Горький без купюр

28 марта исполнится 149 лет со дня рождения Максима Горького (Алексея Максимовича Пешкова). В будущем году в этот же день мы будем отмечать его 150-летний юбилей

Текст: Павел Басинский (писатель)
Фото: people.su


И очень хотелось бы, чтобы в этот юбилейный год мы встряхнулись, опамятовались и с подлинным достоинством отметили круглые даты наших великих стариков.

Вот Горький… Что мы знаем о нем?

Представления о нем менялись за последние несколько десятилетий уже несколько раз, от официозного возвеличивания через полное «ниспровержение с пьедестала»

до, я надеюсь, наконец-то разумного понимания того, что, как написано в Википедии, Горький — это «один из самых значительных и известных в мире русских писателей и мыслителей».

Мне особенно нравится, как Википедия отмечает, что Горький не только писатель, но и мыслитель. Это чистая правда!

Первый же опубликованный его рассказ «Макар Чудра» — это, конечно, не просто романтическая история о любви двух цыган — Лойко и Радды, но и философская притча о том, как человек может быть счастливым и может ли он быть счастливым вообще.

С первых же строк этого рассказа, с рассуждений старого цыгана Макара Чудры, вас словно окатывает девятым валом философии. Но это не какая-то отвлеченная философия, это философия жизни:

«— Жизнь? Иные люди? — Эге! А тебе что до этого? Разве ты сам — не жизнь? Другие люди живут без тебя и проживут без тебя. Разве ты думаешь, что ты кому-то нужен?

Ты не хлеб, не палка, и не нужно тебя никому. — Учиться и учить, говоришь ты? А ты можешь научиться сделать людей счастливыми? Нет, не можешь.

Ты поседей сначала, да и говори, что надо учить. Чему учить? Всякий знает, что ему нужно. Которые умнее, те берут что есть, которые поглупее — те ничего не получают, и всякий сам учится…

— Смешные они, те твои люди. Сбились в кучу и давят друг друга, а места на земле вон сколько… И всё работают.

Зачем? Кому? Никто не знает. Видишь, как человек пашет, и думаешь: вот он по капле с потом силы свои источит на землю, а потом ляжет в нее и сгниет в ней.

Ничего по нем не останется, ничего он не видит с своего поля и умирает, как родился, — дураком».

Философия, прямо скажем, жестокая. Но кто сказал, что Горький — это добрый писатель? Нет, совсем не добрый, хотя и в некоторых вещах («Однажды осенью» или прекрасный детский рассказ «Воробьишко») сентиментальный до слез.

Горький, простите за тавтологию, писатель горький. Свой псевдоним он придумал в молодости, может быть, и ради позерства, да и принято было в то время выдумывать себе такие псевдонимы (Белый, Черный, Бедный, Голодный), но жизнь-то его действительно оказалась горькая, что бы там ни говорили про его особняки на буржуазном Капри или в советской Москве.

Мы пеняем Горькому соглашательство с диктатурой Сталина, поездку на Соловки и организацию коллективного писательского сборника о строительстве Беломорско-Балтийского канала.

Но не задумываемся над тем, почему такие претензии не предъявляем, например, Бунину. Да потому что Бунин, будучи гениальным прозаиком, строго говоря, в жизни ни в чем не участвовал, кроме своей писательской судьбы.

Да, непростой. Да, одинокой. Да, драматической. Но все-таки только его, Бунина, писательской судьбы.

Даже с русской эмиграцией у него были натянутые отношения, а если что нужно было, те же эмигранты за помощью обращались к Горькому, пока он жил в своем особняке в Сорренто.

И молодые советские писатели, будущие классики, не к Бунину целыми группами ехали, а к Горькому, уж в тридцатые годы другого заступника за писателей, художников, научных работников, кроме Горького, просто не было.

А Горький, и в этом драма его судьбы, всю жизнь отвечал не только за самого себя. Он добровольно взял на себя роль «моста» из XIX в ХХ век. Только Горький мог одновременно вести переписку и по-своему дружить с Лениным и Розановым.

Только Горький мог встречаться со Львом Толстым и Иосифом Сталиным и вести с обоими вменяемый разговор. И понимать обоих.

Правильно, неправильно, но понимать. И не просто размышлять об этом, но — действовать. Организовывать журналы, газеты, издательства, научные и культурные институты.

А вот Союз писателей, кстати, не Горький создал. Но ответственность все равно ведь будет лежать на нем.

В последнем незаконченном произведении «Жизнь Клима Самгина» Горький написал о людях, которые «выдумали себя» и «выдумали плохо».

Я, честно говоря, не знаю более сильного, более жестокого упрека всей русской интеллигенции. Но проблема-то была в том, что Горький написал это не свысока, а изнутри. Он сам был одним из этих людей.

И вся интеллигенция, как бы она ни относилась к Горькому, всегда знала, что Горький — это «наш человек». Даже если он сидит в кабинете Иосифа Сталина.

Где он, впрочем, насколько мне известно, никогда не сидел.
Сталин сам изволил к нему приезжать.

Горький тоже себя «выдумал». То он был «настоящим человеком из народа», то «большевиком», то «критиком революции и Ленина», то «эмигрантом», то «основоположником социалистического реализма».

А по сути, настоящей и крупнейшей фигурой русского Серебряного века. Главной, ключевой фигурой.

И Горький «выдумал» себя как-то так, что мы до сих пор не можем Горького забыть…
Потому что писатель действительно был огромный.