ds_nevermore (Сообщество_авторов) все записи автора В колонках играет - Ночные снайперы - Почему я не вижу здесь кораблей...
Как страшно просыпаться, как страшно открыть глаза, как страшно… Нет, это не может быть сном, он же здесь, он обнимает меня, тепло его рук так приятно разливается по телу… Или это просто продолжение сна? Нужно все-таки открыть глаза, чтобы убедиться, лучше быстрее, лучше любая правда, чем игра в чехарду с сомнениями. Один глубокий вдох. Раз, два, три…
Он здесь, он со мной, он никуда не уйдет и никуда меня не отпустит. Можно снова закрыть глаза на несколько минут, понежиться в его объятиях, наслаждаясь каждым мгновением рядом с ним. А знаете, Саша, какое это счастье – просыпаясь, видеть Вас… Хочу, чтобы с этого начиналось каждое утро. Вы же не возражаете? Снова открыл глаза, коснулся, коснулась пальцами его волос. И когда Вы стали таким родным, таким… моим? Ведь Вы мой, точно так же, как я Ваш, Ваша, целиком, полностью. Неплохо было бы научиться говорить все это вслух, неплохо было бы научиться говорить ему «ты», впрочем, к чему что-то менять? А его слова… его слова, то, что шептал он этой счастливой ночью… так отчетливо запомнить каждое, знать, что за ними стоит это огромное и всесильное чувство, знать, что мы… созданы друг для друга? Пожалуй, так, хоть и банальность, штампы, да какая разница?! Я хочу быть с ним всегда, и он тоже хочет. Вот что важно.
И снова прижаться к нему крепко-крепко, каждым вдохом слово «люблю», слово «люблю» в каждом ударе сердца, как-то в унисон. Нереально. Так долго мечтать, потом и вовсе перестать верить, убеждать себя в том, что не может быть, что все, что так необходимо, невозможно... И вдруг, так внезапно, когда уже не ждешь, счастье… Самое настоящее, самое большое… И оно после всех испытаний, после всех этих проклятых преград, кажется эфемерным, призрачным и хрупким. Страшно. И вместе с тем спокойно, потому что я знаю наверняка, по-настоящему знаю, что это и есть та самая любовь, вечная и настоящая, та самая любовь, которая не даст нашему счастью разбиться на осколки. Мы не дадим. Это слово «мы», очень уместное слово, самое подходящее, и это «мы» появилось не вчера, нет, гораздо раньше, просто мы не заметили его и чуть было не прошли мимо.
- Саша… - просто прошептать его имя, потянуться к нему и ласково разбудить поцелуем в губы, прикрыв глаза, и тут же почувствовать его ответ, по обыкновению горячий и такой необходимый. Он так нужен мне, даже не могу понять, почему именно он, почему именно я. Наверное, потому что никто, кроме него, и никто, кроме меня, он же сам сказал. Целоваться утром, когда тонкие солнечные лучи, в которых, так причудливо сверкая, кружились пылинки, только-только проникают в комнату, целоваться, забывая обо всем, забываясь снова. Это ведь первое утро, когда не нужно делать вид, что ничего не было, не нужно отрицать и отводить взгляд, когда можно вот так просто разбудить его поцелуем, когда можно снова и снова растворяться в одном только соприкосновении губ, рук, тел… И сердец, душ, в конце концов. Понимать лишний раз, что любишь, что любим, любима, что все остальное – только чепуха, придуманная людьми от скуки, все эти обстоятельства, проблемы. Быть может, они просто боятся любить, как боялись, наверное, мы, потому и отгораживаются друг от друга кирпичными стенами, возводят замки эгоизма, копают рвы непонимания и лжи, запускают крокодилов сомнения…
- Я, конечно, повторюсь, но, черт побери, я так Вас люблю, - повторил снова в перерыве между поцелуями, улыбнулся, улыбнулась ему счастливо, обнял, обняла крепче, прижимая его к себе. И никакой больше недосказанности. Я буду повторять эти слова так часто, как подскажет мне сердце. Сердце… Ведь тот выстрел, тот промах… пришелся в самое сердце, и тот плен… Я всегда буду у Вас в плену, и этот… Надо научиться говорить вслух. – Этот плен лучше любой свободы… - он и есть свобода, свобода любить Вас. Самая главная свобода. И снова поцеловать его прежде, чем вспомнить, что все-таки за пределами его квартиры тоже идет какая-то жизнь, с которой я связан какими-то обязательствами. – У меня же запись через пару часов, - как-то неловко сказал, оправдывался. Еще один поцелуй, совсем короткий, которого так чертовски мало, который только масло в огонь, потом отстраниться от него, как можно мягче, не сводя взгляда, найти, все-таки немного смущаясь, рубашку, все-таки его, а не свою, накинуть на плечи и выйти так поспешно, обернувшись на скрипичный чехол. Очень хотелось бы услышать, как он играет… Попросить его? Почему нет. Немного заблудившись в его квартире, будто в ней было где заблудиться, оказаться наконец в прихожей, отыскать в кармане куртки телефон, включить, дождаться, пока треснувший дисплей приветливо засветится голубым, и набрать знакомый номер, поймать на себе взгляд самых любимых на свете глаз, обернуться и увидеть Сашу, который наполовину – естественно, ведь его рубашка на мне, а моя едва ли придется ему в пору – одевшись, стоял, оперевшись рукой о дверной косяк. Он выглядел… расстроенным? Будто бы я…
- Алло, - голос Бори в трубке прервал мои мысли. – Сержант, ты где? Пора уже собираться, мне только вот звонили со студии и…
- Я не приеду сегодня, - сказал я и улыбнулся Саше. – Перенеси все на… - на конец недели? Мы это уже проходили. – На конец месяца.
- Что, Паша, ты спятил? У нас же все готово и…
- Считай, что я сочинил новую песню, и очень важно включить ее в альбом, - отключил телефон, сунул небрежно в тот же карман и подошел к Саше. – Вы же не думали, что я уйду? – спросил тихо, обнял его, прижался к его груди, невыносимо приятно обнимать его вот так просто, невзначай.
- А как же пластинка? – спросил он, обнимая меня в ответ.
- Мы с Вами так долго не виделись. Весь мир подождет… - прошептал, прошептала ему. – Может быть, мы выпьем кофе?.. – и не нужно никуда спешить, торопиться – впереди вся жизнь. Наша. И наше будущее. Потому что Вы не отпустите меня, потому что я не отпущу Вас. Никогда...

ds_nevermore (Сообщество_авторов) все записи автора В колонках играет - Бах - та самая соната №4
Стоило только пересечь границу графства, как это горестное и вместе с тем чертовски приятное острое чувство ностальгии захватило меня целиком. Сдержанно-зеленые луга дремали под полупрозрачной вуалью сумерек, полная луна купалась в теплых водах реки Эйвон, и вот он, мой мрачный замок, мое кладбище, мое ненаглядное кладбище, которое было для меня пределом мечтаний и стало в итоге тем местом, где прошли мои самые счастливые и самые несчастные часы… Мой Уорикшир… Нет, нет, наш Уорикшир. Я посмотрел на Хельгу и улыбнулся ей. Так странно просто улыбаться ей, впрочем, не менее странно, чем говорить с ней, видеть ее и, уж тем более, возвращаться домой по ее просьбе.
- Хозяин? – удивился Вилли, в его глазах застыла улыбка. Да, чертовски скучал и по нему, в конце концов, он единственный, кто был со мной все эти чертовы годы, единственный, кто мог понять меня, но совсем не хотел это делать, единственный, кого я мог бы назвать своим другом, несмотря на то, что он всего лишь дворецкий.
- Старина Вилли, - улыбнулся я. Впрочем, нет, некогда быть сентиментальным. – Вилли, приготовь комнату для Инги Свенссон, - да уж, теперь ради Хельги я должен позаботиться о ней, даже несмотря на то. что она меня… кхм… недолюбливает, хотя я вижу ее во второй раз… И во второй раз она пытается на меня напасть. Завидное постоянство. И все же интересно… смогла бы Инга убить меня? Нет, нет, не смогла бы. Ведь она не так добра, как Хельга, и потом…
- Да, хозяин, - поклонился Вилли, и мне показалось на миг, что я и не уезжал вовсе.
Я прощался с домом навсегда, я прощался навсегда с женщиной, которую люблю… Разве такое возможно? Вернуться так просто?.. Нет, нет, пора искоренить эту свою подозрительность, избавиться от нее, как от какой-то старой привычки, которых и так скопилось великое множество. Везде мне чудится какой-то подвох, скрытый смысл. Чертов маразматик.
Или же наоборот? Сама жизнь научила меня тому, что за любое мгновение счастья приходится платить, дорого платить… Разве я не сполна оплатил? Разве моя вечность – это не предоплата за несколько дней, недель, месяцев или сколько там Хельга сможет выдержать мое общество?..
А здесь ничего не изменилось. Каждая вещь на своем месте, каждая деталь осталась нетронутой… Ах, моя дорогая вдова, ты так старалась оставить здесь, дома, все, как было… Ты правда ждала меня… Прошелся по гостиной, спустился в подвал, пальцами по стене… Все такое свое, такое родное… С Хельгой мы встретились только за ужином, сидя в столовой, за одним столом… и снова вереница желаний, тех, что мучили меня год, нет, чуть больше года назад… Точнее одного желания, менялся только фон… И прямо здесь на столе/у стены/на берегу и этот список можно было бы продолжать бесконечно… Но, черт побери, нет, я не посмею, не позволю себе никаких вольностей, не позволю себе даже мыслей об этом, не стану представлять… как одну за другой расстегиваю пуговицы на этом темно-бордовом, как хорошее вино, платье, как покрываю поцелуями ее худое бледное тело, все, до последней клеточки, как наслаждаюсь каждым прикосновением к нежной коже и… Черт побери! Нет, сказал же, не стану… Проклятое воображение.
- Разве Инга не спустится к ужину, моя дорогая? – спросил я, чтобы хоть как-то отвлечься от бесполезных и несбыточных фантазий, посмотрел на Хельгу снова… Великое наслаждение – просто смотреть на нее… И снова и снова ощущать всем своим существом эту безумную любовь, захватившую власть над вечным сердцем, что раненой птицей бьется в грудной клетке, пытается сломать костяные прутья, вырваться, упасть к ногам любимой, лишившись всяких сил.
- Пусть поспит еще немного, ей нужно больше отдыхать… - ответила Хельга и отвела взгляд, взяла нож в руки и задумчиво посмотрела на лезвие. В его зеркальной поверхности… черт побери! Хельга же боится зеркал!
Я поспешно поднялся из-за стола и взял нож из ее рук. На меня поднялись удивленные кристально-серые глаза, несравненно божественные, как и вся она.
- Вилли, замени все столовое серебро на… - я не договорил, осекся. Я же, черт побери, не хозяин, я гость, я не лорд Морган больше, я Монтгомери Смит, всего лишь гость… Опустился обратно на свое место, вздохнул. – Прости, моя дорогая, я не должен отдавать приказов в твоем доме…

злой__сказочник (Сообщество_авторов) все записи автора В колонках играет - Ночные снайперы - Католический священник
Снотворное подействовало шорошо, и, пожалуй даже черезчур. Я быстро заснула и спала крепко, спокойно, без снов, в результате провалявшись в постели слишком долго. Взглянув на часы сонливо-расслабленное состояние как рукой сняло, я начала в спешке собираться, к счастью, вещей у меня было не много, распорядилась отнести их в машину, а машину ближе к вечеру подогнать к зданию больницы, сейчас я обойдусь и без нее.
Все произошедшее вчера казалось сном, и я не могла решить хочу ли считать это сном или нет. Сейчас я приеду в больницу, заберу Ингу, уеду в Уорикшир, и все будет как прежде, ведь встреча с Джеймсом мне только приснилась. Как и проклятая сделка... Я как раз успела надеть платье, на этот раз темно-бордовое, цвета хорошего вина с давней выдержкой, не видя смысла больше носить траур и подошла к огромному зеркалу, которое по моей просьбе перед приездом зановесили плотной черной тканью. После этой просьбы, и моего неизменно траурного платья администрация гостиницы сделала вывод, что вдовой я стала относительно недавно. Но они ошиблись. Недавно я перестала ей быть...
Я осторожно взяла ткань за край и набравшись решимости дернула вниз, готовая к приступу безумия, но этого не произошло. Это - подтверждение нашей сделки. Я спокойно смотрела в глаза своему собственному отражению, не отвратительному чудовищу, и разглядывала его с большим интересом, потому что до этого никогда раньше не видела себя со стороны, из-за этого страха перед зеркалами. Наверное меня можно было назвать красивой, но я не могла об этом судить, просто странно впервые увидеть себя со стороны, кроме разве что фотографий. Эти острые, как у подростка плечи, слишком, пожалуй, худощавая фигура, белоснежные короткие волосы, цвета первого снега, которым бы позавидовала любая женщина пытавшаяся достичь этого цвета частой химией, когда у меня он был натуральным. Коснуться пальцами зеркальной глади, и тут я осознала, что что-то не так... Отражение не повторило моего жеста, а вместо этого слегка заметно улыбнулось и произнесло:
- Это не сон, - я попятилась от зеркала, словно снова чувствовала этот неконтролируемый абсурдный страх, чуть не потеряла равновесие. Словно оттуда на меня словно смотрело страшное чудовище...
- Успокойся, моя дорогая, - доверительным тоном начало мое отражение? о нет, не отражение. Теперь я узнала это существо... голос в моей голове. Моя темная сторона, - здесь нет ничего страшного. К тому же ты сама заключила эту сделку, ты должна была подумать об этом... Твоя любимая фраза, - усмехнулась она, - ты сама избрала эту судьбу...
Я не собиралась ей отвечать, не собиралась разговаривать с ней, поспешно взяла все, что было нужно, накинула туфли и пальто, схватила зонтик и шляпу и рванулась к двери.
- Бежать? - нагнал меня голос, - глупо, также глупо, как пытаться меня уничтожить... к тому же ты в долгу передо мной. Я часть тебя, ты от меня далеко не уйдешь...
Я хлопнула дверью номера, сердце билось часто-часто, словно готовое выпрыгнуть из груди. Мне было так страшно, как никогда в жизни, как не было даже когда я смотрела в зеркало и видела там эту тварь... Я видела ее и сейчас, просто она изменила свой облик. Просто скоро... Нет, нет. Не думать об этом. Но сделка была правдой. И значит встреча с Джеймсом тоже? Можно утешиться хотя бы этим...
Я постаралась отвлечься, не думать, не заглядывать в зеркала, не слушать голос в своей голове и не поддаваться на его провокации, занялась оформлением бумаг в больнице, потом подготовкой всего нужного для пребывания Инги в Уорикшире. К вечеру я чувствовала себя совсем уставшей и разбитой, и когда я добрела пешком до магазина своего супруга, у меня подкашивались ноги и слегка побаливало... сердце. Нет, я не буду просить о помощи, как не просил он, к тому же я сама обрекла себя на это... Голос было попытался предложить мне вторую сделку, чтобы избавить меня от этой боли, но отказался сам мотивировав это тем, что у меня больше нечего брать. И я сама послала его к черту, он и так получил все, что хотел. Не хочу об этом думать. Не хочу! Лучше думать о коротких мгновениях счастья... Последних.
Мой супруг дожидался меня, сидя на крыльце собственного магазина, докуривая, похоже уже не первую сигарету. Одет был он достаточно легко, почти совсем по-летнему, когда на улице было достаточно промозгло.
- Вам не холодно? - вместо приветствия заботливо спросила я, хотя вряд ли он взял бы мое пальто, если бы я предложила. Усмехнулась про себя.
- Нет, - улыбнулся он, бросил сигарету на асфальт, взял меня за руку, но на какое-то мгновение замер, словно собирался поднести ее к губам, но передумал. Не смотря на это он был рад моему появлению, о чем было несложно догадаться.
- Простите, я опоздала, не успела управиться с делами, - начала как-то рассеянно я, но Джеймс оборвал меня, - И не вздумай оправдываться. Тебя я готов ждать хоть целую вечность...
- Что вы, сэр, - слабо улыбнулась я, - в этом нет надобности, - я украдкой взглянула на часы украшавшие улицу, и отметила что вот Инга и водитель вряд ли будут готовы ждать так долго, и мы поспешили к больнице. Последние переговоры с врачам, и мне наконец-то предоставили мою сестру, выглядела она как любая обычная девочка ее возраста, и по крайней мере внешне сложно было догадаться о ее недуге. Клетчатое платье, серое пальто и две аккуратные косички, делавшие ее худенькое личико милым, словно с ней не происходило всего... страшного. Врач проводил нас до машины, где дожидались мой супруг и водитель.
Предстояла сцена знакомства Джеймса и Инги, и я где-то в глубине души боялась что все не пройдет совсем гладко, если вспомнить еще их прошлую встречу, хотя я сомневалась, что именно личная неприязнь к нему заставила тогда сестру выстрелить. Сейчас она с интересом и как-то слишком подробно до неприличия, хотя абсурдно было требовать от нее соблюдения приличий, разглядывала его.
- Инга, это мой... муж, - сказала я ей по исландски, потому что английского она не понимала, впрочем вряд ли она понимала даже свой родной язык, потому что мои слова ничего не изменили в ее лице.
- Муж? - переспросила она, словно это слово было ей незнакомо, хотя раньше... что было раньше, не имеет значения, авария навсегда отделила нас от этого раньше. Она какое-то время обдумывала что-то, или просто смотрела перед собой, а потом что-то пробормотала совсем неслышно и совершила резкий рывок ему на встречу, явно не в мирных целях, но врач ее опередил, схватив за руку и быстро через одежду вколов какое-то лекарство из шприца. Она сразу потеряла всю свою решительность, обмякла, взгляд стал туманным.
- Вы все знаете, - похоже врач не собирался слишком растягивать сцену прощания со своей пациенткой, - этот препарат в случае приступов. Только не перестарайтесь, миссис Морган. Могут быть последствия... лучше не прибегайте к нему слишком часто, иной раз она успокоится сама.
- Хорошо, - кивнула я, - я буду следовать вашим указаниям. Спасибо... - я повернулась к молчавшему Джеймсу и предупредила горестно глядя на Ингу, напоминавшую сейчас большую куклу, равнодушную ко всему происходящему, - она... не совсем в себе, - да что тут лукавить? Совсем не в себе. Горько усмехнулась.
Похоже Инга сделает нашу и без тогоне скучную семейную жизнь, еще более веселой.

злой__сказочник (Сообщество_авторов) все записи автора В колонках играет - Ночные Снайперы - Fly
- Сейчас все будет, - многозначительно пообещал я, все-таки с трудом заставив себя остановиться. Единственная причина - беспокойство за нее, иначе меня бы уже ничего не заставило остановиться, когда она здесь, она рядом, она... моя. Черт побери. Счастье...И я улыбаюсь наверное сейчас как полный идиот.
- Сначала выпьем чего-нибудь горячего, - заявил я, усмехнулся, - горячего, а не горячительного, - проводить ее до тесной кухни. Эта квартира словно не моя, ведь раньше я бывал здесь не часто, а потом и вовсе не возвращался целый год. Как и в этот город... Самый любимый город на свете, к самому любимому на свете человеку... Нет, я не верю, все не может быть так. Это слишком похоже на галлюцинации, на безумие, но это... реальность? Не верю, но хочу верить.
Она задумчиво остановилась у окна, посмотрела вниз - отсюда действительно отличный вид на набережную, старинный мост и не мене старинные дома на другой стороне, впрочем, они наверное ровесники с этим домом. Раньше я не придавал этому особого значения, но сейчас многое что раньше не имело значения, не существовало, вдруг обрело смысл. Вся эта бессмысленная жизнь, все мелочи в ней... даже эта тесная кухня, даже электрический чайник, даже полнейший и незначительнейший бред. Рядом с ней...
- Нам ведь некуда торопиться? - не хочу молчать, но просто не знаю, о чем говорить... о прошлом? О будущем? А оно у нас будет? У нас... раньше не было этого слова, были я и она, отдельно, не имея друг к другу никакого отношения. Или были уже тогда. Были. Даже когда мы расстались, даже когда мы пытались друг о друге забыть, уже существовало это мы. Неужели все это правда? Неужели так бывает...
Нам некуда торопиться, у нас впереди много времени, у нас впереди вся жизнь, вместе, черт побери. Потому что ты никуда не отпустишь меня, и я никуда никогда не отпущу тебя. Никуда не уйдешь от меня, и я никуда не уйду от тебя больше, не повторю своих ошибок, лучше умереть, чем снова оставить тебя. Чем снова пережить разлуку, страшную, горькую... Черт побери, каким сентиментальным я стал к старости лет? Но можно радоваться, ведь хоть что-то изменилось в этой чертовой жизни, прожитой почти до половины, наверное, в ней появился смысл. Ты наполнила ее смыслом. Ты самый лучший смысл, который только мог быть... Деньги в качестве смысла жизни? Брехня... Или карьера, черт бы ее побрал, которой у меня все равно не получилось. Нет, смысл... это что-то другое, и теперь я знаю, что. Кто.
Мы молча выпили по чашке чая, словно боясь словами нарушить эту сладкую тишину, каждый погруженный в свои мысли. Когда-то мы пили водку, и снова воспоминания, которые не выкинуть, не стереть... Да и зачем? Забывают то, что было не важным.
Все что касается тебя - важно. Каждая мелочь... Мимолетный взгляд, каждое твое слово.
Она поставила чашку на стол, вернулась к окну, словно дожидаясь меня, стала снова следить за часто проезжавшими автомобилями и пешеходами под разноцветными зонтами. И куда они все собрались в такой дождь, такой ливень... его серебрянные капли стекают по стеклу, по ее промокшей одежде и теплой коже. Да, действительно, стоит вернуться к тому на чем мы остановились... Я неслышно подошел к ней, обнял со спины, сильно прижав к себе, наслаждаясь этим мгновением. Невероятно, просто обнимать ее, любимую женщину, черт побери. Сентиментальный? Мне плевать. Банальный? Ну и что... Влюблен как мальчишка, разменяв пятый десяток? Все равно... Главное, что она рядом, что можно вот так обнимать ее, прикасаться к ней. Наклониться к шее, прикоснуться губами осторожно и нежно. Она обернулась в моих руках, взяв меня за ворот расстегнутой мокрой рубашки, посмотрела в глаза долгим внимательным взглядом. Чертовски красивые глаза, цвета спелой вишни, цвет позднего лета, или... ранней осени? Глаза, которые сводят меня с ума, впрочем, не только глаза. И снова целовать в губы, больше не сдерживать чувств, не сдерживать страсти, которая из крошечной искры мигавшей где-то среди потухших углей готова была вот-вот снова разгореться в пламя. Она чуть-чуть попятилась к подоконнику, оперлась на него. И что... прямо здесь, над бездной в шесть этажей?
- Самое время избавиться от мокрой одежды, - еще одно титаническое усилие над собой, чтобы все-таки отстраниться, снова неотрывно глядя в ее прекрасные глаза, - и заодно... показать тебе спальню, - выдавить из себя улыбку, хотя может быть скоро я снова научусь улыбаться искренне. Обязательно научусь... Снова взять ее за руку, какое это удовольствие сжимать ее тонкие пальцы, повести в комнату. Мне стало даже немного неловко за царивший в спальне беспорядок - не убранная постель, разбросанные всюду листы с нотами, которые, похоже расшвырял ворвавшийся в незакрытую форточку ветер. Вещи на кресле, не закрытый чехол от скрипки. И где только сама скрипка? Полина как-то рассеянно смотрела на все это, держа меня за руку, но при этом в ее взгляде помимо недоумения читалась улыбка.
- Вы играете? - как-то заторможено спросила она, заметив ноты.
- Едва ли это можно назвать игрой, - подтянуть ее к себе, коснуться губами коротких мокрых волос, с которых стекали крошечные дождевые капли под ворот мужской рубашки. Она по-прежнему хочет казаться, парнем, хотя что должно было измениться? Я ведь думал, что раз ее чертов жених прислал эти чертовы деньги, она будет с ним... И наверняка станет женственной, другой, такой же, как все... Ведь вряд ли другой, нормальный точнее сказать, мужчина будет рад тому, что его жену не отличишь от мальчика? Это только меня это, черт побери, заводит... Жену? Отлично, браво Сашенька, хотя... Почему бы и нет? Это вполне поправимо, и не смотря на то что я отношусь совершенно равнодушно к государственным, так и религиозным обычаям, не хочу упускать лишнего повода привязать ее к себе. А разве она собирается сбежать? Или привязать себя к ней? Я и так привязан уже... тысячами незримых нитей, прочностью в стальной канат, которые не порвать, не разрушить.
И уже нет не сил не желания сдерживаться, снова целовать ее в влажные после дождя губы, хранящие вкус чая и лимонной кислоты, быстро раздевать, сбрасывая одежду прямо на пол. Здесь и так бардак, вряд ли это ему повредит. Несколько шагов до кровати, повалить ее на цветастое покрывало, которым прикрыты развороченные простыни, не отрываясь не на мгновение. Если это сон, то это самый лучший сон, который мне мог присниться... если это предсмертные галлюцинации, то пусть смерть подождет еще немного, даст мне насладиться минутами сладостного бреда.
- Я люблю тебя, больше этой чертовой жизни... - обычно на откровенность, да еще и такого рода меня начинает нести после спиртного, но сейчас... Я опьянен этим чувством, проклятым чувством, которому глупо противостоять, и нет желания противостоять. Отпустить ее губы, только чтобы сказать эти слова, наверное не нужные, наверное бессмысленные только из-за своей очевидности. Ты ведь все знаешь и так? Или не знаешь? - мне не нужна эта жизнь без тебя... - слизывать капли дождя с ее кожи, заставляя вздрагивать от каждого прикосновения. Ничего это еще только прелюдии, это только глупая нелепая нежность, заставляющая меня чувствовать себя каким-то мальчишкой... Да, будто мне тоже лет восемнадцать, черт побери. Ха-ха, докатился. Но это тоже не имеет значения? Ничего не имеет значения, кроме... тебя... И прошептать это в слух, обязательно, - мне ничего не нужно, кроме тебя... ничего не имеет значения... ничего, - и снова в губы, нет я не хочу больше говорить, не хочу произносить не слова, они тоже ничего не значат, не имеют никакого значения. Ничего. И целого мира нет, не нужно, когда ты рядом... Когда можно раствориться в этом чувстве, в этом омуте... Слиться в одно целое в этом порыве, этой страсти, неутолимой, как костер, как взрыв... как бездна? Повторять каждое движение, словно идеально дополняя друг друга, как единое целое, как в танце. Впрочем, любовь ведь наверное похожа на танец? Или... правильнее сказать на музыку, которую не дано слышать каждому и только... только двое людей могут слышать ее, утопать в ней, растворяться, наслаждаться мелодией грустной или радостной, светлой или тяжелой, как ртуть. Как бархат... Хрипловатый звук органа, белые лилии, свечи черт побери. И в горе и в радости. И умереть взявшись за руку. Но я не хочу думать о смерти сейчас... Я подарил ее стольким? И должен был подарить тебе, и что бы было, если бы я не промахнулся?
Я убил бы тебя, черт подери. И себя заодно... Кто мог подумать, что ты окажешься именно тем человеком, который изменит мою равномерную спокойную жизнь, который научит по-другому смотреть на вещи... Не сказав не слова, не читая нотаций или проповедей, одним только своим существованием, одной только своей любовью.
Что я могу изменить, своей любовью, под этим тревожным небом, наполненным бомбами?
Все. Можно изменить все... Для этого чувства нет границ и правил, нет обстоятельств... Нет даже нас. Оно оказалось сильнее даже... нашей глупости и упрямства...
Как страшно, черт побери думать, что это только сон. Как страшно засыпать, обнимая тебя, мучая себя страхом, что открыв глаза на утро я вернусь в свой прежний мир, рухнувший мир, и осознаю, что это действительно все приснилось мне. И мы уже никогда не встретимся, и то прощание на вокзале было последней нашей встречей, последним прощанием... Нет, черт побери, это реальность. Реальность ли? Может ли быть она такой, эта проклятая дерьмовая реальность... Может. И мы действительно больше никогда не попрощаемся, потому что я не отпущу тебя, потому что ты не отпустишь меня. Никогда...

ds_nevermore (Сообщество_авторов) все записи автора В колонках играет - Ночные снайперы - Цунами
Кутаясь в его пальто, такое теплое, не то потому что и впрямь было таковым, не то все-таки, скорее всего потому что он отдал его мне, потому что оно хранило его запах и, да, тепло его тела, я сел в машину, на переднее сиденье, Саша занял место водителя, завел мотор, и уже через мгновение колесами рассекали по улицам-рекам, разгоняясь, разгоняя воду брызгами. Почему-то снова стало страшно, будто это сон и я могу проснуться, нужно было как-то удостовериться, очень хотелось поцеловать его снова, но, черт побери, он за рулем, и отвлекать его не нужно, а то наше… счастье?.. оборвется, так и не начавшись. Я осторожно коснулся пальцами его плеча, он посмотрел на меня в ответ, а я тут же кивнул ему на дорогу.
- Не отвлекайтесь, я вовсе не хочу умирать сегодня, - улыбнулся я и облегченно вздохнул: он настоящий, он здесь, а если это и сон, я хочу не просыпаться, никогда. От одного только осознания того, что могу прикоснуться к нему, стало теплее, спокойнее. Рижский? Да мы почти соседи, забавно… Саша остановил машину и еще раз посмотрел на меня, будто тоже проверял, настоящий я или только показалось. Ну нет, Сашенька, никуда я не исчезну, и не надейтесь, Вы теперь от меня не отвертитесь. Какие-то смешные, легкие мысли, будто не было так тяжело утром, вчера ночью, да в любой день на протяжении этого проклятого года! Нет, время, расстояние…. Это ничто для любви, она куда сильнее… И как я раньше не знал, не верил, отрицал… И кажется, до него была какая-то другая жизнь, вовсе не моя, чужая…
- Ты же не собираешься остаться на пмж в моей машине? – он усмехнулся, как-то вымученно, вышел из машины под безжалостный питерский ливень, тут же промок снова, хотя и не успел высохнуть. Я вышел следом и подошел к нему, остановился рядом. – Пойдем, - сказал он, повел меня в какой-то подъезд, мне не было никакого дела до номера, до этажей, до тяжелой двери квартиры. Какое все это имеет значение? Важно то, что он правда рядом, здесь, со мной.
- Заходи, - кивнул он, раскрыв передо мной дверь. В другое время обязательно бы принялся осматриваться, внимательно изучать взглядом какие-то детали, сейчас не до этого. У меня есть гораздо важнее дела. О чем это я? Мда, Пашенька, ты, похоже, хочешь в полной мере убедиться, что все по-настоящему происходит, браво. Когда захлопнулась дверь, я оглянулся на Сашу. Он правда здесь, со мной, никуда не сбежал. Да и кто ему теперь позволит. Лишь бы никогда меня не отпускал, лишь бы быть рядом с ним и чувствовать его взглядом, слухом, ощущениями. Я смотрел на него довольно долго, просто стоя посреди прихожей, почти не двигаясь, даже не дыша.
Люблю его, люблю его глаза, люблю его руки, пальцы, голос, люблю его всего, люблю его больше всего.
Я первым делом снял пальто, повесил небрежно на крючок, оно упало, кажется, порвалась вешалка, да какая разница?! Расстегнул свою куртку, а потом, тут же, повернувшись к Саше, принялся, принялась одну за другой расстегивать пуговицы на его до последней нитки промокшей рубашке. Просто… Он же простудится в самом деле. И когда он в конце концов научится заботиться о своем здоровье?! Кто бы говорил! Впрочем, не важно. Приостановился, когда осознал на что это сейчас похоже, растерянно посмотрел ему в глаза. Да на что похоже?! На то, что два человека, которые, черт побери, любят друг друга, встретились после долгой разлуки, на то, что пора бы… начать наверстывать упущенное? А говорил еще, что не для любви… Нет, в самом деле, какие могут быть сомнения?
- Я Вас люблю… - повторил снова эти три слова, способные изменить все, способные перевернуть мир, способные на все, приподнявшись на цыпочках, ему на ухо, машинально как-то положил ладонь на его влажную после дождя грудь, горячая кожа, добавил, так же, шепотом. – Я так скучал… скучала… - безумно, по Вам, по Вашим губам, по красивым пальцам скрипача, по Вашему чертовски приятному голосу, по Вам, и я не хочу терять сейчас время, я хочу Вас. – Это не сон, - зачем-то произнес это вслух, на что Саша почему-то улыбнулся. Да, наверное, он тоже думал об этом, я уверен. Я поцеловал, поцеловала его в губы, и его ответ на мой поцелуй куда жарче, чем сам поцелуй. Он крепко прижал меня к стене, продолжая целовать с этой его неповторимой необузданной страстью, снял с меня куртку, и она упала туда же, куда и его пальто. Растворяясь в поцелуе, я запустил, запустила руку в его мокрые волосы, чертовски хочу, чтобы это никогда не кончалось, хочу, черт побери, «долго и счастливо» и умереть в один день, хочу, чтобы он всегда был со мной, единственный мужчина, которого я мог, могла и хотела видеть своим… мужем, да. Безумие этого страстного поцелуя, невероятного, заставляющего забыться, впрочем, как и все его поцелуи. Слишком нереально, слишком хорошо, чтобы быть правдой, но, черт побери, все это происходит на самом деле, он настоящий, он не снится мне, и его поцелуи, его прикосновения докажут мне это лучше всего. Снова хочется плакать, правда, от счастья. Скатилась одна слезинка, другая. Хватит. Саша отстранился вдруг и посмотрел мне в глаза, я улыбнулся, улыбнулась ему и, приблизившись, снова на ухо, шепотом, спросил, спросила:
- А где в Вашей квартире… спальня?

ds_nevermore (Сообщество_авторов) все записи автора В колонках играет - Бах - та самая соната №4
Сидеть бесцельно в своей коморке на неудобной узкой кровати, курить дешевые сигареты и смотреть на настенные часы, торопить стрелки, в итоге только растягивать это томительное ожидание… Еще вчера осознавать всю безнадежность своей проклятой сводящей с ума любви, а сегодня… Сказка, сон, или все-таки шизофрения? Нет. Все было на самом деле, она была рядом, она прикасалась ко мне, она целовала меня. Она позволила мне быть рядом, она позволила прикасаться с ней, она позволила себя целовать… Счастье? Эйфория? Блаженство? Да, должно было быть, но что-то мешает мне насладиться пережитыми за этот долгий и, должно быть, самый важный день мгновениями.
Предчувствие? Нет, вряд ли… да и предчувствие чего? Бред, просто бред. Ее глаза не могут лгать, они никогда не были способны на ложь, они открытая книга ее чувств и эмоций… Но может ли читать человек, который, черт побери, любит так сильно? Любовь порой делает нас близорукими -или дальнозоркими, не суть – и мы видим в глазах уже совсем другие слова, другие буквы, видим то, что хотим видеть, или и вовсе то, что боимся разглядеть… Но она… она же правда простила меня, она правда искала меня… Тогда что?
Сомнения? Как смогла найти, не зная ни моего нового имени, ни места, где я мог находиться? Черт побери, я же мог уехать в Индию, я же хотел, думал об этом столько раз… Так откуда она узнала, что Лондон, что книжный магазин, что именно эта старая улица?.. Нет, здесь что-то не так… что-то странное в этих совпадениях… такого не бывает. Или я и впрямь старый маразматик, который от скуки подвергает сомнениям все факты?
Страх? Да, разумеется. Нет, не проснуться даже или упустить свой шанс. Страх за нее, за любимую женщину. Не нравится мне ее полуобморочные состояния… Сентиментальный заботливый маразматик? Да, пожалуй, именно так. За этот год, немногим больше, я, видимо, окончательно спятил. Придаю значение каким-то мелочам, когда должен быть счастлив!.. Она же сама сказала, что это от волнения. Может быть, я в самом деле просто отвык? Чертовски отвык от мгновений, когда не хочется умереть, от минут. Когда можно улыбаться, разговаривать так легко и непринужденно с кем-либо? Тем более, с ней…
Может быть, поэтому я ищу – ищу ведь! – какой-то подвох, подводный камень… А по-настоящему все правда хорошо… Даже замечательно, как никогда прежде. Или же…
Дело в том, что за ее поступками, за ее прощением и даже за ее поцелуем, столь важным, столь необходимым для меня скрывается одна только жалость?.. Какое унизительное чувство… Жалость. Впрочем, единственное чувство, которого я достоин. Недостоин даже ненависти. Только жалость, она жалит куда больнее…
Впрочем, какая разница?! Жалость или что-то еще, если я могу быть рядом с ней. Да, я определенно должен быть счастлив! Тем более, сегодняшний день… этот невероятный сегодняшний день… Хотя и его я мог испортить своим проклятым желанием, когда прижал ее к стене… когда хотел, разумеется, хотел ее прямо там, но, черт побери, нет… Нет, нет, нет. Об этом нужно вообще забыть, не думать, не вспоминать, не желать в конце концов.
Ненависть, желание, смерть. Три принципа, которые я так надеялся внушить ей тогда. Сложнее всего справляться со вторым… Третье мне, к несчастью, не грозит, третье я победил почти три века назад. А первое… Я ненавидел только любовь, за то, что она так нежданно появилась в моем проклятом вечном двигателе, в моей чертовой сердце, которое продолжает биться всегда, будто бы игнорируя мои страдания, муки, агонии, мой бесконечный ад и…
Да что же я?! В конце концов, жизнь совсем неплоха! Завтра же…
Я остановился на половине мысли и снова посмотрел на часы, улыбнулся, ведь правда счастлив, а сомнения, страхи, все это можно отбросить. Не так даже, все это нужно отбросить. И я непременно сделаю это, ведь рядом с ней я… Ведь только рядом с ней я могу быть по-настоящему счастливым. Не нужно быть мудрецом, чтобы осознать это.
Уже сегодня. Да, уже сегодня, через каких-нибудь 16 часов я уеду вместе с ней в Уорикшир. В наш… Да, в наш маленький Уорикшир, самое лучшее место на земле, место, которое мне не заменят ни охваченные туманом набережные Темзы, ни водопады в Манали, ни что-либо другое.
Как там мой… нет, ее… наш… да, наш сад? Как там плакучие ивы, склонившиеся к теплым водам реки Эйвон? Как там старина Вилли, в конце концов? Представляю, как он удивится, когда я переступлю порог, ха-ха.
Я не заметил в своих странных мыслях и, кажется, даже мечтах о тихих вечерах в гостиной у камина, как ночь сменилась новым туманным утром, как пришло время открывать магазин. Впрочем, с магазином тоже нужно что-то решить. Открыл ящик, достал бумаги – эта старая привычка, очередная странная в их череде, иметь бумаги и бланки на все случаи, непременно заверенные и готовые к подписанию, как тогда, с свидетельством о смерти… - и снова закурил. Слишком много сигарет в последнее время. Впрочем, какая разница. Никотин не в силах убить меня, никто не в силах, да и потом… сейчас я вовсе не желаю смерти. Я хочу только одного. Увидеть ее кристальные глаза. Скромно? О да, не то слово, раньше был в желаниях смелее, сейчас слишком на многом стоит гриф «не посмею».
Звякнули колокольчики, скрипнула дверь. Хельга? Нет, к сожалению, нет… Озираясь по сторонам, сжимая грязными пальцами драную шляпу в руках, в магазин шагнул бродяга. От него за версту несло лондонской свалкой и дешевым алкоголем. Что этому человеку вообще могло понадобиться здесь?!
- Чем могу помочь? – спросил его я, сейчас начнется. «Дайте, мистер, несколько пенсов, мне не хватает на хлеб»… Гнал их в шею, но… в голове очередная безумная мысль. – А ведь и впрямь могу помочь… - хмыкнул я, оглядел его снова с ног до головы. Да и он мне может. А что? Бездомному лет 50, не больше, в красных от похмелья глазах какие-то смутные проблески былого интеллекта… Отдать магазин первому встречному? Да, почему бы и нет? Весьма в моем стиле.
- Мистер, дайте мне несколько пенсов на… - договорить я ему не дал, небрежно перебил и протянул склянку.
- Выпей, - приказал? Ну да, приказал, а что здесь такого? Не в первый раз. Зелье излечит его от дурной зависимости, конечно, печень не восстановит, но к алкоголю этот…кхм... юнец больше не притронется. – Как тебя зовут?
- Николас Пол, - ответил он, распахнув глаза. Отлично, зелье начало действовать. Еще пара часов – и он убежденный трезвенник. Так просто.
- У тебя есть паспорт? – он кивнул, достал из кармана грязного рваного пиджака книжицу и протянул мне. – Отлично. Распишись здесь – и иди в ванную, я дам тебе чистую одежду.
- Я не понимаю, мистер…
- Смит. Я передаю тебе управлении моим магазином. Всего лишь.
Через час передо мной стоял уже совсем другой человек. Весьма представительный мужчина 50 лет, чисто выбритый, готовый к новой работе… точнее, даже к новой жизни. Чудеса? Да ну что Вы, элементарная алхимия и немного мыла, плюс мой костюм. Объяснил ему, что и как, рассказал немного об оставшихся склянках, сам взял только трость, пачку сигарет и ту одежду, что была на мне – брюки, туфли, черная рубашка. Вот и все.
Вышел из магазина, сел на крыльцо и, улыбнувшись показавшемуся на мгновение из-за свинцовых туч солнцу, закурил.
Скоро она придет.
Скоро я буду с ней.
Скоро я буду рядом.
Скоро мы будем дома.

ds_nevermore (Сообщество_авторов) все записи автора хДД
дада, мне заняться нечем.
грехи героев. тесты не врут, хоть и дурацкие хД

Смертный грех

Ваше имя Грех присущий Вам... Похоть — грубо-чувственное половое влечение, вожделение. В христианстве похоть — всякая незаконная страсть и желание (1Кор.10:6, 1Петр.2:18), один из семи смертных грехов, развращение сердца, влекущее ко злу и греху. Как дождь пронизывает крытый соломой домишко, так и похоть проникает в неразвитый ум. Образ твоего греха Описание твоего греха.... LUST (ПОХОТЬ) Грязь и мерзость окружают Этот мир, накрыв его, И, мгновенно, поражают Тех, кто был слабей всего. Потому что есть пороки, В глубине, у всех из нас; Предвещали нам пророки: «Свет погаснет!» – он погас… Оглянись, взгляни что рядом, Что вокруг тебя, детей? – Это всё сравнимо с адом В свете солнечных лучей. Что нам ждать, что будет дальше, Если рядом, лишь, разврат? Мы живем во лжи и фальши, Уничтожив путь назад. Ценности остались в прошлом, Всем на это наплевать, Предаются мыслям пошлым, Чтобы похоть обуздать. Перемен, увы, не будет – Прогресс оставил свой рубец, Который изнутри нас губит, Предрекая наш конец! (c)

все гадания на aeterna.ru

Смертный грех

Ваше имя Грех присущий Вам... Гнев — интенсивный отрицательно окрашеный эмоциональный процесс, способный протекать в форме аффекта, эмоции или чувства. Возникает как реакция на препятствие, помеху в удовлетворении потребности. Задачей гнева, как эмоционального процесса, является устранение этого препятствия. Гнев является более сильным (интенсивным) вариантом злости. Гнев - сильный, все пожирающий огонь; он и телу вредит, и душу растлевает, и делает человека неприятным на вид и постыдным Образ твоего греха Описание твоего греха.... WRATH (ГНЕВ) Гнев охватывает тело, Затуманивает разум, Ты вперед шагаешь смело, Чтобы цель настигнуть сразу. Трезво думать ты не можешь, Ты от ярости сгораешь, Отступить, довольно, сложно, Связь с реальностью теряешь. Закон Божий не поможет, Осознать его не в силах, И сдержаться не возможно От шагов необратимых… Гнев, четвертый смертный грех, Но самый страшный среди прочих, Так как он, один из всех, Со смертью рядом ходит прочно. Он зовет на помощь «Месть» И воскрешает в себе «Ярость», Загоняет в угол «Честь» И, беспощадно, давит «Жалость»! И только, лишь, сопротивляясь, Выходя в свет из тумана, Внутри от боли извиваясь, Гнев уйдет, оставив рану…(c)

все гадания на aeterna.ru

Смертный грех

Ваше имя Грех присущий Вам... Зависть — желание, чтобы кто-либо не располагал тем, чего сам завистливый не имеет в такой же или большей степени (количестве) (см. Смертный грех). Зависть — одно из проявлений страсти печали. Ненависть – активное чувство недовольства; зависть – пассивное, нечего удивляться тому, что зависть часто переходит в ненависть. Образ твоего греха Описание твоего греха.... На сердце камень, в горле ком, Злоба рвется из груди, Ответ один – всё дело в том, Что кто-то в чем-то впереди. Кому-то деньги и успех, Кому-то слава и признанье, А кто-то жил в плену потех, Чтоб доживать в плену страданий. Он хочет ненавидеть всех, Кто, хоть, немного преуспел, И злость всю выразить на тех, Кто достойно жить сумел. Самого же желчь съедает, Не давая ночью спать, От того, что понимает, Что жизнь нельзя прожить опять. Так зачем ждать повторений? Проживи один раз так, Чтоб обошлось без сожалений За то, что сделано не так. Чтоб душой тепло владело, А не зависть, злость и мрак, Чтоб вперед стремиться смело – Шаг за шагом, жизни в такт.(c)

все гадания на aeterna.ru

Смертный грех

Ваше имя Грех присущий Вам... Обжорство (чревоугодие; греч. gasterimargia) — неумеренность и жадность в еде, доводящая человека до скотского состояния. В христианстве — один из семи смертных грехов (грех против второй заповеди). Обжорство является одной из форм более широкого порока — сластолюбия. P.S.В современном западном обществе, согласно статистике, 50 % страдают избыточным весом — полмиллиарда людей. Этот факт даёт основания считать «цивилизованное общество» — обществом «обжор». Образ твоего греха Описание твоего греха.... GLUTTONY (ЧРЕВОУГОДИЕ) Закрывшись в четырех стенах жилища, Не имея к жизни интерес, Достигнув верхней точки безразличия, Заведомо на жизни ставишь крест. Все мысли, лишь, направлены на чрево, Развитие, давно уж, позади, Пульт в руке, ни шага вправо, влево – Чистилище ждет душу впереди! Но это осознать мозг не способен, Функции его слишком просты, Цель одна, которой он подобен, Всё прочее бросается в костры. Кто-то, в глубине, таких жалеет, Кто-то от таких отводит взгляд, Другой ничтожеством назвать посмеет, Но это не дает ему наград. Судить других мы права не имеем, Путь после смерти им определен, Но жить, имея цели, мы сумеем, И час прощания нам будет отдален! (c)

все гадания на aeterna.ru

злой__сказочник (Сообщество_авторов) все записи автора В колонках играет - Дорогая Венди - Контрольный выстрел
Кофе и дождь, горьковатый привкус сигарет в ее поцелуе... Наверное это сон, странный нелепый, похожий на счастливый бред... Счастливый? С каких это пор я употребляю это слово, но разве это важно. Это наверное действительно сон, и я скоро проснусь, это скорее всего так открытый на плите газ так действует на сознание...Незадолго до смерти начинает мерещиться что-то, чего так мучительно хочется, то чего никогда не случиться... Никогда, такое страшное и жестокое слово. Никогда - слово подходящее для второй половины моей жизни, на которую ты разделила ее... Бессмысленной глупой жизни, которая, наверное скоро закончится. Сладко умирать, видя этот сон... или... не сон!? Мне уже не важно, это не имеет значения, главное только то, что я вижу и чувствую это, как реальность... Как ту дерьмовую проклятую реальность, к которой я привык, заставил себя привыкнуть за этот год.
Обнять ее в ответ, сильно прижать к себе, словно боясь что если я отпущу ее она исчезнет, раствориться в пелене дождя, в разноцветной толпе, спещашей по своим делам, словно муравьи в огромном муравейнике. Бессмысленно нелепо, когда так сладко просто стоять посреди толпы, этого потока, никуда не спешить, не торопиться, плюнуть на все, когда только одно важно...
У капель дождя соленый вкус, словно это слезы. Ты плачешь? Нет, я совсем не хочу твоих слез... Сентиментальный идиот, черт подери. Мне всегда было все равно, мне всегда не доставляло никаких неудобств осознание причиненных кому-то страданий, но ты... Ты единственный человек в этом чертовом мире которого я хочу видеть счастливым, только счастливым, которого я, черт побери, хочу сделать счастливым...
Все-таки заставить себя отстраниться, при этом продолжая прижимать ее также крепко к себе, словно пытаясь согреть, спрятать от этого холодного дождя, от цепких взглядов прохожих. Смешно даже подумать, что приходит им в голову, при виде этой сцены... Она ведь так похожа на мальчика, не правда ли? А мне все равно, мне совершенно плевать на этих людей, пусть думают, что хотят.
- Ты промокла, - нужно было что-то сказать, и ничего другого мне не приходило в голову, к тому же мы оба действительно уже вымокли до нитки. Хотя ей в легкой куртке было гораздо хуже. Я все-таки отпустил ее, с трудом заставив себя это сделать, снял пальто, совершенно не почувствовав холода, и набросил ей на плечи.
- Еще не хватало тебе заболеть, - смотри, наслаждайся тем, что я окончательно спятил. Она действительно была несколько изумлена, может быть даже шокирована, да я и сам не перестаю себе удивляться. Заботливый кретин, ха-ха. И что с того? Я хочу заботиться о ней, я хочу ее защищать, оградить от этого чертового мира... Может быть снова похитить? И никому больше ее не отдавать, никогда... Это слово становится совсем другим в этом значении, не правда ли? Неужели это всего лишь сон...
- Мне понравилась эта идея, тебя украсть, - признался я, внимательно смотря в ее вишневые глаза, влажные от капель дождя... или все-таки слез? Некогда сводившие меня с ума, впрочем, что лукавить? И сейчас заставлявшие терять последние капли рассудка... Она слабо улыбнулась в ответ на мои слова.
- Пойдем, я живу здесь не далеко, - живу это сильно сказано, впрочем это отчасти правда, ведь я когда-то здесь жил, до того... того, что перевернуло мою жизнь. Хотя тогда я не менее редко появлялся в этой квартире. Нет... не хочу об этом думать. Это было до... до нее. До того выстрела, до того промаха точнее. До этой недели. Снова ностальгия? Впрочем, она не оставляла меня не на мгновение... И я до сих пор не могу верить, что все это правда, что я действительно иду с ней за руку, что это не сон... И я не открою глаза на тесной кухне в Выборгской квартире, в очередной раз пытавшись угореть, или в кровавой ванне, за мгновение до смерти. Сейчас я совсем не хочу умирать, сейчас я вообще ничего не хочу, только лишь бы это мгновение никогда не кончалось. Только не отпускать ее, больше никогда.

злой__сказочник (Сообщество_авторов) все записи автора В колонках играет - Звон трамваев в открытое окно
Я так и осталась стоять, чувствуя спиной холодный камень, провожая его, исчезающего в вязкой ночной темноте, рассеянным взглядом. Мне хотелось остановить его, броситься следом, не дать уйти, словно сейчас он снова исчезнет на год, два, четыре... вечность. Только у меня нет этой вечности, у меня нет даже года... У меня так мало времени, когда так мучительно хочется жить. И это чувство такое странное, когда он, словно вспомнив свои старые привычки прижал меня к стене - не злость и отвращение, желание вырваться, а спокойствие. Мне было спокойно, чертовски спокойно, пока он был так непозволительно близко, словно даже обстоятельства были бессильны, словно даже проклятая сделка не могла разрушить волшебства мгновения... С трудом опомнится - а если бы нас кто-то увидел, из посетителей отеля... какие слухи обо мне пойдут после этого? Черт побери, с каких это пор меня интересует репутация? Или я просто слишком привыкла к званию безутешной благочестивой молодой вдовы старого лорда, что не могу теперь с ним растаться. По крайней мере раньше я никогда не желала... близости с мужчиной, и тем более своим супругом, к которому когда-то испытывала столько светлых добрых чувств. Впрочем, любая любовь начинается с нелюбви... Как бы абсурдно это не звучало. Я убедилась на этом на собственном личном опыте, и вряд ли смогу опровергнуть. И теперь, когда мне вдруг захотелось его остановить, прижаться, попросить не отпускать я ощущаю особенно явно, что от ненависти не осталось и следа. Маленькая победа... Над собой.
Медленно дошла до номера, щурясь в фойе от яркого света множества ламп, заперла за собой дверь, без сил упала на кровать. На меня навалилось огромное-огромное страшное ощущение вселенского одиночества, как бетонная плита, как будто вся тяжесть бытия... Мне стало так холодно и пусто на этой огромной кровати, в этом огромном номере, я вспомнила о сегодняшней сделке, о том, как мало мне осталось, и что самое страшное - никто не спасет меня от этого, никто не поможет. Дело чести. Я сама пошла на эту жертву, я была к ней готова... Так холодно, что хочется курить или выпить чего-нибудь покрепче, но не того не другого я делать не стала. Села на кровати, чувствуя как по щекам стекают предательские слезы, потом не выдержала и упала лицом в подушку, разрыдалась.
Этот мир так хорош за секунду до взрыва... Почему я не думала об этом, когда пыталась покончить с собой, совершая все эти ужасные многочисленные ошибки? Почему я говорила об этом Джеймсу еще давно, и сама не верила в это, а теперь убедилась в правдивости своих слов. Почему я ощущаю все глубже, ярче, прекраснее, чем раньше, когда у меня осталось так мало времени... слишком мало времени, чтобы жить. Чтобы наслаждаться этой жизнью...
Я пожалела о том, что своему супругу уйти.
Прямо в первый же день, в номере отеля? - усмехнулся до этого молчавший голос в моей голове, я сдержанно пробормотала “заткнись”, даже кажется в слух, перестала плакать и протерла глаза руками. Нет, мне просто хотелось, чтобы он был рядом, так бы было спокойнее... Мне бы было с кем поговорить, было бы кому меня утешить... Нет, нет черт побери, я не собираюсь жаловаться, проклинать свою долю. Это мой выбор, моя судьба...
Я сама избрала эту судьбу.
Ты сама избрала эту судьбу. Ты думала, что-то изменилось? Нет, все таже глупая жертвенность, моя дорогая... Просто теперь ты пытаешься назвать ее другим словом. Каким? Сама выбирай, впрочем, теперь тебе действительно больше нечем жертвовать. Может быть красотой, зрением... но это мелочи, у тебя даже здоровье не представляет особого интереса, а все остальное ты уже давно раздала, добровольно, выбирая сама. Как же все это... глупо.
Замолчи. Заткнись. Исчезни!
Ты и так получила уже все, что хотела получить! Так замолчи, хотя бы пока, в то время, которое ты отвела мне, и не лезь в мою жизнь.
Я с трудом оторвалась от подушки, дрожащей рукой дотянулась до телефона и попросила принести мне воды и снотворного. Если будет продолжаться так, то этот долгий странный день никогда не закончится и я всю ночь буду спорить с собой или обдумывать все произошедшее. Нужно хоть немного поспать. Чтобы скорее наступило завтра, чтобы снова встретиться с Джеймсом.
Я этого хочу? Очень...

ds_nevermore (Сообщество_авторов) все записи автора В колонках играет - Ночные снайперы - Почему я не вижу здесь кораблей...
Черт побери… он… правда… в самом деле… любит меня?.. Тогда… Тогда зачем же отпускать мою руку, зачем уходить, почему…
Нет!
Нет, нет, нет… Я не могу позволить ему уйти, нет.
- Да стойте Вы, черт побери! - я успел схватить его за рукав, и ни к чему уже скрывать слезы. Да, я плачу… как девчонка, в самом деле… И непонятно было уже, где слезы, а где дождь, все смешалось, а я понимал только одно: человек, которого я люблю больше всего, больше своей жизни и своего смысла, только что сказал, что любит меня, и сказал еще много слов, которые я никогда не надеялся услышать от него, никогда не верил, никогда не думал, даже не мечтал… Откуда-то взял силы, тряхнул мокрыми волосами, заставил его как-то развернуться к себе, посмотрел ему в глаза снова. Значит, не в последний раз, значит, черт побери, мы… Мы – это странное слово, чертовски важное, нужное, приятное. Я не знал, что делать дальше, не знал, что должен сказать, да и к чему было знать свой следующий ход?! Не время тратить минуты на бесполезные мысли, пытаться что-то обдумать, когда сердце подскажет, что и как… Он сказал, что сделал неправильный выбор… А я… я должен сейчас сделать правильный. Сложно? Да какая разница?! Я совершу невозможное ради этого, это единственное в моей жизни за что стоит бороться. Любовь, черт побери.
Всего один шаг до него. Как было тяжело всегда. Как легко преодолеть это расстояние.
Уткнулся лицом в его мокрую рубашку, прижался к его груди, крепко-крепко обнял, сжимая пальцами плотную ткань его пальто. Он, кажется, и сам не знал, что делать дальше, он просто стоял посреди улицы, не двигаясь, будто застыв на месте. И мои слезы с новой силой, я дрожал, плача. Не замечал хода времени, не знал, сколько простоял так прежде, чем начал говорить, говорить все то, что чувствовал, и нет смысла теперь жалеть слова.
- Не уходите… Вы сказали, что любите меня… А чувства, наши чувства, они же намного сильнее обстоятельств, сильнее всего, сильнее даже нас самих, разве нет? И наша… наша любовь… - говорил, не отпуская ни на минуту, будто боялся, что он и впрямь растворится в дожде, в этом хмуром питерском вечере, будто утонет на улицах-реках, будто… - Наша любовь сможет сломать любую стену, свернуть горы, она может все… Нужно ей только позволить… Я не сказал ведь тогда о своих чувствах, и я ошибся в этом… А Вы… Вы сказали, у Вас хватило смелости, сил, Вы… Вы все решили тогда за меня… И теперь хотите решить. Почему же Вы… Почему же Вы не спросите меня, чего я хочу? Что нужно мне? А, знаете… А Вы не спрашивайте, я сам… сама… - запинался на словах, но не позволял себе замолчать, нет, не сейчас, последняя возможность. И если… если все, что я скажу, все, что он сказал, так ничего и не изменит, я в самом деле умру. Потому что невозможно… - Невозможно без Вас, понимаете? Так вот я… я сама отвечу на вопросы, которые едва ли Вы зададите мне. Чего я хочу? Я хочу, чтобы Вы были счастливы, и я хочу просто быть с Вами, просто быть. И этого было бы достаточно, этого как раз хватило бы мне для счастья. А без Вас… Слава, музыка, искусство, гастроли… этого мало без Вас. Всего мира мало, если Вас нет рядом. Не знаю, как это случилось, почему именно мы, почему именно так… Но я хочу быть с Вами, я хочу этого очень сильно... Я же… я же Ваш… Ваша, черт побери, Вы же знаете, Вы же чувствовали тогда… Вы были первым… кто был так… кто прикасался к моим губам, с кем я была… близка… Первым и последним… Вы единственный мужчина, черт бы Вас побрал, который мне нужен, Вы…
- А как же твой жених?.. – зачем-то спросил он, неловко на полуслове меня перебив. Я нахмурился и поднял взгляд.
- Да причем здесь этот придурок? Он никогда для меня ничего не значил, у нас с ним никогда ничего не было и не может быть, - обиженно сказал я, снова спрятал лицо в его рубашке, держась за него, цепляясь пальцами за мокрую ткань, цепляясь пальцами за последний шанс, за наш последний шанс. И слушать, как бьется его сердце, вслушиваться в этот стук, не отпускать… Страшнее всего потерять его… Я когда-то правда боялся умереть, боялся этой… близости, но… все это ничто. Настоящий страх здесь и сейчас – если он уйдет, я уже не смогу, я не вернусь к жизни, я просто не смогу дышать. Пережить это один раз я сумел кое-как, но второй… Нет, нет, нет. Я не могу, просто не могу себе этого позволить. – Я же Вас люблю! – повторил снова, отчетливо громко, прошептал еще несколько раз, часто, потому что слишком долго молчал об этом. – Я Вас люблю. Украдите меня, пожалуйста, снова, отвезите на море или озеро, заприте в подвале, где захотите, а я останусь с Вами, только не уходите… Или зовите меня с собой, я готов, я готова куда угодно. Потому что Вас мне никакая музыка не заменит, Вас ничто не заменит, возьмите меня в заложники, похитьте… Или же я… - собрался с мыслями, снова поднял глаза, смотреть ему в глаза – это ни с чем не сравниться, обнимать его, чувствовать его так близко. – Или же я сам, сама украду Вас! – нашел в себе силы улыбнуться ему, положил ладони на его лицо. – Только знайте: я Вас никуда не отпущу, никому не отдам. Я никогда Вас не отпущу, ясно?.. – срывался голос, я приподнялся на цыпочках и коснулся, коснулась губами его губ…

ds_nevermore (Сообщество_авторов) все записи автора В колонках играет - Бах - та самая соната №4
Уорикшир… Родной дом, самое лучшее место в мире… для меня. Неужели я могу вернуться в свой маленький Уорикшир, в свой замок, к своей теплой реке Эйвон, к своему подвалу, к милому саду и… фамильному кладбищу?.. Нет, в ее Уорикшир, в ее замок… Ничего моего там нет. И я должен понимать это. Монтгомери Смит не имеет прав на собственность семьи Морган и должен вести себя как гость. Да ну? Смешно!
В задумчивости принялся потирать руки… Впрочем, не время. Я провожал Хельгу взглядом, но она вдруг покачнулась в сторону и едва не упала, оперлась ладонью о дверной косяк и тряхнула головой. Бросился к ней, приобнял за плечи.
- Что с тобой, моя дорогая? Тебе плохо? Что-то болит? – конечно, беспокоился. Еще бы. Я не допущу, чтобы с ней что-то случилось. Тем более, что это в моих силах.
- Все… в порядке… - слабым голосом ответила Хельга, отводя – или все-таки пряча – глаза. Не нравится мне все это, черт побери. И она явно что-то скрывает, что-то неприятное… – Это от волнения…
- Может быть, я… - не успел закончить фразу, опомнился, убрал руки с этих худых, острых, чертовски пленительных и божественно прекрасных плеч.
- Да, проводите меня, пожалуйста, до отеля, - попросила она. Я кивнул, вывел ее на улицу, закрыл магазин и повел по улицам. В голову лезли какие-то никчемные глупые мысли, далекие от ее предложения. Озирался по сторонам, не хотелось бы встретить здесь кого-то из своих знакомых дам… Вряд ли Хельге понравится, что ее официально мертвый муж изменял ей после своей смерти, да еще столько раз за какой-то год, ну немногим больше года. Да, я бы и сам рад хранить верность одной-единственной, любимой женщине… Да, непременно буду хранить впредь. Как бы чертовски сложно не было.
На протяжении всего пути до отеля Хельга молчала, я тоже молчал. Наверное, даже приятно вот так помолчать вместе, просто чувствовать ее руку на своей руке, просто чувствовать ее рядом. О, если бы моя вечность была такой, как этот удивительный день, я бы и не задумался о смерти… Если бы… если бы… если…
Только подойдя к дверям гостиницы, я понял, что так ничего и не ответил, хотя должен был сразу… Или же… может быть, без меня ей все-таки будет лучше, может быть… Нет! Какого черта?! Она искала меня, она простила меня, она дала мне второй шанс, она поцеловала – за что ей отдельное спасибо – меня и в конце концов она зовет меня с собой! Так что я медлю?! Жаль магазина? Ну нет. Жаль, что успел помочь не всем жителям Лондона?! Я что похож на мать Терезу?! Нет… Куда важнее она, всего важнее она. Только ради нее я пойду на все.
- Хельга, не нужно ждать завтра… ни к чему… я отвечу прямо сейчас, я… - я взял ее за руку у самого порога, и она подняла на меня свои кристально чистые серые глаза. – Я поеду с тобой в Уорикшир… - сказал я, тусклый свет фонаря у входа в гостиницу, вокруг него пара мотыльков, полетели на свет, обожгли свои крылья, упали безжизненными… - Ты же знаешь, как я люблю Уорикшир… - я будто оправдываюсь. Зачем? Чтобы не сорваться? Но… осторожно, ведь очень боялся напугать, прижал ее к стене, наклонился ближе. – Какого черта?.. Ты же знаешь, как я люблю тебя! Тебя, Хельга… - сам не заметил, как перешел на шепот, шептал ей на ухо, украдкой вдыхая ее запах. – И попроси ты меня поехать с собой куда угодно, в Индию, в Перу, в пустыню Сахару, хоть к черту на рога, я поеду… куда угодно… лишь бы с тобой… просто мне нужно будет немного времени, чтобы разобраться с магазином, к вечеру я обязательно успею… - еще ближе, совсем чуть-чуть, лишь бы коснуться губами ее щеки, нет. Не могу. Не посмею, черт побери. Этот второй шанс слишком много значит для меня. Этот второй шанс куда значительнее и важнее, чем тот, что я уже упустил, шанс на смерть. – Спокойной ночи, моя дорогая… - прошептал я и поспешил уйти, даже не дождавшись ответа. Нет, слишком сложно держаться, еще бы мгновение так близко к ней – сорвался бы. Не имею права. Теперь не имею. Да и раньше.

злой__сказочник (Сообщество_авторов) все записи автора В колонках играет - Ирина Богушевская - Прощай, оружие!
И зачем я вернулся, черт побери? Гимн мазохизму, оживить старые, только начавшие зарастать раны, или не начинавшие даже? Я не забыл тебя, не на минуту, не разлюбил, я хотел думать, что не люблю, хотел думать, что не помню... Но если бы это было действительно так, я никогда бы не примчался сюда, не встретился бы с тобой снова... Сама судьба, в которую я почти не верю пошла нам с тобой на встречу, дала еще один шанс. Шанс? Все изменить...
Это неправильно, так не должно быть, жизнь, которую я веду - это не жизнь. А ты... счастлива ли ты, черт побери? Наверное, да, у тебя жених, который возможно уже перестал им быть и стал... мужем? Ну причем здесь вообще ревность? У тебя музыка, которую ты считаешь своим смыслом... у тебя все хорошо, наверное... или?! Я не верю, хотя у меня тоже все хорошо, все замечтательно хорошо, только мне чего-то очень сильно не хватает в жизни. И это что-то ты. Все оказалось намного сложнее, чем я думал. Все оказалось намного проще, чем я мог себе представить.
Еще мгновение я простоял, пытаясь прийти в себя, мгновение длиной в маленькую вечность, пока отчаянно не бросился следом, хлопнув дверью кафе, словно она была в чем-то виновата. В том, что происходило с нами. Уже произошло...
Я быстро нагнал ее, не позволив затеряться среди толпы, схватил за мокрое от дождя запястье, заставил остановиться. Как когда-то, как тогда... Не хватало еще окончательно провалиться в глубокую бездну ностальгии. Хотя куда проваливаться дальше, если все это время я только и жил, что воспоминаниями об одной короткой неделе, изменившей мою жизнь... Разделившей на две половины.
До и после тебя.
Она растерянно обернулась, посмотрела мне в глаза взглядом, словно просящим помощи, просящим отпустить ее... или наоборот не отпускать? Ведь если я сейчас дам ей уйти, то у нас не будет другого шанса... у нас вообще ничего не будет. А было что-то?
То, что я не могу забыть, и она, похоже, тоже.
Ледяные капли стекали по ее лицу, волосам, немаркой куртке, похожей на ту, в которую она была одета в тот день, когда я должен был убить ее. Я не смог этого сделать и уже никогда не смогу... Что было бы, если бы выстрел попал в цель? Ничего этого не было бы, и этих мучительно долго тянущихся мгновений, наверное, тоже не было бы...
Я и сам не заметил, как тоже промок, только длинные волосы, намокнув, начали лезть в глаза, отбросил их свободной рукой, продолжая неотрывно смотреть ей в глаза, словно только взгляд и мой удержать ее.
- Подожди, - хрипло проговорил я, наконец-то собравшись с силами. Смешно, никогда ничего не бояться, и быть неспособным произнести несколько фраз. Которые возможно изменят всю мою жизнь, которые возможно ничего не изменят.
- Ты стоишь гораздо дороже любых денег, - я никогда не сказал бы такого, но поздно думать об этом, когда все уже сказано, я так думал и про другие слова, которые тоже однажды сказал, о чем многократно жалел.
- Я сделал неправильный выбор, - и почему только признаться в слух в этом, - и моя жизнь... может быть, я и сказал правду, о том, что она ничего. Но я не закончил. Она ничего... не значит, больше ничего не значит, - грустная злая усмешка, хотя я почти разучился вообще смеяться за это время. Глупая меланхолия, депрессия, бессмысленность, безысходность, если точнее - избавила меня от этих навыков навсегда. Навсегда ли? Пожалуй... Оптимистично. Но от моего оптимизма не осталось и тени, я пересек ту черту, которую еще только год назад боялся преступить. Вешался, травился, пытался покончить с этой дерьмовой жизнью, но оставался в живых... Только потому что знал, что где-то в этом городе, который я покинул живешь ты, и верил, что твоя жизнь сложилась совсем по-другому.
- Извини, - пробормотал я, отметив, что просить прощения мне раньше тоже приходилось да и хотелось не часто, - это, наверное, тоже ничего не значит, - я отпустил ее руку, заставил себя это сделать, - просто... - сделал это однажды, так что мешает мне повторить на бис этот коронный номер? - я люблю тебя, - глупо, ужасно глупо, но что я мог еще сказать, кроме этого. Пожалуй, теперь самое время быстро исчезнуть из ее жизни, уйти, раствориться в толпе, и оставить ее в покое. Вряд ли я тот человек, который сможет сделать ее счастливой, вряд ли я вообще тот человек, который способен хоть кого-то сделать счастливым.
Пистолет во внутреннем кармане пальто, и, пожалуй, это единственный и самый разумный выход из этой глупой больной клоунады под названием жизнь. Столько способов самоубийства, и среди них не было одного, самого точного...
Меня останавливало только желание увидеть ее в последний раз. Зачем-то сказать то, что ничего не изменит, ничего не спасет. Желание исполнилось, и теперь со спокойной душой можно...
Убить себя, и заодно глупую надежду, на то, что что-то может измениться, на то, что не все еще потеряно.

злой__сказочник (Сообщество_авторов) все записи автора В колонках играет - Angtoria - Confide in Me (Kylie Minogue cover)
- Чай? - как-то рассеянно переспросила я, - не откажусь... - переступая порог этого небольшого странного магазина затерянного в одном из старых кварталов Лондона меня обдало таким чувством, словно я вернулась в тот, где когда-то работала продавщицей, еще в Рейкьявике. Ощущение легкого волшебства, и такой же легкой, почти неощутимой грусти... Укол в сердце, слабый, почти неощутимый. Кажется когда-то меня предупреждали, что я не должна нервничать.
- Впрочем, я бы лучше выпила чего-нибудь покрепче, - задумчиво произнесла я, явно удивив его этим, хотя саму себя удивляла этим. Последнее время я слишком уж привыкла к алкоголю, дорогому, отборному, но все-таки алкоголю. До хорошего это не доведет. Хотя до плохого я и так уже скоро дойду сама, неотвратимо... Нет, не думать. Наслаждаться приятным ароматом настоящего английского чая, подумать о том, что смешно называть его английским при том, что едвали этот климат хорош для чайных плантаций. Думать о чем угодно, только не... В мире столько тем, столько всего интересного и яркого, незачем снова и снова возвращаться к своей маленькой трагедии, маленькой драмме.
- Вы, наверное добавили туда что-то... и хотите околдовать меня, мистер Смит, - с улыбкой заключила я отпивая горячего напитка, устроившись в уютном кресле, в подсобном помещении магазина. Задумалась на короткое время что-то вспоминая, но совсем не о том что совсем скоро все закончится, не о том, чем я заплатила за эту встречу, - Смит - это ведь девичья фамилия вашей матери? - спросила я, он кивнул. Хотя наверное было бестктно напоминать о человеке, которого уже очень давно нет в живых, или... только я так привязана к своим родственным связям, грубо и жестоко оборванным обстоятельствами, разве что кроме... Нет, Ингу я не отдам никому, я буду стоять до последнего, но я не позволю этому... проклятию отнять у меня и ее, мою драгоценную маленькую сестренку. Она снова со мной, будет со мной. Хотя бы это последнее время...
- А как поживает твоя сестра? - словно угадав мои мысли спросил он, я вздохнула, зная что вряд ли смогу сказать что-то хорошее, но предпочла упустить все подробности:
- Идет на поправку... очень медленно. Я собираюсь забрать ее с собой в Уорикшир... - пора бы уже поговорить об этом, но я все еще не решалась, словно что-то можно было еще решить по-другому, словно я еще не сделала своего выбора, не пожертвовала... Нет, не думать. Не в коем случае, только не это, только не об этом. Вечная тяга к мазохизму - так приятно причинять боль самой себе, наслаждаться этой болью... или позволять кому-то другому причинять мне боль, чтобы почувствовать себя несчастной, мученницей, страдающей за весь мир. Но мне больше не хочется жертвовать, больше не хочется страдать... Просто пить чай, смотреть в небесно-голубые глаза моего супруга, чувствовать себя почти счастливой. Говорить о чем угодно, только не о прошлом, впрочем, почему бы и нет? Там как раз есть что вспомнить. Я мрачно усмехнулась, тряхнула головой, прогоняя эти мысли, потому что они тоже были лишними. Я не держу на него зла, я не ненавижу его, и тогда... я только пыталась ненавидеть, я только совершила ошибку, поддавшись этому отвратительному чувству, самому худшему из всех человеческих чувств. Ненавидеть легко, на это способен каждый... Чтобы полюбить - нужны смелость и сила, впрочем, вряд ли мне будет это сложно, ведь я уже чувствую первые ростки этого чувства. Самого лучшего из всех человеческих чувств.
- Завтра вечером я возвращаюсь в Уорикшир, - наконец-то решилась сказать я, хотя это тоже стоило мне огромных немыслимых усилий. Я заметила, как насторожился мой супруг, явно не зная, как это понимать, хотя я сама тоже толком не знала.
- Я хочу, чтобы вы поехали со мной, - заключила я, чтобы развеять всякие сомнения и добавила совсем тихо, - но я не в праве указывать вам, что делать. Возможно вы не захотите бросать ваше дело, - как-то странно называть книжный магазин делом, - по этому выбор остается за вами... Я зайду завтра, - я поспешно встала, и направилась к выходу, уже второй раз за день, словно снова боясь его ответа, его решения. Если он скажет нет, и все рухнет, все, ради чего я принесла такую огромную жертву...

ds_nevermore (Сообщество_авторов) все записи автора В колонках играет - Ночные снайперы - Почему я не вижу здесь кораблей...
«Ничего»… А что я ждал?! «Пашенька, я жить без тебя не могу». Ха. Смешно. Наивно. Глупо.
Капли в чашку, одна за другой. Нет, это вовсе не слезы, это дождинки с мокрых волос. И смотреть на него тяжело, будто я боялся выдать себя, будто я вообще чего-то боялся. Боялся… Но все, чего я боялся, уже случилось. Теперь нечего.
Нащупал в кармане куртки телефон, отключил его вовсе.
Я, кажется, забыл обо всем. Забыл о том, что так спешил, что студия вот-вот закроется и… Да какая к чертям собачьим студия?! Напротив меня сидит человек, который… который пытался меня убить, который похитил меня и силой удерживал в каком-то недоделанном доме, который обменял меня на пять миллионов рублей? Нет, человек, который важнее всего, которого я не могу забыть, которого я…
Я смотрел в чашку, искал в себе силы сказать еще хоть слово, сказать то, что по-настоящему важно… Но, черт побери, разве мои слова могут что-то изменить?! Разве что-то вообще можно изменить?
Рукопожатие – это только лишь бы прикоснуться к нему снова, чтобы понять, что это не сон, что он, человек, которого я так настойчиво пытался забыть, о котором запрещал себя думать, которого так тщетно искал в каждом встречном лице, правда здесь. А так хотелось броситься к нему, обнять, прижаться к его груди, но черт побери… Я не тот, я не та. И ему это все ни к чему.
Я даже не надеялся уже на встречу, я похоронил все надежды, похоронил бы и себя с радостью, если бы не музыка.
И вместо того, чтобы сказать наконец то, что должен был сказать еще тогда, год назад, я вру, что все в порядке, все нормально. Вру, черт побери, хотя мог бы уже сказать, что…
Но зачем?.. Зачем эти слова ничего изменят! Эти слова никому не нужны. У него своя жизнь, должно быть, размеренная, налаженная, должно быть, он и вовсе не вспоминал меня. Может быть, там, в Выборге, у него, черт побери, жена, нормальная женщина, вроде той тетки из сельпо, может быть, дети. А что? Ему пора бы, не мальчик.
Может быть, мне все-таки стоило тогда утопиться в этом чертовом озере или море. Или стоит сейчас броситься в холодные воды обводного канала. Или…
- Ну что ж… Удачи тебе, - сказал Саша, равнодушно положил купюру на стол. – Я тебя угощу, ты же не против, - я равнодушно кивнул. Какая разница, кто заплатит за кофе? Это мелочи, вот цена за мою чертову жизнь… - До свидания, - он поднялся из-за стола, не дождавшись моего ответа, и зашагал прочь. Он прав, ведь эта встреча, случайная встреча, которая едва ли повторится снова, не может длиться вечно. И как бы я не хотел…а… задержать время, задержать его, ничего не выйдет, ничего не изменится, ничего не…
- Саша!.. – я поднялся из-за стола, как-то резко, внезапно, сам не ожидал, окликнул его. Он остановился, но, кажется, не спешил оборачиваться. Так, Пашенька, сказал «а», говори «б». Нужно всего лишь сказать это, чтобы… чтобы он просто знал. И чтобы я знал, что попытался. Всего лишь. – Постойте, я… - говорить «ненавижу» было все-таки проще, я сжал кулаки, так, что пальцы, короткие ногти впились в кожу, набрал в легкие побольше воздуха, тряхнул мокрой челкой и заставил себя поднять на него взгляд.
- Что? – спросил он как-то тихо, подходя ко мне. Нас разделял один шаг, когда я решился наконец.
- Я люблю… – прошептал неслышно, беззвучно, запнулся на половине фразы, только и смог, что прошептать, только и смог, что отвести взгляд. Невыносимо. Бесполезно. Ни к чему. – Вас…
- Зачем ты… - Саша не закончил свой вопрос, я отступил еще на шаг, вдвое увеличив расстояние между нами. Идиот, кретин, придурок. И правда зачем?! Бесполезные слова. Они не в силах все исправить как по волшебству, ничто не в силах. И я… Я же не вправе на что-то надеяться. Кто мы с Вами? Жертва и киллер, заложник и похититель. Никто. Вы и сами знаете. И знали, когда выбрали деньги. Они принесли Вам счастье? Наверное, да. А я… а я смогу, я же сильный. Хоть никогда и не забуду Вас, никогда не смогу выкинуть Вас из своей чертовой головы, вырвать из сердца… Сколько бы сотен километров, сколько бы лет не разделяли Вас. Я, черт побери, правда люблю. Моя музыка, искусство – мой смысл, но никакой смысл не заменит мне Вас. Хотел бы сказать все это вслух, но нет, это уже слишком, и…
- Я знаю, я прекрасно знаю, что я не тот человек, ради которого можно отказаться от денег или чего бы то ни было… И Вы… Вы сделали правильный выбор, - я спрятал взгляд, предательские слезы выступили на глазах. Не хватало еще, чтобы он увидел их. Нет, это слишком. Остановись, Пашенька, замолчи. – Я даже понимаю Вас, потому что я… я не стою столько. Кто бы на Вашем месте отказался от денег? Никто. И правильно, правильно все это… А я… Мне ничего не нужно, честно. Я хочу только, чтобы Вы были счастливы. Надеюсь, так оно и есть… И… Мне п-пора… правда, пора… мне завтра рано вставать и… - зачем я говорю это вообще?! Да и разве после тех трех, какие-то еще слова могут иметь значение, и так слишком много слов, лишних, ненужных И те три, которые ничего не смогут исправить, которые не нужно произносить, которые ни к чему ему слышать… – У меня з-запись завтра… В общем. Будьте счастливы… Прощайте, - я снова посмотрел ему в глаза. В последний раз? Наверное, да. - Я люблю Вас!.. – не знаю, зачем повторил это вот так, едва ли криком, на выдохе, и выбежал прочь на улицу дождя, идиот, кретин, придурок. К чему все эти признания? К чему?! Ведь ничего не изменит, ничего не изменило…

ds_nevermore (Сообщество_авторов) все записи автора В колонках играет - Бах - та самая соната №4
Вкус ее губ… на моих губах… я же почти забыл, какое это блаженство! Впрочем, нет… никогда не забывал, не мог, как ни пытался…
Нет, нет, моя дорогая, не отстраняйся, не прерывай это наслаждение, нет… Но я же не имею права, я не должен, мне бы отпустить ее…
Не отпустил, не смог, отвечал на ее поцелуй, забывая самого себя, забываясь этим мгновением, не верю, что вновь чувствую вкус ее губ, не верю, что это правда происходит сейчас… Как сложно не позволить себе лишнего, как сложно не сорваться сейчас на ту страсть, что сожжет нас обоих дотла… как тогда… как сложно заставить себя не хотеть ее прямо здесь и сейчас. не важно где и когда, невозможно заставить… Ах, моя дорогая, зачем же ты целуешь меня? Зачем даешь мне эту призрачную надежду на… взаимность? Нет, я и думать о взаимности не смею, это несбыточно, это даже не мечты, ведь мечты имеют свойство исполняться… Как сложно оторваться от твоих прохладных губ, я бы и не стал, я бы предпочел наслаждаться ими бесконечно долго, как сложно не броситься в этот омут с головой, как сложно…
- Молодой человек, да как Вам не стыдно?! – нас прервал недовольный женский голос, я с сожалением оторвался все же от губ любимой женщины и взглянул на обладательницу голоса: старушка, впрочем, ей-то всего лет 70, ну может, 75, настоящая лондонская леди в костюме в духе королевы с закрытым зонтиком от солнца в руках.
- Насчет молодого человека она явно погорячилась, – шепнул я Хельге на ухо, едва ли не коснувшись его губами. Чертовски тяжело держаться, соблюдать дистанцию, делать только то, что она мне позволит, сложно, но иначе нельзя, я должен. Хельга даже улыбнулась… Только теперь понимаю, как прекрасна ее улыбка, как божественно прекрасна…
- Немедленно прекратите! – потребовала леди, блюстительница морали, боже мой. – Здесь общественное место, и Вам не следует…
- Пойдемте в самом деле, сэр, - предложила Хельга, я кивнул, поднялся, взял трость и подал ей руку. Мы снова зашагали по улицам Лондона, и я, черт побери, улыбался как последний идиот, потому что не мог не улыбаться, этот поцелуй… Он, должно, быть имел особенную силу, он воскресил меня, вернул к жизни душу в этом чертовом вечном теле, он одарил мне ту призрачную надежду…
- Куда ты хочешь сходить, моя дорогая? – спросил я, глядя на нее неотрывно. Моя дорогая Хельга прижимала к груди цветы и пожимала плечами.
- Не знаю, давайте просто погуляем, - снова ее улыбка, по-настоящему очаровательная… И искренняя? Неужели ей в самом деле не противно мое общество? После всего, что было… После всего, чего не было… - И потом, Вам, должно быть, нужно возвращаться в магазин…
- Да… Хельга, а… Как Уорикшир? – спросил ее я, тишина между нами хоть и была легкой, но давалась мне с большим трудом, сейчас, когда я снова рядом, хоть все же и не вместе, когда мы встретились после этого года, который, кажется, тоже длился целую вечность, мне хотелось говорить с ней, только бы слышать ее голос, только бы знать, что она правда здесь.
- Неизменно, - ответила она. Что-то многозначительное в этом слове, что-то настораживающее? Нет, пожалуй, напротив. – А как Вы жили это время?
- Я? – непривычно, когда человек, который по всем законам логики должен был тебя ненавидеть, интересуется твоей жизнью… - Да так, протянул, как видишь, до августа… Лучше и не вспоминать. Зато открыл книжный магазин… Только вот, к несчастью, в нем совсем нет карт и атласов, тем более, тех, на которых отмечены гейзеры, - улыбнулся, будто в том было что-то забавное, и она отвечала на мою улыбку своей. Ощущение нереальности всего происходящего, честное слово, будто сказка или сон, невероятно, все так невероятно…
- Какая жалость, - усмехнулась – усмехнулась?! – Хельга, не видел ее такой, никогда не видел ее такой… Но мне чертовски нравится ее настроение, будто бы она сейчас в эту самую секунду правда любит жизнь, которой столько раз пыталась себя лишить, которой так и не лишила меня… - А что же тогда Вы продаете? Наверное, «Фауста»?
- О да, моя дорогая, нигде в Лондоне ты не найдешь такой полной коллекции изданий этого шедевра, уж поверь моему опыту, - нет, что-то не так… Слишком легко говорить с ней, слишком разные темы, будто мы в самом деле можем обсуждать все, любые мелочи, будто мы… пара. Слишком гладко, без углов, без трещин, безмятежно и… Или я просто перестал верить в то, что так бывает? Да и вообще верить во все. Да, наверное, так. Мне просто кажется, глупые подозрения старого параноика. Или все же маразматика? Все хорошо, все хорошо, как никогда. И я должен радоваться. Впрочем, я и так рад. Даже не так, счастлив. Черт побери, я самый счастливый мужчина на свете, пока… она так близко, пока держит меня под руку и тайком вдыхает аромат этих лилий, пока так смущенно прячет лицо в лепестках, пока…
- Доброго дня, мистер Смит, - улыбнулся мне местный дворник. Мой книжный магазин все равно что Рим, туда ведут все дороги, я ведь хотел немного дольше гулять с ней, просто бродить по улицам, выбирал самые дальние маршруты, но ноги снова привели меня к порогу. Заколдованное место. Смешно, алхимик рассуждает о колдовстве.
- И тебе доброго, мистер Браун, - кивнул ему я и остановился у дверей.
- Мистер Смит? – Хельга вскинула брови и подняла на меня взгляд.
- Ну да, Монтгомери Смит, - «представился» я.
- Так значит, Вы вовсе не мой муж! – воскликнула она вдруг, отпустила мою руку и развернулась ко мне спиной. – В таком случае, меня здесь больше ничто не держит!
- Хельга! – испугался? Еще бы! Но она тут же рассмеялась и повернулась ко мне снова. Ее смех… никогда прежде не слышал, как она смеется… никогда прежде…
- Сэр, я просто пошутила, - она сквозь смех поспешила меня успокоить и невзначай положила ладонь на мою руку. Впрочем, для меня это значило очень многое.
- Ты зайдешь? Я бы угостил тебя чаем, настоящим, лондонским, - предложил я и посмотрел в ее глаза. Нет, не посмотрел, утонул в них тут же.

злой__сказочник (Сообщество_авторов) все записи автора В колонках играет - Fleur - Никогда
- Ты? - кажется это мы сказали хором. Я даже поперхнулся, и чуть не задохнулся сырым промозглым кашлем. За него отдельное спасибо сырому Питерскому климату, и еще одно сигаретам. Я давно обещал себе бросить, но почему-то, когда я пытаюсь заставить себя сделать что-то насильно или пойти против себя у меня мало что выходит... Пойти через себя, но я же сделал это однажды? Избавиться от никотина, как от той вредной привычки или... как по-другому это назвать, привычки что стоит теперь передо мной? Сон, галлюцинация... или? Да нет, вроде бы с алкоголем я все-таки завязал, благо помог сухой закон действующий в Финляндии, но... мне мерещится наяву, без причины?
Я забыл зонт в машине, я спешил, чтобы не промокнуть под дождем, хотя было тщетно, под таким то ливнем... И куда спешил? Теперь я никуда не спешу. Время остановилось, времени больше не существует.
- Здравствуй, - я опомнился первым, потом и она как-то осознала, что нужно что-то еще сказать, что-то сделать, подняла с асфальта свой телефон по которому с кем-то оживленно говорила до нашего столкновения, убрала в карман легкой куртки. Словно ничего не изменилось, словно не прошло этого года... Словно мы и не расставались? А мы расставались? Я просто обменял ее на деньги. Циничная сволочь, замученная раскаянием за этот поступок. Но что я мог сделать еще? Что-то. Я даже не истратил половины этих денег, даже не знаю, зачем они мне нужны. Они лежат себе бесполезно на разных счетах, в разных банках, в двух странах и от них мне не холодно, не жарко. А если бы я выбрал ее?! Как глупо думать об этом, когда выбор уже сделан...
Она протянула мне свою тонкую узкую ладонь, влажную от дождя, мы обменялись рукопожатием, как тогда, когда прощались.
Ностальгия самый страшный яд.
- Зайдем куда-нибудь? - предложил я, потому что отпускать так просто мне ее совсем не хотелось, как и мокнуть под дождем, романтику я все равно продолжаю упрямо презирать, - выпьем за встречу?
- Да, кофе, - согласилась она, только поспешила предупредить, - кофе - это теперь мой самый крепкий напиток
- Знаешь, но мой тоже, - усмехнулся я, - больше не пью вообще, - и зачем я вообще это говорю? Разговариваем, словно старые знакомые... А в голове какой-то хаос и каша из трех языков, - к тому же я за рулем, - угу, но до того как бросил первое время пил по черному, пытаясь как говориться залить горе вином. Какое горе? Собственную дурость, за которую так дорого заплатил. Ирония, я получил пять миллионов рублей, но при этом считаю, что кому-то чем-то заплатил. Да, действительно. Променял самое дорогое, что наверное у меня вообще было на эти бесполезные деньги. И пытался забыться, бессмысленно, бесполезно, пока не понял, что алкоголь мне не поможет. Тем более в таких количествах... Стыдно даже, пил, как эти фины, которые только пересекают границу сразу начинают нажираться. До Питера их уже довозят в виде бревен. Грустная картина, жалкая. Впрочем я в последнее тоже кажусь себе каким-то жалким, старым, совсем размазней и хламом.
Мы дошли до какого-то уютного маленького кафе с видом на тесную улочку по которой все время ходили люди с разноцветными зонтами. По чашке дымящегося кофе... Мы ведь когда-то уже пили кофе, по утрам, в том недостроенном доме, который я уже давно продал, лишь бы только забыть. Лишь бы только не напоминало... И вот ожившее воспоминание.
- Ну... как ты живешь? - тяжело выдавить из себя хоть слово. Она отпила кофе, растерянно посмотрела на меня своими великолепными вишневыми глазами, отвела взгляд, словно не хотела об этом говорить.
- Нормально, - пожала она плечами, - пишем пластинку с группой, собираемся в тур. Все... нормально, - она зачем-то повторила это еще раз и вдруг поинтересовалась, - а вы?
- Тоже ничего, - наверное это все-таки было ложью, но какое это имеет значение, - вчера приехал из Выборга, сто лет не был в Питере. Здесь ничего не изменилось, - а что-то должно было измениться, черт побери? Еще немного и я начну нести полный бред, хотя я несу его и так. Может быть рассказать тебе лучше, моя дорогая правду, как я жалел первое время, напивался, пытался вешаться, потом как-то успокоился, смирился. Как я только-только смог выкинуть тебя из головы, всего лишь на неделю, а потом вспомнил вновь, и решил примчаться сюда, оправдывая себя делами, а не надеждой случайно встретить тебя... Рассказать тебе, что я полнейший кретин, и что я... черт побери до сих пор люблю тебя?
Какое это имеет значение теперь? Лучше ограничимся тем, что есть, к тому же... все-таки мы друг другу никто. Киллер и жертва, похититель и заложник. Ты знаешь это, лучше меня.
Но тем не мене она хотела что-то сказать, и, похоже собиралась с мыслями, напряженно разглядывая мутную кофейную гущу на дне чашки.
Если что-то и можно еще сказать, чтобы все не сломать, то этим чем-то будет “до свидание”... И снова учиться забывать. Только еще теперь и эту встречу...

злой__сказочник (Сообщество_авторов) все записи автора В колонках играет - Оля и Монстр - Человечность
- Я рада, что смогла повлиять на ваше решение, - смущенно произнесла я, чувствуя, как все больше краснею, от каждогот его слова, чувствуя себя все более неловко, - и все-таки принять некоторые из моих жизненных... принципов, - если это слово подходило сюда, - как некоторое время назад я приняла ваши... Ненависть, желание, смерть... - я помолчала немного и сказала, каверзно улыбнувшись, - мне хотелось бы думать, что это тоже не больше, чем попытка заставить меня возненавидеть вас...
Я никогда бы не поверила, нет не поверила бы тогда, что буду так спокойно разговаривать с этим человеком, при этом завязывая какую-то странную легкую и приятную игру. Мне никогда не нравилось издеваться над людьми, и я не пытаюсь, просто лабиринты из слов, и пожалуй чувств так и приглашают пуститься в них, когда уже нечего терять. У меня слишком мало времени, я уже потеряла все, что могла потерять, по этому теперь можно просто жить, легко и беззаботно, не задумываясь о будущем. Лучше не задумываться. Сейчас я вдруг чувствую себя ребенком, глупым, беззаботным, наверное это так влияет на меня мой супруг, готовый со своей этой любовью на исполнение любых прихотей и желаний. Любых?...
- ...но также не увенчавшаяся успехом, - я внимательно посмотрела ему в глаза, отметив какой у них красивый и яркий цвет, небесно-голубой, раньше казавшийся мне каким-то жутковатым, ярким неестественно. Он явно был удивлен моим совершенно спокойным тоном, словно я говорила не о том страшном, горьком, что произошло тогда, а о... погоде. Сегодняшней, замечательной, солнечной.
- У вас ничего не получилось, сэр, - еще эта неуместная улыбка, впрочем в какой-то момент я осознала что все это обычное состояние человека, знающего что скоро все закончится, услышавшего свой смертный приговор, и мне стало грустно, но только на мгновение, не хочу тратить время на эту горькую тоску, которой и так было достаточно в моей жизни до этого. - Я вовсе вас не ненавижу, - заключила я, ободряюще улыбнувшись, - и тогда мне недолго довелось упиваться этим чувством... да, я хотела попросить у вас прощения, - опомнилась наконец-то, спустя год, какая нелепость, - я наговорила много лишнего. Потом я поняла свои ошибки. Ненависть это ужасное чувство... Оно приносит много страданий, выжигает все хорошее в человеке. Вряд ли это то чувство, которое нужно культивировать... когда есть много других чувств, лучше его, - я почувствовала что наговорила много лишнего, какой-то полной ерунды, поспешно отвернулась, посмотрев себе под ноги на асфальт, усыпанный осыпавшимися лепестками жасмина.
- А... вы воевали? - почему-то я вспомнила именно об этом, но сейчас мне нужно было как-то отвлечь его от того бреда, который я наговорила.
- Да, моя дорогая, я прошел больше войн, чем любой другой человек... - как-то грустно ответил он, и добавил после некоторой паузы, - и прожил гораздо больше, чем любой человек.
- Я много думала об этом, - призналась я, - о бессмертии... Наверное это страшно, жить так долго, пережить всех, кто был дорог, пережить даже своих врагов... Увидеть конец этого мира. Я... не держу на вас зла, я понимаю ваше желание умереть, - конечно понимаю, после того как уродовала иголкой свои руки, не только иголкой, ножом, пыталась покончить с собой столько раз. Но это не важно, это совершенно не важно, потому что с опазданием мое желание сбылось и скоро... это случится само собой. Все дело в этом... сострадании. Мне становится так мучительно жаль этого человека, навсегда приговоренного к вечной жизни, без надежды, без смысла. Это не счастье, не высшее наслаждение - это проклятие, сродне того, которое приследует меня, отнимая жизни всех моих близких... Но если я скоро избавлюсь от него, слишком скоро, то ему глупо даже мечтать об избавлении... Это так грустно, так мучительно больно, что я готова не только простить все, что было, но пережить снова и снова, все эти агонии, зеркальные лабиринты, горящие угли, безумие, лишь бы хоть немного облегчить его долю. Отдать все что у меня есть, было... было, потому что я добровольно отдала все, принесла в жертву каким-то высоким целям. Теперь даже отдавать нечего, как это не нелепо звучит. А может быть хотя бы сейчас, после последней и самой страшной жертвы, наконец-то остановиться, перестать играть в геройство, в эти бесконечные жертвы, и хоть немного пожить простой человеческой жизнью. Простой счастливой жизнью...
Я хотела что-то еще сказать, но растерялась, испугавшись что сморожу очередной бред за который сама же буду заливаться краской, развернулась к мужу, снова посмотрела в глаза, пытаясь увидеть там что-то, что... Я даже не знаю, что я пыталась увидеть. Любовь...? Вечность? Или... Разве это имеет значение, а если и имеет, то я подумаю об этом потом, не сейчас... Сейчас... поддавшись захлестнувшему меня порыву я приблизилась к нему и осторожно поцеловала в губы, не желая думать не о чем, даже о том, что я наверное не должна этого делать...

ds_nevermore (Сообщество_авторов) все записи автора В колонках играет - Сержант - Прощай (Не жди похоронку). да, я писал и играл одновременно оО

- Нет, Боря, еще раз сыграем «Прощай», и тогда уже катись хоть на все четыре, - нахмурился я, басист, тяжело вздохнув, взялся за инструмент. Запел, моя единственная подруга подпевала мне на 6 голосов, закрывал глаза. Всего лишь репетиция, но я привык всякий раз выкладываться по полной, требовал того же от всех участников «Третьего фронта». Потому что отдан музыке, отдан искусству, отдан целиком… Впрочем, кого я обманываю?.. Есть еще что-то, кроме музыки, что-то, о чем я думаю каждую ночь, устроившись на подоконнике в своей небольшой и пустой квартире на Рижском, глядя в ночное сентябрьское небо, пока что ясное и звездное… Что-то потерянное, ускользнувшее, упущенное… Что-то, о чем написано столько песен, о чем и я написал с тех пор немало… Прошел уже целый год…

 

Я не вспомню твой голос

И надежду на чудо,

Пусть добьют понемногу

Никотин и простуда.

Я не вспомню ту осень,

В ней расплавились звезды.

Между нами стеною

Безвозвратно и поздно.

 

Ведь на самом деле, мне нечего жаловаться на жизнь. У меня все хорошо, да, чертовски хорошо. «Третий фронт» вот-вот выпустит свой третий альбом, потом будет тур… Впрочем, до него тоже нужно еще дожить, а с таким рвением к работе и любовью к проклятым Winston Classic, от которых я так и не смог отказаться, никогда не знаешь, доживешь ли до завтра.

 

Прощай,

Я видел это небо,

Мне бы

Свое закрыть.

Прощай,

И никогда уже

На вираже

Не застыть,

Не застать тебя.

Прощай.

И не жди похоронку

с фронта.

 

И это неповторимое ощущение, когда играешь и поешь, когда в самом деле растворяешься в музыке, когда твой голос  сливается с мелодией воедино, когда чувствуешь, как раскрываются за спиной крылья… Только музыка может дать это чувство.

 

 

Твой адрес не значится

В моем личном деле,

Мы вроде никто

С конца той недели,

О которой не стоит.

Контрольный выстрел

Пришелся в цель,

Попал в мои мысли.

Или нет… Не только.

Прощай,

Я видел это небо,

Мне бы

Свое закрыть.

Прощай,

И никогда уже

На вираже

Не застыть,

Не застать тебя.

Прощай.

И не жди похоронку

с фронта.

 

Еще любовь…

 

Я не вспомню про дождь,

Не вспомню твой взгляд,

Подорву свое сердце

И использую яд.

Это было давно,

Были кем-то друг другу,

Я не вспомню об этом...

 

Впрочем, не стоит об этом, это ведь не для меня. Это и раньше никак не вязалось с моей странной жизнью, а теперь… когда я упустил… когда отпустил его… отпустила.

 

Но едва ли забуду…

 

Нет, я не для этого, я для искусства, для музыки, сколько твердил себе об этом!.. А толку… Один черт, эта песня, да и другие, ему и о нем.

 

Прощай,

Я видел это небо,

Мне бы

Свое закрыть.

Прощай,

И никогда уже

На вираже

Не застыть,

Не застать тебя.

Прощай.

И не жди похоронку

                                               с фронта.

И не жди…

 

Последние аккорды… Последние ноты моей меланхолии.

Раз, два, три.

Отложил гитару, лишний раз провел ладонью по гладкой лакированной поверхности, улыбнулся и удовлетворенно кивнул.

- Отлично, парни, спасибо, хорошо поработали, завтра в то же время.

Мой промокший этой ночью до последней нитки Санкт-Петербург, единственный город, который я не хотел бы покидать. Никогда.

 Мой город тонет в желтом сентябре, растекается дождями и проспектами, глядит по сторонам светом изящных фонарей, дышит приближающемся вечером, шепчет что-то едва слышным плеском на набережных…

Глянул на часы на мобильном – блин, мне же еще на студию надо забежать! Черт, черт, черт! Ускорил шаг, едва не переходя на бег, уловил ухом тихий рингтон, вздохнул.

- Да, мама, что? – спросил я, услышав ее капризный голос.

- Полина, тут в одной газете написали, что ты встречаешься с этой, как ее, ну фотомодель, симпатичная такая шатенка. Дочь, ты что в самом деле…

- Мама, это бред, сколько раз тебе говорить, не верь ты «желтой» прессе, слушай, я тебе завтра позвоню, ладно? – черт побери, опаздываю… Да еще и Боря звонит… Ему-то что нужно? - У меня тут звонок на второй линии, - сказал я, перепрыгивая через лужи, студия закроется минут через 20, а переключиться на другую линию не успел, врезался в какого-то прохожего, да так, что выронил телефон, черт побери.

- Эй ты, смотри, куда идешь, тебе что дороги мало? – услышал я… Черт побери, этот голос… Не может быть! Поднял глаза, не поверил им, и все остальное потеряло смысл: телефон, студия, вечер…

- Вы?..

ds_nevermore (Сообщество_авторов) все записи автора В колонках играет - Бах - та самая соната №4
- Попросить? – осторожно переспросил я. Да, страшно, чертовски страшно снова разрушить все… Не имею права. Нет, нет. Но как сказать? Как ответить на этот вопрос, который и сам задавал себе не один раз? Как ответить и не солгать снова? Как ответить и не потерять этот свой последний шанс?.. – Я буду честным с тобой, моя дорогая, отныне и всегда. Я не попросил, потому что это совсем мне не свойственно… Да и потом, полагал, что это… скучно, - сказал я, и она тотчас отняла руку, которой я только-только коснулся вновь. Понимаю, ты снова разочарована, но это же лучше, чем ложь. Поэтому не отводи взгляда, не вздыхай так тяжело, не отнимай руки, прикосновения к которой для меня так много и все-таки так мало. – И к тому же… Еще тогда, в юности… Мне, пожалуй, было едва ли больше, чем тебе сейчас… Я дал обещание самому себе: никогда никого не просить о помощи, - и все-таки нарушил ли я это слово или нет? Все же нет, ведь о помощи я так и не попросил тебя или кого бы то ни было, за эти чертовы 328 лет… - Всему виной гордость, наверное, так, - вздохнул я. И еще то, что я человек слова. Если я обещаю что-то кому-либо или же себе, я не могу переступить через это обещание. Держать данное слово… Только это слабо вяжется с той ложью, которой я опутал все углы старого замка… Знала бы ты, как мне стыдно теперь, как я хочу повернуть время вспять… Впрочем, второй шанс, у меня ведь есть второй шанс. – Думал, что ненависть – лучшее орудие для казни, к которой должен был приговорить себя, твоя ненависть, моя дорогая… Но прошу, не делай выводов, прошу, не лишай меня надежды быть тебе… хоть другом, - заставил себя улыбнуться, впрочем, едва ли улыбка была уместна, снова взял ее за руку. – Я полагал, что всей этой чепухой про то, что честь и достоинство, и, черт побери, любовь – пустой звук, своими бесконечными упреками смогу заставить тебя ненавидеть, в общем-то смог ведь… - я сам на этот раз отвел глаза, чертовски трудно. Хочется курить – эта очередная дурная привычка оказалась уж слишком навязчивой – но пачка отвратительных дешевых сигарет так и осталась лежать на прилавке, или все-таки снова упасть на колени. Моя вина перед ней… я сам не прощу себе, хоть она и простила. – Думал, что ты убьешь меня из этой ненависти, как поступил бы любой доведенный до отчаяния человек, но ты… Твое сердце… - на этих словах она почему-то вздрогнула. – Твое сердце слишком доброе для этого… Думаю, убить ты если и могла бы, то лишь из милосердия, только… я обещал себе, что не стану просить… И нарушать свое слово после того, как держал его достойно 300 лет, нет, я не мог… Потому и лгал, что не мог попросить. Да и к тому же, как ты себе это представляешь. «Дорогая, я хочу умереть, сделай милость, убей меня сегодня, к примеру, за ужином»… Нет, это ведь смешно. И потом, я уверен, что ты стала бы отговаривать меня, убеждать, что жизнь прекрасна, как мне пришлось убеждать тебя… Я знаю, моя дорогая, что я недостоин твоего прощения, даже взгляда твоего недостоин за эту проклятую ложь… Но… теперь… я честен. Как никогда прежде не был. И бесконечно виноват перед тобой. Хельга… - сжать ее тонкие прохладные пальцы в своей руке и ничего больше не сделать, не решиться. Не посметь. – Хельга, если бы я знал, что… полюблю тебя всем сердцем, полюблю, как не любил эти проклятые 300 с небольшим лет никого, полюблю по-настоящему и навеки… А потом… потом, когда бороться с этим чувством и с самим собой, стало бесполезно и невозможно, пути назад уже не было… Я сам разрушил все, точно так же, как сам обрек себя на вечность…
- Обещания, ложь… вы… - прости и за это, моя дорогая, но не могу дать тебе договорить. Я боюсь. Похоже, правда боюсь… потерять тебя снова.
- Не перебивай, прошу тебя, - прошептал я одними губами, все-таки наклонился поближе, лишь бы почувствовать хотя бы аромат ее волос, оттененный не вовремя расцветавшим жасмином, как по волшебству… - Хельга, моя дорогая, ты… ты не поверишь, но сейчас… когда ты рядом… когда ты позволяешь мне быть рядом с тобой, когда я могу коснуться твоей руки и говорить с тобой, смотреть в твои глаза, кристальные, невероятные глаза… я вовсе не хочу умереть. Впервые, Хельга, я рад, что жив… Спасибо тебе... за это…

злой__сказочник (Сообщество_авторов) все записи автора В колонках играет - Purple Fog Side - Music For Indigo Kids - Clockwork
- Хорошо, - собственно все, что я могла сказать, даже не догадалась спросить куда и зачем он пошел. Решил сбежать? Смешно... Не думайте, сэр, что вам удастся проделать это во второй раз, а если вы и сможете снова спрятаться от меня я снова найду вас... Правда чем теперь, и кому я буду платить за это я не представляю, ведь я и так принесла уже в жертву все, что имела. Впрочем из всех моих жертв, эта наверное была самой страшной, и все прежние казались мне теперь полнейшей ерундой даже не стоившей моих слез, так обильно пролитых над своей горькой судьбой. У меня так мало времени... я ведь могла попросить больше? Могла... И ты дала бы мне больше, если бы я попросила, или... Нет, лучше не думать, лучше не знать. Не считать бесценные минуты, не примерятся... Просто жить, хотя бы теперь просто жить не задумываясь о прошлом или будущем, которого нет.
Я откинулась на спинку лавочки, сняла шляпку и подставила лицо теплым солнечным лучам, от которых почти совсем отвыкла. Наверное стоило обзавестись солнцезащитными очками, хотя... не имеет смысла, слишком редко в этом сумрачном небе появляется солнце. Но когда оно озаряет окружающий мир он кажется совсем другим, ярким, теплым и прекрасным. Его так не хочется покидать, впервые в жизни. Я думаю о смерти, когда вдруг так захотелось жить... Я все время думаю о смерти, только потому что с самого детства ощущаю ее ледяное дыхание, приследующее каждый мой шаг. Странно, что до сих пор она обходила меня стороной - теперь настал момент встретится с ней лицом к лицу. Нет, не сейчас... Когда так непривычно и...приятно? Гулять с этим человеком по городу, словно я знаю его первый день, словно не было всего того, что было... или наоборот, словно мы нормальная семейная пара, связавшая себя священными узами не из-за обстоятельств, а из-за чувств. Когда так сладко пахнет цветущий жасмин, и хочется прикоснуться к этим белоснежным цветам, вдохнуть полной грудью божественный аромат... И почувствовать внутри в ответ на это сильную резкую боль, как удар ножом, как выстрел. Боль заставила меня резко открыть глаза, вернуться на землю, вспомнить о не самых радужных прогнозах врачей, о том, что привело меня к моему супругу в этот странный книжный магазин. О том, о чем я отчаянно старалась забыть и не думать, но боль напоминала, не давала забыть. Нужно найти какое-то обезболивающее, нужно... разве есть обезволивающее от сердца? Обезболивающего нет, но наверняка есть какие-то стимуляторы, по крайней мере те лекарства, которые очень давно я принимала еще в Исландии... В крайнем случае по возвращению в Уорикшир у меня будет мой... - теперь уже мой? - подвал с веществами и древними книгами, наверняка я смогу найти что-то, что хотя бы избавит меня от страданий, от этой навязчивой боли. Чтобы ничего не омрачало последние мгновения жизни, о конце которой я когда-то так яростно молила небеса... Жалею? Сказать о том, что я жалею о многом, что произошло тогда, ничего не сказать, просто я не знаю какие другие слова могли бы описать это чувство... Я хочу вернуться назад, остановить себя от глупых безрассудных поступков, совершенных и чуть не совершенных тогда. Впрочем, что я могла тогда изменить? Не пытаться столько раз бессмысленно покончить с собой, остановить его, не дать уйти, поговорить. Все проблемы людей в непонимании и том, что они почти не слушают друг друга и не пытаются понять... Мне понадобилось слишком много времени, чтобы поверить, чтобы осознать, попытаться поставить себя на его место. Год - это очень долго, гораздо дольше, чем отведенный мне срок, гораздо дольше... Нет, не думать об этом. Если все время думать об этом можно сойти с ума, лучше наслаждаться последними мгновениями... Наслаждаться? Сначала нужно этому научится. Но я научусь... обязательно... я вздрогнула от звука шагов, подняла голову, и слегка растерялась. Джеймс вернулся и в руках, помимо своей странной старомодной трости он держал еще и роскошный букет лилий, которые он протянул мне.
- Зачем, что вы... - заотпиралась я, чувствуя как быстро краснеют обычно бледные щеки, и смущаясь от этого еще сильнее, - это лишнее... - но тем не менее спрятала лицо в белоснежных цветах, вдыхая их тонкий, почти неуловимый аромат, растроганно пробормотала, - спасибо... - мне всегда нравились лилии, именно эти цветы, в них было что-то... потустороннее и таинственное? Мрачное, но в тоже время загадочное, да что обманывать себя, эти цветы пахли смертью... эти белоснежные лепестки легко могли медленно плыть по темным водам реки забвения, и я снова возвращаюсь мыслями к этому... Просто эти цветы... Нет, цветы это цветы и не нужно наделять их какими-то мистическими свойствами.
- Они прекрасны, - сказала я рассеянно, и усмехнулась про себя тому, как легко оказалось купить мою... симпатию? Нет, все-таки благодарность. Всего лишь цветы, пусть и божественно прекрасные, а я уже радуюсь так, словно он сделал для меня что-то выходящее за рамки, особенное, отчаянное, безрассудное. А я уже готова повесится ему на шею из этой банальной собачьей благодарности, впрочем, что здесь плохого? Действительно, я не вижу ничего подсудного в том, чтобы обнять собственного мужа... Странно, но сейчас я даже рада тому, что он мой муж, словно не было того, что случилось, о чем мы оба наверное совсем не хотим вспоминать... а что особенного было тогда? За этот год я много раз повторяла про себя этот вопрос и в конце-концов почти смогла оправдать его в своих глазах... Единственное, чего я не понимаю, зачем все это. Только потому что я не могу позволить вот так просто уйти человеку, который так любит меня? Только потому что... я тоже чувствую отдаленные предпоссылки ответного чувства, заставлявшие меня не прекращать эти бессмысленные, казалось бы, поиски? Или я просто боюсь признаться в себе в том, что влюблена в этого человека, каким бы он не был... мерзавцем причинившим мне столько боли и страданий, обманывашим меня, использовавшим в своих целях, точнее ради одной единственной цели, отвратительным древним старцем считающим только своей вещью, игрушкой или таким, как сейчас, заботливым безнадежным романтиком, готовым на любые подвиги. Это похоже на полный бред, но это... правда? “Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей” - вспомнилось мне, и я мрачно усмехнулась про себя, потому что убедилась на собственном опыте в правдивости этих слов. Год назад я слишком была увлечена своими переживаниями, своим желанием умереть, жаждой самопожертвования, чтобы задуматься об этом, но у меня было достаточно времени чтобы все как следует обдумать и понять.
- Едва ли, - как-то каверзно и лукаво улыбнулся он, - по сравнению с тобой... они сорняки.
- Это тоже лишнее, - пробормотала я, с трудом заставила себя оставить цветы в покое. Я чувствовала себя неловко и хотела что-то сказать, но ничего не приходило в голову, хотя за год мне очень о многом хотелось спросить его, многое хотела сказать сама. Нужно было с чего-то начинать, и я все-таки решилась.
- Сэр, я... - начала я, но расстерялась, задумавшись стоит ли вообще говорить это или нет, продолжила уже тверже напомнив себе, что отступать некуда, как и бояться тоже теперь нечего, - я не хочу делать вид, что ничего не было... того, что было год назад. Я даю вам второй шанс, но это не значит, что я собираюсь закрыть глаза на прошлое... - зачем? Просто потому что я с детства привыкла говорить правду, и мне очень больно от того, что в последнее время так часто приходится лгать. Я заметила как смутили и заставили насторожиться его эти слова, и прочитала в его взгляде острое сильное чувство вины.
- Я простила вас, - чтобы успокоить его, - простила еще тогда... просто... все это время я не могла понять одного, - пауза, я окинула взглядом парк, где прогуливались люди, кипела жизнь, сощурившись посмотрела на солнце и совсем тихо задала вопрос, так давно беспокоивший меня, - почему вы не могли просто попросить меня об... этом. Зачем вы лгали мне?