Президент российской лыжной ассоциации прибыл для закупки израильских машин по производству снега для олимпиады в Сочи. Получается как в анекдоте, в котором еврей смог продать снег чукче...жизнь это лучший анекдот. Если Россия покупает в Израиле хлеб и картофель, почему не продать России снег..?

 А ещё говорят, что у еврея снега зимой не допросишься ........!

Россия принимает Олимпийские зимние игры.
Нормальное дело – Россия всегда славилась своей зимой.
К тому же, Россия умеет устраивать грандиозные мероприятия.
Оргкомитет подумал обо всём, вплоть до главного компонента зимней олимпиады – о снеге. Было решено не полагаться на русский снег, а завести этот важный материал из другой страны.
Ну и у кого снег оказался лучше? Разумеется у Израиля. В нашей стране делают машины, производящие качественный, олимпийский снег. Получается как в анекдоте, в котором еврей смог продать снег чукче... 
Жизнь это лучший анекдот. Если Россия покупает в Израиле хлеб и картофель, редис, морковь и другие сельскохозяйственные продукты, почему не продать России снег..? Израиль – единственное государство в мире, не имеющее выхода к Каспийскому морю, которое экспортирует осетровых и черную икру.
Израильские компании поставляют осетровую икру в США и Европу, и, что самое удивительное – в Россию, страну, которую можно назвать мировым центром осетровых рыб. Скажи кто-нибудь пару лет тому назад, что такое возможно, я бы счёл его сумасшедшим.

 

А теперь самое интересное: все горнолыжные курорты Европы из-за глобального потепления и бесснежных зим в последние годы, закупили израильские машины по производству снега, который можно производить при температуре +20С 

А у нас  выпал настоящий русский снег- вот - в тему! 

В Тель-Авиве выпал снег. В Иерусалиме такое случалось, раз в несколько лет, – но чтобы снег в Тель-Авиве! Город оказался совершенно неподготовленным к нападению. Никакой снегоуборочной техники не было и в помине, и надежда оставалась только на танки: на них можно было установить ножи-отвалы и таким образом превратить их в бульдозеры.
Снег лежал на тротуаре и на асфальте ровной пышной пеленой, его белизна, чистота и нетронутость придавали пустым и безмолвным улицам нежилой, фантастический вид, и только по тревожным лицам, нет-нет да и мелькавшим в окнах, можно было понять, что жизнь продолжается, что она просто замерла во внезапном испуге, затаилась и едва дышит.
Слишком поздно выглянув в окно, Ян понял, что опоздает и на занятия: он был уверен, что автобусы не ходят. Четыре года назад он уже наблюдал такое в Иерусалиме – автомобили и автобусы с улиц исчезли, ездили только отчаянные русские, и на них глядели с нескрываемым ужасом.
Уже по дороге к остановке он услышал отдаленный знакомый рев танковых моторов и с удовлетворением подумал, что дорогу чистят и что автобус, может быть, и пойдет. На остановке он увидел Юрку с Лешкой – они, на радостях от нежданно-негаданно выпавшего снега, невиданного ими с момента выезда из России, с воплями играли в снежки. Увидев Яна, они дружно стали обстреливать его; сначала он не хотел отвечать – он был легко одет, но потом именно это и заставило его не только уклоняться от снежных снарядов, но и помахать руками самому, и он быстро согрелся.
Улица была пуста – ни одного прохожего, и только их глубокие следы и виднелись на снежной «целине». На одной из тропинок, ведущих к остановке, из-за угла ограды показался человек – даже издалека было заметно, что он двигается чрезвычайно осторожно, стараясь не сойти с тропинки. Когда он подошел поближе, стало видно, что это хасид, что на ногах у него, поверх обуви, надето по целлофановому пакету, на пальто наброшена целлофановая пленка, которую он придерживал рукой, а на голове, поверх шляпы, – тоже целлофановый пакет; в общем, из-под целлофана виднелись одни пейсы.
Опасаясь попасть в него, друзья оборвали игру и стали обсуждать, что им делать дальше: похоже было, что автобуса им не дождаться и что в университет они опоздали с концами. Из-за поворота слева показался танк и, своим ревом заткнув им рты, медленно проехал мимо, отбрасывая снег на обочину наискосок укрепленным на нем отвалом. Подошедший к остановке хасид поглядел ему вслед.
– Может, в кино? – спросил Ян, когда рев мотора поприутих. – Все равно сегодня ничего не будет!
Хасид, глядевший вслед танку, повернулся к ребятам, с ужасом уставился на них и забормотал на иврите то, что ошарашенный Ян мысленно перевел на русский:
– Снег... Танки... Русские... О, боже, куда я попал?!

(ВЛАДИМИР КОЗАРОВЕЦКИЙ)

 

Я  еду  на работу....  Свежий град пришёл на смену тёплому декабрьскому  дню.Вечером придут друзья, из Беер-шевы -старший сын, а из Хайфы- маленький, мои голодные  студенты....
Мы будем пить чудесную русскую водку, за нашу прекрасную страну, разводящую морского окуня в пустыне,  придумавшую, как накормить полтора миллиарда китайцев и продающую снег России!

За Израиль- лехаим!