Gris_Souris (Сообщество_авторов) все записи автора Делай все, как Лорд велит
Лорд велит, Лорд велит.
Делай все, как Лорд велит,
Милая Леди.

Коралл Кларнетович сказал смыть кровь. Как только я включила душ, вода стала красной, затем бледно-розовой. Много же крови вылилось из меня. Хи! Я гигантский баллон с кровью. Надо бы убраться в комнате, а то я такой бардак устроила.

Ты оставь её как есть
Оставь как есть, оставь как есть
Ты оставь её как есть
Милая Леди.

Нет, правильно, Вальтер сам виноват – нечего было сумасшедшую в дом приводить. И все-таки, что же означал мой сон?

Материалом будет сталь
Будет сталь, будет сталь.
Материалом будет сталь.
Милая Леди.

Аттракционы все такие большие, железные. Так весело и страшно. А потом можно поесть мороженого, или погулять по парку, покормить уточек в озере.

Золото и серебро
Серебро, серебро
Золото и серебро
Милая леди.

Хочу золотое колечко. Нет, серебряное. С голубым камнем. Откуда это? Хм… что-то знакомое. И откуда я знаю эту песенку? Аниме? Да, когда-то я смотрела аниме. Очень давно. Еще когда мама с папой не боялись меня. И Винни тогда еще не было. И я не знала Вальтера. И Женю. Хорошо бы встретить Женю…

Сталь с тобою мы погнем
Мы погнем, мы погнем
Сталь с тобою мы погнем
Милая леди.

А если аттракционы сломаются? Бывает же такое. Вот возьмут и сломаются, или взорвутся, или что-то еще, а мы катаемся. Мы тогда умрем. Не хочу умирать.

Это все мы украдем
Украдем, украдем,
Это все мы украдем
Милая леди.

А вот интересно, если кто-то случайно забудет на лавочке свой телефон? Модный такой. И чтоб много денег на счету. И чтоб этот человек потом его не искал. Интересно было бы попробовать.
Я посмотрела на свою руку, там, где записана дата. Царапины почти зажили, но белые шрамы еще можно будет рассмотреть.

Делай все, как Лорд велит
Лорд велит, Лорд велит.
Делай все, как Лорд велит,
Милая Леди.

Выключить воду, обернуться полотенцем, выйти, продолжая напевать.
Заметка на будущее – наведаться ко мне домой и выкрасть мою одежду.
А куда мне идти? Где мои вещи? У Вальтера, или в гостиной?
- Кларнет Вальерови-ич? – протянула я, забегая в кухню.
Вальтер что-то искал в настенных шкафчиках и как-то испугано обернулся на меня, тут же захлопнув дверцу.
- Что, Верея?
- А где моя одежда?
Вальтер замер, обдумывая мои слова.
- Коралл Карлович? – я обижено надула губы и шагнула к нему. – Ну вы ответьте, а то с волос на спину капает, мне холодно.
Он шагнул мне навстречу и поднял руку, будто собрался дотронуться до лица. Впрочем, тут же опомнился, отвернулся и отошел к окну. А я выдохнула. Я не дышала?
- В моей комнате, на кресле – сквозь зубы процедил Вальтер.
И чего он разозлился? Как-то слишком быстро у него меняется настроение, может я здесь не единственная сумасшедшая?
Я кивнула и пошла одеваться.
- Винни, отвернись.
Я прикрыла дверь и усадила медведя на кровать мордой к стене. Быстро оделась и высушила волосы полотенцем. А фена нету? А то они некрасивые, когда так лежат.
Босиком в ванную, открыть ящички, найти маленький удобный фен. Ну конечно же. Капитан Предусмотрительность. Нет, честное слово, кроме меня здесь девушек больше не будет, и точка!
- Я готова! – я перепрыгнула порог кухни.
Вальтер нервно перебирал ключи от машины. Вздрогнул еле заметно от неожиданности. Сильно же он задумался. Интересно, о чем?
- О чем Вы думали? – тут же спросила я.
- Я… Я думал, что неплохо было бы взять с собой Винни, ему бы понравились аттракционы, - он прошагал в спальню и взял медведя. – Берем его с собой?
- Да! – я снова подпрыгнула и от радости обняла их обоих, потом забрала Винни.
Выйти, закрыть дверь, спуститься, сесть в машину. Винни на заднем сидении, пристегнуть ремнем безопасности обязательно. Пристегнуться самой. Надо так.

Ты немного не в себе
Не в себе, не в себе.
Ты немного не в себе,
Милая леди.

- Винни! Что это еще за творчество? – Возмущенно обернуться и погрозить нахально делающему невинную морду медведю. - Прекращай. Все со мной в порядке.
- Что? – Переспросил Вальтер, заводя машину.
- Винни сочинил новый куплет песенки, но он мне не нравится. Он глупый, - я обижено сложила руки на груди и уставилась в окно.
- Ай-ай-ай, Винни, нельзя расстраивать Верею, - Вальтер усмехнулся и покачал головой.
Доехали мы на удивление быстро, гаишники нас не задерживали, пробок не было, светофоры загорались зеленым, как только мы подъезжали, Вальтер даже затормозить не успевал. А что? Я хочу в парк аттракционов!
Забирая Винни с заднего сидения, я заметила, что он сидит как-то криво.
- Вальтер Кларнетович, Винни падает, когда машина едет, даже когда пристегнут. Может ему купить детское сидение? – я вопросительно взглянула на доктора.
- Сидение? – он еле заметно усмехнулся. – Я думаю можно, Верея, но ведь Винни скоро из него вырастет.
- Коралл Карлович, вы чего? – засмеялась я, захлопывая дверцу. – Это же игрушка! Он не может вырасти! Вы иногда бываете таким странным!
Я пожала плечами и побежала ко входу парк. Нет, ну серьезно! Сказать, что плюшевый медведь может вырасти!

Покатайся на качелях
На качелях, на качелях.
Покатайся на качелях,
Милая леди.

Вот, Винни это уже лучше!
- Верея! – стразу два голоса окликнули меня. И куда мне оборачиваться?
Выбор пал на более властный и знакомый.
- Что, Вальтер Карлович?
- Ты куда убежала? – он выглядел рассерженным и обеспокоенным одновременно. Так мило с его стороны.
- Верея! Привет!
Я обернулась.
- Ой, Женя! Привет! – я обняла Женьку и только потом заметила, что он держит за руку тощую блондиночку, впрочем, довольно миловидную.
Она ела сахарную вату. И держала Женю за руку. И ела вату. И за руку…

Сталь с тобою мы погнем
Мы погнем, мы погнем
Сталь с тобою мы погнем
Милая леди.

Нет, нет, нельзя. Нужно держать себя в руках. Конечно, лучше держать Женю за руку, но «абонент в данный момент недоступен». Как же я соскучилась по сотовой связи!

Это все мы украдем
Украдем, украдем,
Это все мы украдем
Милая леди.

И телефон, и вату и Женю.
- Верея? Я спросил, как дела?
- А? – я вынырнула из своих мыслей и лучезарно улыбнулась всем четверым. Винни хмыкнул. – А! Все хорошо, а ты как?
- А я вот не очень, - грустно усмехнулся парень. – Моя комната в общаге сгорела. Сосед, идиот, уронил кальян, уголь прожег ковер, и… Ну не будем о плохом.
- Так тебе теперь негде жить? – спросил Вальтер. И почему он выглядит таким самодовольным?
- Почему? – Вмешалась блондинка. – Он поживет у меня.
- Нет! – я и Вальтер. Хором. – В смысле, - тут же нашелся доктор, - это же не очень удобно. Женя, мой сосед уехал надолго, ты не хотел бы там пожить? До университета удобно добираться, и квартира хорошая. Хочешь?

Gris_Souris (Сообщество_авторов) все записи автора Наш с Капитаночкой новый проект) По мотивам моего глупого сна. Итак, это должен был быть пролог, но Беллку занесло, иии... Вот.




Я милашка со светло-русыми волосами, собранными в невысокий хвост на затылке. Мне 8 лет. На мне какие-то темно-серые штанишки, белая рубашка и черный френч. А еще у меня на шее подвеска на золотой цепочке. Брильянтик, по форме напоминающей лампочку. Это значит, что я на службе у королевы. Когда королева нас (ну, я ж не одна такая – гениальное дите с крутым кулоном – нас целый отряд) вызывала, или просто присылала сообщение, этот брильянт-лампочка мигал и тихонько ненавязчиво пикал.
По соседству живут еще два мальчика с такими подвесками. Братья. Cавелий и Хьюго. Одному лет шесть, второму семь. Они, как и я, в элитном королевском отряде. И все мы обязаны носить форму. Она не строгая, но черный и белый цвета должны присутствовать.
Я стою перед церковью. Она не такая красивая, как та, на другом конце города. Та вызывает какие-то очень теплые ощущения. Может все дело в деревянных больших дверях, или в растениях перед входом, но там действительно уютнее. Эта церковь из серого холодного камня.
Серый камень. Грарштайн, мой город. Столица Страны Вечной Осени, которой правит великая и мудрая Королева.
Я, как и весь мой отряд, выполняю задание. В нашем городе стали умирать люди. Причем вряд ли своей смертью. Но для убийства слишком мало зацепок. Детективы разводят руками, все признаки естественной смерти налицо, даже на самоубийство не похоже, но что-то не так. Вот для обнаружения этого «что-то» и существует наш отряд. Дети видят мир по-другому, по-своему. Нам в голову приходит то, о чем взрослые и не догадываются. Они забыли, что значит быть ребенком. Плюс наши скрытые «таланты».
Сегодня утром умер еще один человек. Мой кулон запищал и замигал, сообщая о месте преступления. Это возле «уютной» церкви. Прохожу мимо дома этих братьев, которые со мной в отряде. У них очень красивый дом. На замок похож. Правда, тоже из холодного серого камня. В Грарштайне почти все здания из этого камня. Повезло братьям – их усыновили очень богатые люди. Нет, я не жалуюсь, нам весело всем вместе, соседки по комнате хорошие, но Хьюго и Савелий просто как сыр в масле катаются.
Я прохожу вдоль каменного забора и слышу тихое пиканье других таких же кулонов. Почему не отвечают? Я получила сигнал и ответила, почему мальчишки не отвечают? Королева должна получить ответный сигнал. Я захожу в ворота и замираю, потому что перед глазами самая ужасная и самая красивая картина, которую я видела за свою пока еще коротенькую жизнь: пасмурно, как перед дождем, ветер разносит по двору пожухлые листья, посреди двора стоит стол, накрытый белой скатертью, развевающейся на ветру. Рядом валяется бутылка красного вина, а на столе опрокинутый бокал и вишневое пятно на белоснежной скатерти. А за столом, на белых железных стульях с круглыми мягкими сидениями, обнявшись, сидят эти братья. Савелий склонил голову на плечо старшему брату. Одеты оба в черные костюмы-тройки. Брюки, белоснежная рубашка, жилетка, пиджак, причем все такое дорогое и элегантное. У Хьюго на воротнике такое же вишневое пятно от вина, как и на скатерти. Их кулоны пищат и мигают. Оба выглядят так умиротворенно, будто спят. Эдакие два ангелочка. Но я-то знаю, что а) они мертвы; б) они никак не ангелочки. МЫ никак не ангелочки.
Я выбегаю за ворота, позвать на помощь кого-нибудь из старшего отряда, ведь место преступления здесь, рядом, и попадаю на оживленную проезжую часть. Еле успеваю отскочить к забору, чтоб меня не раздавил пикап. На той стороне «уютная» церковь. Осматриваюсь по сторонам и замечаю дяденьку в белом балахоне, он собирается выйти на дорогу. Я его знаю, это Влад. Говорят, он сумасшедший, а в детских садах даже страшилки про него всякие придумывают. Никогда не понимала, что страшного в этих историях? Обычные дети от них балдеют. А мы не понимаем.
Я бегу к Владу, совсем близко к забору. А он поворачивается и говорит «Она мертва». И взгляд безумный. Он шагает на дорогу. Я хватаю его за рукав, но легкая ткань как дым просачивается сквозь пальцы. Влад идет на проезжую часть. И ложится поперек дороги.
Меня охватывает дикий испуг, я ребенок, как-никак, видеть трупы это одно, а видеть смерть – это совсем другое. Страшно. Ужасно страшно. Тут же в памяти всплывают лица братьев и становится совсем уж жутко.
Машины проезжают мимо, никто на него даже не смотрит. Я не могу понять, что творится с людьми, почему никто не остановится, не вызовет стражу. Огромный автобус движется прямо на него, я кричу и машу руками, но водитель не успевает затормозить, да и сзади него слишком много машин - столкнутся. И повернуть некуда – говорю же, слишком много машин. Он едет прямо на Влада. Тот лежит не шевелится. Он еле поместился между колесами – левое проехало по краю его балахона, оставляя грязные узорчатые следы на белой ткани.
Я чуть ли не плачу от ужаса, машу руками, прошу остановиться хоть кого-нибудь, мне нужна помощь, я же ребенок – мне 8 лет всего лишь. Странное чувство: я наделена – не большой, но все-таки – властью, моему приказу обязаны подчиняться. Королевский элитный отряд. И в то же время я ребенок, который не может остановить поток машин. Не может, не умеет. Просто боится этих гигантских железных чудовищ, внутри которых сидят равнодушные и жестокие люди, для которых нет ничего важнее, чем поскорее добраться до места назначения любой ценой. Чувствую себя букашкой на троне Королевы.
Замечаю в общем потоке небольшой фургон с логотипом какого-то банка и людей в форме внутри. Хоть какая-то власть, хоть и просто стражники. Торможу их. Они как-то снисходительно улыбаются, но ослушаться не смеют – видят мой кулон. Я осторожно перебегаю на другую сторону. Начинаю с ними спорить. Они не хотят ничего делать, говорят, нужно доставить деньги в банк в срок иначе будут неприятности. Я кричу, что-то доказываю (вряд ли это выглядело так грозно, как мне казалось), а они лишь улыбаются. Отвезти его в больницу отказываются. Оттащили Влада на тротуар возле церкви и собираются уезжать.
-Я на службе у королевы, – вконец выхожу из себя и шиплю сквозь зубы. – Я приказываю вам…
А стражники смотрят на меня так… И в их взгляде читается все – обида на королеву, что наделила властью каких-то недоростков, которые едва таблицу умножения выучили, презрение к нашему «отряду», дикое желание прямо сейчас взять и отшлепать меня, а после в угол поставить, чтоб навсегда отучилась старшим перечить.
Я уже готова расплакаться от их безразличия, мне все еще страшно, я не могу объяснить себе, что происходит с Владом, я не понимаю.
И тут появляется моя знакомая старушка. Велма. Спрашивает, что здесь происходит. Я вкратце ей объясняю, но как-то холодно и даже грубо. Она недавно отругала меня. За дело, но все равно обидно!
Влад лежит неподвижно ни на что не реагирует, стражники выжидающе пялятся мне в затылок. Я говорю, что раз в больницу Влада нельзя отвезти, пусть живет в этой церкви. Велма протестует, что-то говорит, а я снова злюсь.
«Если ты сейчас же не уберешься, я вызову всех демонов Ада. А ты у нас верующая, в обморок мигом хлопнешься». Слишком злобные мысли у меня в голове, но лучше злиться, чем плакать.
И вдруг я понимаю, что я могу это сделать. Призвать демонов. Да, сложно, да, придется кое-чем пожертвовать, так как они не собачки, бегущие по первому нашему зову. Но смогу. Я готова.
Пока я так размышляю, злость постепенно уступает место страху и тревоге за Влада. А Велма внезапно возьми и скажи, что берет Влада под свою опеку, и что он с ней жить будет. Она живет в «холодной» церкви. В Грарштайне, как и почти во всей стране, осталось очень мало верующих. Церкви стали ненужными. Пока муж Велмы, священник, был жив, были службы по воскресениям, были другие священники, в обеих церквях. А после его смерти Велма стала жить в «холодной», а в «уютной» она иногда собирала людей. Тереза, девочка из старшего отряда, сказала, что они там молятся все вместе. Этого я тоже не понимаю.
Стражники погрузили неподвижного Влада в машину, помогли сесть Велме и уехали. Я вспоминаю про мертвых братьев и хочу бежать за помощью, но машина возвращается, Велма выходит и хватает меня за руку. Говорит, со мной пойдешь. Я понимаю, что она просто не хочет меня отпускать. Но как, же Хьюго и Савелий? Надо чтобы их нашли, надо сообщить Королеве… Я что-то бормочу, но старуха все настойчивее тянет меня за собой. Мне страшно оставаться одной, на машины я смотреть не могу, и поэтому послушно плетусь за ней.
Я не помню, как шли в церковь. Но когда мы вошли уже смеркалось. А вход в церковь странный – мы поднимаемся по лесенке на второй этаж и только потом входим в здание и оказываемся как бы на балкончике, откуда видно весь первый этаж. Смотрю, а этот Влад уже успел переодеться во все черное и теперь что-то делает у дальней стены. А на полу возле него красные буквы. И над доской на бельевой веревке (Велма обустроила бывшую церковь по-домашнему) повешены красные буквы. И он еще их рисует. А буквы странно расположены, слова уж очень странные и неправильные. Я понимаю, что это анаграмма и с легкостью её расшифровываю. Анаграммы – это же второй уровень базовой подготовки, плюс это весело. Я ведь ребенок. А дети любят загадки.
- Чью кровь? – спрашиваю.
Влад поворачивается и переспрашивает.
- Ты написал «Я тот, кто пьет кровь…» чью? Не могу разобрать последнее слово, - я чихаю от запаха парафиновых свечей.
Влад, не задумываясь, отвечает: «Анны. Она мертва»
И дальше пишет. Сначала сверяется с какой-то книгой на полу, потом мелом пишет на грифельной доске (и зачем она Велме?), затем красным на полу и стене.
Я хочу спросить, кто такая Анна, но снова чихаю, этот запах… Мне почему-то становится страшно, кулон снова пищит и мигает, я вспоминаю о мертвых братьях и…
Все…
Темнота.

злой__сказочник (Сообщество_авторов) все записи автора В колонках играет - Coil - I Don't Want To Be The One
Осторожжно приоткрыть дверь ее комнаты, заглянуть внутрь, чувствуя как все внутри сжимается от страха. Словно я вернулась назад - в свои ночные кошмары, и... найду ее уже мертвой? Но наваждение растаяло, я вздохнула облегченно - Инга была живой и вроде бы относительно здоровой. Она сидела на кровати, прижав колени к груди и внимательно разглядывала большую красивую куклу. На мое появление она никак не отреагировала продолжлая все также напряженно смотреть на нее, слегка перебирая тонкими пальцами золотые кольца ее волос.
Я прикрыла дверь, подошла к ней и села на край кровати.
- Доброе утро, - сказала я по-исландски, только тогда она подняла на меня голову, и ее внимательный слишком внимательный взгляд показался мне каким-то неприятным. Еще не хватало начать бояться собственную сестру!
Хельга, не обманывай себя... ты уверена что из комы она вернулась прежней? Сон разума рождает чудовищ... ты не думала об этом?!
Но она узнала меня, тогда в больнице... И что с того? Если бы она тебя узнала, она бы не смотрела сейчас так... словно хочет ударить тебя этой игрушкой, словно ты ее враг!
- Доброе утро, Хельга, - заторможенно ответила Инга, сощурилась, но потом снова ее внимание вернулось к кукле. Голубое платье в кружевах, большие такого же цвета глаза... слишком человеческие?...золотые кудри, украшенные такими же голубыми, как платье ленты. И откуда она только взялась? Я не помню, чтобы покупала ее, да мне и в голову не приходило что моя сестра... в двенадцать лет будет играть в куклы? Чертова задержка в развитии... чертова кома. Чертова кукла. Почему мне кажется, что это не моя сестра играет в нее, а она... управляет ей, заставляя меня ненавидеть? Что за паранойя?!
- Инга, дорогая, откуда у тебя эта кукла? - все-таки несдержалась я. Мне слишком не нравится эта игрушка, ее живой взгляд, что-то... не могу описать словами. Похоже Инга тоже не могла подобрать слова, у нее с ними были явные проблемы...
- Мне... дал доктор Говард, - в конце-концов собралась с мыслями она, и вдруг прижала куклу к груди, словно боясь, что я ее отниму. Доктор Говард... это тот психиатр? Какой-то провал в памяти, но вроде бы я помню эту фамилию.
- Хорошо, - я вздохнула, прогоняя эти глупые страхи, наверное неуместные, - ты будешь завтракать?
- Нет, - Инга уверенно покачала головой и белоснежные длинные волосы ударили ее по щекам. Она вообще поняла о чем я ее спрашивала? Она вообще понимает о чем я говорю... И откуда эти мысли?
- Может быть тебе сюда принести завтрак? - спросила я настороженно, девочка снова покачала головой. Больше она не произнесла не слова, отвернулась к окну, всем своим видом дав понять, что хочет остаться одна, и не хочет меня видеть. Но... почему? Почему, Инга, я же твоя сестра, я же люблю тебя больше всего в жизни, я для тебя шла на столькие жертвы, и еще на столькие готова... Раньше в детстве мы же пообещали друг другу что всегда будем вместе, чтобы не случилось... Случилось. И ты... может ты просто не узнаешь меня? Мне стало так плохо, что я чуть не расплакалась, но мне почему-то совсем не хотелось показывать свою слабость при сестре... или при ее кукле? Что за ерунда? Я поспешно вышла прочь, и к завтраку я спустилась уже в крайне скверном расположении духа, все время возвращаясь мысленно к этому разговору с сестрой.
Неужели я действительно теряю ее... Потеряла уже тогда, когда она впала в кому... и все эти жертвы были напрасными, все раскаленные угли, все, что было сделанно, чтобы вернуть ее назад? Нет... я не хочу это верить...
Так бывает, моя дорогая. Иногда мы теряем людей, даже когда они живы, рядом с нами. Самое лучшее, что ты можешь - это смириться.
Мне безумно хотелось расплакаться, и в конце-концов я все-таки не сдержалась. Дождалась появления в столовой Джеймса, прижалась к его груди, и зарыдала. Отлично, демонстрировать кому-то свою несдержанность, тем более...ему? После того, что было я имею полное право... И мне вообще все равно, потому что так гораздо спокойнее. Так даже слезы не такие горькие и то, что происходит с моей сестрой - или все-таки со мной? - кажется не таким страшным...

злой__сказочник (Сообщество_авторов) все записи автора В колонках играет - Tintal - 09. След В След
Настроение сейчас - Да, я знаю песня очень в тему. хД Просто нравится.

С временем что-то случилось, и теперь оно идет несколько по-другому. Когда я наконец-то соизволил глянуть на часы, я отметил, что прошло уже больше двух часов, хотя мне казалось, что не меньше получаса. Я успел разобрать и разложить по порядку перепутанные нотные листы, право не знаю зачем, ведь они все равно смешаются снова, и только сейчас понял, что занимался этим достаточно долго, еще одно свидетельство – солидная горка окурков в пепельнице.
Она обещала вернуться... Впрочем, неужели я стал таким наивным, я же понимаю, что такие дела – такие? – в общем, любые дела так быстро не решаются, она только добираться туда будет полтора часа, а я просто идиот, и с самого начала должен был это предположить. Но все же... Вдруг что-то случилось!? Отлично, нервы ни к черту.
Звонок телефона, показался каким-то тревожным, я поймал себя на том, что чуть не перепутал с дверным, все-таки отвык уже от него, чуть было не бросился открывать. Кому вообще пришло в голову мне звонить... А если...
Я вспомнил о том, что так и не дал ей свой номер, и забыл взять ее, только когда уже снял трубку.
- Здравствуй, Саша, - голос показался мне знакомым, и много времени, чтобы узнать его обладателя не понадобилось. Мой вчерашний незваный, черт его дери, гость.
- Здравствуй, - холодно откликнулся я, и прежде чем он успел что-то сказать, грубо осведомился, - откуда у тебя мой номер?
- Не удивляйся, - усмехнулся Михаил, голос звучал на удивление спокойно и холодно, - с моей то должностью не составляет особых проблем найти человека... Это только кажется, что город такой большой, на самом деле...
- Ближе к делу, - потребовал я.
- Хорошо, - легко согласился он, - ты подумал?
Сказать честно я даже не вспоминал за прошедшее время о его предложении, визите и существовании вообще. Признаться ему в этом? Он, конечно же обидится, зачем его расстраивать?...
- Да, - заявил я, принялся рыться в карманах пиджака в поисках монетки, так и не нашел, чертыхнулся. Прошелся по квартире, и, в конце концов, отыскал ее. Так что же ему ответить?
- И...? – многозначительно потянул Андрей.
Орел – да, решка – нет. Одного раза вполне будет достаточно.
Однако...
- Да, - ответил я наконец-то и зачем-то улыбнулся, можно подумать мне какая-то выгода или радость от того, что я буду с ними сотрудничать. Впрочем, лично мне все равно, мне сейчас вообще все равно, и плевать, даже если мне эти спецслужбы предложат работать у них сварщиком на заводе, или играть на скрипке в переходе. А у спецслужб есть завод? И что они там производят? Я всерьез задумался над этим, пока Андрей что-то говорил, я слушал его совсем не внимательно, пока какие-то слова не заставили меня прислушаться.
- ...ты сможешь сегодня подъехать к нам в офис? – спросил он.
- Зачем? – поинтересовался я. А если я сейчас поеду в офис, а тут вернется Полина... Нет, спецслужбы с их заводами и подземными переходами подождут, или... А если она вернется не скоро?
- Нужно подписать кое-какие бумаги, - пояснил Андрей, ага, договор о продаже моей души дьяволу. Только едва ли дьявол в выигрыше в этой сделке, если у меня и есть душа, или ее жалкое подобие, то она уже отдана...
- Это долго?
- Нет, - кажется, этот вопрос слегка смутил моего собеседника.
- А... где ваш офис? – я вытянул сигарету из пачки, но курить не спешил, вертел ее в пальцах, и думал теперь уже о том, что собирался бросить, впрочем... я и так стал курить в два раза меньше – это подвиг, и маленькая победа над собой.
- На Петроградской, - возликовал он, решив, что я прямо сейчас все брошу и побегу к ним. Впрочем, в данный момент бросать было нечего, и почему бы и нет? – ты на машине поедешь? – да он определенно решил, что мне больше нечем заняться, чем спешить туда, - я могу встретить у метро Чкаловская, там недалеко...
- Хорошо, - неожиданно для себя согласился я, - тогда... где-то через полчаса, - я не представлял себе, каким образом так быстро я окажусь там, но мне хотелось побыстрее отделаться от него. Ведь все равно не отстанет?! И черт его дери, если я сейчас туда не поеду, он обязательно возьмет и начнет названивать, когда вернется Полина. Такая перспектива меня совсем не радовала, поэтому я поспешно вышел из дома и уже скоро был на месте, приехал даже раньше обещанного времени. Андрей уже ждал меня – не смотря на холод в одном только офисном костюме, без пальто или куртки. В одной руке у него был зонт, во второй сотовый, по которому он что-то торопливо набирал. Завидев мой автомобиль он махнул рукой, сел на соседнее сидение и, не тратя времени на приветствие принялся показывать дальнейшую дорогу. В каком-то затрапезном мрачном дворе дома, в котором вполне себе мог жить Раскольников, конечно, в такой трущобе только сходить с ума и убивать старушек! – мы наконец-то остановились. Это совсем не напоминало офис моего бывшего... начальства.
- Это что? Прикрытие у вас такое? – усмехнулся я, на что Андрей ответил каким-то обиженным взглядом. В этих трущобах был еще и подвал – конечный пункт назначения, впрочем, подвал как раз оказался неожиданно уютным и благообразным. Длинные хорошо освещенные коридоры, с ремонтом, правда охрана на каждом углу портила впечатление, и заставляла вспомнить о пистолете во внутреннем кармане пальто. Кабинет Андрея было невозможно найти среди множества точно таких же дверей – не таблички с фамилией, не номера.
- Какая вам выгода переманить меня на вашу сторону? – поинтересовался я, и, не спрашивая разрешения, закурил прямо в кабинете. Андрей поморщился, но ничего не сказал, стал искать что-то на столе – где был порядок, но слишком много разных бумаг и папок.
- Ты хороший специалист, - без единой эмоции отчеканил он.
- И кто это сказал? – мне стало даже интересно, хотя в голове по прежнему крутился какой-то бред про заводы и подземный переход.
- Не важно, - отмахнулся Андрей, наконец-то отыскал кое-что, протянул мне. Нет, это был вовсе не контракт по продаже души дьяволу или кому либо, и даже не заявление, а личное дело моего бывшего... напарника. Я скучающе полистал его, швырнул обратно на стол.
- Это зачем?
- Это тебе пригодиться, - заявил он, - тут вся информация по этому человеку. Пистолет у тебя есть, или... – многозначительный взгляд, - а оплата после.
- Что? Прямо так просто? – усмехнулся я. Все-таки подземного перехода не будет, ну не важно. И это называется спецслужбы! Потрясно.
- А что ты хотел? – переспросил Андрей, похоже, моя несерьезность начинала его раздражать. Я очень плохо помнил этого человека раньше, но мне казалось, что его трудно вывести из себя. В общем, у меня почти получилось, не знаю только зачем.
- Да так... ничего, - как-то рассеянно пожал плечами я, все-таки взял это личное дело со скучающим видом, убрал во внутренний карман пиджака, сложив вдвое.
- А сколько времени вы даете мне на это? – я поискал взглядом, обо что потушить сигарету, у Андрея нашлась пепельница.
- А сколько тебе нужно? – бесит привычка отвечать вопросом на вопрос, - ты же специалист. А вообще это в твоих интересах, побыстрее от него избавиться. – Да, и свалить отсюда побыстрее – хмыкнул я про себя.
- Отлично, - ухмыльнулся я, - он доживает последние... дни своей жизни. А я могу идти?
- Конечно, - ответил просветленной улыбкой Андрей, и все-таки он какой-то странный. Но уже у выхода из кабинета я опомнился, и обернулся на него, он в это время успел включить компьютер и напялить на нос очки, в стеклах которых отражался монитор.
- Слушай, - сказал я, - а ты не мог бы мне помочь найти одного человека? – помочь, отлично, и когда я только таким словам научился? Он оторвал глаза от монитора, как-то заторможено кивнул.
- Павел... черт. Полина Лебедева. Живет на Рижском проспекте, но мне желательно точнее, - угу, сейчас он побежит искать, впрочем, кто его знает? Услуга за услугу. Эй!? Вообще-то это он оказывает мне услугу, дав эту работу, или... Мне плевать, мне нужен точный адрес. Андрей снова кивнул, набрал что-то в компьютере, его лицо стало еще более сосредоточенным, кажется, он хотел задать какой-то вопрос, наверное, глупый, вроде, зачем или кто она, но все-таки промолчал. Потом он вырвал лист из блокнота, лежавшего на столе и торопливо написал какие-то цифры, протянул его мне. Дом и квартира.
- Благодарю, - победно улыбнулся я, - думаю, мы сработаемся.

ds_nevermore (Сообщество_авторов) все записи автора В колонках играет - Ночные снайперы - Только ты
Утро, осторожные лучи сквозь тонкое стекло, неужели сегодня будет хорошая погода? Кто-то разлил краски на небе, слева еще васильковые сумерки, а справа затерялся розовый восход в стеклах домов и лоскуты голубого неба, в самом уголке которого дремлет сейчас серебряный полумесяц, красиво, пожалуй. А мне в последнее время еще больше прежнего нравится дождь и, да, конечно, гроза… Но абсолютно не важно на самом деле, какая там за окном погода, солнце или тяжелые свинцовые тучи, важно другое, важно то, что рядом ты…
Как же это здорово просыпаться в твоих объятиях, просыпаться, чувствуя в каждой клеточке любовь, свою и его, нет, не так, нашу любовь. Да, Саша, нашу с тобой любовь, и нет ничего лучше этих объятий в рассветном полумраке комнаты. И вчерашняя ночь… Невероятная, прекрасная, этот красивый залив с накатывающими высокими волнами, ветер, дождь, яркие молнии, буйство стихии, сравнимое разве что с… да, с любовью, такой вот сумасшедшей и нереально сильной, такой, что любые преграды не имеют смысла… гроза, последняя гроза в этом году… но, как он там сказал, не последняя в нашей жизни. Правда ведь, все впереди, все впереди, хоть и за спиной череда событий, ярких, как те вчерашние молнии, и незабываемых, как вчерашняя ночь, нет, как любая из наших ночей… странно, его машина, с которой связано было столько самых разных воспоминаний… никогда не думал, что в машине… может быть так… так… а потом дорога домой по ночному Петербургу, потом… Безумие, сладкое безумие, в котором мы тонули оба, как тонули капли дождя в Финском заливе, как тонул в этом дожде Петербург, безумие, в котором я хочу тонуть снова… с тобой… Я так люблю тебя… я прижался, прижалась к его груди. Я слышу, как бьется его сердце? Слышу? Нет, правда, или это мое? Или наши, вместе… Глупость, конечно, но мне кажется, что они звучат в унисон… И вслушиваться в его дыхание. Замереть в его объятиях, будто бы время остановилось, будто ничего нет, и весь этот мир, переставший существовать еще вчера ночью с первым раскатом грома, еще спит или правда исчез вовсе, есть только ты, Саша, есть только мы. А все остальное можно отложить, занавесить плотной темной тканью, как клетку с попугаем, все остальное подождет. Даже музыка. Сегодня же выходной, сегодня не нужно идти на репетиции или в студию, сегодня можно быть с ним, с единственным, черт побери, мужчиной в моей жизни, с тем, кто сумел показать мне, что такое любовь, с тем, кто заполнил пустоту в моем сердце, занял его целиком, с тем, кого я в самом деле люблю так сильно, что сложно молчать об этом, хочется говорить каждую минуту о своей любви, хочется…
Я коснулся, коснулась губами его губ осторожно, нет, нет, я вовсе не хотел будить его, я хотел только поцеловать, только почувствовать этот пьянящий вкус, а он уже отвечал на это прикосновение со всей своей сумасшедшей и сводящей с ума страстью, черт побери, снова сладкий омут любви, снова утонуть бы, но я отстранился всего на миг, только чтобы прошептать тихо:
- Доброе утро…
- Доброе… - подтвердил он, ловко опрокинул меня на лопатки и снова поцеловал в губы. Я обнял, обняла его за плечи, притягивая к себе еще ближе. Чертовски приятно просто быть с ним рядом, касаться его, чувствовать… Я не могу, просто не могу его остановить, когда он так горячо прикасается губами к моим губам, к шее, к плечам… Я не хочу его останавливать! С чего бы мне вообще его останавливать?! В конце концов, я хочу, чтобы он… целовал меня, чтобы прикасался ко мне, чтобы был со мной, чтобы не отпускал… Да, я больше всего на свете хочу, чтобы так было всегда. И я отвечаю на каждое его прикосновение, движение, на каждый поцелуй… И это так все-таки странно, так непривычно, так не похоже на меня, а с другой стороны… так чертовски естественно, будто иначе и быть не могло… Задыхаться от его нежности, от страсти глотать воздух ртом, потому что кажется, что его катастрофически мало. Он снова отыскал мои губы, и они, кажется, по нему уже успели соскучиться… Время, когда мы вместе идет каким-то особенным ходом, будто это другой мир, оно то замедляется, чтобы мы могли заметить какие-то мелочи, очень важные мелочи, то ускоряется, так, что не замечаешь, как день сменяется ночью, как ночь сменяет день, и один миг порой как вечность, и вечность как мгновение.
- Саш… Я… - странно искать паузу, чтобы сказать какие-то слова, и при этом целовать его самому, самой. Будто это жажда, острая неутолимая жажда… Пожалуй, так оно и есть. – У меня сегодня выходной… И…
- И что?.. – между поцелуями поинтересовался он, отпустив меня всего на миг. Нет, нет, я не хочу, чтобы ты отпускал меня, я хочу, чтобы как раз эти мгновения, когда ты так близко, длились вечность.
- И я сегодня… в полном твоем распоряжении, - тихо, робко. Да, такие фразы из моих уст – это какой-то конец света, не меньше... Просто я так чувствую.
- Звучит заманчиво, - заметил он и снова в губы, так страстно. Я растворялся в его поцелуях, какой к черту мир, когда он, самый близкий, самый любимый, рядом, когда мы вместе, только бы это не кончалось… И я упрямо верю, что так все и будет, потому что… потому что это все настоящее – наши чувства…
- Я так тебя… - что за черт?! Телефонный звонок не дал мне договорить эту фразу… да пошли все к черту, не буду я отвечать! Зачем мне вообще это надо?! У меня законный выходной, и я хочу провести его с любимым человеком, а не с мобильником у уха!
- Может, ты все-таки ответишь? - спросил Саша, остановившись. Нет, нет, не надо, продолжай меня, пожалуйста, целовать, я хочу обратно в омут!
- Нет, не стоит отвлекаться, - сказал, сказала я и поцеловал, черт побери, поцеловала его сама. Да, вот совсем другое дело, не отпускай… Я не хочу, чтобы ты отпускал меня, я хочу продолжения… - Перезвонят, если важно… - черт побери! Ну кто там так настойчиво портит мне момент?! Звонок повторился, и я чертыхнулся уже вслух.
- Ответь, видимо, что-то случилось… - нет, ну нет… это нечестно, тебе ведь тоже совсем не хочется, чтобы я отвечал, тебе же тоже… - Ответь…
- Черт побери! Ну кому там не спится?! – выдохнул я и глянул невзначай за окно: странно, когда я проснулся, рассвет только пробивался из полумрака, а сейчас… Сколько же времени прошло? Впрочем, да, время идет иначе, когда мы вместе… Я и не замечаю его, наверное, когда мы вместе, времени тоже не существует. И, едва замолкнув, звонок повторился. – Ну почему сейчас… У меня же, черт побери, выходной… - нет, ну в самом деле, обидно до слез… Если это Боря или кто-то из ребят, я их, честное слово, живьем закопаю! Я поцеловал, поцеловала Сашу так невыносимо коротко в губы, завернулся в простынь и отправился на поиски телефона. И где я его вчера оставил? Ага, в куртке, а куртка в прихожей на полу… Бедняга, как он только не разбился… Впрочем, лучше бы он разбился! Тогда бы нам никто не помешал провести вместе этот день!
- Алло, - не глядя на потертый дисплей, строго сказал я. Из трубки послышался характерный вздох с претензией на звание то ли «томный», то ли все-таки «обеспокоенный». О, нет!
- Киса, слава Богу ты жива! – черт побери, она звонит мне редко, но всегда умудряется звонить не вовремя. Наверное, это талант. – Я уже подумала, что с тобой опять что-то случилось, - привычка растягивать звуки. Манерность во всем, черт побери. – Ты почему дверь не открываешь?
- Погоди-ка, что значит «дверь»?! – спохватился я. Смутные догадки в голове.
- Знаешь, киса, - от одного только этого обращения меня передергивает. – Я уже минут 40 стою под дверью и жму на звонок, чуть ноготь не сломала, а ты все не открываешь.
- Ты в Питере?! – нет, нет, нет, разбудите меня от этого кошмара, не может быть! Ну почему именно сейчас!?
- Ну не из Москвы же я тебе в дверь звоню, - вздохнула она на том конце. Зачем, зачем я только дал ей адрес?! Зачем она приехала?! – Открывай.
- Слушай, я… я сейчас не дома и…
- Ты что не ночуешь дома?! Ой… - этот многозначительный вздох, она, должно быть, сейчас прижимает ладонь к щеке и качает головой. – Ну так иди домой… Я что тут весь день ждать должна?
- Ну… - черт, черт, черт! Может, сказать, что я на гастролях? Где-нибудь… во Владивостоке? Нет, не могу… Все равно не могу так с ней. – Хорошо, я буду минут через 15…
- Вот и отлично, киса, жду тебя, целую, - и тут же гудки. Ну что за черт? Я вернулся в спальню, Саша курил, мне хотелось тоже, но времени слишком мало, пришлось довольствоваться дымом от его сигареты. – Прости меня, пожалуйста, мне нужно уйти…
- Что-то с группой? – поинтересовался он, когда я подошел немного ближе, коснулся губами моих губ… Черт, никуда я не хочу уходить! Я хочу остаться здесь, с тобой! Я бы хотел навсегда остаться, черт бы меня побрал…
- Да нет, мне нужно к себе домой. Там… - ну нет, я не хочу говорить ему о ней, ни за что, и тем более не хочу знакомить. – Там настоящая катастрофа, - и это не преувеличение. – Я… Я вернусь, - да, как только придумаю, как. – Скоро, часа через полтора, - сказал я, ну я, по крайней мере, постараюсь. Я поспешно оделся, подошел к нему снова и поцеловал, поцеловала в губы. Нет, нет, не хочу! Хочу быть здесь, с тобой… Но какого черта она приехала именно сейчас?! – Пока… - черт, будто прощаюсь на год, так горько… Еще один поцелуй, совсем короткий, дым через легкие, слабая улыбка и вперед. Прочь, по той же улице, к своей квартире.

ds_nevermore (Сообщество_авторов) все записи автора В колонках играет - Бах - та самая соната №4
Черт побери! Ну куда же ты, моя дорогая?.. Постой…
Впрочем, чего я еще хочу?
Ночь с любимой женщиной, ночь с моей маленькой исландской девочкой, ночь с моей собственной вдовой… Волшебная ночь, невероятная, нереальная, воплотившаяся утопия…
Утро в ее объятиях – величайшее удовольствие, не верю… До сих пор не могу поверить, что все это случилось вчера, сегодня… И ее утренние поцелуи, черт побери, что может быть слаще?
И эта проклятая ложка дегтя неизменно… Ее резкий побег. Мне вдруг показалось, что я что-то сделал не так, что я снова причинил ей боль, но, вспомнив о ее счастливой - ? – улыбке этим утром, о ее нежном шепоте, о прикосновениях, я немного успокоился. Ей определенно понравилось. Изменять мне со мной. Забавно, не правда ли, моя дорогая ледяная принцесса? Впрочем, не такая уж ты и ледяная…
Я поднялся с кровати наконец, потянулся. Все-таки чертовски хорошо дома… Божественно прекрасно с ней…
Отправился в душ, подставив лицо под прохладные капли, вода сбегала вниз по телу, почему-то напоминая снова о ней, впрочем, все в этом мире, который так тяжело оказалось покинуть, напоминает теперь о ней. И мне страшно. Ну надо же, лорд Морган, едва ли не впервые за свои чертовы 328 лет Вы соизволили чего-то бояться! Да это смешно! Или же… все-таки нет? Мой страх вполне логичен, это страх не за себя, страх за нее. Быть может, и не страх вовсе? А… предчувствие… Будто в самом деле что-то должно случиться, что-то, что разрушит… Впрочем, разрушать – это как раз моя привилегия. Или уже нет?
Откуда столько сомнений?! Почему я не могу просто довольствоваться тем, что есть?! Тем, в конце концов, что была эта волшебная ночь, тем, что я здесь, дома, тем, что я могу быть рядом с любимой женщиной? Ищу подвох. Зачем, черт побери?! Я ударил мокрой ладонью по плитке, закрыл глаза. Даже если Хельга, подумав какое-то время, предпочтет забыть то, что было между нами, даже если мне снова придется покинуть мой ласковый затерянный в сдержанно-зеленых лугах Уорикшир, я должен быть доволен! Я должен быть счастлив! А меня не покидает это проклятое тревожное чувство, что недостроенный мир казавшихся несбыточными мечтаний начинает распадаться по крупицам, как песок в старых песочных часах, осыпается медленно и мучительно, отбирает время. Но у меня же чертовски много времени! У меня целая проклятая вечность!.. А у Хельги… всего лишь жизнь… Но жизнь это же не так мало или…
У нее слабое здоровье, это очевидно. Было очевидно сразу, и как мог не придавать этому значения?! Помогать другим, черт бы их всех побрал, людям и не замечать, что единственному человеку, которого любишь, что моей прекрасной девочке тоже нужна помощь.
А что я могу сделать? Дать ей какое-нибудь зелье. Но… какое именно? Я же не знаю, что у нее болит и потом… Нужно сперва поговорить с ней.
Впрочем, я даже не знаю, как говорить с ней после того, что было между нами… С одной стороны, ее поцелуи, что куда красноречивее любых слов, с другой – ее внезапный побег, с третьей – она же не любит меня вовсе, и ни к чему тешить себя иллюзиями, надеждами, одна, точнее, вторая бурная ночь ничего не означает. Кроме того, что мы оба хотели одного и того же.
Я тряхнул мокрыми волосами, обернулся полотенцем и вернулся в комнату. Нужно еще одеться, распорядиться о завтраке… Распорядиться? Будто я хозяин своего замка, ха! Лорд Морган умер, вон его могила. А я всего лишь гость, Монтгомери Смит, не стоит забывать об этом, пожалуй. Очень дерзкий гость, черт побери, и как не стыдно было соблазнять юную вдову Морган, ай-ай-ай. Смешно. Похоже, эта странная комедия получила неожиданное продолжение. Шекспиру и не снилось: то я уговаривал свою жену убить ее мужа, то сплю с собственной вдовой. Браво! Каких еще нелепых ситуаций готовит нам чье-то больное воображение, а? Небо, как всегда, отгородилось от наших слов, не слышит, делает вид, что не слышит, не видит наших страданий.
Впрочем… не мне жаловаться! Эта ночь, как и та, в общем-то, стоит тысячи вечностей, бесконечных агоний, всех кругов ада. И плевал я на любые испытания. Лишь бы женщина, которую я люблю, моя маленькая девочка, моя прекрасная ледяная все же принцесса, улыбалась. За это – все, что угодно. Можете забрать у меня все, но оставьте ее улыбку, оставьте ее кристальные глаза, оставьте ее и позвольте сделать счастливой. Например, как этой ночью.
Старый развратник. Старый маразматик. Старый романтик.

злой__сказочник (Сообщество_авторов) все записи автора В колонках играет - Ночные снайперы - Катастрофически
- Гроза, - эхом повторил я, блаженно прикрыл глаза, позволяя, хотя на мгновение воспоминаниям одержать надо мною власть. Гроза... в ту ночь, последнюю ночь, горькую от осознания того, что это наша последняя ночь, и утром мы расстанемся навсегда. Вой ветра, оглушающие раскаты, дождевые капли, стекающие по стеклу... Прошел всего год, а кажется целая вечность. Или один день? Словно все это произошло еще только вчера... а сегодня все уже совсем по-другому, и главная преграда, разделявшая нас сломлена силой этого проклятого, ненавистного мною, чувства.
Я вытянул из пачки сигарету, подошел к окну, закурил, как-то тревожно вглядываясь в небо, затянутое темными грозовыми тучами. Сквозь запотевшее стекло город казался размытой дождем акварелью, и только изящные проблески молний были яркими и отчетливыми. И легкий серебристый призрачный дым, от моей сигареты, легко таявший в пахнущем озоном воздухе. Этот запах принес ветер в открытую форточку... Я потушил сигарету о подоконник, как-то небрежно, словно вспомнив о том, что еще очень давно обещал себе бросить курить, обернулся.
- Гроза – это просто замечательно, - заявил я, улыбнулся, и вроде бы даже искренне и не наигранно, нужно учиться снова, - последняя в этом году, - зачем-то повторил за ней, - но... не последняя в нашей жизни, - она подняла на меня свои большие темно-вишневые глаза, в которых читалось недоумение и в тоже время еще какое-то светлое и приятное чувство.
Она как-то робко отодвинула чашку в сторону, поднялась из-за стола, не отводя взгляда, хотела что-то сказать, но что-то ей мешало. Я решительно взял ее за руку и повел за собой, в прихожую, похоже, это ее удивило.
- Куда? – как-то рассеянно спросила она.
- Я хочу тебе кое-что показать, - ответил я, помог ей надеть куртку, поймав себя лишний раз на том, как приятно даже просто прикасаться к ней, чувствовать ее нежное тело под тонкой тканью рубашки. Чертовски тяжело сдерживаться, чтобы вместо того, чтобы застегнуть на ней куртку, снять ее, и эту рубашку, и все остальное...
Тяжело держать себя в руках, и мне снова вспоминается то время, после того, как мы в первый раз... Отчаянное желание, просто какое-то безумие, одержимость, когда я совершенно не мог устоять, когда... когда я еще отрицал то, что люблю ее. Отрицать очевидное... это так глупо и смешно, впрочем, всю свою жизнь я только и делаю, что совершаю нелепые и странные поступки.
Я не знаю, как меня в таком состоянии угораздило вообще сесть за руль, ведь я больше смотрел на нее, чем на дорогу, как повезло не попасть в аварию и не заблудиться. В конце-концов я все-таки остановил машину, вышел первым и галантно открыл дверцу Полине. Поразительно, в коем то веке какая-то элементарная вежливость, словно я, спустя уже очень много лет неожиданно вспомнил о том, что был воспитан в интеллигентной, черт ее дери, семье, а не в какой-то подворотне. Еще не хватало вдруг из циничной сволочи и конченого эгоиста превратиться в джентльмена. Впрочем, ради нее я готов превратиться в кого угодно, точнее, в кого она прикажет. Забавно, черт возьми...
Я взял ее за руку, отметив, что это очень приятно, просто держать ее за руку и повел дальше, туда, где разбитый асфальт сменялся грязным блеклым песком, по которому было тяжело и непривычно ступать. На краю что-то вроде смотровой площадки с гранитными периллами, которые покрывали чьи-то запечатленные краской высказывания... А сам залив, огромный, бескрайний, простиравшийся отсюда во все стороны заволакивала густая пелена тумана, и были плохо различимы вздымавшиеся ввысь неистовые волны... Залив напоминал Ладожское озеро, пусть и отдаленно, но все же... Похоже, Полина тоже заметила это и поняла, почему я привез ее сюда. Она неотрывным, каким-то отчужденным взглядом смотрела в бездну волн, и, похоже, быстро перебирала в памяти...
Я обнял ее, она в свою очередь, словно очнувшись, тряхнула мокрыми от дождя волосами, прижалась ко мне.
- Это было море, да...? – хрипло спросила она, уткнувшись лицом в рубашку у меня на груди, ставшую тоже мокрой все из-за того же дождя.
- Нет, озеро, - разве теперь это имеет значение? Впрочем, наверное, имеет... Теперь все важно, значимо, и имеет значение. Все, что касается нас, - Ладожское озеро, - можно было бы обойтись и без этого уточнения, но я подумал об этом после того, как сказал.
Небеса над заливом были темными, такими, словно вот-вот рухнут, какого-то темно-синего цвета, и в них сверкали ослепительные молнии... Дождь усиливался, и мы уже оба промокли насквозь. В какой-то момент я вдруг опомнился и подумал, что она может простудиться в этой легкой куртке. И когда я успел стать таким заботливым?... Я снял пальто, набросил его на нее, но едва ли от этого был какой-то толк. Здесь слишком холодный ветер...
- Мы еще сюда вернемся, обязательно, - пообещал я зачем-то, повел Полину обратно к машине, она не сопротивлялась, молчала, пока вдруг не задала неожиданный вопрос.
- А туда... мы когда-нибудь вернемся? – мне стало грустно и как-то неловко, я не знал, что ответить, стоит ли говорить, что этот дом, где мы провели столько времени уже не мой, да и имеет ли это значение. Можно подумать это последний дом на берегу Ладожского озера! Ведь дело вовсе не в доме, а в том, с кем...
- Конечно, - когда-нибудь вернемся. Ведь у нас все еще впереди, не правда ли. Она счастливо улыбнулась, и я подумал, что если бы не любил ее так безумно и неистово, как люблю сейчас, обязательно влюбился бы в ее улыбку... Впрочем, не только в улыбку, в эти глаза, которые просто сводят меня с ума, как и их обладательница. Поразительно! Я никогда раньше так не терял голову из-за... женщины? Нет, как-то странно и непривычно говорить о ней женщина... Я просто никогда раньше не терял голову из-за кого-то.
И я счастлив, как последний идиот, что этот кто-то именно ты. Я вообще, черт возьми, счастлив...
В салоне машины тепло, запотели стекла, и пахнет дождем... Забавно осознавать, что на улице бушует непогода, беспокойный финский залив ударяет волнами о холодные камни, такие же холодные, как дождевые капли... как капли, что стекают по ее коже. Тяжело не думать об этом, тяжело держать себя в руках...
- Ты замерзла? – и все-таки чертовски непривычно говорить о ней в женском роде, вообще непривычно, и даже не вериться до конца, что оно... мое чертово счастье сидит на соседнем сидении, промокшее до сквозь, и улыбается только одними глазами. Цвета спелой вишни... Самыми прекрасными на свете глазами.
Полина только кивнула, как-то заторможено, похоже, она думала о чем-то другом, очень далеком, и мой вопрос застал ее врасплох. Может быть о прошлом?... Или этом озере... или... как много этих или, ведь мы так мало знаем, друг о друге... а разве много нужно знать, чтобы любить, друг друга также, как любим мы? Мы... невыносимо сладкое и приятное слово.
- Иди сюда, - она послушно скинула мое мокрое пальто, свою не менее мокрую куртку и через салон перебралась ко мне на колени, обвив мою шею своими длинными изящными руками, в рукавах влажной рубашки. И под этой влажной тканью ее сводящее с ума нежное совсем детское тело... Как тяжело сдерживать себя, когда она так близко. Впрочем, зачем вообще сдерживать?
- Я тебя согрею, - прошептать, нежно касаясь, ее уха, потом длинную стройную шею, и взяв ее лицо ладонями в губы. И сдерживаться уже невозможно, остановиться уже невозможно, впрочем, с самого начала нужно было думать, что я не смогу устоять. Откинуть сидение, положив ее на мягкий плюш обивки, медленно, растягивая удовольствие расстегивать пуговицы рубашки одну за другой, но остановиться, оставив всего пару, оставить, словно на закуску, не переставая целовать ее уже горячо, страстно и она отвечала не уступая, с таким жаром, что легко можно было понять, что она тоже хочет этого, также, как хочу я. Впрочем, разве могут быть сомнения... Черт возьми, их не было уже тогда, год назад... И она тоже не хотела оставаться в долгу торопливо, холодными, только начавшими отогреваться пальцами борясь с пуговицами моего пиджака, потом рубашки, предпочитая не медлить резко, даже слегка грубо стянула их. Ее холодные, чертовски нежные, но при этом очень сильные пальцы, жесткие от струн приятно скользнули по горячей коже. Да, согреть тебя действительно в моих силах, этот черт его дери жар, внутри меня, его хватит, чтобы отопить целый квартал, и ты... только ты разжигаешь этот костер, это пламя до небес... И только ты сможешь потушить, для этого тебе будет достаточно всего лишь четырех слов. Этих же слов будет достаточно, чтобы убить меня, лучше любого из перепробованных мною способов самоубийства, вернее и эффективнее... Но ты же... никогда не скажешь мне их, правда? Как я, черт возьми, хотел бы в это верить... И в то, что теперь мы есть у друг друга, теперь и навсегда... Что это не сон, не предсмертный бред или галлюцинация, что это все происходит наяву... И теперь никто не отнимет тебя у меня, никогда. Не посмеет... Если только ты... сама не захочешь этого.
Какое-то безумие, наверное, вообще безумие думать, что теперь все будет так, но я верю в это. Какое-то безумие осознавать, что ты принадлежишь мне всецело, и я тоже, и никакие деньги, никакие преграды или люди не смеют теперь нарушить этого. Теперь – я сделал действительно правильный выбор, и, наверное, должен быть благодарен судьбе, в которую толком не верю, что она дала нам шанс... второй шанс. И я не собираюсь его упускать, я конечно дурак, но предпочитаю учиться на своих ошибках...
Слизывать дождевые капли с нежной бархатной кожи, расстегнуть последние пуговицы на ее мужской рубашке, стянуть ее, и всю оставшуюся одежду тоже. Еще совсем немного и задыхаться в этом сладком безумии... Это так безрассудно и в тоже время приятно, и не хочется задумываться ни о чем, выбросить все мысли из головы. И это пламя, сжигающее изнутри разгорается так сильно, что холод снаружи, на улице – сам факт того, что за тонированными стеклами автомобиля есть какой-то мир, кажется странным – сродни африканскому лету. Тебе уже не холодно?...
Впрочем, если ты захочешь холода, я сделаю все в моих силах... Если ты захочешь, я выполню любое твое желание, потому что теперь... Теперь? Моя жизнь принадлежит тебе... Она уже тогда принадлежала тебе, и, наверное, с самого первого момента, еще с того мгновения, когда я спустил курок, и если бы... Если бы ты только сказала мне забрать тебя с собой, или отказаться от этих чертовых денег... Нет, глупо думать о том, чего не случилось, предполагать то, что могло бы случиться... Нужно жить настоящим, не правда ли, особенно когда оно так... прекрасно.
И мы все равно вместе, потому что уже тогда даже мой выбор не имел значения, потому что так должно было быть... с самого начала.
И навсегда...
Теперь это слово имеет совсем другой смысл, гораздо лучше прежнего.

злой__сказочник (Сообщество_авторов) все записи автора В колонках играет - Иоган Себастьян Бах - Куранта из сюиты для виолончели соло c-moll
Не знаю, сколько времени было, когда я проснулась, но сквозь плотно закрытые шторы пробивались яркие солнечные лучи. Сейчас уже день... или все-таки утро? Но не сил не желания встать, выглянуть в окно или посмотреть на часы у меня не было, просто так лежать неподвижно, прижимаясь к нему, нежась в этой безмятежной сонливости. На границе реальности и сна - еще не очнувшись до конца и не провалившись в сон одновременно... А может быть это сон и все мне только приснилось? Вообще все приснилось, даже поездка в Лондон... и... нет, я ощущала тепло его тела рядом, и ощущала вполне реально. И помнила все произошедшее. Начать винить себя в чем-то, осуждать, раскаиваться... Нет, нет, нет. Что я вообще сделала плохого, что мы сделали плохо? Хотя мне есть к чему придраться, ведь я изменила своему мужу, со своим же мужем... Какой-то абсурд, черт побери. Какая нехорошая девочка... Ты совсем распустилась, Хельга, не правда ли? Может быть скоро ты вообще наконец-то перестанешь корчить из себя что-то, чем ты не являешься и...
Замолчи.
И как тебе так незаметно удается выдать свои мысли за мои? Чего ты вообще добиваешься? Впрочем нет, ты уже ничего не добиваешься, ты всего, что могла, что хотела, добилась.
Действительно...
Мне стало грустно, когда я подумала об этом, я снова вернулась из этого сладкого забытия обратно на землю, обратно к своим проблемам... Которые никто кроме меня не решит, от которых глупо прятаться или убегать. Впрочем, эти проблемы уже благополучно перешли в разряд тех, которые у ж е никто не решит.
Глупо прятаться или убегать, - поддакнул чертов голос, - особенно от того, кто всегда с тобой. И куда бы ты не побежала, я последую за тобой, потому что я только часть тебя. Как ты - часть меня.
Нет, я не хочу быть частью тебя, не хочу иметь с тобой ничего общего ты...
Отвратительна? - не так ли, и в правду. Я мерзкое чудовище, воплощение всех человеческих пороков и грехов, я холодное дыхание смерти, я... что я там еще? Много разных лестных характеристик... а ты белая и пушистая, невинная и невиновная, жертва зла, добренькая девочка. Простите, уже давно не девочка, но какое это имеет значение? Само сострадание, мать Тереза, готовая любить весь мир, готовая жертвовать собой бесконечно. А тебе еще не надоела эта роль?
Весь мир - это слишком масштабно, пожалуй все-таки можно сократить круг до двоих людей. Глупое бесполезное чувство... Что оно вообще значит, скажи мне Хельга? Я понимаю там благодарность, понимаю страсть... Да, страсть это действительно того стоит.
Замолчи. Ты можешь заткнуться хотя бы... ненадолго? Оставь меня! Исчезни!
Как с тобой стало скучно. Или ты хочешь остаться наедине с мужем? А тебе не приходило в голову, кстати, что все что пренадлежит тебе равносильно пренадлежит и мне...? А нужна ли ты будешь ему, если снимешь чертову маску, покажешь что ты вовсе не тот нежный цветочек, которым хочешь казаться? Вообще будешь ли ты кому-то нужна? Подумай над этим на досуге... Я устала от этого спора, как и от этого голоса, окончательно проснулась, с трудом разлепила свинцовые такие тяжелые веки. Мне совсем не хотелось просыпаться, но она как обычно вторглась в мои сны, в мои мысли. И так страшно осознавать, что совсем скоро она получит гораздо больше власти и возможностей... У меня так мало времени, черт побери! Слишком мало времени, чтобы насладиться этой жизнью, которая только за мгновение до взрыва показывает как она прекрасна...
- Доброе утро, - нежно прошептала я, приподнялась, заглянула в глаза Джеймсу и почувствовала себя как-то неловко. Не спал... Прикидывался спящим? Или... Этот взгляд, которым он на меня смотрел, как никто никогда раньше не смотрел, сложно было как-то охарактеризовать, он обжег меня каким-то чувством, каким решить я не смогла. Я прижалась к нему еще крепче, осторожно поцеловала его в губы, но этим все не закончилось. Ограничится коротким поцелуем, после всего, что было? Ха...
- Сколько сейчас времени? - вдруг опомнилась я, с трудом заставив себя остановиться, он неохотно отпустил меня, дотянулся до старинных карманных часов, лежавших на тумбочке.
- Семь, - констатировал он, я чертыхнулась про себя, резко, пожалуй даже слишком вырвалась из его объятий, сбросила одеяло и принялась одеваться. Мне нужно в восемь дать лекарство Инге, и вообще проведать ее... И как я могла про нее забыть? Идиотка!
Да ты вообще про все на свете забыла, - усмехнулся голос в моей голове, только подлив масла в огонь, - этой ночью...
- Прости, - пробормотала я рассеянно, совершив над собой огромное усилие, чтобы заставить говорить ему “ты”, - мне нужно к Инге... - или просто убежать? Все-таки как-то неловко, после того, что было, того на что я решилась... Но поздно об этом думать теперь, и поздно делать вид, что ничего не было. Я и не хочу делать вид, что ничего не было... мне нужно все осмыслить и принять. Мне нужно немного времени...
Но времени у меня совсем нет.

ds_nevermore (Сообщество_авторов) все записи автора В колонках играет - Ночные снайперы - Цунами
- Наверное, - кивнул я. Только сейчас, когда он спросил, вспомнил, что не ел ничего с… со вчерашнего дня, если не считать две чашки кофе. Он отпустил меня, и я вообще пожалел о том, что сказал это. Лучше голодать, но чувствовать его, лучше ничего не есть, чтобы он обнимал меня только. Хотя такими темпами ему будет нечего обнимать. Все-таки нужно есть, хотя бы иногда. Да и вообще… что? Беречь здоровье? Ну да, я хочу теперь жить дольше, потому что жить с ним…
Чего еще я о нем не знаю? Афганистан… Хочется задавать вопросы, но… ему, кажется, совсем не хочется отвечать. Да и потом… для меня – простое любопытство, а для него… Он пережил это. Он воевал, черт побери. Никогда бы не подумал, впрочем… Почему нет. Я ведь и про скрипку когда-то не знал, потом не верил… А сейчас… убедился. Зря он так все-таки, очень даже красиво получилось… Да, обожаю скрипку. И люблю теперь, когда он играет на ней.
А ведь у меня правда очень много вопросов. Например, почему он стал тем… кем стал… Слишком много вопросов, которые я никогда ему не задам, на которые он не ответит, наверное. И зачем копаться в прошлом, моем или его? Прошлое в прошлом, не стоит и думать. Когда-нибудь, кто знает, он расскажет мне сам. И я тоже что-нибудь расскажу, впрочем, мне-то нечего.
- Пойдем, - улыбнулся Саша. До чего же приятно, когда он улыбается. Кажется, уже одной его улыбки достаточно для счастья. На кухне он тут же достал из холодильника какие-то овощи, достал разделочную доску и взялся за нож. Ну нет… Мне как-то… не по себе что ли. Я тоже хочу что-то сделать. Что-то для него.
- Давайте… - вырвалось, чертыхнулся про себя, шагнул к нему и потянулся к ножу. – Давай… - нет, это чертовски непривычно называть его на «ты», впрочем, не буду же я «выкать» ему вечно, да? Да что там, так бы и «выкал», если бы он не попросил. И даже, когда попросил, не могу, сложно отучиваться. – Лучше я все сделаю сам, сама и… - только коснулся пальцами его руки, чтобы взять нож, как он нахмурился и отвел руку.
- Нет, это мы уже проходили, - возразил он. Действительно. Проходили. А я ведь старался тогда, будто это было важно. Было.
- А с чего Вы… - черт побери, опять. Дурак. Да, если здесь и есть какой-то дурак, то это определенно я. И зачем я Вам такой нужен, нужна? – С чего ты взял, что я ничему с тех пор не научился? – все-таки немного обидно, я правда хотел помочь. И не только поэтому. Да, готовить я не люблю, не умею, и я никогда не готовил даже для себя, а для любимого человека… Это ведь совсем другое дело, да? Я ведь еще тогда это понял, поэтому так старался. Хоть ничего и не получилось, но…
- Если хочешь помочь, достань тарелки, - вздохнув, сказал он и кивнул на шкафчик. Да что я в самом деле? Гружусь из-за каких-то мелочей. В конце концов, он здесь, я здесь. Это называется «вместе», слово, за которое можно все отдать. – Как запись? – спросил Саша. Вас правда это интересует? Я улыбнулся, поставил тарелки на стол. Правда такое чувство, что я дома. Так не было ни в моей пустой квартире так неподалеку отсюда, ни тем более в Москве у матери…
- Отлично, думаю, это вообще самая лучшая запись, которая только была у меня в жизни, - сказал я, присаживаясь за стол. – А зна…ешь, почему? – нет, не могу не улыбаться. Счастье, удивительно. Но самое настоящее счастье – это здесь, с ним, сейчас, утром или вчера, когда угодно, главное – с ним. И зачем запрещал себе любить его? Любовь – это счастье, да, теперь-то я знаю.
- Догадываюсь, – он уже перемешивал салат – если, конечно, это был салат – в миске и, обернувшись, улыбнулся мне. И правда. Кто бы не догадался. Потому что я с Вами, с тобой. И ты со мной.
- Саша… - задумчиво произнес я, когда он наконец сел рядом. Глупость, конечно, очередная глупость, но важно сказать. Важно говорить все. Иначе… стена непонимания, недоразумений… Нет, нет, не допущу. – Спасибо… тебе…
- За что? – удивился? Да, наверное, я и сам удивляюсь, с каких это пор стал так много говорить о том, что чувствую, о том, о чем и думать боялся.
- За все, - пожал я плечами, положил руку на его ладонь. – За то, что… ты есть. За то, что ты есть у меня, - за то, что теперь я могу называть себя счастливым человеком. Эту фразу все-таки про себя, сказано и так много, да и без слов, я думаю, понятно, что я люблю Вас, тебя, чертовски, безумно, невероятно… Хотя… и самому хочется слушать все эти слова. А еще просто его голос. И дыхание. Биение сердца. Мелочи, чертовски важные мелочи. Никогда не думал, что такое случится, что случится со мной… Я же и не мечтал никогда, я не знал, что значит любить, а теперь… каждый вдох пропитан словом «люблю», и весь мир изменился, будто бы перевернулся наконец с головы обратно на ноги, и теперь этот вечный питерский дождь, капли, стекающие по стеклу вниз, оставляющие серебряные след, и лужи на дорогах как разлитая ртуть, все кажется прекраснее. Смешно. Будто я только начал жить, хотя думал, что вот-вот закончу. И закончил бы. Да, если бы мы не встретились вчера – случайно или все-таки так было предначертано? – я бы закончил жизнь. Или холодные воды обводного канала, или медленная смерть, жизнь тела без души… Мрачные перспективы, да и к чему думать об этом сейчас? Он же здесь, и никуда не отпущу, никому не отдам и…
- Кто-то здесь есть хотел, - напомнил он, глядя на меня. Да, точно, с этими сентиментальными мыслями я вообще забылся, где я и что должен делать. Отпустил, отпустила его руку. Черт, будто похолодало. Я взялся наконец за вилку, и где-то через полчаса по чашкам Саша разлил горячий чай. Белесый пар, так похожий на дым от сигарет, поднимался все выше, а я грел руки, обнимая ладонями чашку.
- Спасибо, - повторил я снова, на этот раз за ужин, за чай, за этот, черт побери, взгляд его глаз цвета поднебесья…
- Тебе не кажется, что ты слишком часто повторяешь это слово? – усмехнулся он, я только улыбнулся в ответ. Нет, это невыносимо приятное чувство – дом. Но я ведь даже не живу здесь, я просто прихожу сюда, просто прихожу к нему, второй раз. А кажется, что эта вот кухня, небольшая, даже тесная, наверное, вроде обыкновенная, этот тусклый желтоватый свет от лампочки, это окно, за которым темнеет вечер, за которым снова начинается дождь, за которым капли летят вниз, в бездну длиной в шесть этажей, и разбиваются о темный и без того мокрый асфальт, две чашки чая и он напротив… Может, это и есть то, что подразумевают люди под теплым словом «дом»?
Можно просто молчать и смотреть ему в глаза. Любоваться? Может и так. Просто… между нами связь куда крепче любых канатов, веревок, куда крепче оков, крепче всего… Странно, но так приятно все же. И…
Раскат грома за окном прервал мои мысли, и я невольно обернулся к окну. Яркая вспышка молнии, на мгновение рассекшая темное небо пополам, дрожащее от резкого порыва ветра тонкое оконное стекло, еще раскат, снова молния… Да, гроза здесь, в Петербурге, совершенно особенная… У нее свой характер, свой манера…
- Гроза… - констатировал я и улыбнулся, сделав один глоток из кружки. – Наверное, последняя в этом году… А помните, там… тогда… - да, та ночь, которая могла стать последней, которая была бы последней, если бы не наша вчерашняя встреча. Не иначе, как чудо…

ds_nevermore (Сообщество_авторов) все записи автора В колонках играет - Бах - хентайная соната №4
- То есть… - нет, было бы величайшей глупостью с моей стороны задать этот вопрос: «То есть ты согласна прям сейчас отдаться мне, моя дорогая?». Старый идиот, стала бы она медлить, если бы была не согласна. Черт побери, Хельга, ты ведь знаешь, на что идешь, мы оба знаем. Только почему?.. Впрочем, какая разница! В конце концов моя маленькая исландская девочка тоже человек, а людям свойственно порой желать… удовольствий. Тем более, что она хранила мне верность – без сомнения – на протяжении этого чертового года… Что же, моя дорогая, я не разочарую. И эту ночь ты запомнишь не хуже предыдущей, только надеюсь, что будешь вспоминать не с ненавистью, как, должно быть, вспоминала прошлую, а… иначе. Я буду, черт побери, нежен. Все ради тебя, моя дорогая. Ей-Богу, скажи ты мне это гадкое «нет», я бы тут же остановился, я бы даже помог тебе одеться снова, но ты сама… Сама, моя дорогая, хочешь этого. Боюсь, что не так сильно, как хочу я, но все же хочешь… И нет ни одной причины, способной теперь помешать мне. Ах, простите, помешать нам. Какое важное и приятное уточнение.
- Я люблю тебя, Хельга… - прошептал на ухо, водил ладонью по прохладной ее коже, а сам сгорал, черт побери, от желания прямо сейчас, тут же… - Я хочу, чтобы ты помнила об этом, что бы ни случилось… - что бы ни случилось? Что за предупреждение? Предупреждать, раз уж на то пошло, нужно было в тот раз, а сейчас… сейчас нужно как можно дольше продлить это томительное ожидание… Но, черт побери, я хочу ее немедленно. Не могу, нет… Нет, моя дорогая, сегодня все будет немного по-другому, так, чтобы ты успела насладиться каждым мгновением. Неторопливо, будто хотел немного поддразнить, снять с нее все оставшееся и самозабвенно покрывать все ее тело поцелуями, не пропустить ни дюйма, было бы очень обидно обделить вниманием хоть клеточку этой бледной нежной кожи, снова и снова возвращаться к губам, довести ее до тихого стона одними ласками и, черт побери, сбросить одежду и с себя. Немного подождать, чтобы сладкая мука предвкушения, чтобы одна только она, свела нас обоих с ума наконец, поцеловать снова и в полной мере почувствовать ее ответ, настоящий, прижать ее к себе, когда она так послушно подается навстречу, а потом взять ее, овладеть ею и наладиться ее новым стоном, тихим, чтобы не разбудить кого-нибудь. Моя Хельга, моя, черт побери, по-настоящему моя. Она настойчиво обхватила мои плечи тонкими руками, требуя продолжения. Нет, моя дорогая, не так быстро, впереди вся ночь, нам не нужно торопиться. Приподнявшись на локтях, отстраниться совсем немного, чтобы снова сблизиться. И заставлять ее задыхаться от моих чертовых ласк, от моей проклятой страсти, начинать медленно, растягивать это невыносимое удовольствие. Наслаждение волнами, и, черт побери, она в самом деле моя, она отзывалась всем телом на каждое движение, и я хотел только забыться в этой нежности, смешанной со страстью, в этом диком танце пламени и льда, в этом единении с женщиной, которую люблю больше, чем возможно любить. Она отдавалась мне, вся, целиком была моей, только моей, и весь мир исчез, весь чертов мир рухнул, перестал существовать, потому что остались только мы, только ночь, только моя бесконечная проклятая любовь, которой хватит и на нас обоих. Предаваться страсти, забываться наконец в ней, тонуть, задыхаться тоже. Казалось, и впрямь не хватает воздуха, и вместо того, чтобы ловить его ртом, снова и снова целовать ее, продолжая наслаждаться ее прекрасным телом, позволяя ей насладиться этим блаженством, ее тонкие пальцы скользили по моей спине, порой впиваясь в кожу ногтями, заводили меня еще больше. Впрочем, куда уж больше. Не знаю, сколько прошло времени, не замечал его вовсе, будто даже время перестало идти, остановило свой бег, чтобы лишний раз продлить мгновения нашей близости. Моя Хельга… Моя, наконец, моя… Никогда не была моей, разве что телом, но сейчас… Когда она желала меня так же сильно, как я желал ее, когда отвечала, когда всем своим существом принадлежала мне… Набегавшие волны блаженства, и последняя волна, самая острая, цунами, сметавшая все на своем пути, захватила нас обоих и, заставив мою, мою, мою Хельгу простонать в последний раз за эту нашу безумную ночь, сотканную из одних лишь наслаждений, отступила, уступив место вселенской усталости…
- Я люблю тебя… - прошептал ей на ухо, прикасаясь дыханием, крепко обнял, прижал к себе и закрыл глаза. Сколько там осталось до рассвета? Может быть, тебе удастся хоть немного поспать, моя дорогая… Сейчас и твоя бессонница бессильна. Она почти сразу уснула, бедняжка, и впрямь очень устала… Спи спокойно, моя дорогая, я буду рядом, я не уйду как в прошлый раз, я буду охранять твой сон. Спокойной ночи, моя дорогая вдова... Приятных снов.

злой__сказочник (Сообщество_авторов) все записи автора В колонках играет - И. С. Бах - Сюита для виолончели № 2 Ре минор: Прелюдия
Нет - одно слово, состоящее всего лишь из трех букв. Короткое как выстрел, как вспышка молнии, на одном выдохе, ведь так просто произнести его в слух. Чего тебе стоит? И все закончится легко, просто и... Ничего не будет того, что было тогда, того что ты отчаянно старалась забывать, но при этом почему-то хотела помнить. Разве можно так легко вырвать из памяти ту грозовую ночь, тот сильный ливень, и все...что тогда произошло. Под этим тревожным грозовым небом, среди памятников и надгробий, среди спокойствия и забвения. Разве это удалось тебе? Едва ли... и ты снова дашь произойти чему-то, что снова будет тревожить твою память. Дашь или... произнесешь это волшебное слово?
Черт побери, как я устала от этой бессмысленной борьбы с собой, бесконечных споров, затянувшегося противостояния в котором нет победителей и проигравших. И все что ты можешь тихо изводить меня... и все что я могу, тихо изводить тебя, заставлять чувствовать раскаяние или стыд, угрызение совести за поступки, которые ты пытаешься свалить на меня. За руку с завязанными глазами подводить тебя к краю бездны, снимать шелковую повязку и толкать вниз, но удерживать за руку, давать насладиться ощущением конца, полного бесконтрольного безумия. Напоминать тебе о сладком запахе смерти, ведь ты хорошо знакома с ним, познакомилась за свою не долгую жизнь, которая также не долго продлится, прежде, чем все закончится. Смерть пахнет водяными лилиями и ладаном... Смерть это дверь в другой мир, дверь, которую ты открывала стольким... И об этом я тоже должна напоминать тебе, чтобы ты не забывала не на мгновение о своем истинном естестве. Хорошая добрая замечательная девочка - маска невинности и незащищенности, которую ты носишь, чтобы не выдать себя... Тебе легко удается внушить окружающим что ты беззащитная, искренняя, робкая, что ты невинная жертва чужих страстей и пороков, обстоятельств... Но зачем ты обманываешь саму себя, хотя бы самой себе признайся, что все твои светлые порывы - только игра. Только фальшивая упаковка, под которой таится что-то мерзкое, отвратительное... Скользкая холодная змея, древнее чудовище, языческое божество, несущее смерть и раздор. Уничтожающая все окружающее ее, выжигающая и превращающая в пустыню прекрасные сады, вырывающая сердца тех, кто купился на этот обман и поверил... в твою святость. Ты никогда не думала о том, что это гораздо отвратительнее и страшнее чем просто принять то, кто ты есть и перестать бежать от этого? Признаться всему миру наконец-то - я дрянь, и быть хотя бы искренной... Ты ненавидишь меня за то, что я не отрицаю того, кто я есть, за то, что мне хватает на это смелость? Глупая девчонка, ты ведь могла принять меня, могла не отрекаться от меня и все было бы по-другому... И не было бы нашей сделки... Но ты избрала этот путь, и ты сама понесешь наказание за свои ошибки.
Ты сама избрала эту судьбу.
Не так, ли? Невинная мученица, которая никому не хотела причинить зла, никому не хотела смерти, боли, но тем не менее несет их каждому, кто становится ей близок. Случайная жертва, которая только и может что боятся того, что должно случиться, корчить этот суеверный страх, это смущение, когда на самом деле отчаянно желает чтобы это проклятое слово “нет” и не существовало вовсе? Когда на самом деле отчаянно желает только одного - чтобы он не останавливался...?
Замолчи, черт побери... Не смей лезть в мою жизнь, исчезни, хотя бы пока не наступит время расплаты, оставь меня в покое!
Оставить в покое? Какое забавное словосочетание, может быть ты лучше скажешь его своему супругу, который собирается сделать с тобой что-то... что должно совсем не понравиться праведной белой и пушистой девочке. А не мне, когда я всего лишь... пытаюсь достучаться до тебя и открыть тебе глаза на правду, которую ты отрицаешь, вместе с нашим родством... Я только часть тебя, тебе не избавится от меня, не вырвать. Просто признай это... признай то, что вся твоя доброта и невинность всего лишь фальш. Вместо того чтобы сейчас кусать губы и боятся того, что должно произойти, покажи, что в этом тихом омуте, которым ты хочешь казаться, водятся такие адские твари, которые запросто сами разорвут кого угодно неистовой страстью, изранят острыми когтями и...клыками.
Заткнись.
Рано или поздно это случиться, и ты знала это, когда шла на сделку. Что же... Я хоть и отвратительная мерзость, чудовище, монстр, но всегда держу свое слово. Ты просила у меня месяц? - впрочем, уже немного меньше - так играй и дальше, пока он не закончится. Бедная не в чем не виноватая Хельга, которая всего боится, которая не может за себя постоять, которая даже слово “нет” боится сказать... Боишься, я не буду выдавать того, что не хочешь его говорить.
Замолчи. Убирайся прочь из моей головы... Оставь меня в покое! У меня месяц...
У тебя месяц. Наслаждайся.
Проклятый смех в моей голове... проклятый голос! Проклятая сделка... Но что я еще могла сделать, чтобы вернуть его, был ли у меня другой выбор? Ведь я так хотела этого, хотела невозможного...
- Я не скажу вам этого, - совсем тихо прошептала я.

злой__сказочник (Сообщество_авторов) все записи автора В колонках играет - OST - Богиня (Игорь Вдовин)
- Зачем... - как-то непроизвольно вырвалось у меня, но я тут же отругал себя за это. Нехотя отпустил ее.
Наиглупейший вопрос, черт возьми. - Знаешь, я не очень хорошо играю, - и мне что, жалко что ли? Ну какая разница, доказать и убедиться в том что я не только никудышный человек, киллер и далее по списку, но и музыкант тоже. Не очень хорошо? Ха-ха, точнее было бы сказать просто отвратительно... хотя? Какое это имеет значение, если она меня об этом попросила?
- Пожалуйста, - слегка капризно повторила она, села на наконец-то застеленную кровать, вопросительно смотря на инструмент, лежавший поверх незакрытого чехла. Впрочем, почему нет? Правда, проблема в том, чтобы найти целиком хотя бы одну произведение, все страницы перепутаны, а моего геройства не хватило на то, чтобы разложить их по порядку. Пока я тщетно искал второй лист какой-то пьесы Моцарта, Полина все также ожидавшая от меня чего-то, спросила.
- Саша, а кто этот человек? - про Андрея? Про кого же еще.
- Мой... армейский товарищ, - я наконец-то отыскал этот проклятый второй лист, и был очень рад этой маленькой победе, - мы служили вместе в Афганистане, - зачем-то уточнил. Какое это имеет значение?
- Вы... - растерянно начала она, но я ее прервал.
- Пожалуйста, говори мне “ты”, - попросил я. И почему это имеет такое значение, не знаю... Но это вы - как-то холодно и официально. И это наоборот подливает масла в огонь? Нет, скорее напоминает мне о том, насколько я ее старше. Да, кстати стоило бы подумать об этом, о том, что я еще ко всем своим достоинствам уже чертовски стар, и у меня вообще скоро начнется - или уже начался? - кризис среднего возраста. Никогда не забивал себе голову этой ерундой.
- Ты... служил в Афганистане? - спросила она, оторвав меня от этих бредовых мыслей. Впрочем, когда мои мысли были особенно умными и осмысленными? Может быть, до встречи с ней? Нет, вряд ли, хотя после этой встречи я и во все думать разучился, и растерял все последние останки своей адекватности. Зато я научился многому другому... допустим... любить. Заботиться о ком-то, думать о ком-то, кроме себя. Уже достижение, не так ли?
- Было дело, - отмахнулся я, мне не хотелось об этом говорить, вообще не хотелось говорить о прошлом. Я достал скрипку из чехла, снова подкрутил смычок. Как на экзамене в музыкальном училище, ха-ха. Правда играть тогда нужно было произведение куда посложнее этой пьесы, и вместо любимой женщины меня слушало жюри из старых агрессивно настроенных теток, хотя там были и мужчины. Вроде бы директор училища, и кажется преподаватель по сольфеджио... Да какая к черту разница? Я уже не помню. И не хочу помнить, и вообще хочу обо всем забыть, пока она так смотрит на меня... И даже все эти чертовы ноты, которые приходится вспоминать. А на самом деле вовсе не так уж плохо я и играю, годы, потраченные на это не пролетели зря, хотя... все эти годы стоили того, чтобы однажды когда-нибудь, спустя двадцать лет сыграть любимому человеку.
Когда я закончил играть, бережно положил скрипку обратно в чехол и следом, снова ослабленный смычок, Полина все еще сидела с каким-то растерянным, но очень счастливым видом. Я сел на кровать рядом, обнял ее и поцеловал в шею, вдохнув запах коротких слегка мокрых из-за дождя, непрерывно шедшего на улице, волос. Какая к чертям собачьим музыка, рядом с ней, какое к черту прошлое... Разве что-то важно, когда можно просто так обнимать ее, не отдавать никому, никуда не отпускать, хотя она и не хочет уйти. Не сомневаться не в чем уже, не считать себя виноватым, не оправдываться перед собой. Просто любить... Наслаждаться мгновением светлой тишины. Просто не задумываться и не помнить уже не о чем... Нет, о чем-то я все-таки вспомнил, чертыхнулся про себя и заставил себя отстраниться, по-прежнему обнимая ее.
- Я дурак, - пробормотал я в слух, ха-ха, признал наконец-то. Впрочем, я и раньше этого не отрицал, еще год назад... И может быть раньше? Год назад понял окончательно и бесповоротно. Но, тем не менее, от этого мне легче не стало. Заботливый дурак, - ты, наверное, хочешь есть?

ds_nevermore (Сообщество_авторов) все записи автора В колонках играет - Ночные снайперы - Цунами
Как он сказал? Невеста?.. Я? Невеста? Ваша невеста?
Почему-то от одного этого слова губы растягиваются в счастливой улыбке. Глупо, наверное. Обычное слово. Да и вполне привычное, если вспомнить, что когда-то меня называл так другой человек… Но, черт побери, сейчас, когда так представляет меня Саша… Не знаю. Почему-то хочется улыбаться, почему-то…
Да потому что люблю. Все просто. Все куда проще, чем может казаться. И возвращаться сюда, в квартиру, в которой вообще появился всего-то во второй раз в жизни, возвращаться как к себе домой, вкладывать в это слово «дом» совсем другой смысл, да и вообще замечать, как слова меняют значение от этого «люблю». И «никогда», «навсегда», казавшиеся такими страшными, сейчас значат совсем другое. «Никогда не увидимся» превратилось в «никогда не расстанемся», «навсегда разбежимся» - в «навсегда останемся». И к этим словам еще слово «вместе». Самое теплое.
Мда. Ну и долго ты, Пашенька, будешь стоять в прихожей и тупо пялиться на него?! Налюбуешься еще. Невеста.
- А Вы, я вижу, не скучали? – что за странная насмешка? Чего это я добиваюсь? Впрочем, да, именно того и добиваюсь.
- Издеваешься? – спросил он, притянув меня к себе, его руки на моей спине, его губы целуют мои. Забыться… Просто забыться, да, почему бы и нет. Прямо сейчас? А что мешает? Его гость ушел и… Как он там сказал? «У нас гости»? У нас… Тепло от этого «мы», которое там боялся и представить себе. Приятно. Целуйте, целуйте, не останавливайтесь. Знаете, как я соскучился по Вас? Нет, ну правда, вроде бы расстались только утром, а я без Вас не могу. И этот поцелуй, как будто не виделись еще год, еще тысячу лет, и мое возвращение к Вам домой, как будто я возвращался, возвращалась сюда каждый день после репетиций, будто всегда так было и будет всегда. И будет ведь.
Эй, постойте, что Вы делаете?.. Его ладони, теплые, чертовски приятные, уже оказались под тонкой тканью моей рубашки, так, черт побери, нежно по коже. Ну что Вы, прямо здесь и сейчас? Я вовсе не против, только… только что? Оторваться всего на мгновение, чтобы посмотреть ему в глаза, в его глазах мое отражение, никогда не замечал всех этих обычных вещей. Или наоборот, необычных? Снова слиться в поцелуе, поймать себя на мысли, что и этого мало, что хочется, да, в конце концов, пора быть честным с самим собой, хочется большего, хочется дать ему больше, хочется отдать все.
- Постойте… - заставить все-таки себя остановиться, ну и его заодно. Взять за руку – одно это уже стоит всего, что пришлось пережить, просто держать его за руку – и что? И просто пойти в комнату. Чтобы… поговорить. Да, поговорить, в конце концов, кто этот человек? И что это значит «сослуживец»?.. Какое-то странное слово, по которому никак не понять. Кто такой этот Андрей, впрочем, и до «сослуживцев», и до каких бы то ни было других гостей мне нет никакого дела! Я хочу тонуть в его глазах, хочется чувствовать его каждое мгновение своей жизни…
Ничего себе. Он что убирался? Нет, в самом деле убирался? Подвиг! Награда? Конечно, еще один поцелуй. Ну это пока так, аванс всего лишь. Все же нужно держать себя в руках. Впрочем, зачем? Я люблю его, он любит меня. Черт, как же это хорошо! Счастье. Тоже простое слово. Всего 7 букв. Никогда не верил, что так бывает. Но вот оно, доказательство, обнимает меня, смотрит на меня, целует нежно уже в шею. Закрыть глаза, забыться, отдаться. Разумеется. Только чуть-чуть позже. Заметил скрипку. Волшебный инструмент. Не ревнуй, гитара, ты всегда будешь моей подругой, лучшей. Но скрипка…
- Саша… - на выдохе, черт побери, и не подумаешь ведь, что так пытаюсь его остановить. Ну еще немного и правда остановлю. Как же это невыносимо приятно – прикосновения любимого мужчины, самого любимого человека на свете. Черт побери, ну почему Вы такой… В общем, Вы. Не могу Вам сопротивляться. Не хочу. Хочу продлевать каждый миг с Вами. Хочу, черт побери. Только хочу еще кое-что. – Ну постойте… - удалось все-таки немного отстраниться. Нет, нет, только не подумайте, что я не хочу, что я против, что я… дело не в этом. – Саша… - определенно очень нравится шептать его имя вот так, коснуться еще раз губами его губ, совсем легко, едва ли задержавшись, и снова посмотреть в глаза. – Сыграйте мне, пожалуйста, на скрипке.

ds_nevermore (Сообщество_авторов) все записи автора В колонках играет - Бах - хентайная соната №4
Не послышалось? Нет, вряд ли. Кто бы это мог быть? Может, полоумная сестра моей дорогой Хельги решилась убить меня? Раз так, я готов. Я здесь. Впрочем, не могла она подождать что ли? Пока я нужен Хельге, я не могу умереть. Да и после смогу вряд ли, тяжелая судьба бессмертного человека. И почему Вилли не тяготится этой проклятой вечностью? Вилли? Быть может, это Вилли? Что если Хельге стало плохо и… Я резко – в моем ли возрасте, ха-ха - поднялся с постели, набросив темный халат – эта дурацкая привычка, оставшаяся от лорда Моргана – и подошел к двери, повернул ручку.
- Хельга? – сказать что я был удивлен, увидев ее на пороге, ничего не сказать, она буквально влетела в спальню, едва не сбив меня с ног, внимательно на меня посмотрела и выдохнула.
- Сэр, я так испугалась… за Вас… - за меня? Может, это все-таки и есть сон, я заснул, и мне снится Хельга, как обычно. Да, наверное, так, иначе как это объяснить? Я закрыл дверь, вздохнул и усадил ее на свою кровать. – Что случилось, моя дорогая? Ты выглядишь… - божественно, пленительно как всегда… Ты искушаешь меня, приходя среди ночи в мою спальню… Ты чертовски меня заводишь, детка. - …напуганной…
- Дурной сон, - ответила она как-то неуверенно. Сон? Едва ли, моя дорогая. Ты что-то скрываешь, и мне это очень не нравится, впрочем, не мне тебя судить, но все-таки… В чем же причина? Я носом чую какой-то подвох, какую-то тайну, что-то… страшное? Да, старый маразматик, теперь ты стал еще и старым параноиком, что дальше? Старый шизофреник? Очень смешно.
- Все в порядке, моя дорогая, - моя первая ошибка – я позволил себе сесть рядом. – Это ведь был всего лишь сон, - нет, дело явно не в этом, надеюсь, у меня еще есть время – ха, целая вечность – чтобы узнать настоящую причину твоего беспокойства. – Все позади, я… я с тобой, - едва ли эти слова могли ее утешить, я приобнял ее за плечи, прижал к себе, погладил по волосам. Моя вторая ошибка – касаться ее и вовсе нельзя, это под запретом, знаю ведь, что сорвусь, просто не смогу сдержаться. И все так располагает. Ночь, спальня, моя чертовски удобная широкая кровать. Это, наверное, понравится ей куда больше, чем покрытая мхом стена склепа и мокрая от дождя кладбищенская земля. Впрочем, что значит «понравится»? Будто все уже решено, будто я в самом деле не смогу… оставаться равнодушным? Дураку понятно, что не смогу! Старый идиот!
- Сэр, я… - похоже, испугалась она и впрямь не на шутку, потому что в следующий же момент обняла меня так неожиданно и крепко, что мы вместе упали на кровать, и, кажется, она заплакала. Не понял. Что же могло так напугать ее? Что-то, связанное со мной? Но она же никогда… Может, пора уже забыть это гадкое слово «никогда»? И отдаться во второй раз так всецело во власть своим желаниям? Может, все это и правда только сон, а если это мне снится, так какого черта я не решаюсь?
- Хельга, я с тобой, тебе нечего бояться… - браво, Джеймс, или все-таки Монти, да какая разница?! В любом случае браво! И я говорю, что ей нечего бояться, когда сам сгораю от желания, когда раздеваю ее взглядом, как раньше, когда больше всего хочу сейчас сорвать с нее это темное платье и… Да, нечего, моя дорогая, кроме меня самого. Уходи, Хельга, пока не поздно, уходи… Второго раза ты мне не простишь…
- Не оставляйте меня… - совсем тихо, почти беззвучно, продолжая обнимать, буквально лежа на мне. А почему нет?! В конце концов, она сама пришла. Мда, точно так же успокаивал себя в тот раз. Но… Черт побери, она же искала меня, она меня поцеловала, она позвала меня домой… И сейчас она…
- Не оставлю, - пообещал я, прямо как свадебные клятвы. «… и в болезни, и в здравии, и в горе, и в радости, пока смерть…» Нет, сейчас не время думать о смерти. Сейчас время подумать о любви. Я взял ее лицо, ее прекрасное лицо за подбородок и притянул к себе, коснулся губами – моя третья ошибка, сначала легко, едва ли целуя, будто пробуя на вкус, потом по-настоящему, страстно, горячо. Все-таки боялся ее сжечь, не имел права. Оторвался от ее губ, перевернул ее хрупкое, худое, чертовски возбуждающее тело на лопатки, прижал ее к простыням, заглянул ей в глаза. Черт побери, черт побери… И как тут устоять. Я устал считать свои собственные ошибки, которыми только подпитывалось это страстное желание обладать ею.
Поцеловал ее снова, еще дольше, жарче, мысли уже путались, а я подумал, что это все-таки очень забавно целовать собственную вдову. Опустился губами ниже к шее, не встретив никакого сопротивления с ее стороны, расстегнул всего одну пуговицу на ее платье, тут же захотелось расстегнуть вторую. Как говорили некогда в Персии: «Кто думает, что погасит свои желания, удовлетворив их, тот похож на безумца, который стремится погасить пожар соломой». Вот и безумец, моя дорогая, и тебе это известно.
- Скажи мне… нет… - просил я, опускался ниже, к ключицам, касался губами кожи, расстегивал пуговицы. – Скажи мне нет, моя дорогая, я тут же остановлюсь… - старый развратник, и тут же в губы, чтобы только отстрочить это «нет», которое, без сомнения, она произнесет своими, черт побери, сладкими устами, которыми так хочется наслаждаться бесконечно. Сейчас даже слово «бесконечность» имеет иной смысл, да, я бы хотел бесконечности этой ночи, как и той ночи хотел, черт побери… - Скажи мне нет… скажи, Хельга… - ее имя ей шепотом на ухо, покусывая мочку ее уха. Сорвать бы с нее это чертово платье и уже… Нет, я буду… нежным, моя дорогая, сегодня я буду нежным… или не буду вовсе, если ты скажешь. – Скажи мне нет, и я отпущу тебя в тот же миг… - едва ли она поверила этим словам, когда я ласкал ее поцелуями, прикосновениями, когда моя рука скользнула вверх по ее стройной ножке, задирая подол. – Скажи мне нет, - продолжал шептать этот глупый призыв между поцелуями. Взять ее сейчас… здесь и сейчас… этой ночью… но разве я имею право?.. Разве имел тогда? Ха. Глупо думать о каких-то там правах, когда она лежит передо мной, когда молчаливо закусывает губу, когда я так медленно, постепенно раздеваю ее, когда покрываю ее прекрасное тело поцелуями, когда едва держусь, чтобы не сделать все быстрее, жарче, чтобы не взять ее, не дождавшись разрешения… Я был бы готов ждать целую вечность, но ты же сама пришла, моя дорогая… - Скажи же, Хельга, скажи мне это горькое нет… И мы сделаем вид, что сейчас ничего не происходит, ты просто уйдешь в свою комнату, оставишь своего… - мужа? - …гостя, а утром мы будем пить чай и говорить о погоде, и я не напомню тебе об этих поцелуях ни жестом, ни словом, ни взглядом… - снова к губам, будто бы нет ничего важнее ее поцелуя, она отвечала, без сомнения, отвечала, как-то слабо, растерянно… - Ты же знаешь, моя дорогая, одно твое слово… Так произнеси его… Или же… - нет, мне не показалось, она в самом деле отвечала и теперь отвечала куда увереннее, ее руки обхватили мои плечи. Как можно держать себя в руках? К тому же куда приятнее держать в руках ее… И к тому же здесь, в спальне, которую мы еще тогда, в день свадьбы, должны были разделить, разве нет?.. Здесь на шелковых простынях, в сумраке темной ночи за окном, когда через занавески пробирается лишь тонкая полоска слабого призрачного света луны… Да, именно здесь и сейчас… Моя дорогая вдова, я так страстно желаю овладеть тобой…
Еще один поцелуй, да, детка, ты в самом деле целуешь меня… И, кажется, тебе это даже нравится, да? Но хочешь ли ты большего? Хочешь ли ты близости? Хочешь ли ты, так же, как и я избавиться от этой чертовой одежды, которая только мешает, и с головой окунуться в пучину страсти, утолить это вожделение хоть на какое-то время, забыться в омуте… любви?
- Скажи мне нет, - почти просил ее об этом, зная себя, зная, что еще немного и назад пути не будет. Снял с нее наконец платье. Дело за малым. Белье… Ее плечи вздрагивали от моих поцелуев, а ее пальцы сжимали легкую ткань моего халата… Я опускался все ниже и ниже, было бы очень обидно обойти вниманием хоть какой-то участок ее чертовски нежной кожи, скользнул пальцами под тонкую ткань, но остановился, чтобы посмотреть ей в глаза в этом волшебном, мистическом сумраке. Черт побери, я дам тебе последнюю возможность спастись от моей чертовой любви. Самую последнюю. – Скажи мне нет…

злой__сказочник (Сообщество_авторов) все записи автора В колонках играет - Xandria - Snow-White
Как только за ней закрылась дверь я сразу же пожалел о том, что вообще куда-то отпустил ее. Глупость... действительно, но идти против этого чувства еще большая глупость. Не отпускать никуда больше, запереть дома, спрятаться в собственном маленьком мире, кажется все-таки неправильно. Эгоцентризм на двоих, вот так, если можно так выразиться. Нет, то, что мы обрели друг друга, снова после... этого проклятого, года не значит, что нужно отрекаться от остальной жизни... или? Значит? Нет, у нее есть музыка, у нее есть смысл, который не менее важен, чем любовь, возможно, и я не имею права, не хочу лишать ее этого. Это у меня не осталось ничего... а было что-то? Пустая никчемная жизнь. О которой лучше не думать, о которой лучше не вспоминать. Отчаянно стараясь выбросить из головы все мысли об этом я отыскал остатки одежды, “служебный” когда-то пистолет, с которым предпочитал не расставаться, убрал его во внутренний карман пиджака. И что за глупая паранойя в своей собственной квартире, за закрытой дверью? Дурные привычки, приветы из прошлого, пожалуй, даже так. И снова это прошлое, которое стоит перечеркнуть, выбросить из жизни, потому что оно ничего не значит, и лучше его не было бы... но тогда получается что? Зря прожитые двадцать лет собственной жизни? Значит так, потому что все, что было до, было зря... И я не хочу об этом думать, пора бы наконец-то забыть.
Великий подвиг - навести порядок в этой квартире, и не знал что я способен на такие геройства. В завершение собрать ноты, правда, рассортировывать их по порядку у меня уже сил не хватило, пусть лежат так, главное, что хотя бы в одном месте, а не в свободном полете по комнате. А времени всего-то... Черт, и где же она?! Неужели она не вернется... Неужели!? Нет, успокойся старый дурак, куда она денется теперь?
Чтобы отвлечься от борьбы с собой, я аккуратно достал из чехла смычок и баночку канифоли, задумчиво вдохнул этот знакомый с детства запах. Канифоль похожа на янтарь, тот, который выносит море на берег, переливающийся в лучах солнца... Может быть послать все к черту и рвануть куда-нибудь на море, туда где оно близко, и не такое холодное, как неприветливый Финский залив. Возможно. Но теперь я отвечаю не только за свою жизнь, свои желания, но и... Без нее мне не нужно никакое море. Ничего не нужно. Подкрутить расслабленный смычок, достать следом скрипку. Глупо противостоять себе и утверждать, что ненавидишь музыку, когда отдал этому - ровно? действительно - пол жизни. Но начать играть с листа мне так и не дали - кто-то позвонил в дверь -кто-то?, можно подумать я не знаю кто, я поспешно положил инструмент на место и быстро, пожалуй даже слишком, отправился к двери. Ждал... так долго, так чертовски много времени прошло...
Но меня постигло разочарование - на пороге стоял какой-то малознакомый мне человек, тем не менее почему-то казавшийся очень знакомым. И где я только мог его видеть!? Напрягать и без того измученную память... нет, спасибо, пусть лучше сам объяснит.
- Чем обязан? - достаточно даже грубо поинтересовался я. Человек нахмурился, но потом вдруг очень дружелюбно улыбнулся.
- Сашка! - я даже вздрогнул от неожиданности, потому что его голос был очень громким, особенно после вязкой тишины, царившей в квартире, - не узнал! - разочарованно. Узнал, но мне бы еще вспомнить кого именно я узнал... Хотя... Невероятное усилие над своей памятью дало результаты, я вспомнил хотя бы имя, и откуда я его знаю, и откуда он знает меня. Андрей. Афганистан. Подробности благополучно потерялись за прошедшие годы.
- Теперь узнал, - не очень то тепло улыбнулся я. Когда-то мы были хорошими товарищами с этим человеком, но после войны больше не общались. Я даже не знаю куда он уехал потом, не потрудился ему написать или позвонить, хотя прощаясь обменивались телефонами и адресами. Да, я дал адрес этой квартиры. Неужели я живу тут уже так давно? То есть я давно здесь прописан, но живу последние два дня, не суть.
- Проходи, - все-таки пропустить его в прихожую, он с интересом оглядывался, - какими судьбами?
- Да вот, решил проведать, - заявил он, я проводил его на кухню. Лучше бы ему убраться до появления Полины, не хочу, чтобы кто-то путался под ногами... Эгоизм? Действительно, ведь когда-то были друзьями. Но мне не нравиться это “решил проведать” спустя... двадцать? Нет, немного меньше, но сейчас уже не вспомню сколько лет. Были. Но уже это не так. Чужие и чуждые друг другу люди. Хорошие товарищи, тоже были. И что с того? Я ему что на шею должен бросаться в честь этого? Увольте.
- Будешь кофе? - он кивнул, хотя, похоже рассчитывал на что-то большее, но виду не подал.
- Как живешь? - спросил Андрей.
- Отлично, - не суй нос не в свои дела. Как-то грубо сказать это в слух, но тем не менее не люблю посвящать кого-то в подробности своей жизни.
- Давно в Питере? - вдруг поинтересовался он, вопрос почему-то застал меня врасплох. Что-то здесь не так, определенно не так. Я отвернулся к окну, посмотрел на набережную, сделал вид, что смотрю, а сам запустил руку под пиджак и на всяких случай сжал рукоятку пистолета.
- Я бы тебе не советовал, - похоже, Андрей это заметил. Действительно, он пришел не просто повидаться, черт побери... Страшно? Интересно, его прислали, чтобы меня убрать... Но кому я понадобился, спустя год?
- Не беспокойся, Саша, - примирительным тоном начал мой гость, я медленно обернулся, убрал руку с пистолета, но все равно мне очень хотелось просто взять и... пристрелить старого друга? только потому, что он внушает мне недоверие? - я с мирными целями пришел, - заявил он, - поговорить.
- Мирные цели, - хмыкнул я, закурил, предложил ему, но он отказался.
- Так давно ты в Петербурге? - напомнил он о своем вопросе, так и оставшемся без ответа.
- Два дня.
- Понятно, - Андрей посмотрел на дно чашки с кофе, переваривая эту информацию, и почему только это ему важно... и... напрямую спросить, зачем он пришел.
- Ты ведь не по старой дружбе приехал, - заметил я, а мне кофе совсем не хотелось, скорее - нервно курить одну за другой. Бедные мои легкие, вечно вы страдаете, ха-ха. Наверное, я умру от рака, если меня кто-нибудь раньше не убьет, - что тебе нужно?
- Понимаешь, Саш, - по-свойски начал он, - тебе лучше в Питер возвращаться не стоило, - пропустив мой вопрос. Ну отлично, будем играть в молчанку.
- А что такое?
- А ты не знаешь, - усмехнулся он, - тебя собирались убрать, ты сбежал, тебе повезло. Они не знали, где тебя искать. Но ты нашелся...
- Они? Это что-то в духе Стивена Кинга, - мрачно пошутил я, хотя смеяться мне сейчас хотелось меньше всего, я думал о том, что круто влип. А еще я думал о том, что скоро сюда придет Полина, и если она сюда придет, она тоже может влипнуть, вряд ли если они затеяли разборки, они будут рады лишнему свидетелю... И я тоже начинаю говорить они, черт побери. Инопланетные захватчики?
- Нет. Они - это влиятельные люди. Но это не важно, - отмахнулся Андрей, - но я твой друг, - удивил. Может быть лет... не знаю сколько назад мы и были друзьями, но сейчас не осталось и тени этой дружбы. - нет, серьезно, - он заметил мои сомнения, - и те, на кого я работаю... - и снова каким-то доверительным тоном, - понимаешь, Саш, наши дорожки немножко разошлись после войны. Ты предпочел криминальный мир, я... спецслужбы. И вот, мое начальство пришло к выводу, что сейчас как раз такой момент когда у тебя есть шанс перейти на нашу сторону...
- А если я не захочу? - поинтересовался я. Но это, несомненно, радовало меня больше чем перспектива не дожить до прихода Полины.
- А куда ты денешься? - грустная какая-то улыбка, - сотрудничество с нами - твой шанс. Человек, которому нужна твоя смерть, наш враг. Если ты будешь сотрудничать с нами, ты убьешь его, мы тебя прикроем. И вообще нам будет нужна твоя помощь, чтобы разобраться с твоим бывшим начальством, на Михаила Берестова у нас тоже кое-что есть. Такая взаимопомощь, - теперь он улыбался, как дьявол, предлагающий мне сделку. Было бы ему еще что взамен предложить... Я благополучно про...долбал свою душу, лет десять назад, вряд ли от нее что-то осталось, если она у меня вообще была.
- Я подумаю, - пообещал я.
- Отлично, - возликовал Андрей, положил на стол визитку, - когда надумаешь что-нибудь, подъезжай к нам в офис. Думаю, мы сработаемся, - я хотел напомнить, что еще не сказал да, но предпочел промолчать. Андрей снова посмотрел на дно чашки, словно боясь, что я попытаюсь его отравить и вдруг неожиданно, подняв голову спросил, - а как жизнь?
- Тебя это интересует? - скривился я.
- Ну да, - такой просвятленный вид, словно он достиг нирваны. Нелепый какой-то человек, но это не важно, не могу судить его по одной короткой встрече, спустя много лет, - по старой дружбе, - пояснил он. Я покачал головой.
- У меня все отлично, - повторил я железным голосом, по-прежнему воспринимая его как делового партнера, а не бывшего приятеля и не желая с ним откровенничать. Повисла неловкая пауза от которой меня спас звонок в дверь. Отлично, дорогой старый товарищ, теперь тебе лучше срочно исчезнуть... Я открыл дверь, коротко поцеловал Полину, все-таки заставив себя сдерживаться из-за присутствия здесь этого типа.
- У нас гости, - сказал я, пока она снимала мокрую из-за дождя куртку.
- Но они, надеюсь, скоро уйдут, - добавил я, и отметил, что все это выглядит, словно мы уже очень много лет живем вместе... Целую вечность. Ничего, у нас все еще впереди, а это ощущение на самом деле чертовски приятное, особенно по сравнению с тем, каким кошмаром я представлял себе семейную жизнь. Семейную? Для начала совместную.
Андрей словно понял, что он здесь лишний быстро явился с кухни в прихожую, с интересом разглядывая Полину. Но он, наверное, впрочем, наверное, стопроцентно, не догадался, что Полина это Полина, и вообще она. И лучше пусть не догадывается... я ревную? К каждому кто хотя бы посмотрит в ее сторону? Отлично... Главное только не начать на людей бросаться. Все-таки нужно их представить друг другу наверное, отчего-то мне кажется что одной встречей с этим человеком все не ограничится и он еще появился в нашей... нашей жизни.
- Полина, это Андрей... мой бывший сослуживец, - как-то нелепо это прозвучало, но не имеет значения. Андрей кажется был удивлен тем, что моего мальчика зовут Полиной, и он вообще женского пола, он как-то скривился при этих словах, что же, стоит его добить. - Андрей, это Полина, моя... - как бы поточнее объяснить, чтобы мой бывший друг не умер от инфаркта прямо в этой прихожей? - невеста, - наконец-то заключил я и довольно улыбнулся. Теперь удивленной выглядела уже она, но ничего, дорогая у нас же все еще впереди, не так ли?
- Уже уходите? - как-то растерянно спросила она у Андрея, он кивнул.
- Мне пора. До свидания. Рад знакомству, - Полине, и - до встречи, - мне. До встречи? И ты так уверен, что я соглашусь с вами работать? Не знаю, и кто знает... Для меня сейчас это совсем не важно. Есть вещи гораздо более значимые, по сравнению с которыми и этот Андрей, и дружба, и давно ушедшее прошлое, и работа ничего не значат. И я могу считать себя счастливым человеком, ведь мне удалось узнать что это.

злой__сказочник (Сообщество_авторов) все записи автора В колонках играет - И. С. Бах - Сюита для виолончели № 2 Ре минор: Сарабанда
Я не могла сомкнуть глаз, впрочем даже и не пыталась. Я сидела на широком подоконнике с рюмкой коньяка, потягивая его маленькими глотками и любовалась сумрачной угрюмой луной в ареоле облаков. Ее слабый призрачный свет падал на зеленую траву на каменные плиты старого кладбища. На мгновение мне показалось, что я вижу там какую-то тень, я даже поставила рюмку и приблизилась к стеклу, пытаясь разобрать. Ничерта не видно. Я разочарованна спрыгнула с подоконника, одним глотком допила остатки коньяка и пожалела, что выпила его так мало, возможно в большем количестве его можно было использовать в качестве снотворного. Попросить Вилли принести еще? Ни к чему, еще бы напиться решила... Я рассердилась сама на себя, легка в холодную постель, поежилась от неприятного мороза пробежавшего по коже. Неутютно, пусто, одиноко... И как я раньше спокойно жила здесь одна? Нет, все было в том, что я почти не спала ночами... Лекарство от бессонницы помогало плохо, и большую половину всех своих ночей я проводила где-то, не здесь. В замке, его темных мрачных коридорах, в подвале среди древних пыльных книг и не менее древних знаний... Но почему сейчас мне особенно плохо здесь в этом горьком пугающем одиночестве? Ведь я могла избрать другую судьбу... найти другого человека, и... убить его своей любовью? Глупо забывать о своем досадном недостатке, своем проклятии. Глупо делать вид, что его нет.
Ты ведь знаешь, моя дорогая Хельга, что оно еще вернется, не остановится не перед чем, вернется, чтобы забрать... сначала Ингу, потом твоего драгоценного супруга. Если ты думаешь, что его остановит такое обстоятельство, как его бессмертие, то ты ошибаешься - это древняя сила, гораздо древнее всех этих книг в подвале, любого эликсира или зелья... Древнее проклятие, которое ты получила в порадок, вместе со своим естесством.
Со мной.
Чья-то холодная рука легла мне на плечо, я вздрогнула, открыла глаза, но кроме меня никого в комнате не было. Меня била мелкая дрожь, я натянула одеяло на голову, но от ощущения чьего-то присутствия избавится мне не удалось. Она здесь... Она всегда рядом.
Ты пришла, чтобы забрать то, что я обещала тебе? Взамен?
Нет, что ты, дорогая. Мы же договорились, я дала тебе немного времени, ты сама просила меня, в обмен на эту маленькую услугу. Я же ничего тебе не могу сделать, я часть тебя, как и ты часть меня... Но есть вещи гораздо страшнее отражений, гораздо страшнее меня...
Зачем я говорю тебе об этом, ты и так отлично знаешь, о чем я говорю...
Они придут за ней, да и за ним тоже этой ночью, следующей, или... Ты думаешь, что-то может их остановить? Но ведь не останавливало раньше, чтоже случиться теперь?
Визг тормозов, мокрый асфальт, перекувыркнувшееся через капот тело. Кровавые пятна на дороге. Разбитый в дребезги автомобиль, никто не выжил. Ступеньки на которых так легко поскользнуться, сломать хрупкие шейные позвонки. Никто не выжил. Вокруг шеи легко можно обмотать веревку, завязать узел, никто не выжил. Еще таблетки, которых легко можно наглотаться и умереть, или просто перепутать, или случаянно выпить слишком большое количество. Или побочные эффекты, аллергия, что-то еще, и никто не выжил. Еще маньяк в темной подворотне, полотые ножевые ранения, огнестрельные, никто не выжил. Взрыв, пламя охватившее автомобиль, самолет, не важно что, главное - никто не выжил. Огонь можно потушить водой, конечно можно... Шторм, много воды, море, океан, впрочем зачем? - в своей ванне тоже можно легко утонуть, случаянно и опять никто не выжил. Остановка сердца, инфаркт, инсульт, несчастные случаи, инфекции, смертельные вирусы, врачебная ошибка. Толстый каталог смертей с надписью на обложке - никто не выжил. Или никому лучше не рассказывать об этом, это ведь твоя страшная тайна, маленькая страшная тайна? Или наконец-то признать, перестать бежать, прятаться - написать своей рукой этот каталог, предложить его Инге и Джеймсу, пусть у них будет такая привилегия, выбор - как именно они хотят умереть.
А то успокительное, которое доктор прописал для Инги, оно не смертельно? А есть ли у него какие-нибудь побочные действия? Возможно есть...
Я быстро встала с постели, знала что не усну, оделась, потому что не могла позволить себе гулять по дому в таком виде, когда в нем... А что может грозить бессмертному?
Конечно, моя маленькая ненормальная сестренка, которой что угодно может взбрести в голову... Ведь она единственный человек в этом доме, который может убить его. Кто знает, может быть именно этой ночью ей взбредет в голову взять острый длинный нож и пойти расквитаться с моим мужем, который, похоже не понравился ей с первого взгляда. Кто знает?
Я неслышно выскользнула в коридор, прислушалась к тишине, придерживаясь за стену в темноте, дошла до ее комнаты, приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Инга крепко спала, окутанная мягким лунным светом, хотя сложно было понять спит она или... мертва? Я боялась, что разбужу ее стуком испуганного сердца, но как могла тихо подошла к ней, прикоснулась к теплой тонкой руке. Пульс отбивал свой спокойный спящий ритм под бледной кожей... Она что-то пробормотала во сне, я испугалась, что разбужу ее, быстро вышла в коридор, закрыла дверь.
Вместо того, чтобы вернуться в свою комнату я быстро дошла до его спальни, остановилась в нерешительности, возме двери, слушая тишину.
Если они пришли за ним...?! Если... И почему мне так страшно, черт побери?
Почему? За что боролись, за то и напоролись, или ты еще не поняла? Могу поздравить тебя, но лучше промолчу, ведь когда-то ты просила меня молчать, когда все только начиналось. Промолчу, как тогда. Ты ведь часто вспоминаешь то время, даже...
Замолчи.
И сердцу тоже - замолчи, успокойся. Страшно стоять перед закрытой дверью, зная, что за ней тебя может ожидать что угодно. Страшно обрести его снова, и... потерять? Заплатить такую страшную цену, и... потерять.
Зыбкая тень моего проклятия, это самое непереносимо страшное, что может быть в мире. В этом проклятом слове - мрак и забвение, в нем всепоглощающая темнота и могильная тишина смерти. Она поглотит последний вдох, навсегда закроет глаза, напоит непентесом...
Но я все равно не отдам тебя ей, я тебя не отдам... Только успокоиться, немного прийти в себя. Ничего не случиться, ничего случиться... но почему мне тогда так страшно?
Я смогу это пережить, я не смогу это пережить. Просто немного набраться сил для нового противостояния. Но ведь раньше мне не разу не удалось остановить эту губительную машину смерти, уничтожавшую всех, кто только был мне дорог или хоть немного близок...
Что я смогу изменить своей глупой любовью, своими ничтожными силами?
Я осторожно постучала в дверь, не решаясь даже ее открыть. Пальцы дрожат, в глазах темно от страха, сердце отбивает безумный ритм, пытаясь разрушить эту горькую глубокую тишину. Абсолютную, безупречную.
Неужели слишком поздно?
Тишина.

ds_nevermore (Сообщество_авторов) все записи автора В колонках играет - Ночные Снайперы - Пароходы
Просто смотреть на него, потягивая горячий кофе из чашки, и понимать, что никогда не был счастливее, и понимать, что без него попросту не был, не жил, так, существовал, не более того. Снова и снова изучать взглядом его черты, встречаться с его глазами и чувствовать казавшийся приятным дым от его сигареты…
Нет, он все же прав. Я не должен был все отменять, правда. То, что я счастлив, чертовски безумно, бесконечно счастлив, невероятно счастлив, это не повод подводить свою команду. Ребята в конце концов работали над альбомом не меньше, чем я. И это нечестно, правда нечестно с моей стороны. Я не должен быть эгоистом.
Просто…
Так сложно уйти хоть на минуту, без него уже трудно, невыносимо, страшно уходить. Но он же никуда не денется, он же сам сказал. Я ему верю. Я просто не могу не верить ему.
Нужно научиться уходить ненадолго, чтобы всякий раз возвращаться, нужно…
Но как? Жить без него целый год, целый чертов год, а теперь не вынести и пары часов разлуки?..
- Вы правда не исчезнете, если я все-таки наведаюсь в студию? – спросил я, наивный мальчишка. Девчонка. Не имеет значения.
- Правда, - улыбнулся он. А мне нравится его улыбка, вот такая, настоящая… Он бесконечно прав, и он… заботится обо мне?.. Как это странно-приятно. Правда же заботится. Его волнуют мои проблемы, он не хочет, чтобы я… отказывался от своего дела? А я ведь готов. Готов от всего отказаться. От… музыки. Ради него. Вы только скажите. Но он не скажет. Он в самом деле любит меня по-настоящему, поэтому и не скажет, странно?
- Тогда я мигом, туда и обратно, ладно? – отпустить чашку, оставить ее совершенно пустой, подняться из-за стола и, как-то неловко, виновато улыбнувшись ему, выйти из кухни.
- Тебя подвезти? – его голос, который я хотел бы слушать всю жизнь, который я буду слышать всю жизнь, догнал меня у самого порога.
- Нет, спасибо, не нужно, студия неподалеку. Я, честно, быстро, - ответить ему, как-то машинально тряхнув волосами, снова улыбнуться – да я никогда в жизни не улыбался так часто! – и наконец выйти. Туда, в его спальню, снова посмотреть на листы с нотами, опять улыбнуться – это что входит в привычку?! – и отыскать свою одежду где-то на полу. Дать себе на сборы все-таки чуть больше 45 секунд, сделав поправку на эту эйфорию, что сейчас правит в моем сердце, собраться, небрежно как-то, впрочем, как обычно. Выйти в прихожую, наскоро набросить куртку и снова вернуться на кухню. Браво, Пашенька, ты уже ориентируешься в его квартире, даже можешь экскурсии водить.
- Саша… - определенно нравится произносить его имя вслух, вроде такое простое имя, но… - А мне… - глупый вопрос, но все-таки. – А мне сюда возвращаться? Или…
- Глупый вопрос, - подтвердил он, потушил свою сигарету, я бросился к нему, обнял, поцеловал, поцеловала. Вкус его губ, кофе, сигарет. Вкус любви. Думал, коротко, но коротко не получилось, с трудом нашел в себе силы отстраниться, посмотрел ему в глаза.
- Знаете, я бы очень хотел услышать, как Вы играете на скрипке… - все-таки сказал, еще один поцелуй, на этот раз правда короткий. – Я Вас люблю… - шепотом снова эти три слова, которые так тяжело и так важно говорить ему, ему одному, отпустить, не медлить, убежать, оглянувшись на номер квартиры на входной двери, запомнить, запомнить подъезд и номер дома, на улице, на холодной неприветливой улице, встретившей только резким порывом ветра, достать телефон. Сделать два звонка. Боре. Извиниться, покаяться в эгоизме, узнать, что он, конечно же, еще не успел все отменить, обрадоваться лишний раз его неторопливости и поблагодарить за лень. Маме. Сказать всего пару слов. «Мама, я счастлив». Добавить непривычное все же окончание «-а». Спросить, как она. Дождаться ответа, бросить небрежное «перезвоню», все-таки добавить «Береги себя» и отключить телефон. Добраться наконец до студии, понять, как трудно без него даже эти 15 минут, как невозможно без него, как хочется вернуться, предвкушать это возвращение, петь и играть, записывая очередную песню, написанную так или иначе о нас, растворяться в ней, чувствовать каждое слово и каждый аккорд, кажется, никогда прежде так не пел, впрочем, пел, там, в том доме, ему, для него, не голосом, а сердцем.
Оставшиеся 5 песен, естественно, отложить на другие дни, поберечь голос, поберечь «Третий фронт», отыгравший на «ура», поберечь силы. Да нет, просто, чтобы вернуться поскорее.
К нему.

ds_nevermore (Сообщество_авторов) все записи автора В колонках играет - Бах - та самая соната №4
Сколько еще я смогу сдерживать себя, когда она, черт побери, так близко, когда она близко, как никогда прежде?.. Сколько еще смогу не сорваться, не броситься с головой в это кипящее море любви, сколько еще смогу быть покорным, быть просто гостем, быть для нее лишь тем, кем она скажет мне быть?.. Сколько еще я смогу держать любовь, запертой на замок, на тысячи замков, сколько? И эта сцена с ножом… Будто бы этот нож все-таки достиг цели, будто его лезвие прошлось по моей живой памяти, будто…
…сжать тонкие запястья пальцами, прижать ее к белоснежной скатерти, развернув к себе, сорвать чертово платье, что скрывает от моих глаз, от рук, от губ ее тело, самое желанное, самое пленительное, закрыть глаза, позволить себе ослепнуть снова от сжигающей дотла страсти, неудержимой, неутоленной, смешавшейся с любовью, самым понятным и вместе с тем самым загадочным чувством, и, да, да, взять ее прямо в столовой… Да где угодно, но овладеть ей снова, забыть обо всем, забыться на время, пока…
Нет, черт побери, нет, нет, нет. Я не имею права, я не должен. Впрочем, в прошлый раз даже обстоятельства не смогли мне помешать… А что же сейчас? Сейчас… я осознаю свою любовь, это чувство, оно как яд кобры быстро распространилось по кровеносным сосудам, оно как цианистый калий лишает клетки кислорода, оно как… кристально чистая ключевая вода необходимо. Самый сильный яд и самое верное лекарство.
- Вилли, с каких пор Хельга пьет спиртное? – спросил я, окликнув дворецкого у самого порога. Он обернулся и улыбнулся, по обыкновению, едва ли заметно.
- С тех самых пор, как стала вдовой, хозяин, - ответил Вилли и, склонив голову, вышел прочь.
Неужели моя маленькая исландская девочка так переживала мой отъезд, что… решила спиться? Мда, даже мой благородный поступок, единственный в своем роде, причинил ей вред. Браво, Джеймс Морган, браво, Ваша доброта, Ваша любовь, Ваше проклятое благородство убивает точно так же, как и Ваша ненависть. Впрочем, Монтгомери Смит. Все же трудно отвыкнуть от имени, которое неизменно носил на протяжении 300 с небольшим лет. Или… отвыкнуть от жизни, которую вел?
Не понимаю, зачем я здесь, зачем я нужен ей, зачем она дала мне этот второй шанс. Тем более не понимаю, чего она ждет от меня. Показалось, что моя подчеркнутая проклятая вежливость ей вовсе не нравится. Показалось?
Я поднялся из-за стола, задул одну из свечей и вышел прочь из замка. Снова сбежать? Нет, конечно, нет, она же просила меня вернуться. Просто подождать, пока она попросит меня исчезнуть. И исчезнуть покорно. Пожалуй, так.
Кладбище… Обитель прошлого. Я шел по священной земле, в которой зарыты тела стольких предков, и воспоминания о той роковой ночи вспышками били по глазам. Моя самая счастливая и самая несчастная ночь. Единственная ночь, которую стоило бы забыть, ведь слишком много боли, черт побери, причинил ей тогда, единственная ночь, о которой я буду помнить всегда.
Я присел у своей могилы. Чертовски забавно смотреть на собственную надгробную плиту, водить пальцами по высеченному на камне имени, перебирать влажную землю. Какая жалость все-таки, что не довелось присутствовать на собственных похоронах!
А ведь мог бы в самом деле залезть в гроб, попросить Вилли забить его крышку гвоздями, пролежать в сырой земле каких-нибудь пару лет… О чем я думаю, черт побери?
Просто ностальгия. Просто. Как у Байрона:
Места родимые! Здесь ветви вздохов полны,
С безоблачных небес струятся ветра волны:
Я мыслю, одинок, о том, как здесь бродил
По дерну свежему я с тем, кого любил…

Мой затерявшийся во времени Уорикшир, ты неизменно заставляешь меня думать о двух самых главных желаниях моей жизни: о смерти и о Хельге. Впрочем, счастье последней куда важнее и тысячи смертей.
Не знаю, сколько еще я просидел у своей могилы, задумчиво опираясь на трость, прежде, чем решил наконец вернуться в спальню. В свою спальню. Закурил по привычке, оглядывая комнату.
Здесь тоже ничто не изменилось, даже мое любимое издание «Фауста» лежит на своем месте, в шкафу – все мои старомодные костюмы, каких уже никто не носит, на тумбочке – карманные часы. Все как всегда, все, как было на протяжении долгих лет, десятилетий, веков. И обыкновенно одиноко.
Добро пожаловать домой, лорд Джеймс Морган.
Добро пожаловать в гости, Монтгомери Смит.

злой__сказочник (Сообщество_авторов) все записи автора В колонках играет - Coil - On Balance
- Кофе? - зачем-то переспросил я, пожал плечами, - конечно, - почему бы и нет. Словно когда-то... в этом недостроенном темном доме на берегу Ладожского озера. И я снова вспоминаю, продолжаю вспоминать... Разве в этом еще есть смысл? Теперь когда она рядом, не в мыслях, воспоминаниях, по настоящему. Рядом... Когда можно просто сидеть на кухне и пить кофе, словно так было всегда, всю жизнь, и будет и дальше. Ничего не изменится, все останется также... хорошо. Хорошо, черт побери? Действительно так.
- Знаешь, мне все-таки кажется, что тебе не стоило... - зачем-то сказал я, разливая кипяток по чашкам. Кухню наполнил пьянящий вкусный запах, даже он сейчас казался особенным.
Не стоило? С каких это пор меня волнуют дела и проблемы других людей?... Других людей нет, только ее. - все отменять, - наконец-то закончил я, поймав ее растерянный взгляд, - вряд ли это то дело, которое может так долго ждать... - она даже нахмурилась, словно я обидел ее этими словами. Что-то вроде - иди на свою студию, занимайся своей музыкой, я пойду своей дорогой... Нет, так не пойдет.
- У нас впереди достаточно времени, - поспешил заверить ее я, взял со стола пачку сигарет, вытянул одну оттуда, но курить не спешил, - я ведь никуда от тебя не денусь, - а какая связь между этим и ее работой? У меня то уже почти год, да ровно год работы нет, с тех пор как мой бывший начальник - начальник ли? лучше сказать напарник - решил от меня избавится. Кстати... одно дело, которым, наверное стоит заняться, на досуге. Свернуть его чертову шею... Но потом, когда-нибудь. Сейчас мне не до этого, сейчас есть вещи куда более важные. Связи - никакой, просто мне хочется это сказать, хочется чтобы она знала и чувствовала это. Хотя знает и так, и так чувствует... Слова - что-то лишнее.
- Даже если ты захочешь... чтобы я ушел, уехал, исчезнул из твоей жизни, - ко мне снова вернулась способность говорить то что думаю, скорее даже привычка, а не способность. Которая всегда очень раздражала людей, которые любили слышать сладкую лесть и приятную ложь, вместо порой горькой и отвратительной правды. - Я никуда не уйду, - торжественно закончил я, - никуда не исчезну, потому что без тебя... только в петлю.
- С чего вы вообще взяли, что я хочу, чтобы вы куда-то уходили? - слегка обиженно перебила она. Действительно...
- Извини... - я все-таки закурил, выпустил в воздух горьковатый отрезвляющий дым. Надо отучиться от этой вредной привычки тоже... но так сложно. Обязательно отучусь, только скажи мне. Видишь, мне легко сломать себя, ради тебя. Я никогда не поверил бы, что когда-нибудь так потеряю голову из-за - женщины? - девчонки. Никогда бы не подумал, что моя жизнь, его никогда не имевшая, обретет смысл из-за любви. Я всегда отрицал ее, не верил, смеялся над этими чувствами, и теперь... Может быть это кара небес? Или наоборот тот самый потерянный рай, вознаграждение за всю земную боль. Рай? Мне? После всего, что я сделал... Смешно? Но... это наверное действительно рай, и он выглядит так. Бледное питерское утро, тесная кухня, дымящийся дурманящий кофе, темно-вишневые глаза любимой женщины. Самой любимой на свете...

злой__сказочник (Сообщество_авторов) все записи автора В колонках играет - Coil - A White Rainbow
- Моем доме, - заторможенно эхом переспросила я. Усталость сеяла беспорядок в мыслях, но его усугубляли какие-то необычные новые чувства. Странно, но сейчас мне почему-то очень хотелось резкости, а не приторной заботливости и вежливости? Отлиное заключение в один прекрасный момент найти у себя мазохистские наклонности. Нет, я не буду думать об этом, я не хочу думать об этом, и признавать, что я совсем спятила.
- Моем доме, - повторила я еще один раз, словно проверяя эти слова на вкус, и они мне совсем не понравились. Я нахмурилась, вздохнула, и возразила совсем тихо, - этот дом гораздо больше ваш, чем мой, - повисла какая-то неловкая тишина, я знала, что сейчас обязательно он будет отговаривать меня и поспешила перевести стрелки, - не беспокойтесь. надобности в том, чтобы заменять столовое серебро нет, если конечно вы не имеете ничего против него, - я демонстративно взяла нож, и посмотрела в глаза своему отражению, отчаянно стараясь оставаться невозмутимой.
- Бу! - насмешливо сказало отражение в гладкой зеркальной поверхности, я вздрогнула но не подала вида. Интересно, а это вижу и слышу только я, или...? Нет, похоже Джеймс ничего не слышал, он напряженно следил за мной, похоже ожидая какой-то неадекватной реакции.
Мне очень захотелось сказать что-нибудь очень резкое своему зеркальному врагу, но я знала, что мои слова будут отлично слышны и окружащим. Демонстрировать свою ненормальность? Еще только этого мне не хватало. “Я обязательно с тобой расквитаюсь, - пообещала я мысленно, зная что отражение слышит меня и так, - когда мы останемся наедине...” “А с мужем вы наедине оставаться сегодня ночью не планируете?” -язвительно ответило оно, также мысленно. Я с трудом удержала себя, чтобы не овтетить прямо в слух. Поскореебы запереться в своей комнате... Вот тогда... А что я собственно смогу сделать? После сделки я вообще должна чувствовать себя обязанной ей... Не хочу... Освободите меня от этого, защитите... Я не позволила себе афишировать свою слабость, хотя сейчас мне безумно хотелось этого. Укрыться в его объятиях от всех бед, от проклятого голоса в моей голове, проклятой части меня... Худшей части. Но я поклялась себе быть сильной, и к тому же посчитала это верхом несдержанности. Поспешно встала со своего места, даже не притронувшись к ужину, не чувствуя и тени голода. Я подошла к Джеймсу со спины, прежде чем он обернулся и приобняла сзади, держа впереди руку с ножом.
- Видите? - я наклонилась к самому его уху, - я вовсе не боюсь зеркал... - демонстративно подняла лезвие повыше, чтобы он видел и мое и свое отражение. Мгновение тишины, и он хотел что-то сказать, но я опять его опередида. Странно держать нож так близко, еще чуть-чуть и поддаться минутному порыву, приставить сверкающее лезвие к его горлу, он даже не вздрогнул.
- Если бы я сделала это раньше, я бы смогла убить вас, не так ли? - зачем-то сказала я, не спросила, просто сказала. И с каких это пор мне нравится играть с огнем, играть с опасными и болезненными темами...Плохая девочка, черт побери. Испорченная. Я сама себя остановила, одернула и поспешно положила нож на стол, остранилась.
- Не сочтите за оскорбление, сэр, - я решительно направилась к дверям, остановившись только возле них, - я просто очень устала, и пожалуй лучше пойду к себе... - в отдельную комнату? Какая жалость... Впрочем, хоть что-то же должно оставаться неизменным? Все также мысленно - заткнись, - спокойной ночи, - произнесла я тихо и очень нежно, не сравнить с тем тоном, которым обычно спорила с собой. А как же поцелуй на ночь? Хотя бы в щеку? Замолчи, - снова повторила я про себя, в такие минуты мне очень хотелось врезать этому проклятому голосу, но к сожалению для этого пришлось бы ударить саму себя, а я и так не слишком нормальная в глазах своего супруга. Впрочем в этом доме вообще наверное нет нормальных людей, кроме разве что Вилли.
- Вас будет ждать ваша комната, - вспомнила я, обернувшись, все-таки встретилась взглядом со своим супругом, не знаю, что я там пыталась прочитать, но ничего не смогла понять. Кроме разве что готовности лечь спать в углу на коврике, если только я так скажу. Странно, но меня уже начинает слегка раздражать эта приторная ласковость, нежность, заботливость... Лучше бы он что-нибудь возразил, или вообще вел себя как раньше... Нет, это как раз, пожалуй будет лишним. Или нет? Хельга, ты соскучилась по унижениям? - сразу же возликовал голос в моей голове, - или в тебя никто давно не кидался увесистым томиком “Фауста”? Лучше уйти, иначе я действительно не сдержусь и что-нибудь сделаю с тобой... И с собой за одно.
Я обернулась к дворецкому:
- Вилли, принесите мне пожалуйста в комнату рюмку какого-нибудь хорошего коньяка, - попросила я, и уже уходя, не оборачиваясь снова повторила зачем-то, - спокойной ночи - надеюсь, что эта ночь будет спокойной. И почему мне только кажется сейчас, что нет?