В следующую субботу соберётся тот класс, с которым я выпускался из школы. Хороший класс, дружный, хоть и был он, по сути своей, "сборной солянкой": состоял из тех, кого отсеяли из математической школы, редких аборигенов нашей хулиганистой пятьдесят второй и таких вот, как я, "заезжих".
Оценками мало кто заморачивался. Как вышло - то и получил. А вот побугагакать на уроке или училку завести - это как за здрассьте. Я частенько волшебного пенделя от литераторши получал и гулял весь урок в коридоре. Это "чтоб не умничал". Директриса, когда натыкалась на меня в коридоре во время урока, вздыхала:
- Опять?
- Опять.
- Ну, пойдём... - забирала меня к себе в кабинет и вываливала кучу журналов, - на, читай!
А там - просто клад: журналы "Англия", "Америка", широкой подписки на которые, как вы понимаете, в семидесятые не было, "Новый мир", "Вокруг света"... В общем, нескучные уроки литературы у меня были. Познавательные, по крайней мере. И вечная вражда с училкой. Ну, уж это как водится. Страху не было, учился я неплохо.
А директриса молодец. Она не вмешивалась, терпеливо ждала, чем вся эта бодяга закончится. Интересный человек.

Наш шебутной 10 "Б" как-то всем составом из школы исключили. Видимо, за особые успехи в учёбе, а особенно в поведении. И мы несколько дней стихийной демонстрацией ходили вокруг здания школы, смеялись и пели революционные песни. В кино дружно сходили. Как сейчас помню, на "Фантомас разбушевался". А что делать? Директриса на входе давала нам от ворот поворот и, как балтийский матрос, стояла на смерть, но в школу не пускала. Вот такой вот "но пасаран". А потом как-то несмешно стало, скучно: ходим, как дураки, хоть и дружно, а остальные в тепле сидят. Вот мы и прорвались в школу, и забаррикадировались в одном из классов. Потом, конечно, переговоры были, увещевания, нотации, "мы больше не будем"... Дети, одним словом, что с нас взять? И бузили, но в меру.

Тридцать пять лет прошло после окончания школы.
Старые мы уже.
Как-то всё незаметно...