Сериал под таким названием, вышедший на телеэкраны страны в 1969 году, сразу же стал хитом, как принято сейчас говорить, а капитан Кольцов – олицетворением образа советского разведчика времен Гражданской войны. Но мало кто знал, что главный герой картины – не плод богатой фантазии сценаристов, а киноверсия реального человека. Человека, который, как и миллионы его сограждан, провел те пять вечеров у экрана телевизора вместе с «Адъютантом его превосходительства».

Фабула фильма – классическая для этого жанра: весной 1919 года один из высших руководителей ЧК М. И. Лацис внедряет чекиста Павла Кольцова в штаб Добровольческой армии, где он вскоре становится адъютантом командующего генерал-лейтенанта Владимира Зеноновича Ковалевского. Установив надежную связь с центром, он регулярно передает в штаб Красной Армии секретную информацию, способствующую успешному проведению боевых операций.

По законам драматургии, фильм не мог обойтись без любовной интриги: в Павла влюбляется Татьяна Щукина, дочь начальника контрразведки. В финале Кольцов жертвует собой, пуская под откос идущий на фронт литерный поезд с английскими танками и попадая в застенки белогвардейцев, где и ожидает казни…


Поскольку это было характерно для киноискусства той поры, уместно заметить, что в фильме не только чекист, но и его главные противники – командующий Ковалевский и контрразведчик Щукин – представлены умными, интеллигентными, обаятельными людьми, подлинными военными аналитиками. Историки без труда узнали в Ковалевском генерал-лейтенанта Владимира Зеноновича (Зиновьевича) Май-Маевского, а в Щукине – начальника контрразведки полковника Щучкина. Но вот капитана Кольцова кавалерийским наскоком идентифицировать не удалось, что, в принципе, вполне объяснимо: о командующих и их заместителях в архивах гораздо больше информации, чем об адъютантах. Да и не был капитан Кольцов зеркальным отражением своего прототипа – Павла Васильевича Макарова.
Макаров не дворянского роду-племени. Его отец – кондуктор товарных поездов Сызранско-Вяземской железной дороги – трагически погиб в 1903 году при крушении состава. Павлу пришлось рано приобщиться к труду: подросток работал сначала в типографии, затем – в малярно-кровельной мастерской. Позже, переехав в Крым, торговал газетами, в том числе и не прошедшими цензуру, за что поплатился, попав под арест.

В Первую мировую Макаров воевал на Румынском фронте в чине прапорщика, а октябрь 1917-го застал его в Крыму, где он находился на излечении после полученного ранения. А спустя три месяца Павел вместе с братом Владимиром уже принимает активное участие в формировании красногвардейских отрядов на юге страны. Весной 1918 года он выполнял задание Севастопольского революционного штаба в Мелитополе, когда город внезапно захватили части Добровольческой армии. Попытка проскользнуть незамеченным мимо белогвардейских патрулей окончилась неудачей – его задержали. Но Макаров не растерялся и на вопрос офицера-дроздовца, кто он такой и куда следует, четко, по-военному представился штабс-капитаном, воевавшим на Румынском фронте.
– Назовите полк и своего командира! – потребовал дроздовец.
– 134-й Феодосийский полк, командир – Шевардин. Дислоцировался на реке Серет.
– Все правильно! – подтвердил офицер. – Зачисляю вас в третью роту.

Вот так Макаров, не служивший в ЧК и даже не слышавший о Лацисе, оказался у белогвардейцев, в Добровольческой армии. Разумеется, менее всего он, не будучи врагом советской власти, стремился попасть на передовую. Дело решил случай. В разговоре с офицером штаба Макаров вроде бы случайно обмолвился, что одно время служил шифровальщиком. Как он и предполагал, информация сдетонировала, и вскоре его вызвал к себе сам генерал Дроздовский. Специалистов катастрофически не хватало, и после ознакомительной беседы Макарова прикомандировали к штабу полка, который вскоре был преобразован в дивизию.

Осенью 1918 года скончавшегося от тяжелого ранения Дроздовского на посту командующего сменил генерал-лейтенант Владимир Зенонович Май-Маевский, награжденный за германскую войну орденами Анны, Владимира, Станислава 1-й степени, золотым оружием, Георгиевскими крестами 3-й и 4-й степени, а также солдатским Георгиевским крестом.

Однако, несмотря на его боевую репутацию, дроздовцы приняли Май-Маевского откровенно прохладно. Чувствуя это, генерал решил опереться на куда более лояльных к нему офицеров-новичков. Разгадав тактику командующего, Павел сутками не покидал штаба, обрабатывая горы текущих документов, готовя лаконичные и одновременно содержательные оперативные донесения. И Май-Маевский довольно скоро обратил внимание на старательного и исполнительного офицера, проникнувшись к нему симпатией. Не раз он вызывал его к себе для бесед, расспрашивал о военной судьбе, об участии в боевых действиях, интересовался происхождением. Видя, что в Добрармии потомственные дворяне пользовались большим уважением, Макаров «стал» дворянином, сыном бывшего начальника Сызранско-Вяземской железной дороги. Да еще как бы невзначай сообщил, что его семье принадлежит богатое имение в Рязанской губернии: он знал, что этот район находился в глубоком тылу Красной Армии, и деникинская контрразведка вряд ли сумела бы проверить сотканную им из воздуха легенду.

План сработал безупречно: Май-Маевский предложил Макарову стать его адъютантом. Играя ва-банк, Павел Васильевич заявил, что не может принять столь лестное для него предложение, поскольку в дивизии служит немало опытных офицеров-дроздовцев, чем, как и следовало ожидать, только подогрел желание командующего видеть его своим помощником.

Новая должность была лакомым кусочком для любого разведчика, вот только, в отличие от капитана Кольцова, у Макарова не было связи с центром, ибо центр его никуда не внедрял. Во всяком случае, никаких упоминаний о передаче Макаровым из Харькова разведданных в штабы Красной Армии в архивах не обнаружено. Что, разумеется, не означало его измену идеалам революции. Напротив, все, что от него зависело в этой замысловатой ситуации, он делал – исподволь и осторожно, просчитывая каждый свой шаг, так как Май-Маевский действительно был умным и проницательным человеком. Хороший стратег, генерал прекрасно понимал слабость Белого движения во время похода Деникина на Москву. Достаточно сказать, что когда в октябре 1919 года Добровольческая армия взяла Орел, а жители встречали белых с иконами и на коленях пели «Христос воскресе», Май-Маевский скептически заметил своему начальнику штаба генералу Ефимову: «Орел пойман только за хвост. У него сильные крылья; как бы он от нас не улетел»…

Это было довольно смелое заявление. К слову, о дерзкой храбрости командующего ходили легенды. Так, перед атакой он нередко подъезжал на своем автомобиле к самым окопам и, выйдя из него, лично водил подчиненных в бой, не кланяясь пулям.

Но если в кино его превосходительство отличался скромностью и умеренностью в быту, то прототип Ковалевского не скрывал своей любви к алкоголю и женскому обществу. Недаром генерал-майор фон Дрейер называл его «генерал-алкоголиком», а барон Врангель уже позднее, отвечая на вопрос, что оставил ему в наследство Май-Маевский, ответил: «Пьянство и грабежи, повальные грабежи». Именно эти слабости командующего, а также его более трезвое, нежели у других военачальников, отношение к ситуации Павел Васильевич умело использовал в своей психологической диверсионной деятельности. Он старательно организовывал попойки, изобретательно придумывая различные поводы для своего шефа, нередко знакомил командующего с симпатичными «дамами из общества». Ну и сам был не безгрешен, причем вряд ли только в конспиративных целях. В Харькове, к примеру, генерал и его адъютант завели романы с юными сестричками Жмудскими – дочерьми знаменитого миллионера: Владимир Зенонович увлекся Анной, а Павел Васильевич – Екатериной.

Любопытно, что не меньше вреда, чем Макаров, принес Добровольческой армии полковник Щучкин, фактически разваливший структуру, которой руководил. В сравнении с ним киношный Щукин – просто злой гений и профессионал с большой буквы. Реальный начальник контрразведки уволил опытных филеров и доверял исключительно доносам, сыпавшимся как из рога изобилия. Доносчики же, как правило, не столько изобличают врагов, сколько сводят личные счеты. Отсюда и результат – точнее, его отсутствие…

Буквально под носом у Щучкина самозваному разведчику-дилетанту Макарову, ставшему ближайшим помощником его превосходительства, удалось пристроить в штаб к Май-Маевскому и своего брата Владимира. А поскольку тот никогда не служил в армии, Макаров придумал очередную байку. Улучив удобный момент, он поделился с командующим тем, что к нему приехал брат, которому большевистский переворот помешал окончить военное училище, и попросил зачислить его в конвой или охранную роту. На что Владимир Зенонович ухмыльнулся: «Чудак ты этакий! Скажите дежурному генералу, чтобы оформил его ко мне в ординарцы».

Когда в ноябре 1919 года Деникин снял Май-Маевского с должности командующего Добровольческой армией, отозвав в свое распоряжение, что, в сущности, означало отставку, его превосходительство отправился в Севастополь вместе с верным и расторопным адъютантом. Последний же добился перевода своего брата. Примечательно, что именно Владимир вышел на севастопольских подпольщиков и регулярно передавал им сведения, добытые Павлом, благо дефицита в информации генерал, а стало быть, и его ближайшее окружение не испытывал.

К сожалению, продолжалось это недолго. 23 января 1919 года рабочие и лояльные к советской власти солдаты и матросы Севастополя планировали поднять восстание и взять власть в свои руки. Но накануне все члены подпольного комитета, включая Владимира, были арестованы морской контрразведкой. В городе начались повальные аресты. Макаров попытался с помощью Май-Маевского освободить брата – тщетно: командующий был в курсе происходящего. А вскоре арестовали и Павла. Уже в камере он узнал, что его брат расстрелян на крейсере «Корнилов», который служил тогда плавучей тюрьмой. Та же трагическая участь ожидала и Павла. Терять ему было нечего, и он организовал побег: вместе с сорока заключенными обезоружил охрану и ушел в горы, где создал Симферопольский полк.

Барону Врангелю в Крыму хронически не хватало топлива. Стремясь исправить ситуацию и поднять боеспособность армии, белые приступили к разработке Бешуйских копей, для чего проложили туда со станции Сюрень узкоколейную железную дорогу. Однако бойцы Макарова внесли существенные коррективы в планы врангелевцев и взорвали шахты. Они же сожгли склад заготовленных шпал, сорвав таким образом постройку железной дороги Джанкой–Перекоп, предназначенной для переброски дополнительных сил и бронепоездов на Перекопский перешеек.

Словом, боевой работы у Симферопольского полка хватало, а вот хорошо обученных бойцов – нет. Активно привлекая в свои ряды местное население, Павел Васильевич целенаправленно использовал и иной источник кадрового комплектования – врангелевские части. В одной из листовок, адресованных белогвардейцам, он писал: «Товарищи солдаты, офицеры! Мы обращаемся к вам с призывом: покидайте ряды белых, идите в лес! Вы найдете там нас. Не дайте уйти приспешникам буржуазии, которые за вашими спинами грузят чемоданы. Близится час расплаты!». И подпись: «Бывший адъютант командующего Добровольческой армией капитан Макаров».

Как результат, за девять месяцев 1920 года численность Симферопольского полка увеличилась почти втрое, и он имел на своем счету немало успешных диверсионных операций: партизаны взрывали склады с боеприпасами, пускали под откосы эшелоны. А 20 августа саперная команда обнаружила «фугас огромной силы» на железнодорожных путях незадолго перед прохождением поезда с бароном Врангелем.

8 ноября Красная Армия пошла на штурм Перекопа. Одновременно с тыла белых атаковали повстанцы, среди которых был и полк Макарова. Совместные действия обеспечили общую победу.

После освобождения Крыма Павел Васильевич поступает на службу в ЧК. Его опыт партизанской войны очень пригодился в ходе ликвидации в горах отрядов «бело-зеленых». К лету 1922 года несколько десятков таких групп численностью до 70 человек каждая, состоявших из врангелевцев и бандитского отребья, были уничтожены.

В 1929 году в Ленинграде выходит книга воспоминаний П. В. Макарова «Адъютант генерала Май-Маевского», имевшая большой успех и неоднократно впоследствии переиздававшаяся. Оборотной стороной популярности Макарова стало то, что он не на шутку разозлил функционеров Крымского отдела ВКП(б): «адъютанта» начали травить. Ему инкриминировали как пьянки и разврат с Май-Маевским, так и далеко не праведную жизнь после Гражданской войны. Его обвиняли даже в том, что он был информатором Май-Маевского и очернял генералов и офицеров Добровольческой армии (!). Это звучало совершенно абсурдно, так как Павел Васильевич и не отрицал того, что умышленно оговаривал белогвардейских военных чиновников, чем дезорганизовывал работу штаба. Тем не менее несколько месяцев в 1937–1938 годах ему пришлось провести в заключении. И только в 1939 году его полностью реабилитировали и даже вернули персональную пенсию.

Перед началом Великой Отечественной войны Макаров работал мелким служащим симферопольского городского отдела социального обеспечения. Мало кому известно, что к партизанской борьбе советские и партийные органы готовились еще до вторжения немцев в Крым. 23 октября 1941 года постановлением бюро Крымского обкома ВКП (б) командующим партизанскими отрядами Крыма назначили А. В. Мокроусова. Выбор был удачен: черноморский матрос Мокроусов участвовал в Великой Октябрьской социалистической революции, служил на командных постах в Красной Армии, руководил Крымской повстанческой армией, действовавшей в тылу у Врангеля, а 1937–1938 годах воевал в Испании.

Естественно, что к командованию партизанскими отрядами Мокроусов привлек своих друзей и соратников по Гражданской войне, и в первую очередь – Макарова.

Понятно, что осенью 1941 года все новое оружие шло на оснащение формируемых регулярных дивизий РККА, а партизан вооружали по остаточному принципу. В остатках оказались отечественные и зарубежные винтовки и ручные пулеметы времен Первой мировой войны. Современное оружие приходилось отбивать у немцев.

1 ноября 1941 года Макаров стал командиром 3-го Симферопольского партизанского отряда. Под его началом было около 120 бойцов. Партизаны сражались храбро, не давая врагу передышки. Вот лишь некоторые данные из донесения Мокроусова от 21 марта 1942 года: «Проведено боеопераций всего – 156. Кроме того, провели боев при нападении на отряды противника при прочесывании – 78. Уничтожено живой силы – 4040 солдат и офицеров. Уничтожено автомашин – 350 с боеприпасами, продовольствием и людьми…».

Сразу после эвакуации из Крыма на Кавказ в октябре 1942 года Павла Васильевича наградили орденом Боевого Красного Знамени, а к концу войны – медалью «Партизану Отечественной войны» 1-й степени. Отдали дань ему и немцы, назначив огромную сумму за его голову. Макарову даже посвятили специальную германскую листовку с красноречивым заголовком «Хамелеон»: в абвере были хорошо осведомлены о боевом прошлом «адъютанта его превосходительства». Отчаявшись поймать самого Макарова, фашисты в декабре 1941 года сначала ослепили на допросе его мать Татьяну Саввичну, а потом расстреляли. Также немцы повесили родителей и невестку жены Макарова.

Прошли десятилетия. О Павле Васильевиче в очередной раз вспомнили за два года до премьеры «Адъютанта его превосходительства», отметив его былые заслуги орденом Красной Звезды. Трудно сказать, напомнил ли ему капитан Кольцов в блестящем исполнении Юрия Соломина реального адъютанта командующего Добровольческой армией, но Макаров, несомненно, узнал себя в документальных кадрах киноролика «Взятие Полтавы войсками генерала Май-Маевского и встреча генерала Деникина», снятого белогвардейцами и умело вкрапленного в канву сериала.

Группа писателей, знавших преамбулу этой занимательной истории, предложила предварить демонстрацию картины вступительным словом П. В. Макарова. Но сценаристы категорически отказались уступить даже малейшую толику своей славы человеку, без которого фильма не было бы вовсе. Вскоре создателей сериала удостоили звания лауреатов Государственной премии СССР. А спустя год Павла Васильевича не стало. Он пережил своего героя, по сути – самого себя, более чем на полвека, и стал известен всей стране, так и оставшись в безвестности.

Александр ШИРОКОРАД.
Журнал: «Братишка»

Адъютант его превосходительства
Режиссёр: Евгений Ташков
Автор сценария: Игорь Болгарин, Георгий Северский
В главных ролях: Юрий Соломин, Саша Милокостый, Владислав Стржельчик, Владимир Козел, Татьяна Иваницкая, Евгений Шутов, Николай Тимофеев, Игорь Старыгин, Анатолий Папанов, Николай Гриценко, Виктор Павлов, Михаил Кокшенов, Валентин Смирнитский, Людмила Чурсина, Сергей Цейц, Борис Новиков

Кинокомпания: «Мосфильм»
Страна: СССР. 1969





tatasoz-