Чайка_в_чашке (
Писатели_ЛиРу) все записи автора
Прошедшим днем
(рассказ)
Ничего здесь не меняется. День ото дня вижу все то же холодное солнце, серое и одинокое небо, пустынные улицы, тихий лай собак в соседних дворах…
Ничего не происходит. Все стихло, умерло. В это время я всегда стоял тут, у этой старой кирпичной стены, смотрел на нее и думал. О чем? Да каждый раз ободном и том же: кто я в этом мире, и есть ли я вообще. Ответа не находилось.
Через стену перелазить было совсем несложно. Когда было нужно, я перелазил и в кромешной тьме. Главное знать, нужно ли мне находиться на той стороне Мира, или нет.
Сейчас стояла полнейшая тишина. Город еще отсыпался после вчерашнего дня, даже почтальоны не начали разносить письма и газеты. Хорошо в это время: чувствуешь себя царем всего этого жалкого мира. Никто тебя не видит, не наблюдает за твоей несчастной плотью, никому ты не нужен. И все вокруг твое. И неважно, что будет через час, через два, когда мир проснется, ведь Сейчас – самое великое слово всех времен. Ты можешь обнимать и целовать мир, а можешь – смело на него плевать и ненавидеть. И ненавидеть так, как ты хочешь, никто тебе ничего скажет, никто даже не увидит. Ах, прекрасно одиночество…
Кажется, сегодня пятница. Сегодня – лучший день в моей жизни, я в этом уверен, не смотря на то, что день только наступил. Я уверен, сегодня я сделаю самое полезное как для своей, так и для Чужой жизни. К этому дню я готовился уже давно. Наверно даже больше, чем вообще живу на земле. Я рад. Внутри все кипит от нетерпения. Ну, впрочем, это чувство во мне живет давно, Запах чего-то Нового.
Опять, опять эта моя рассеянность. Будь она проклята, я забыл важную вещь. Весь рюкзак был забит всяким хламом, но самое главное я не взял… Ну… Не важно, в данную минуту никакие вещи мне не испортят настроение…
Моя толстовка, которую я еще одел несколько дней назад, вся была запачкана землей и пахла потом, а джинсы – на местах колен были страшно протерты, испачканы травой и глиной. Но это неважно, на одежду я вообще не обращаю внимания, и уже дааавно…
Птица, птица, куда ты летишь? Сегодня ты моя спутница? Спасибо, я не одинок. Такая курица как ты, мне не нужна. И не нужна была.
Достав из кармана пачку дешевых сигарет, я закурил. Курил я долго, сев на сырую землю. Мысли ушли куда-то далеко-далеко, я погрузился в свой мир, растворился в нем, стершись из реального мира. Летал в фантазии долго, изучая каждый ее уголок, закоулок, летал в фантазии наверно вечность, изучая каждый ее уголок, закоулок, лаз… Очнувшись, я улыбнулся. Улыбнулся сам себе, и своему рюкзаку, лежавшему возле меня. Больше улыбаться никому не хотелось. Да и некому, кстати.
Итак, мне пора. Колумб отправляется в дальнее путешествие. Перекинув одну ногу через стену, ловким движением я перелез на ту сторону стены Туда. Все. Теперь я дома, поверьте мне, тут я счастлив. Закинув старый рюкзак за спину, я отправился по узкой тропинке вперед, шурша под ногами желтой листвой…
Моя жизнь всегда была тесно связана с медиками. Хотя я им никогда не был и не собирался быть врачом. Дело в том, что все мои родственники – врачи. Уже не первое поколение в нашей семье соблюдается традиция, что все дети идут в медицину. Моя старшая сестра Алиса оказалась очень послушной и умной девчушкой, пошла учиться на хирурга. А я.. что я? Я добился, чтобы мне дали справку, и поэтому в медики меня не взяли. А это – самое главное. Для меня.
Алиса была меня старше на восемь лет. В школе она училась лучше всех детей. По окончании седьмого класса, ее отец позаботился о том, чтобы девочку перевели в школу по углубленному изучению химии и биологии. Забегу вперед, сказав что Алиса выучилась и в медицинском университете, стала известным хирургом. Вообще, я ей могу гордиться, но не буду.
Мы были с ней сводные брат и сестра. Моя мать вышла замуж за ее отца, когда мой папа умер от рака легких. Мне тогда было 5 лет. О нем я помню совсем немного, но все, что помню – мне приятно. Мать мне никогда не рассказывала про моего отца. Те несколько его фотографий, что я нашел тайком в ее спальной тумбе, были самым дорогим моим сокровищем. Мать не знала, что у меня они есть, а узнала – отобрала бы.
То, что я дурак, мои новые родители решили достаточно рано. Я еще не пошел в первый класс, когда дядя Игорь захотел сбыть меня в детский пансионат для душевно больных, но мать воспротивилась. И я пошел в школу. В самую обычную школу, как и все самые обычные дети. Но моя дикость и отрешенность от всех не дала сдружиться с другими детьми. Да и не нужно мне это. Все свое время я тратил, лазя по стройкам или разваленным зданиям, а также в кустах и в лесу. Веселое было детство! С первого класса я научился быть внимательным, хитрым и выносливым. Любое испытание, как физическое, так и моральное, я переносил стойко, ничего не разрушало мое маленькое сознание. В школе учителя меня не просто не любили, но даже боялись. За все четыре года, что я проучился в школе, и наверно не произнес там ни одного слова. На все вопросы, кто бы мне их не задавал, я всегда молчал, и пристально смотрел в глаза. Почему-то это всех сбивало с толку, поэтому от меня быстро все отстали. Чему я и был рад.
Не смотря на все это, у меня было любимое занятие. Астрономия. Уже к десяти годам я прочитал столько астрономических книг и обладал таким количеством знаний, которых было бы достаточно поступить в университет. Я знал все созвездия, все фазы луны, и многое, многое другое, что было мне интересно.
У моих родителей очень активно росла положительная репутация, поэтому мама позаботилась о том, чтобы меня не выгнали из школы. Как только она заплатила кругленькую сумму директору школы, все жалобы учителей на меня закончились. Жизнь потекла своей мирной волной. Мое существование никто не нарушал, я не мешал жить другим. А что еще нужно для полного счастья? Пожалуй, ничего.
Из своего детства я принес для себя очень многое. Помню, как один раз забравшись в старое заброшенное здание, я увидел большое сборище людей. В основном, там стояли мужчины. Все большие, накачанные, а головы лысые. Мужчины пили, что-то весело обсуждали, и, кажется, кто-то кого бил. Я наблюдал за этим сборищем со стороны, стоя в тени. Люди шутили, смеялись, ругались, кто-то кричал. Мне стало страшно. В какой-то миг люди расступились, и я увидел в центре окровавленного мужчину, которого не переставали бить ногами и при этом громко ржать. От неожиданности я вскрикнул, чем и выдал свое присутствие. Один из мужчин обернулся, вглядевшись в темноту, крикнул мне, чтобы я подошел. На дрожащих ногах и с заплаканными глазами я пошел к ним. Мужик, который мне крикнул, пошел мне на встречу. Потом остановился в нескольких метрах от меня, стал смотреть в мои глаза сверху вниз. Я тоже стоял и смотрел на него, не шевелясь. Изучая друг друга, так мы простояли несколько минут. Затем этот человек сел на корточки и спросил, что я тут делаю. Я молчал. Он улыбнулся. Затем он спросил: «Любишь причинять боль?» Я качнул головой, в знак отрицания. «Никогда не делай того, что ты не хочешь.»- сказал мужчина, взял меня за руку и вывел со стройки, а потом… потом дал мне денег и сказал, чтобы я никому ничего не рассказывал. «Секрет – это твое внутреннее богатство. Оставляй всегда все при себе». Затем, сказал чтобы я уходил. Я развернулся и побежал прочь, на ходу вытирая слезы. Плакал я не потому, что мне было страшно от увиденного, нет. Просто этот мужчина был первым, кто со мной говорил откровенно, честно. Как и отец. А, может, это и был мой папа? Эту дикую мысль я не выкидываю из своей головы даже сейчас, когда вспоминаю тот день. Ведь я искал своего отца всю жизнь, хоть и знал, что он умер…
Шел я недолго. Узкая извилистая тропка вела меня все дальше и дальше. Я двигался по этой дорожке уже не первый десяток раз, поэтому мог передвигаться даже с закрытыми глазами. Где-то высоко-высоко шуршали клены своими верхушками, птицы пели свои прощальные песни. Правда, с кем прощались, не знаю… Через полчаса дорога расширилась, и я оказался в поле. Конца ему было совсем не видно. А если прислушаться, можно было заметить журчание небольшого ручья, вода в котором была хрустально чистой. Гулять я здесь никогда не гулял. Я доходил до одиноко стоящего клена, сначала преодолевая высокие заросли травы, доходящие мне пояса, а местами и до плеча. О, вот я и у клена. В гостях у друга. «Здравствуй, Клен. Я скучал.» А Клен в ответ мне шуршал своей курчавой, старой головой.
Чем больше вы что-то верите, тем реже это с вами происходит. Я никогда не верил, что стану таким же, как и все. Да этого просто и не могло случиться! Вот я им и не стал. Все люди, который когда-то сталкиваются с чем-то непривычным, пугаются, и не верят что Это произошло с ними. Но это для них естественно. Для людей естественно все то, что не свойственно для меня. К этому выводу я уже пришел достаточно давно. Люди мне помогли.
Наверно, непонятно, зачем я прихожу сюда, в это место странное место, где нет ничего и никого, кроме Ветра и Серости. Здесь даже солнце никогда не светит по-весеннему. Здесь всегда осень, независимо от времени года. Здесь все мертво, так же как и я. А одинаковое всегда притягивает.
Заснув тут, я мог очутиться где угодно. Надо было только правильно задать цель своему разрушающемуся мозгу. Что я и пытался делать почти всегда.
Как только я приблизился к дереву, то тут же упал под ним и ушел в далекий сон.
Я опять куда-то шел. Кажется, это мое поле. Но другая его часть, где я никогда не бывал. Тишина. Птицы не поют, Клен притих, наблюдает, наверно. Я один.
Ноги меня несут. Я не пойму только, куда. Трава больно бьет по лицу, а ноги намокли от росы. Но это неважно. Я что-то чувствую. Где-то жизнь. Но не в небе, не в траве, не в деревьях. Она в земле. И именно к ней меня и несут мои ноги. И вот я уже не иду, а бегу, и все быстрее и быстрее. Трава уже хлещет по лицу, режет щеки и ладони. И вот… Да, я пришел… Упускаюсь на колени, и начинаю копать землю. Торф очень мягок, пальцы легко выкапывают землю. Проходит несколько минут и я натыкаюсь на окровавленный сверток, который шевелится, то уменьшаясь, то увеличиваясь в размерах. Развернув, я вижу свою голову. Глаза закатились, губы ссохлись, щеки провались… Голова смотрит на меня и… И словно хочет что-то сказать, но молчит… Я… Я начинаю кричать. Мой дикий визг достигает самых высоких нот, а я все кричу и плачу, плачу. Руки начинают дрожать, и я быстрыми резкими движениями закапываю яму обратно… Только начинаю вставать чтобы бежать обратно, но что-то меня останавливает, я возвращаюсь и начинаю опять раскапывать яму. Раскапываю. Все тот же сверток. Разворачиваю – а там голова отца. Мертвая. Но он на меня смотрит, смотрит своим стеклянным взглядом, а губы шевелятся и тихо, тихо что-то шепчут… Я бросаю голову в яму, слегка засыпав яму, начинаю бежать, бежать без оглядки, куда угодно, но только не обратно. И вдруг, посмотрев под ноги я вижу в траве отцовскую голову. От безумия я начинаю давить ее ногами, кричать какие-то проклятия. Я выдавливаю и этой башки все, что можно. Потом трескается череп, и ссохшийся мозг мерзкой гадостью вытекает наружу, а я все кричу и давлю ее ногами, давлю… А потом падаю в траву возле того, что осталось от отца и тихо шепчу ему: «Они меня заставили, прости… Я не мог это сделать, ты же единственный у меня, да, да, да….»
Проснулся я весь в поту. Вспомнив сон, меня всего передернуло. Мурашки пробежали по телу, я посмотрел в ту сторону, куда бежал во сне. Там я и правда, никогда не был. И уже никогда не пойду. Что ж, сон нужно забыть, меня ждут дела.
Покажется странным, у меня есть подруга. Она тоже больна. Но она мне нужна. Особенно сегодня. Настенька мне обещала помочь. А сейчас я иду домой.
Я жил один. Родители предпочти от меня удалиться. Опять же, и я, и они были рады моему новому жилью. Хотя тут я бывал крайне редко.
За стеной я пробыл ровно сутки, поэтому когда сейчас возвращался, было около пяти утра, и на улице никого еще не было. Перелезши стену, пройдя через пару улиц, я очутился дома.
Еле-еле открыв дверь, так как она вся была завалена хламом, я зашел в пыльную прихожую. Настенька меня уже ждала. Я чувствовал ее по запаху. Пробравшись в кромешной тьме в гостиную, я увидел сидящую за столом Настю. Меня она еще не заметила. Чтобы не пугать девушку, я кинул свой рюкзак на пол. Настя, обернувшись на шум, посмотрела на меня своим тусклым взглядом. Бедная, она совсем не пьет лекарств. А зря. Ведь о ней кто-то еще вспомнит, когда она будет загибаться от боли. А вот меня нет. Не бережет она себя, золотце мое. Зайдя в комнату, я сел за стол, содрал с стены семейную фотографию, которую мне когда-то наклеила сюда Алиса. Нашарив в кармане зажигалку, я стал ею подпаливать фото. Горело оно медленно, с противной вонью. Настя неотрывно следила за ровным пламенем, съедавшим фото. «Нравится?» - спросил я. А потом бросил пылающую бумагу ей в лицо. Девушка даже не пыталась увернуться. Фотография не долетела, а упала на другую часть стола. Настенька бережно подняла ее руками, затушила огонь пальцами, а оставшуюся частью положила обратно на стол. Потом, проглотив комок в горле, она тихо, своим звонким детским голоском прошептала:
- Сегодня ты опять приходил ко мне. Я не хочу уже спать. Мне страшно. Должно быть, нам пора.
- Да, Настенька, Мне пора. А тебе нет. Ты мне поможешь, да?
- Я… Я… Да, я же обещала. Но, может быть, во всем виноваты не они? Может, мы?
Даже в темноте я видел, как вся она дрожит. Должно быть, она чувствовала что-то, что не хотела говорить мне. А ее чувства никогда не подводили. Настенька, Настенька. Ты же мне вместо отца.
- Не знаю….- Мой голос дрогнул, - все может быть. Но ведь у каждого есть судьба, и мы должны ей повиноваться. И я знаю, что должен сделать сейчас.
- Я пойду. Не хочу ничего видеть.
-Хорошо, Настя… Мы же встретимся?
Настя не ответила, просто тихо вышла. Я встал. Дотянулся до обугленной фотографии, посмотрел на нее и кинул на пол. Как невинная птица, полетела фотокарточка на пол. Но таких птиц я тоже ненавидел. Достав из ящика стола маленький заветный пузырек, я положил его в карман. А потом вышел из дома,
Все, все что с нами происходит – является причиной влияния других на тебя. Судьба, судьба…. Да, это моя судьба. Родиться для того, чтобы очистить мир от себя и других. Я в этом уверен. Мне так даже говорил мой отец за несколько месяцев до своей смерти. Слова я запомнил, а смысл понял только сейчас. Всем когда-то надо платить. Хотя… Нет, все не так то и плохо… Я же нашел для себя астрономию, нашел Настю. Но все это неважно. Важно то, что мне нужно выполнить миссию. Иначе, смерти я не заслуживаю. Ведь чтобы приступить к новой жизни, нужно закончить старую….
Думая, я приближался к родительскому дому. Сейчас тут были все. И мать, и ее муж, а также Алиса. Нашарив во дворе баллон бензина, я его разлил по гаражу, который примыкал к дому. Нашел и спички.
Пожар начался быстро. Я даже несколько секунд постоял, смотря на языки пламени, узнавая в них свою прошлую семью. Их образы мелькали в огненном танце. Кажется, никому из них не было больно. Я почти этому рад. Почти..
Но меня ждут дела. Настенька ждет. Бегом я побежал прочь от дома, перепрыгнув через стену, я вновь оказался в объятии тишины и осени. На сердце опять стало хорошо.
Медленно я приблизился к Клену. Настя дремала. Сев рядом с ней, я стал смотреть на ее волосы, глаза, обожженные руки и рыжие волосы. А потом достал из кармана флакон и открыл его. Настя тут же проснулась, почувствовала, наверно. Она обняла мою голову, стала гладить волосы, что-то тихо шептать, а я пил, пил, пил… Сознание стало куда-то уходить. Я слышал где-то далеко-далеко любимый голос Настеньки, она гладила мои волосы и, кажется, плакала. Мне было хорошо… В голове начали мелькать воспоминания. Как диафильмы, они проскальзывали через мое сознание и улетали куда-то, к голубому свету.
А если бы я родился в другой семье? Или мой отец не умер? А если бы умерла мать вместо отца? А если бы я вообще не родился? А если, а если, а если…
Уууф, последние силы трачу на то, чтобы тряхнуть головой. Мысли, как воры, убегают прочь. Прижав к себе Настеньку, дышу ее запахом. Она пахнет полевыми цветами, солнцем и ветром. Я люблю ветер, ведь он свободен…
За свою жизнь я добился всего того, что хотел. Есть люди, которые рождаются, чтобы забрать с собой мир, а есть такие, которые приходят сюда, чтобы подарить человечеству себя. А я не отношусь ни к тем, ни к другим… Настенька, Настенька. Ты будешь тем существом, которое заберет мою душу, если тот мир ее не примет. Ты – мой Ангел, спасибо тебе, Настенька.
Это были мои последние мысли. Затем я потерял сознание. Не знаю, как много прошло времени, прежде чем я снова увидел мир. Над головой было синее небо с Любимыми звездами. Верхушки деревьев слегка покачивались в своем танце.
Я встал. Уже не чувствуя ничего, даже боли, пошел вперед по дороге, навстречу слабому лучу света, видневшемуся где-то далеко впереди.
Все казалось незнакомым, и я не мог понять где я, Там ли, где хотел, или нет.
Вот где-то заиграла нежная музыка и я пошел на ее звуки. Впрочем, не имело никакого значения, куда идти. Главное, что мне хорошо. Впервые за много лет.
И уже даже неважно, где я.
Сверху, или снизу.
Тут или там.
Да и зачем это?
Я не знаю.
Я, правда, не знаю…
1 мая, 2007 г.
Оранжевы Йослик (
Писатели_ЛиРу) все записи автора
Вот такой небольшой рассказик...Герои сами решили, как он будет развиваться и оканчиваться, я предполагала совсем другой финал )))
ВР4Н (
