выступлений на практике помогали осваивать технику дирижирования. Но я всё время ощущал в себе какой-то "диссонанс". Тоска по Одессе. Не хватало друзей и кларнета, калейдоскопа событий, того музыкального мира, которым отличается жизнь большого города. В общем, не хватало ОДЕССЫ. Плохое финансирование ускорили распад этого коллектива. Просуществовав 5-лет, духовой оркестр г. Житомира "приказал долго жить". А жаль! Город в нем нуждался. Отрадно, что сейчас в Житомире созданы и успешно функционируют два духовых оркестра. Я им могу только пожелать творческих успехов и «долголетия».

************************************************************************
Приходилось мне работать и в Житомирском музыкально-драматическом театре. Игра в этом оркестре доставляла удовольствие. Это был своеобразный мир, и особая атмосфера. Выступал я и с другими театральными коллективами: Харьковский, Гомельский, Ровенский, Одесский, Днепропетровский, Московский театр Советской Армии.

***************************************************************************

1986году я прошел по конкурсу на должность преподавателя кафедры духовых инструментов Ровенского института культуры (кларнет, саксофон и дирижирование). В Ровно я не только преподавал, но и руководил студенческим оркестром института. К чести этого города, сейчас тут проходят ежегодные конкурсы и фестивали духовых оркестров, а также конкурсы исполнителей инструменталистов. Носят они имя заслуженного работника культуры Украины, Вячеслава Старченко. Это была, личность многогранная. Выпускник Житомирского музыкального училища по классу тромбона, (преп.Г.Ройтфарб), основатель кафедры, он был отличным организатором и замечательным дирижером. На первый конкурс, в качестве председателя жюри, приезжал великий трубач современности Тимофей Докшицер.

**************************************************************************

С 1990года я в Израиле. Почти все эти годы преподаю в консерватории гор. Петах-Тиква кларнет, саксофон, различные ансамбли и духовой оркестр.

****************************************************************************

В 2007 году я посетил Москву, и этот визит оказался для меня знаменательным. Встретился с друзьями. Среди них многие достигли высокого положения в обществе и в искусстве.

Владимир Шиш – валторнист, выпускник Житомирского музыкального училища 1970 года (преп. М.С.Лукашенко). Сегодня он - профессор Академии музыки им. Гнесиных, заслуженный артист РФ.

Василий Матвейчук - валторнист, выпускник Житомирского музыкального удилища 1971 года (преп.Д.И.Цыбенко). Заслуженный работник культуры РФ, профессор Московского Государственного Университета культуры и Искусств, кандидат искусствоведения, заместитель редактора научно-популярного музыкального журнала ОРКЕСТР.

Сергей Жуков, композитор-выпускник Житомирского музыкального училища 1972 года.
Заслуженный деятель искусств РФ, автор ряда балетов, получивших международное призвание.
Именно в Москве я получил предложение от шефа-редактора журнала «Оркестр», профессора, зав. кафедрой духовых инструментов Московского Государственного Университета культуры и Искусства, Анатолия Леонидовича Дудина, попробовать себя в качестве автора очерка и написать о своем бывшем дирижере Салике Александре Яковлевиче, которого Анатолий Леонидович знал лично.

Первая моя статья рождалась долго и в муках. Вариантов было много. И только с третьего или четвертого раза у меня получилось. После нескольких первых очерков, мне предложили стать нештатным корреспондентом журнала «Оркестр» в Израиле

*****************************************************************************

С ЛИТЕРАТУРНОЙ ПОЛКИ.


(2007-2011) ОЧЕРКИ И СТАТЬИ


«Спасибо тебе Салик!», (под таким заголовком вышла моя первая статья). (Дек. 2007 года, №9).

«Праздник духовых оркестров в Хайфе» (сент. 2008 года, №12.)

«Путь к совершенству» о моем учителе, Калио Эвальдовиче Мюльберге, профессоре Одесской консерватории, кандидате искусствоведения, засл. арт. Украины (сент. 2009 год .№16.)

«И все-таки марши» - о выпускнике Житомирского музыкального училища, дирижере и тромбонисте, заслуженном работнике культуры, доценте, основателе и многолетнем заведующем кафедрой Ровенского института культуры Вячеславе Старченко( дек.2009 год, №17).

«Жизнь, отданная музыке», очерк о выпускнике Житомирского музыкального училища, кларнетисте и дирижере, заслуженном деятеле искусств РФ, профессоре Воронежской Академии музыки и главном дирижере Липецкого симфонического оркестра Гаррий Оганезове (дек.2010год, №20).

«Тромбон Григория Ройтфарба», о выпускнике Житомирского музыкального училища, тромбонисте – виртуозе, Народном артисте Татарстана, Григории Ройтфарбе ( июнь 2010 год, №18).

«Дело его жизни» - о заслуженном артисте Литвы, военном дирижере Иосифе Манжухе (янв. 2010 год. №19).

«Вслушиваясь в его музыку» - об израильском композиторе Борисе Пиговате (апр. 2011 год, №22)

«По Красной площади с оркестром» - об израильском военном дирижере Михаеле Яаране и оркестре Армии обороны Израиля (апр. 2011 год, №23).

А совсем недавно я начал сотрудничать с еще одним журналом в Москве - «Дети и Музыка». По просьбе редакции журнала я написал две статьи.

«Дети и музыка в Израиле», о начальном этапе обучения игре на духовых инструментах в системе музыкального образования Израиля (май 2011год, №1).

А также и о нашем земляке, композиторе и аранжировщике, заслуженном деятеле искусств Украины, руководителе образцового детского ансамбля «Мастерок» (Днепропетровск) Михаиле Некриче.


"Музыка для родных и любимых детей" (май 2011год, №1).

Появлением в журнале «Дети и музыка» этих двух статьей, я обязан своему старому другу по военно-оркестровой службе в Одесском военном округе Сергею Остапенко. Ныне он - заслуженный артист РФ, художественный руководитель и главный дирижер камерного оркестра «Садко», организатор ежегодного Московского фестиваля детского творчества «Дети и музыка» и соавтор одноименного детского музыкального журнала.

**************************************************************************

Детскому музыкальному творчеству я посвятил многие годы своей жизни. Это моя стихия, и, наверное, как бы высоко это ни звучало, мое ПРИЗВАНИЕ!

****************************************************************

Интернет Ссылки:

http://www.liveinternet.ru/showjournal.php?journalid=3166161&tagid=1940747





Борис Турчинский
Преподаватель консерватории г. Петах-Тиква
Собкор научно-популярного журнала "Оркестр" в Израиле
Май 2011 г.

Борис Романович Турчинський народився в 1952 році в місті Житомирі, в сімї військового музиканта.Його тато Роман Турчинський грав на валторні у військовому духовому оркестрі Житомирського військового училища . З дитячих років навчався в музичній школі м.Житомира по класу кларнета. Особливий слід у його житті залишила гра в духовому оркеcтрі Житомирському будинку піонерів.На той час керівником оркестру був Москальов Семен Миколайович. Він у своєму оркестрі підготовив і дав путівку у життя сотням маленьких музикантів, а деякі згодом із них стали професійними музикантами. Він був розумним доброзичливим чоловіком з великим інтелектом. До кожного свого вихованця у нього був індивідуальний підхід.У ньоьго завжди знаходиль ласкаві слова щоб похвалити або підтримати оркестранта. Багато хто йому вдячний за перші кроки в музиці, а також і в житті. З 13-років Борис Турчинський став вихованцем військового духовогр оркестру в м..Вільнюсі. (1965 - 1968р). Диригентом там був Манжух І.М.- профeсіонал- диригент, щира людина , педагог. Саме Вільнюський період життя спрямував подальшу професійну та життєву орієнтацію молодого музиканта. Після 3-років служби в оркестрі Борис поступив до Вільнюського музичного училища, а від року 1968 став навчатися в Житомирському музичному училищі ім.В.С.Косенка по класу кларнета у класі Зайця В.І, котрий був тонкою та приємною людиною з великим почуттям гумору. Прекрасний кларнетист ,диригент з яким завжди було цікаво спілкуватись.

В різні пероди життя Борис Турчинський грав у Житомирському драматичному театрі, в оркестрі Харківської оперети,Гомельському оркестрі драм.театру та інші. З 1971 -1973 р служив у військовому духовому оркестрі штаба ПРИКВО-Львів В 1973році поступив до Свердловської консерваторії(кл.доцента И.М.Нєстєрова) а в 1974 році перевівся в Одеську консерваторію(клас кларнета:проф.Мюльберг К. О.)

В Одесі Борис Турчинський працюває у військовому духовомі оркестрі під керівництвом засл.артиста, а потім народного артиста України- Саліка А.Я. З 1979 -1982 диригент міського духового оркестру в м..Житомирі.Роки праці в оркестрі були цікаві творчими успіхами,концертами.В 1986 Борис Турчинський став викладачем Рiвенського інституту культури(кларнет,саксофон і диригування) , вів студентський духовий оркестр. В 1990 році Борис Турчинський емігрує до Ізраіля де викладає кларнет,саксофон, веде різні ансамблі та оркестр в консерваторії м..Петах-Тиква.

Борис Турчинський глибоко проникливий всесторонній музикант.Окрім педагогічної праці займається диригуванням, веде шкільний оркестр.В своєму творчому доробку має різноманітні переклади та управи творів для кларнета,саксофона,камерних ансамблів та оркестру.Глибоко вивчає традиції музичного виконавства світового рівня, має енциклопедичний перегляд в багатьох мистецьких напрямках.Цікавиться найновішими трендами в розвитку історії духового виконавства.

Журнал ОРКЕСТР (Москва- декабрь 2007год. №9)


«СПАСИБО ТЕБЕ, САЛИК!»

Борис ТУРЧИНСКИЙ,
Петах-Тиква, Израиль


Сегодня культурную жизнь Одессы, одного из крупнейших украинских городов, невозможно представить себе без знаменитого на весь мир Оперного театра, Консерватории, многочисленных коллективов Филармонии, десятков профессиональных и самодеятельных ансамблей и групп, артисты которых с огромным успехом гастролируют по стране и за рубежом. Как, впрочем , и без муниципального Театра духовой музыки имени А.Я.Салика.
Нет, не случайно городские власти присвоили этому учреждению культуры имя Народного артиста Украины, Заслуженного артиста Украинской ССР, известного военного дирижера, а потом, после ухода из армии в отставку, профессора местной консерватории. Ведь именно Александр Яковлевич был его организатором. В свое время Салик – тогда начальник оркестровой службы Одесского округа и дирижер штабного оркестра – добился объединения своего коллектива с армейским ансамблем песни и пляски. Так родился Центр военно-музыкального искусства. Замечу: он - единственный на постсоветском пространстве бывшей великой державы. А спустя несколько лет ведущие его солисты и музыканты составили костяк нового детища Александра Яковлевича – Театра духовой музыки. Кстати, аналогов этому коллективу на просторах распавшегося Союза нет.
Поражаешься, какой неуемной энергией и творческим запалом обладал А.Салик, талантливый музыкант, неординарный и замечательный человек. И еще одна важная черта его характера и стиля работы с людьми не могла не вызывать восхищения. Кем бы ни был он – начальником службы округа, дирижером и художественным руководителем оркестра, Центра или Театра - главным для него оставалась отеческая забота о подчиненных. Условия их жизни и быта, даже материальные проблемы всегда находились в сфере его пристального внимания. А потому он «выколачивал» для артистов – что в Одессе весьма не просто! - квартиры, позволял им подработки – так называемые концерты «на стороне» в гражданских оркестрах, учебу в вузах. Такая была традиция. К счастью, она сохранилась и после того, как Александр Яковлевич ушел из жизни. Недавно узнал: семнадцати ведущим сотрудникам Театра духовой музыки с января 2007 года установлены ежемесячные муниципальные надбавки к окладам, в том числе – артистам духового оркестра, камерного хора, ансамбля народной музыки, солистам-вокалистам, инструментальщикам…

Мне в жизни очень повезло: почти шесть лет работал в коллективе А.Салика. Помогла своеобразная «протекция». Отец мой – Роман Иосифович Турчинский, валторнист оркестра Житомирского военного училища, – очень коммуникабельный человек, долгими годами сохранял дружбу со многими своими товарищами, которые встретились ему на жизненном пути. В Одессе служил его друг фаготист Саша Орлов – он-то и замолвил за меня слово перед своим дирижером. Как оказалось, и с самим Александром Яковлевичем отец был хорошо знаком по городу Коломыя, что в западной Украине. Там проходил службу молодой лейтенант Салик. Здесь, как говорится, «в глуши», вдали от крупных культурных центров, он и создал прекрасный музыкальный ансамбль. В 1969 году на конкурсе во Львове этот оркестр, опровергнув прогнозы и вызвав удивление специалистов в Министерстве обороны в Москве, занял первое место. С этого успеха и началась всесоюзная известность талантливого дирижера. Когда в 1973 году закончилась моя срочная служба в армии - кларнетистом в оркестре штаба Прикарпатского военного округа (дирижер Анатолий Сафатинов), встал вопрос о том, где жить и работать дальше. Тут-то отец и «подключил к делу» своих старых знакомых. И я отправился в Одессу на переговоры. Беседа с Александром Яковлевичем завершилась успешно, он остался доволен моей музыкальной подготовкой. Видимо потому буквально с первых шагов в новом коллективе – оркестре Высшего военного училища ПВО, где А.Салик был дирижером, меня назначили солистом.
Годы работы в этом интереснейшем коллективе запомнились на всю жизнь. В нем было немало высококлассных музыкантов. Например, трубачи Вася Пономарчук, Жора Фиткевич, Витя Чарыков и Коля Мельник, валторнисты Слава Машкевский, Паша Суржиков и Толя Лысак, тромбонисты Леня Захаров, Толя Швец, Миша Окс и Володя Фондралюк, кларнетисты Саша Маляренко, Ваня Дрангой, Коля Залесов, Сережа Соболев, Саша Гилинец, Володя Паращук, Саша Бардер, Леня Бужилов, Саша Замороко и Володя Клименко, тенор Коля Царинный, флейтист Витя Панченко, вокалист Изя Бикван, ударники Толя Бельчиков и Коля Бескровнов, фаготист Саша Орлов, композитор Валентин Дынга – ныне заслуженный артист Молдавии… Всех перечислить невозможно. Оркестр, благодаря стараниям Александра Яковлевича, его умелому подбору исполнителей, был буквально соткан из прекрасных музыкантов. Что и позволяло коллективу на многих конкурсах завоевывать первые места.
Общение с такими людьми очень много дало мне, тогда 22-летнему молодому человеку. Подавляющее большинство моих товарищей были выпускниками престижных высших учебных заведений.Службу в оркестре я успешно совмещал с учебой в консерватории. Занимался в классе известного педагога профессора Калио Мюльберга. Учился старательно, отдавая совершенствованию мастерства все свободное время. Иначе и не мог: не хотел огорчать не только отца, но и Александра Яковлевича Салика, который как бы взял надо мной шефство – делился опытом, зачастую помогал при подготовке к экзаменам.
А потом мы подружились. И не только потому, что у нас была одна музыкальная профессия – кларнетист. Схожими оказались и жизненные судьбы. Оба почувствовали взаимная привязанность, общность интересов, внимание друг к другу – при этом разница в возрасте становится несущественной. Оба родились в семьях военных: отец Салика был дирижером, мой – валторнистом оркестра училища. Оба с детства буквально влюбились в оркестровую музыку и мечтали продолжить дело своих родителей. И первый шаг к этому у обоих был практически одинаковый. Я тринадцатилетним мальчишкой был зачислен в воспитанники духового оркестра 16-й Литовской дивизии в Вильнюсе, которым дирижировал заслуженный артист Литвы Иосиф Моисеевич Манжух. Саша начал свой путь с учебы в Ростовской школе музыкантских воспитанников номер 63…
В те годы в Одессе мне часто доводилось бывать у Александра Яковлевича дома, беседовать, как говорится, «по душам» и с ним самим, и с его мамой, Анной Федоровной. Любил Салик вспоминать годы учебы, педагогов. Особенно – Ростовскую школу. С гордостью рассказывал о ее истории. Начало свое 63-я ведет с создания в 1920 году профессором Я.Белогорцевым детского дома-оркестра. Шесть лет спустя выступление юных музыкантов услышал народный артист Республики В.И.Качалов. Из поколения в поколения воспитанников передаются его слова: «Этот оркестр – явление исключительное. Если мы захотим показать на Западе достижения советского искусства, то должны повезти туда оркестр из бывших беспризорных…». Занимался Александр в классе одного из лучших тогда педагога-кларнетиста страны П.Черноглазова. Потом, после трех лет службы в военно-духовых оркестрах, Салик поступил в Московский институт военных дирижеров, его педагогом был Б.Диков.
Полученные в годы учебы знания и позаимствованный у своих наставников опыт, помноженные на талант, которым - это признавали все! – обладал Александр Яковлевич, позволили дирижеру вывести наш коллектив в число лучших в армии. Это в середине 70-х годов подтвердила инспекторская проверка, осуществленная новым начальником военно-оркестровой службы Министерства обороны СССР полковником Н.Михайловым. И на плацу, где мы играли марши, и на концерте в зале музыканты продемонстрировали все свое мастерство. Прозвучали тогда, к примеру, такие сложнейшие произведения, как «Кармен-сюита» Р.Щедрина-Д.Бизе, «Калина красная» Е.Светланова, несколько сочинений прекрасного одесского композитора, бывшего военного дирижера М.Сафьянова, «Концерт для квинтета духовых с оркестром» А.Арутюняна – солировали В.Панченко(флейта), А.Конько(гобой),С.Машкевский(валторна) и автор этих
строк(кларнет). Полковник Н.Михайлов дал высочайшую оценку нашему коллективу, объявил всем музыкантам благодарность от имени Министерства обороны и подчеркнул в своем выступлении после концерта: «Оркестр Одесского военного училища ПВО – один из лучших в Советской армии». А затем посоветовал начальнику училища Г.Воронкову и инспектору оркестровой службы округа В.Богданову обязательно организовать запись нашего концерта по телевидению. Такая передача вскоре состоялась.
Итоги инспекторской проверки с одной стороны обрадовали музыкантов. А с другой… Высокий гость из Москвы проникся особым уважением к дирижеру А.Салику, что вскоре сказалось на его карьере. В 1979 году Александр Яковлевич, получив досрочно воинское звание полполковника и звание заслуженного артиста Украинской ССР, отправился к новому месту службы. Его назначили начальником военно-оркестровой службы Северной группы войск в Польше. Помню, как перед отъездом, Салик сделал попытку забрать меня с собой. Но ему отказали в просьбе: помешала – «с подачи» чекистов «знаменитая» 5-я графа в моем паспорте и… «бабушка Б.Турчинского, проживающая в государстве Израиль».
И на новом месте службы А.Салик все свои силы отдавал любимому делу. Оркестр штаба Группы войск постепенно стал выходить на передовые позиции среди музыкальных коллективов округов. О том, как работалось тогда Александру Яковлевичу, я узнавал из писем знакомых музыкантов, находившихся в Польше. О двух интересных эпизодах, связанных с поездкой в войска Северной группы главнокомандующего Объединенными вооруженными силами Варшавского договора маршала В.Куликова, рассказали Анатолий Шапиро и Иван Иващук. Однажды Главком прибыл в Варшаву. На аэродроме согласно ритуалу помимо высших командиров Группы находились рота почетного караула и оркестр штаба. После традиционного церемониала В.Куликов подошел к музыкантам. В войсках хорошо знали, что маршал питает особую любовь к духовой музыке, а в юношестве даже сам играл на баритоне. Вот А.Салик и приготовил Главкому сюрприз. В.Куликов поздоровался с оркестром и вдруг обратился к дирижеру: «Что-то мне ваше лицо, подполковник, знакомо». Александр Яковлевич тут же доложил: мол, в 1955 году вы, товарищ маршал, были командиром полка, а мы с братом служили в нем воспитанниками. И показал пожелтевшую фотографию, на которой Главком - тогда молодой полковник – был запечатлен в кругу музыкантов полкового оркестра. Вспомнив молодость, до того расчувствовался маршал, что пригласил Салика на торжественный ужин, среди гостей которого был и министр обороны Польши Войцех Ярузельский. Усадив Александра Яковлевича рядом с собой, маршал представил его польскому министру, а затем, показав Ярузельскому ту самую историческую фотографию, долго рассказывал присутствующим о событиях давно минувших лет.
Была у А.Салика и еще одна встреча с В.Куликовым. При очередном визите Главкома в Северную группу войск. Как и обычно, рота почетного караула и штабной оркестр промаршировали мимо трибуны, где находилось командование. И вдруг дирижеру приказали немедленно явиться к маршалу. «Подполковник, что это за музыку исполняет ваш коллектив? Не можете сыграть хороший русский марш?», - возмутился В.Куликов. Александр Яковлевич сообщил оркестру о «полученном от Главкома нагоняе». Что можно в такой, казалось, безвыходной ситуации предпринять? У коллектива не имелось нотной библиотеки. До сих пор не возникало необходимости в подобном репертуаре. Всех выручил валторнист Валерий Иванов, потрясающий, кстати, музыкант, прошедший отличную школу в оркестре Е.Мравинского: «Есть у меня отдельные партии старинного русского марша». Тут все и завертелось: недостающие партии дописали, начали разучивать их, репетировать. А времени в запасе – лишь сутки. Однако на следующий день при проводах Главкома оркестр с блеском исполнил новое произведение. «Смотри-ка, за такой короткий срок оркестровали, расписали все по партиям, выучили, - заметил В.Куликов командующему Группой войск, явно стараясь продемонстрировать свою компетентность в профессиональных «музыкальных» вопросах. – И как великолепно сыграли! Отличные специалисты своего дела». Потом подозвал к себе дирижера и, пожав ему руку, сказал: «Спасибо тебе, Салик!»…
Через 5 лет Александр Яковлевич вернулся в Одессу. Работать стал в должности начальника военно-оркестровой службы округа. Особой заботой его стал оркестр штаба. Нельзя сказать, что этот коллектив числился в армии среди середнячков. Раньше среди его руководителей были такие опытные музыканты как заслуженный деятель искусств УССР И.Лопань, заслуженный артист УССР А.Банокин, генерал-майор, заслуженный деятель искусств Российской Федерации, композитор И.Петров(он, выйдя на пенсию, организовал Государственный духовой оркестр России), заслуженный деятель искусств УССР С.Волынов, заслуженный артист УССР А.Уманец… В репертуаре видное место занимали многие интересные и сложные произведения. Так, например, на базе оркестра народный театр Одесского Дома офицеров поставил оперы «Запорожец за Дунаем» И.Гулака-Артемовского, «Екатерина» М.Аркаса, «Евгений Онегин» П.Чайковского, балет «Черноморцы» В.Леонова. Добрых оценок заслужило творчество одесситов у выдающихся советских композиторов Д.Шостаковича и Т.Хренникова. И в различных конкурсах коллективу нередко сопутствовали удачи: в 1978-м он занял 2-е место на Всесоюзном смотре военных духовых оркестров.
Но с назначением А.Салика в настроении музыкантов произошла удивительная метаморфоза: люди перестали довольствоваться достигнутым ранее, более строгим и самокритичным стал у каждого из них подход к собственной работе. Александр Яковлевич сумел заразить подчиненных стремлением к совершенствованию в исполнительском мастерстве, жаждой покорить новые высоты в профессии. И долгожданный успех наконец-то пришел. В 1988 году оркестр штаба Одесского военного округа завоевал первое место на Всесоюзном конкурсе. Кстати, это было последнее в истории подобное творческое соперничество армейских духовиков. Вскоре СССР распался…
А.Салик спустя некоторое время после возвращения из Москвы был удостоен звания народного артиста Украины, по армейской линии ему вручили полковничьи погоны, наградили орденом «За службу Родине». В 1992 году он вышел на пенсию. И занялся осуществлением давней задумки – созданием муниципального Театра духовой музыки. Стал его художественным руководителем и одновременно дирижером оркестра. Начал работать на оркестровом факультете Одесской консерватории, обучая и воспитывая будущих мастеров духовой музыки.
В 2008 году исполнится десять лет со дня смерти Александра Яковлевича. Вспоминаю сейчас все, что сделал он для развития своего любимого вида музыкального искусства и дела, которому он служил, хочу повторить сказанные много-много лет назад слова маршала Куликова:
«Спасибо тебе, Салик!».
И добавить свои: за твое творчество, за твою преданность музыке, за твою щедрую любовь к людям…

Х Х Х

очерк Бориса Турчинского
Научно-популярный журнал Оркестр
№ 3-4.Сентябрь/ 2009г.Москва


Когда речь заходит об Одесской консерватории (теперь она носит название Музыкальной академии имени А.В.Неждановой), прежде всего вспоминают выдающихся исполнителей – ее выпускников. Таких, как Э.Гилельс, Д.Ойстрах, С.Рихтер, К.Данькевич, Н.Мильштейн и многих-многих других музыкантов, заслуженно пользующихся мировой известностью. О педагогах, их воспитавших, зачастую говорят значительно меньше. И это вряд ли справедливо!
Судите сами. В Одесской академии ныне преподают 4 академика, 11 докторов и 45 кандидатов наук, 32 профессора, 22 доцента, 8 народных и 34 заслуженных артистов Украины, 20 заслуженных деятелей искусств и 3 заслуженных работника культуры республики. Многие из них отмечены орденами и медалями, лауреатскими званиями. Подобным подбором высококлассных специалистов-педагогов обладают лишь немногие из высших музыкальных заведений мира. И, пожалуй, не всюду найдешь наставника, труд которого был бы увенчан одной своеобразной и очень престижной зарубежной наградой: Международный биографический центр, находящийся в Кембридже и формирующий сведения о выдающихся музыкантах нашей планеты, в феврале 1991 года включил профессора Одесской академии, заведующего кафедрой духовых и ударных инструментов, заслуженного деятеля искусств Украины Калио Эвальдовича Мюльберга в список музыкальных авторитетов – мировых лидеров художественного творчества.
Как случилось, что сын цирковых артистов (отец Калио был известным в СССР до второй мировой войны акробатом), которому, казалось, сама судьба подсказывала стать продолжателем семейной традиции, вдруг увлекся музыкой? Решающую роль, судя по воспоминаниям К.Мюльберга, сыграл именно… цирк. Когда мальчику было всего 8 лет, он на манеже в Москве увидел выступление двух негров, музыкантов-чечеточников: один играл на банджо, второй – на саксофоне. Калио настолько потряс этот эстрадный номер, что он попросил родителей помочь ему научиться играть на саксофоне. Спустя несколько лет знакомый музыкант посоветовал Мюльбергу-отцу: “Отлично освоить саксофон можно лишь, овладев сначала в совершенстве игрой на кларнете“. Так 12-летний сын акробата взял в руки инструмент, который и определил по сути его судьбу.
Это было незадолго до начала войны. Первые ее годы семья Мюльбергов жила в Барнауле. Потом в Свердловске, а после освобождения Украины от немецких оккупантов – в Одессе. И всюду Калио играл на саксофоне и кларнете в оркестрах и небольших ансамблях – в кинотеатрах, в цирке, в парках летом, даже на свадьбах. Как говорил он сам, “на практике постигал музыкальную науку“. Но вскоре Мюльберг понял, что без образования успеха в своем деле ему не добиться. И вот, продолжая работать в оркестре Одесского цирка, Калио поступил в местное музыкальное училище, а в 1948 году – в консерваторию. На вступительном экзамене он настолько вдохновенно и с мастерством исполнил первый концерт К.М. Вебера, что вызвал у председателя приемной комиссии, известного композитора К.Ф.Данькевича, который был в те годы ректором консерватории, огромное одобрение. Он прозорливо предсказал тогда большое творческое будущее К.Мюльберга-кларнетиста. И не ошибся!
На первом курсе в консерватории Калио, как и в музучилище, занимался в классе П.В.Дроздова, вместе они играли в Одесском симфоническом оркестре, куда Мюльберга пригласили после приемных экзаменов. Многое молодой кларнетист почерпнул у своего педагога, у которого настойчивость в достижении поставленной цели и постоянный поиск нового были ведущими принципами в обучении. Значительную часть творческих приемов Дроздова его ученик стал спустя годы применять и в своей педагогической работе. “Например, я всегда с удовольствием слушал звук кларнета Павла Васильевича, наполненный густотой тембра, компактный, с металлическим блеском, - вспоминал Калио Мюльберг. – Однажды в классе музучилища Дроздов в моем присутствии разыгрывался перед концертом. Невольно стал сравнивать свой звук кларнета с его исполнением, мечтая добиться такого же, как у моего педагога, мастерства. И вдруг обратил внимание на выдох Дроздова. Заметил, что он очень цепко удерживает инструмент, а дыхательный аппарат работает с большой активностью. А Павел Васильевич тут же подсказал мне, как “схватить” его манеру исполнительского выдоха. Вскоре, последовав советам педагога, почувствовал: звук у меня стал гуще, плотнее, выразительнее, а сам кларнет - как бы более управляем“. Запомнился Мюльбергу и такой постулат Дроздова, которому он следовал всю свою творческую жизнь: “Перед выступлением в концерте музыкант должен в классе, на репетиции, играть на 110%, так как на сцене, оставшись один на один со слушателями, он обязательно потеряет от волнения 10%, тогда останутся необходимые 100% качества“.
Вскоре учитель и ученик расстались: Дроздов переехал в Киев, а К.Мюльберг, студент второго курса, перешел в класс доцента Веры Петровны Базилевич. И с этим педагогом Калио повезло. Базилевич была удивительно глубоким, тонким и разносторонним музыкантом. Она окончила Одесское музучилище по кларнету и по фортепиано, консерваторию – как музыковед, дирижированию обучалась у профессора А.И.Климова. В оперном театре играла на органе и клавесине, в училище вела класс симфонического оркестра, для музыкантов Одесского военного округа регулярно проводила курсы дирижирования духовым оркестром. В консерватории у нее обучались кларнетисты, баянисты и валторнисты. В.П.Базилевич обладала удивительным педагогическим даром: умела находить ключ к каждому студенту, к его индивидуальным способностям. Как губка, впитал Мюльберг основной принцип своего учителя: дать в руки ученику метод, с помощью которого он сможет познать собственные способности и возможности, поймет, что надо делать, чтобы добиться высочайшей результативности в игре на инструменте.
В.П.Базилевич не только помогла Калио в стремительном росте исполнительского мастерства, что незамедлительно сказалось на его творческой карьере (Мюльберга пригласили на должность солиста симфонического оркестра Одесского театра оперы и балета). Она заметила в своем воспитаннике незаурядный педагогический дар. По ее рекомендации руководство консерватории предложило студенту 5-го курса преподавательскую работу. Так, с 1952 года в жизнь Калио Эвальдовича прочно вошли четыре важных дела: концертная деятельность, работа в театре, воспитание молодой смены кларнетистов в консерватории и научные исследования.
Особую популярность и в СССР, и за рубежом Мюльберг-кларнетист завоевал после того как стал лауреатом музыкального конкурса, который проводился в рамках Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Москве в 1957 году. Чтобы попасть туда, Калио пришлось пройти серию отборочных конкурсов. И он блестяще справился с поставленной задачей: на Республиканском в Киеве удостоился второй премии (первая не была присуждена никому), на Всесоюзном стал победителем. Интересно, что первую премию и золотую медаль ему вручал выпускник Одесской консерватории выдающийся скрипач Д.Ойстрах. Эти успехи привлекли внимание к молодому исполнителю. Как из рога изобилия, посыпались приглашения на гастроли. Мюльберг объездил с концертами практически всю Украину, не раз и не два выступал в Москве, Ленинграде, Тбилиси, Челябинске, других городах СССР, восторженно встречали его слушатели в Финляндии, Италии, Португалии, Германии, Болгарии и в других странах.
В чем заключался секрет мастерства этого музыканта, собиравшего на своих концертах переполненные изощренными ценителями прекрасного залы? Вот что писал один из известнейших специалистов профессор Ю.Усов:
«Кларнет Мюльберга всегда звучит глубоко, насыщенно, выразительно будь то произведение классического наследия, эры романтизма или современных авторов. Вышедшая в 1983 г. грампластинка фирмы “Мелодия” “Калио Мюльберг“ еще убедительнее подтвердила существующее высокое мнение о талантливом музыканте. Записанные на ней сонаты Ф.Пуленка и Подковырова, сонатина Мартину, каприччио Глазачева отмечены замечательным художественным вкусом, великолепным чувством стиля. О К.Мюльберге можно сказать, что, унаследовав богатые традиции кларнетного исполнительства, он привнес в него какое-то собственное отошение, его трактовка наделена чертами индивидуального понимания музыки и роли в ней инструмента”.
И еще одна важная деталь творческого почерка Калио Эвальдовича: в концертной деятельности всегда стремился идти непроторенными путями. Он оказался первым исполнителем в бывшем СССР произведений для кларнета с оркестром Р.Кубина, А.Копленда, Г.Глазачева и других авторов. Настоящим новаторством в музыкальной жизни стало появление на сцене концертного дуэта кларнета и фортепиано. С 1965 года, К.Мюльберг начал плодотворно сотрудничать с талантливой пианисткой М.Глазуновой. Интерес к этому камерному дуэту рос от гастролей к гастролям. В немалой степени способствовало тому стремление музыкантов к новому: они тщательно готовили программы из разнохарактерных произведений Моцарта, Бортнянского, Ракова, Танеева, Пуленка, Бернстайна, Михаловича, Вейнера, Глазачева, которые, казалось, мало соответствовали сочетанию кларнета и фортепиано.
Новизной отличалась и другая сторона исполнительской деятельности К.Мюльберга. Многие композиторы писали раньше и пишут сейчас музыку для кларнета. И все же интересных произведений было явно недостаточно. Потому Калио Эвальдович, думая о расширении репертуара, начал поиск сочинений, которые можно было бы переложить под “свой“ инструмент.
Однажды по телевидению выступал композитор Р.Щедрин. Он сыграл свою новую фортепианную пьесу “Бассо-остинато“. Спустя годы К.Мюльберг вспоминал: “В какой-то миг я представил, что эта пьеса может очень интересно прозвучать на кларнете… Сначала решил поднять тональность на одну позицию, чтобы можно было использовать низкий звук “ми“, придумал в середине противосложение в нисходящем, а к конце в восходящем движении. Так постепенно новое произведение для кларнета начало формироваться…“. Завершив задуманную работу, Мюльберг отправил ноты автору, чтобы заручиться его согласием на подобную интерпретацию сочинения. И Р.Щедрин быстро прислал ответ: одобрил переложение и внес некоторые существенные предложения по басу. Пьеса получилась очень интересная и Калио Эвальдович потом всегда с удовольствием исполнял ее на концертах…
Удалось Мюльбергу установить творческое содружество и с одесскими композиторами Г.Глазачевым, А.Красотовым, Я. Фрейдлиным, Г. Успенским, И.Ассеевым, П.Захаровым, Т.Рябчиковой, А.Станко, Н.Генари. Некоторые из них (например, А. Красотов, Я. Фрейдлин) предложили дуэту законченные сочинения. С другими авторами К.Мюльбергу и М.Глазуновой приходилось в разной степени участвовать в поисках окончательно редакции их произведений. Не забыт был и опыт работы с пьесой Р.Щедрина. Спустя годы, Калио Эвальдович стал известным не только в Украине, бывшем СССР, но и во многих странах мира автором переложений для кларнета и для ансамблей деревяных духовых инструментов сочинений композиторов – ноты этих его произведений до сих пор постоянно переиздают за рубежом.
Трудно даже представить себе, какие нравственные, эмоциональные и просто физические нагрузки выпадали на долю Мюльберга. Ежедневная многочасовая работа с инструментом. Репетиции и выступления в театре… Концертная деятельность в составе дуэта… Встречи с композиторами и буквально “прощупывание“ каждой ноты их новых сочинений для кларнета… Авторское творчество: созданных им лично переложений становилось все больше и больше.… Теперь добавьте ко всему этому занятия со студентами в качестве преподавателя консерватории, административную деятельность: Мюльберг с 1965 по 1979 и с 1985 года по настоящее время – заведующий кафедрой духовых и ударных инструментов, с 1967 г. – декан оркестрового факультета, с 1979 (когда он стал профессором) до 1995 г. – проректор Одесской музыкальной академии по научной работе. Собственные научные исследования. Нет, не случайно коллеги так высоко ценили его работоспособность, называя ее “фантастической“.
Наукой, как утверждал сам Калио Эвальдович, он занялся… вынужденно. С первых же дней преподавательской работы Мюльберг вдруг обнаружил огромные методические пробелы в подготовке кларнетистов: отсутствовала необходимая литература, в обучении студентов использовалось пособие С.Розанова “Основы методики преподавания и игры на духовых инструментах“, изданное еще в… 1935 году. Школа для кларнета этого автора, в соответствии с которой было воспитано несколько поколений музыкантов, не содержала целого ряда важных сторон начальной подготовки кларнетистов. Потому-то на практике не только у новичков, но и у выпускников музыкальных учебных заведений часто наблюдались серьезные ошибки при удержании кларнета, постановке губ, языка, дыхания и других компонентов техники. К.Мюльберг - после десяти лет занятий со студентами, размышлений, наблюдений – решил попытаться восполнить эти методические пробелы, И взялся за написание пособия “Теоретические основы обучения игре на кларнете“.
В 1975 году эта первая научная работа Калио Эвальдовича была издана в Киеве. Она стала фактически первой не только в Украине, но и в СССР книгой одного автора (в сборниках иногда появлялись статьи по отдельным проблемам обучения) в области кларнетной методики. А потом на основе материалов научных экспериментов, обобщенных в этом своем пособии, Мюльберг подготовил и блестяще защитил диссертацию “Исследование некоторых компонентов техники кларнетиста“, что заслуженно принесло ему ученое звание кандидата искусствоведения.
Какие бы административные должности ни занимал Калио Эвальдович в музыкальной академии, какие бы огромные нагрузки ни выпадали на его долю в других сферах творческой деятельности, Мюльберг продолжал выкраивать время для занятия наукой. В солидном перечне его публикаций учебные пособия “Организация обучения игре на кларнете“ и “Практика музыканта самодеятельного духового оркестра“. Исследования, потребовавшие от него настоящего поиска в архивах, “Из истории исполнительства на духовых инструментах в Одессе (19 – начало 20 вв.)“ – в соавторстве с Э.Дагилайской, “Исполнители на духовых инструментах в истории музыкальной культуры Одессы». В 1995 году К.Мюльберг опубликовал “Записки кларнетиста“, работу, которая превратилась в настольную книгу для каждого кларнетиста, – в ней они находили ответы на многие животрепещущие вопросы, связанные с овладением исполнительским мастерством. В 2002 году вышла из печати новая книга К.Мюльберга “О мастерстве кларнетиста”, в 2003-м - “Путь к совершенству игры на кларнете“, в 2008-м - “Оркестровые трудности для кларнета и особенности их воплощения в творчестве П.И.Чайковского”…
Если вдуматься, приходишь к закономерному выводу: все эти научные исследования К.Мюльберга не были лишь самоцелью, они помогали в обучении молодых кларнетистов, открывая перед ними тайны техники и мастерства. И студенты, занимавшиеся на кафедре духовых и ударных инструментов Одесской музыкальной академии, жадно впитывали в себя опыт и знания своего наставника. Ученики Калио Эвальдовича ныне успешно трудятся в оркестрах Москвы, Киева, Харькова, Одессы, других городов бывшего СССР и в музыкальных коллективах дальнего зарубежья (в Португалии, Германии, Китае, США, Израиле). Опорой в жизни К.Мюльберга всегда была и есть, верная спутница-жена Лариса Николаевна. Думается, в том, что и сейчас, перешагнув девятый десяток лет, Калио Эвальдович продолжает с молодым задором осуществлять свои многочисленные дела, и ее весомая заслуга.
Среди сотен питомцев, прошедших за долгие годы, как говорится, через руки педагога, К.Мюльберг особо выделяет своих любимцев. Например, заслуженного артиста России, доцента Российской академии музыки им. Гнесиных, Лауреата международного конкурса- солиста симфонического оркестра И.Оленчика, доцента академии им. Гнесиных, заслуженного работника культуры России, кандидата искусствоведения Н.Волкова. Заслуженного артиста Украины, известного дирижера Л.Джурмия. Профессора Лиссабонской консерватории (Португалия), дирижера В.Стоянова. Доцента Киевской национальной академии музыки, солиста оркестра Киевского национального театра оперы и балета В.Тихонова. Доцента Донецкой академии музыки Е.Сурженко и лауреата республиканского конкурса, доцента Одесской академии музыки, кандидата искусствоведения З.Буркацкого. Лауреата многих международных конкурсов, преподавателя Фрайбургской музыкальной академии (Германия) А.Старченко. Солистов-кларнетистов, ныне преподавателей музыкальных учебных заведений в Израиле В.Ватмахера, Ф.Теплова. Список этот можно было бы и продолжить. Не потому лишь, что Калио Эвальдович всегда отмечал студентов талантливых и способных. Он умел распознавать задатки попавших к нему на учебу молодых кларнетистов и растил из них великолепных музыкантов, которых любил и всячески опекал.
В прошлом году Калио Эвальдовичу исполнилось 80 лет. Какой замечательный путь к совершенствованию прошел этот талантливый кларнетист, педагог и ученый. Какая интереснейшая жизнь, подчиненная ТВОРЧЕСТВУ! От имени всех почитателей его таланта, бывших и настоящих учеников, хочу выразить огромное спасибо за подвиг в музыке и любовь к людям.
За все то хорошее, что мы унаследовали от великого маэстро кларнета-Калио Мюльберга.
Борис ТУРЧИНСКИЙ (выпускник Одесской консерватории-ученик К.Мюльберга)