Картина «Завтрак в мастерской» была представлена на парижском Салоне в 1869 году вместе с картиной «Балкон». К тому времени за Мане уже прочно закрепилась репутация выскочки, который пытается привлечь к себе снимание любой ценой.

Эдуар Мане
Завтрак в мастерской
1868, 118153 см • Масло, Холст

И на этот раз он не оставил критиков без хлеба. Жюль-Антуан Кастаньяри возмущался: «В «Завтраке», например, я вижу на столе, сервированном для кофе, наполовину очищенный лимон и устриц, которые не должны быть рядом. Почему же тогда они оказались там? Я знаю, почему.

Потому что Мане питает слабость к цветовым пятнам, потому что он превосходно справляется с написанием натюрмортов и склонен писать их везде где только можно. И так же, как Мане объединяет предметы натюрморта, исключительно ради визуального удовольствия, так же бессистемно он располагает и персонажей…»

Другой критик честно пытался утолить свою профессиональную склонность к жанровой идентификации и вписать обе картины в живописную традицию. Наверняка, у него произошел сбой системы и не оставалось ничего другого, как остроумно пошутить: «Мане создал портрет балкона и портрет завтрака».

До Мане так не писали. Натюрморт – это только лимон и ваза, портрет – человек, смотрящий прямо на зрителя, жанровая сцена – это люди, делающие что-то понятное вместе и дающие зрителю возможность определить, что здесь вообще происходит.

У Мане ничего не понятно, кроме того, что желтый цвет лимонной корки виртуозно поддерживает желтый цвет соломенной шляпки центрального персонажа.

Картина была написана в городе Булонь-сюр-Мер, на берегу Ла-Манша, где Мане снимал дом для семейного летнего отдыха. И для главного персонажа «Завтрака» ему позировал Леон Леенхофф, мальчик, который был то ли сыном, то ли братом Мане, и который не дает спать искусствоведам вот уже больше сотни лет.

Говорят, что Мане не так прост, как кажется. Предполагалось, что две фигуры на заднем плане – сам Мане и его жена Сюзанна, и что эта семейная сцена раскрывает тайну рождения Леона. Потом установили, что женщина на самом деле прислуга, а курящий мужчина, чья фигура вызывающе обрезана в духе японской гравюры, друг художника.

Искусствовед Илья Доронченков говорит о Мане как о «гениальном оптическом аппарате» в связи с этой картиной и отметает все попытки усмотреть в ней тайные знаки семейных загадок:

«В картине «Завтрак в мастерской» – совершенно невообразимое для француза его социального уровня сочетание красного вина, кофе, устриц и лимона. Самый простой ответ – Мане прежде всего живописец. Ему интересно прежде всего соединение цветов и фактур, а логическое сопряжение предметов и людей – дело десятое».

Анри Матисс увидел картину «Завтрак в мастерской» лишь однажды, в галерее братьев Бернхаймов, и писал о ней спустя 35 лет. И Матисса тоже интересовали прежде всего цвета.

Автор: Анна Сидельникова

.